Секреты Тайной комнаты

      Всё такое же тёплое, как и в только минувшее лето, сентябрьское солнце поднялось над облаками. Завораживающая атмосфера грядущей осени моментально накрыла с головой всех учеников, и в том числе преподавателей, что с нетерпением возвращались во второй домой, в родной Хогвартс. Ослепительные лучи, что словно золотом разливались по помещениям школы, буйный ветер, что разгуливал по улицам как никогда галдящего Хогсмида, и, конечно же, листья деревьев, что вот-вот начнут приобретать осенний окрас — всё это создавало неимоверный уют. В этом учебном году Патриции предстояло перейти на пятый курс, а Эбигейл на последний, седьмой.       Однако, не глядя на все прелести и пряники долгожданного нового учебного года в любимом Хогвартсе, Патриция выглядела довольно понуро. Вольные летние дни вышли не такие уж и умиротворенные, какие она себе представляла. Картер не смогла подавить в себе влечения взять одну из книг по Тёмной Магии, и в тайне ото всех всё же решилась схватить пару учебников, спрятав их поглубже в стопки сложенной одежды, а так же не позабыв о чарах, что помогли ей спокойно и без всяких происшествий перейти границу школы до вокзала в Лондоне. В моменты, когда та засиживалась в их фамильной библиотеке, исследуя параграфы одной из позаимствованных книг, в её голове украдкой всплывали тёмные кучерявые волосы, что не давали ей сосредоточиться на материале, который она планировала изучить к началу учебного года. Весь четвёртый курс Реддл помогал Патриции изучать Тёмные искусства не только в теории, но и на практике, что значительно повысило уровень её возможностей. И кому она действительно благодарна. Во время их дуэлей они успевали ещё и общаться, как было в их последний раз, когда двое непринуждённо и вовсе свободно разговаривали, невербально кидая в друг друга порядочно опасные проклятия, как ни в чем не бывало, словно делали это каждый день. Она и не заметила, что стала ходить к нему чаще, чем с Эбигейл в библиотеку. Но, как Патриция убедилась, Митчелл эта затея ни чуточку не смущала, а наоборот — она всеми руками и ногами затаскивала её в эту треклятую Тайную комнату. В особенности, после каких-либо позорных недоразумений между этой «недопарой-передружбой». Да, ей не нравилось как она приходит в смущение перед Томом, но ей нравилось снова ощущать на себе его взгляды. Долгие взгляды, что, казалось, раздевали её догола. О, Мерлин, если бы он только знал, о чём она могла позволить себе думать. Что бы он сделал? Хотя он догадывался о её мотивах, о её мыслях, как в воду глядя, сквозь окклюменцию, с легкостью просачивал свои пальцы между хрупкими для него препятствиями. Он въелся в её в голову. И не забывался ни на секунду. Убрал всех и занял самое главное место, самую главную роль в спектакле её жизни. Никому не уступал место и знал, что никто не займёт его, ведь Патриция подневольная птичка в его хищных кровавых руках. Она так слаба от поцелуев Тёмного Лорда, так покорна ему, что еле сдерживает стоны. Она ощущала его возбуждение, каждой клеточкой и тканью своего тела и, так же как и он, возможно, желала большего. Что это вообще было? Страсть, взявшаяся из неоткуда? Манипуляция? Случайность? Простая человеческая химия? Патриция не отдавала себе в этом отчёт, да и не особо то хотела, ведь это больше не имело значения, когда он рядом. Что происходит между ними? Они были всего лишь друзьями. Двое друзей. Студентка и загадочный мальчик из канализации, похитивший её спокойствие.       Том мог придумать хоть сотни, тысячи оправданий тому поцелую у входа в гостиную, но Патриция никогда не забудет то, что тогда происходило у неё внутри. Это всё и пугало… всё, что ощущалось в ту проклятую ночь! Девушке казалось, что ещё немного, и та начнёт задыхаться. В тёмных зрачках молодого Лорда играли недобрые языки пламени, обещающие обжечь её, только она посмеет сделать что-то не так. Разве это нормально? В пределах разумного, в начале нагло взять и поцеловать, а вслед за этим разбросать по полу всех её полуживых знакомых студентов, посылая нескончаемый Круциатус? Какое ему было дело до неё? До её жизни, висевшей над пропастью смерти? Патрицию всё больше стала посещать мысль, что Эбигейл оказалась права. Но принимать этот факт давалось сложно, и он казался ей противоречивым, противоестественным их отношениям.       Первого сентября директор школы, ученики и профессора вновь собрались на пышный пир в Большом зале. Все великодушно встретили и приняли новоприбывших студентов в их новом доме на ближайшие семь лет. Позже стало известно, по словам Макгонагалл, что в этом году школа приветствует так же и нового преподавателя ЗОТИ на своём посту.       Мужчину средних лет, с ярко пепельно-фиолетовыми волосами и в тёмно-синем сюртуке звали Байярд Бромфилд. Он был больше похож на какого-то комика, или же циркача, что нельзя было не отметить, исходя из его нестандартного внешнего вида и не спадающей улыбке на лице. Однако он не отталкивал и выглядел весьма добрым, большинство учеников сразу уловили его ауру, с нескрываемым интересом перешёптываясь между собой. Каждый учебный год директор озвучивала новых старост школы, и этот не был исключением. В этот раз должности заняли студенты седьмого курса факультета Слизерин Оскар Барнс и факультета Когтевран Эбигейл Митчелл.       А также сегодняшний вечер принёс ещё одну новость: в конце октября в Хогвартс приедут важные гости из других школ на Турнир трёх волшебников. Этой неожиданной новости очень сильно обрадовались все студенты, особенно девушки, ведь после первого задания должен был проходить роскошный, хрустальный Рождественский бал.       После завершения пира Патриция совместно со Скорпиусом и Альбусом молниеносно вскочили со скамьи и подбежали к столу Когтеврана. Напротив них бежали и Джеймс вместе с Нэнси. — Эб, и почему же ты не познакомила нас с новой старостой школы заранее? Ведь знала, кто это будет, — Картер сложила руки на груди и опёрлась об стол рядом с сидящей Эбигейл, с нескрываемой иронией вскинув брови.       Митчелл слегка затормозила от внезапно подскочивших к ней слизеринцев и гриффиндорцев, но потом легко расправила спину и самодовольно выдала: — Это должен был быть сюрприз, — она усмехнулась и качнула головой в бок.       Студенты стали покидать Большой зал, поэтому компания из шести человек также решили поспешить в свои комнаты. Они вышли на прямую дорогу, ведущую к дверям, продолжая рассуждать про новые, ранее рассказанные директором, сенсации. Как вдруг воздух пронзил чей-то громкий и твёрдый голос. Патриция остановилась и замерла на месте, обернувшись. Профессор Макгонагалл чуть ли не летела к слизеринке, придерживая свою шляпу. — Мисс Картер! — женщина подошла к шатенке и, слегка отдышавшись от небольшой пробежки, продолжила: — Не могли бы вы завтра утром зайти в мой кабинет на недолгий разговор?       