Ты единственная надежда, что я храню внутри

...

      Леви так и не отвечает и не ответит, скорее всего, окончательно понимает Эрен, с тоской глядя в экран своего телефона, где отображается картинка альбома какого-то трека. Уже три часа дня, и нет никаких вариантов, что тот пропустил его сообщение, пусть в это и хочется верить, а чувство стыда и обиды отравляют сердце.       Автобус тормозит на остановке, и Эрен на автомате отсчитывает, что ему еще две до нужной, при этом слегка теребя пальцами шарик шамбалы на запястье. Армин и Микаса тоже будут только минут через десять, они еще в начале недели, как оказалось, договорились, что идут в субботу в кино, только Эрен напрочь об этом забыл, и если бы не сообщение Армина с утра, то и не вспомнил бы. Правда в том, что последнее время все мысли ненормальным образом крутятся вокруг одного невысокого хмурого мужчины, который, похоже, решил свести его с ума своими неоднозначными жестами.       Эрен раздраженно прикусывает нижнюю губу и хмурится, перекрещивая руки на груди, будто кто-то может отреагировать на его недовольный вид.       Чего подобным поведением хочет добиться мужчина, он понятия не имеет, но если тот вдруг задался целью занять все его мысли, то получается просто великолепно.       Телефон вдруг вибрирует в руке, и Эрен с надеждой смотрит на экран, но видит только то, что его разочаровывает еще сильнее.       «Жан тоже с нами, они с Микасой придут вместе»       Жан Кирштайн. Одновременно его великое спасение и великое наказание. Микаса познакомилась с этим парнем абсолютно случайно, и Эрен отчего-то уверен, что в той просто взыграло ее гипертрофированное чувство опеки, потому что познакомились они нестандартно, а случайные нестандартные знакомства — это совсем не про Микасу. В тот день, в очереди в одной из кофеен возле ее университета (Эрен с Армином ждали ее там), один особо неудачливый парень сначала получил на стойке не тот напиток, после чего кассир отказался ему что-либо менять, так как вина была не за ним, и ему пришлось заново отстоять очередь еще из трех человек, чтобы заказать нужный кофе, и, в итоге, не заметив, что ножка стула качается, тот оперся на стол локтем и благополучно пролил половину горячего напитка на себя.       Микаса как раз шла к столику Армина и Эрена, когда ее отвлек вскрик и громкое причитание о несправедливости мира и жизни, и она, заметив, что произошло, пошла помогать парню. Который сначала опешил, а потом случайно влюбился.       Правда, не совсем взаимно, если честно.       Спасением Жан Кирштайн стал Эрену из-за того, что у Микасы хоть немного рассеялось внимание, и она некоторые дни проводила со своим передругом-недобойфрендом, а наказание заключалось в том, что сам Жан, в том, что он остался передругом и недобойфрендом и таковым является уже год, винит абсолютно и полностью уже его, считая, что он морочит Микасе голову и именно из-за этого она не может его отпустить и наслаждаться с Жаном любовью.       В общем, проблемы с головой налицо, думает Эрен, со вздохом поднимаясь с кресла и вставая напротив автоматических дверей.       И нельзя сказать, что они прямо друг друга ненавидят, возможно, их даже можно назвать почти друзьями, все-таки общаются они вчетвером достаточно часто, но вдвоем уж точно не то что не проводят время, даже не переписываются по мелочам.       Эрен успевает выкурить сигарету и направляется к невысокому памятнику, что служит для них ориентиром в этот раз. Там он уже видит и Армина, и Микасу с Жаном.       Для почти конца сентября еще достаточно тепло, так что и он сам надел свободные шорты, что чуть прикрывают колени, и легкую рубашку; Армин сегодня завязал волосы в небольшой хвост, отчего его лицо кажется чуть женственней, чем обычно, а Микаса, не изменяя себе, надела узкие джинсы, такую же узкую без выреза футболку.       Жан же выглядит как всегда. Как мудила.       У него показушно кривится лицо, стоит Эрену подойти, Микаса же быстро подходит к тому и обнимает за плечи так, словно они не виделись год, а не расстались вчера.       — Почему ты не написал? Я же просила, Эрен! — она выглядит недовольно и бьет его маленьким, но ненормально сильным кулаком в грудь. Эрен охает и посмеивается, ловя ее руку и опуская вниз.       — Прости-прости! Я правда забыл обо всем на свете, — честно отвечает он, потому что, ну правда, после их с Леви поцелуя последнее, о чем он думал, так это о том, что надо что-то там написать Микасе. Та одаривает его странным взглядом, но ничего не спрашивает, а с другой стороны подходит Армин и слегка поддевает его плечом.       — Я ей так и сказал, уверен, у тебя были дела поинтереснее, чем отчитываться перед нами, — он улыбается Эрену, и парень с благодарностью вздыхает, а потом переводит взгляд на Жана. Тот молчит, его губы поджаты, что создает в общем потешный вид.       Он никогда не здоровается с Эреном первым, что чаще забавляет, чем действительно задевает.       — Привет, Жан, как твои секретные тренировки? — без особого интереса спрашивает Эрен, сдерживая желание подмигнуть парню. Тот сразу вспыхивает от его вопроса, но, натыкаясь на взгляд Микасы, как всегда быстро сдувается.       — На то они и секретные, Йегер, — буркает Кирштайн, и Эрен фыркает от смеха над его реакцией, отчего тот еще сильнее злится. Правда в том, что Жан не совсем уж и придурок. Ну, по крайней мере, пока самого Эрена нет, он ведет себя вполне адекватно, во всяком случае, он знает Армина и Микасу — они не стали бы проводить с ним так много времени, если бы это было не так.       Сам Кирштайн, еще когда они познакомились год назад, рассказал, что в семнадцать уже заключил контракт, рассорившись с мамой, и служил аж четыре года, пока его не перевели в этот город, как он говорит, в супермегаэлитный отряд, где он проходит серьезную подготовку, так как был одним из лучших солдат в своем подразделении.       Эрен ему едва верит, если честно, потому что Жан особо не выглядит как какой-то суперсолдат из мстителей, но держит свое мнение при себе, выражая его лишь в частых подколках. По сути, он понимает, что Жана готовят в спецназ.       Они идут к кинотеатру, пешком им добираться около десяти минут быстрым шагом, и Эрен бы даже порадовался хорошей погоде, да и в принципе тому, что они наконец выбрались куда-то втроем, кроме «Сегансеи», но правда в том, что он до сих пор сжимает телефон в широком кармане шорт, чтобы если что не пропустить короткий сигнал уведомления.       Он и не замечает, как Армин с Жаном уходят чуть вперед, что-то активно обсуждая. У обоих глаза горят интересом, и Эрену всегда забавно наблюдать за тем, как Армин находит общий язык с абсолютно каждым человеком на земле.       Боже, да он даже с Энни смог подружиться, хотя та едва ли идет хоть с кем-то на контакт. Ох, Эрен помнит свою первую встречу с девушкой, когда та пришла в «Сегансею».       Когда Эрен только устроился на работу в кафе к дедушке Армина, тот, оценив его кулинарные навыки, сделал в кафе экспериментальную опцию «Блюдо дня», поручив ему и придумывать, и готовить эти самые блюда. Он посчитал это хорошим опытом для самого Эрена, давая полный полет фантазии, и хорошей практикой для кафе.       В тот день блюдом дня стал немецкий суп «Айнтопф», который никто, кроме странной девушки, и не заказал, а дедушка Армина попросил его делать более распространенные блюда или же хотя бы раскрывать суть, раз уж на то пошло.       Но в любом случае, та попросила позвать повара, который готовил ее суп, и с самым угрюмым лицом на свете сказала, что она переехала от родителей из Германии учиться в штаты в семнадцать и этот суп на вкус точно такой же, как готовил ее отец, когда они по выходным собирались семьей.       Так и подружились, а чуть позже дедушка Армина уже официально поручил Эрену обязанность выбирать и готовить блюда дня, решив, что эта задумка удачная.       Сейчас уже даже Микаса, поначалу ревновавшая Эрена к Энни, частенько выходит с ней по магазинам, поняв, что особого интереса Энни вроде как не проявляет вообще ни к кому. Эрен уверен, что та, скорее скрывает это хорошо, учитывая то, как она слегка меняется рядом с Армином.       — Расскажешь, как вчера прошло? — спрашивает Микаса тихо, чтобы впереди идущие их не слышали, и Эрен враз грустнеет и пожимает плечами. — Я обещаю излишне не комментировать, — с улыбкой говорит она, и Йегер благодарно улыбается в ответ. В такие моменты он вспоминает время, когда не было никого ближе Микасы. Когда легче было рассказать что-то ей, чем кому-либо еще.       Когда ей вообще хотелось самостоятельно что-то рассказывать.       — Он не отвечает мне, — тихо произносит Эрен, чувствуя, как его свободную руку сжимают тонкие пальцы Микасы в поддерживающем жесте. — После вчерашнего не отвечает…       После этих слов она сводит тонкие брови и поджимает чуть блестящие от бесцветного бальзама губы.       — Ну и пошел он к черту, — зло выдыхает она, качая головой. — Так и знала, что получив свое, он свалит в закат… — Эрен сначала не понимает, а потом, когда до него доходит смысл сказанного, в шоке раскрывает глаза и резко краснеет.       — Что?! Ты что, дурочка?! Ничего не было! — громко восклицает он, и на это Жан и Армин уже разворачиваются, отчего он краснеет еще сильнее. — Черт… — надо искоренять в себе эту привычку кричать, когда что-то удивляет его. Микаса приподнимает брови и тоже смущается, а Эрен со вздохом зарывается в свои волосы. — Это было слишком громко, да? — он оглядывается на проходящих мимо людей, те, кто услышал, едва посмеиваются, но большинству плевать с высокой колокольни. — В общем, ничего не было, он просто меня довез и поцеловал напоследок, потом я пришел в комнату, перегладил всю чистую одежду, а не чистую собрал в корзину, понял, что не могу остыть, написал ему, а он тупо проигнорировал, — рассказывает он быстро, но еще тише от того, что до этого крикнул. Он понимает, что Жан и Армин все же слышат его, потому что прислушиваются, но на Жана плевать, а Армину он бы и так, и так сказал.       Микаса задумчиво смотрит на него и коротко хмыкает. Видимо, для этого комментария у нее пока нет, и Эрен понимает почему. Он и сам голову сломал, думая, почему все выходит вот так… сложно.       — В таком случае, подозреваю, что он просто морочит тебе голову, — на выдохе отвечает Микаса, а он слегка разводит руками. Может быть и так. — Забудь о нем, в океане много рыбок, — она говорит это с легкостью, будто сама так считает, хотя Эрен прекрасно знает, что для нее самой никогда не работал этот принцип океана с кучей рыбок.       Тем не менее он закрывает тему, потому что это лишь портит настроение, однако телефон в надежде не перестает проверять, даже когда они садятся в кинозал.

…

      Леви делает уже черт знает какой подход в подтягиваниях, черная безрукавка мокрая в районе спины, груди и подмышек, когда его прерывает слишком громкий голос подруги. Он подтягивается еще несколько раз, чтобы было круглое число, и отпускает турник, смотря на Зое, что зашла в тренажерный зал, через зеркало во всю стену.       Он подбирает со стойки полотенце и промакивает пот с шеи.       — Что? — спрашивает он, выгибая бровь, а Ханджи, скрещивая руки на груди, копирует его взгляд. — Ну что? — раздраженно спрашивает он, поворачиваясь к ней.       — Ты в курсе, что такое выходные? — Леви закатывает глаза.       — А ты в курсе, что такое тренировка? Я и не работаю, если не заметила. Если у тебя есть какие-то другие вопросы, задавай, а если нет, я продолжу, — на выдохе отвечает он, стягивая безрукавку, промокшую от пота. Он остается в спортивных штанах и кроссовках. — Сама в части торчишь, чего ко мне пристала?       — Я торчу здесь, потому что у меня и правда были незавершенные дела, которые я сейчас закончила, и, если ты думаешь, что я позволю тебе остаться здесь, ты очень сильно ошибаешься, — упрямо отвечает она, подходя к нему ближе. Леви скучающе смотрит на нее и идет к мату. Он притягивает к себе две крупные гантели, ложится и упирается под них ногами, начиная качать пресс. Ханджи же без особого энтузиазма смотрит на него сверху вниз. — И что же произошло? Обычно ты с такой злостью тренируешься, когда тебя на чем-то клинит. Давно такого не было.       Леви продолжает качать пресс, не сбиваясь со счета, а Ханджи, подгибая ноги, садится по-турецки, упирая локоть в ногу, а щеку в кулак, и со скучающим видом смотрит на мужчину, который понемногу начинает звереть от ее пристального взгляда.       — Чего ты хочешь? — спрашивает он, угрюмо глядя на нее в ответ, а она хмыкает.       — Оно отвечает в реальном времени! — восклицает она. — Что с тобой происходит?       — Ничего, — резко отвечает Леви, поджимая губы. Он начинает поднимать и опускать корпус активнее, чувствуя легкое жжение в районе пресса. — Тренироваться уже тоже считается за «что с тобой происходит»? Я, блядь, пресс качаю, а не бьюсь головой об стену, что ты приебалась?       — Ого, аж два матных слова в одном предложении, да у тебя действительно почти эмоциональный срыв, — совершенно не обидевшись на грубый тон, отвечает подруга. — Я внимательно слушаю.       Леви со вздохом откидывается на спину и безучастно смотрит в потолок.       Почему из всех двух людей, что судьба выбрала ему, одна — сумасшедший и допытливый рентген, а второй — ходячее несоответствие самому себе. Если бы здесь оказался еще и Эрвин, он мог бы смело треснуть зеркало и зарезать себя осколком.       — Ханджи, он еще здесь? — чуть приглушенно слышит Леви и смотрит на открывшуюся дверь спортзала. Внутрь, конечно же, заходит Эрвин, и Леви, переставая смотреть на него, с тоской смотрит на зеркало. Может, еще не поздно? — Вижу, здесь… — недовольно вздыхает мужчина и тоже подходит к нему. Они с Ханджи оба еще в рабочей форме, Эрвин и вовсе выглядит так, словно всю ночь работал, но претензии почему-то есть только к самому Леви за нахождение в части в выходной день.       — Ты посмотри, он думает о том, как бы разбить зеркало и убить себя, чтобы нас не слушать, — возмущенно выдает Ханджи, и Леви переводит на нее слегка удивленный взгляд. — Не надо так удивляться, я знаю тебя больше десяти лет, конечно же, я научилась читать твои мысли, — с довольной ухмылкой говорит та, а Леви закатывает глаза и усаживается, чтобы уже нормально смотреть на друзей.       Эрвин продолжает стоять, а Ханджи не меняет позы.       — Может, расскажешь уже, что с тобой творится последние несколько недель? — беспокойно спрашивает Эрвин, а Ханджи хмыкает, предупреждая комментарий Леви о том, откуда вообще Эрвин может это знать.       — Да, Аккерман, я рассказала ему, что ты ведешь себя странно.       — Славно, что у вас есть хоть одна интересная тема для разговоров, — выдыхает Леви, а потом устало смотрит на себя в зеркале. Да, ладно, их встревоженность можно понять, он бы и сам переживал.       Они, может, и не привыкли к его вечно апатичному состоянию, но кое-как научились с этим жить, понимая, что, к сожалению, едва ли могут чем-то помочь. Тем не менее, в сравнении с тем, что было несколько лет назад, когда его только-только вытащили с вражеской территории, прогресс был явен, но, если Леви хватает рационализма осознавать, что его состояние сейчас — лучшее, что вообще может быть, друзья отчего-то грезят тем, что он сможет вернуться.       Леви знает, слишком много произошло. Слишком много непростительного, и, как бы он сам ни хотел, прошлого не вернуть, а прежним уже не стать, остается просто жить, пусть и без особого энтузиазма. Проблема в том, что если последний год он прожил в относительно стабильном состоянии, то к концу лета отчего-то вернулась бессонница, а вслед за ней и поиском подходящих препаратов от нее вернулись и частые кошмары.       И самое ужасное, что не просто кошмары, а кошмарные воспоминания, которые в буквальном смысле не позволяют «жить дальше».       И только один гребаный просвет в этой залупе не дает окончательно загнуться, просвет, который едва ли осознает, куда он лезет со своими большими глазами и с какими последствиями может столкнуться.       Леви понимает, что на его лице отражается злость, знает, что услышит от Ханджи, что приступы агрессии — это нормально для его диагноза и ему нечего стыдиться, но вот только это не так, и все, что он испытывает: боль, агрессию, вечное гребаное чувство вины — наказание за то, чего он не смог сделать.       Плевать, что все говорят, что он был не в силах никому помочь, плевать, потому что он мог сделать так, чтобы всего этого избежать, просто продавив свою точку зрения.       Это все неважно, потому что они мертвы, а Леви не смог их защитить. Самые родные люди мертвы, а он здесь, в окружении близких друзей, занимается спортом и постоянно думает о парне из рандомной кафешки, который вообще никаким образом не связан с его прошлой жизнью.       Разве он имеет право на гребаную мирную жизнь? Почему он? Почему не Фарлан? Почему не Изабель?.. Он убивал гораздо больше с верой в то, что поступает правильно, вредил людям с малолетства, а погибли те, кто после каждого убийства едва ли могли спать.       — Леви! Леви, черт возьми! — он чувствует небольшие шлепки по щекам и фокусирует взгляд на обеспокоенной Ханджи. В какой-то момент он понимает, что она сидит на коленях и выглядит жутко встревоженной, как и Эрвин. Его рука находится на плече Леви. — Ты как будто отключился… У тебя снова обострились симптомы? Давно ты вот так посреди разговора не уходил в себя, — сводя брови, произносит она достаточно громко, чтобы донести до него то, что он и сам прекрасно видит.       Но он не хочет больше принимать препараты, не хочет вновь подсаживаться на состояние овоща. Он и так знает, почему это происходит.       Знает, потому что Крюгер объяснял причину внезапного обострения симптомов.       Раньше он просто плыл по течению, на подсознании не позволяя себе жить нормальной жизнью, не позволяя себе наслаждаться хотя бы мелочами, а с появлением Эрена, с его настойчивостью, с улыбкой и яркими глазами, мысли о том, чтобы отпустить себя и хотя бы попытаться… стали хотя бы посещать его.       Его собственный мозг не позволяет ему этого, подсовывает кошмары, чтобы он помнил о своих ошибках, помнил о том, что ему нельзя отпускать, путает его, помещая Эрена в страшные воспоминания, которые того никак не касаются.       Что он вообще может сделать?       Он глубоко и устало вздыхает, переводя взгляд с Эрвина на Ханджи. Не дело скрывать от них. Появление Эрена в его жизни — беспрецедентное событие. Даже до чертовой службы в армии. Сколько было тех, кого он хотел, к кому просто хорошо относился, но такого — никогда.       — Его зовут Эрен, — тихо говорит обоим Леви, глядя то одному, то другой в глаза. — Мы познакомились случайно в конце августа.       Они почти не вставляют вопросов, он рассказывает обо всем сам, о том, как Эрен, притворившись официантом, угостил его, о том, как Леви, не сдержавшись, опять пришел к тому кафе, про их случайную встречу, после которой Леви все же сдался и дал парню свой телефон. Да обо всем, даже включая и вчерашний поцелуй без подробностей.       На удивление, Ханджи, от которой он ожидал миллион вопросов, подумала и выдала:       — Ты будешь форменным идиотом, если даже не дашь этому шанса раскрыться. Как ты можешь решать за него? Ты говоришь, что он не справится, но разве позволяешь ему попробовать? Парень притворился официантом просто, чтобы твоя кислая мина стала чуть менее кислой, Аккерман, никогда бы не подумала, что ты такой трус!       Еще давно, когда они только познакомились и она была на старте своей карьеры, то пообещала никогда не применять к нему никаких психологических приемов, тем более без его ведома. Обещала не смотреть на него как на пациента, только как на друга, и, с учетом всего этого, сказанное ею, пожалуй, самый адекватный ответ из того, что она могла ему дать.       Конечно, кто как не она понимала, что не все так просто, понимала, что легче сказать, чем сделать, но это были именно те слова, которые он хотел услышать от нее как от друга.       Эрвин же задал вопрос настолько в своем стиле, что Леви не смог сдержать усмешку:       — Что он делал перед клиникой?       После чего спросил, что он вообще знает про этого парня и, конечно же, что сам Эрен знает про него. И Леви понимает, Эрен уже успел многое рассказать о себе: где учится, про друзей, даже про семью. А на все его вопросы про себя Леви либо отмалчивался, либо говорил очень скупо, и выходит, что, по сути, Эрен ничего о нем не знает.       И, если честно, он ожидал, что за такое подробное откровение его оставят в покое хотя бы на день, но, конечно, его друзья не были бы его друзьями, если бы после того, как все выслушав, не напомнили о том, что они вообще-то сегодня идут в стейк хаус.       Так что, взяв с него обещание не быть плохим другом, они разъехались по домам, а Леви, приняв душ и переодевшись в повседневную одежду, тоже отправился к машине.       Сейчас еще только пять вечера, он успеет сто раз приехать домой и собраться, и чем себя занять, он не представляет.       Вернее, чем себя занять вместо того, чтобы пялиться во вчерашнее сообщение Эрена и не думать об ответе. По правде сказать, после разговора с Ханджи и Эрвином ему совсем немного, но тем не менее, полегчало.       Вернувшись домой, он укладывает вещи, что оставил сушиться, по полкам в шкафу, протирает от пыли места, на которых она чаще всего оседает, заваривает себе чай, сразу закидывая туда немного добавки, подаренной Эреном, и привычно усаживается на диван, вновь доставая из кармана телефон и открывая сообщение парня.       «Лежу в кровати и смотрю какой-то дурацкий фильм с лэптопа. До ночи еще далеко, а я уже знаю, что не смогу заснуть, буду думать о тебе. Фильм вот смотреть вообще не получается»       Перечитывает он и откидывает голову назад.       В детстве Кенни научил его одной интересной игре, причем сразу и на практике, впервые приказав самостоятельно задержать человека против его воли.       Он сказал ему, насмешливо улыбаясь, что у Леви всегда есть выбор, делать что-то или нет; от того, что он выберет, зависит и результат, и для того, чтобы принять правильное решение, надо представить самый худший и самый желаемый исход, взвесить риски и только тогда действовать.       В тот день у Леви был вариант не преследовать человека по приказу Кенни. Если бы решил бездействовать, худший вариант заключался бы в том, что Кенни вышвырнет его из дома на несколько дней без средств к существованию, предварительно что-нибудь сломав, чтобы Леви было труднее найти убежище и еду. Желаемого результата здесь не существовало, но лучшим был бы тот, в котором Леви просто изобьют, назвав это уроком, и оставят в покое, пока не заживут раны.       В случае исполнения приказа Кенни тоже был худший и лучший вариант.       Худший, но маловероятный, как тогда думал Леви, — человек окажется сильнее, чем он сам, отобьется от него, оставив раненым, а потом ему достанется еще и от Кенни за провал. Желаемый, в случае беспроблемной поимки мужчины, заключался в том, что Кенни его похвалит, даст деньги за работу и, возможно, сам приготовит им ужин.       На удивление его дядя потрясающе готовил, в отличие от самого Леви, который не то чтобы совсем не умел, но просто жутко не любит возиться с приготовлением еды.       В итоге, следуя за желаемым результатом, он получил гораздо больше, чем рассчитывал, и с тех пор, трезво оценивая возможные последствия, Леви легче переносил провалы.       Конечно, жизнь хорошенько дала ему понять, что выбирать он может отнюдь не всегда, а игра была забыта и использовалась в очень редких случаях, но тогда, в четырнадцать, она казалась ему панацеей.       Сейчас, глядя на свой телефон, Леви думает, какой худший результат ждет его, если он не ответит Эрену? Ответ, пожалуй, один: тот навсегда исчезнет из его жизни, пресекая из-за логичной обиды любые попытки поговорить.       С другой стороны, если Леви ему ответит, пусть и в середине дня, в худшем случае, Эрен не ответит сразу, обидевшись, из-за того, что Леви повел себя как свинья, сначала дав зеленый свет, а потом струсив, как позорная курица. В желаемом же – в скором времени выйдет на связь.       И если к первому худшему варианту Леви совершенно не готов, как бы ни старался себя убедить в том, что может отпустить Эрена, то с последствиями второго худшего можно работать, а желаемое и вовсе кажется самым вероятным и лучшим исходом.       Леви включает давно погасший экран и начинает печатать.

