Ты единственная надежда, что я храню внутри

...

      Эрен встает перед дверью дома Армина и слегка ежится от прохладного ветра. Погода сегодня стоит ветреная, хотя небо достаточно солнечное и совсем не серое. Сейчас всего два часа дня, в руках Эрена крупный пакет с покупным, еще не готовым сырным попкорном, а на губах играет легкая улыбка.       Наверное, со стороны он кажется странным, все-таки улыбается в никуда, но все же он не может перестать это делать. Настроение в кои-то веки лучше, чем просто хорошее.       Дверь на удивление открывает Энни, ее взгляд как всегда довольно спокойный, волосы собраны в привычный пучок. На ней узкие светлые джинсы и такая же узкая белая кофта, что не скрывает ключиц и плеч. Армин появляется в этот же момент за ее спиной, ладони свои он при этом держит на уровне груди, и они в тесте. Эрен приподнимает брови.       — Что происходит? — спрашивает он без приветствия, проходя в дом. Свет не включен, внутри все довольно светлое, днем дедушка Армина экономит электроэнергию, так что окна в строящемся доме ставил так, чтобы те освещали бо́льшую часть комнат. Эрен снимает кроссовки, оставляя зеленую толстовку с капюшоном, и Энни, прикрывая за ним белую со стеклянными вставками дверь, подходит к Армину. Судя по всему, она не впервые у Армина дома, но тем не менее, при Эрене еще ни разу тут не была.       Мистера Арлерта нет дома; как правило, если выходной у Армина, он сам находится в «Сегансее» или же занимается какими-то своими делами. Несмотря на возраст, порой кажется, что круг его общения шире, чем у самого Армина, хотя и того нельзя назвать необщительным.       — Пытался сделать печенья с шоколадными каплями, но у меня тесто все равно продолжает к рукам липнуть, — с досадой отвечает Армин. Сам он в домашнем спортивном костюме, его длинные волосы заплетены в хвост, видно, чтобы не мешались готовить. Энни совсем слегка улыбается, когда тот это говорит.       Кажется, она и вовсе может это делать, только если Армин рядом, хотя вряд ли признает это сама себе.       — Ну, теперь Джейме Оливер пришел, я думаю, он спасет печенья, которые ты мне пообещал. — Эрен улыбается ей и чуть разводит руками, показывая, что да, с тестом он точно сможет справиться, и они втроем направляются в кухню. Он сознательно опускает момент с обещаниями печений, честно сказать, не очень-то ему хочется возиться с выпечкой, но Армин, хоть и пытается скрыть, выглядит расстроенным и слегка пристыженным, так что надо спасать ситуацию.       Эрен быстро моет руки, снимает толстовку, оставаясь в легкой футболке, и, снимая с запястья тонкую резинку, завязывает челку пальмочкой, чтобы не мешалась.       — А где Микаса? — спрашивает он, проверяя массу и думая, а не выкинуть ли ее, чтобы замешать новое тесто, но потом вспоминает лицо своей матери, когда он так делает, и решает спасти эту. Конечно, печенья получатся не такими вкусными, как могли бы, но ничего страшного.       — Скоро будет, но придет без Жана, — отвечает Армин, моя руки от теста вслед за Эреном. Парень переводит взгляд на друга и приподнимает бровь.       — Из-за этого? — он указывает пальцем на свою щеку. Если честно, он не сомневается, что дело в нем, но все-таки было бы неплохо получить подтверждение догадкам.       Надо отдать должное, после геля ходить с подбитым коленом стало намного легче, хотя гематома и осталась на месте. Челюсть болит, только когда к ней прикасаются, а вот ранка на губе беспокоит больше всего из-за привычки Эрена кусать губы. В общем и целом, Жан неплохо приложил его.       Армин смотрит на него недвусмысленным взглядом, и Эрен кивает.       — Я с ней поговорю, — говорит Эрен больше самому себе, потому что он действительно задолжал подруге разговор.       Пока он занимается спасением печенья, Армин и Энни обсуждают возможность отпраздновать День Рождения парня — до него еще есть время, но если звать много людей, то надо подготовиться заранее.       — Двадцать один год, чем не повод открыть алкогольный сезон? — спрашивает Энни у Армина, и Эрен фыркает.       — Легко тебе говорить, в Германии же можно пить с шестнадцати? — Эрен смазывает руки растительным маслом и отщипывает печенья одинакового размера, размещая их на противне.       — Только вино и пиво, — произносит девушка, вновь поворачиваясь к Армину. — Почти всем в твоем окружении уже есть двадцать один, ты можешь собрать всех дома, если хочешь большой праздник.       — А закуски можно взять из «Сегансеи», думаю, мистер Арлерт не будет против, — поддерживает Эрен, а Армин недовольно смотрит на него.       — А что думает о вечеринке мистер Арлерт ты знаешь? — спрашивает он, хмыкая, а Эрен пожимает плечами.       — Мы сможем его уговорить, ты ведь знаешь, он мягче, чем хочет казаться, плюс, твой День Рождения выпадает на субботу, если это не повод его спраздновать, то уже не знаю. — Эрен укладывает противень в духовку и идет мыть руки. — А до него еще и Хэллоуин! Криста хочет сделать у себя вечеринку, ее отец приезжает только в декабре, так что дом в ее распоряжении, она весь курс зовет, ну и нас, конечно, тоже. Уверен, будет весело!       — Говорит человек с непереносимостью алкоголя. Я слышала, тебе нельзя больше двух бокалов вина, ты-то чему радуешься? — спрашивает Энни, чуть хмуря брови, а Эрен наливает себе воды из фильтра и неловко хмыкает. За него отвечает Армин:       — Еще бы Эрен придерживался того, что ему нельзя пить. — Эрен фыркает, вытаскивая из глубокого кармана джинсов желтую таблетницу, и, доставая несколько таблеток, запивает их водой, тут же выливая остаток в раковину. Энни уже не один раз ее видела, так что при ней он спокойно достает ее. Да и в принципе, на резонный вопрос людей о том, зачем ему вообще нужна таблетница, он всегда отвечает непринужденное — БАДы.       — Я всегда стараюсь не пить много, просто не всегда получается, — пожимает он плечами и чуть щурится от солнечного света, что слепит глаза через окно. Энни хмыкает и упирается щекой себе в кулак.       — Сколько тебе надо выпить, чтобы ты превратился в тело? — Армин издает смешок и откидывается на спинку стула, а Эрен на миг задумывается, а потом пожимает плечами.       — Вообще, я никогда не напиваюсь до слюней и соплей, во-первых, почти всегда со мной два надзирателя, — Эрен указывает пальцем на Армина, — а во-вторых, я быстро пьянею, так что мне и не надо, чтобы было весело. Последний раз я вообще пил с Кристой, мы немного выпили, но мне дало, — задумчиво произносит парень, поглядывая в духовку. Он знает, еще рано, но ему нравится сам процесс того, как печеньки раздуваются. — Хотя я вполне отдавал себе отчет. Ну, в пределах допустимой нормы, — вспоминая свое сообщение Леви, добавляет он.       — Хочешь сказать, ты не подкатывал к ней свои яйца? — Эрен усмехается этому выражению. Именно она его ему научила. Хоть Энни не особо разговорчивая, особенно при посторонних, но интересно выражаться умеет.       — Ну, — Эрен задумчиво прикусывает губу и вздрагивает от боли. Черт, эта привычка довольно дорого ему обходится с подобной раной. Чертов Жан. — Мы давно решили остаться друзьями, да и у меня в любом случае мысли в другом месте были, — говорит он и слегка краснеет, впрочем, ни Армин, ни Энни либо не замечают, либо делают вид, что не замечают.       — Да уж, наслышана об этой драме, — произносит Энни без какого-либо эмоционального окраса, и Эрен переводит многозначительный взгляд на Армина.       — Я ничего не говорил!       — Эрен, этот мужчина приходил, когда ты убежал готовить бутерброды посреди нашего разговора, а потом вы с Жаном подрались из-за того, что у него, вроде как, есть девушка. Если забыл, я там тоже была, — она закатывает глаза, и Эрен неловко ведет плечами. Да уж, в его жизнь и правда вовлечены все его друзья. Не то чтобы он от них что-то скрывает, но все-таки это слегка неловко.       — Брускетты. И ни с кем он, кроме меня, не встречается! — раздраженно буркает Эрен, скрещивая руки на груди. Энни слегка приподнимает бровь. — Он только по парням. Ни Жан, ни, что самое смешное, я этого не учли… — Энни сначала молчит, а потом начинает искренне смеяться, и ее смех настолько редкий, что они оба невольно наслаждаются тем, какой он красивый и чистый.       Такой же, как и смех Микасы, который он не слышал почти что два месяца, понимает Эрен.       Девушка смахивает выступившую слезу, а потом вздыхает и ничего не говорит. Армин же, наконец сумев отвести от нее взгляд, интересуется:       — А эта девушка вообще существует или Жан тебя просто хотел позлить?       — Существует, она племянница его близкой подруги, он ее с детства знает, — отвечает он, а потом начинает улыбаться, вспоминая вчерашний вечер. Если честно, он очень хочет увидеться, но не хочет быть совсем уж навязчивым. Если Леви тоже захочет, он обязательно согласится, но вчера тот сказал, что они «решат», и пока что, учитывая то, что сегодня с утра они созванивались, так и не решили. — Мы… вчера поговорили, и, в общем, все хорошо, — он пожимает плечами и не вдается в подробности. Энни долго на него смотрит, и Эрен сводит брови. — Что? — Ему становится неловко под этим выпытывающим взглядом. — Ну что?       — Хочу спросить, как обстоят дела с сексом, но не могу понять, это уместный вопрос, или нет, — она не краснеет ни на секунду, когда говорит это, а Армин и Эрен тем временем, наоборот, заливаются стыдливом румянцем. Блондин прикрывает лицо ладонью, мученически произнося ее имя, а Эрен то открывает, то закрывает рот.       — Мы… эм… пока не занимались сексом… — Энни приподнимает бровь, а Эрен возводит голову вверх. — Не все в этом мире завязано на сексе! Что ты так смотришь? Всему свое время! — говорит он словами Леви, хотя вчера, после того, как приехал в общежитие, без особых угрызений совести подрочил в кулак, думая обо всех их поцелуях и зажиманиях. Он опять резко краснеет и отводит взгляд.       — Прости, меня ввел в заблуждение этот засос, — она указывает себе на место между шеей и плечом, и Эрен невольно прикрывает место ладонью. Если честно, когда он одевался, то совершенно забыл о том, что там есть метка. — Ты не девственник, насколько я знаю, он явно тоже. Чего ждете? — Если честно, Эрен ничего не ждет, и, будь его воля, он бы еще вчера продолжил и довел дело до конца. Конечно же, он не считает, что секс — это главное, но все же, как ни крути, очень важная и приятная часть отношений, к которой Эрен не просто готов, а очень даже готов. Он хочет Леви каждой клеточкой своего тела, хочет изучить его тело, найти каждую эрогенную зону, хочет слышать его наверняка низкие и чувственные стоны. Он сводит ноги и пытается остановить свои мысли. — Я надеюсь, у тебя сейчас не стоит…       — Энни! Я не хочу слушать о возможной эрекции Эрена никогда! Ни при каких обстоятельствах!       — Хорошо, что Микаса еще не пришла… — тихо произносит Эрен, вжимаясь ладонью в лоб. Да уж, если бы подруга была тут, он бы точно умер со стыда. Вот с Энни всегда так. Спрашивает о таком с серьезной миной и внезапно.       — Ну, если он все-таки согласится, расскажи потом, интересно послушать, что в этом находят геи.       — Энни!       — Что значит «если согласится»? — возмущенно спрашивает Эрен, его щеки в буквальном смысле горят. — Мы встречаемся не так долго, чтобы ты делала какие-то свои выводы!       — Если тебя так задевают мои «выводы», пойди и соблазни своего бойфренда, — пожимает плечами девушка, спокойно глядя на него. — В чем проблема?       — Нет никакой проблемы! — зло говорит он, и вместе с тем щелкает таймер в духовке. Печенья приготовились, и Эрен поднимается со стула, закрывая тему.       От слов Энни остается небольшой осадок, но задумываться о них нет смысла; они с Леви не виделись почти две недели, вчера только-только помирились, Леви явно хочет его, так что о чем вообще может быть речь? Просто он слишком близко воспринимает к сердцу все, связанное с мужчиной, что, наверное, неудивительно. Нервы они с Аккерманом друг другу знатно успели помотать.       Эрен укладывает противень на подставку, и в этот момент слышит дверной звонок. Видно, пришла Микаса. Отличный повод уйти и заодно поговорить с ней, ситуацию с Жаном надо тоже прояснить.       Эрен знает, как бы сильно тот ни нравился его подруге, между ним и Жаном она всегда предпочтет его, и сейчас очень важно донести до нее, что она не стоит перед выбором и этот удар ничего не значит. Жан, конечно, придурок, но не по отношению к Микасе. И по-хорошему, понимает Эрен, надо перед ней извиниться. В конце концов, не сказать, что он был ей хорошим другом в последнее время, слишком был занят собой и своими проблемами с Леви.       — Я открою, — говорит он и выходит с кухни, оставляя ребят наедине друг с другом.       Микаса в легком осеннем тренче, она улыбается, когда видит его, и он улыбается ей в ответ, хотя замечает, что глаза у нее совсем грустные.       — Как ты, Эрен? — сразу же спрашивает Микаса, будто ничего больше ее и не волнует. Он помогает ей снять верхнюю одежду и, когда она снимает аккуратные ботинки, ведет за собой в зал, подальше от кухни. — Где Армин? Он написал, что Энни тоже пришла. — Она тянется ладонью к его синяку. — Надо смазать чем-нибудь, чтобы прошло поскорее… — тихо произносит она, и он мягко отстраняет ее руку, потому что слегка больно.       — Ты говорила с Жаном после этого? — Микаса тут же хмурится и поджимает губы. Она отводит взгляд, а Эрен вздыхает. Он укладывает руки на ее предплечья и наклоняется. — Микаса, ты не можешь с ним расстаться из-за меня, — говорит он, и она переводит на него свои холодные большие серые глаза.       — Мы не были вместе, — тихо произносит девушка, и Эрен на выдохе отступает, но не сводит с нее взгляда.       — Я прекрасно знаю, что между вами происходит. Он ревнует и злится на меня, это понятно. Но ты бы сама не злилась, если бы он постоянно ставил на первое место другую девушку, пусть и подругу, и совершенно этого не скрывал? — Микаса молчит, но взгляда с него не сводит, и Эрен невольно зарывается ладонью в волосы, сбивая пальмочку. Он и забыл, что заплел волосы. — Если ты не хочешь его видеть сама, то окей, я отстану от тебя, слова больше не скажу, но если все из-за этого ебучего удара, то, Микаса, подумай головой, почему он сделал это? — Она все молчит, только сильнее хмурится, а Эрен продолжает, не давая вставить слово: — Я отпихнул твою руку. Грубо. И я хочу извиниться за это и вообще за эти месяцы, я часто грубил тебе и отмахивался из-за собственных проблем, — он опять делает к ней шаг и чуть сводит брови, — я люблю тебя, вы с Армином самые близкие и важные люди для меня, и мне очень стыдно, что иногда я веду себя как придурок с вами. И если сейчас ты лишишь себя человека, который с такой заботой относится к тебе, и к которому, что еще важней, привязалась сама ты… я никогда себе не прощу, слышишь? Я не хочу, чтобы ты отказывалась от тех, кто дорог, из-за меня, — тише говорит он, а губы Микасы начинают дрожать, и Эрен аккуратно укладывает ладони на ее плечи. — Только не плачь! Я… я совершенно не этого хотел добиться, я… — она резко подается вперед и обнимает его за плечи, а Эрен от неожиданности отступает на шаг, но ловит ее и тоже обнимает в ответ, начиная улыбаться.       Они стоят так не больше минуты, он чувствует ее привычный несладкий, но приятный запах и чуть крепче сжимает руки, прикрывая глаза.       — Ну все, хватит плакать, — тихо просит он, гладя ее волосы. Она кивает и отстраняется. На ее губах играет мягкая улыбка, а глаза до сих пор на мокром месте, и Эрен улыбается ей в ответ.       — Я наберу ему, — тихо произносит она. Что ж, вот и отлично, думает Эрен.       — Уверен, он как раз сейчас плачет, смотря на твои фотографии, и бросает дротики в мишень с моей. — Она улыбается чуть-чуть шире, и он хочет оставить ее, чтобы та без свидетелей поговорила со своим недопарнем, но она вдруг задерживает его.       — Я… хотела спросить, — тихо начинает Микаса, слегка хмурясь, и Эрен кивает и заинтересованно смотрит на нее. — То, что он говорил про то, что у… Леви есть девушка, это ведь не так? Он соврал специально? — она делает паузу перед его именем, думает Эрен, видимо, из-за того, что привыкла называть его как угодно, только не по имени. И это уже огромный шаг к принятию.       — Нет, не специально, — уверенно говорит Эрен, а потом слегка разводит руками. — Он не думал, что врал. Просто туповатый. Но с этим ничего не поделать. — Конечно, он опускает факт, что и сам оказался не умнее Кирштайна, но да ладно. Микаса качает головой, а потом кивает. — У нас все хорошо. С Леви, я имею в виду. Мы все прояснили. Больше не будет никаких недопониманий.       — С его стороны, — тихо говорит Микаса, а Эрен, понимая, о чем она, опускает взгляд.       — Я пока не буду говорить ему. Не сейчас.       — Если ты так считаешь… но, Эрен, как собираешься скрывать?       — Я не знаю, — выдыхает Эрен, даже не обдумывая, — не знаю, я расскажу когда-нибудь, а пока что-нибудь придумаю. Я хочу просто насладиться тем, что у нас есть, — тихо и искренне отвечает он, смотря в ее глаза. — Это что-то серьезное. Действительно серьезное, я знаю, прошло мало времени, но я чувствую это. — Он кладет кулак на свою грудь. — И я хочу, чтобы у нас все вышло, но, если скажу ему сейчас, он никогда не будет уверен в том, что мои чувства настоящие, будет сомневаться в этом, я… не хочу этого, — он говорит ей правду. То, из-за чего злится сам на себя и боится, ведь скрывать свою болезнь не так уж и легко, с учетом того, что Микаса права — контролировать его не всегда удается.       — Почему ты думаешь, что он будет сомневаться? — тихо спрашивает Микаса, сводя брови, а Эрен грустно улыбается и пожимает плечами.       — Потому что люди, знающие меня с пеленок, сомневаются. А человек, который привык сомневаться во всем, и подавно не даст мне шанса. — Она хмурится, но кивает, и он отходит на шаг. — Я пошел к ребятам. Мы печенья сделали. Если хочешь, позови Жана, мы точно не против, вместе веселее, даже несмотря на то, что он придурок.       Микаса не улыбается. Видимо, думает о его словах, но Эрен не будет их забирать обратно. В конце концов, Микаса знает: он не врет и даже не преувеличивает. В его активных действиях, мотивах и поступках что родители, что они с Армином в первую очередь видят именно биполярное расстройство, а не его. Негласно, но они всегда как будто сомневаются, а не в фазе ли он находится и, если нет, насколько далек он от этого состояния.       К сожалению, даже Зик частенько грешит подобным, а ведь он единственный, кто пытается не делать на этом акцента, прекрасно зная, как сильно это расстраивает его.       И это обидно, это злит, и это то, к чему Эрен не готов с Леви.       Он хочет, чтобы Леви знал: все, что он делает, все, что чувствует, — исходит от него, а не из чертовой болезни, потому что так оно и есть.       Эрен заходит на кухню, печенья уже лежат на тарелке, Энни держит одно между большим и указательным, а Армин о чем-то ей рассказывает. Они не возвращаются к прошлой теме, он идет к окну и широко раскрывает его, доставая сигарету, а через несколько минут присоединяется и Микаса, которая говорит, что Жан к ним приедет через час.       Когда они направляются в зал, попутно выбирая фильм, телефон в его кармане начинает звонить. Ребята о чем-то болтают, так что не сразу замечают, что он остается позади, а Эрен смотрит на экран, и, когда видит имя Леви, в груди становится тепло.       Он чувствует и знает: теперь все будет по-другому. Их так много ждет впереди, Эрену многое предстоит узнать о мужчине, но пока что он просто отвечает на звонок, не прекращая улыбаться.