Сердце Картер недобро ёкнуло, и слабо ощутимая боль прошлась по всему телу, словно разряд электрошокера. Обычно, когда преподаватели так говорят, о чём-то добром это точно не гласит. Ну, не то, что бы Патриция постоянно лажала, и её приглашали в кабинет директора для лекций по поводу «правил поведения в учебном заведении», но, после всех случившихся казусов и выходок с её дорогими сердцу друзьями, эта фраза звучит уже не очень презентабельно. Ну, и плюс к этому, сейчас только первый учебный день, они пока не успели ничего натворить, поэтому Патриция ещё больше напряглась. — А, можно поинтересоваться, по какому поводу? — слизеринка вежливо улыбнулась, стараясь скрыть волнение, что успело зародится где-то глубоко внутри неё.       На лице директора также появилась улыбка, и она мягким, не имеющим какой-то подтекст, тоном ответила: — Завтра все узнаёте.       Женщина удалилась в сторону преподавательского стола и оставила Патрицию наедине со своими мыслями, что, как раз таки, не желали покидать её в ту минуту. Лишь коснувшаяся её предплечья рука Скорпиуса смогла вывести её из омута рассуждений.       Утро следующего дня обещало встретить с хорошей погодой, да не выполнило свою присягу. Светлое небо с краем палящего солнца стремительно затягивало чёрными густыми облаками, ветки деревьев колыхало от несильного ветра, а по стёклам окон били капли воды. В наше время погода переменчива, поэтому неудивительно, если через несколько минут из постепенно уходящих туч вновь выйдут светлые лучи, ветер утихнет, а дождь перестанет бушевать. Сладко зевнув, Патриция протёрла глаза, а после, преодолевая своё нестерпимое желание крепко заснуть, встала с кровати. Спустя недолгое время Картер прикрыла дверь спальной комнаты и отправилась к выходу из подземелья. Девушка миновала коридоры родного Хогвартса, её не отпускали разнообразные мысли, которые то приходили, то уходили, смешивались, создавая всё новые и новые сценарии дальнейшего развития событий. Глаза бродили по стенам школы. Каждый раз после каникул кажется, словно она не была в этом месте так давно… Абсолютно каждое место в этом здании связано с воспоминаниями, которые навсегда отпечатаются в сердце, как клеймо, поставленное в честь самых счастливых моментов жизни.       На пути её глаза встретили окна. Она сразу же удостоверилась в правдивости её слов, ведь на улице словно вновь настала весна, что не могло, конечно же, не порадовать девушку.       Патриция прекратила своё размышление в тот момент, когда чуть не напоролась на одну из стен, что находилась недалеко от входа в кабинет директрисы. Без проблем справившись с огромным «кодовым замком» в виде охраняющей горгульи, слизеринка пробралась на винтовую лестницу. Она постучала в старую дверь, и через секунду за ней послышался женский голос, что разрешил ей войти. Просторная круглая комната, освещённая десятками пылающих свечей, тут же бросилась в глаза, что привыкли к тёмному коридорному освещению.       Но тут же её взор переместился на присутствующих людей. Первый, кто попался, являлся юношей. Броские, невероятно привлекательные глаза, что были разных цветов — один карий, а второй голубой, тёмно-каштановые слегка кудрявые волосы, бледноватая кожа, идеально выглаженная слизеринская форма вместе с красивой внешностью сочеталась очень по-аристократически. Всё это время он улыбался Патриции. Второй экспонат представлял собой Северуса Снейпа, что выглядел на удивление довольно умиротворённым. Ну, и собственной персоной — профессор Макгонагалл. — Доброе утро, мисс Картер. Убеждена, что вы не совсем понимайте, что сейчас происходит, — мягко произнесла директор. — Вы совершенно правы, — Картер едва ухмыльнулась. — У меня для вас радостная новость, или же, я очень надеюсь, что она вас обрадует. В виду того, что в этом году староста Слизерина, к сожалению, покинула наше заведение, в связи с переводом в другую школу, у нас освободилось место на неё должность. Профессору Снейпу, как декану факультета Слизерин, требовалось рассмотреть этот момент и немедленно начать поиски замены, ведь до начала нового учебного года оставались считаные недели. Необходимо было найти ответственного, преуспевающего в учебе студента, что сможет справится с такими непростыми обязанностями. У нас появились пара-тройка кандидатов, каждого из них приняли к сведению и внимательно изучили. И пришли к выводу, что именно вы можете занять место старосты. Мисс Картер, с этого дня вы назначаетесь старостой факультета Слизерин!       Пока Патриция медленно приходила в себя и осознавала окружающую её ситуацию, она продолжала пялить на директора. Макгонагалл направилась к одному из своих высоких шкафов, которые стояли вдоль стены рядом с её рабочим столом. В её руке в ту же секунду появилась волшебная палочка. Сделав лёгкий взмах, стеклянная дверца со скрипом поддалась воздействию магии. Третья полка снизу была заставлена четырьмя бархатными шкатулками. Женщина достала одну из них и вновь подошла к девушке. Тёмно-зелёная коробочка сама собой открылась, и перед глазами Патриции явился серебристый значок, что ярко поблёскивал.       Макгонагалл нацепила его на слизеринскую мантию, эмблема старосты «змеиного факультета» словно на долю секунды засветилась, но всё так же стремительно быстро потухла. Как казалось Патриции, символика старосты приняла её нового хозяина. Картер наверняка и не замечала, что улыбка с её лица никак не хотела спадать, внутри её переполняли множество эмоций, что трудно было бы скрыть под маской безразличия. Да и зачем? Слизеринка заинтересованно обернулась на зельевара и шутливо подметила: — Так это вам я обязана?       Комната наполнилась смехом. А вот, кто больше всего удивил Патрицию, так это без какого-либо стеснения или постоянного скрытия эмоций смеющийся Северус Снейп, суровый профессор по зельеварению, что ненавидит всех своих студентов, в особенности гриффиндорцев. — Будьте добры, не разочаруйте меня, мисс Картер, — мягко, но всё также с определённой серьезностью ответил её декан. — Не сомневайтесь во мне, профессор. — Патриция, — Макгонагалл подошла к тому самому парню, что стоял справа от неё, и положила свою руку ему на плечо, — отныне вот этот юноша является вашим коллегой. Вы знакомы?       