…

      После кино они, недолго думая, отправляются именно к Армину, потому что он единственный, кто живет в собственном доме с дедушкой, а не в общежитии, как Эрен и Микаса, и, так как старшего дома нет, они, заскочив за всякими вредностями типа чипсов и газировки, благополучно залипают здесь. Эрен с Жаном играют третий кон в «Мортал Комбат», оба имея по два выигранных боя и ожесточенно нажимая на джойстики. Жан и вовсе уже стоит перед телевизором, чуть ли не прыгая вместе с персонажем, а Эрен, наоборот, сосредоточенно смотрит в экран так, словно от выигрыша зависит его жизнь, вытянув руки с джойстиком перед собой.       Микаса сидит в кресле, находящемся сбоку, и смотрит что-то в телефоне, иногда поднимая взгляд на парней, а Армин отошел за банками ред булла, что остывали в холодильнике.       — Я тебя сделаю, Йегер! Ты будешь унижен! — кричит Жан, отчего Микаса чутка морщится, но не реагирует.       — Да ты только прыгать и умеешь, у тебя хэпэ почти не осталось! — кричит Эрен в ответ, быстро нажимая на кнопки. Они чуть ли не рычат, и, когда Армин возвращается в зал, ставит банки на журнальный столик, что они отодвинули, возле телефона Эрена, то приподнимает брови. Экран телефона Йегера загорается, а с вибрацией приходит уведомление.       — Эрен, твоего парня же Леви зовут? — спрашивает Армин, а Эрен, удивившись вопросу, но не отвлекаясь от комбинаций на джойстике, отвечает:       — Да, только он не мой парень, если ты не понял, — буркает он. Ну вот, только отвлекся, а Армин успешно вернул мысли к игнорящему его Леви.       — Ну, он только что тебе написал.       И Армин не успевает отойти от журнального столика, как джойстик с громким стуком падает на пол, а Эрен, совершенно забив на игру, перегибается через подлокотник дивана и тянется к телефону.       В его груди одновременно расцветают несколько чувств: волнение, страх, надежда и обида. А больше всего — интерес.       — Он ответил тебе… — Микаса смотрит в телефон и продолжает: — в почти шесть вечера. Он либо спал двадцать часов, либо просто козел.       Эрен ничего не отвечает, а Жан на заднем плане радуется победе, совершенно не слушая их, впрочем, тут же начиная злиться на то, что Эрен не реагирует на то, что он выиграл, но сейчас парню вообще не до Жана.       Он открывает сообщение и сводит брови, начиная улыбаться, будто и не было целого дня ожидания, будто вчера он не сгрыз себе ногти, когда сразу же не получил ответа.       «У меня тоже весь день ничего не получается»       — Что написал? — интересуется Микаса, усаживаясь в кресле поудобнее. Жан встает около нее, явно чтобы привлечь внимание, но все направлено на Эрена.       Эрен же, покачав головой, блокирует экран.       Жан фыркает, и Эрен недовольно смотрит на него.       — Что ты ведешь себя как целка недалекая? Парни не переживают из-за подобной фигни! Ну ответил и ответил, с чего такой восторг?       И Эрен хочет сказать, что как целка недалекая ведет себя сам Жан, когда не получает от Микасы того, чего ждет, но при этом думает, что не имеет право судить его.       — Из-за «подобной фигни»? — вспыхивает Эрен, поднимаясь и сжимая телефон в руке. — Тебе бы вообще закрыть свой рот, в своем глазу не видишь!..       — Эрен, — перебивает его Микаса, глядя страшным взглядом, но в этот момент продолжает уже Жан, делая несколько шагов вперед, чтобы смотреть в глаза. Он выше Эрена, и ему приходится смотреть на него чуть снизу вверх.       — Что ты там хотел сказать?..       — Прекратите оба сейчас же! — громко говорит уже Армин, вставая между ними. — Тоже мне, два альфача, вам самим еще не надоело? Жан, к чему эти слова, по-твоему, переживать о том, кто тебе нравится, — это стыдно и не «по-мужски»? — он зло смотрит на парня, поджав пухлые губы. Жан отводит взгляд, а Армин переводит взгляд на разозлившегося Эрена. — А ты – не срывай на нем свою злость, он, — Армин указывает пальцем на телефон Эрена, — единственный, кто ее заслуживает.       Эрен со вздохом садится на диван и откидывает голову, и Жан следует его примеру. Как и всегда они не извиняются друг перед другом, а просто делают вид, что ничего не случилось.       Микаса, поджав губы, недовольно смотрит на них обоих, а Эрен, игнорируя всех, опять включает телефон.       «У меня тоже весь день ничего не получается»       Что тот под этим подразумевает? Не получается, потому что Леви думает о нем? Это логично, если прочесть сообщение самого Эрена, но почему тот тогда не отвечал ему почти весь день?       Эрен зарывается ладонью в волосы и глубоко вздыхает. Как же все сложно, черт возьми.       — Так что, Эрен? Что он написал? — вновь спрашивает Микаса, и она наверняка не поймет, о чем говорит в сообщении Леви, потому что то, что написал он сам, он ей не рассказывал и не собирается. Слишком личное.       — Ты же не собираешься ему сразу отвечать, в любом случае, — фыркает Жан, и Эрен с приподнятой бровью смотрит на него, а тот, пожимая плечами, поясняет: — Если бы меня весь день игнорила девушка, а потом ответила, я бы тоже игнорил ее весь день. — Микаса переводит на Жана многозначительный взгляд, но тот нарочно не смотрит на нее в ответ. — Хотя я без понятия, как все бывает в отношениях двух парней, — продолжает Жан, а Эрен закатывает глаза.       — Уверен, точно так же, как у парней и девушек, только без вагины, — с мерзкой улыбкой отвечает Эрен, за что получает заслуженный подзатыльник от Микасы, что успела встать с кресла и остановиться около Армина, чуть сбоку от него.       Он обиженно трет затылок и опять включает телефон. На заставке у него семейная фотография с позапрошлого рождества, когда смогли приехать все без исключения: и Армин с его родителями и дедушкой, и Микаса со своими, и Зик с Пик. Они полными семьями стоят вокруг огромной ярко светящейся городской елки.       — Я согласна с Жаном, — тихо говорит Микаса. — Только я считаю, что отвечать не надо вовсе. Он явно играется с тобой, поняв, что очень нравится тебе, иначе я не вижу причины для подобного поведения.       Эрен чуть сводит брови и опускает взгляд. Может, Микаса и права.       — А я уверен, что это не так, — вдруг отвечает Армин, на что получает сразу три удивленных взгляда. — Послушайте, Микаса, ты сама видела его, я видел, скажешь, он выглядит как придурок, которому скучно? — Микаса фыркает и положительно кивает, а Армин отрицательно мотает головой. — Нет… неправда, он… Я понимаю, почему он привлек внимание Эрена, он выделяется из общей массы, но другим. Если честно, я уверен, что ему просто не до того, чтобы морочить кому-то там голову, по взгляду видно.       — Тебя как послушать, так у всех все по взгляду видно, но с чего ты решил это? С того, что он угрюмый? Ну так и я хмурюсь часто, и Энни тоже, у нас до черта угрюмых знакомых, если не заметил, — уже начиная злиться, отвечает Микаса, а Армин, спокойно глядя ей в глаза, кивает.       — Да, но ты ведь не будешь отрицать, что и у тебя, и у Энни есть причины хмуриться, — Армин сводит брови, понимая, что задевает ее, и это последнее, что он хочет делать. Он говорит еще тише: — Микаса, я почти полностью уверен, что он военный, либо действующий, либо в отставке. Обрати внимание на его повадки, на то, как он осматривает помещение, когда заходит. Ты обращала внимание, куда он садится, когда приходит?       И в этот момент Эрен думает о том, что и сам замечал за Леви это. То, как тот разговаривает, его тон и стойку, походку ту же, да даже при маленьком росте тот создает впечатление, что ты смотришь на него, а не он на тебя.       — То, что он пару раз сел в углу кафе, не значит, что он военный, а даже если и военный — это не значит, что он не может быть плохим человеком, — тихо отвечает она, но больше не спорит, видно, задумавшись о словах Армина. Его наблюдательность иногда поражала и самого Эрена.       — Может быть, я ошибаюсь, и он правда… придурок, как ты говоришь, но я в этом сильно сомневаюсь. Очень сильно.       На этом они закрывают тему. Эрен так и не говорит, что Леви написал ему, и вскоре отправляется в общежитие.       Если честно, он не знает, что думать, не знает, что ответить, спросить ли, почему тот не отвечал или же просто опустить этот факт и ответить непосредственно на сообщение, делая вид, что и не было целого дня переживаний.       И он не знает, чего ему ждать.       Леви ясно дал понять, что не сможет дать ему того, чего он хочет, но почему?       Может, ответ на это «почему» закроет все его вопросы?       Эрен держится еще ровно час, выкуривает две с половиной сигареты, а потом, долго глядя на сообщение, нажимает на кнопку вызова. Он просто свихнется, если не спросит, что происходит.       — Алло? — ему отвечает женский голос, и у Эрена лезут глаза на лоб. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Эрен судорожно пытается вспомнить, есть ли на пальце Леви кольцо, но он совершенно этого не помнит, а по пояснице уже пробегается холодок. — Эрен, ты слышишь меня? — теперь он удивляется еще сильнее, и не сказать, что знание незнакомки его имени помогает расслабиться.       Он стоит в центре небольшой комнаты, вытянувшись как струна и замерев.       — Здра… — он откашливается и фатально краснеет: — Здравствуйте, я… звоню Леви?       — Да-да, ты правильно попал, — он слышит смешок в голосе женщины, а также небольшой шум позади нее. Звон приборов о тарелку, негромкую музыку и понимает, что она явно в ресторане. С телефоном Леви. — Я Ханджи Зое, его подруга, он отошел помыть руки, и я решила взять, ты же не против?       Эрен выдерживает паузу, собираясь со следующим вопросом.       — Вы на свидании? — тихо спрашивает он не своим голосом, боясь услышать ответ, что подтвердит все слова Микасы, и вдруг слышит громкий смех.       — Боже, нет! Я его подруга! Мы здесь втроем, в стейк хаусе Мортон, знаешь адрес? — Эрен в непонимании сводит брови, но после этих слов уже слегка отлегает. Она сказала втроем? — Можешь присоединиться к нам, если хочешь, мы только пришли.       — Ханджи, какого… — слышит Эрен его голос, и сердце пропускает удар, — с кем ты, мать твою, разговариваешь?.. — его голос становится отчетливей, появляется шуршание, Эрен уверен, что Леви отбирает телефон в данный момент.       — Эрен позвонил, — приглушенно звучит голос женщины, и Эрен начинает пошлепывать себя по губам и ходить из стороны в сторону. Боже, какой стыд, просто невыносимо унизительно. Он не знает, какие силы помогают ему не бросить трубку в этот момент. — Я предложила ему присоединиться! — блять, а это она зачем сказала?!       — Алло, Эрен? — наконец слышит Эрен голос самого Леви и садится на кровать, прикрывая глаза. Наверное, сегодня он расплатился за всех девушек и парней, которых когда-то мог по глупости обидеть. — Эрен, ты еще здесь?       — Да, — тихо отвечает Эрен. Звуков будто становится меньше, пока они не исчезают вовсе. Скорее всего, Леви либо в фойе, либо вышел из ресторана.       — Прости за нее, она любит лезть не в свое дело, — на выдохе произносит Леви. — Ты умудрился позвонить именно в те несколько минут, что я пошел мыть руки, — в его голосе слышится усмешка, но Эрену совсем не до смеха.       — А если бы не она, ты бы взял трубку? — спрашивает Эрен то, что его действительно волнует.       — Взял бы, — Эрен фыркает и качает головой.       Взял бы, мать его.       — Ладно… Ладно, я…       — Она предложила тебе приехать, — вдруг говорит Леви, не дожидаясь его слов, а Эрен вздыхает. Все-таки услышал. — Я не против, — продолжает Аккерман, и Йегер удивленно смотрит вперед себя. — Если ты хочешь приехать.       Эрен молчит и чуть хмурит брови. Он зарывается в волосы пальцами и чуть поджимает губы.       — Леви, — спокойным голосом начинает Эрен, опуская взгляд, — это очень мило с ее стороны, и ты можешь передать ей мое «спасибо», но я не поеду, потому что она пригласила, а ты не против. — Он со вздохом качает головой, понимая, что, возможно, сейчас просрал свой единственный шанс подобраться поближе к жизни Леви, но он просто… если Леви это не надо, то как он может хоть на что-то рассчитывать, кроме подобных подачек? Разве будет это иметь смысл?       — Не надо ехать из-за нее, — Леви отвечает быстро, и Эрен кивает. Он хочет попрощаться и отключиться, но Леви продолжает: — Приезжай из-за меня. Я тоже приглашаю тебя. Если у тебя нет никаких планов.       И Эрен хочет переспросить, уточнить, убедиться, что Леви действительно хочет его видеть, но он, черт возьми, помнит, что тот не любит, когда переспрашивают. Он начинает улыбаться сам по себе и сильно жмурит глаза.       — Да, я приеду. Только пришли мне адрес, — самым спокойным тоном, на который способен, отвечает Эрен, начиная нетерпеливо стучать носком по полу.       — Напиши за десять минут до готовности, я вызову тебе такси.       — Я могу сам приехать, такси дорогое.       — Эрен, никто не возьмет с тебя денег… — Леви опять говорит на выдохе, и Эрену кажется, что в моменты, когда тот так делает, он думает о том, какой Эрен тупой, но ему не обидно.       — Ладно, это немного неловко, но если ты так хочешь, то окей, а адрес общаги скинуть? — Эрен поднимается с кровати, придерживая телефон головой и плечом, и открывает шкаф, радуясь, что вчера погладил чистую одежду и теперь ему не придется собираться слишком долго.       — Я его помню, сопляк, — с усмешкой произносит Леви, и Эрен тихо смеется и пожимает плечами, хоть Леви и не может его видеть.       — Я напишу за десять минут, — тихо обещает Эрен, доставая белую поглаженную рубашку, пожалуй, единственную, которую не стыдно надеть в ресторан. На самом деле, у него не так уж и много выходной одежды, большая часть осталась дома, и когда Эрен покупал себе новую одежду, просто забыл закупиться чем-то, что не футболки, свитшоты и толстовки.       — До встречи, Эрен, — произносит Леви, и то, как звучит его собственное имя, произнесенное этим тоном и этим голосом, заставляет колени парня чуть подогнуться.       И правда, словно целка недоделанная, думает он с улыбкой.       — До встречи, Леви.