…

      — Я не понимаю, как этим пользоваться, и не хочу этому учиться. Мне нужно что-то, что не выглядит как прибор для массового истребления человечества, но при этом может сделать что-то помимо эспрессо, — холодным и спокойным тоном объясняет Леви консультанту, отчего и Петра, и Ханджи замолкают и смотрят на него многозначительным взглядом.       Они находятся в торговом центре, где, как говорила Петра, будет большой выбор и не придется брать кота в мешке из интернета, но из-за того, что сегодня суббота, людей просто невменяемое количество, отчего у Леви есть огромное желание свалить поскорее домой.       В этом магазине, кроме них, есть еще парочка людей, но, во всяком случае, с учетом загруженности центра, им везет, что покупка кофемашины не такое популярное занятие и им не приходится ждать помощи консультанта.       — Капитан! Это хорошая кофемашина! Здесь есть режим капучино, латте и…       — Я не хочу управлять кофемашиной с телефона, я хочу нажать кнопку, максимум две, и получить напиток, — перебивает ее Леви, в общем не меняя тона. Он скучающе смотрит на инструкцию по использованию приложения и откладывает ее. — Это понятно?       — Простите, а у вас случайно нет машины, из которой выскочит бариста и сам все сделает? — спрашивает у консультанта Ханджи, и, когда парень начинает улыбаться, Леви хватает перевести на него взгляд, чтобы улыбка исчезла.       — У нас есть машины попроще! Я знаю, что вам предложить! — говорит парень, отступая на шаг. Видно, Леви его чем-то пугает, хотя сам не понимает, в чем дело. Разговаривает он с ним довольно вежливо, едва ли ведет себя активно… Но, в общем, плевать на консультанта.       — Благодарю, — спокойно отвечает Леви, поворачиваясь к девушкам. Он смотрит на Ханджи и вздыхает. — Я звал только Петру помочь. Как ты тоже здесь оказалась?       — Как тебе не стыдно? — громко спрашивает Ханджи, картинно хватаясь за сердце и корча рожи. Леви закатывает глаза. — Я ради тебя маникюр отменила, а ты!..       — Я просто хотел купить кофемашину, а не превращать этот поход в цирк.       — Какой же ты старый зануда, признайся, ты удерживаешь Эрена угрозами? — фыркает она, скрещивая руки на груди, а Леви кажется, закатить глаза сильнее невозможно.       — Ты знакома с этим парнем? — интересуется у нее Петра, а Леви вздыхает.       — Вы будете обсуждать это прямо при мне?       — Да! И Эрвин тоже, и ох, ты бы видела это солнышко! Практически растопил сердце Смиту, а ты сама знаешь, едва ли это возможно. — Ханджи слегка бьет Петру локтем, а та хихикает. — Очень контрастирует с этим злым гномом… что он вообще в тебе нашел? — это она уже говорит Аккерману, но тот не собирается поддерживать ее издевки, иначе это не закончится.       — Наверное, то, что капитан покупает домой кофемашину, хотя не пьет кофе, — отвечает ей Петра вместо него, а Леви переводит на нее спокойный взгляд. — Правда, вчера ваш парень не выглядел как солнышко. Скорее как разъяренный ураган…       — Что?! — удивленно произносит Ханджи, как всегда активно играя мимикой. — Когда ты его видела?! Разъяренный? Леви, что ты натворил?       — Мы шли на парковку, он шел нам навстречу и выглядел так…       — На нее у меня нет рычагов давления, а с тобой мы встретимся в понедельник, — ровным голосом перебивает Леви, и Петра приподнимает палец, а потом поворачивается к тете.       — Нам нужна машина с одной, максимум двумя кнопками…       — И этому ты их учишь? Сдаваться при первой сложности? — фыркает Ханджи, но Леви не успевает ответить: к ним вновь подходит консультант и просит проследовать за ним.       — В этой модели, конечно, больше двух кнопок… — он с опаской смотрит на Леви, однако тот никак не комментирует его слова, — но управление понятно интуитивно, каждый напиток отображается на сенсорной панели, вам просто надо засыпать зерна, налить в отделения молоко и воду, и она сама все сделает! Она может делать без вашей помощи разные типы напитков, в том числе, латте макиато, капучино, флэт уайт, ристретто и…       — Я дальше капучино уже не понимаю. Эта лучше. Покажите, как пользоваться и куда что наливать, если все, как говорите, я возьму ее.       — Мистер Грей, может, хоть цену спросишь? Она явно не двести баксов стоит, — скрестив руки на груди, произносит Ханджи, а консультант чуть нервно трет собственные пальцы. Леви не очень понимает, на что подруга делает отсылку, да и не сильно хочет, хотя Петра фыркает, стараясь сдержать смешок.       — Ну, ее цена составляет девятьсот семьдесят девять американских долларов…       — Сколько?!       — …но она того стоит!       — Леви, на черта тебе такая дорогая кофемашина? — громко спрашивает Ханджи, отчего невольно морщится и Леви.       — У меня не планируется никаких больших трат в ближайшем будущем, и до этого их тоже не было, зачем нужны деньги, если не тратить их, когда это требуется? — меланхолично отвечает Леви, поправляя серую рубашку у запястий и смотря на время. — Вам нужно разрешение на демонстрацию? — Леви поднимает взгляд на парня, и тот активно отрицательно качает головой. — Начинайте.       Конечно же, Ханджи пытается его переубедить, но выглядит машина не громоздкой, дизайн не режет глаз, удобная и действительно понятная в использовании. Если он разобрался в ней, значит, и у Эрена не возникнет проблем.       — Ага, пакуйте, — консультант выглядит настолько счастливым, что ему удалось продать что-то дорогое, что едва ли не искрит радостью.       — Ох, ну если это не повод выпить кофе, то я уже и не знаю… Какие у вас планы? — спрашивает Ханджи у обоих. — Здесь на минус первом есть неплохое кафе, можем провести время, а вечером в бар, Оруо и Эрд звали нас выпить, но, — она щелкает по носу Петры, чем заслуживает возмущенный возглас, — без сопливых!       — Не очень-то и хотелось с вами напиваться, майор! — слегка обиженно фыркает она, поглядывая на Леви. Тот вздыхает, но пока ничего не говорит. Несмотря на то, что Ханджи и Петра являлись родственницами, так уж получилось, что взаимодействовали друг с другом они чаще всего в присутствии Леви, а иначе достаточно спокойная Петра просто не вывозила нрав своей тети.       — Я пас, — спокойно отвечает Леви, а Ханджи сводит брови и смотрит на него жалобными глазами. Не то чтобы это помогало ей убеждать его куда-то идти. Однако, чтобы не выслушивать сто нелепых причин, почему он должен пойти с ними, Леви все же говорит: — Другие планы, — она фыркает, а потом начинает улыбаться.       — О, ну раз планы, — задумчиво говорит она, обходя его и вставая с другой стороны. — Как радостно видеть, что вы помирились, а то на тебя было невозможно смотреть. — Леви закатывает глаза и идет на кассу, когда ловит взгляд консультанта.       Смысла вступать с ней в полемику нет, она и это-то говорит, чтобы вытянуть из него побольше информации, хотя прекрасно знает: вытянуть из него то, что он не хочет рассказывать, — невозможно. А все, что касается его личной жизни, которая с недавних пор имеет главный приоритет, относится к тому, что он не будет с кем-то обсуждать без острой необходимости.       С Эреном они виделись вчера, опять дома, и Леви понимает, что едва ли они могут ограничить все свое общение его квартирой, но правда в том, что он понятия не имеет, как разнообразить их последующие встречи. Он в принципе не в курсе, что должно включать в себя свидание, никогда на них не ходил, а как развлекать двадцатилетнюю душу компании для него и вовсе тайна покрытая мраком.       Для начала было бы неплохо узнать, как сам Эрен любит проводить время, потому что тыкать пальцем в небо кажется глупым и нецелесообразным, да и едва ли его фантазии хватит придумать что-то интересное. Если бы не Ханджи и Эрвин, он бы покрылся плесенью дома, выходил бы лишь за продуктами, в чайную лавку и к Крюгеру на сеансы.       — Ханджи, — зовет он, когда они втроем идут по направлению к его машине, чтобы оставить покупку в багажнике. Конечно, от бара он отказался, но он не против провести с ними время, — когда ты успела принести домой свечи? — спрашивает он, переводя на подругу взгляд. Петра приподнимает брови, а Ханджи начинает довольно ухмыляться. Конечно, он не мог не понять, чьих рук это дело. Ключи от его квартиры есть только у Ханджи и у Эрвина, и вряд ли второй стал бы подобным заниматься.       — На прошлой неделе, когда вы собирались парнями играть в карты, я не могла не заметить, что твоя угрюмая рожа стала еще угрюмей, и решила, что, возможно, они тебе понадобятся, когда помиритесь. Романтика, все дела. А что, пригодились? — Леви хмыкает и кивает.       Он открывает машину и укладывает крупную коробку внутрь.       — Спасибо, — искренне произносит он. В конце концов, такая мелочь, как зажженные свечи, смогли вызвать столько радости у Эрена, что за это не жалко поблагодарить.       — Ты не можешь поблагодарить меня за свечи и не сказать, при каких обстоятельствах они вам пригодились! — громко говорит Ханджи, а он не впечатлено смотрит на нее, вместе с тем доставая телефон.       — А я вообще не знаю, что происходит, так что не жалуйтесь, майор!       Они опять заходят в торговый центр, Леви перелистывает контакты, пока не натыкается на имя Эрена.       Этой ночью после кошмара ему так и не удалось заснуть, но уже утром он смог слегка подремать, и на удивление удачно. Позже он связался с Петрой, чтобы та помогла ему с выбором кофемашины, но, если честно, позвал ее больше для того, чтобы объяснить вчерашнюю ситуацию. Та пришла уже вместе с Ханджи, и начинать разговор об этом показалось неуместным.       — Он подумал, что мы, — Леви кивает головой в сторону Петры, — пара. Его близкая подруга встречается с Кирштайном, и тот решил, что будет здорово, если он выдаст Эрену свои предположения за истину.       Ханджи присвистывает, а Петра смущенно смотрит себе под ноги.       — Какой кошмар… — выдыхает покрасневшая девушка, а Ханджи посмеивается.       — А, по-моему, мило, — говорит она, улыбаясь. — Во всяком случае, так звучит.       — Не особо. У Эрена разбита губа, синяк на полщеки и гематома на колене. — Ханджи гримасничает и протягивает «ухх», а Леви слегка разводит руками. С Жаном ему тоже предстоит разговор о том, в каких случаях можно махать руками, а в каких Леви ему эти самые руки засунет в очко.       Они спускаются вниз по эскалатору, Леви шикает на Ханджи, когда та рукой облокачивается на черные перила, внизу людей еще больше, огромна и очередь к бару-кафе, и, когда Леви понимает, что оно находится в центре зала и ничем не ограждено, ему становится не по себе. Он осматривается в поисках лучшего стола, но понимает, что такого нет. Куда ни сядь, спина везде открыта.       — Не подходит.       — Леви, это торговый центр, здесь… — начинает Ханджи, и она хочет продолжить, наверняка хочет сказать, что здесь безопасно, что тут ему не надо выбирать выгодную для обзора позицию и прикрывать спину, но Леви просто поднимает на нее взгляд, молча заставляя остановиться.       — Это место не подходит. — Петра слегка сводит брови, а Ханджи вздыхает и качает головой.       — Ты же понимаешь, что тебе надо справляться с этим, а не потакать?.. — Леви понимает, что не собирается что-то ей доказывать. Он не то чтобы не хочет здесь садиться — он не может. — Иначе ты не сдвинешься с мертвой точки.       Эта привычка — как шрам. Никак глобально на его жизнь не влияет, но все же не может не напоминать о прошлом, не отпускает.        — Не в этот раз, — выдыхает он, а Ханджи поджимает губы.       — А когда будет «этот раз»? — тихо спрашивает она, ее тон всегда так сильно меняется, когда она становится серьезной. Она долго смотрит на него и вздыхает. — Возьму напитки с собой. — И отходит к бару. Петра молчит, не говорит ничего и Леви, да и едва ли что-то можно сказать.       Не факт, что «этот раз» вообще когда-нибудь наступит. Он с этой мыслью свыкся, а вот Ханджи и Эрвин пока нет.