Оскар Барнс. Один из немногих приятных парней, с кем Патриции довелось иметь дело. Умный, интеллигентный молодой человек со своей историей, с которым есть что обсудить. Однокурсник брата Патриции. Он также был тем самым представителем, за которым тенью ходили девушки, являлся одним из любимых студентов у Снейпа, можно сказать, правая рука Макгонагалл, ведь помимо старосты Слизерина с этого года он занимает и место старосты школы вместе с Эбигейл. Двое познакомились на матче по квиддичу, когда Картер была на третьем курсе, а Оскар на пятом. Однако после того же матча они редко пересекались и лишь перебрасывались парой слов. — Да, — ответила студентка после недолгой паузы. — Прекрасно, даю надежду на то, что вы сможете сработаться.       Старосты благополучно покинули кабинет директора и вместе направились в одном и том же направлении, в Большой зал. Спустившись на седьмой этаж, пара набрела на орду сонных гриффиндорцев. От тихой и умиротворённой ауры коридоров практически ничего не осталось, ведь, нырнув в один из самых обычно оживлённых мест, Патриция услышала гул, как в улье с пчёлами, что сразу же ударил ей в уши. Все давно уже проснулись и спешили на завтрак.       Еле протиснувшись между студентами, слизеринцам кое-как удалось выбраться из мощного захвата этой толпы и выйти на уже более ил менее свободное пространство. Всё это время ни Патриция, ни Оскар и слова не промолвили друг другу. Напряжение как такового и не было, просто никто понятия не имел, с чего вообще можно было бы начать диалог. Отведя руки за спину, Патриция продолжала оставаться в полном спокойствии и лишь молча пялила на объекты впереди себя. — Хотел бы поздравить тебя, — сократил длительность тишины Оскар, на что Картер чуть не изобразила вырвавшееся из неё удивление, но вовремя подавила в себе эмоции. Он обернулся в сторону Патриции и обворожительно улыбнулся. — Спасибо, — девушка так же одарила парня немного смущённой улыбкой. — Ты рада? Что вообще чувствуешь?       Картер медленно отвела взор на стену и сощурила глаза, явно задумавшись. Сейчас сразу и не вспомнишь, как вообще ощущался тот момент. Тихо шмыгнув носиком, она снова подняла глаза и произнесла: — Я… Вовсе неожиданно… Всё словно в тумане.       После её слов слизеринец слегка усмехнулся и так же свёл две руки сзади, распрямив спину. — Видела бы ты своё лицо в тот момент, по твоему виду и вправду было понятно, что всё как в тумане, или во сне. Наверное, пока ты не осознаёшь в полной мере происходящее. Однако, пройдёт хотя бы месяц, и ты даже не станешь задумываться над этим. Не скажу, что работа старосты факультета невыносимо трудна, но она имеет свои плюсы и минусы, о привилегиях, я полагаю, ты в курсе. — Несомненно, — шатенка подтвердила его догадку.       Их беседу внезапно прервали виднеющиеся издалека высокие, во всю стену двери, что вели в Большой зал, и где происходило уже привычное столпотворение. Пройдя чуть вовнутрь, староста школы остановился и повернулся корпусом к Патриции, положив свою руку на её плечо.       На лице Оскара вновь появилась добрейшая улыбка, и не улыбка, а просто загляденье. — Я уверен, у тебя всё получится, — Барнс начал отдаляться в сторону стола Слизерина, провожая взглядом стоящую девушку.       Не зависая на месте долго, она и сама двинулась на встречу к вкусно пахнущей еде, что своим запахом пленила ещё на третьем этаже. Патриция прошла несколько шагов, её взор наткнулся на своих товарищей по союзу несчастья во всех ситуациях, и она устремилась вперёд. Присутствие Патриции мальчики заметили моментально, как только из толпы людей понемногу стал виднеться её силуэт. — Доброе утро, — девушка присела на скамью возле Скорпиуса, а напротив них сидел и сам Альбус. Парни снова отпрянули от порции оладушек и, поздоровавшись, устремили всё внимание на неё, — я смотрю, вы тут уже давным-давно, как всегда, раньше всех приходите, — она сразу обвела взглядом их практически опустошенные тарелки и остывший зелёный чай. — Да, — подкрепил Альбус. — Команда сонных гриффиндорцев и когтевранцев скоро оккупируют это помещение, поэтому советую быстрее доедать и выходить, иначе выходить придётся через окно. — К слову, а где ты гуляла? — сразу же озадаченно спросил блондин, — сидим-сидим, ждём-ждём, а ты не приходишь. Думали уже скоро собираться уходить, и вот внезапно объявилась блудная дева. На тебя не похоже.       Уже начала бы слизеринка говорить, но вдруг она наткнулась на весьма чем-то озарённое лицо Альбуса, что неотрывно смотрел на её грудь и едва открыл рот, явно стараясь что-то да промолвить. Скорпиус также заинтересовался причиной такой реакции возлюбленного и посмотрел на тот же участок её мантии. Глядя на до ужаса очаровательную мордашку младшенького из Поттеров, девушка невольно улыбнулась и умилилась происходящей растерянности. — Патриция… ты староста? — наконец Альбус смог вымолвить, что хотел. — Да, перед завтраком я ходила к Макгонагалл и услышала там неожиданную новость. Так что, отныне я занимаю должность вашей старосты Слизерина.       Вблизи послышался знакомый голос, и Картер спиной почувствовала чьё-то приближение. К столу змеиного факультета вдруг подлетели несколько человек, и через мгновение между Патрицией и Скорпиусом влезла чья-то лохматая тёмноволосая голова, а по бокам от слизеринцев встали студентки Гриффиндора и Когтеврана. — Оу-у-у, приветствуем Вас, дамы и господа, — Джеймс осматривал каждого из сидящих ребят, и первый, кто попал под раздачу, являлась Картер, что сразу же и была замечена им, и мирно сидела, ожидая дальнейшего развития событий. — Итак, малышка Патриция, — он встряхнул пряди на её макушке. — Малыш Скорпиус, — он так же не пожалел и волосы блондина. — И-и-и любимый братец, — ещё немного, и лохмы на голове Альбуса загорелись бы от такого долгого трения. — Как вам вчерашнее объявление Макгонагалл? А то вчера мы так и не успели нормально поговорить, — слева от Картер стояла Эбигейл. — Моей радости не было предела! — возбужденно, чуть ли не подпрыгивая со своего места начал вести Альбус. — Отец рассказывал нам с Джеймсом про Турнир Трёх волшебников, это самое знаменательное и долгожданное всеми студентами событие! — Интересно, а что за чемпион будет избран от нашей школы? — Нэнси в задумчивости приложила указательный палец на нижнюю губу. — Это, кстати, хороший вопрос для ставок… — Кстати, про ставки, — внезапно к Эбигейл подошла компания состоящая из нескольких слизеринцев и когтевранцев. Девушка, что обратилась к Митчелл положила свою руку к ней на плечо, — твоя ставка была выигрышной и приумножила твой доход, наши поздравления, — Лила вложила в руку когтевранки три галеона и вся компания сразу же удалилась. — Эб, где ты уже решила испытать своё везение? — с гипотетическим интересом спросила Патриция и усмехнулась. — В конце прошлого учебного года я наткнулась на какой-то сбор представителей Слизерина и Когтеврана, что делали ставки на пол следующего преподавателя по ЗОТИ. Ну и, положив свою удачу на алтарь азарта, я решилась на свою ставку, и, судя по всему… — Митчелл повертела в пальцах три золотые монеты по одному галеону. — Весьма удачно профессор Бромфилд устроился к нам, — Патриция закончила текущую мысль. — Лила, как всегда, — произнёс Скорпиус и Картер закивала, нанизывая на вилку, а следом уплетая оладушек. — Нэнси, кстати, дело говорит. Я думаю, тот, кто решится пойти на столь смертоносную авантюру, явно в душе псих. — Без сомнений, — согласилась Митчелл, слегка дёрнувшись из-за наступающих мурашек по коже.       