…

      — Ну что, видишь его? — нетерпеливо спрашивает Ханджи, а Леви прикрывает лоб рукой. Это, наверное, уже седьмой раз, когда она это спрашивает. Он вызвал такси Эрену тридцать минут назад, и тот должен вот-вот появиться, и Ханджи потихоньку сходит с ума от любопытства, а Эрвин посмеивается над тем, как это бесит самого Аккермана, впрочем, когда Леви угрюмо смотрит на него, тот делает вид, что совершенно ни при чем.       Они сидят за угловым правым столиком: Леви спиной к стене, а Эрвин и Ханджи напротив, оставив около того свободное место для парня, что должен прийти.       На столе уже лежат комплименты от шеф-повара, хлебная корзинка и пара закусок, что они попросили в стол. Мясо они пока не заказывают, чтобы Эрен не сидел единственный без еды.       — До сих пор не верится, что мы впервые знакомимся с твоим потенциальным бойфрендом, — мечтательно вздыхает Ханджи, а Леви кажется, его рука сейчас прирастет ко лбу.       Сейчас она выглядит не такой, какой он привык видеть ее. Обычно собранные волосы распущены и расчесаны, заместо удобной одежды на ней обтягивающая блузка и длинная юбка с вырезом до колен, обычные прямоугольные очки с тяжелой оправой заменили аккуратные овальные. Эрвин, сидящий рядом с ней, наоборот как всегда нарочито холеный, в костюме-тройке, будто бы они не в ресторан покушать мяса вышли, а на какой-то праздник, и один Леви особо не изменил себе в выборе одежды: обычные темные джинсы на ремне и серая рубашка с подвернутыми почти до локтей рукавами.       — О, вот красивый идет, это он, Леви? — Ханджи, конечно, сидит в пол-оборота, и Леви поднимает скучающий взгляд. Взгляд враз меняется, Леви чуть сводит брови. — О, судя по всему, и правда он! Губа не дура, Аккерман, — со смешком произносит Ханджи, поднимает руку вверх и начинает активно махать, а Эрен, неловко стоящий около девушки хостес, перестает выглядеть очаровательно-растерянным, осматривая ресторан, становится фатально-смущенным, когда натыкается взглядом на их столик и указывает на него хостесу.       Румянец на щеках делает его еще более милым.       Эрен выглядит… если честно, потрясающе. Он заколол волосы сверху, сделав небольшой хвост над основной копной волос, которая не казалась настолько длинной, чтобы выдумывать подобные прически; на нём выглаженная белая рубашка, что заставляет Леви усмехнуться про себя, свободные синие джинсы и обычные белые кроссовки.       И чем ближе он подходит, тем краснее в и так полутемном-теплом освещении становятся его щеки.       — Привет, Эрен! Рада, наконец, познакомиться, — Ханджи подскакивает с места, чем явно пугает несчастного ребенка, который, впрочем, улыбается ей и здоровается в ответ. Эрвин приподнимается, пожимает его руку и коротко представляется, и Эрен представляется в ответ, все время бросая на Леви быстрые взгляды.       — Садись-садись, мы ждали тебя и не заказывали мясо! — быстро говорит Ханджи, указывая ему на стул возле Леви, и Эрен осторожно подходит к месту, явно не понимая, как именно себя вести.       — Ну привет, — тихо произносит Леви, осматривая его с головы до ног. Черт возьми, какой же привлекательный засранец. Аккерман уже подметил несколько женщин, заинтересованно смотрящих вслед Эрену, и одного мужчину, что сидит за барной стойкой. — Сегодня ты даже выглядишь на свои двадцать.       Эрен присаживается рядом и, слегка улыбаясь, но прямо в его глаза не глядя, отвечает:       — Я очень старался.       Ханджи смотрит на них, словно они подопытные кролики, и Леви, скрещивая руки на груди, откидывается на спинку стула.       По большей части, разговаривают с тем Эрвин и Ханджи. Это неудивительно, они и без Эрена разговаривали больше него, но теперь будто ожили, задавая тому все новые и новые вопросы, при этом красиво обходя тему их с Леви знакомства и взаимоотношений.       — Так ты учишься в кулинарном институте? Расскажи, как там проходят занятия? Вы же не только готовите, верно? — Ханджи выглядит увлеченной, и пусть Леви уже обсуждал это с Эреном, ему интересно вновь послушать, улавливая те детали, о которых Эрен не упоминал. Интересно наблюдать за тем, с каким восторгом тот говорит об учебе.       — Конечно нет! Но и готовить тоже учат, конечно. Есть разные занятия, я посещаю лекции, на которых рассказывают, как основать ресторан с нуля, потом об управлении персоналом, в прошлом году почти все время учился работать с различным профоборудованием, там столько всего есть, вы не представляете! — он рассказывает об этом с горящими глазами, и Леви не замечает, как упираясь щекой в кулак, просто начинает любоваться им. — Лучших студентов приглашают на конференции, куда приезжают известнейшие повара, я уже дважды ездил в Нью-Йорк, — Эрен улыбается, а Эрвин впечатлено кивает головой.       — Ты действительно горишь этим, молодец, — поощрительно говорит тот. — Похвально, что ты учишься тому, к чему лежит сердце. — Эрен зарывается пальцами в волосы, чуть сбивая хвост, и смущенно улыбается.       — Спасибо, приятно слышать, может, вы тоже что-нибудь… эм… о себе расскажете? А то создается впечатление, что только я и говорю, — он переводит взгляд с Ханджи на Эрвина, а потом и на Леви, отчего его улыбка становится слегка другой. Неуверенной.       Леви понимает, что Эрен просто растерян из-за его поведения, но объясняться перед друзьями не кажется хорошей идеей, а вести себя как ни в чем не бывало Леви не может себе позволить. Это нечестно по отношению к парню.       — Я военный врач-психиатр, Эрвин… ну, у него расплывчатые обязанности, но обращаться к нему можешь как к генерал-майору, а Капитан Леви Аккерман хоть и в отставке, но продолжает работать во благо нашей чудесной страны.       Эрен на секундочку замирает, переваривая то, что она сказала, и медленно их осматривает.       — То есть, вы все военные?! — громко спрашивает он с раскрывшимися от удивления глазами. Ханджи посмеивается, а Эрену становится стыдно за вскрик, да и в принципе становится немного неловко в их обществе. — Извините, я не ожидал, вы просто… просто вы…       — Выглядим, как обычные люди? Ну так мы и есть обычные люди, — со смешком отвечает Ханджи, а Эрен переводит взгляд на Леви, и, судя по взгляду, которым парень одаривает его, он может сделать кое-какой вывод.       — Ты догадывался, не так ли? — спрашивает мужчина, а Эрен смущенно ведет плечом.       — О тебе конечно догадывался! Ты ведь и разговариваешь со мной так, словно я рядовой, — он говорит это в тоне шутки, но отчего-то Леви кажется, что едва ли он шутит. — Но о вас я бы подумать не мог, тем более… учитывая ваши звания. Я думал, что все военные жутко серьезные, но вы постоянно улыбаетесь, — Эрен мягко улыбается, — и это круто, мне это очень-очень нравится.       Расспрос ненадолго прекращается, когда каждому приносят их блюдо. Леви заказал филе, жирное мясо он не любит, Эрен — стриплойн, Эрвин — классический рибай, и Ханджи как всегда отличилась, заказав томагавк, в котором больше веса, чем в каждом блюде на столе.       Разумеется, они посматривают в тарелки друг друга и обсуждают мраморность кусков, Эрен и вовсе завороженно смотрит на то, как каждый разрезает свое мясо, проверяя прожарку.       — Это прекрасно! — восклицает Ханджи, прожевывая мясо и возводя взгляд. — Боже, как это вкусно! — Эрвин залезает ей в тарелку, отчего она так же лезет в его, а Эрен неуверенно смотрит в свою, опять испытывая смущение.       — Ешь, пока не остыло, — говорит ему Леви, наблюдая, а Эрен вспыхивает.       — Не могу, пока ты смотришь, — шикает он, краснея. — Ты во мне будто дыру прожечь хочешь! — Леви усмехается и немного пододвигается к нему, из-за чего Эрен задерживает дыхание, а Леви, отрезав у себя кусок из центра, где самая правильная полусырая прожарка, протягивает Эрену его на вилке.       — Попробуешь? — Эрен удивленно смотрит на него, но послушно наклоняется и забирает с вилки мясо, начиная жевать. Его взгляд тут же меняется, нижняя губа чуть ли не дрожит.       — Невероятно, — произносит он. — Что это за мясо? Как думаешь, меня пустят на кухню посмотреть? — Эрен почти полностью поворачивается к Леви, а тот пожимает плечами.       — Поешь, а потом можем подумать, как это устроить, — Эрен усердно кивает и принимается за свое мясо, чем вызывает улыбку у Леви.       И в этот момент мужчина понимает, что за столом стало так тихо, как не было с самого их прихода в ресторан. Он переводит взгляд на друзей и видит настолько шокированные глаза обоих, что невольно приподнимает брови. Благо Эрен так втянут в процесс поедания мяса, что ничего не видит и не слышит, а Ханджи говорит одними губами слово, после которого Леви сразу понимает, отчего они оба так удивились.       «Вилка».       Леви хмыкает. Да, конечно его друзья знают о его брезгливости, знают о том, что он не делится своей едой и ненавидит как лезть в чужую тарелку, так и отдавать что-то со своей, но с Эреном он об этом не задумался.       Ему просто захотелось сделать так, чтобы парень расслабился, вот и все.       Эрену же кажется, что он попадает в гастрономический рай. Вкусно не только само мясо, но и соус к нему, а также гарнир из печеных овощей. Ханджи лезет в его тарелку и предлагает попробовать у себя, что Эрен и делает.       — Леви, может, дашь у себя попробовать? — слышит Эрен и поднимает взгляд. Подруга мужчины явно забавляется, судя по улыбочке, а, переведя взгляд на Леви, Эрен понимает, что чего-то не понимает.       — Тебе хватит твоей порции.       — Но Эрену же ты дал попробовать! — явно наигранно возмущенно говорит она, а Леви, пожимая плечами и доедая последний сочный кусок мяса, укладывает приборы вертикально и параллельно друг другу. В этот момент Эрен замечает то, что не замечал до этого.       Он широко раскрывает глаза, едва ли сдерживая реакцию, поднимая взгляд на мужчину. Леви странно смотрит на него, а потом хмыкает, понимая, что именно вызвало в нем такое лицо.       — Откуда они? — тихо спрашивает Эрен, сводя брови. — Откуда эти шрамы?       — Издержки профессии, — просто отвечает Леви, будто бы не придавая этому значения, но эти шрамы… Эрен даже представить не может, вследствие чего они могли появиться.       Оба запястья Леви будто исполосованы белыми тонкими полосами, шрамы круговые, их настолько много, что вместе они составляют толщину большого пальца.       Едва ли одним разом можно было бы такое заработать.       — Не думай об этом, Эрен, — слышит он и опять поднимает взгляд на Леви. Тот выглядит спокойным, будто ему все равно на эти шрамы, будто бы тревожность Эрена не оправдана. Парень тихо мгмкает, не отвечая ни согласием, ни отказом, и в этот момент их спасает Ханджи:       — Эрен, ты же хотел посмотреть кухню?       — О, точно! — говорит он, цепляясь за возможность немного переварить то, что увидел, и при этом не светить своим активно сменяющимся выражением лица. Он знает не понаслышке, что его лицо читается в два счета, он просто не может скрывать эмоции, а эти шрамы… выбили его из колеи.       Сердце тревожно бьется. Он отходит от их стола и думает, что же могло произойти? Откуда у него эти шрамы?       — Молодой человек, я могу вам помочь? — спрашивает у него официант, и Эрен на автомате просит отвести его к управляющему.       Уже когда он возвращается к столу Леви и его друзей, Ханджи сразу же встречает его вопросом:       — Ну как? Посмотрел? Ты быстро. — На столе уже ничего, кроме двух бокалов вина напротив Ханджи и Эрвина, не стоит. Свечку с красным воском поменяли. Ханджи чуть прогибает бровь. — Ты точно посмотрел? — она мягко улыбается ему, и от этой улыбки становится отчетливо понятно, насколько он ребенок для них.       Подобным взглядом его часто одаривала мама.       Все люди здесь старше его минимум на десять лет, и… в подобной компании, надо отдать должное, Эрен впервые.       Он опускается на стул рядом с Леви, тот тоже заинтересованно смотрит на него, и Эрен с улыбкой пожимает плечами и разводит руками.       — Не пустили, еще и управляющий посмотрел так, словно я его ребенка ударил, — легко говорит он. — Но я и не ждал, что пустят… — на самом деле он немного расстроился, но не то чтобы сильно. Больше он думал о Леви и шрамах, чем о возможности заглянуть на кухню дорогого и знаменитого ресторана.       Он и не рассчитывал посмотреть процесс готовки, ему бы хватило одним глазком взглянуть, что происходит по ту сторону, но, если честно, он даже не попросил этого. Просто спросил у управляющего сорт и вид мяса, что закупает ресторан, раз уж все равно пошел, но уже после этого вопроса и последующего выражения лица худого мужчины в очках решил ничего больше не спрашивать и отправиться обратно за столик.       — Хм, — Леви смотрит на него и с тихим вздохом поднимается со своего места, Эрен приподнимает брови.       — Ты куда? — удивлено спрашивает он, а Леви, обходя его, тихо отвечает:       — Поговорить, — он отходит, и Эрен недоуменно смотрит ему вслед, а потом поворачивается к улыбающейся Ханджи и спокойному Эрвину. Они вроде не выглядят напряженными, значит, наверное, ничего не должно случиться, в конце концов, они лучше знают Леви.       С другой стороны, не станет же тот убивать управляющего из-за него, со смешком думает Эрен и успокаивается.       За столом воцаряется неловкое молчание, Эрен смотрит на свой стакан колы, алкогольное ему стало неловко заказывать, все знали, что ему нет двадцати одного.       — Послушайте… — он поднимает неуверенный взгляд на Ханджи и Эрвина, и те заинтересованно на него смотрят. — Могу я задать вам несколько вопросов и получить на них честные ответы? — он спрашивает это спокойным голосом, он уверен, и у них нет сомнений в серьезности его интереса.       — Спрашивай, — разрешает Эрвин, отпивая вино.       — Откуда эти шрамы у Леви? — он опускает взгляд и хмурится, чуть поджав губы. — Как так вышло?       — Он не соврал, это действительно издержки профессии, — спокойно отвечает Эрвин, хотя на дне его голубых глаз отчетливо видна грусть. — Если он захочет, то расскажет тебе, ты ведь и сам думаешь, что мы не те люди, что должны это сделать, не так ли? — Ханджи улыбается и со вздохом пихает высокого мужчину плечом. Тот снисходительно улыбается, не реагируя уже. Если честно, когда Эрен наткнулся на их столик, он сразу же обратил внимание на этого мужчину.       Эрвин был привлекательным, определенно привлекательным, но Эрен бы на него никогда не посмотрел как на того, кто может ему понравиться. То есть… скорее, тот ассоциируется со строгим, но справедливым отцом, или, может, директором школы, или шерифом. Чем-то таким.       С кем-то, чьи приказы не обсуждаются.       Конечно, Эрен уверен, что у всех военных с высоким званием есть подобная аура, и у Леви она есть, но Эрвин Смит выглядит более нарисованным… что ли.       Точно Капитан Америка или Супермен.       — Да, вы правы, я просто… не замечал их раньше, это наша четвертая встреча, впервые не спонтанная, и, в общем, с этим и связан второй вопрос, на который, я надеюсь, вы мне все-таки ответите, потому что я имею право знать, — он смотрит в глаза сначала Эрвина, а потом и на Ханджи, что внимательно его слушает. — Я здесь просто из-за того, что вы взяли трубку? — он чуть сводит брови, замечая, что женщина начинает по-доброму улыбаться. — Ему стало неловко меня отшивать после того, как вы это сделали?       — Эрен, Леви и неловкость живут в параллельных реальностях, уж поверь, — с усмешкой отвечает Эрвин, а Ханджи, высматривая что-то, указывает пальцем с коротким прозрачным ногтем. Эрен смотрит в ту сторону, но не понимает.       — Вот там, если присмотришься, за стеной его слегка видно, — Эрен чуть щурит глаза и действительно замечает Леви. В правильной полутьме дорогого ресторана можно видеть, что тот почти полностью скрыт темно-коричневой стеной, зато прекрасно видно нервничающего управляющего. — Я уверена, он прямо сейчас доводит этого мужчину до нервного срыва, просто потому что тот тебя расстроил. Не знаю уж, до чего тот с ним договорится, но я уверена, что, когда Леви вернется сюда, тебя пригласят посмотреть кухню, — он чувствует, как от этих слов сердце начинает биться быстрее, а щеки окрашивает румянец. Он опять смотрит туда, Леви не двигается с места, мужчина, что посмотрел на него как на кусок дерьма – тоже. — Я взяла трубку не потому, что мне хотелось поиздеваться над ним, Эрен, — уже серьезней говорит Ханджи, глядя в его глаза, когда он переводит взгляд обратно. — Я просто была уверена, что он захочет тебя видеть, а ты не подвел и пришел, — она слегка хлопает в ладоши, а он даже не знает, что на это ответить.       Эрен испытывает довольно смешанные чувства, но он знает, какое из этих чувств сейчас преобладает.       Предвкушение.       — Раз уж ты задал нам вопрос, позволь и нам кое-что сказать тебе, — Эрвин начинает говорить внезапно, и Эрен полностью сосредотачивается на нем.       — Конечно.       — Это будет сложно. Я вижу, что ты серьезен, вижу, что твои намерения исходят не из скуки, но если хотя бы на секунду тебе покажется, что ты не готов… что не потянешь, — Эрвин будто не моргая смотрит в его глаза, и Эрен чуть приоткрывает губы, — исчезни и не тяни с этим. Никто здесь не будет тебе угрожать и давать выбор, либо любовь до гроба, либо уходи прямо сейчас, но в будущем, если вы оба решитесь на что-то… и ты поймешь, что не хочешь сталкиваться со сложностями, уходи. Потому что легко не будет.       