…

      — Привет, — произносит Эрен, опираясь спиной на стену. Он стоит неподалеку от стойки с различными сувенирами, что по большей части привозили сюда родители Армина, и невольно трет пальцами маленькую статуэтку пизанской башни.       — Привет, ты еще с друзьями? — Леви стабильно переходит сразу к делу, почему-то теперь это не смущает. В конце концов, его действия намного больше говорят, нежели слова. Эрен чуть склоняется вбок и заглядывает в зал, ловя взгляд Армина. Он приподнимает руку вверх, показывая, что все хорошо.       — Да, я чуть задержался в общежитии, пришел минут сорок назад. Мы, может, посмотрим что-нибудь или гулять пойдем, погода неплохая. — Он знает, что Леви собирался в торговый центр за какими-то покупками. — Ты уже закончил со своими делами? — Он чуть прикусывает губу и опять вздрагивает. — Твою мать… — шепчет он, касаясь пальцами. Опять пошла кровь.       — Что там у тебя?       — Да губу опять прикусил, — шикает он, но решает не использовать антисептик. Само пройдет. Леви вздыхает, и Эрен слегка усмехается. Видно, про себя Леви сейчас называет его идиотом, но, во всяком случае, хоть вслух не говорит.       — Скоро поеду домой, напиши, когда закончишь, я тебя заберу, — Леви как обычно говорит ровным спокойным тоном, и Эрен начинает улыбаться шире. Черт, он просто на седьмом небе. Йегер прикрывает глаза. — Ты сейчас не кусаешь губы, надеюсь?       — Ничего я не кусаю! — буркает Йегер, смущаясь. — Я могу и сейчас уйти, они не обидятся.       — Не надо, проведи время с друзьями, — отвечает тот, а Эрен слегка хмурится, но ничего не отвечает. — Эрен… я буквально слышу твое недовольство.       — Нет, я не недоволен, — тихо отвечает Эрен, потирая пол носком. — Я просто… — это же не будет звучать слащаво? Или не искренне? В конце концов, это правда, — просто соскучился, мы долго не виделись из-за всей этой неразберихи, и я бы хотел провести время с тобой. — Леви молчит недолго, если честно, но за эти полминуты Эрен успевает отругать себя, может, не стоило этого говорить? С другой стороны, он сказал то, что чувствует, так что в этом не должно быть ничего страшного.       — Я тоже, — вдруг произносит мужчина, и Эрен сводит брови. Ему хочется спросить «Правда?», но Леви не любит, когда у него переспрашивают, да и… Леви не тот человек, кто болтает попросту. — И все же, удели друзьям время, раз уж договорился с ними. Целый день впереди.       Эрен не может сдержать улыбки. Он говорит тихое «хорошо» и идет в сторону друзей. Энни и Микаса пассивно переругиваются насчет фильма, Армин привычно старается разрядить обстановку, а Эрен плюхается на диван. Он не скрывает, что говорит с мужчиной, и друзья на удивление никак не акцентируют на этом внимание. Даже Микаса, хотя он ловит ее взгляд.       С Леви они переговаривают насчет примерного времени, Армин живет неподалеку от «Сегансеи», но в другой стороне от Леви, и если честно, уже после того, как он прощается с мужчиной, его мысли далеки от фильма. Он как идиот улыбается, строчит ему сообщения, получая привычно короткие и иногда язвительные в ответ. Конечно, он понимает, со временем он сможет начать думать о чем-то, кроме Леви, но явно не сейчас.       Несмотря на то, что Энни его подкалывает, несмотря на то, что вскоре приехавший Жан буркает извинения за удар и за дезинформацию (кстати, извиняется тот впервые), несмотря на то, что после фильма они решают прогуляться пешком до «Сегансеи», чтобы привычно там перекусить, все, о чем Эрен действительно может думать, что скоро Леви приедет за ним.       Леви забирает его из кафе примерно к шести часам, солнца уже не видно, но небо еще только светло-синее. Они с Армином, Микасой, Жаном и Энни сидят у столика возле окна, так что Эрен сразу видит серебристую машину Аккермана. Тот не заходит, пишет «выходи» и выходит из машины, вставая у пассажирской двери, и, наверное, Эрен никогда не прощался со всеми настолько быстро. Он, не сдерживая радостной улыбки, бросает на стол за себя несколько купюр и в ту же минуту выскакивает из кафе.       Аккерман выглядит потрясающе, как и всегда, аккуратные волосы, привычно выбритые в висках и затылке, ровные темные джинсы и светло-серая рубашка. Он не надел верх, хотя Эрену всегда при возможности говорит одеваться теплее, а еще смотрит на него таким взглядом, что колени подгибаются, так что, конечно, Эрен целует его без приветствия.       Он укладывает ладони на шею Аккермана, большими пальцами удерживая голову, тот явно не привык к такому, его тело враз напрягается, но он не отталкивает Эрена, только аккуратно придерживает его за корпус, чтобы сильно не наваливался. Он отвечает на поцелуй, но не позволяет углубить его и отстраняется, когда ладони Йегера начинают скользить вниз и цеплять его рубашку.       — Ты такой красивый, не смог сдержаться, — выдыхает Эрен, целуя его щеку и спускаясь к челюсти. Запах мужчины как всегда будоражит кровь, будь воля парня, он бы и секунды не ждал. Леви хочется так, что едва ли Эрен может думать чем-то, что находится выше пояса.       — Уж постарайся, — спокойно отвечает мужчина, слегка отстраняясь. Он заглядывает в глаза Эрена, и его тон смягчается. — Я не очень-то привык зажиматься при свидетелях, — Леви кивает головой куда-то за его спину, и Эрен, оборачиваясь, видит, как неслабо удивленный Жан резко отворачивается от окна и делает вид, что разговаривает с Микасой и Энни и совершенно не причем. Эрен закатывает глаза.       — Прости, не подумал о том, что они будут пялиться, — не подумал, потому что ему все равно. Пусть смотрят, если хотят.       — Забей, — Леви говорит спокойно, потом касается его щеки пальцами, оглаживая пока не прошедший синяк. — Как нога? — Леви уже спрашивал это утром, и Эрен ответил, что почти не болит. Он почти не хромает и даже не замечал сегодня боли в ней. Больше его нервирует губа.       — Все хорошо, могу хоть марафон пробежать! — улыбаясь, отвечает Йегер, беря его ладони в свои и заглядывая в глаза. Леви явно не привык к подобным проявлениям чувств, это заметно по языку его тела, оттого, как он сразу напрягается, как смотрит, чуть хмуря брови, но потом оттаивает.       — Повременим с марафоном, — Леви хмурится чуть сильнее, своих ладоней из его не забирает, но не сжимает в ответ, так что Эрен отпускает его. — Я не знаю, чем тебя развлекать, так что, если ты хочешь сегодня заняться чем-то определенным, лучше скажи это, — Эрен сначала непонимающе сводит брови, а потом начинает широко улыбаться, отчего Леви закатывает глаза. — Эрен, не беси меня…       — Я не смеюсь над тобой! — Эрен опять укладывает ладони на его талию, а Леви, вздыхая, позволяет себя обнять, расслабляясь настолько, насколько в данный момент для него возможно. Черт, несмотря на то, что тело у Леви жилистое и твердое, достаточно крупный торс и широкие плечи для его комплекции, все же тот такой… маленький. Его постоянно хочется трогать и обнимать, так что Эрен не отказывает себе в этом и утыкается носом в волосы, крепко вдыхая в себя. — Мне приятно, что тебе важно мое мнение, — Эрен говорит это негромко, он слегка сжимает пальцами приятную ткань рубашки и прикрывает глаза. — Я никуда не хочу, если честно, поехали к тебе? — тихо произносит он, чувствуя, как на его лопатки ложится одна рука. Это, конечно, не полноценное объятие, но уже что-то.       — Хорошо, — отвечает ему мужчина.       Дорога совсем близкая, едут настолько мало, что вторая песня на массажном радио Леви не успевает закончиться. Они проезжают мимо клиники, в которой Эрен лежал, и он невольно хмурится, но Леви не замечает этого.       В этот раз они останавливаются на наземной парковке, Аккерман без слов накидывает на его голову капюшон, что успел упасть в какой-то момент, и выходит из машины. Эрен следует за ним и наблюдает, как тот достает из автоматически открывшегося багажника какой-то крупный пакет.       — А что это?       — Увидишь, — ровно отвечает Леви, и Эрен, удовлетворившись ответом, пожимает плечами.       Если честно, он будто в сказку попал. Будто не было этих месяцев, будто бы Эрена сейчас награждают за его усердие. Он идет около мужчины, здоровается с консьержем вместе с Леви и удивительно привычно заходит в его квартиру.       — Так ты за этим ездил?       — А как думаешь, капитан очевидность? — с легкой улыбкой отвечает Леви, оставляя покупку на полу и снимая обувь. Эрен краснеет и проходит мимо него к гостевой ванной, чтобы помыть руки, слегка пихая его плечом, чем заслуживает еще более очевидный смешок.       Ладно, пусть издевается, раз это заставляет его улыбаться.       Они проходят на кухню вместе, Эрен снимает толстовку и усаживается на стул.       — Я принес тебе кое-что, — Леви поворачивается к нему, и Эрен подбрасывает в его сторону тарочку, такую же, как в прошлый раз. Он, конечно, не сомневался в реакции Леви, но то, как тот ловит ее, не сводя с самого Эрена взгляда, вызывает восторг. — Заметил вчера, что закончилась, — с улыбкой произносит парень, и Леви заглядывает в глаза и, делая несколько шагов к нему, привычным жестом взлохмачивает его волосы.       — Спасибо, Эрен. — Чем заставляет его резко покраснеть. Конечно, Леви это замечает, но реагирует лишь легкой усмешкой. Он кладет тарочку на место старой, а ту выкидывает. Интересно, зачем держал? — Я тоже кое-что принес для тебя, сейчас попробуем справиться с этим вместе. — Леви наконец достает коробку из пакета, Эрен широко раскрывает глаза, когда понимает, что на той нарисовано. Он поднимается с места и подходит к Леви.       — Ты что, купил кофемашину? — тихо спрашивает он, осматривая коробку со всех сторон. Леви фыркает на очередной очевидный вопрос и достает ножик, чтобы открыть коробку. — Это… это для меня? Ты же не пьешь кофе! — Леви поддевает скотч и наконец открывает коробку.       — Держи, я достану, — он указывает на коробку, а сам цепляет устройство в пенопласте. Эрен, если честно, не знает, что сказать.       Он помогает Леви достать машину, и он без понятия, сколько такая стоит, но явно не мало. Леви откладывает инструкцию, разматывает шнур, вручая его Эрену, а сам собирает пенопласт, который слегка рассыпался. Его явно раздражает вдруг возникший мусор, но он методично все убирает, пока Эрен старается совладать с собой.       — Леви… не стоило из-за меня…       — Эрен, — перебивает его Леви строгим голосом, даже не глядя. Он собирает пенопласт, пластиковые пакетики, в которых были упакованы комплектующие. И Эрен бы еще мог замолчать, но это слишком…       — Нет, я просто… это было совершенно необязательно! Особенно учитывая то, что ты совсем не пьешь кофе! Я бы наловчился делать его в турке!       — Я не хочу, чтобы ты что-то «наловчался» здесь делать, — выдыхает Леви, закрывая ящик с мусоркой, он берет коробку и подрезает ее, чтобы тоже сложить. Эрен до сих пор стоит с проводом в руке и старается успокоить сердцебиение. Леви откладывает нож и коробку со вздохом и встает напротив фатально покрасневшего Эрена.       Парень отводит взгляд, а Леви поворачивает его голову к себе, заставляя смотреть в глаза, и от этого Эрен краснеет еще сильнее.       — Мне неловко, — тихо говорит Эрен, отводя взгляд. — Мне неловко, что из-за меня ты потратился. Я очень благодарен, правда, я ведь даже не просил, а ты купил дорогую кофемашину просто из-за того, что вчера я не смог выпить кофе, но это… это было необязательно! — повторяется Эрен, и Леви вздыхает и слегка проводит по его волосам рукой.       Удивительно, как часто Леви использует этот покровительственный жест. И конечно, Эрен понимает, разница в возрасте, в статусе, в заработке и все такое, несколько раз Эрен позволил заплатить за себя, но он не хочет, чтобы это превращалось в привычку.       — Считай, что я это сделал для своего спокойствия, — пожимает плечами Леви. — Плюс, эта штука все равно стоит у меня дома, если станет легче, думай, что я взял ее на случай, если захочу все-таки понять, что все находят в кофе.       — Но я же знаю, что это не так… — буркает Эрен, и Леви кивает.       — Ладно, я скажу как есть, а ты постарайся понять и принять это для себя, идет? — Леви серьезно смотрит в его глаза, и Эрен неуверенно кивает. — Я не стараюсь тебя впечатлить, во всяком случае, все, что я делаю, не исходит из желания показаться тебе лучше, чем я есть. Я забочусь о твоем комфорте. Эрен, так уж вышло, что по большей части я провожу время именно здесь, и кроме определенных моментов, когда ты, — Леви делает акцент на этом и продолжает: — захочешь куда-нибудь выйти, не знаю, поужинать или пообедать, погулять или посмотреть что-нибудь, я буду стараться составлять тебе компанию и даже пытаться наслаждаться этими «выходами в свет», но в основном, особенно когда похолодает, мы будем проводить время здесь, и я хочу, чтобы тут было все, что в потенциале тебе может пригодиться, понимаешь? — он говорит спокойно, пусть немного и хмурится от того, что ему приходится объяснять нечто, что для него очевидно, а Эрен слушает его и чувствует, как нервозность и стыд отходят, оставляя за собой теплое чувство нежности.       Едва ли Леви нужно казаться лучше. Он искренний и до такой степени заботливый, будто сошел с книг романов, что так любит его собственная мама. И, как оказалось, не вся забота может раздражать Эрена. Хотя он понимает почему. Желание Леви заботиться о нем исходит не из-за того, что у Эрена есть психическое расстройство.       — Хорошо, — говорит Эрен, кивая. Щеки до сих пор горят румянцем, но теперь смущение становится приятным. — Я понял, — повторяет он, начиная улыбаться, — но тогда и ты мне позволяй заботиться о тебе, ладно? Я не хочу, чтобы все было в одни ворота. — Леви не отвечает, но кивает. — Хорошо… я, — Эрен стучит ладонями по своим коленкам, — очень хочу ее опробовать, подключай, а я пока заварю чай. — Леви опять кивает и хочет отстраниться, но Эрен задерживает его и склоняется над ухом. — Спасибо, Леви, — тихо говорит он и отстраняется, не дожидаясь ответа.       Когда он чувствует слабый шлепок чуть ниже поясницы и оборачивается к мужчине, то понимает, что смутил его, хотя румянца не добился.       — Сопляк…       Ну что ж, то ли еще будет, думает Эрен с усмешкой.       С горем пополам у них выходит настроить машину, хотя Леви, кажется, уже готов вернуться в магазин и убить консультанта, который показывал все понятно, а на деле оказалось непонятно, но в итоге вместе с Эреном они смогли сделать ему латте.       Они привычно идут в зал, на журнальном столике оставляют место для чая, а на деревянном подлокотнике Эрен оставляет крупную прозрачную кружку с красивым трехслойным латте, после чего ему точно в голову прилетает подстаканник.       К восьми часам, когда обсужден, кажется, каждый момент сегодняшнего дня, Эрен буквально интересуется всем, даже тем, чем тот завтракал и обедал, и ему явно очень не нравится, что у Леви нет такого понятия, как завтрак, обед и ужин. Он ест, когда хочет есть, и, как правило то, что попадает под руку.       — Ты выглядишь уставшим, — говорит Эрен. Леви отставляет пустой стакан на журнальный столик и туда же ставит пустую кружку из-под латте, которую Эрен случайно может спихнуть локтем, учитывая его манеру активно размахивать руками. На удивление, когда Леви рассказал о том, что сегодняшний день провел с Петрой и Ханджи, Эрен не выказал ни грамма недовольства, хотя, если честно, Леви ожидал, что у того все же останется осадок ото всей этой ситуации, но, похоже, насколько Эрен импульсивный, настолько и отходчивый. Он только уточняет, не обидел ли Петру случайно, но, получив отрицательный ответ, и вовсе будто забывает о ее существовании. — У тебя синяки под глазами, сколько ты спал сегодня?       Леви слегка хмурится, но все же не отнекивается.       — Если просыпаюсь посреди ночи, уже не могу заснуть, — отвечает Леви спокойным тоном, а Эрен внимательно слушает. — Я достаточно сложно засыпаю, если не устал, уже подпривык, не переживай, сопляк, — он хмыкает и слегка шлепает его по здоровой щеке, чем заслуживает абсолютно очаровательный нахмуренный взгляд.       — В прошлый раз… ну когда я у тебя был впервые, ты заснул нормально, это не в порядке вещей, так? — до сих пор слегка неловко вспоминать тот день, и, похоже, не одному ему, но с учетом ПТСР Леви, опускать такие моменты нельзя. Если Леви смог с ним заснуть, это должно что-то значить.       — Ага. У тебя аура, как у младенца, в сон тянет, — Эрен нахохливается, и Леви качает головой. — Эрен, не старайся с этим разобраться, оставь это профессионалам.       — Но профессионалы не помогают тебе уснуть, а со мной ты смог, значит, я могу и буду пытаться с этим разобраться. Мне не все равно, даже не проси меня держаться в стороне, — серьезно говорит Эрен, отворачиваясь от него. Леви хочет что-то сказать, а потом разводит руками и пожимает плечами.       Как Эрен будет с этим разбираться, конечно, интересно, главное, чтобы сильно не разочаровывался, если не получится, хотя Аккерман не может отрицать то, что то спокойствие и размеренность, что он испытывает рядом с Эреном, — действительно способствует сну. До этого Леви думал, что это разовое мероприятие, но по факту, даже сейчас, если он приляжет парню на колени, он уверен, не пройдет и двадцати минут, как заснет.       — А чем ты занимаешься, когда понимаешь, что не можешь уснуть?       — По-разному, — пожимает плечами Леви, глядя на него, — иногда читаю, иногда ложусь здесь и включаю что-нибудь, бывает, звоню Эрвину или Ханджи, если они не спят, они привыкли, иногда практикую языки, чтобы их не забывать, по-разному, в общем. — Эрен хмыкает и поворачивается всем корпусом к нему.       — Может… будешь звонить мне тоже? Как и им?       — Исключено, — резко и безапелляционно отвечает Леви.       — Но почему?! — громко спрашивает Эрен, подрываясь, а Леви закатывает глаза.       — Они — взрослые состоявшиеся люди, ты — работающий студент. Ни при каких обстоятельствах я не буду тебя будить среди ночи.       — Но…       — Без «но». Не спорь. Если я сказал нет — значит, нет, — перебивает его Леви таким тоном, что у Эрена если и возникает желание возразить, он его сдерживает. Хотя по парню видно, как сложно ему это дается.       Леви поднимается с дивана, хочет убрать посуду, но Эрен поднимается вслед за ним и берет его за запястье, не сжимая сильно, видно, помня, что там находятся шрамы. Они не болят, но Леви не может не замечать, каким печальным взглядом Эрен всегда смотрит на них, когда думает, что Леви не видит.       — Леви… — Эрен заглядывает в его глаза, и Леви переводит на него усталый взгляд. — Хотя бы перед сном, если я действительно, пусть аурой младенца, как ты говоришь, плевать, могу помочь тебе заснуть… может, хоть попробуешь? Один раз. Ты сам сказал, я работающий студент, я по определению не ложусь рано спать.       — Ага, и мне это, кстати, не нравится, — выдыхает Леви, пытаясь уйти, но Эрен усиливает хватку. — Эрен, чего ты добиваешься? — на выдохе спрашивает он, поворачиваясь к нему. — Я же сказал, не собираюсь я взваливать это на тебя.       — Вот! Ты сказал сначала, что не хочешь будить меня, но теперь ты говоришь, что не хочешь это на меня взваливать! — Леви приподнимает бровь, а Эрен угрюмо смотрит на него.       — Тебе не кажется, что это не взаимоисключающие друг друга вещи?       — Я не хочу, чтобы мы игнорировали это, не хочу, чтобы ты переживал это сам, и прошу звонить мне перед сном, а не будить посреди него. Хотя бы попробуем, не поможет — и пусть, придумаем что-то еще!       — Эрен, — Леви тяжело вздыхает. Конечно, он понимал, что тот не из тех, кто прячется от проблем, конечно, в глазах Эрена он видит решительность и силы доказывать ему свою правоту, но вот только он не готов перекладывать на парня ответственность за свою бессонницу.       Эрен и так помогает, помогает настолько, что приходит во сне. Пусть Аккерман ругает себя за то, что буквально сам помещает Эрена в самые ужасные события своей жизни, но пока что это единственный существующий способ прерывать кошмары.       Тем более, он привык к провалам и неудачам, научился с ними жить, но если Эрен в итоге не будет видеть результата своих стараний, каким бы тот ни был упрямым, это может уничтожить его уверенность в себе, а этого Леви уж точно не хочет.       — Ну что тебе стоит попробовать? — вспыхивает Эрен, сводя брови, а Леви, не выдерживая, отвечает:       — Я не хочу, чтобы ты расстраивался, если это не поможет! — Его голос звучит совсем слегка громче обычного, но это удивляет Эрена, и он прикрывает глаза, коря себя за вспышку.       — Тогда мы придумаем что-нибудь еще, пока не найдем решение, — тихо отвечает парень, слегка хмурясь, но он смотрит в глаза Леви с такой верой, будто бы у него нет сомнения в том, что выход они рано или поздно все-таки найдут.       — А что, если мы ничего не придумаем? — спрашивает Леви, хоть и не ждет ответа. Он забирает свою руку и отступает от Эрена. Тот явно грузится, судя по его лицу, одновременно нахмуренному и задумчивому, но позволяет ему уйти, видно, сам не знает, что ответить.       Леви моет стаканы, сливает оставшийся чай из чайника и заливает его водой из-под крана, чтобы потом слить заварку. Кофемашина цепляет взгляд. Сразу видно, здесь ей не место, и тем не менее, вот она стоит, между стойками с ножами и лопатками, прямо под ящиком со специями, будто это место ждало как раз ее.       — Хэй. — Леви не поворачивается на тихий голос, остается стоять у раковины, хотя посуда уже помыта, и когда парень аккуратно обнимает его со спины, то чувствует себя еще хуже.       Едва ли положительных эмоций он приносит Эрену больше, чем негативных. Ему не хочется его расстраивать, но иначе не получается.       Эрен мягко прикасается губами к его шее сзади, все-таки засранец выше него, и обнять он может, обхватив руками, прям как делает сейчас.       — Я не хотел срываться, — произносит Леви, выключая воду. Он не отстраняется от Эрена, его руки ложатся по швам.       — Ты не срывался, ты задал правильный вопрос, и я готов дать тебе на него ответ, — тихо отвечает Эрен. От него пахнет кофе с молоком и привычным запахом вишни и миндаля, его ладони ложатся на грудь Леви, и только вчера тот сам примерно так же обнимал Эрена, только при других обстоятельствах.       — Ну удивляй.       — Даже если случится так, что мы зайдем в тупик, — тихо начинает Эрен, обнимая так крепко, что Леви невольно задерживает дыхание, — хотя я в это не верю, уж прости, — парень бодает его лбом в висок и втягивает носом воздух, отчего по шее проходятся мурашки, — мы и через это будем проходить вместе. Ты больше не один, смирись. — Леви замирает после этих слов. Что еще сказать? Похоже, за него все решили. Леви хмыкает, а потом запрокидывает голову, отдаваясь объятью и прикрывая глаза. Он укладывает ладони на скрещенные на его груди запястья Эрена.       Вот всегда с ним так. Эрен, словно чертова буря, тайфун, переворачивает его душу наизнанку, но стоит ему поддаться, и кажется, что нет места надежней и безопасней, чем в его руках.       — Я рад, что ты притворился официантом в тот день, — тихо говорит Леви, потому что не знает, что еще сказать, не знает, что в достаточной мере сможет показать то, насколько сильно ему повезло попасться на эти аквамариновые глаза, насколько сильно повезло, что Эрен, несмотря на сложности, остается рядом.       Эрен смеется низким тембром, а потом затихает, и они стоят так какое-то время напротив раковины с чистыми стаканами.       Он провожает Йегера домой через час, тому успели позвонить по видеосвязи его родители, и Эрен хотел было отклонить, но получил подзатыльник и послушно ответил на звонок. Он не сказал, где именно находится, но упомянул, что не один. Леви невольно прислушался к разговору, то, как с Эреном разговаривает его мама, с нежностью и заботой, то, с каким интересом к жизни сына относится и отец, теплом отзывается в сердце.       Леви рад, что у Эрена такие отношения в семье, видно, что он любимый ребенок любящих родителей, что, конечно, имеет обратную сторону медали в том, что едва ли они обрадуются, узнав, с кем именно решил связаться их сын.       Каким бы его ни считали достойным и хорошим человеком из-за прошлых заслуг, как бы ни уважали знакомые, для любящих родителей он будет не кем иным, как взрослым мужиком, что запудрил мозги их двадцатилетнему ребенку. И это если те в курсе, что их сыну нравятся мужчины, в противном случае все может быть еще хуже.       Едва ли родители имеют над Эреном влияния больше, чем возможность посоветовать, но, тем не менее, Леви не хотелось бы становиться камнем преткновения в этой любящей семье.       Впрочем, мысли о каком-то будущем Леви сразу пресекает в своей голове, хотя с тех пор, как Эрен появился в его жизни, все чаще Леви ловит себя на них.       На улице к вечеру холодает, и Леви порывается накинуть на его шею шарф, а тот никак не может от него отлипнуть.       — Ты уверен, что завтра не можешь? — канючит парень, обнимая его за шею. Он прижимается своим лбом к его. Его пальцы царапают затылок, ему явно нравится то, как ежик ощущается на подушках пальцев.       — Да, к воскресению накапливаются дела, которые я не успеваю решить на буднях.       — Что за дела такие?       — Взрослые, вырастешь — поймешь, — Леви пытается отстраниться, а Эрен вздыхает, но послушно отпускает его.       — Ну ладно, — расстроенно говорит он, Аккерман смягчается и проводит по его волосам, поднимая зеленый капюшон.       — Я наберу перед сном. Прекрати делать этот взгляд, иначе вскоре он перестанет на меня действовать, — он слегка щелкает пальцем по пропадающему синяку и смотрит в огромные глаза. Эрен сначала шикает от боли, но самодовольно улыбается.       — Не перестанет. — Он наклоняется, быстро целует Аккермана в губы и выскакивает из квартиры. Лифт приезжает быстро, а Эрен смотрит на мужчину, словно они прощаются на год, не меньше. — Я буду скучать, — говорит искренне он. Леви думает, что подобная откровенность рано или поздно все же заставит его покраснеть.       — Не сомневаюсь.       — Вредина, — фыркает Эрен и исчезает в дверях лифта, а Леви с легкой улыбкой заходит обратно в квартиру и прикрывает дверь.       Жизнь так внезапно вновь обрела краски, и больше всего в ней стало зеленого цвета.

…

      Если честно, рано утром в понедельник, когда Жан привычно собирается на службу, он и не надеется, что его пронесет. Он изначально понимал, что этот удар аукнется ему от всех Аккерманов, с которыми он знаком, и, тем не менее, не сдержался. Пусть все уже позади, но в те моменты, когда Микаса игнорировала его звонки, игнорировала сообщения, он чувствовал себя полным неудачником и ничтожеством, и, когда в пятницу он приехал под ее общежитие, надеясь, что она выйдет, его ждало огромное разочарование и ясное понимание — девушку он потерял.       И было настолько плохо, что он намеревался звонить Эрену, идти на попятную, просить, чтобы тот уговорил Микасу хотя бы на один разговор, но понимал, что едва ли тот пойдет ему навстречу, скорее посмеется над ним и позлорадствует.       Но как гром среди ясного неба в субботу его телефон завибрировал, а на экране отразилось имя Микасы, и, если честно, он брал трубку с осознанием, что это конец, просто девушка решила окончательно расставить все точки над и, но нет…       Даже сейчас он чувствует себя так, словно готов одержать победу в поединке смертных, в конце концов, вечером субботы любимая девушка впервые подарила ему поцелуй, и все воскресение они провели вместе.       Он даже пошутил с ней, что, если бы знал, чем все закончится, давно бы ударил Йегера, за что получил неслабый удар по солнечному сплетению и начал убеждать всеми возможными способами, что никаких проблем с Эреном больше не возникнет никогда.       Тем более, после того как Микаса рассказала, что именно Эрен убедил ее позвонить ему и не приплетать эти разборки к их отношениям. Почему-то Жан думал, что тот не будет лезть, а если и будет, то явно не в его пользу, но, как оказалось, залез только Жан, причем туда, куда залезать не следовало.       Сейчас он это очень хорошо понимает.       Впрочем, если с Микасой все вылилось в то, о чем он и мечтать в ближайшем будущем не мог, то, что его ждет с капитаном Аккерманом, не очень понятно, особенно после подтверждения со стороны Микасы, что насчет их с Петрой он ошибался.       Идиот. Будет ему уроком не лезть не в свое дело.       Мало того что из-за Жана капитану, скорее всего, нехило потрепали нервы, а Жан, к сожалению, прекрасно знает, как Эрена клинит, если тот злится, так он еще и оставил его, похоже, парню внушительные гематомы и разбитую губу. И нет абсолютно никаких вариантов, что ему спустят это с рук.       Он здоровается с ребятами в раздевалке, Конни и Марко пытаются выведать, почему он выглядит таким бледным и напуганным, а Жан громко кричит на них, что это они бледные и напуганные, а сам при этом надевает верх формы швами наружу, и ему приходится быстро переодеваться, потому что если опоздает — пиздец.       Когда у них проходит построение (сегодня на улице, так как погода позволяет), сердце Жана стучит так, что ребрам больно изнутри, хотя он знает, что это скорее психосоматика, чем правда, но нервничает он так, что хочется вырвать от спазма в желудке. Он боится увольнения, боится унижения и боится увидеть разочарование в глазах капитана. Марко привычно стоит рядом, непонимающе смотрит на него, а Жан старается успокоиться.       Так что когда он слышит во время переклички свою фамилию, то весь подбирается и выпрямляется.       — Кирштайн. Шаг вперед, — все это время он не смотрел на Аккермана напрямую, и, когда тот встает перед ним, Жан не смотрит в его глаза. Все солдаты в одинаковой форме, отличается одежда только у капитана Аккермана. Тот стоит перед ним, смотрит спокойным холодным взглядом.       — Так точно, сэр! — Леви хмыкает и осматривает всех.       — Жан, ты знаешь, почему я попросил тебя выйти? — спокойным голосом спрашивает Леви, глядя на него. Парень медленно сглатывает слюну, ощущая, как по виску скатывается капля пота. Он едва ли чувствует в себе смелость ответить. — Я жду ответа.       — Я… я… — Жан затихает и опускает взгляд вниз, поникая плечами. Ну что ему сказать? Аккерман вздыхает и качает головой.       — Не мямли и отвечай на поставленный вопрос, — все так же спокойно, но, тем не менее, строже говорит мужчина, и Жан, сжимая кулаки и прикрывая глаза, отвечает:       — Я ударил человека, сэр. Гражданского.       — Что я говорил по поводу использования приобретённых вами навыков на гражданских? — Леви обводит всех взглядом, а Жан старается и вовсе не смотреть в его глаза. — Самооборона — да, защита и охрана — да. Самоутверждаться за счет мирного населения? — Леви встает напротив Жана. — Нет. Использовать навыки рукопашного боя, чтобы выебнуться перед девушкой? Определенно нет.       — Капитан, я могу объяс… — его слова прерываются ударом настолько сильным, что его сбивает с ног. Он в шоке смотрит на мужчину, который не поменялся ни в лице, ни в позе. Щека Жана болит так, словно его с силой ударили кулаком, но он прекрасно понимает, что Аккерман ударил наотмашь тыльной стороной ладони, даже не вкладывая силы в удар.       — Я не давал тебе слова, — спокойно говорит капитан, переводя с него взгляд на остальных. — Я знаю, ничто не дисциплинирует так, как боль, но надеялся, что мне не придется использовать этот метод на вас, чтобы что-то донести. — Капитан отходит и становится по центру. — Может, я недостаточно хорошо объяснил, а может, вы настолько тупые, что мне приходится повторять элементарные вещи, но сейчас я постараюсь быть предельно понятным. — Он смотрит на всех одинаково-спокойным взглядом стальных глаз. Не меняется в лице, лишь слегка хмурит вытянутые тонкие брови. — Если я узнаю, что хоть кто-то из вас влез в драку, спровоцировав ее самостоятельно, использовал силу для чего-то, кроме самообороны и защиты мирных, первый раз отделаетесь двухкратно причинённым уроном с моей стороны. Второй раз — выгоню без разговоров. Кирштайн, поднимайся, хватит, блядь, валяться. — Жан тут же подскакивает, ловит на себе шокированные взгляды Марко и остальных ребят, но не реагирует и смотрит только на Аккермана.       — Простите, сэр! Этого больше не повторится! — громко и уверенно произносит он, а Аккерман тцыкает и слегка морщится.       — Наша команда здесь жопы рвет, подготавливая вас, не для того, чтобы вы своими недоросшими письками мерились с теми, кто даже на энтузиазме не сможет дать достойного отпора. Жан, подотри сопли и сделай выводы. На каждую силу найдется другая сила. — Он делает паузу и поворачивает голову к Жану. — Тебя ждут отработки после рабочего дня. Остальные — хорош таращиться. Можете приступать к разминке.       — Так точно, сэр! — звучит хором, они привычным строем бегут за мешками с песком. Конечно, ребята посматривают на него, но ничего не говорят, капитан не позволяет на тренировках переговариваться. Конни и Саша активно пытаются что-то спросить у него глазами и мимикой, Марко смотрит так, словно уже собрался его хоронить, и, похоже, судя по взгляду Петры и ее слабой улыбке, только та понимает, что отделался он достаточно легко.       Он и сам понимает, что легко. Поверить было сложно, на словах все казалось каким-то нереальным, он все равно не мог понять, что может связывать Леви и Эрена, то есть… что у них вообще общего? Их сложно воспринимать как просто знакомых и невозможно как пару.       Во всяком случае до того, как он увидел их возле «Сегансеи». Наблюдать за тем, как Эрен не стесняясь целует и лапает их строгого капитана, на которого порой взгляд поднять боишься, – странно и, если честно, некомфортно, пусть и не касается его совершенно. И даже не из-за того, что они оба мужчины, хотя он понятия не имел, что капитан... ну... имеет такие предпочтения. Это странно, потому что Аккерман и Йегер существовали для него в абсолютно разных мирах. Он знает Эрена около года, знает как избалованного, легкомысленного и ветреного баловня судьбы, а капитан наоборот тот, на кого все они равняются, кого уважают и чьи слова не ставят под сомнение.       Жан бы больше поверил в то, что это какая-то нелепая шутка, чем то, что капитан Аккерман может воспринимать Эрена всерьез, и тем не менее.       Сегодня его наказали, как наказывают солдата — своего подчиненного. И Жан отчего-то уверен, что, если бы капитан Аккерман наказывал его как того, кто причинил вред его любовнику, вряд ли он бы обошелся онемевшей челюстью, предупреждением и отработками.       Леви оставляет солдат ближе к обеду, когда у тех начинается время углубленных секций, и он привычно хочет уйти на перерыв, как перед ним встает Жан. Выглядит тот виноватым, подавленным и смотрит в пол. Аккерман закатывает глаза.       — Я все сказал. Что ты еще хочешь услышать?       — Капитан Аккерман, я хотел извиниться… — Леви скучающим взглядом смотрит на него, а потом на свои металлические часы.       — Мне не холодно и не горячо от твоих извинений, — отрешенно отвечает Аккерман, переводя на него взгляд. Челюсть того сильно опухла и отекла. — Исправляй свои ошибки действиями, а не словами.       — Мы с Эреном…       — Я не мешаю работу с личной жизнью и тем более не намерен обсуждать это с тобой. Делай выводы, Жан, иначе я вышвырну тебя отсюда, несмотря на твои успехи, запомни это.       — Простите, что я сплетничал, я повел себя недостойно, я обещаю, у вас больше не возникнет проблем со мной или из-за меня! — вновь извиняется Кирштайн, будто бы не слышит его слов, и Леви вздыхает. Похоже, парень действительно чувствует за собой вину, пусть им и движет страх увольнения. Тем не менее, реакция явно искренняя, хотя изначально Леви действительно планировал оставить ему ровно те же увечья, что тот оставил Эрену, но потом решил ограничиться лишь одним ударом, и то, больше для демонстрации, нежели для причинения боли.       Он понимает, что должен донести до Жана, почему тот поступил неправильно, как наставник, а не как тот, кто из личных соображений и мотивов пользуется положением. Так что, в принципе, результатом он более или менее удовлетворен.       Леви просто кивает ему и спокойным жестом ладони позволяет уйти.       Он не обсуждал с Эреном, исчерпан ли его конфликт с Жаном, но, если вспомнить то, что в «Сегансее» тот был с его друзьями, можно решить, что парни пришли к какому-никакому соглашению. Во всяком случае, пусть ругаются или спорят сколько влезет, лишь бы без рукоприкладства.       По-хорошему, неплохо бы и Эрена обучить каким-то базовым навыкам самообороны, хотя, учитывая вспыльчивый нрав парня, это может обернуться еще большей головной болью самого Леви.       После душа Леви, надевая второй комплект рабочей одежды, направляется в сторону Эрвина. Ханджи смеется над тем, что на него не напасутся водой, но он ненавидит чувство подсыхающего пота под одеждой, так что в дни с углубленными секциями у ребят принимает душ дважды.       Волосы сверху отросли, когда они мокрые, то кажутся еще длиннее, и это слегка раздражает, надо постричься. Одеваясь, Леви проверяет телефон и, видя сообщение от Эрена, чувствует легкое удовлетворение и спокойствие.       Они говорили по телефону две ночи подряд. Когда Леви набирал, он уже лежал с выключенным светом, положив телефон рядом. В сон и так клонило достаточно сильно, а низкий голос парня и вовсе уносил, так что Леви в какой-то момент переставал отвечать что-то, кроме «мгм» и «нх», как «да» и «нет», и в итоге, убаюканный как ребенок колыбельной, засыпал. Эрен этого и добивался, когда у него заканчивались истории, он начинал вслух читать новостную ленту каких-то каналов, на которые подписан в каких-то своих соцсетях, о которых Леви понятия не имеет и не хочет разбираться.       Новости были абсолютно разными, из сфер видеоигр, анонсы новых высокобюджетных фильмов и просто интересные события всего мира, но они не требовали ни его ответов, ни внимания, так что подходили идеально.       Вчера, когда Леви еще не был на грани между сном и реальностью, Эрен рассказывал о том, что хочет посмотреть мир, побывать как и в теплых странах, так и в холодных. Упоминал, что хочет вживую увидеть пингвинов, а когда Леви ответил, что есть такое интересное заведение как зоопарк, сказал, что сознательно не ходит туда, чтобы не видеть запертых зверей.       «Представляешь, они сидят взаперти и целыми днями на них приходят и пялятся дети и взрослые, кричат им что-то, фоткают со вспышкой, кидаются чем-то… не могу и не хочу на это смотреть, если уж наблюдать за животными, то только в местах, где они обитают»       Если честно, когда тот это сказал, Леви невольно начал представлять, как они путешествуют вместе, едут с обзорной группой по заповеднику или же, одетые в четыре слоя одежды, ходят среди белых ледников и высматривают пингвинов.       С этими мыслями он и заснул.       В кабинете Эрвина достаточно просторно, и, в отличие от всей по большей части светлой или цветастой военной части, тот выполнен в темно-коричневых тонах. Сам Эрвин одет в привычную форму, его лицо как всегда гладко выбрито, а взгляд спокоен. Леви знает: Эрвин никогда не спит больше шести часов, но при этом всегда в полной боевой готовности. Тот сидит за шахматным столом, уткнув пальцы в подбородок, думая над следующим ходом.       — Уже раскрыл стратегию противника? — спрашивает Леви, и Эрвин переводит на него взгляд. Мужчина слабо улыбается ему и отвлекается от партии с самим собой.       Леви знает Эрвина так давно, много было пережито, много раз они спасали друг другу жизни и выбирались из таких ситуаций, когда, казалось бы, выхода уже нет. Что уж говорить, ведь именно Эрвин убедил начальство дать добро на операцию по их эвакуации с вражеской территории. Именно Эрвин был тем, кто верил, что тот еще жив, и отчаянно его искал.       — Как обычно довольно непредсказуем, — на выдохе отвечает Эрвин. Аккермана всегда поражала эта привычка Смита играть с самим собой. В шахматы он и сам умеет играть, но вот с собой ему не хватает ни интереса, ни терпения.       Леви привычно ставит чайник с водой и ищет заварку, которая хранится здесь исключительно для него.       — Ты хотел о чем-то поговорить, — говорит Леви.       — Да, — просто отвечает Эрвин, выглядит он задумчивым и чем-то очень озадаченным. Вряд ли его ждут хорошие или хотя бы нейтральные новости. Леви идет к двери и закрывает кабинет на ключ.       О чем тот хочет поговорить, Леви понятия не имеет, но, судя по угрюмому выражению лица, едва ли речь пойдет о том, в какую карточную игру они планируют играть с ребятами в эту пятницу.

