Стереть с лица земли

POV Гермиона Сказать, что мне было до безумия страшно, значит не сказать вовсе ничего. Я не могла понять, что произойдёт дальше, сердце бешено колотилось, и на пару-тройку секунд мне показалось, что я перестала слышать даже свои собственные мысли. Рядом, буквально в шаговой доступности, был Барти Крауч, который должен умереть, и вполне возможно, что я решилась бы оказать ему такую честь. Погибнуть быстро и без мучений... Но не смогла, даже не из-за этого всё преграждающего чувства справедливости и того, что творить самосуд не дело. Нет, всё было намного более прозаично: мантия-невидимка скрывала его от любопытных глаз. Тем более, рядом была Винки, и заклинание могло бы срикошетить в неё. А убивать кого-то невинного я не хотела. И на какую-то секунду я серьёзно задумалась над словами Достоевского, которые тот приписывал главному герою «Преступления и наказания»: тварь ли я дрожащая или право имею? В этой строчке столько смысла нашла сейчас для себя, что было просто не по себе.

* * *

Пару лет назад Грейнджер зачитывалась переводами классиков, особенно ей нравился Фёдор Михайлович. Прекрасное написание, которое не торопило читателя встать на сторону главного героя, как и против него. В романах оставалось места для того, чтобы каждый сам мог для себя решить, как бы он сам поступил, согласился ли с главным героем или же всё-таки не внемлил совестным мукам, продолжая скрываться. Вот и перед ней стоял вопрос: смогла бы ли она убить человека? Да, возможно, в будущем ей приходилось это делать, да и она с удовольствием прикончила бы версию того Рона, от которого ей удалось сбежать. Но в данную минуту её интересовало совсем другое. Кто был позади неё. Положив свои пальцы на мужскую ладонь, что покоилась у неё на губах, ей удалось отстранить её от себя. Повернув же голову, увидела позади черноволосого мальчишку с растрёпанной чёлкой, едва прикрывающей шрам. В этот момент Гарри накрыл их мантией-невидимкой — конечно, от Винки это бы их не особо спасло, поэтому домового эльфа Краучей надо было избегать. Но был бы совершенно другой разговор, если кто-то заметил бы их у дерева следящими за бедным эльфом, который, по всей видимости, сходит с ума. Гриффиндорцам пришлось выждать некоторое время, пока двое на опушке закончат и всё же удалятся куда-то далеко на север, скорее всего, к палатке. Но им было слишком рано радоваться и вздыхать спокойно. — Как ты меня здесь нашёл? — спросила Грейнджер, скидывая с себя мантию, предварительно убедившись, что рядом с ними никого нет. Её типичная поза — руки в боки, если девушка чем-то недовольна, и брови, что она нахмурила, стремятся к переносице и становятся больше похожими на крышу домика. — Ты выглядела слишком отстраненно на ярмарке. Особенно после одного момента… Дальше Гарри замолчал и не стал озвучивать свои подозрения о том, что его лучшая подруга неровно дышит к старшему брату своего бывшего. И, по сути, даже очень правильно сделал, ведь кто знает, что Гермиона за подобные теории могла бы сделать. Отвесить потрясающего качества подзатыльник — это бесспорно. Гермиона просто подняла ладони в знак капитуляции, выдыхая резко воздух: — С меня хватит, ещё и лучший друг за мной следит. Это же надо, просто какой-то цирк на колёсиках. — Прекрати, ты прекрасно знаешь, что я из лучших побуждений. Тем более, если бы не пришел, как бы ты пряталась от Крауча? А? — Никак, зачем мне прятаться, просто убила бы, — гриффиндорка сама не поняла толком, зачем сказала это. Всё так стремительно произошло, что ей самой стало не по себе от собственных слов. И понимание того, что если бы не Гарри, она вполне бы смогла прикончить пожирателя, как делала это не раз, пусть и случайно, во время войны в будущем. Поттер не мог найти, что сказать на это — нахмурившись, он отвернулся от неё. Не мог смотреть на неё или же просто не хотел. Ему было больно принимать тот факт, что его Гермиона, та самая девочка с копной непослушных каштановых волос, маленькая зазнайка, что вечно стремится к знаниям и первенству во всем, та, которую он воспринимал как родную сестру, которой у него никогда не было, настолько изменилась. Юноша прекрасно помнил, с какой теплой и заботой она всегда говорила о тех же самых эльфах, когда собирала подписи в поддержку своего движения "Гражданской Ассоциации Восстановления Независимости Эльфов". Как она защищала младшекурссников от издёвок старших — и этот же человек сейчас, по сути, готов был убить другого человека. Он не мог понять и принять этого. — Куда ты? — произнесла девушка, заметив что Гарри сделал в другую от неё сторону несколько шагов. — Мне нужно подумать кое о чём. Я хочу остаться один. — Но это же небезопасно, — Гермиона попыталась возразить, но безуспешно: он её уже не слушал направляясь в чащу. Девушка, сделав быстрый вдох, привалилась спиной к стволу дерева и, закрыв лицо руками, шумно выдохнула весь скопившийся воздух. Треск сломавшейся ветки заставил её встрепенуться. Первая мысль о том, что Гарри всё же вернулся за ней, не желая оставлять одну, очень импонировала девушке, но не была, к её великому сожалению, верной. — Что, влюбленные ругаются — только тешатся? Или вы не могли обсудить, чьей подстилкой будет Уизли? Кто угодно бы, но только не этот белобрысый хорёк — почему именно сейчас, когда настолько плохо? Тут явно помогут лишь радикальные меры, решила для себя Гермиона. Она направилась быстрыми шагами к нему, так стремительно, что слизеренец даже попятился назад, сделав два несмелых шага и упираясь спиной в дерево. Гермиона приблизилась максимально и начала говорить. — А что такое, ты завидуешь? Хочешь быть вместо Рона, — выдержав небольшую паузу, — нашей подстилкой, чтобы мы с Поттером поочередно имели тебя? Именно поэтому ты ходишь за нами? Грейнджер заметила, как округлились глаза у Драко, он явно не ожидал подобного напора от правильной грязнокровки. Но действительно, мальчишке же сейчас было только лишь четырнадцать, да и к такого рода отпору он явно не привык, поэтому, решив больше над ним не измываться, девушка продолжила, сделав шаг назад, увеличивая между ними расстояние. — Явно не это ожидал услышать? Верно? Тогда катись отсюда и больше не попадайся мне на пути, а то повторить прошлогодний удар у меня труда не составит. Она хотела было уже уйти отсюда подальше, просто остаться наконец-то, наедине со своими мыслями, чтобы никто не мешал. Ведь навалилось так много всего. Но этому не дано было случиться, блондин схватил её за запястье мёртвой хваткой. — Ты делаешь мне больно, отпусти, пока всё не стало ещё хуже. Гермиона и забыла, что в этой версии ей самой физически лишь четырнадцать. И отпор дать она не сможет. Всё же сейчас, по сравнению с прошлым годом, Малфой стало покрупнее и, видимо, сильнее, чем не мог не похвастаться, не применяя силу. — Я тебе, остолоп, говорю, отпусти меня немедленно, — что странно, она даже не повышала голос, просто тихо говорила, но в словах было столько ядовитой горечи и угрозы, что так было гораздо страшнее, чем если бы она накричала на парня и сорвала голос. — Отойди от неё и отпусти, иначе я за себя не ручаюсь.