За столом опять повисает тишина, Эрен молчит, пытаясь переварить сказанное Эрвином. Эти слова его не обижают, отнюдь. Парень понял, что друзья Леви относятся к нему если не со своеобразным трепетом, то с огромным уважением и заботой.       Эрен это понимает, но слова мужчины наводят его на другой вопрос. Не менее важный для самого Эрена, и вырывается тот почти невольно:       — А он? — спрашивает Эрен в ответ, начиная грустно улыбаться. — Что сделает он, если со мной возникнут сложности? — он откидывается на спинку стула и отводит от них взгляд. Ему только предстоит узнать о том, кто Леви такой, только предстоит понять, о каких сложностях его все предупреждают то Леви, то его друзья.       Хотя пока что он видит сложность в основном в том, что никто ничего не говорит напрямую. Но Эрен хотя бы предупрежден, а вот Леви… едва ли сможет догадаться.       Но если он узнает, то ничего не останется… он знает, что, если он расскажет все честно, у него и вовсе не будет никаких шансов. Ни секунды в этом не сомневается.       Именно из-за этого он будет скрывать это от него столько, сколько будет в силах это делать. А дальше что-нибудь придумает.       — Не оставит ни при каких обстоятельствах, — отвечает за Эрвина, что сосредоточил на нем свой взгляд, Ханджи, с улыбкой глядя на него. Эрен тоже смотрит на него, чуть склонив голову.       Не догадается. Даже если будет в упор смотреть – не догадается.       Он не успевает ничего ответить, потому что видит, как Леви направляется к их столику спокойной размеренной походкой, только большой палец правой руки у него цепляется на боковую шлевку темных джинсов.       — Сейчас за тобой придут, если хочешь посмотреть, как готовят, надень сетку на шевелюру и перчатки на всякий случай; если просто посмотреть кухню издалека, можешь ничего не надевать.       — Как ты это сделал? — удивленно спрашивает Эрен, крутя головой, когда Леви обходит его и садится рядом. Тот пожимает плечами и отвечает таким тоном, словно это очевидно:       — Попросил.       — Мистер Йегер, добрый вечер, — Эрен резко поворачивается на голос незнакомой женщины. Ей едва ли больше тридцати, на ней строгое коктейльное платье. Та выглядит дружелюбно и вежливо улыбается накрашенными губами. — Вы можете пройти за мной сейчас или же подойти позже, спросите у официантов Марию, они проводят вас ко мне.       — Эм… спасибо большое! Я пойду сейчас! — он поворачивается к Леви, резко берет его руку в свою и сводит брови.       — Спасибо-спасибо-спасибо! — на октаву выше, но при этом тихо говорит он и поднимается, чтобы пойти вслед за женщиной.       Леви с ухмылкой смотрит вслед, а парень поворачивается и широко улыбается, показывая ему пальцем вверх, прежде чем исчезнуть за стеной. Вот придурок.       Мужчина улыбается и отпивает из стакана с водой, а потом переводит взгляд на молча наблюдающих за ним друзей.       — Надеюсь, не запугивали? — спрашивает он, приподняв бровь.       — Едва ли его запугаешь, — усмехается Ханджи. — Я рада, Леви, он славный мальчик, — с улыбкой произносит она, и Эрвин мягко поддерживает кивком, но ничего не говорит. Его взгляд кажется задумчивым, но это нормально.       Эрвин всегда был самым мнительным из них троих.       Эрен возвращается с кухни спустя пятнадцать минут, его глаза, конечно, восторженно горят, и он активно жестикулирует руками, рассказывая про то, какое оборудование используется, про секреты готовки мяса, чтобы то было мягче, про основу для соуса, что не забьет, а подчеркнет вкус.       Ханджи посмеивается от его реакции на, казалось бы, кухню, а Леви опять любуется им и не знает, как себя угомонить.       Они расходятся после того, как Ханджи съедает десерт, и никто не дает Эрену заплатить, хотя тот настойчиво кладет деньги за себя на стол, говоря, что он и так приехал сюда на оплаченном такси. Деньги ему, конечно, впихивают обратно, а поднимаясь, Леви говорит, что довезет Эрена домой. От этого тот не отказывается, и Леви знает почему.       Тот явно хочет поговорить наедине.       Он прощается с Ханджи, и та даже обнимает его, и Эрен при этом замирает от того, что ему неловко. Эрвин пожимает его руку, и Эрен как хвостик идет за Леви к его машине.       Они просидели почти до одиннадцати, сейчас темно, нет луны, и только фонари освещают дорогу. Ехать из центра города до общежития далековато, у них много времени.       — Так ты угрожал управляющему? — Леви фыркает, оставляя вопрос без ответа. Эрен бы перевел этот фырк как что-то вроде «еще чего, ему угрожать, и так бы на все согласился». — Это было очень мило с твоей стороны, — мягко улыбаясь, говорит тот, и Леви усмехается.       — Очень хотелось тебя впечатлить, — Леви отвечает ему с явной ноткой неагрессивного сарказма, но Эрен знает, что в каждой шутке только доля шутки.       — Сработало, — усмехаясь, отвечает Эрен и тянется к приборной панели, за что сразу же получает по руке легким шлепком. — Эй, за что?       — Не эй`кай, сколько повторять? — с улыбкой отвечает Аккерман. — Хочешь музыку включить?       — Чтоб на фоне играла, а то мы едем в такой тишине, будто на казнь, — вздыхает Эрен, и Леви без слов включает радио. И почему-то Эрен не удивляется, что в машине опять начинает играть релакс-музыка. На самом деле, Леви как нашел это радио, даже не переключал его, здесь и реклама не раздражает, в отличие от громких и слишком активных голосов других радиоведущих.       — Ты любишь массаж? — Леви, глядя на дорогу, приподнимает бровь от внезапного вопроса, а Эрен прыскает от смеха. — Ты просто музыку слушаешь, которую на сеансах обычно включают.       — Хм… если честно, мне давно не делали массаж, — задумчиво отвечает Леви, даже не припоминая не то что полноценный массаж, а просто помассированные плечи. Он помнит, что ходил на курсы реабилитационного массажа, но едва ли тот приносил какое-то удовольствие, да и музыки там не было. В армии некоторые парни перед сексом предлагали массаж, но, как правило, это было быстро, и почти сразу те уходили в прелюдию, а специально в какие-то салоны он не ходил.       — Ну… это легко исправить! — отвечает Эрен, полностью садясь боком к нему. На светофоре Леви поворачивает голову к нему.       — Это предложение?       — Возможно, — с улыбкой отвечает Эрен, и Леви тоже слабо улыбается ему.       Ехать с Эреном кажется одновременно жутко непривычным, но при этом присутствие парня кажется приятным. Леви привык ехать либо в тишине, либо под едва слышную легкую музыку, даже по телефону старается не говорить, чтобы быть полностью сосредоточенным на дороге.       Когда он подвозит Ханджи, ему хочется подстрелиться, Петру вовсе не слышно, не видно, та часто засыпает из-за его музыки в машине, а когда не засыпает, почти ничего не говорит. Эрвина приходится подкидывать куда-то гораздо реже, но, когда это происходит, тот так пристально смотрит на дорогу, что у Леви создается впечатление, что друг не особо доверяет ему вождение машины.       Конечно, когда им приходилось участвовать в погонях, не сказать, что Леви безопасно водил, но сейчас-то они всегда на гражданской дороге и ни от кого не пытаются скрыться.       Эрен же постоянно пиздит о чем-то, но Леви почему-то нравится это приятное засорение эфира; если бы это делал кто-то, кроме этого парня, Леви бы открыл дверь со стороны пассажира на ходу.       Пока они едут, у них завязывается легкий разговор, в ходе которого Леви узнает, что у Эрена, оказывается, нет прав. Он говорит, ему просто не приходилось водить, так как сначала он ездил в школу на автобусе, позже его подвозила Микаса, а потом он уже уехал сюда, а машины тут нет, и это привело к логичному вопросу о том, хочет ли Эрен вообще оставаться тут, после того как закончит обучение.       — Ну, я немного скучаю по родителям, — задумчиво произносит парень, чуть хмурясь, — я сам из Бисмарка, во-первых, это достаточно маленький город, а мне больше нравятся большие, как этот, во-вторых, там климат жуткий: зимой жуть как холодно, летом жара как из адского пекла, и погода настолько ПМСная, что у метеозависимых людей постоянные головные боли, а я как раз являюсь одним из них. — Он откидывается своей лохматой головой на спинку кресла, при этом, чуть повернув ее набок, чтобы смотреть на него. — Если здесь не выйдет найти работу, а вследствие жилье, то конечно придется вернуться, хотя я думаю, Армин расстроится, если останется здесь один, а мы с Микасой уедем…       — Микаса тоже здесь учится, но уже решила, что отправится домой? — спрашивает Леви, мягко входя в поворот и останавливаясь на следующем светофоре. Эрен чуть хмурит брови, и он выглядит очаровательно, когда находится в мыслительном процессе. — Или ее решение зависит от того, что решишь ты?       — Да, думаю, это будет звучать неубедительно, но мы с ней не пара и между нами никогда ничего не было, — рассказывает Эрен, а Леви хмыкает. — Но да, ты прав, она, скорее всего, будет там, где буду я. Просто она очень сильно опекает меня.       — Просто она очень сильно влюблена в тебя, ты хотел сказать? — со смешком поправляет его мужчина, но на удивление это замечание не смущает Эрена. Наверное, он просто не впервые это слышит, ведь отношение девушки не заметить довольно сложно. Едва ли Эрен и сам живет в неведении.       — Она думает, что влюблена, — отвечает Эрен, и Леви ни секунды не сомневается, что парень искренне так считает. — А заботилась обо мне она с самого детства, не знаю уж, отчего это вышло, может, потому что она на полгода старше, или же это просто в ее характере, но с самого детства не я защищал ее от хулиганов в школе, а она меня, — вспоминает он с легкой улыбкой. — О, ребята, которые меня поколачивали, всегда так сильно ее боялись, она всегда была быстрой и очень точной, била один раз и туда, куда надо, — его глаза начинают блестеть, когда он вспоминает прошлое. Детство Эрена явно прошло в любви и достатке, он вырос душой компании, что неудивительно, и очень открытым. — Я надеюсь, это пройдет, она заслуживает лучшего, чем быть безответно влюбленной, — грустно произносит он, а потом пожимает плечами. — Но вроде сейчас есть парень, который активно любит ее со всеми ее тараканами. Это здорово.       — Почему тебя поколачивали в детстве? — после небольшой паузы спрашивает Леви, а Эрен тихо смеется.       — Я всегда был очень упрямым, крикливым и прямолинейным, — мужчина усмехается. Едва ли Эрен изменил себе в этом.       Они едут молча не больше двух минут, как вдруг Эрен вздыхает, будто готовясь силами, и говорит:       — Послушай, я бы хотел спросить у тебя о том, что произошло… и происходит. — Леви смотрит на навигатор. Ехать осталось около семи минут, Эрен тоже это наверняка замечает. Леви кивает. Эрен, чуть дуя свои и так пухлые губы, буркает: — На самом деле не спросить, а поговорить и… наверное, попрошу тебя объясниться.       — Я объяснюсь, — отвечает Леви, чуть увеличивая скорость в пределах допустимого. — А пока говори, если тебе есть, что сказать.       — Ты мне нравишься, — после небольшой паузы отвечает Эрен, продолжая смотреть на него. Он говорит это уверенно, без стеснения. — И я думаю… я уверен, что нравлюсь тебе тоже. Это ведь так?       — Если ты уверен, зачем спрашивать? — спрашивает в ответ Леви, а Эрен нахохливается.       — Ладно, я просто уверен. Так вот… я, — он запинается и опускает взгляд, и Леви становится совестно. Понятно, что именно парень хочет его спросить, но напрямую сказать, почему ты меня поцеловал, потом игнорил, а потом позвал в ресторан и познакомил со своими друзьями, спросить не позволяет стыд и страх.       Леви молчит, и Эрен тоже не продолжает свое предложение, видно, обдумывая в голове, как именно сказать. Или же просто пассивно смущаясь. Они заезжают на парковку общежития, и Эрен неуверенно смотрит в окно на дверь, что ведет внутрь дома, а Леви, поворачиваясь к нему, смотрит в глаза, отчего у парня в освещении подсветки дома краснеют щеки.       — Когда я говорил про то, что со мной не получится нормальных отношений, я не набивал себе цену, Эрен, — тихо говорит ему Леви, стараясь донести до парня, что он серьезен и, опять же, не набивает себе цену.       — Я никогда не думал, что ты это делаешь, — буркает Эрен в ответ, чуть нахохливаясь. Леви всматривается в его лицо. — Просто после того, как ты поцеловал меня, я подумал, что… — Эрен замолкает и исподлобья смотрит на него. — Не знаю, — тише продолжает он и пожимает плечами, — что ты передумал…       — Это была моя ошибка, я ввел тебя в заблуждение, — говорит Леви, и Эрен сводит брови после этих слов и выглядит таким растерянным, что Леви сразу же продолжает: — Но я не жалею, я бы сделал это снова, просто я этого не планировал и, следовательно, до сих пор не знаю, что с тобой делать, — на выдохе отвечает он.       Мимо их машины проходят несколько незнакомых студентов, которые направляются в общежитие, отчего на миг становится шумно, а потом опять — радио с релакс-музыкой.       Парень смотрит на него, явно не понимая, а потом вздыхает:       — Я понимаю, у тебя есть прошлое, но почему ты решил, что оно может помешать мне? Нам?       — Потому что оно даже мне мешает, и нет никаких вариантов, что не будет мешать тебе, — какой же Эрен еще ребенок, с доброй грустью думает Леви.       — Если проблема только в этом, то пожалуйста, — тихо, почти шепотом произносит Эрен, — пожалуйста, поверь в меня? — он начинает говорить громче и откидывает голову назад на спинку кресла. — Я думаю о тебе с первого дня нашего знакомства, кажется, с ума схожу, и, если ты не дашь мне шанса как парню, дай хотя бы как другу, я хочу общаться, хотя бы общаться с тобой, ведь это ты умеешь, у тебя есть друзья, я их видел своими глазами! — Эрен вновь поворачивается к нему и указывает на него пальцем, и Леви с улыбкой отпихивает его ладонь.       — Я не буду с тобой дружить, Эрен, об этом не может идти речи. — Эрен сводит брови и расстроенно смотрит на него, а потом просто кивает. Он отворачивает голову, и Леви кладет пальцы на его челюсть, не сжимая, просто мягко поворачивая в свою сторону. — Я бы не смог дружить с тобой, потому что даже сейчас хочу поцеловать. Хорошими мы будем друзьями, как сам думаешь? — Эрен раскрывает глаза, а Леви смотрит на его губы, и ему кажется, он плывет от их вида.       Больше всего его пугает в парне именно то, что Леви едва ли может думать при нем рационально.       Около него Леви забывает о том, что не имеет права на нормальную жизнь.       — Давай попробуем, — тихо просит Эрен, двигаясь ближе. Эрен укладывает ладони на его щеки и смотрит в глаза. — Если поймешь, что я не твой человек, я не буду держать.       — Эрен… — Леви прерывается, хотя для него это несвойственно. Он чуть прикрывает глаза и серьезно смотрит на Эрена. — Тогда и ты, если поймешь, что не сможешь, уходи, ты не обязан тратить на это свое время.       — Так ты согласен? — после недолгой паузы спрашивает Эрен, никак не комментируя его слова, будто и не слыша, что сказал ему Леви. Мужчина долго смотрит в его яркие глаза и тихо отвечает:       — Да.       — Отлично, весь вечер хочу это сделать, — произносит парень и подается вперед. Леви в удивлении приоткрывает глаза, а потом сразу закрывает их, отвечая на поцелуй. Он чувствует улыбку Эрена, слышит его тихий смех в перерывах между короткими касаниями губ, но становится не до смеха, когда Леви углубляет поцелуй.       Эрен спускает тихий стон, его пальцы царапают бритую кожу затылка, одной рукой он отстегивает ремень безопасности, а потом зарывается и сжимает пальцами его волосы. Эрен целуется потрясающе, думает Леви, вкладывая всего себя, напористо, но сдавая позиции, когда это нужно сделать.       Леви гладит его по щеке и, чуть отстраняясь, заглядывает в глаза. Щеки парня покраснели, глаза сверкают яркими изумрудами, а губы опухли и блестят от слюны. Леви проводит по ним большим пальцем и опять целует его, едва ли контролируя свое желание.       — Все… все, иди в свою общагу, иначе это не закончится, — на выдохе отвечает Леви, отстраняясь, и Эрен, все такой же раскрасневшийся, довольно смотрит в его глаза.       — Я напишу тебе, как лягу спать. В этот раз ответь, — говорит ему Эрен и, наклоняясь, целует в уголок губ. — Хорошо?       — Да, — Леви кивает и, когда Эрен выходит из машины, он ждет, чтобы тот зашел внутрь.       Парень поворачивается к нему и взмахивает рукой, а Леви откидывается головой назад.       Давно с ним такого не было. Или правильней сказать – никогда. Если честно, сейчас он едва ли может вспомнить хоть одного человека, к которому чувствовал нечто подобное, по правде говоря, он и не встречался ни с кем никогда. До армии у него не было времени на личную жизнь, надо было думать о семье, в армии было тоже не до этого, лишь дочерта секса без обязательств. Леви и не вспомнит многих, с кем спал.       Эрен же будто посадил в его душе семечко, что без труда дало росток.       — Удивительный, — выдыхает Леви самому себе и, наконец собравшись, снимает машину с тормоза.