…

      Им наконец удается встретиться только к середине недели: то у Эрена работа допоздна, то Леви задерживается в части, зато этим утром Леви рассказал, что уже четвертый день стабильно засыпает и проснулся посреди ночи лишь один раз. Конечно, о каких-то результатах пока что рано говорить, да и ПТСР и его симптомы работают намного сложнее, чем Эрен себе может представить, но все-таки результат не может не радовать.       Он узнал, что бессонница до этого не беспокоила его Леви так часто и что обзавелся он ей на постоянной основе в конце августа, примерно когда они познакомились, так что то, что он начал спать — неплохая тенденция, которая вполне может сохраниться.       Конечно, Эрен не может не понимать, что с желанием помочь перебарщивать не стоит, по себе знает. Понимает, что Леви злит и расстраивает то, что ему приходится сталкиваться с его проблемами, и до него никак не получается донести, что этим не отталкивает ни в коей мере, но ничего, у него много времени убедить Леви в обратном.       Во всяком случае, Эрен вполне может сделать так, чтобы тот ненадолго забыл обо всех проблемах, он знает, как сильно это бывает нужно. Эрен знает, что изредка Леви ходит играть в карты или же в нарды с коллегами. Он слышал как-то об этой игре, но никогда не играл и тем более не знал правил, а Леви сказал, что научился ей, когда был на войне.       Одно из немногого, что он рассказал про то время.       В общем, Эрен рассудил по его же рассказам, что Леви довольно азартный человек, раз не ходит в какие-то третьи места ни с кем, кроме Зое и Смита, и то явно из-под палки, но от предложений собраться поиграть, как правило, не отказывается, так что сейчас он стоит перед дверью в квартиру Леви, а в его рюкзаке находится приставка.       Сейчас около шести вечера, сюда Эрен приехал прямо из института, только в продуктовый заскочил по дороге, так что выглядит совсем слегка помятым, но он честно расчесался расческой Кристы. Сегодня целый день пришлось проходить с тяжестью в рюкзаке, но он уверен: оно того стоило. Если Леви азартен в карточных и настольных играх, значит, есть и видеоигры, которые ему понравятся.       Леви открывает почти сразу, и Эрен привычно плывет от того, как тот выглядит. Как обычно опрятный даже в домашней одежде. Аккуратные, слегка постриженные с прошлого раза черные волосы, выбритые в висках и затылке, тонкие и правильные черты лица и спокойный взгляд прозрачных глаз. Леви всегда выглядит до безумия привлекательным.       Эрен проходит внутрь и сразу наклоняется, вовлекая мужчину в поцелуй. Он вдыхает носом свежий запах чайных листьев и жалеет, что в руках пакет с продуктами и он не может крепко обнять Аккермана. Леви углубляет поцелуй, мажет языком по нижней губе и раскрывает его рот, начиная играться, и у Эрена разве что колени не подгибаются.       — Ох, черт, подожди. — Эрен быстро отстраняется, ищет куда бы приткнуть продукты и, не найдя места, опускает пакет вниз, опирая на дверцу шкафа-купе. Он не дает Леви и слова вставить, притягивая его к себе, укладывая ладонь на затылок и сходу углубляя поцелуй, чувствуя, как на талию ложатся сильные руки.       Что ж, он видит, что Леви тоже соскучился, и это не может не радовать.       — Дай дверь закрою, — выдыхает Леви, когда Эрен спускается к углу его челюсти. Конечно, было бы неплохо выпустить мужчину, но нет. Эрен пальцами направляет его голову и опять глубоко целует, прикрывая глаза.       Он хочет забраться ладонями под футболку мужчины, но тот слегка отстраняется и заглядывает в его глаза, а Эрен, касаясь лбом его лба, мягко улыбается.       — Можно? — спрашивает он, а Леви слегка поджимает губы и отстраняется. Эрен позволяет ему это сделать, но не очень понимает реакцию мужчины. Он со слегка сведенными бровями смотрит на то, как тот закрывает дверь и прижимается к ней спиной. Леви не отрывает от Эрена взгляда.       — Иди сюда. — Мужчина протягивает к нему руки, и Эрен, снимая с плеч тяжелый рюкзак, подходит к мужчине. Он наклоняется, Аккерман смотрит на него снизу вверх, между ними так мало расстояния. У Леви опухли губы, он явно и сам выглядит не лучше. — Дай руку и закрой глаза, — тихо просит мужчина, и Эрен начинает глупо улыбаться.       — Знаешь, в детстве, когда я так говорил Армину, то всегда давал ему что-то мерзкое. Как правило, это были черви и прочие насекомые. — Эрен посмеивается от воспоминаний. Армин так здорово визжал, а Микасе было хоть бы что, хотя после того, как она запихнула червя ему за ворот, когда он отвернулся, Эрен больше с ней так не шутил.       Леви смотрит на него как на идиота, и Эрен послушно закрывает глаза, чувствуя, как мужчина аккуратно поддевает его ладонь и накрывает ее с тыльной стороны. Из-за того, что он ничего не видит, остальные чувства обостряются. Становится не до улыбки, когда свободная ладонь Леви ложится на его поясницу, а губами тот касается места под ухом, отчего по спине вниз пробегаются мурашки. Его ладонь Леви кладет на свой пресс, пальцами Эрен чувствует твердые мышцы, рука Леви направляет его ниже, позволяет забраться под футболку и потом вдруг останавливается.       Его свободная рука двигается вверх, оглаживает спину Эрена, проводит по позвоночнику, останавливается на шее и следует вверх, пока не зарывается в густые каштановые волосы. Леви направляет его к себе, заставляет наклониться сильнее.       — У меня много шрамов. На руках, ногах и торсе особенно, — произносит Леви около его губ, и Эрен начинает понимать, что происходит и почему тот медлит. Он хочет открыть глаза, посмотреть на мужчину, сказать, что это неважно, но понимает, что надо дать тому высказаться. — Я ничего не чувствую, когда к ним прикасаются, но с непривычки может показаться, что они до сих пор причиняют боль. — Эрен все же приоткрывает глаза и смотрит на Леви. Тот явно напряжен, и Эрен, мягко улыбаясь, подается вперед и касается его губ в этот раз нежно, без лишней страсти, понимая, что именно от него сейчас ждут.       Он опять прикрывает глаза.       — Хорошо, — лишь произносит он, чувствуя, как рука Леви начинает двигаться. Пока что все, что он чувствует, — горячую кожу и крепкие мышцы, но уже к середине пресса натыкается на неровность и невольно ощупывает ее, понимая, что тонкие, но явные полосы проходят почти по всему прессу.       Эрен сводит брови и останавливается.       Сколько же боли пришлось Леви пережить?..       — Все хорошо? — тихо спрашивает мужчина, и Эрен несколько раз кивает. Разве это Леви должен спрашивать, в порядке ли он?       — Я просто… — Эрен вздыхает и слегка гладит его кожу, он пытается подобрать слова, но не выходит. Все звучит как жалость, но Эрен не ее испытывает. Он испытывает сильную печаль и глубокое сожаление от того, что Леви пришлось пережить что-то, отчего остались подобные следы.       — Не думай много, — тихо говорит мужчина и ведет его ладонь вверх, к груди, к аккуратному соску, выше которого находится еще один рубец, и когда рука поднимается выше, Эрен раскрывает глаза. Он смотрит в глаза Леви с ужасом, и тот, поджимая губы, отводит взгляд.       На ощупь то, что находится чуть выше соска на груди, ниже левого плеча, едва ли можно описать, неровный нарост, грубый ближе к краям, почти вся кожа там неровная и другая.       — Это ожог?..       — Нет, — просто отвечает Леви, и Эрен сводит брови.       — Расскажешь?       — Не сегодня. — Леви хочет отстраниться, но Эрен не позволяет. Он удерживает ладонь на шраме и заглядывает в глаза мужчины, но ничего не говорит, потому что не знает, какие слова будут уместны, а Леви грустно усмехается. Он убирает ладонь с руки Эрена и касается уже двумя его щек. — Пока что просто привыкни к ним, и потом, когда ты сможешь без слез в этих глазах смотреть на меня, прикасаясь к ним, — Леви слегка мажет пальцами по его длинным ресницам, — я обещаю, что попробую рассказать. — Эрен не настаивает, но и не отстраняется. Он сгибается сильнее, мягко вовлекает мужчину в поцелуй, не углубляя его, и забирается второй ладонью под футболку.       Он оглаживает пресс, проводит по шрамам на пояснице и спине, они как на прессе, порезы, чуть выше, сбоку под грудью, есть еще один след, будто по коже полоснули чем-то толстым, шрам явно глубже, и по сути, понимает Эрен, все тело Леви покрыто ими.       Он задерживается на самом большом шраме на груди и убирает руки из-под футболки, но берет запястья Леви и тянет к губам, поочередно целуя белесые полосы на них.       Совсем невесомо, хоть Леви и сказал, что шрамы не причиняют боли.       Эрен уверен, что это не так, ведь один их вид наверняка напоминает Леви о том, что тот пережил. Это пройдет, во всяком случае, он будет целовать эти шрамы столько, сколько потребуется для того, чтобы Леви, смотря на них, вспоминал не только кошмарные события своей жизни.       Когда Эрен опять смотрит на Леви, выискивая реакцию, то с теплотой в груди понимает, что тот улыбается, и от этой улыбки становится так хорошо, что Эрен не сдерживает и своей.       — Что ты принес? — спрашивает мужчина, после того как они проходят внутрь квартиры. Он тцыкает на Эрена, чтобы тот шел мыть руки, и парень посмеивается над мужчиной.       — Я принес продукты, чуть позже приготовлю ужин, а до этого я придумал, как развлечься! Смотри. — Эрен бежит за рюкзаком и, укладывая его на диван, достает тяжелую черную консоль, а затем два джойстика. Леви приподнимает бровь. — Плэйстейшн!       — Эрен, ты ведь в курсе, что мне не девять?       — О, прекрати, видеоигры не только для детей! Зик тоже играет, когда время есть, у нас один аккаунт, так что игр много, но в общежитии телек общий, так что часто играть не выходит…       — Хочешь использовать мою квартиру, чтобы деградировать? — Эрен недовольно на него смотрит, а потом закатывает глаза.       — Просто попробуй, не понравится — заберу, но если тебе зайдет хоть одна игра, считай, я победил и мы оставляем эту малышку здесь! — Леви вздыхает и взлохмачивает его волосы.       — Устанавливай, я пока разложу продукты, — он отходит, а Эрен делая победный жест, достает провода и оглядывает телевизор в поисках нужного разъема.       — Я, кстати, там карамельный сироп взял! Сделаешь мне латте? — громко спрашивает Эрен, сгибаясь, чтобы заглянуть за телевизор.       — Конечно, только надену свой костюм служанки, — фыркает Леви, а Эрен довольно посмеивается, продолжая слышать тихое ворчание мужчины.       Установить приставку несложно, Эрен справляется за пятнадцать минут или около того и оставляет на журнальном столике два черных джойстика. В этот момент Леви выходит с кружкой красивого латте и протягивает ее Эрену, при этом укладывая на деревянную вставку подстаканник. Эрен с благодарностью принимает напиток.       Леви очень скептично осматривает черную бандуру, которую Эрен разместил самым неприметным способом на нижней прозрачной полке телевизионной стойки, а потом переводит взгляд на Эрена.       — Оставляешь следы своего пребывания, пещерный человек?       — Пока нет, тебе стоит забить тревогу, когда вот здесь, — Эрен указывает пальцем на деревянную вставку дивана, — будут лежать мои браслеты. — Эрен трясет руками, а Леви усаживается на диван и за шлевку джинсов тянет его туда же, а потом зарывается пальцами в отросшую копну волос.       — У тебя отросли волосы с тех пор, как ты соблазнял меня чаем. — На самом деле — да, обычно Эрен состригал их, но сейчас то нет времени, то он и вовсе забывает об этом, челку легче прихватить крабом либо резинкой.       Парень вкладывает в руки Аккермана джойстик и откладывает на деревянную стойку начатый латте.       — Чаем и пряником, — уточняет Эрен, с улыбкой вспоминая день, когда они познакомились. Кажется, что было это совсем недавно, а по факту уже скоро ноябрь, до Хеллоуина всего ничего. — Кстати, что ты планируешь делать в этот Хеллоуин?       — Почему «кстати»? — Эрен слегка краснеет, но не раскрывает своих мыслей.       — Просто подумал о нем, ну так что? — Леви осматривает джойстик и интуитивно нажимает на кнопки.       — Ничего не планирую, Эрен, я хоть и невысокого роста, но за ребенка едва ли сойду, конфеты получить не выйдет, — парень прыскает, хотя Леви и говорит спокойным тоном, явно уходя в сарказм, а не в желание пошутить.       — Криста делает у себя вечеринку, с переодеваниями там и все такое, хочешь пойти со мной? — спрашивает Эрен, конечно, особо не надеясь на согласие, но все же спросить считает нужным. Все-таки они как-никак пара. Леви приподнимает бровь.       — Криста — это подруга, с которой ты целовался? — Эрен сознательно переключает игры с сюжетами про войну, едва ли Леви захочет в это играть, и останавливается на игре с названием «Overcooked». Она мультяшная, но он уверен, это именно то, что сейчас нужно, плюс, в нее можно играть вдвоем.       — Это было очень давно! Правда! — Эрен откладывает джойстик и поворачивается всем корпусом к Леви. — Тебе не стоит думать об этом в таком ключе!       — Я ни в каком ключе об этом не думаю, я просто спросил о той ли девушке речь, — спокойно отвечает Леви. — Я не пойду с тобой на студенческую вечеринку, Эрен, подумай сам, тебе же самому будет некомфортно.       — Нет. Мне будет комфортно в любом случае, — возражает Эрен, чуть хмуря брови и смотря на него. — Если ты не хочешь идти из-за того, что некомфортно будет тебе — это одно, я пойму, ты не любишь скопления народа, все такое, плюс, там едва ли будут твои ровесники, так что это понятно, я и не надеялся, что согласишься, но не додумывай лишнего. Я не скрываю отношений с тобой перед друзьями и перед обществом скрывать не буду.       Леви некоторое время молчит, слегка хмурится, а потом тихо хмыкает. Этот хмык почему-то звучит так, словно Леви едва ли верит в его слова.       — Я тебя понял.       — А звучит так, будто не понял, — тихо отвечает Эрен, на самом деле расстраиваясь. Разве он чем-то показал, что ему может быть неловко из-за их отношений? — Я не хочу, чтобы ты думал, что я чего-то стесняюсь. Это не так.       — Разве я такое сказал?       — Ты сказал, мне будет некомфортно! — Леви вздыхает.       — Хорошо, давай представим, что я пошел с тобой. Я бы отказался надевать что-то, кроме, может, накладных зубов вампира, и то сейчас думаю, что и их бы не надел. Не смог бы там «расслабиться» и «веселиться», потому что, во-первых, и в твоем возрасте такие мероприятия не любил, а во-вторых, мне за тридцать и такие тусовки со студентами в моем возрасте продолжают радовать либо придурков, либо долбаебов с кризисом среднего возраста. Скорее всего, твои знакомые бы косо на тебя смотрели, потому что, а — ты пришел с мужчиной, явно старше себя, бэ — этот мужчина выглядит едва ли дружелюбно и портит атмосферу веселья своим хмурым видом. Тебе, кстати, в первую очередь. Потом кто-то бы обязательно что-то ляпнул про нас, это произойдет, потому что пьяные идиоты всегда что-то да ляпают, и это что-то тебя смутит и расстроит, а меня в свою очередь разозлит то, что кто-то расстроил тебя. Я, разумеется, не стал бы никого калечить, но знаю уйму других способов показать, почему именно тебя не стоит расстраивать. Ты уйдешь оттуда в абсолютно расстроенных чувствах, скорее всего, обвинишь в этом меня и, наверное, будешь прав, потому что без меня ты бы просто повеселился со своими ровесниками. Так что да. Я подозреваю, что тебе могло бы быть некомфортно. — Эрен смотрит на него во все глаза и не знает, что сказать. Это, похоже, самое длинное предложение, которое когда-либо говорил ему Аккерман, причем не сменив ни тон, ни интонацию ни на секунду. Тот вдруг вздыхает. — Послушай, я не хочу ограждать тебя от твоей студенческой жизни только из-за того, что сам не могу в ней участвовать. Я не против того, чтобы ты веселился так, как хочешь веселиться, и проводил время так, как хочешь проводить. Главное, не цепляй там никого и не лезь в драки, а остальное неважно.       