Как ни странно, но один из них сейчас больно засомневался в собственных амбициях. Вдруг Альбус снова едва подпрыгнул со скамьи и ударил ладонями об стол, словно чем-то осенённый. — Представляете, Патрицию сегодня назначили старостой нашего факультета! — Поттер-младший тыкал пальцем на грудь девушки.       В одно движение все обернулись и глазами стали разыскивать значок, натёртый до блеска, что даже мерцал в зрачках смотрящего на него Джеймса. Эбигейл косилась то на эмблему, то на саму Картер, недоумевая, качнула головой и вскинула брови: — А что случилось с Ванессой? — Макгонагалл сказала, что она перевелась в другую школу. — Почему? — Не знаю, в конце года я не слышала, чтобы она даже мельком упомянула об этом. Возможные непредвиденные обстоятельства, — Патриция пожала плечами. — Может, перевелась в Шармбатон, заняв место Нэнси, — она обернулась на Хармон, посылая ей тёплую улыбку, на что гриффиндорка стеснительно захихикала. — Как бы это грустно не было, но всё равно рада за тебя. Что ж, теперь мисс Картер будет отдуваться за ваши задницы, мальчики, — Эбигейл с укором покосилась на двух слизеринцев, что сидели и делали вид, что в общем-то вообще не понимают, о чем идёт речь. — Может вам это и сойдёт с рук, благодаря такому козырю в рукаве, — продолжила когтевранка, кивнув головой в сторону подруги и не отводя глаз от парней, — но лишний раз гневить Патрицию вам не советую.       Эбигейл отдавала себе отчёт о том, что говорит, поэтому на последних словах её голос слегка задрожал, при воспоминании о тех багровых, налитых кровью глазах. — Это уж точно, — ляпнул на свою голову Джеймс, как вдруг кто-то схватил его за волосы на макушке и притянул вниз. — Да, Джеймс? — Патриция расплылась в насмешливой улыбке, оттянув волосы брюнета ближе к своему лицу, чтобы заглянуть в эти бесстыжие глаза.       Все не смогли сдержать смеха, в особенности и сам Поттер, хотя в его положении это могло бы пагубно сказаться на его здоровье. — Это же получается, у нас в этом году появилось две старосты, — Нэнси глянула на Эбигейл. — Бедные студенты, попались же им такие грубые и строгие… — Молчать, Джеймс. Я ещё не отпускала, — Картер снова усилила захват, нещадно сцепив в пальцах его волосы.

***

      Неделю спустя, после окончания очередного рабочего дня, девушки не стали долго задерживаться на дополнительных занятиях и быстро ускользнули от рук преподавателей. Патриция поджидала Эбигейл возле гобелена, от скуки разглядывая свою подвеску на шее. Внезапный щелчок пальцев вывел слизеринку из омута мыслей, и прибывшая на место назначения Митчелл накинулась на неё с объятиями.       Вечер пятницы жаждал продолжения, и ни чуть не уставшие за весь день студентки стали с большим азартом разглядывать разные варианты его проведения. Долго думать не пришлось, поскольку выбор пал на комнату Патриции. У Картер никогда не было скучно, её спальня, казалось, была интерпретацией Выручай-комнаты. И лишь потому, что там, как казалось Эбигейл, было всё, что нужно этой девушке. В ней кишит многогранность различных загадочных вещей: таинственные и старинные книги про Тёмную магию, древние артефакты из Лютного переулка. Как для волшебника, интересующегося азами Тёмного искусства, это, рассуждала Митчелл, вполне нормально. Но, не смотря, на такое, как в начале может показаться, сборище всякого хлама, Картер — заядлая представительница чистоты и порядка. Кто и когда бы не зашёл к ней в комнату, всё всегда аккуратно лежало на своих местах. По шкафам и на полках. Поэтому при первом взгляде и не скажешь, что у неё так много вещей, ведь почти все они скрыты от лишних глаз, спрятаны за стеной, под защитой сильной магии.       Зачастую на совместном времяпровождении Патриция любит обучать мастерству макияжа ну вовсе неопытную в этом деле когтевранку.       Картер толкнула дверь своей комнаты, и на пороге сразу явился чёрный комочек, что поглядывал на нежданных гостей своими лунными жёлтыми глазками. Клякса наклонила головку в бок, сверкнув словно молнией взглядом на свою хозяйку и её подругу. Эбигейл всегда обожала тискать кошку Патриции, но иногда своим поведением вторая её пугала. У неё так же закралась мысль, что брат Кристиан взял её вовсе не в Косом переулке.       И всё же, не зря говорят, что домашние животные похожи на своих хозяев. Тут безошибочно. Она была такой же грациозной, выразительной и обаятельной. Клякса плюхнулась бочком на пол, а Картер издала умиляющийся писк. Подхватив кошку на руки, она двинулась вглубь комнаты. — Я, кажется, поняла, почему тогда ты превратила Тома в кота, — Эбигейл подначила Патрицию. — Хах, Эб, это же смешно.       Да, это было смешно, но она ожидала не такого ответа. — Пат, почему твоих соседок вечно нет? — Понятия не имею… хотя, нет, имею. Варианта только три: либо это дополнительные занятия у Снейпа, с которых мы с тобой сбежали, либо они где-то сидят и делают домашнее задание, либо же у кого-то просто свидания, — Картер скинула кошку на кровать.       После её ответа Эбигейл тихо захихикала, подбежала и взяла её под руку, практически промурлыкав: — А ты до сих пор состоишь в сообществе «Красивые, но одинокие девушки с кошкой под подмышкой»?       Митчелл ожидала привычного шутливого ответа, но та лишь быстро ухмыльнулась и её улыбка моментально пропала с лица. Патриция подобрала лежащую на другом краю кровати книгу, чтобы поставить её на своё положенное место в опустевшем краю полки. — Патрицич… а ну не расстраиваться! — староста школы по-дружески пихнула подругу в плечо, стараясь подбодрить, однако та осторожно обернулась и, недопонимая, странно глянула на неё. — Ладно-ладно, успокойся, это шутка. — Хах, Эб, я ведь не расстраиваюсь.       Ложь. Наименьшая доля вранья из всех за последнюю неделю, а, может, даже за последние три месяца. Патриция ни с кем не имела желания разговаривать, или хотела, лишь бы заглушить беседами свою очерневшую от изнуряющей боли душу. Скорее всего, ей хотелось поговорить лишь с одним человеком, прижаться к его груди и заскулить от увечий которых он ей нанёс. — У меня нет нужды в отношениях.       