…

      Проходит три дня после их разговора в машине, и за эти три дня Эрен понимает, что переписки едва ли сильная сторона Леви Аккермана.       Отвечает мужчина всегда односложно и по делу, и это с одной стороны забавно, потому что на вопрос «Что делаешь?» Леви почти всегда пишет одним, максимум двумя словами, типа «тренировка», «на работе», «дома» и так далее, а с другой – не особо, потому что у Эрена появляется ощущение, что от него хотят отделаться, но он упорно гонит эти мысли, потому что Леви поздним вечером каждого дня, примерно к девяти-десяти, стабильно отвечает на очередное его сообщение словами, что если Эрен хочет поговорить, то легче позвонить, чем что-то печатать.       А со звонками уже проблемы у самого Эрена.       То есть, не сказать, что это действительно проблема, Эрену нравилось говорить с мужчиной по телефону, особенно их первый разговор был одновременно смущающим, потому что Леви постоянно его подкалывал, и волнительным, потому что на процентов восемьдесят состоял из флирта, пусть и немного одностороннего, но то, как реагировал Леви, заставляло Эрена ходить кругами по комнате и мечтательно смотреть в никуда в попытках представить, что именно в тот момент делал Леви, который отсмеивался и называл его сопляком.       Просто он привык именно к формату переписок, ни с кем из друзей он никогда не говорит по телефону, не считая разговоров в полминуты, когда кто-нибудь опаздывает или что-то наподобие.       С родителями он, как правило, говорит по видеосвязи, с Зиком – также, а с Леви приходится привыкать к другому формату. Пусть они созвонились всего несколько раз, а прочитав их переписки, едва ли у кого-то возникнет даже мысль о том, что они… ну… встречаются, но все же их разговоры не длятся меньше часа, а вчера они вообще болтали полтора, и Эрену безумно хочется его увидеть, хотя мужчина не предлагает встретиться.       — Эрен, два салата с индейкой, — передают ему, и Эрен, кивая, принимается работать. Он пришел буквально тридцать минут назад, на занятиях немного задержали, но чихвостит его мистер Арлерт, когда узнает о вынужденных опозданиях, только номинально, слишком уж усердно он работает.       К телефону сейчас доступа нет, ему не разрешают проносить его на кухню, но он думает, что во время перерыва, когда достанет из своей сумки телефон, там будет сообщение от Леви, пусть односложное, но все-таки, а к вечеру они опять созвонятся и, возможно, договорятся о встрече.       — Эрен, где ты витаешь? — спрашивает Ханнес, забирая салаты и отдавая их через перегородку, громко зовя «сервис». Салаты тут же исчезают из виду. — Не похоже на тебя, — мужчина понимающе улыбается, словно и так знает ответы на все вопросы, а Эрен просто пожимает плечами, принимая следующий заказ.       К вечеру в «Сегансее» всегда больше людей, заходящих поесть, а не просто выпить кофе или чай под десерты, так что и работы больше.       — Да все как всегда, — неопределенно отвечает Эрен: посвящать Ханнеса в свою жизнь не особо хочется, учитывая то, что на кухне работают еще два повара, кроме самого Ханнеса и Эрена на подхвате. Бóльшую часть времени, мужчины развлекают себя сплетнями про Армина, Микасу, Эрена и нескольких других работниц, додумывая, кто с кем встречается, кто в кого «влюблен», и подобные глупости, словно скучающие бабки.       — Конечно-конечно, меня не обманешь, студентка с тобой постоянно приходит, признайся, в ней дело, — Ханнес продолжает его поддевать локтем, и Эрен, прыская от смеха, чуть закатывает глаза.       — Думай как хочешь, — отвечает он, рубя свежие овощи для порции зеленого салата.       Ханнес все приговаривает себе под нос с доброй улыбкой, а Эрен, хмыкая, качает головой, погружаясь в любимый процесс готовки.       Он выходит на перерыв спустя полтора часа, здоровается со знакомыми постоянными посетителями и, предупреждая Армина, выходит на улицу покурить. Сообщение, что он отправил Леви, до сих пор не прочитано, однако Эрен особо не расстраивается, обидней было бы, прочти Леви и не ответь, но тот, на удивление, действительно отвечает на все сообщения, что Эрен ему шлет, и это не может не радовать.       Парень надевает сверху рабочей формы свою любимую зеленую толстовку, потому что на улице немного ветрено, и достает сигареты. Он слышит, что дверь позади открывается, и рядом молчаливой тенью встает Микаса.       На той лишь рабочая форма, которая для девчонок состоит из красной или голубой футболки поло, белого фартука, белой юбочки до колен. Некоторые еще надевают голубые или красные леггинсы по щиколотки, но сегодня Микаса без них.       У парней, как кажется Эрену, форма намного скучнее: футболка, голубая или красная, белый фартук и белые штаны. Он бы еще какую-нибудь кепочку добавил на месте дедушки, но тот говорит, что ему не до этого и вообще, когда к ним придет работать на бар или официантом кто-нибудь, кроме Армина, они это обсудят, но точно не сейчас.       — Тебе не холодно? — спрашивает Эрен, чуть поворачивая к ней голову, и девушка пожимает плечами, а он со вздохом приподнимает свободную руку, чтобы девушка нырнула ему под плечо, что та и делает.       — Как ты, Эрен? — тихо спрашивает Микаса, когда Эрен, закуривая, выдыхает в небо сизый дым.       — Отлично, почему ты спрашиваешь? — Эрен не смотрит на нее, только вперед, а тело девушки едва напрягается, но потом опять становится расслабленным. Она обнимает его за корпус двумя руками, а щекой прижимается к месту между грудью и ключицей.       — Мы так и не поговорили о том, что у тебя произошло и, судя по всему, происходит, — все так же тихо отвечает Микаса, а Эрен, стряхивая пепел, пожимает плечами.       — Ты же знаешь, я то в универе, то на работе, просто нет времени, подожди выходных, — легко отвечает он и, если честно, кривит душой.       Небо уже потемнело, деньки, когда оно было светлым до десяти вечера, прошли, впереди два ярких лишь днем, и то не всегда, осенних месяца, а дальше зима. Здесь снега не так много, как дома, в снежки не поиграешь, но все же он иногда есть, ближе к январю, но Эрену нравится в Бисмарке, как весь город к Рождеству становится белым и красочным. На праздники он, как правило, уезжает в родной город вместе с Армином и Микасой.       — Может, расскажешь сейчас? — Эрен втягивает в себя дым, а Микаса недовольно цыкает. — Ты обещал не курить больше трех сигарет в день, а эта какая по счету? — спрашивает девушка, глядя на него своими темно-серыми глазами снизу вверх, а Эрен, поворачиваясь к ней, думает о том, что никогда не замечал, что серые глаза могут так сильно отличаться друг от друга.       То есть, ему всегда говорили, что его цвет глаз необычен тем, что под разным освещением они то голубые, то зеленые, но чаще смешанные, и ему это нравилось, потому что почти у всех цвет глаз не был чем-то особенным. У Армина и Кристы они просто голубые, у Микасы и Энни просто серые, а у Жана и Имир просто карие.       Сейчас он вспоминает глаза Леви, их яркий светлый цвет, они тоже серые, с заметным черным ободком по краю, при этом внутри ободка прозрачные и в отдельных моментах сверкающие.       Эрен улыбается и опять вдыхает дым.       «Хочу увидеть его», — думает он, не желая признавать, что цвет глаз не имеет значения, и, скорее всего, глаза мужчины и впрямь совершенно обычного серого цвета. Просто для него они особенные.       — Я докуриваю и возвращаюсь на кухню, глупая, что я успею тебе рассказать за это время? — действительно, сигарета уже наполовину скурена, и, если ответить на вопрос Микасы про себя, это пятая сигарета, но Эрен не считает, что это плохо. Райнер вот по полпачки в день скуривает, и ему нормально.        «Кстати, как там Райнер? Сто лет его не видел», — появляется в мыслях, но сразу же исчезает.       — Хотя бы о том, к чему вы с… этим человеком пришли, — отвечает она, и Эрен, стряхивая пепел, произносит:       — Леви, — она заглядывает в его глаза и хмурится, не понимая, зачем тот произнес имя. — Не «этот человек». Леви, — с улыбкой повторяет он, и Микаса, кивая, мягко отстраняется от него и встает напротив, глядя в глаза непроницаемым взглядом.       — Хорошо, и к чему вы пришли с Леви? Армин рассказал, что вы виделись, почему ты рассказал ему, а не мне? — спрашивает девушка, и ее явно обижает то, что Эрен скрытничает, но на самом деле, проблема не в том, что он не хочет рассказывать, проблема в том, что Микаса портит своими вопросами абсолютно все.       Мама еще на первых порах помогла ему понять, что злиться на Микасу не нужно, да и смысла не имеет. Та всегда задает правильные вопросы, просто слишком в лоб и слишком не к месту.       Как серпом по яйцам, думает Эрен.       — Потому что Армин просто слушает, а ты так не умеешь, и, если бы я все рассказал тебе, ты бы завалила меня вопросами, на которые я, скорее всего, не знаю ответов, и думать над этими ответами мне сейчас не хочется. Я могу рассказать, что произошло, но ты обещаешь, что держишь свое мнение при себе, пока я сам его не спрошу, идет? — Он тушит сигарету о решетку в мусорке и заглядывает в ее глаза. Девушка недовольна, поджимает губы, но смиренно кивает. — Супер. Мы встречаемся.       Микаса смотрит на него…       Смотрит… смотрит… а потом вспыхивает:       — Что?!       — Ну ты же обещала… — со вздохом произносит он, сводя брови.       — Встречаетесь?! Да что ты вообще о нем знаешь?! Как ты можешь встречаться с едва знакомым взрослым мужчиной? Вдруг он… чего-то от тебя хочет? — на самом деле, Эрену кажется, что в их отношениях с Леви именно он тот, кто «чего-то хочет», потому что по факту Леви вообще не выказывает… ровно никаких желаний. Он даже встретиться Эрену не предлагает, что уж тут.       Эрен устало вздыхает.       — Его зовут Леви Аккерман, — уже после этого Микаса выгибает бровь, но Эрен не дает сказать ей слова: — ему тридцать один, он капитан в отставке, не знаю, где у нас в городе территории воинских частей или же штаб, но работает в чем-то подобном, сказал, занимается подготовкой спецназовцев, — Эрен хмыкает про себя. В принципе, описал он Леви достаточно неплохо, во всяком случае, без лишних подробностей.       — Аккерман?       — Да, я тоже удивился, но он сказал, что вы вряд ли родственники. — Микаса поджимает губы и фыркает. Меньше всего ей бы хотелось быть этому мужчине родственницей.       — Послушай, Эрен, — начинает она, тревожно заглядывая в глаза. — Ты раньше не встречался с парнями, не то, что с мужчинами, и я переживаю, — ее тонкие брови сходятся, она берет его за запястье. — Ты не знаешь, чего от него ждать, да и… как вообще это будет работать? Одно дело встречаться с ровесником, но он взрослый! Плюс, как ты говоришь, военный в отставке, ты хоть понимаешь, что эти слова за собой скрывают?       — Я считаю, что это не твое дело, — начиная злиться, отвечает Эрен, забирая свою руку.       — Я знаю, что в отставку военных отправляют не просто так, и либо там проблемы с телом, либо с головой, и, на первый взгляд, проблем с телом у него нет, — Эрен больше не отвечает. Он закатывает глаза, и, оставляя ее, заходит обратно в кафе, и, ловя взгляд Армина, входит в комнату для персонала, чтобы оставить там толстовку.       Микаса за ним не идет, понимает, что разозлила, а Эрен, усаживаясь на стул, достает из сумки телефон и наконец видит сообщения Леви. Он удивляется и открывает их. Одно Леви прислал сразу после того, как Эрен ушел курить, а второе буквально несколько минут назад.       «Пью чай»       «Сегодня сильный ветер, ты тепло одет?»       Эрен перечитывает второе сообщение и чуть склоняет голову набок. Это что… забота? Он начинает улыбаться экрану телефона, словно Леви может видеть его. На самом деле это не первый раз, когда мужчина показывает эту черту, но впервые тот сам пишет что-то, не относящееся к сообщению, что до этого отправил Эрен.       Он начинает держать телефон двумя руками и прикусывает нижнюю губу.       «У меня толстовка с собой, не замерзну, не переживай»       Отправляет Эрен и продолжает улыбаться. Ему приятна забота этого человека. Создается впечатление, что тому не плевать, ведь, если честно, тот вообще никак не дает понять в их разговорах, что ответил на его чувства. Он реагирует на флирт и заигрывания, но никогда не делает подобного в ответ, и их разговоры больше похожи на разговор двух знакомых, нежели пары.       «Накинь капюшон, когда пойдешь домой»       Получает Эрен сообщение и с доброй улыбкой, будто Леви может видеть с каким лицом, он печатает:        «Хорошо»       Плевать, что думает Микаса. Ему ничего не испортит настроение. Он откладывает телефон, надевает сетку для волос и идет на кухню, продолжая улыбаться на потеху сплетничающим поварам.

…

      Леви с криком просыпается, усаживается на кровати и начинает озираться по сторонам, стараясь понять, где находится, а потом пораженно откидывается на подушку, прикрывая лицо ледяными ладонями. Его грудь часто вздымается и опускается, а голова гудит так сильно, что хочется сдохнуть.       Гребаные кошмары, гребаные, блядь, кошмары.       Он агрессивно встает с кровати, включает светильник и с раздражением пинает ногой попавшийся аккуратно лежащий тапок, прежде чем пойти в душ и смыть с себя весь холодный пот.       Как же он устал.       Как же сильно устал возвращаться в то время. Казалось бы, прошло больше трех лет, а его воспоминания совершенно не притупляются. Он понимает, подобное невозможно забыть, этот шрам на душе с ним до конца его жизни, но сейчас он вовсе ощущает себя так, словно кто-то потихоньку мелко, но усердно разрезает едва начавшие заживать рубцы, заставляя их кровоточить, чтобы не дать ране зажить до конца.       Леви застилает постель, не оставляя ни складки, понимая, что больше не будет ложиться, забирает телефон с зарядки и привычно идет заваривать себе чай. С мокрых волос слегка стекают капли, но он не дает им упасть вниз, понимает, что не сможет сидеть спокойно, зная, что где-то на полу есть пятна от них. Это будет бесить его до тех пор, пока он не помоет полы.       Он садится за темно-коричневый стол на длинных узких ножках, что находится в кухне, и смотрит в никуда. Судя по его внутренним часам, сейчас около пяти утра, и, проверяя себя на телефоне, Леви понимает, что совсем немного ошибается: четыре ноль шесть. На экране, помимо темной однотонной заставки, есть одно уведомление, и, конечно же, оно от Эрена.       Пришло оно в два часа ночи.       «Я очень хочу увидеть тебя»       Леви слегка зарывается в свои волосы и прикрывает глаза, блокируя экран телефона. Да уж, было бы здорово сейчас увидеть Эрена. Он бы слушал его низкий голос и не думал ни о чем, что его беспокоит.       Он вновь открывает сообщение, печатает ответ и отправляет, только после этого тцыкая из-за того, что не подумал, что может разбудить своим сообщением. Он слегка дергает свои волосы и качает головой.       Слишком привык, что и Эрвину, и Ханджи он пишет в любое время. С Эреном так нельзя, тот должен нормально спать.       «Еще раз поймаю на том, что не спишь в такое время, настучу по голове»       Он старается не поощрять ту часть себя, которая с восторгом думает о том, что в два часа, что бы там Эрен ни делал, где бы ни был – думал именно о нем. Это чувство оседает в груди чем-то теплым, перемешенным с легкой грустью.       У пиздюка завтра утренние лекции, и сейчас тот, похоже, уже спит. Становится интересно, до двух часов ночи тот не спал, просто находясь в общежитии и залипая в телефон или в какой-нибудь сериал, или же проводил время, как проводят обычные студенты?       Леви не особо знаком с этой частью жизни, он никогда не был студентом и не представляет, что за студенческая жизнь считается нормой, лишь примерно понимает, какова студенческая жизнь самого Эрена, чем тот занимается в свободное от учебы и работы в «Сегансее» время. По правде говоря, его и не волнует, чем живут другие дети, но все же он никогда не интересовался, как часто и насколько интересно тот проводит время в те моменты, когда к двум часам ночи еще не спит.       Ответа от парня он, что неудивительно, не получает, но это и хорошо, иначе Леви бы точно его отчитал, словно малолетнего ребенка.       Леви наливает в белую чашку на блюдце ромашковый чай.       По комнате тут же развеивается приятный аромат со ставшей привычной дополнительной фруктовой ноткой от насыпки Эрена. Та практически кончилась. Он отпивает чай и глубоко вздыхает. Пусть его сердце уже почти успокоилось, а дыхание замедлилось после ночного кошмара, лишним выпить ромашковый чай точно не будет.       Леви усмехается самому себе. Даже мысли о парне немного выводят из состояния душевной борьбы, и именно из-за этого его так злит то, что каким-то образом Эрен начал появляться в кошмарах-воспоминаниях.       Леви понимает, это все игры разума и Эрен никогда не окажется в том подвале, никогда не окажется в смертельной опасности, но сам факт того, что его подсознание буквально впихивает парня туда, где его быть не могло, — не может не злить..       Как правило, Леви слышит его голос, тот появляется не в самом сне, а как будто в голове, и мужчина враз осознает, что спит и на самом деле находится дома в своей кровати. Его вырывает из сна так резко, что после кружится голова, но… если честно, так просыпаться легче, после таких снов не бывает страха, что его вернули назад в прошлое, потому что именно не осознавать, что ты во сне – самое страшное в этих самых кошмарах.       Эрен появляется всегда внезапно, но только он позволяет Леви осознать — это все нереально. И стыдно за то, что в эти моменты он чувствует облегчение.       Леви привычно застилает диван простыней, достает с нижней полки комода плед, на секунду замирая над тем, что лежит под ним, а потом, встряхнув головой, закрывает ногой ящик.       Он ставит на подставку чайник и чашку с блюдцем, включая с минимальным звуком какой-то фильм шестидесятых, ложится и старается больше ни о чем не думать.       Завтра, вернее, уже сегодня его ждет очередной новый день.