Эрен некоторое время молчит, переваривает услышанное и отводит взгляд.       — Ты сегодня на удивление разговорчивый.       — Я всегда разговорчивый, — пожимает плечами мужчина, а Эрен опускает взгляд.       Да, конечно, с составлением логической цепочки у Леви проблем точно нет. И, к сожалению, анализируя его слова, Эрен понимает, что возможно, за исключением некоторых нюансов, типа обвинения Леви в неудавшейся вечеринке, тот говорит все правильно. Также он понимает, что, возможно, если бы Леви настоял, он бы и сам не пошел ни на какую вечеринку, правда, сильно бы расстроился, но тем не менее… он понимает, что на сегодняшний день сделает все, о чем его попросит Леви. Наверное, так вышло из-за того, что по факту тот не просит ничего.       Не пытается его менять, ограничивать в чем-то, как пытались сделать его бывшие. Конечно, не сказать, что у него большой послужной список, нет, но в его отношениях почему-то всегда присутствовало такое чувство, как ревность. Его стабильно ревновали к Микасе, ревновали к посетителям «Сегансеи», к Кристе, к кому бы то ни было, но Леви не показывает этого чувства даже там, где сам Эрен едва ли сдержался бы.       Эрен тянется к Леви, тот хмурится, и парень невесомо целует его в висок.       — Ты неправ в том, что я могу тебя хоть в чем-нибудь обвинить, но спасибо, что веришь мне, — тихо произносит парень, а мужчина хмурится, явно не понимая, за что его благодарят. Леви потрясающий, думает Эрен. И это удивительно, что именно он узнает эту чуткую сторону мужчины. Леви называл себя сложным, говорил, что его характер не сахар, но по факту, пока что все, что он показывает Эрену, — это абсолютное доверие и значимость его чувств. Будто его комфорт и хорошее настроение — главный приоритет Леви. — Давай я покажу игру? Хватит о серьезном.       Эрен никогда раньше так откровенно над ним не смеялся. Сначала он честно пытается донести все максимально понятно, потом, когда Леви понимает, в чем заключается игра и справляется с управлением, тому становится еще смешнее от того, что он к своему стыду втягивается, и в итоге сейчас Эрен в буквальном смысле ухохатывается, пока они пытаются пройти уровень на три звезды.       Суть игры в том, что луковое королевство в опасности и только лучшие повара, то бишь Эрен и Леви, в силах его спасти. В общем и целом, игра состоит из различных уровней, по ходу которых они, разделяя обязанности, управляют персонажами, которые готовят различную еду на время, относят заказ, моют тарелки, а в более сложных уровнях ресторан начинает двигаться, передвигая ящики с продуктами, и в общем, это настолько затягивает, что они играют уже час.       — Мать твою, Эрен, пожарь гребаное мясо, оно лежит нарезанное на доске!       — Да мы и так уже набрали пятьсот двадцать очков!       — Двигайся! Давай-давай! — Эрен со смехом нажимает на кнопки, его персонаж врезается в персонажа Леви, отчего тот матерится и несильно пинает его ступней, и в тот момент, когда Эрен относит последнюю тарелку, время истекает. Леви самодовольно отпускает джойстик себе на колени, переводит взгляд на него и встрепывает его волосы, а Эрен, посмеиваясь, откладывает джойстик и потягивается, разминая затекшие руки. Полоска золотистой кожи открывается, и Леви слегка забывает об игре.       — Игры для малолеток, игры для малолеток, — передразнивает тот мужчину, широко ухмыляясь. — Чтоб ты знал, мы с Зиком даже маму с папой уговаривали в это играть, когда приезжали на Рождество в прошлом году!       Если честно, думает Леви, он не помнит, когда последний раз так много улыбался. Конечно, он всегда был азартен, но играть в это нечто с Эреном оказалось не только увлекательно, но и очень весело. Тот смешно кричит и визжит, когда что-то не успевает или его персонаж падает в пропасть, двигается из стороны в сторону вместе с персонажем, когда музыка начинает ускоряться по истечению времени, и при этом сам же, смеясь, издевается над тем, как Леви отдает приказы.       — У вас с братом довольно близкие отношения, — замечает Леви, он убирает джойстики на журнальный столик и садится глубже, а Эрен, зевая, откидывается головой на спинку дивана.       — О, да, это отдельная история. Мы с Зиком братья только по отцу, и нас никогда не принимают за братьев, сейчас покажу его.       Эрен подсаживается к нему и открывает свой телефон, и Леви невольно подмечает огромное количество уведомлений в мессенджерах. Ему становится слегка не по себе, неужели парню действительно интересней проводить время с ним, чем со своими друзьями? Проблемы с общением тот явно не испытывает.       Понятное дело, он видит, как Эрен на него смотрит, понимает, что тот если не влюблен, то достаточно близок к этому состоянию, но все же… не может не радовать, что парню с ним хорошо не только во время близости.       — Вот, — он открывает фотографию, на ней сам Эрен в теплом зеленом пуховике и черной шапке, а рядом взрослый высокий мужчина, и, кроме роста, у них действительно нет ничего общего. У брата Эрена, Зика, вытянутое лицо, светло-золотистые волосы и серые глаза. Тот носит круглые очки и имеет густую бороду. У них с Эреном нет ни одной схожей черты лица или же цвета. — Он, кстати, твой ровесник, на десять лет старше меня. Мне было четыре, когда папа привел его домой и сказал, что тот будет жить с нами. Оказалось, папина бывшая скрыла от него беременность и ребенка, они расстались после того, как она уехала учиться в другой штат, и через несколько лет папа встретил маму. Зику было четырнадцать, и я уже не помню, что делал в подробностях, но он рассказывает, что я был ужасным засранцем и пытался испортить ему жизнь мелкими пакостями, хотя я уверен, что он преувеличивает! Я наоборот всегда хотел брата, он проводил со мной много времени, играл, отвозил и привозил из школы, водил на всякие дурацкие кружки, на которые меня записывала мама, она была очень активной, и он здорово меня разгрузил. У нее хоть внимание рассеялось, когда он появился.       — Мама спокойно восприняла?       — Да, вполне, сейчас я, конечно, понимаю, что она на тот момент была слегка старше меня, а на нее свалился четырнадцатилетний подросток, кроме мелкого и не самого спокойного меня, но они оба старались, так что сложно было больше из-за внезапных перемен. А так, она сразу приняла Зика, папа ведь сам понятия не имел о том, что у него есть ребенок. Я практически ничего не помню сам, но папа, когда я у него спрашивал, сказал, что понятия не имел, как и о чем общаться и как становиться отцом взрослому ребенку, но в итоге у них получилось. Он стал хирургом, как и папа, очень на него равняется, маму мамой он не называет, уже достаточно взрослым был, когда его мать умерла, но у них тоже достаточно теплые отношения. — Эрен крутит фотографии, и Леви видит семью из пяти человек. Эрен точно похож на свою маму, когда как Зик копия отца, только со светлыми волосами. Рядом с единственным на всю семью блондином стоит девушка, у нее довольно миловидная внешность, уголки глаз слегка опущены, а нос крючковатый, но едва ли ее это портит. — Это Пик, невеста Зика, — поясняет Эрен, — скорее всего в этом году поженятся, если выберутся из клиники. Она терапевт, и они постоянно как сомнамбулы. Она, кстати, из этого города, они познакомились из-за меня, я лежал в клинике, в которой она работала, Зик как раз взял отпуск и хотел навестить меня, посмотреть, как я живу самостоятельно, и все такое, я тогда только переехал сюда, так и познакомились. — Леви хмыкает и слегка хмурится.       — А почему в клинике лежал? — у Эрена начинают бегать глаза, и Леви слегка приподнимает бровь. Парень что, собирается ему соврать? Но тот вдруг вздыхает и смотрит на него исподлобья.       — Ты будешь смеяться, я тебе не скажу.       — Скажешь.       — Нет! — фыркает Эрен, и Леви тянет его к себе и в одно движение подминает под себя. Щеки парня сразу же становятся пунцовыми, а Леви, нависая сверху, пристально смотрит в его глаза. Кажется, время замирает, Эрен смотрит на него, словно мышь на удава, облизывает свои пухлые губы, а Леви наклоняется и оставляет между ними небольшое расстояние. — Не скажу, — уже тише говорит парень. Его руки ложатся на спину Леви, тот чуть выгибается, чтобы лечь удобней.       Леви проводит по его лицу ладонью, смахивая волосы.       — Не буду смеяться, расскажи.       — А если станешь, то что? — Леви хмыкает, а потом пожимает плечами.       — А чего ты хочешь? — Эрен хмыкает и начинает улыбаться, а потом проводит пальцем по его губам. И у Леви не возникает сомнений в том, что имеет в виду Эрен под этим прикосновением. Тот чуть прикрывает глаза и прикусывает собственную губу, тревожа почти зажившую ранку.       — Ну… много чего.       — Если не можешь сказать этого вслух, значит, не так уж и сильно хочешь. — Леви хочет приподняться, но парень удерживает его и уверенно смотрит в глаза.       — Я хочу тебя.       — Я и так у тебя есть, — тихо отвечает Леви, ловя его за запястье. Пальцы Эрена до сих пор касаются его губ и подбородка. Тот опять краснеет, но, несмотря на это, тихо произносит:       — Если ты засмеешься… — кажется, покраснеть сильнее уже невозможно, и Леви понимает, что, похоже, не видел ничего более возбуждающего, чем такой Эрен. Стесняющийся сказать вслух то, что хочет минета, но при этом активно показывая это жестами. — Я… хочу, чтобы ты… — Эрен сводит брови и прикрывает глаза, а потом закрывает лицо руками, — я не могу сказать вслух! — Леви усмехается и качает головой.       — То есть, как присылать мне на ночь фотки и сверкать засосами — это пожалуйста, но сказать, что ты хочешь, чтобы тебе приласкали член ртом — стыдно?       Эрен не открывает рук от лица и не отвечает, а Леви, усмехаясь реакции, понимает, что едва ли у самого хватит терпения завершить их диалог, в конце концов, он уже и сам без привязки к рассказу хочет этого.       Вот же ж…       — Хватит, убери руки. — Леви отнимает его руки от лица и поочередно целует подушечки длинных пальцев. Он понимает по взгляду парня, что сейчас тот согласится на все, бедром он может отчетливо чувствовать, какой тот твердый внизу. Тому и одних мыслей хватает для того, чтобы так возбудиться. — Для начала расскажи, почему ты лежал в клинике. — Эрен слегка надувает губы и вздыхает.       — Ладно. Но не смейся! Идет? — Леви усмехается и кивает. — Короче, у меня только-только начались занятия в институте, недели не прошло, и я дал себе обещание, что буду ходить на все пары и не опаздывать, и как назло день на третий или четвертый, не помню уже, у меня не прозвенел будильник, и я так торопился одеться, что пока натягивал джинсы, запутался в штанине и упал, а места в моей комнате не то чтобы много, и я стукнулся о выступ кровати и благополучно сломал нос. Больно было пиздец, а кровищи столько, что я подумал, что у меня нос как минимум всмятку. На мои вопли прибежал Флок, один из соседей, и вызвал скорую. Меня увезли, наложили повязку и оставили на ночь под обезболивающими, именно в этот день Зик прилетел в город, — Леви долго смотрит на него, и его губы начинают подрагивать. — Ты обещал не смеяться!       — Ты сломал нос, надевая штаны?       — Ты обещал! — Леви все-таки смеется. Тихо, по-своему, и, если честно, он забыл, когда последний раз вообще смеялся так искренне и долго хоть над чем-нибудь. Улыбался, усмехался — да, фыркал и издавал нечто похожее на смешки — тоже, но чтобы вот так… давно такого не было.       Эрен явно обижается, но Леви не может остановиться и, когда парень хочет выбраться из-под него, останавливает, ловя в капкан. Аквамариновые глаза смотрят с недовольством, и Леви, проводя пальцами по изгибу его густых бровей, мягко целует возле губ.       — Ты засмеялся, — недовольно повторяет парень, и Леви кивает.       — Да, — он опускается ниже и садится чуть ниже колен Эрена. Парень смотрит на него с удивлением, а Леви старается запомнить образ парня. То, как его волосы растрепались, его блестящие возбуждением глаза, слегка припухшие от укусов губы и красные щеки. Рука Леви ложится на его ширинку, и Эрен резко втягивает в себя воздух и приподнимается на локтях.       — Леви… — тихо зовет парень, когда мужчина начинает мягко гладить его, вместе с этим не сводя с него взгляда. Он приоткрывает губы, когда Леви сильнее сжимает его через плотную ткань джинсов. Эрен начинает учащенно дышать, чуть сводит брови от того, что приятно, и Леви склоняется и расстегивает пуговицу и ширинку, припуская вниз штаны. Черное белье не скрывает эрекции. Эрен так сладко и сильно возбужден, хотя Леви почти не трогал его.       Он оглаживает его член через ткань, ощущая на той влагу, парень явно пытается сдерживать себя, видно, все равно стесняется, и Леви опускает его белье и жадно осматривает крупный, но при этом аккуратный член.       Эрен сильно краснеет, но, несмотря на то, что смущен, не сводит с него взгляда, а Леви проводит по своим губам языком, смачивая их. Давно он этого не делал. Желания не было, но от вида такого Эрена в буквальном смысле текут слюни.       — Ты вроде говорил, что у тебя уже был секс, почему так смущен? — Леви начинает медленно гладить его член, обхватывает ладонью и ведет вверх-вниз, распределяя выделившуюся терпко пахнущую смазку по всему стволу. Эрен совсем тихо стонет и прикрывает глаза, а потом сглатывает накопившуюся слюну.       — Ну... из-за тебя очевидно, — выдыхает он, слегка толкаясь бедрами вверх. Леви усмехается, однако, несмотря на попытки парня, не увеличивает скорость, продолжает медленно, но ритмично двигать рукой. — Все, что было до этого, не казалось… — Эрен не сдерживает стона, когда Леви чуть сильнее сжимает руку и гладит большим пальцем под головкой, — не казалось таким важным, — договаривает он и заглядывает в глаза Аккермана.       Леви понимает, о чем говорит парень. В его жизни было немало партнеров, но все кажется по-другому, когда перед ним лежит такой открытый и возбужденный Эрен. В первую очередь хочется, чтобы удовольствие получил он, чтобы ему все понравилось.       Он наклоняется сильнее и касается губами сбоку ствола, слегка прижимая.       — Ты безумно красивый, Эрен, тебе нечего стесняться, — тихо произносит Леви, обдавая чувствительную кожу своим дыханием. Тот вздрагивает, но не отвечает. — Думаю, ты и так знаешь это, но тем не менее. — Леви проводит губами вниз, касается носом и втягивает запах его возбуждения, прежде чем проводит языком от основания ствола до крупной покрасневшей головки. Эрен не сдерживает стона, не сказать, что тот громкий, скорее, низкий и утробный. Ладони Эрена ложатся на его плечи, и Леви, приоткрывая губы, капает с них слюной на уздечку, размазывая ее языком. Кожа там настолько нежная, а пальцы Эрена подрагивают на его плечах. Леви поднимает на него взгляд и, довольный открывшимся видом, опускается, вбирает головку члена, слегка всасывает ее, прикрывая глаза и отдаваясь ласке.       Вот уж никогда бы не подумал, что будет наслаждаться минетом делая его, а не получая, но он уже подпривык, что с Эреном все как в первый раз.       — Ох, черт! Леви!.. — парень на выдохе произносит его имя, сжимает крепче пальцы, и Аккерман, довольный реакцией, добавляет к ритмичным движениям головы язык, начиная вести им по кругу. С каждым движением он продвигается чуть дальше и, поднимаясь, не выпускает головку изо рта, только сильнее прижимает губами и всасывает, вытягивая из Эрена такие звуки, что с ума сойти можно. Он спускает штаны и белье парня ниже, полностью открывая его и опять поднимая на него взгляд. Густые брови сведены, губы приоткрыты, а румянец на щеках из стыдливого явно перерос в возбужденный. О смущении тот забыл, у парня даже шея покраснела.       За всю свою достаточно насыщенную жизнь Леви не видел ничего более возбуждающего. Он и представить не может, что почувствует, когда первый раз войдет в него, когда прижмется кожей к коже, прикусит место между шеей и плечом, зароется пальцами в волосы и будет доводить их обоих до исступления.       Эрен красиво стонет, его голос сам по себе красивый, его хочется слушать, но то, как тот выдыхает, произносит его имя и не сдерживается — совсем другой уровень. Леви выпускает член изо рта и обводит его языком со всех сторон, вновь гладит под головкой, понимая, что после этого парень всегда вздрагивает, сжимает ствол чуть сильнее и опять вбирает в рот, опускаясь в этот раз еще ниже, до половины. Не сказать, что именно в этом у него много опыта, но достаточно сильно помогает сноровка, что умение долго задерживать дыхание, что практически полное отсутствие рвотного рефлекса.       Парень невольно двигает бедрами, но не резко, гладит его плечи, сжимая, когда не может сдерживать порыв.       В ладони Леви слегка сжимает поджавшиеся от возбуждения яички и губами опускается почти до конца, всасывает щеки, получая в награду еще один восхитительный низкий стон, а потом поднимается вверх и начинает ритмично двигать головой, сглатывая по ходу накопившуюся слюну и смазку. Леви и сам не замечает, как отдается ощущениям, то, как идеально член ложится на язык, ощущение того, какой он твердый и упругий, а самое главное, звуки, которые издает Эрен, его сжавшиеся на плечах пальцы, все это приносит какое-то новое, иное удовольствие.       Он не испытывал раньше такого.       Леви слегка посасывает головку, прежде чем отстраниться и дать парню передышку. Он переходит поцелуями на лобок и нежные места между бедер, покусывает и целует их, пока ладонью водит по члену вверх-вниз, медленно, с оттяжкой. Рука Эрена перестает сжимать его плечо, он чувствует, как его пальцы прикасаются к подбородку, и Леви по наитию приподнимается. Парень смотрит в его глаза, чуть прикрыв свои, губы все так же раскрыты и блестят, он смотрит с немой просьбой, обводит большим пальцем его наверняка покрасневшие влажные губы.       — Поцелуешь меня? — тихо просит он. Леви приподнимается, смотрит в его глаза и приоткрывает рот, ловя пальцы Эрена в губы и слегка прижимая их. Глаза Эрена раскрываются от того, что он видит, он усаживается под ним, и Леви, укладывая запястья на его широкие плечи, вовлекает парня в медленный и тягучий поцелуй. Он никогда не позволял партнерам целовать себя после минета, но Эрену явно все равно, и Леви понимает, что и ему было бы все равно, будь это Эрен.       Леви мягко ласкает его язык своим, гладит и зарывается пальцами в волосы, а Эрен, не стараясь взять инициативу на себя, с удовольствием отвечает. И он явно на пределе, рукой Леви продолжает ласкать его, пока целует, и чувствует, как член становится тверже, напрягается еще сильнее в руке.       Он отстраняется, целует нижнюю губу, также оставляет поцелуй на подбородке и опускается вниз, слегка прикусывает кожу под шеей, не оставляя пока что засоса, и опять усаживается ниже его колен, собираясь продолжить начатое. Рукой он несильно сжимает член у основания, а губами вновь всасывает головку. И Эрену нужно так мало, легкое касание кончиком языка уретры, сжать губами под головкой, опуститься чуть ниже, провести по явной вене языком.       Эрен зарывается в его волосы, пытается рвано между стонами произнести, что сейчас кончит, а Леви отстраняется, выпуская влажный член из губ. Эрен запрокидывает голову, стон, что он издает, громче, но так же красив, он кончает сильно, бурно, и сперма попадает Леви на лицо, футболку и волосы, и на удивление он не чувствует ни капли отвращения, хотя уже и так понял, что ни о какой брезгливости не может идти речи, когда дело касается такого разморенного и тяжело дышащего Эрена.       Тот окидывается назад и глупо смотрит вперед себя, стараясь отдышаться.       — Вау, — выдыхает парень, редко моргая, едва ли в его глазах есть хоть какая-то осмысленность. — У меня куча историй, в которых я нелепым образом наношу себе травмы. В следующий раз смейся сколько душе угодно.       Аккерман усмехается этому комментарию и, заправляя его опавший член обратно в трусы, поднимается с дивана, но его ловят за руку.       — Куда? А ты? — Эрен сразу напрягается, а Леви слегка сводит брови, но продолжает улыбаться.       — В следующий раз. Я хочу смыть все это добро с лица. — И поменять футболку было бы неплохо, а эту бросить в стирку. Эрен начинает выглядеть виновато, и Леви встрепывает его волосы, предотвращая все слова, которые тот, возможно, хочет сказать: — Успокойся, не надумывай лишнего, мне тоже понравилось. Отдыхай, я приду через пару минут. — Эрен смотрит на него пристальным взглядом, видно, выискивая какой-то другой смысл его слов, но, не находя, отпускает его и на выдохе откидывается обратно.       Леви улыбается сам себе и уходит в сторону своей спальни, оставляя дверь приоткрытой. На языке он до сих пор чувствует вкус Эрена, и возбуждение едва ли проходит, но на сегодня с парня хватит ощущений, в конце концов, первый раз для него должен произойти не как «услуга за услугу». Если тот смутился всего лишь из-за минета, подготовить надо будет не только его тело, но и морально. Он хочет, чтобы у парня остались хорошие воспоминания о первом разе, в конце концов, что бы кто ни говорил, а для нижнего партнера это далеко не сразу может быть приятно.       Думать об Эрене под собой не лучший способ избавиться от эрекции, так что Леви старается переключиться. Он снимает испачканную футболку и закидывает ее в стирку, а сам теплой водой умывает лицо, промывает слипшиеся пряди волос и ополаскивает рот мятной жидкостью.       Что ж, это действительно было здорово, думает он, диву даваясь, что впервые позволил кончить себе на лицо и при этом испытал вполне себе положительные эмоции. Кто бы мог подумать, похоже, действительно влюбился.       Леви замирает от своих мыслей и встряхивает головой, стараясь немного отрезвить себя. Черт возьми, он начал забываться даже в своих чертовых мыслях. Чуть нахмурившись, он выходит из ванной и идет к шкафу.       В голове это возникло так просто, но что на самом деле это значит для него? Для них?       Он обещал довериться Эрену, и он верит, но влюбленность — это всегда мысли о будущем, а Леви, несмотря на то, что буквально тонет в этом парне, несмотря на то, что забывает обо всем рядом с ним, не может позволить себе отпустить прошлое.       Когда он выходит, Эрена уже нет в гостиной, но он слышит его шуршание на кухне и идет на звук. Тот что-то нарезает на доске, и Леви, наблюдая за тем, как тот двигается, прижимается виском к косяку арки.       Волосы Эрен спереди завязал в пальмочку, с легким стуком ножа он шинкует овощи, похоже, даже не задумываясь о процессе.       — Я сделаю тебе несколько заготовок. Ты любишь ветчину? — Эрен поворачивается к нему корпусом и улыбается, а Леви недоуменно смотрит на него. — Не смотри так. Мне не нравится, чем ты питаешься на постоянной основе, а это засунешь в духовку — и все, легче, чем яичницу пожарить или ждать доставки и точно полезнее и вкуснее, чем магазинные полуфабрикаты. Знаешь, что такое кордон блю?       — Понятия не имею, к ветчине отношусь спокойно, — тихо отвечает Леви не в силах оторвать от парня взгляд. Тот укладывает нарезанные овощи в одну миску.       — Это на сейчас, сделаю нам шницель из телятины, а овощи к гарниру, я еще взял целую курицу, уже посмотрел морозильник, у тебя он почти пустой, лед и несколько пачек какой-то херни, так что места предостаточно, если не будешь знать, как приготовить, пиши мне, я объясню еще раз, но будь добр, вычисти свой морозильник от той дряни, что называешь едой. — Леви идет к нему и еле сдерживается, чтобы не обнять со спины. Смотреть на то, как парень хозяйничает на его кухне одновременно странно и одновременно очень спокойно.       — Будешь меня отчитывать? Не обнаглел ли ты, сопляк?       — Ну, не тебе ведь одному это делать. Смотри, одна курица, а я смогу сделать из нее несколько кубиков концентрированного бульона, паштет, котлеты из филе бедра и два кордон блю из грудки. Можно, конечно, и крылышки оставить, но с одной курицы даже на закуску не хватит, так что сварю, а мясо на паштет, — задумчиво говорит Эрен. Леви уже замечал за ним то, что, когда тот готовит, то слегка уходит в себя, вроде бы разговаривая с ним, но все же концентрируясь больше на продуктах и на том, что будет с ними делать.       Леви наливает в чайник воду и ставит его закипать. Он встает рядом с Эреном и открывает шкафчик с заварками.       — Хочешь чай?       — Не.       Леви кивает и достает чайник для заварки, наблюдая за парнем. Тот уже запомнил, где что лежит, и не спрашивает все у него, как в первые разы, и кажется, ему самое место здесь. В квартире Леви, в его жизни.       — Что-то не так? — вдруг спрашивает Эрен, а Леви понимает, что, видно, залипнув на парне и своих мыслях, продолжал пялиться. Он отрицательно качает головой и мягко улыбается. Эрен улыбается в ответ, и Леви не может отпустить мысль о том, как спокойно на душе, когда этот человек находится рядом.       В тот момент, когда Эрен пропал на две недели, а Леви не пытался связаться, он понимал, что еще сможет почти безболезненно оставить все в прошлом, хотя и тогда было сложно. Сейчас, несмотря на то, что полной недели не прошло с их серьезного разговора, Леви понимает, что уже не смог бы так легко его отпустить.       Он кидает в чайник половину чайной ложки клубнично-цитрусовой добавки, достает безликую чашку и устраивается за столом, наблюдая за тем, как парень готовит, иногда переговариваясь с ним о чем-то неважном.       Эрен уходит от Леви ближе к десяти, тот не дает вызвать себе такси, говоря, что Микаса еще в «Сегансее» на смене и они поедут по общежитиям вместе, а Леви с горем пополам соглашается, хотя ему было бы легче, сделай Эрен так, как он говорит.       Тот еще раз показывает, где какой полуфабрикат и как все это готовить, перед тем, как пойти в прихожую одеваться. Эрен выглядит немного сонным, и Леви, наблюдая за тем, как тот лениво завязывает шнурки белых кроссовок, хмурится.       — Напиши, как доберешься до «Сегансеи». И как доедешь до общежития тоже, — тихо говорит Леви, и едва ли его просьба походит на просьбу. Он почему-то не может не нервничать. Все-таки поздно, пусть Эрен достаточно крупный парень, а район безопасный, но все же…       Вновь его чертовы тараканы лезут наружу.       Эрен поднимает взгляд, завязывая шнурки второго кроссовка, и улыбается.       — Не переживай, тут идти минут пятнадцать от силы, и это если медленным шагом, автобуса и то ждать дольше, — он выпрямляется и подпрыгивает, а потом подхватывает полупустой рюкзак. Леви хмурится сильнее, неубежденный его словами, а Эрен вздыхает и улыбается чуть ярче. — Напишу, конечно, что я, забывал хоть раз? — Эрен подходит к нему, и Леви делает шаг навстречу.       Если честно, он не хочет, чтобы Эрен уходил, но он держит это в себе.       — До выходных, я позвоню перед сном, — тихо говорит Эрен, обнимая его. Одна его рука ложится на затылок, а вторая обхватывает талию, и Леви прикрывает глаза, обнимает его за спину в ответ.       Когда за Эреном закрывается дверь, Леви идет к залу и ложится на диван. Он смотрит в потолок и тихо вздыхает. В квартире в одночасье становится тихо и пусто, раньше, до появления парня в его жизни — это было единственной нормой, что он знал. К хорошему быстро привыкаешь.       Леви старается не думать о том, что тот идет один по темной улице, наверняка засунув в уши наушники.       Аккерман прикрывает глаза ладонями и старается отмахнуться от тревожных мыслей. Он вспоминает слова Крюгера и Ханджи, знает, что тревожность и чувство отсутствия контроля над ситуацией — те же симптомы ПТСР, но даже их осознание не помогает в моменты обострения.       Леви чувствует, как учащается сердцебиение, и пытается успокоиться.       Эрен только ушел, из здания наверняка даже не вышел, и идти близко. Черт возьми, до встречи с Леви тот спокойно ходил когда угодно и куда угодно, ничего же не случалось…       Надо было настоять на такси, думает Леви. Ладони холодеют, он откидывает голову сильнее. Ему просто надо дождаться чертового сообщения, если он позвонит, Эрен по голосу поймет, что что-то не так, а пугать его очередным приступом хочется в последнюю очередь.       Его телефон где-то издает звонок уведомления спустя, наверное, минут пять, и Леви подрывается. Еще слишком рано. Может… может!..       Он пытается вспомнить, где оставил телефон, злится оттого, что не может сразу найти, и нервничает, потому что, возможно, он теряет время, и если что-то произошло…       По виску скатывается капля холодного пота, он наконец замечает телефон — оставил на кухне возле холодильника — и, когда видит сообщение от Эрена, тут же его открывает.       «Погода супер, ветра нет, не грусти там без меня, потому что я думаю только о тебе»       Леви слегка истерично и криво улыбается и садится за стол, ставя перед собой телефон с открытым сообщением. Он упирается локтями в стол и слегка зарывается в свои волосы.       Будто чувствует, мелкий засранец, что его штормит. Леви глубоко вздыхает, понимая, что нервозность отступает. Он перечитывает его сообщение несколько раз, наблюдает за статусом «в сети» под именем Эрена.       «Будь осторожен»       Ему наконец удается успокоить дыхание, да и самому прийти в относительную норму. Эрен вновь вытащил его, даже не подозревая об этом. И Леви, наверное, впервые ждет сеанса с Крюгером, ему есть, о чем рассказать и что спросить.       Может, он получит хоть какие-то ответы.