В отношениях с кем-то чужим.       Около двух часов студентки развлекали себя как могли. Однако через какое-то время им поднадоело и те попросту повалились на кровать. Продолжая лежать в молчании, Патриция лениво крутила на пальце прядь тёмных волос, а зевающая от скуки Эбигейл медленно мотала ногами вверх-вниз, создавая в комнате звук стука об деревянную доску. В одно мгновение вокруг воцарилась тишина. Заострённый взгляд Митчелл сбил с мыслей Картер, и она отлепила свои глаза от потолка, лицом развернувшись к ней. — Думаешь о Томе? — Нет. — Тогда о чём? — Как поскорее невербально наложить на тебя Слагулус Эрукто. — Хах, ты так смешно выглядишь, — когтевранка разразилась смехом, стуча ладонью по одеялу. — С Реддлом одно лицо. Идеальная пара.       Слизеринка приподнялась на локтях и слегка выдавила краями губ улыбку, оставив вопрос висеть в воздухе. — Эбигейл, тебе не надоело? — спросила Патриция больше с нареканием, нежели в комичной форме. В её голосе когтевранка уловила раздражительность, однако глаза оставались в том же родном карем цвете. — Что случилось, Патриция? — Митчелл также приподнялась и перешла на ту же ноту, чтобы на ровне выяснить нагнетающую ситуацию.       Патриция долго изучала взглядом когтевранку и всё это время смотрела прямо в её глаза. Ей хотелось знать, долго ли она вытерпит, вытерпит, как и сама Патриция при каждом её упоминании про Тома? Присутствие тёмной магии пронзило воздух, и едва ощутимый холод прошёлся по коже Эбигейл. Гнев поглощал Картер, и в её глазах на мгновение заискрились красные рубины. Казалось, что в это самое время вокруг них витал чёрный дым, что сцепил их в кольцо.       Он ощущался, и Эбигейл была в этом убеждена, ведь прохладный воздух превращался в ледяной, заставляя её сжаться. Стужа понемногу охватила тёмную комнату. Слизеринка прищурилась, всё ещё не сводя взгляда с её. Напористость Эбигейл также никуда не девалась. Тонкая грань напряжения с каждой секундой трескалась, разжигая пламя в глазах Патриции. — Я чего-то не знаю..?       Треснула.       У Картер нахлынули слёзы. Она продолжала смотреть в зелёные глаза, пока из её глаз вытекала солёная вода, скатывающаяся на порозовевшие щеки. Мрачность смылась с её лица, как и вся витающая магия вокруг них. Она скрутилась, обхватив колени и горестно зарыдала. У Эбигейл не было слов, она просто окаменела и только и могла, что смотреть прямо, на Патрицию. Хладнокровную, неуязвимую, никогда не показывающую свою слабость. Никогда не рыдавшую с таким душераздирающим стенанием старосту Слизерина. Она задрожала и ранила свою кожу длинными острыми ногтями, заставляя струйки крови запачкать её белоснежную кожу. У Эбигейл закололо сердце. Ощущение безысходности начинало обволакивать её с головы до пяток, перекрывая путь к кислороду, порождая в нём ком. И он душил так, что следов не оставалось. Оставались лишь следы боли, что жестоко сдавливали ей горло. Словно плёнкой в её голове стали прокручиваться воспоминания про второкурсницу, плакавшую в школьном туалете по беловолосому мальчишке. — То есть ты не заходила к Тому… — пазл в голове Митчелл сложился. Картина прошлого больно напоминала сегодняшнюю, только теперь более осознанную, не детскую.       Отношения Патриции и Скорпиуса никогда не воспринимались Эбигейл всерьёз. Они напоминали ей лишь детскую игру, курортный роман, несерьёзное чувство влюбленности, непостижимую любовь… Ведь вряд ли она ощущала благосклонность, предрасположение к человеку, от которого скорее всего хотела только плотских утех. Духовный союз двух людей, что не разорвать чьими-то чувствами к другому, ведь в твоей книге судьбы написано, что соединён ты лишь с одним. И жизнь будет возвращать тебя к нему, пока ты не усвоишь урок. Она не может отрицать, что между ними что-то было. Однако испытываемое Патрицией чувство было лишь симпатией, быстро истекавшим, испаряющимся чувством эйфории. Может, она и ошибалась, но после встречи Патриции и Тома, после расставания с Джеймсом…       Патриция не прекращала захлёбываться слезами, и на миг Эбигейл показалось, что она начала задыхаться. Она подлетела к ней и взяла её лицо в свои ладони. Глаза Картер были красные, она чуть приоткрыла веки и Митчелл заметила, как в её зрачках тлел огонёк, еле живой, словно едва дышал, через раз искрясь, а затем сразу же потухая. — Патриция… — она растерянно хлопала её по щекам, пытаясь оживить. Спустя пару секунд слизеринка стала понемногу приходить в себя, но слёзы всё ещё пачкали горящие щеки, хоть и не таким ужасным потоком. — Я хочу тебе рассказать кое-что, — произнесла девушка слабым, но спокойным голосом, подтирая мокрые участки под глазами.       Эбигейл плавно подняла взгляд. — Что же?       Патриция медлила и всё же начала: — В апреле Том поцеловал меня.       Митчелл лишь клепала глазами и в начале даже не сразу вникла в услышанные ею слова, но через миг её веки приоткрылись, а губы разомкнулись. — Мы шли как раз после той самой прогулки, на которую ты меня отправила. Когда мы остановились возле гостиной, до которой он меня провёл… — Я… поняла, — всё, что могла выдать в тот момент когтевранка. — Есть ещё момент…       После этих слов Эбигейл ещё больше напряглась, ведь даже представить себе не могла, что могло произойти что-то большее следом за поцелуем. — В последний день перед отъездом я шла как раз после нашей поездки на мётлах, — она усмехнулась. — В коридоре меня окружила шайка Кэрролла, ну, вместе с ним. Тогда Том спас меня от, так скажем, возможной неминуемой смерти, — Патриция зашипела при воспоминаниях о том вечере, о тех полуживых студентах, истекавших кровью и машинально притулила ладонь ко лбу. — К-как так случилось? Почему? — спустя паузу встревоженно спросила семикурсница. — Кэрролл поведал, что собирается покарать меня за мною содеянное против него на ЗОТИ. Не успели они в полном порядке начать, как сразу после первого полетевшего в меня заклинания из-за тёмного угла также полетела желтая вспышка прямиком в первого из этой банды. Ну и начал Том заваливать их всех по очереди…       Ошарашенная Митчелл притулила руку ко рту и на некоторое время замолчала. Вдруг она хотела что-то сказать, однако подруга перебила её намерения: — Мерлин, Эбигейл, прости меня. Прости меня, пожалуйста, что не рассказала, — Патриция склонила голову, закрыв лицо руками. Её терзало чувство вины, что одному из самых близких ей людей она не смогла довериться, или дело скорее было в другом. Ведь она ещё долго отходила после случившегося, и абсолютно никому про это не рассказывала. Ну как она может кому-то ещё дать переварить эту информацию, если она сама не в силах этого сделать?       