…

      Просыпается Эрен от громкого и внезапного звонка будильника и, чувствуя желание умереть, отворачивается от орущего телефона, рукой пытаясь нажать на кнопку блокировки, что немного отсрочит его надобность подняться.       Он с мученическим стоном ложится на спину и открывает глаза, ожидая увидеть белый с чуть потрескавшейся краской потолок своей комнаты в общаге, но затем вспоминает, что случайно остался у Кристы, когда понимает, что находится в красиво обставленной комнате для гостей, где потолок ни разу не обшарпанный.       Здесь он остается уже не первый раз, надо отдать должное, но и не сказать, что ночевки у Кристы это что-то, что происходит на постоянной основе.       Вся комната выполнена в персиковых тонах, и это даже не режет глаза. Эрен широко зевает и причмокивает, опять прикрывая глаза. Лег он спать часа в три ночи. Благо отца подруги нет дома, иначе у Кристы точно были бы проблемы за то, что Эрен здесь. Хотя его почти никогда нет, но, когда они случайно пересекаются, где бы то ни было, дома у Кристы или же тот заезжает в институт (такое случалось раза три за все время их обучения), тот одаривает Эрена таким взглядом, что ему становится не по себе.       Что неудивительно: он уверен, что Эрен подкатывает яйца к его драгоценной доченьке, на которую у того никогда нет времени, а, собственно, кто такой, по его мнению, Эрен, чтобы вообще иметь права на нее заглядываться.       Парень давно не реагирует, да и Криста стоит того, чтобы общаться с ней и не реагировать при этом на ее отца. В конце концов, такого доброго и искреннего человека не так уж и легко найти, пускай они и не стали чем-то большим, чем просто друзьями.       В доме, кроме них двоих, была лишь некоторая прислуга, и то Криста отпустила их спать уже к десяти вечера, а закончили со всеми домашними заданиями и практикой на кухне они только к одиннадцати.       И Эрен бы тоже ушел, но, как только они присели отдохнуть, Криста вдруг вскочила и через минуту с доброй улыбкой, с которой обычно никто не показывает дорогущую бутылку виски, спросила, не хочет ли Эрен отпраздновать День Рождения ее отца.       То, правда, было пятнадцатого сентября, слегка больше двух недель назад, но отец так и не появлялся дома, отзваниваясь Кристе раз в несколько дней, чтобы учтиво спросить, все ли у нее хорошо.       И, конечно, парень не планировал пить, но просто он понимал, что его подруге, судя по всему, нужно, чтобы кто-то поговорил с ней, а ближе, чем Эрен, у нее здесь никого и не было. Девчонки, как правило, не очень-то воспринимали ее, больше видя в ней соперницу, с которой невозможно соперничать. Еще бы: красавица, богачка, не испорченная деньгами, добрее души не сыскать.       Эрен помнит, что когда впервые увидел ее, только поступив в институт, он был одним из тех студентов, что чуть ли не слюни на нее пускали. Разумеется, остальные девушки обозлились, что все внимание парней уходит к ней.       С парнями у нее и вовсе дружить не получалось, потому что едва ли те действительно хотели с ней дружить. Так и получилось, что Эрен остался с первого курса единственным другом. Сейчас, конечно, он ввел ее в компанию своих друзей, и ей довольно приятно общаться с Армином, Микасой и Энни, но как таковой дружбы между ними нет.       Еще есть Райнер, но с ним она тоже не может поговорить по душам. В конце концов, тот, пусть и не ведет себя мерзко, как большинство парней, что клеятся к ней, все же влюблен в нее и не скрывает этого, так что за откровенностями он может увидеть зеленый свет, а ей явно пока не до этого.       В общем, выпили они меньше половины той бутылки, мешая со сладким яблочным соком, и, учитывая вес Кристы, той хватило два стакана, чтобы расплакаться и жаловаться на отца, и Эрену в силу непереносимости алкоголя, то бишь аллергии, также, чтобы он превратился в безвольное тело.       И, к сожалению, он никогда, как в фильмах, не забывает о том, что происходило, и из-за этого прекрасно помнит, как рассказал немного успокоившейся от того, что выговорилась, Кристе о Леви и о своих переживаниях на его счет.       — Господи, ну какой стыд, — громко выдыхает он, держась за голову и откидывая одеяло. Как он додумался раздеться и лечь спать в одних трусах — Эрен не знает, но все же он не спал в одежде, а значит, та должна выглядеть не так уж ужасно и он может пойти в ней в универ.       Вся комната уже заполнена утренним светом из окна, и Эрен, вставая на прохладный камень, поднимает телефон на уровень глаз и видит сообщение от Леви. Он чуть приподнимает бровь, Леви никогда не писал ему первым, но и время сообщения «04:08», и вообще сам факт сообщения заставляет Эрена удивиться, а потом он вспоминает, что, черт возьми, сам написал.       — Ну твою же мать, какой же я позорный мудак! — громко говорит он сам себе и падает спиной на кровать, одной рукой прикрывая лицо. — Как я мог отправить ему это в два часа ночи?       Он открывает их переписку, и ему становится совсем не по себе.       На пьяное сообщение о том, что Эрен хочет его увидеть, в четыре часа утра Леви ответил:        «Еще раз поймаю на том, что не спишь в такое время, настучу по голове»       Эрен блокирует телефон и с самым несчастным взглядом смотрит в потолок. Неудивительно, что Леви не воспринимает его всерьез, может быть, пора бы уже прекратить так унижаться перед мужчиной?       Конечно же, он помнит слова, что генерировал его пьянющий мозг и озвучивал пьянющий рот. Он помнит, как жаловался Кристе, что ему не хватает взаимности, помнит, как говорил, что не понимает, как вообще Леви к нему относится, почему при встречах он видит ответные чувства, видит его неравнодушие, но при этом, судя по телефонным разговорам или же перепискам, есть ощущение, что Эрен просто надоедает какому-то человеку, который отвечает из чистой вежливости…       Ладно, думает он со вздохом, ничего такого не случилось. Подумаешь, написал своему… парню? Мужчине? Кем вообще Леви ему является?       Эрен с грустью смотрит вперед себя. Правильней поставить вопрос по-другому.       Кем Леви считает его?       Вряд ли тот вообще употребляет в отношении него слово «бойфренд». Было бы странно даже слышать это слово голосом мужчины. Так кем же он его считает?       — Эрен?.. — в дверь стучат пару раз, и он узнает тихий голос Кристы. — Я услышала твой голос, можно войти?       — Подожди, я не одет! — громко говорит Эрен, оглядываясь в поисках одежды. Вообще, было бы неплохо душ принять, но это, похоже, уже в общежитии после пар. Он быстро надевает широкие джинсы, оставляя голым только торс. — Можешь заходить, сейчас только футболку найду, — он озирается по сторонам, а девушка уже осторожно входит внутрь. Она выглядит не так, словно спала всего четыре часа, под глазами совсем нет синяков, светлые волосы расчесаны и аккуратно лежат на плечах и спине, на ней домашний спортивный костюм. Криста немного смущается, оглядывая его, но Эрен почти сразу надевает на себя футболку. — Мы уже опаздываем, да?       — Мне написала староста, что пару отменили, уверена, тебе тоже, — говорит она, а Эрен, проверяя телефон, действительно видит одно непрочитанное сообщение, просто не в мессенджере. — Я подумала зайти и выключить у тебя будильник, чтобы ты поспал, но услышала, что ты говоришь с самим собой, — она мягко улыбается, наблюдая за ним, а он смущается еще сильнее и заводит волосы назад, чтоб не лезли в глаза.       — Прости за то, что я вчера нес, — тихо говорит Эрен, а Криста посмеивается и качает головой.       — В этом нет ничего страшного, я ведь тоже жаловалась на отца, не переживай, я только рада выслушать. Спасибо тебе, Эрен, — с мягкой улыбкой произносит она, глядя в глаза. — Пойдем позавтракаем? А потом я попрошу водителя, если хочешь, подкинуть тебя до общежития, — она говорит спокойным тоном, немного сонным даже, и, когда Эрен благодарно улыбается ей, кивает и выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь.       После вкуснейшего завтрака, приготовленного поваром, что нанял отец Кристы для той, Криста провожает Эрена и даже целует его в щеку на прощание. Такого раньше не было, но, видно, она боялась, что он расценит подобное как сигнал к действию, а теперь, после его ночных откровений, поняла, что у него не просто больше нет к ней никаких чувств, так еще и непонятки в отношениях со взрослым мужчиной.       Добирается до общежития он на дорогущем майбахе, что принадлежит мистеру Рейссу, водитель учтиво интересуется, подходит ли ему температура и какое радио он хотел бы послушать, а Эрен, поблагодарив того, наверное, больше раз, чем того требуется, всю дорогу слушает музыку в наушниках и смотрит в окно.       Леви он так и не отвечает, да и, если честно, не совсем знает, что ответить.       Он мог бы ответить шуткой, что Леви и сам не спал в то время, но учитывая то, что тот ответил на его прямое «я скучаю», Эрен не уверен, что тот вообще ждет его ответа.       В общем блоке, перед тем как зайти к себе, чтобы взять вещи для душа, Эрен здоровается с соседями и заходит в комнату, хотя и комнатой это назвать довольно сложно, несмотря на то, что он один из немногих студентов, кому позволили по уважительной причине жить отдельно.       Здесь стоит небольшая односпальная кровать, внизу которой располагается ящик, в котором Эрен держит вещи типа ненужных книг, учебников и различной канцелярии. Над кроватью он повесил на скотч несколько плакатов любимых исполнителей, чтобы придать хоть какого-то уюта, а напротив стоит небольшой письменный стол, на котором находится лэптоп, несколько ручек, его крупная кружка, которую надо бы помыть, и настольная лампа. Между кроватью и шкафом с одеждой расположено небольшое окно, прикрытое достаточно старенькими занавесками.       Еще у него в комнате уместился маленький и немного жужжащий холодильник с хранящимися в нем продуктами, за которыми ему лень выходить в общую кухню. Что-то типа нарезки или сыра, что можно съесть под фильм, а также газировка и обычная вода — Эрен любит, чтобы та была прохладной.       Почти королевские условия.       После того, как он принимает душ, долго высушивает даже ему заметно отросшие волосы полотенцем и надевает повседневную одежду, Эрен опять открывает свою переписку с Леви.       Уже одиннадцать часов, ему скоро выдвигаться на занятия, а потом он собирался встретиться с Микасой в торговом центре, чтобы посмотреть себе куртку на зиму и конец осени: его прошлогодняя затерлась до такой степени, что носить стыдно.       Он смотрит-смотрит, а потом вздыхает, нажимает на иконку трубки и усаживается на застеленную кровать. Спустя пять гудков ему, наконец, отвечают.       — Слушаю, — голос у Леви как всегда спокойный, в трубке на заднем плане слышатся какой-то скрип, словно от кроссовок по полу спортзала, и какие-то голоса.       — Привет… это Эрен, — тихо отвечает парень, глядя вперед себя. Он слышит тихий смешок, отчего в груди чуть-чуть отлегает, но ненамного, если честно.       — Я знаю, что это ты, Эрен. Ты разве не должен быть на занятиях? — Да, по телефону Леви более щедр на слова, хотя мужчина в принципе находится в полной уверенности, что разговаривает много. По крайней мере, он так говорил самому Эрену при упоминании о том, что Леви немногословен.       — Да… то есть нет, пару с утра отменили, и из-за этого я сейчас в общежитии, пойду скоро на следующую лекцию, — неуверенно отвечает Йегер, будто отчитывается перед кем-то старшим, хотя… ну по сути так и есть, но все же.       — Как удачно у тебя занятия отменяются, сопляк, — слышит он насмешливый голос и хмурится.       — Ты мне не веришь? — обиженно спрашивает Эрен. Он уже готовится обороняться, как, в общем-то, и всегда, но ответ его удивляет.       — Верю. У меня нет повода не верить. — Он сжимает телефон чуть крепче и прикрывает глаза. Это ненормально, как он реагирует на слова Леви. Почему-то, даже не зная его душевных метаний, у мужчины получается сказать что-то, отчего в груди враз тяжелеет и становится трудно дышать.       — Капитан! Мне нужна помощь! — слышит Эрен женский, хотя, если уж честно сказать, девичий голос и хмурится. Леви говорил, что тренирует солдат, но почему-то у Эрена в голове была картинка, в которой все его подопечные — парни либо его возраста, либо ненамного старше. А у него, судя по всему, обучаются и девушки, и парни.       — Подойду, Петра, — говорит Леви, отведя телефон ото рта, а потом, уже Эрену: — Ты что-то хотел? Мне надо работать, — Эрен весь собирается и отвечает:       — Я хотел встретиться сегодня, — говорит он, собрав всю смелость в кулак, а потом все же чутка сдает позиции. — Если у тебя есть время, конечно…       — Я напишу, — говорит Леви и, дожидаясь короткого «угум» Эрена, произносит: — Будь аккуратен, — и отключается.       И что это должно значить?       Эрен со вздохом опускает телефон и зарывается в свои волосы пальцами.       На самом деле, утро и день проходят неплохо, если не учитывать то, что Леви так и не выходит на связь, а Эрен больше решает не писать. Если Леви не позвонит и не напишет, пожалуй, это и станет конкретным ответом, кем тот его считает.       К трем часам дня он встречается с Микасой, у Армина еще занятия, но он писал, что присоединится к ним, если они будут в центре, когда он освободится.       Они идут в небольшую кофейню на нижнем этаже, и пока Эрен ждет свой охлажденный карамельный латте, Микаса, отпивая американо, как бы невзначай спрашивает:       — Ну как там твой военный? — Она не смотрит на Эрена, пытаясь сделать максимально отрешенный вид, но ведь Эрен знает ее. Он забирает со стойки кофе, и они начинают свой небольшой шоппинг, одновременно с разговорами поглядывая в прозрачные витрины магазинов.       Людей, что неудивительно для трех часов дня пятницы, не так уж и много, по большей части такие же студенты или же явно неработающие женщины-хозяйки.       — Ну, если честно… — Эрен отпивает кофе из трубочки и с наслаждением прикрывает глаза. — Вкусно, — комментирует он, а потом продолжает: — Если честно, я не очень-то уверен, что вообще понял все правильно, ну, то есть… — он задумчиво трет подбородок, смотря вперед себя, — последний раз мы виделись, когда я приехал в ресторан, там были его друзья, ну, в общем странная ситуация произошла, — рассказывает он, особо не вдаваясь в подробности. Учитывая то, что он и так особо не посвящает ее в то, что происходит, она удерживает себя от вопросов, зная, что он, как и в прошлый раз, может разозлиться и не рассказать вообще ничего. — Он предложил меня довезти до общежития, я, конечно, согласился, потом мы опять целовались, он вроде как согласился со мной встречаться, но после того дня мы не виделись. — Микаса напряженно смотрит вперед себя и, когда они проходят мимо мусорки, выкидывает свой маленький картонный стаканчик. — Сегодня позвонил ему и сказал, что хочу встретиться, он сказал, что напишет. Это было где-то в одиннадцать, — он старается не выдавать напряжения в голосе, да и он вообще не хотел говорить последнее, но вырвалось.       Эрен как раз замечает на манекене приглянувшуюся ему белую куртку, и они заходят в магазин, когда Микаса задает интересующий ее вопрос, нахмурив свои тонкие брови.       — Ты… ты всегда тот, кто начинает разговор? — тихо спрашивает она, пока Эрен ощупывает черный подол куртки и наличие внутренних карманов. Эрен переводит на нее взгляд, чуть приподняв бровь.       — В смысле? — спрашивает он, бесцеремонно снимая с манекена куртку. Он мерит ее на себя, но понимает, что она не подходит ему по размеру. — Капюшона нет, — расстраивается он и пытается одеть манекен обратно, но к нему уже подбегает улыбчивый парень-консультант и забирает куртку от греха подальше.       Осмотрев быстрым взглядом помещение, он кивает на выход из магазина, и они идут дальше.       — В прямом. Ты ему чаще пишешь или он тебе, кто, как правило, выходит на связь первым? — спрашивает она и, судя по взгляду, прекрасно понимает, кто это делает чаще.       Только вот Эрен после ее вопроса понимает, что «чаще» в его случае является «всегда». Он неосознанно хмурит брови, пытаясь вспомнить, а Леви вообще хоть раз звонил или писал ему первым?       До слов Микасы он об этом вообще не задумывался, но сейчас, вспоминая их переписку… да и звонки тоже, выходит, что именно он всегда начинал. Всегда писал мужчине, как проснется или, максимум, с первым занятием, а тот просто отвечал, особо не балуя своей инициативой.       Конечно, звонки были идеей Леви, если можно это назвать идеей, но все же… тот ни разу не написал Эрену первым. И не звонил так тем более.       Парень чуть сводит брови и опускает взгляд.       Как он мог быть таким слепым?       — Не расстраивайся, — просит Микаса, замечая враз сменившееся настроение друга. Она касается своей мягкой маленькой ладонью его руки. — Подумаешь, таких как он полно, ты заслуживаешь лучшего отношения к себе, — Микаса вдруг останавливается, заставляя остановиться и его, и заглядывает в глаза. Ее в меру пухлые губы растягиваются в нежной улыбке, а глаза начинают блестеть. — Ты ведь такой замечательный, Эрен, — тише говорит она, не убирая своей руки с его.       Эрен смотрит на нее, а потом опускает взгляд и мягко забирает свою руку.       Что он может сейчас ей ответить?       Девушка больше ничего не говорит, и они в молчании продолжают идти мимо магазинов. В его кармане вибрирует телефон. И он даже уже не надеется ни на что, но телефон показывает желанное имя над уведомлениями, он открывает сообщение и в удивлении раскрывает глаза.       Микаса, замечая это, останавливается и поворачивается к нему.       — Он прислал мне адрес, — тихо произносит Эрен, не веря увиденному. Он думает о том, чтобы перезвонить Леви, уточнить, точно ли ему можно приехать сейчас, но не делает этого, потому что… черт возьми, Леви прислал ему адрес! Полный, с гребаным этажом и номером квартиры! Да черта с два он будет переспрашивать!       Но не успевает он и подумать, как приходит второе сообщение.       «Я дома. Приходи когда хочешь»       — Он пригласил меня домой! — с улыбкой говорит он, светящимися от счастья глазами глядя на наоборот потускневшую Микасу. — С ума сойти… я думал, он и куда-то с трудом согласится пойти, а тут сразу домой, представляешь? — Он смотрит в телефон, быстрей печатая ответ, что приедет в течение часа, и открывает карты, чтобы посмотреть улицу, где находится дом мужчины.       Мышцы лица даже начинают немного сводить от улыбки.       — Эрен, это странно… — вдруг тихо говорит Микаса, и Эрен, когда до него доходит, что сказала подруга, поднимает недоуменный взгляд. Девушка выглядит немного разочарованной. — После того, что ты сейчас рассказал… ты радуешься его адресу так, словно он звезду с неба тебе подарил, — ее голос наполнен тревожными нотками, — я просто не понимаю, почему ты так радуешься этой подачке?       — Это не подачка, почему ты так говоришь? — удивляется Эрен, засовывая телефон обратно в карман, а Микаса закатывает глаза.       — Потому что выглядит все именно так, и ты можешь не пытаться переубедить меня в обратном, — отвечает она, глядя на него так спокойно, словно не говорит ничего особенного. Сначала Эрен хочет начать спор, хочет убедить ее в том, что она не права, но, если честно… если честно, в душе уже поселилось поганое сомнение и вероятность того, что Микаса права. Но это не значит, что он так просто сдастся.       В конце концов, сомнение на то и сомнение. Он не может знать наверняка, что происходит, и пока не узнает, не будет делать никаких поспешных выводов. Во всяком случае, очень постарается их не делать.       — Я поеду туда через час, давай пока все-таки посмотрим куртки, — произносит он, по сути и не отвечая ничего подруге, а та больше не пытается ничего сказать. Скорее всего, понимает, что ее слова, если и не возымели должного эффекта, то смуту в душе все же посеяли.       Точно, он же не посмотрел, где находится дом Леви. Пока они идут, он опять включает телефон, и, когда на карте появляется отметка, его брови медленно, но верно ползут вверх. Он проверяет карту, водит пальцем по экрану туда-сюда, чтобы убедиться окончательно.       Леви живет неподалеку от «Сегансеи», понимает Эрен.       Его собственное общежитие находится вообще ни разу не близко от него, в минутах двадцати на машине, если дороги свободные, но определенно не близко.       И в тот день, во время сильного дождя, Леви вместо того, чтобы подвезти его до остановки, да или же просто оставить добираться самому, отвез прямо до дверей общежития.       Может быть, Эрен просто хочет всего и сразу? Может, это он слишком торопит события, а Леви предпочитает словам действия? Как в тот раз, когда пошел к управляющему и Эрена тут же пригласили посмотреть кухню…       Эрен начинает улыбаться самому себе и отчетливо понимает. Несмотря ни на что, ни на какие переживания или же догадки, единственное, что он действительно сейчас хочет — увидеть Леви.       Они расходятся с Микасой через час, и, если девушка подбирает себе пару кофт и новые джинсы, он так ничего не находит, да и мысли уже к выбору куртки было вернуть невозможно. Микаса больше с ним не разговаривала о чем-то конкретном, выглядела подавленной и расстроенной, но все же пошла с ним в большой продуктовый магазин, потому что Эрен подумал, что прийти с пустыми руками первый раз домой к Леви будет некрасиво.       Он взял бутылку хорошего красного сухого вина и, вспомнив, что мужчина равнодушен к сладкому, выбрал самую привлекательную упаковку горьких шоколадных конфет.       И сейчас он стоит перед дверьми подъезда небольшого дома в хорошем районе, смотрит на явно качественные дорогие двери, что сильно отличаются от обветшалой двери в его общежитии, и думает, что никогда ничего не боялся и сейчас не будет. И тем не менее, чем ближе подходит, тем сильнее его начинает штормить.       Он вводит цифры домофона и входит внутрь. Подъезд дома Леви выглядит как какое-то фойе отеля, только намного меньше, кроме подписанных почтовых ящиков здесь есть кулер с водой, небольшой диванчик и зона консьержа.       Немолодой мужчина скучающим взглядом смотрит на него, а Эрен, вежливо улыбаясь и здороваясь, проходит к лифтам. Он делает глубокий вдох и выдох.       Ох, как бы сейчас над ним смеялся Жан, если бы видел.       Лифт приезжает с тихим приятным звуком, и Эрен, заходя внутрь, замечает зеркало и осматривает в нем себя. Ну, вроде бы на лице ничего нет, в зубах тоже, его волосы расчесаны настолько, насколько возможно, он убирает их чуть назад, чтобы не лезли в лицо. Кофта с длинными рукавами, но тонкой тканью — поглажена, к счастью, иначе Леви бы его опять засмеял, и он вроде даже не заляпал ее ничем; джинсы как джинсы, и кроссовки тоже чистые и опрятные.       Он слышит легкий «дзинь», когда лифт останавливается на последнем этаже, и выходит в коридор. Дверь в нужную квартиру ему искать не приходится, потому что она уже открыта, Эрен предупредил Леви, что поднимается.       На пороге, оперевшись плечом на косяк, стоит Леви и выжидающе смотрит на него. И Эрен, с улыбкой делая несколько шагов вперед, спотыкается о собственные чертовы ноги, а картонный пакет в руках не позволяет удержать равновесие, и ему в одну секунду кажется, что его уже ничего не спасет от разбитой бутылки вина, возможно, разбитого носа и на сто процентов разбитого самоуважения, но Леви каким-то образом оказывается рядом и ловит его за предплечья, помогая устоять на ногах, и Эрен слегка валится на него, но тот едва ли испытывает какие-то сложности с тем, чтобы удержать его.       Эрен поднимает взгляд на мужчину, резко краснеет и выпрямляется, а Леви смотрит на него с чуть приподнятыми бровями и уже явной улыбкой.       — Привет, прости, спасибо, я… эм, — Эрен неловко зарывается свободной рукой в волосы, — немного не уследил за ногами.       — Надеюсь, когда меня нет рядом, ты ходишь аккуратнее, — с усмешкой отвечает Леви, его рука ложится на место между лопатками Эрена, он слегка подталкивает парня к дверям. Эрен с благодарной улыбкой смотрит на него, все равно продолжая испытывать стыд и чувствуя жар в том месте, где Леви касается его.       Это же надо так…       Они оказываются внутри, Леви заходит вторым и закрывает за ними дверь, а Эрен, снимая обувь, проходит вперед и сразу видит почти всю квартиру как на ладони. Большой зал выполнен в пастельно-сером цвете, вся мебель, что здесь есть, темно-коричневая, при этом нет ни одного элемента декора, ни картин, ни фотографий, ни каких-то ваз или прочего. Даже ковров нет, и, когда Эрен наступает носками на пол, понимает, что тот с подогревом.       Здорово, наверное, лежать на таком.       Напротив большого телевизора находится журнальный столик с деревянными ножками и прозрачной рамой, на нем не лежат даже книги, те все находятся в книжном шкафу, чьи дверцы также прозрачные, а дерево темное.       Здесь стоит большой и явно удобный угловой диван, с длинного конца он имеет деревянную вставку, на которую можно что-то положить, но выглядит та так, словно на нее вообще никогда ничего не ставили.       В квартире Леви вообще все выглядит настолько кристально чистым, что Эрену кажется, он может ненароком что-то запачкать просто проходя мимо.       Также здесь есть крупный телевизор, стоит широкий стол, за которым, наверное, может уместиться человек восемь при желании и куча разных блюд во время праздников, но и тот выглядит так, словно им никогда и не пользуются.       — Чего застыл? Проходи давай, — Леви проходит мимо него, и Эрен чуть смущенно идет за мужчиной. Справа, если смотреть на телевизор и диван, находятся две закрытые двери, а Леви ведет его в кухню, что расположена слева, через арку без двери, и когда Эрен видит эту кухню, то немедленно влюбляется.       — Вау! Да у тебя здесь все есть, как часто ты готовишь? — с восторженной улыбкой спрашивает Эрен, оглядывая замысловатый кухонный комбайн, духовку с электронным управлением, стойку с различными лопатками и шкафы с прозрачными дверцами, за одними такими находятся банки с разными заварками, а в другом упаковки различных специй, и как раз после этого он понимает, что едва ли тут действительно готовят. Все не просто выглядит новым. Оно, скорее всего, и есть новое. Ни одна упаковка не открыта, только механическая солонка с солью, по всей видимости, используется мужчиной. — Леви, грех не готовить на такой кухне, чем ты вообще питаешься? — спрашивает Эрен, чуть хмурясь, а мужчина пожимает плечами.       — Да… я вообще не готовлю, а квартиру помогали обставлять Эрвин, Ханджи и Петра, я не знал, что должно быть в кухне, и они решили взять вообще все, — рассказывает мужчина, обходя его. Эрен задумывается. Имя Петры он, вроде, слышит не впервые. — Представить сложно, что для того, чтобы поесть, придется долго возиться здесь, так что я покупаю в магазине полуфабрикаты, либо жарю какой-нибудь кусок мяса. — Эрен хмуро смотрит на него, а Леви, подходя ближе, опирается на одну из тумб спиной и скрещивает руки на груди. — А ты чего ждал? Что я Гордон Рамзи?       — Допустим, я удивлен, что ты знаешь это имя, — с улыбкой отвечает Эрен, и Леви фыркает.       — Все знают, — отвечает он. — Покажешь, что в руках? Или ты весь день будешь с этим ходить? — действительно, он так и таскается с этим дурацким пакетом. Эрен чуть смущается и протягивает его на вытянутых руках, и Леви, вытягивая бутылку вина и шоколад, чуть приподнимает бровь.        — Я подумал… ну, что не очень красиво с пустыми руками.       — Это правильно, — он наблюдает за тем, как мужчина аккуратно в несколько раз складывает картонный пакет и, выдвигая ящик одной тумбы, выкидывает его в урну. — С вином угадал. Будешь? — спрашивает Леви, осматривая этикетку, а Эрен вдруг останавливается и долго смотрит на него.       Тот выглядит… если честно, потрясающе, хотя, похоже, явно не старался для этого ровным счетом никак. Его волосы привычно аккуратны, по бокам и на затылке сбриты, черная легкая футболка не скрывает вырезом его острых ключиц, сильных рук и широкого торса, на ногах явно домашние, но при этом абсолютно не замызганные ровные спортивные штаны, удобные, но строгие тапочки… кто вообще ходит в своем доме в тапочках?.. И это с утепленным полом.       — Я скучал, — честно говорит Эрен, поднимая взгляд. Весь страх, все смущение пока что отходят на второй план, остается только реальное чувство того, что он там, где должен быть. Леви на секунду приподнимает брови, а потом по-доброму усмехается. Его прозрачно-серые глаза выглядят… живыми.       Отличающимися от того, что Эрен видел тогда, в их первую встречу, что случилась почти месяц назад.       Леви подходит к нему, и идет он так уверенно, что Эрен невольно хочет отступить назад, но держится, а мужчина подходит так близко, что тому приходится приподнять голову, чтобы смотреть в глаза Эрена. Леви ничего не говорит, только кладет бутылку вина на тумбу позади него и оставляет руки по обе стороны, ловя его в своеобразный капкан.       Комната освещается лишь дневным светом из окна, от Леви как всегда так вкусно пахнет, что у Эрена появляется стойкое желание уткнуться ему носом в волосы и крепко вдохнуть. Его слегка ведет, он прикрывает глаза и наклоняется, а Леви, наоборот, подается вперед, и Эрен, если честно, так сильно ждал этого поцелуя, что, когда мужчина, наконец, целует его, едва сдерживает себя, чтобы не загрести того в крепкие объятия.       Он позволяет себя целовать и открыто наслаждается плавными движениями в меру тонких губ, отвечает, когда язык мужчины касается нижней губы, побуждая раскрыться навстречу, и смело делает шаг вперед, укладывая руки на плечи мужчины.       — Вау, — тихо отвечает Эрен, не открывая глаз. Он мягко зарывается пальцами в волосы мужчины и прижимается лбом ко лбу, довольно улыбаясь. — Я могу это расценивать как «я тоже скучал»? — Леви щелкает его по подбородку и отстраняется, ничего не ответив, а Эрен, глядя на него, не может сдержать расплывшейся улыбки.       Он соглашается выпить, рассказывает про то, как провел сегодняшний день, пока Леви, доставая из морозилки лед, высыпает его в высокое ведро, что берет с одной из нижних тумб.       — У тебя и это есть? — удивленно спрашивает Эрен, держа два бокала на длинных тонких ножках в местах между сжатыми в кулак пальцами. Леви же, убирая лед обратно в морозильную камеру, отвечает:       — Не держи так, могут разбиться прямо в руке, — Эрен фыркает. Вот всегда Леви так делает. На вопрос отвечает замечанием. Впрочем, Эрен слушает его и берет бокалы в разные руки.       — Я ни у кого из своих друзей такого дома не видел, все либо в холодильнике охлаждают алкашку, либо еще что придумывают, — отвечает Эрен, усаживаясь на стол. Кроме всего прочего, он заметил и то, что у Леви достаточно много посуды для человека, что живет один и который явно не выглядит так, словно часто принимает гостей.       — Звучит не очень-то удобно. Легче купить ведро и лед, чем постоянно бегать к холодильнику, — отвечает Леви абсолютно незаинтересованным тоном, а Эрен хмыкает. Его правда.       — Да, твоя правда, — задумчиво повторяет он свои мысли, а Леви, проходя мимо него, слегка щелкает его по носу, отчего Эрен от неожиданности дергается.       — Тебе и твоим друзьям даже алкоголь не продают без фальшивых документов, откуда бы вам знать, что так тоже можно, — Леви говорит это явно смеясь над ним, но Эрену все равно, ему нравится, что мужчина чаще улыбается.       Ладно, кроме всего этого, у мужчины еще и оказывается специальная подставка под вино, где есть отверстия для закусочек. И у Леви даже находится смесь орешков.       Они вместе укладывают все это дело на журнальный столик, и финальным штрихом Леви кладет конфеты, уже успев аккуратно подрезать крышку так, чтобы она не торчала и не мешалась.       Идеально, думает Эрен, наблюдая за тем, как Леви занавешивает окна, отчего в комнате становится уже не так светло и… намного интимней. И Эрен, глядя на то, как Леви легко управляется с пробкой, сидя на диване, как с такой же легкостью наливает им обоим именно столько, чтобы было красиво, чуть меньше половины бокала, кажется, немного плывет.       Оказывается, это здорово, когда за тобой ухаживают. Во всяком случае, теперь он понимает одну свою знакомую с института, что постоянно хвастается своим взрослым любовником всем, кому не лень. Эрен понимает, эти встречи с Леви не идут ни в какое сравнение с его прошлыми свиданиями с девушками или же парнями.       Один бокал Леви дает Эрену, а второй берет сам, и парень думает, что если бы он сам занимался этим, то наверняка и стол бы загадил, обязательно что-то пролив, и пробка бы у него улетела в телевизор.       Он слегка краснеет от собственных мыслей, и Леви это прекрасно подмечает.       — О чем подумал? — спрашивает мужчина, пристально наблюдая за ним. И Эрен бы смутился этому взгляду, но ему нравится. Нравится ощущать на себе интерес мужчины, хоть он не совсем понимает, как ему следует себя вести.       Правда в том, что Эрен бывал на различных свиданиях. С девушками, как правило, где как раз ему приходилось каким-то образом ухаживать за ними, и то он никогда никого не звал к себе в общежитие, а дома в Северной Дакоте… было бы странно что-то такое устраивать, с учетом домохозяйки-матери.       В школе у него и свиданий-то настоящих не было, а здесь он предпочитал никого к себе не приводить. Во-первых, какой романтический настрой может быть в его маленькой комнате в общежитии, во-вторых, пускать туда не для того, чтобы потрахаться, пожалуй, довольно серьезный шаг для него.       С парнями он тоже ходил на свидания, но они были его ровесниками и обычно проблем в принципе не возникало, было даже легче, чем с девчонками, они были простыми и не требовали много отдачи, как и сами не просили ее. Пару банок пива, веселые разговоры и приятно проведенное время.       С Леви же все происходит настолько… необычно. Слишком много эмоций, слишком много страха, что он сделает что-то не так, и Леви окончательно убедится, что он слишком мал для чего-то серьезного, что Эрен едва ли знает, как себя вести, и ни в какую не может расслабиться. И даже сейчас он боится случайно пролить на диван вино, он же просто умрет со стыда, а руки у него, тем более, когда он нервничает, прорастают конкретно из жопы.       — Боюсь пролить вино на диван, — честно признается Эрен, потому что выдумывать что-то не хватает фантазии. Во всяком случае, все отговорки звучат еще бредовее. Леви чуть приподнимает брови, а потом хмыкает и сам отпивает вина.       Леви создал нужную атмосферу так легко, будто и не задумывался, что да как, и Эрен своим поведением явно все портит, отчего нервничает еще сильнее, потому что Леви просто не может не обращать на это внимания.       Он вдруг слышит вздох Леви, раскрывает глаза, думая, что все, он все испортил, и, когда Леви забирает у него стакан и отставляет, ему кажется, что его сейчас вежливо попросят уйти, но все, что делает мужчина, берет пульт от телевизора, который лежал на краю дивана, и поворачивается обратно к Эрену.       — Все хорошо. Не надо много думать, если тебе непривычно — ничего страшного. Чем ты хочешь заняться? — Леви говорит спокойно, смотрит в его глаза, а у Эрена после этих слов учащается сердцебиение. — Мы можем посмотреть какой-нибудь фильм, и не бойся сделать что-то неправильно, ладно? Все хорошо, я рад, что ты приехал. — Леви слегка взлохмачивает его волосы и вкладывает в его руку пульт, а Эрен, глядя на него во все глаза, откладывает пульт на журнальный столик, слегка задевая бокал, внутри которого жидкость начинает ходить туда-сюда, не проливаясь, но едва ли его теперь это волнует.       Он тянется к Леви, вовлекая его в поцелуй, не зная, как еще выразить то, что чувствует после этих слов, и, когда ему начинают активно отвечать, чувствует, что парит в эйфории. Он поверить не может, что это происходит взаправду. Что он правда у Леви дома, правда сидит с ним вместе на диване, словно это что-то само собой разумеющееся, и правда может целовать его, когда захочет.       Они выбирают какое-то тв-шоу, что в топах нетфликса, после того, как губы начинают саднить от поцелуев. Ко второй серии выпито чуть больше половины бутылки, и если Леви выглядит так, словно и не пьет, то Эрена сильно расслабило. Он не пьян, но в приятном состоянии, когда мысли чистые, а переживания больше не беспокоят.       К конфетам, что он принес, Леви не притрагивается, зато их активно ест сам Эрен.       — Не думал, что буду пить два дня подряд, давно такого не было, — произносит Эрен, ставя на подставку бокал вина. Леви выглядит расслабленным, он явно наблюдает за тем, что происходит в телевизоре, в отличие от самого Эрена, а парень, если честно, не может перестать мельком посматривать на мужчину. Его образ хочется запечатлеть в памяти, непонятно, когда еще раз Леви вот так вот позовет его просто провести время вместе.       — Так ты все же пил вчера? — спрашивает Леви, переводя на него взгляд и ставя на паузу сериал. Эрен, смущенно запрокидывая голову, надувает губы.       — Ну да?.. Но занятия правда отменили! Могу сообщение показать! — и Эрен хочет достать телефон, который вообще с приходом сюда не доставал, но Леви мягко кладет ладонь на его запястье, останавливая.       — Успокойся, я же сказал, что верю, — спокойным тоном произносит мужчина, а потом, отпивая еще вина, поворачивается к Эрену. Бокал до сих пор в его руке. — Откуда взялась такая привычка объясняться? — с интересом спрашивает он, а парень слегка хмурится. Леви и не объяснишь, почему все его близкие постоянно требуют от него всевозможных оправданий, а он просто привык, что ему приходится все, в общем-то, доказывать.       Вернее, объяснить-то можно, но он не будет. Знает, если сказать правду, Леви не будет относиться к нему так, как относится сейчас. Скорее всего, просто сольет его, либо так же, как и остальные, будет сомневаться в каждом его действии, и в итоге это выльется в то, что они разойдутся, так как Эрену нет доверия.       — С детства привык, был очень сложным ребенком, и родители, поняв, что если не контролировать меня — наломаю дров, начали допытывать с каждой мелочью, — Леви неопределенно хмыкает, но ответ его устраивает, а Эрен почти не чувствует вины за ложь. — Если честно, не отмени сегодня пары, едва ли я был бы таким бодрым. Я ночевал у Кристы, мы пили вместе до трех часов, и пойти к девяти на пары стало бы просто убийством, — выдыхает он, и только потом, бросив взгляд на слишком долго молчащего Леви, понимает, что тот немного завис.       Леви слегка хмурится, что-то явно обдумывая, а потом, ставя бокал на подставку, садится к Эрену полубоком.       — Криста… это кто? — спокойным тоном спрашивает Леви, пристально глядя в глаза, а Эрен, понимая, как тот может расценить его ночевку, начинает активно махать ладонями перед собой.       — Ничего такого! Я приехал к ней позаниматься, она моя подруга с института, и я задержался, а она обижена на отца и предложила выпить, ну я согласился и слегка потерял контроль над временем, — Леви задумчиво смотрит на него, а Эрен сводит брови. — Между нами ничего нет, правда, я просто переночевал у нее и все. Мы в разных комнатах спали.       Леви со вздохом качает головой и сжимает переносицу.       — Ладно, — он тцыкает, и его взгляд, брошенный на Эрена, становится менее напряженным. — Ты можешь ночевать у нее, если вас никогда не связывали никакие отношения, помимо дружеских, — говорит он, и его тон спокойный и, можно сказать, совсем не изменился, Эрен не может не видеть, что тот говорит это на полном серьезе, без сарказма.       Парень задумчиво сжимает подбородок. Интересно, думает Эрен. Леви вроде запрещает ему ночевать у Кристы, но тем не менее, если поверит, что они просто друзья, с этим проблем не возникнет. Выходит, Леви не особо ревнив, ведь Эрен, если бы Леви ночевал у какого-то парня или же девушки, даже сказав, что они просто друзья, стопроцентно был бы не рад.       — У нас не было отношений, но мы однажды целовались, это считается? — Леви в удивлении раскрывает глаза, а Эрен запоздало думает, не слишком ли он откровенен? Черт, есть в нем эта поганая черта, вообще не фильтрует, что говорит.       — Предельно честно, — произносит Леви и вздыхает, а Эрен пожимает плечами. — Считается. Поцелуй — считается, — его голос становится строже, и у Эрена есть ощущение, что, когда Леви говорит так со своими солдатами, те едва ли смеют его ослушаться.       Эрен бы на их месте ловил постоянные стояки, с учетом того, что его слегка заводит этот тон. Черт, как бы было интересно взглянуть на тех, с кем работает Леви и как вообще проходят их тренировки!       Парень начинает улыбаться, а потом до него доходит, что только что произошло. Леви все же ему что-то запретил, а он даже не разозлился. Просто Леви запретил ему что-то… не совсем так, как делали это остальные. Тот показал свое доверие тем, что позволил самому сказать, было ли что-то или нет, и попросил не ночевать только после признания о поцелуе.       Все дело в том, что запрет не звучит, по факту, как запрет. Просто Леви логично неприятно, если его парень будет ночевать с кем-то, с кем когда-то целовался. Да если бы так сделал сам Леви, у Эрена бы точно случилась истерика.       И, конечно, он мог бы спокойно соврать, потому что… ну как бы Леви проверил? Но врать без веской причины не хочется, потому что доверие Леви отчего-то кажется очень важным, чтобы его так глупо нарушать.       Эрен заглядывает в его глаза и начинает улыбаться, чем явно нервирует мужчину.       — Эрен.       — А? — переспрашивает Эрен, а Леви вздыхает. — Что… ты что-то спросил? — уйдя в свои мысли, он слегка отключился, но он вроде бы ответил Леви, что согласен? Или нет?       — Ты понял, что ты больше не будешь ночевать у своей подруги? — Леви опять говорит спокойно, но все же по взгляду Эрен понимает, насколько его бесит повторять свои слова. Видимо, тоже издержки профессии. Едва ли на работе кто-то переспрашивает что-то у Леви. Тем не менее, еще есть подозрение, что ему неловко говорить Эрену нечто подобное.       — Не буду. А я могу лечь к тебе на грудь? — Леви приподнимает бровь из-за внезапной смены темы, а Эрен довольно улыбается. — Ты так удобно сидишь. Я хочу лечь к тебе на грудь, или плечо тоже сойдет. Можно?       Леви молчит несколько секунд, а потом раскрывает руки с ничего не выражающим лицом, и Эрен со смехом ложится на мужчину, слыша низкое ворчание, когда слишком сильно нажимает подбородком на грудную клетку.       Эрен обнимает мужчину под талию, слегка прикрывает глаза и улыбается. Появляется ощущение того, что так всегда было, и Эрен ужасно боится это ощущение потерять.       Леви опять включает сериал, а Эрен больше не чувствует ни капли сомнений. Все, что его тревожило в эти долгие пять дней, отпускает, и все, чего он хочет, — продолжать вот так вот лежать вместе с мужчиной.       Просыпается Эрен от небольшой, но тянущей боли в мышцах и с абсолютным отсутствием понимания, в какой момент он вообще умудрился заснуть. В гостиной, где они, судя по размеренному дыханию Леви, оба случайно заснули, теперь совсем темно, телевизор автоматически выключился, и так как они не включали днем свет, а солнце село, остались в темноте.       Во сне они полностью улеглись на диван, и Эрен своим весом буквально придавил Леви, и удивительно, как тот так спокойно лежал, полностью подмятый под него, в конце концов, они достаточно разногабаритные.       Парень едва может видеть мужчину в темноте, но отлично чувствует его мерно вздымающуюся грудь и спокойное дыхание.       Он аккуратно слезает с него, боясь разбудить, и буквально на цыпочках отходит от дивана, подсвечивая себе фонариком с телефона. Эрен находит несколько переключателей света, но боится, что включит слишком яркий в зале и это разбудит мужчину, так что решает, что лучшим вариантом будет включить свет в кухне, а оттуда через арку слегка осветится и зал.       Он смотрит на время, почти девять часов. Это же сколько они проспали? Эрен со вздохом качает головой и усмехается самому себе. Надо же было заснуть вот так. Просто позорище.       Налив себе воды из фильтра, Эрен быстро выпивает ее, моет за собой стакан и отправляется на поиски уборной так же тихо, чтобы не разбудить Леви, но все же не удерживает себя и подходит к дивану, чтобы хоть взглянуть в лицо мужчины.       Аккерман спит на спине, его голова чуть повернута в сторону телевизора, тонкие брови расслаблены, да и в принципе лицо мужчины выглядит умиротворенным.       И очень красивым. Кожа у Леви светлая и гладкая, аккуратный ровный нос, в меру тонкие губы и чернющие волосы, контрастирующие со светлой кожей. Его глаза сейчас закрыты, под ними залегли заметные тени, будто бы Леви совсем не высыпается, а между бровями, если присмотреться, есть небольшие морщинки, видно, от того, что мужчина часто хмурится.       Эрен с улыбкой смотрит на него и думает о том, что было бы неплохо его накрыть.       Он идет по направлению к двум комнатам, что увидел, когда только заходил, и если одна оказывается закрытой, то вторая — явно спальня. Он включает регулирующийся переключатель, оставляя в комнате полумрак, и замечает еще одну дверь в спальне. Он уверен, что она как раз ведет в ванную, но она, скорее всего, личная. Вряд ли Леви всех гостей в туалет отправляет через собственную спальню, значит, есть второй.       И Эрен уже хочет выключить свет и выйти, но замечает невысокий, длинный комод. Мама хранила лишние чистые простыни или же зимние и летние пледы именно в таких. Если найдет, то супер, ну, а если нет, рыться в шкафах он не будет, не очень это красиво.       Опустившись, он открывает все три деления, и если в первом находит белье, во втором сменные простыни для кровати, то в третьем он все же видит то, что искал. Не особо теплый темно-синий плед. Эрен победно улыбается, достает его и вместе с тем слышит, как что-то звякает, стукаясь о внутреннюю часть полки.       Он заглядывает внутрь и хмурится, а затем, присмотревшись, понимает, что это медаль. Почему-то она одна здесь лежит, будто о ней забыли. Эрену всегда казалось, что медали или же какие-то награды держат на открытых местах, чтобы чаще напоминать себе о собственных достижениях.       Или, он также не отрицает, некоторые будут держать их в более потаенных местах, однако… не так. Не без коробки или какой-нибудь подставки. Медаль просто валялась под пледом в самой нижней полке комода.       И, конечно, он понимает, что это не то, что следует спрашивать, но все же не может отрицать, что едва ли медаль здесь оказалась случайно или же сам Леви понятия не имеет, что она тут. Такой человек как Леви, внимательный к деталям и педантичный, просто не мог случайно забыть ее здесь ни при каких обстоятельствах.       Эрен закрывает за собой полку, выключает свет и выходит из комнаты. Золотой или, может, бронзовый крест на синей с красными полосками по краям ленте. К своему стыду, он понимает, что понятия не имеет, за что и какие медали выдают.       Он закрывает за собой дверь и идет к дивану, Леви теперь лежит на боку, слегка поджав колени. Его волосы чуть разметались, отчего сильнее видно, где именно выбриты волосы. Эрен осторожно накрывает мужчину. Уходить, не попрощавшись, ему не хочется, но и будить Леви, который так сладко спит, кажется преступлением, так что он решает все-таки найти уборную, а потом убрать все с журнального столика, вряд ли они еще будут пить после того, как мужчина проснется.