Эбигейл аккуратно оторвала ладони Картер от лица и нежно взяла в свои руки. На губах когтевранки вырисовывалась тёплая улыбка. Она хотела, чтобы Патриция понимала, что она не сердиться и не волнуется на счёт этого. — Мне кажется, Кэрролл теперь будет обходить тебя десятой дорогой.       Слизеринка усмехнулась и вытерла стекающую слёзку. Эбигейл всё глядела на Картер и думала только об одном. — Тебе нравится Том… — она решилась вновь затронуть эту скользкую тему. Патриция медленно подняла опухшие глаза. Не в неё силах больше плакать. — Я не знаю. Чёрт, Эбигейл, он не вылазит из моей головы с начала наших встреч, а после… последних пришествий ещё больше. Я не могу быть уверенна, что я прямо влюблена в него. Возможно… возможно, это просто зависимость. Ведь так бывает даже с подругой, другом. Когда ты опьянен от общения с этим человеком и не желаешь его отпускать. Но… Эбигейл… Он наносит мне такую боль, намного хуже, чем самые ужасные ранения во время игры в квиддич. Мне плохо от своей безысходности и нерешительности. Я не знаю, как мне правильнее поступить.       Эбигейл поникла. У неё самой на глазах подступали слёзы, но всё же она сдержалась, сильнее сжав в своих руках её ладони. — Он так же влюблён в тебя. — А вдруг это не так? — Дурочка! — воскликнула Эбигейл, усмехаясь и вскидывая брови. — Те поступки уже говорят о чём-то.       Хотя Митчелл всё-таки понимала её.       От таких долговременных эмоциональных и чувствительных качелей она уже, скорее всего, не могла трезво мыслить. Она не хотела терять его ни при каких обстоятельствах, поэтому при таком душевном состоянии её жгли любые опасения. — Есть мысль, — продолжила молвить Эбигейл, обратно спустившись в удобную позу. — Какая? — Предлагаю попрактиковаться с одним потрясающим заклятием, что может вызвать магическую сущность, служит как защита от дементоров и смеркутов. — Патронус? — сомнительно уточнила Патриции, прищурившись. — Верно. Мы же ещё ни разу не пробовали его вызывать? — Митчелл лукаво улыбнулась. — Так точно.       Эбигейл хотела дать возможность понять самой Патриции, не ошибается ли она, заставить больше не поддаваться собственным сомнениям. Картер поднялась на ноги и направилась к шкафу с одеждой. Она легко махнула рукой и скрипящая дверца распахнулась. Девушка нырнула вглубь, от увиденного у Митчелл стремительно быстро поднялись волосы на голове. и с её уст непроизвольно вырвался еле слышимый вздох. Спустя пару секунд из тёмной неизвестности Патриция вышла вместе с висевшей на плечиках мантией. — Забыла, где могла оставить палочку, — она засмеялась. — Это что за фокусы…       Слизеринка вновь обернулась и увидела более чем озадаченный вид старосты Когтеврана, что никак пока что не могла отойти. В следующие секунды комнату заполонил смех, что, скорее всего, можно было услышать даже на самых верхних этажах замка. — Магия, Эбигейл, обыкновенная, обыденная магия. Заклинание незримого расширения — тяжко вздохнув, отчеканила Патриция в выразительной речи. — Ну, это понятно, просто… во-первых, мне ни разу не удавалось применить незримое расширение на шкафу. А во-вторых, как-то непривычно видеть такое у тебя. Хотя, для тебя и твоей одежды только такой вариант пригодный. — А ты смышлёная, в этом и дело. Смысл приобретать какую-либо одежду, если она не будет находится в безмерном шкафу?       Они смотрели друг на друга, и вдруг Патриция протянула руку. Эбигейл лишь непонимающе подняла брови. — Пойдём, — слизеринка улыбнулась краями губ.       Эбигейл встала с кровати и взяла за руку подругу. Она перешагнула порог следом за Картер и погрузилась в ещё один мир — мир моды. Комната заливалась холодным светом и успела заслепить её привыкшие к темноте глаза. Митчелл проморгала, а затем распахнула глаза, так больше и не сомкнув их. Патриция направилась вперёд, что-то рассказывая Эбигейл, однако та её даже не слушала, ведь взгляд был сосредоточен на десятках отделений с одеждой. Впереди неё расстилался огромный коридор, по которому продолжала шествовать её подруга, направляясь к зеркалу. Когтевранка постепенно продвигалась далее, еле успевая ловить каждую проходящую мимо неё деталь. Стеллажи со школьной формой: кофтами, свитерами и униформой по квиддичу с эмблемой Слизерина. Аксессуары: шляпки, перчатки, и многие другие экземпляры в таком роде. Нижние полки были заставлены разновидными парами обуви. Повседневные, базовые и парадные вещи заполняли место в правой от неё стороне. Не успела она рассмотреть это, как вдруг боковым зрением Эбигейл заметила слева сверкающий объект. Как только она переместила свой взор туда, в тот же миг полностью потеряла дар речи. Это были платья. Они искрили, сверкали и переливались всеми знающими Митчелл бриллиантами. Их было так много, что девушка жадно пожирала глазами каждый фасон, лиф и подол платья. Она также заметила одно больно знакомое изумрудного цвета — это платье Патриция надевала на свой первый Рождественский бал. Наверное, Митчелл никогда в жизни не удавалось увидеть настолько много красивых вещей в одном месте. — Эбигейл? — Патриция стояла возле большого рамного зеркала. Отзыва так и не послышалось, поэтому, поправив прядь волос, шатенка развернулась на небольших каблучках и двинулась в сторону застывшей подруги.       Когтевранка даже не заметила, что всё это время, пока она разглядывала наряды, Патриция стояла рядом и заинтересованно взирала прямиком на неё. — Я заметила, тебе понравилось. — Ещё бы!       Позже они вышли из чудо-комнаты, и дверь шкафа сама по себе захлопнулась. Эбигейл не спеша сползла вниз на пол, где удобно устроилась на белом пушистом ковре рядом с уже присевшей шатенкой. Вынув из глубокого кармана волшебную палочку, Картер по привычке стала раскручивать её в пальцах. После третьего оборота в голову неожиданно проникло мимолётное воспоминание, при котором в её груди что-то приятно закололо. Заприметив некое торможение в реакции слизеринки, Митчелл окликнула её по имени, однако ответа не последовало, вслед щёлкнула пальцами, ещё раз позвала, хотела прибегнуть к изъятию палочки в её руке, но внезапно волшебница вышла из транса и медленно подняла глаза. — Мисс Картер, да вашу же мать! — А, здесь я, — Картер пришла в себя и немного приподнялась. — Итак, что же следует отметить, как ты знаешь, для вызова Патронуса требуется серьезно сконцентрироваться на своей памяти, вспомнить самые счастливые моменты своей жизни, — Эбигейл достала волшебную палочку, — а иначе кроме вспышки света ничего не получится, — в следующие секунды из конца палочки вылетели небольшие искры магии. — Да. Я в курсе, — Картер в который раз выровнялась и приняла боевую стойку.       Обе подняли палочки перед собой и прикрыли глаза. В школьной программе студентки ни разу не изучали такую магию высшей категории, поскольку она считалась слишком сложной, и иногда не постижимой даже опытным волшебникам. Однако любопытным девушкам со Слизерина и Когтеврана удалось попрактиковаться с «Патронусом» ещё только на начале своего пути. На первом курсе Патриции, а у Эбигейл на третьем. Девушки приезжали в гости к Поттерам на пасхальные каникулы, где мистер Поттер, Гарри, обучил тогда ещё не совсем опытных волшебниц этому необычному заклинанию. Погрузившись в свои воспоминания, каждая начала искать в своей памяти что-то особенное, ценное, что могло бы превратиться в сильного Патронуса.       Через какой-то небольшой промежуток времени студентки практически одновременно направили палочки в сторону и произнесли магические слова. В следующую секунду по комнате разбежался отдававший звук лёгкого завывающего ветра, и из волшебной палочки Эбигейл вырвалось что-то похожее на струю серебристого газа, что постепенно приобрело форму кошки. Сверкающая фигура животного игриво запрыгала по воздуху и внезапно испарилась. — Вау… — глаза Картер неотрывно глядели на уже исчезающий свет Патронуса. — Мы же видели его уже, но складывается впечатление, словно впервые… такой красочный. — Изумительный.       Эбигейл ненароком обратила внимание на слизеринку, которая сидела, сложа руки, и будто вовсе не пробовала. — Почему ты не сделала? — когтевранка приподняла бровь. — А, у меня почему-то не получилось, — Картер смотрела то на палочку, то на подругу с довольно удивлённой и чего-то недопонимающей гримасой. — Тебе следует лучше выбрать другое счастливое воспоминание… Похоже, что первое оказалось недостаточно сильным. — Это я уже поняла, но просто это так странно, ведь то воспоминание, которое я прочувствовала в тот момент действительно очень много для меня значит. — Возможно, ты просто не сконцентрировалась на своих мыслях. Попробуй ещё раз.       Патриция настроилась и вновь нырнула вглубь своих воспоминаний. К счастью, в её жизни было множество различных моментов, которые она может отнести к счастливым. Наверняка, самым запоминающимся событием, был день, когда маленькая Патриции Эллен Картер узнала, что является волшебницей. — Есть, — произнесла она, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое ощущение. — Экспекто патронум! — Ты хорошо сосредоточилась на счастливом воспоминании? — спросила Эбигейл, заприметив, что попытка под номером «два» так же провалилась. — Конечно, — пятикурсница как можно быстрее вернулась мыслями к знаменательному дню. — Экспекто патронум!.. Экспекто Патронум! Да, Святой Мерлин! — из палочки вылетели малейшие искры, что за пару секунд погасли. В эмоциях девушки читалось нескончаемое недопонимание и накатывающая волна злости. Тут на её ум пришла мысль, что палочка каким-то неведомым образом попросту перестала функционировать, ибо по-другому оправдать невоплощённое в жизнь заклинание было нельзя, ведь Патриция не впервые делала его. Не долго думая, вслед пошла ещё одна попытка. Ну какое ещё воспоминание может сравнится с тем, где Патриция и её любимые друзья незабываемо проводят время вместе? Сделав небольшой глоток воздуха, девушка вновь приступила к действию. Выпуск краткого серебристого газа в который раз сообщил о том, что и это усилие, только теперь под цифрой «четыре» не увенчалось успехом.       Картер тягостно выдохнула и опёрлась локтями на край кровати, руками закрыв лицо. Полу обессиленное состояние дало знать о себе сразу, ведь мозг понемногу начинал уже тормозить, и сон, как всегда, хотел загрести в свои объятия. — И как это понимать…? — спросила слизеринка, казалось, уже безразлично.       По сути, данная ситуация позарез требовала объяснений, по крайне мере, Патриции уж точно. Столько попыток, и ни одной выполненной до конца. Совладать со своими же мыслями, воспоминаниями вещь приспособленная для неё, и в этом повода сомневаться нет, однако почему ни одно из перечисленных в голове событий в её жизни не было спроецировано на пользу? — Вот это уже не поддаётся пониманию… — Эбигейл понуро глянула на пессимистичный настрой Картер и небрежно коснулась её волос. «Ну же, Патриция, не сдавайся!» — думала она в тот момент.       Патриция вновь поднялась и постепенно стала оживляться, настроив палочку в готовность. Взвесив все за и против, ей стало понятно, что либо сама она не имеет доступа к совершению этого заклинания из-за не самого большого опыта в этом деле, либо же с палочкой явно что-то не то.       Кладезь воспоминаний сравнился бы с огромной библиотекой Хогвартса, где для того, чтобы что-то найти без магии, потребуется изрядно потрудиться. Переходить тысячи стендов, зайти в сотни отсеков, перелопатить десятки книг и найти одно единственное. Года сменялись месяцами, недели днями, часы минутами. Думать не особо хотелось, да и это не поддавалось к действию. В голову приходили только родные коридоры школы, любимые окрестности, по которым она часто бродила. История с загадочной канализацией повлияла, может, и не на всю жизнь, но на часть точно. Столько изолированного, скрытного, негласного от чужого внимания очень притягивало. Картина прошлого, где живет настоящее… Том… Том… Том… прекрасный незнакомец, обитавший в самой мрачной глубине сердца замка Хогвартса. Слизеринец, чей холодный темперамент заставляет кровь стыть в жилах, а голова беспрестанно быть тревогу. Возможно предполагать, что у Патриции Картер напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, или хоть какой-то здравый смысл. Но ей никогда не хотелось забывать тот поцелуй, который он подарил ей этой весной. Она жалела, что прервала его, испугавшись непонятно чего. Возможно, прервала разговор, который бы навсегда всё изменил, расставил всё по своим местам. Она оплакивала то, что упустила шанс стать чуть счастливее. Его губы всё ещё ощущались на её губах, жгуче напоминая о себе. Она вновь, вновь желала оказаться в том дне, в той минуте возле гостиной Слизерина. Желала его присутствия. — Экспекто патронум…       Из волшебной палочки вырвался серебристый поток магии, который плавно завращался в воздухе. По комнате раздался звук завывшего ветерка, сквозь призму слёз Патриция открыла глаза и увидела белоснежную лису, что кружила вокруг девушки, лаская её своим пушистым хвостом и заставляя смеяться. Через пару секунд она исчезла за дверьми, понеся за собой веяние призрачно-голубого цвета.