…

      Когда Леви открывает глаза, он не совсем понимает, где находится, глаза фокусируются, света совсем немного, но он может видеть выключенный телевизор и журнальный столик, на котором уже ничего, кроме почти пустой упаковки шоколадных конфет, не стоит.       — Проснулся? — слышит он низкий голос и вздрагивает от неожиданности, а потом осознает, что случилось.       Он заснул.       Раскрыв глаза, он приподнимается, обнаруживая, что накрыт пледом, а потом смотрит на Эрена, что сидит сбоку от его ног и смотрит на него. В одном его ухе торчит белый наушник.       Он, черт возьми, заснул!..       Леви не отвечает Эрену, медленно свешивает ноги вниз и зарывается пальцами в волосы, чуть оттягивая, чтобы легкая боль заставила быстрее прийти в себя.       Как он умудрился заснуть под телевизор, с другим человеком в буквальном смысле на себе, не проснуться, пока его накрывали, и, что самое главное, не увидев ни одного кошмара?..       Он даже на таблетках сейчас не сидит.       — Все в порядке? — настороженно спрашивает Эрен, и Леви чувствует нарастающую в груди панику. Он сжимает в кулаке ткань пледа и переводит взгляд на парня.       — Где ты взял это? — тихо и строго спрашивает Леви, поднимаясь с дивана. Он не повышает тон, лишь слегка меняет его, а Эрен уже сменяет взгляд и теперь смотрит на него с широко раскрытыми глазами.       В полутьме Леви едва видит их цвет.       — У тебя в комнате… в комоде, мне просто показалось, что было бы неплохо тебя накрыть, — Эрен тоже поднимается, его руки сцепляются снизу, он выглядит провинившимся, но он не виноват. И весь вид парня заставляет Леви стать еще напряженнее.       Его начинает накрывать, понимает Леви. Его начинает накрывать, а Эрен прямо здесь, и если Леви выйдет из себя, то может ему ненароком навредить.       Ладони мелко трясутся. Ему нужна вода. Ледяная как раз пойдет.       Он быстрым шагом направляется к себе в спальню, не слушая окликающий голос парня. Леви сжимает зубы, старается успокоить дыхание и сосредоточиться на мыслях о ледяной воде.       Что угодно, только не срываться. Все что, мать его, угодно. Эрен и так выглядит виноватым и напуганным, не хватало только еще и оправдать этот испуг.       Он включает холодную воду во весь напор и плещет себе в лицо, стараясь успокоиться. Ничего не произошло. Пока он спал, ничего не произошло, а Эрен просто искал плед, чтобы накрыть его, никаких подводных камней. Ничего, черт возьми, не произошло...       — Леви?       — Твою мать! — взрывается Леви от неожиданности, хлопая ладонями по раковине, отчего на зеркало и вокруг отпрыгивают капли. Он поднимает взгляд на Эрена через зеркало и видит испуганный и непонимающий взгляд аквамариновых глаз.       Нет-нет-нет, думает он, сводя брови и зарываясь холодными пальцами в волосы. Эрен не должен его бояться, не должен стоять здесь с таким вот выражением лица.       — Все нормально, — на выдохе произносит Леви, а Эрен делает шаг вперед и слегка протягивает к нему руки, стараясь успокоить, но Леви отступает на шаг. — Все нормально! Не трогай меня, — говорит он грубее, чем хотел, но он не может даже дыхание контролировать, не то что тон и голос. — Тебе надо уйти, я вызову такси.       — Леви! Но ведь я…       — Не спорь и делай, как я говорю. Я не шучу, — Леви быстро протирает лицо полотенцем, буквально вылетая из комнаты и натыкаясь взглядом на чертов комод, в котором Эрен нашел плед.       Он видел? А может, искал? Рылся? Черт, нет, мысли просто путают его. Это просто Эрен. Эрен, который проносится мимо него с таким выражением лица, что становится тошно от самого себя.       — Хорошо, я уже ухожу, — слышит он. Эрен пулей выскакивает из комнаты и оказывается в прихожей, а Леви остается стоять на месте, стараясь хоть немного прийти в чувство.       Самое главное сейчас отправить парня домой, а потом… Леви идет за ним, отсчитывая цифры от ста до одного, чтобы ничего не говорить, чтобы еще сильнее не пугать парня. Тот не встречается с ним взглядом, и Леви не может видеть его глаз, но по говорящей мимике понимает, что сильно обидел парня. Ему хочется ударить самого себя, черт возьми, он даже ничего не может объяснить.       Тот одевается настолько быстро, насколько может, и Леви, наблюдая за этим, отстукивает указательным пальцем по ноге, продолжая считать про себя.       Парню нельзя видеть его приступы, нельзя стараться его успокоить, потому что тот слабее, и Леви может случайно сделать ему больно, а он этого не хочет. Он не хочет, чтобы Эрен боялся его, не хочет, чтобы тот чувствовал себя в опасности рядом с ним.       Парень переводит на него взгляд, явно хочет что-то сказать, но Леви, поджимая губы, головой указывает на дверь. И после этого парень больше не выглядит напуганным или же виноватым.       В его взгляде остается только обида и разочарование, пухлые губы поджимаются, а взгляд меняется настолько, что становится не по себе.       Когда дверь за ним закрывается, Леви понимает — после сегодняшнего Эрен больше не придет.       Эрена вообще больше не будет в его жизни. И он выжидает несколько минут, а потом, прикрыв лицо руками, гортанно рычит и с силой пинает стойку для ключей, на которой ничего не лежит.       Дни в плену кончились, дни, когда нельзя спать, когда каждый, кто окружает его, — враг, прошли.       Он понимает это, он, черт возьми, понимает, но ничего не может поделать.       Сейчас, пока он спал, то был уязвим. Его ебучее подсознание думает именно так, хотя сам Леви понимает, что это бред, что… что, черт возьми, ему больше не надо всегда быть начеку, не надо спать чутко, не надо постоянно контролировать себя.       Он медленным шагом доходит до дивана и садится, упираясь локтями в колени и прикрывая лицо руками. О какой, черт возьми, жизни может идти речь, о каком шансе?       Разве не дал сейчас Леви себе шанс, не постарался? И что из этого вышло? Напуганный до усрачки парень, который теперь, если и будет вспоминать его, то только как ебанутого психа.       На что он вообще рассчитывал? Разве не от этого хотел уберечь?       Разве должен тот терпеть все это? Ради чего? Чтобы что? Что вообще Леви может ему дать, кроме обиды и недопонимания?       Леви, прикрывая глаза, глубоко вздыхает и поджимает губы, хорошо понимая, что именно должен сделать.       Хорошего понемногу, думает он. Эрен уже помог ему. Кроме того, что это был первый в бесконечной череде кошмаров или нездоровых от транквилизаторов снов, сон, образ парня настолько прочно закрепился спасительной соломинкой, что теперь является единственной возможностью вспомнить во сне, что он всего лишь в кошмаре, в воспоминаниях.       Другими словами, после стольких лет гребаной темноты он наконец своими собственными глазами увидел небольшой луч света.       Леви шарит по дивану в поисках собственного телефона и находит его в одной из складок. Он знает, парень больше не позвонит, знает, что тот больше не объявится, но, открывая контакты и удаляя его номер, а также переписки и историю звонков, он понимает, что так и у него больше не будет возможности связаться.       Главное держать себя и больше никогда не ходить мимо «Сегансеи».       Откладывая телефон вниз экраном, он откидывается на спинку дивана и безучастно смотрит вперед себя, периферийным зрением замечая, что на журнальном столике до сих пор стоит коробка шоколадных конфет.       Леви одним точным движением бьет ногой по столику, заставляя тот со скрежетом отодвинуться, а коробку отлететь. Коробка переворачивается, падает на пол, и оставшиеся конфеты рассыпаются.       Он вздыхает.       Ничего. Он уберет. А остальное пройдет. Просто понадобится время.