***

      Патриция вернулась в свою комнату и, на удивление, никого в ней не обнаружила — её соседки после обеденной трапезы куда-то ускользнули. Закинув в угол комнаты кожаную сумку, зевающая Картер хотела бы уже и кинуться с объятиями на кровать, как вдруг за полшага приостановилась. На её постели располагался огромных размеров букет чёрных роз. Глаза девушки нервно пробежались по каждой из них, представить было бы даже трудно, сколько их там на самом деле. Она осторожно приблизилась и присела рядом с нежданным подарком, трепетно коснувшись цветов подушечками пальцев. Лепестки такие мягкие и нежные, что Патриции на секунду показалось будто она трогала белоснежное облако, что ласкало её руки. Подняв увесистый букет и переместив его себе на колени, слизеринка задумчиво разглядывала чёрные розочки, что словно совсем недавно расцвели, всем своим видом показывая, насколько они были роскошны. И не поспоришь. Каждый раз она по новой вдыхала аромат и каждый раз он влёк к себе, перехватывал дыхание, душил, не давая полностью насытиться им. Они соблазняли своим запахом, удушающие ноты сладкого благоухания.       Пока в голове мало что складывалось, ведь Патриция не ждала подарка от кого-то. День рождения или день ведьмы за горами, а потенциального молодого человека у неё нет. Догадка о таинственном поклоннике закралась в её мозг и никак не хотела отпускать, однако… кто? В течении раздумий её рука случайно коснулась чего-то крайне мягкого, что находилось где-то чуть глубже цветов. Небольшая бархатная коробочка, что походила для обручальных колец, как в начале почудилось Патриции. Она напряглась и непроизвольно сжала руку, взгляд бегал из стороны в сторону, в недопонимании она оглядывалась то на букет, то обратно на объект в её ладони. Дотронувшись до верхней части, Картер опасливо отворила коробочку. Внутри блистало аккуратное маленькое колечко, изгибистая серебряная змейка, чьи глаза сверкали зелёными изумрудами. Чешуйка была так отчётливо выделена, что Патриция ненароком удивилась, насколько ювелирно и реалистично выглядела эта работа. Тут Картер пришла мысль, что цветы вместе с кольцом попросту положили не ей, а всего-то перепутали получательницу, однако вдруг её взгляд упал на ещё одну вещь, что лежала в том самом букете. Она подобрала миниатюрное письмецо и развернула, на пергаменте было написано чьё-то послание.       «Здравствуй, Патриция. Надеюсь, ты увидишь это письмо раньше вечера. Этот букет чёрных роз вместе с кольцом принадлежит тебе. После ужина жду возле озера.

T. M. Р.»

      Её сердце забилось чаще. Патриция узнала эти инициалы при воспоминании о дневнике, ведь они принадлежали Тому…

***

      После злополучного ужина Патриция решила пока не возвращаться в комнату, чтобы не застать в ней своих соседок, что, конечно же, сразу полезут к ней с расспросами о том самом загадочном букете. Выбор пал на Астрономическую башню и она направилась к винтовой лестнице, ведущей наверх. На улице без десяти дней октябрь, бушующий ветер начинал усиливаться, вместе с нарастающей стужей.       Прислонившись спиной к стене, Картер медленно сползла вниз, оставшись в таком положении. Её рука потянулась в карман мантии и вынула оттуда письмо вместе с коробочкой, где лежало кольцо. Разум вновь затмился Реддлом, он не желал выходить из её головы уже больше проклятого полугода. Что за день, урок, выходной, ужин, обед, завтрак, каждый момент времени — он постоянно существует в её мыслях. Во второй раз отворив бархатную коробку, она наконец достала колечко и взяла его в пальцы. На лице невольно появилась улыбка, что девушка даже не почувствовала, в процессе разглядывания ювелирного украшения. Патриция примерила его на среднем пальце левой руки. Её глаза неотрывно продолжали рассматривать серебристую змейку, чьи изумрудные глазки заблестели, как по началу померещилось слизеринке, как только она надела его. И всё же, Эбигейл права, точно так же как и сама Картер. Продолжать жить с искусственными, придуманными убеждениями о том, что это всё нереально и вовсе не может оказаться правдой, — очень убийственная стратегия. Угнетать свои же собственные чувства к человеку, что тебе неравнодушен…       После ужина Патриция зашагала в сторону озёра. Как только вдали стала виднеться вода, её глаза наткнулись на чью-то высокую фигуру, что стояла на берегу. В то же мгновение в груди приятно закололо, а кровь прилила к щекам, бледная кожа снова загорелась огнем от пробуждающихся чувств. Она поняла, кому принадлежала эта фигура и сердце пропустило удар, а затем вновь заколотилось в бешеном ритме, что напомнило ей тот день, когда Том провожал её до входа в гостиную. Запустив холодный воздух в лёгкие, девушка медленно прикрыла веки. Она подошла к спине Реддла и никак не решалась заговорить, в горле зародился ком, что перекрывал путь к воздуху, а язык напрочь перестал функционировать. Её беспокойство вмиг возросло, стоило только Тому обернуться и глянуть в её испуганные глаза. Он не выглядел так холодно и отрешенно как обычно, черты лица были в какой-то мере безмятежными и словно не принадлежали ему. В первые секунды Патриция даже не поверила, что это на самом деле был Реддл. Она долго вглядывалась в глубокий взгляд, что был направлен на неё. В чёрных зрачках больше не присутствовал вечный багрянец, что тлел в его глазах даже когда он был в хорошем настроении. Её окутало неожиданное тепло, что мгновенно распространилось приятным импульсом чуть ли не по всему телу. Патриция больше не чувствовала холода, который пробивался даже сквозь большую мантию. Ведь Том взял её замёрзшие руки в свои и большими пальцами стал растирать кожу, всё так же не сводя глаз с покрасневшего лица. Картер чувствовала, как её щеки пылали и она смущённо опустила глаза вниз, не желая встречаться взглядом с парнем. — Я не должен был когда-либо и кому-либо сказать это, однако ты стала исключением. В моей жизни нет места чувствам, и никакие чары не смогли бы заставить меня что-то испытывать к любому человеку, хоть каплю эмоций. Другие люди никогда меня не интересовали. Но… одна личность всё же каким-то неведомым способом поселилась в моих мыслях.       Её сердце замерло и она подняла глаза. — Ты вызываешь во мне странные чувства, Патриция. Когда ты перестала приходить ко мне, я больше не ощущал себя нужным… Отпечатки твоих тёплых рук на моем лице словно остались не заживающимися ранами, что при каждом воспоминаете о тебе нещадно сжигали мою кожу. Втягивая воздух вокруг себя, я слышал ноты твоего запаха, и жадно пытался словить, удержать его. С каждым последующим днем моя надежда, что ты вернёшься, угасала все больше. Мне не хватало твоего присутствия…       Его холодная ладонь коснулась пылающей щёки девушки и медленно провела сверху вниз. Мрак его глаз поглотил её, только теперь полностью. Она давно утонула в этом чёрном море, не задыхаясь, не сопротивляясь, не пытаясь выбраться наружу. — Я просто теряю рассудок, не понимая причины, не зная, что делать, куда деться, сунуться, чтобы заткнуть свой разум. В своей жизни я совершал множество деяний, что приносили другим людям далеко не счастье, и знал, что рано или поздно поплачусь за это. Мой персональный ад. Мой первый и последний круг. Мой вечно пламенный котёл. Моя кара — ты — и я готов принять её.       Глаза Патриции наполнились влагой. Один малый порыв ветра — и её хрупкая оболочка разлетится на тысячи мелких осколков, понеся за собой поток слёз. Он ещё никогда не смотрел на неё таким глубоким и чувственным взглядом, кожу Патриции обдало мурашками. Том скучал по ней, так же, как и она сама, убивался от неумолимого ощущения, поглощавшего его. В тот же миг они слились в поцелуе. Она обхватила его шею и овладела столь желанными губами, от которых так хотела получить поцелуй, взаимный…       Ещё никогда в своей жизни их не переполняли сколько эмоций. Они оба так устали от этого, но одновременно упивались друг другом, не в состоянии насытиться сполна. Ей хотелось знать, кто же такой Том. Как он смог найти путь к её заколоченной душе, отворив дверь, ведущую в вечно тлеющий мрак.