…

      — Так, он придет с минуты на минуту, и мне нужна идеальная чистота, а ты своими комментариями совершенно не помогаешь! — громко и возмущенно говорит Эрен, даже не поворачиваясь к лэптопу, на котором отображается снисходительно улыбающееся лицо Армина. Тот находится в своей комнате, занимается чем-то за компьютером, а с ним общается через телефон.       Через камеру лэптопа видна почти вся комната Эрена, который занимается тем, что проводит уборку. Он выкинул весь мусор, помыл полы, поменял постельное белье с темно-синего на белое, оно прямо пахнет его кондиционером! Протер стол и остальные поверхности от пыли, разложил все по местам и теперь, вставая у окна и осматривая комнату, пытается понять, как все выглядит.       Вроде неплохо. Лучше, чем было точно.       — Мне кажется, тебе не стоит так заморачиваться. А ещё в этой одежде ты выглядишь странно, — говорит Армин, а Эрен невольно оглядывает себя, хотя прекрасно знает, во что одет.       Леви впервые придет в его общежитие, к нему в комнату, так что он хочет, чтобы тому было хотя бы приятно здесь находиться. И то, что он надел рубашку и джинсы… ну, он точно уверен, что выглядит в них хорошо, а ему хочется, если честно, использовать чистые простыни по назначению, и он должен подготовиться. Так что да, странно, учитывая то, что еще день, ярко светит солнце, а выглядит он так, словно собрался на свидание, не меньше: помылся, завязал волосы, чтобы не лезли в глаза, но именно в этой комнате он выглядит немного не к месту, во всяком случае он надеется, что Леви будет больше нацелен на него самого, а не на что-то еще.       Армина он подключил еще полтора часа назад, когда только начал уборку, конечно, больше из-за того, что ненавидел убираться, а Армин помогал справиться со скукой лучше, чем музыка, но еще и для того, чтобы давал объективную оценку.       — Я ее надел для того, чтобы долго в ней не быть, — фыркает Эрен и слышит уведомление на телефоне. Армин громко ноет что-то о том, что не хочет слышать ничего о его сексуальной жизни, и Эрен, просматривая сообщение, широко улыбается. — Он приехал, я пошел его встречать, пожелай удачи! — Эрен наклоняется над лэптопом, а Армин вздыхает и с улыбкой поднимает вверх кулак.       — Удачи, Эрен, — без особого энтузиазма говорят ему, и Эрен, усмехаясь, отключает связь и закрывает лэптоп. Он выходит из комнаты, его соседи разбрелись по каким-то своим делам, и, вроде бы, кроме девчонок, которые находятся в своей комнате и выходят в зал, только чтобы перекусить, никого нет, так что помешать им никто не должен.       Эрен осматривает себя в зеркале, приглаживает рубашку, проводит по лицу, смотря на него со всех сторон, и кивает самому себе. Конечно же, сильно переживать нет смысла, но все же Леви впервые побывает у него, это достаточно значимое событие, как ему кажется, и он имеет право быть более взбудораженным, чем обычно.       И пусть даже в собственных мыслях он звучит как героиня романтических фильмов, плевать, строить из себя для самого же себя того, кому якобы все равно, он не собирается. Ему не все равно ни на что, что касается их.       Он идет по коридору быстрым шагом, спускается по лестнице на два этажа и подходит к коменданту, предупреждая о госте. Та, как всегда, напоминает о времени посещения для гостей, и он, активно кивая, выходит из общежития, взглядом сразу натыкаясь на выходящего из машины Леви.       У того в руках небольшой пакет, и выглядит Аккерман как всегда безупречно опрятно: легкая темно-серая кофта с длинными рукавами, вырез не скрывает шеи и ключиц, темные джинсы и черная чистая обувь. Он как раз блокирует машину, когда Эрен налетает на него с объятиями.       Тот тихо охает, потому что Эрен привычно наваливается всем весом, но все же удерживает его и слегка удивленно осматривает.       — Мы куда-то собираемся? — чуть хмурясь, спрашивает тот, а Эрен цыкает, но ничего не отвечает. Не будет он говорить, что оделся так из-за того, что он пришел.       — Привет, нет, пойдем, — Эрен целует его в висок и вдыхает носом запах мужчины. Они не виделись несколько дней, а вчера почти весь вечер Леви ему отвечал через раз, увлеченный игрой в покер с коллегами.       Повезло, что у самого Эрена была поздняя смена в «Сегансее», иначе он строчил бы ему намного больше сообщений, но на самом деле это неважно, потому что ночью они привычно разговаривали по телефону, и, надо уточнить, Леви сам начал, но закончилось все недолгим и достаточно горячим сексом по телефону.       И Эрен задался целью, что сегодня они доведут дело до конца. Он устал заниматься самоудовлетворением, а учитывая то, что в Леви он упал чуть ли не с первой встречи, трахаться с кем-то другим просто ради удовлетворения потребностей не хотел. Пусть они и не были вместе, уже тогда он всеми мыслями был в мужчине.       Они идут к общежитию, на стойке Аккерман показывает права, чтобы записали его данные, и Эрен улыбаясь идет чуть впереди него, указывая путь. Он испытывает предвкушение и возбуждение, наблюдая за реакцией Леви, который без особого интереса осматривается.       — Что в пакете? — спрашивает Эрен, Леви протягивает его ему, и парень заглядывает внутрь. — О!.. Ты взял мне вертерсы?       — Мама всегда говорила, что при первом визите домой надо нести что-то сладкое. Подумал, что в комнате их хранить будет легче, и ты вроде любишь эти карамельки. — Эрен чуть сводит брови и начинает улыбаться, а Леви, усмехаясь, закатывает глаза. — Тебе так мало надо, чтобы обрадоваться. Очаровательная черта.       — Ты замечаешь даже то, какие конфеты я люблю, как меня это может не радовать? — фыркает в ответ на усмешку Эрен, слегка пихая его плечом. Они доходят до блока, внутри за небольшим столом сидят его соседки, они с Эреном уже виделись и теперь вскользь здороваются с Леви, а тот, кивая в ответ, оглядывает помещение и тихо сам себе хмыкает. Эрен хочет увести его в сторону своей комнаты, но тот останавливается у раковины их импровизированной кухни и моет руки, прежде чем пойти за ним.       Он уже рассказывал Леви, что живет один, единственный из всего блока, но объяснил это тем, что ему просто повезло, и тот не стал сомневаться в его словах. Если честно, в те моменты, когда ему приходится находить оправдание каким-то вещам, связанным с расстройством, да что уж скрывать, врать Леви, он чувствует сильную вину. Пусть он понимает, так надо, все же ложь — она ложь и есть, а он обещал не врать. Тем не менее, он понимает, не может пока рассказать правды.       Он не может знать, как Леви отреагирует, не может знать, что решит, вдруг так же, как и все остальные, начнет сомневаться в нем? Видеть двойные смыслы там, где их нет? Он просто не может позволить этому случиться.       Только не с Леви.       Что делать, Эрен до сих пор не знает, но у него бывают долгие ремиссии, плюс, он принимает все таблетки по часам, ходит к Имир, когда чувствует изменения в настроении, в общем, делает все, чтобы контролировать свою болезнь, но осенью у него уже было два обострения. Это часто для него, и это говорит о том, что что-то идет очень сильно не так.       Эрен закрывает за ними дверь на щеколду, они снимают обувь у порога, и Леви нейтральным взглядом оглядывает небольшую комнату, а потом, поворачиваясь к нему, криво улыбается.       — Ты прибрался из-за меня? — Эрен смущенно пожимает плечами, а Леви, проходя дальше, сначала проводит пальцами по столу, а потом под столом и скептично хмыкает. — Это радует, хоть уборка и косметическая.       — Я вообще-то даже полы помыл и пыль протер, — возмущенно отвечает Эрен, а Леви, фыркая, подходит к его шкафу и приподнимает бровь.       — Не буду комментировать. Но есть вопрос: если я сейчас открою дверцу, на меня не упадет вся твоя одежда? — Эрен укладывает пакет с карамельками на стол рядом с лэптопом, закатывает глаза и отводит его за локти от шкафа, чтобы не проверял.       Леви усмехается и проходит дальше, а потом чуть склоняет голову, и Эрен понимает, за что именно зацепился его взгляд. Если большую таблетницу он спрятал в полке под нижним бельем, то, как идиот, забыл убрать портативную желтую, и теперь та лежит возле нескольких книг на навесной полке.       Черт, он планировал ее убрать после того, как запил таблетки, но благополучно забыл обо всем, когда получил сообщение от Леви.       Он делает вид, что ничего не происходит, и отходит к кровати, усаживаясь на нее.       — Это таблетница? — логично спрашивает Леви, но не трогает ее, а Эрен, поворачиваясь к нему, пожимает плечами и смотрит в глаза, чтобы выглядеть убедительнее. Если он начнет бегать взглядом, Леви может догадаться, что он врет, и тогда объясняться будет сложнее.       — БАДы и витаминки.       — БАДы?.. Биологические добавки? Зачем они тебе? — хмурится Леви, а Эрен хмыкает.       — В смысле зачем, они вообще-то всем нужны. В том числе и тебе! Я сдавал анализы и подобрал добавки именно для себя, кстати, что и тебе советую сделать! — Это не совсем ложь, он действительно как-то сдавал кровь на витамины, тяжелые металлы и микроэлементы, но это комплексом и до БАДов он все-таки не дошел, и без этого таблеток в его жизни больше, чем у любого среднестатистического старика.       Леви вздыхает и качает головой, но вроде как верит ему и переводит на Эрена взгляд. Тот притягивает его к себе за руки и слегка разводит ноги, чтобы Леви мог встать между ними.       — Так следишь за своим здоровьем, но все равно продолжаешь курить, — произносит Леви, касаясь холодными пальцами его лица. Эрен смотрит на него снизу вверх и укладывает руки чуть ниже его ягодиц.       — Откуда ты знаешь? При тебе я не курю и перед встречами тоже этого не делаю. — Леви фыркает.       — Запах все равно остается, особенно на волосах. — Он проводит по ним пальцами и снимает резинку, распуская короткий хвост. Он зарывается в его волосы и приподнимает голову Эрена, заглядывая в глаза.       — Я курю не больше трех сигарет в день. Когда чем-то расстроен — больше, но в последнее время всегда не больше трех, чаще утром с кофе, чтоб взбодриться.       — Никотин не бодрит, и та дрянь, что ты вдыхаешь в легкие, тем более. Я не хочу, чтобы ты курил, — хмуро произносит Леви, а Эрен вздыхает и подается головой вперед. Он упирается лбом в живот Леви и прикрывает глаза.       — Я не готов пока бросать, — честно говорит он, и Леви вздыхает, а потом чуть отстраняется и приподнимает его лицо, чтобы заглянуть в глаза. Аккерман не выглядит рассерженным, хоть и продолжает хмуриться.       — Не можешь сразу — бросай постепенно. Уменьши до двух сигарет, потом до одной. — Эрен начинает улыбаться.       — Ты выглядишь мило, когда нудишь. — Леви закатывает глаза и дает ему легкий подзатыльник, но, когда хочет отстраниться, Эрен ведет ладонями вверх и сжимает его ягодицы, чем заставляет того слегка приподнять тонкие брови. — Куда собрался?..       — Никуда. — Эрен поднимает ладони еще выше, не сводит взгляда с мужчины, до которого явно доходит, чего от него хотят. Парень улыбается и усаживается глубже, пытаясь притянуть мужчину к себе. Тот упирается коленом в кровать, а ладонь укладывает на его плечо. — У тебя там соседки через дверь сидят, — Леви кивает головой в ту сторону, а Эрен пожимает плечами и хмыкает.       — Плевать, я… эм… подготовился и всю ночь думал об этом, я хочу тебя, устал ждать, — тихо говорит он и перемещает руки на плечи Леви. Он хочет потянуть его на себя, но тот мягко перехватывает его запястья, останавливая их, и это заставляет нахмуриться уже Эрена.       Он чувствует, как к щекам приливает, и забирает свои руки.       Если честно, он не рассчитывал на отказ. После прошлого раза в квартире Леви, да и их вчерашнего телефонного разговора у Эрена не возникло сомнений в том, что тот также хочет его, почему теперь его останавливают?..       — Что значит подготовился? — спокойно спрашивает Леви, а Эрен, отводя взгляд, опять пожимает плечами.       — Помылся. Ну… везде. — Леви вздыхает, и Эрену становится совсем не по себе. — Я… если ты не хочешь, я…       — Не продолжай, что ты там хочешь сказать… — Он не переводит взгляда на Леви, слишком смущен и, если честно, ощущает себя полным идиотом, а тот со вздохом качает головой и садится рядом с ним. Его узкая односпальная кровать чуть скрипит, но Эрену все равно. — Эрен, посмотри на меня. — Эрен чуть поджимает губы, но переводит на мужчину взгляд и когда видит, что тот улыбается, хмурится.       — Не смейся надо мной, — зло говорит он, чувствуя в груди тяжесть от обиды. Он горько сглатывает и хочет опять отвести взгляд, но Леви останавливает, удерживая его за подбородок. Мужчина заглядывает в его глаза.       — И не думал, Эрен. Послушай, ты действительно хочешь, чтобы все было так? Здесь, на этой узкой койке, пока за дверью кушают твои соседки? — Эрен угрюмо смотрит на него исподлобья и отводит голову, уходя от прикосновения.       — Неважно, как это будет. Я хочу, чтобы это было! Я не малолетняя девственница, не надо со мной церемониться, понятно? — Леви качает головой, а потом резко нажимает на его грудь, заставляя улечься. Эрен раскрывает глаза, когда мужчина нависает над ним.       Тот склоняется ниже, почти к его уху, и Эрен замирает.       — Конечно, важно, — Леви подсовывает руку ему под поясницу и крепко целует под ухом. — Как первый секс с тобой может быть неважным, Эрен? — он приподнимается, заглядывает в его глаза и, невесомо касаясь пальцами, отводит каштановые волосы ото лба. Йегер слегка хмурит брови и поджимает губы, невпечатленный отговорками, а мужчина берет его ладонь в свою и опускает себе между ног.       И Эрен раскрывает глаза, чувствуя его возбуждение, и чуть сводит брови, краснея сильнее. По Леви и не скажешь, что тот такой твердый внизу, в лице тот едва ли изменился, даже не покраснел! Мужчина опять опускается, обнимает ладонью под затылок и целует по углу челюсти, спускаясь до шеи, и Эрен прикрывает глаза, чувствуя, как тот прикусывает кожу и слегка засасывает ее. По телу проходится ворох мурашек, когда мужчина ставит метку там же, где оставил ее впервые.       Эрен укладывает ладони на его лопатки, не давая от себя отстраниться, и слегка разводит ноги.       — Тебе не нужно как-то по-особенному одеваться или выглядеть, у меня стоит на тебя в любом виде, отложи это в своей пустой голове. — Леви зализывает наверняка уже красный след, целует чувствительную кожу там напоследок и приподнимается. Он прижимается лбом к его лбу, ловит губами выдох, но не целует, когда Эрен пытается вовлечь его в поцелуй. — Но, когда я первый раз войду в тебя, ты будешь в моей постели, я не позволю тебе думать о чем-то другом, распалю тебя так, что не останется других мыслей, ты будешь думать только обо мне, ни о чем другом. И никого не будет за стеной, никто не сможет помешать. Только ты и я, Эрен, — мужчина говорит так тихо, его голос кажется ниже от возбуждения, и Эрен, представив то, о чем говорит Леви, чувствует, как дрожь проходится по пояснице. Он сводит ноги в коленях, и Леви прижимается к нему, давая прочувствовать себя. Эрен приоткрывает губы, и мужчина слегка проводит по нижней языком, поддразнивая. — Если ты считаешь, что такое нужно только малолетней девственнице — без проблем, можешь окрестить ей меня. Но по-другому не будет, — договаривает Леви и наконец целует его, и Эрену, если честно, уже и не надо другого. Он до сих пор чувствует себя идиотом, но счастливым идиотом. Не может не улыбаться в его губы между поцелуями, обнимает Аккермана за шею, рьяно отвечая, а потом, отстраняясь, крепче прижимает мужчину к себе.       — Я такой идиот, — тихо говорит Эрен, а Леви фыркает.       — Колоссальный, — усмехаясь, произносит мужчина и отстраняется. Эрен с улыбкой смотрит на него и, испытывая приятное смущение, прикусывает губы. Он слегка щурится, после закрытых глаз солнечный свет, освещающий комнату из окна, кажется еще ярче. — Что… мм… будем делать, тогда? — Леви приподнимает брови и усмехается. Он усаживается напротив Эрена, опирается на руки позади себя и указывает головой вниз. Эрен приподнимает брови и начинает тихонько смеяться.       — Можешь приступать. — Эрен пристально смотрит в его светло-серые глаза и начинает расстегивать свою рубашку. Наблюдая за ним, Леви не произносит больше ни слова, а Эрен, скидывая рубашку вниз, встает на четвереньки и коротко целует Леви в губы.       — С удовольствием, — на выдохе произносит он, ухмыляясь, и рукой нашаривает резинку, убирая мешающиеся волосы с глаз в небольшой хвост на макушке. Он продолжает смотреть на невозмутимое лицо Леви, расстегивает его ширинку и в нетерпении облизывает свои губы, опускаясь вниз, чувствуя при этом, как на затылок уверено ложится ладонь.       Леви наслаждается им долго, его мягкими пухлыми губами, проворными и умелыми руками, тот явно знает, что делает, и не скрывает удовольствия, которое испытывает, буквально высасывая из него оргазм. И, конечно, у Леви изначально не было такой цели, когда он собирался в общежитие к Эрену, но, в конце концов, он тоже человек, и после упоминаний о том, что тот подготовился… отпустить его и вернуться к какой-то беседе не то чтобы являлось возможным.       Эрен только рад. Он остается в расстегнутых джинсах, гладит себя, пока ласкает Леви своими мягкими упругими губами. И Леви, продолжая направлять его ладонью, жадно впитывает в себя образ парня, что стоит на четвереньках, выпятив кверху задницу. Звуки, что слышит Леви, причмокивания, тихие стоны, вибрацией отдающие в член, — заставляют буквально забыть о том, что они находятся в этой маленькой комнате на узкой скрипящей койке.       Если честно, он в принципе едва ли может думать о чем-то, пока смотрит, как эти красные губы скользят вверх-вниз по его члену.       Он не снимал одежду, если честно, больше из-за шрамов, разве что штаны приспустил, тем не менее, Эрен, давая ему передохнуть, приподнимается поцелуями по лобку к прессу, чуть задирая рубашку, и нет никаких вариантов, что он не ощущает каждую неровность его кожи, но, кажется, его это вообще не волнует и перестает волновать и Леви. Тот притягивает парня выше, вовлекает в мокрый глубокий поцелуй и подминает под себя.       Сейчас Эрен лежит, вытянувшись на кровати, его тело расслаблено, ширинка до сих пор расстегнута, а на шее и груди красуются несколько засосов, которые Леви, не сдержавшись, оставил. Он выглядит сытым и довольным, улыбается сам себе и не отпускает Леви даже тогда, когда мужчина хочет подняться. Заставляет обратно улечься, и тот послушно позволяет, тоже не желая двигаться.       Во всем теле приятная нега от оргазма, Эрен и вовсе кончил несколько раз. Они изрядно испачкали простыни, и Леви знает, и его одежде досталось, но плевать. Последнее, о чем он хочет думать сейчас, — так это о стирке.       — Так бы и лежал с тобой всю жизнь, — выдыхает парень, и Аккерман, лежа на его груди, прикрывает глаза и прислушивается к его сердцебиению. Ровное и гулкое. Он ничего не отвечает, хотя тому это, похоже, и не нужно. — А помнишь, ты обещал мне фотографию? — вдруг спрашивает тот, и Леви, слегка приподнимаясь, смотрит в его лицо и видит довольную ухмылку. Ему опять же не нужен ответ, он уже озирается вокруг себя в поисках телефона. — Сейчас и сфоткаю. Нас вместе. — Леви со вздохом опускается обратно, ложится чуть выше, устраиваясь рядом с Эреном.       — Фото в постели… не думал, что когда-нибудь дойду до этого, — выдыхает Леви, а Эрен, доставая будто из ниоткуда телефон, включает камеру.       — Ворчи сколько влезет. Попросишь меня еще их скинуть, и говниться буду уже я, — улыбаясь, отвечает Эрен, обнимая его за плечо и подтягивая к себе.       Леви смотрит на них в экране телефона, и его взгляд меняется, когда он видит самого себя.       Волосы растрепаны, губы слегка опухли, но не это заставляет его забыть обо всех язвительных комментариях. Он никогда не видел со стороны то, как выглядит, когда рядом Эрен, и теперь понимает, почему и Эрвин, и Ханджи так быстро прочли его в тот день, в ресторане.       Он просто… другой. Нет уставшего взгляда, нет опущенных уголков губ, он выглядит как обычный… вполне довольный жизнью мужчина, и это удивительно, как Эрен, сам того не понимая, меняет его.       Тот едва ли задумывается о чем-то таком, ему и не надо, он несколько раз нажимает на кнопку, делая фотографии, и, чуть наклоняя голову, коротко целует его в губы.       — Ты чего такой удивленный? — У Эрена слегка вопросительный тон, но тот так расслаблен, и Леви переводит на него взгляд. Его лицо совсем близко, лоб Леви находится на уровне его виска.       Впервые увидел, как ты действуешь на меня, думает Леви, но ничего не произносит вслух. Он укладывает ладонь на щеку Эрена и мягко, но коротко целует в губы, а потом отстраняется и уже спокойно смотрит на них в экране телефона. Эрен опять фотографирует их.       — Вот, эта хорошая! — Леви усмехается, и Эрен, откладывая телефон, поворачивается и нависает над ним. Аккерман чуть сводит брови и касается его щеки ладонью.       — Солнце уже садится, может, пора встать с кровати?       — Не, ты же сам говоришь, мне двадцать, я могу валяться так с тобой хоть весь день. Ну, могу предложить еще посмотреть что-нибудь с лэптопа, если хочешь. — Они оба начинают чувствовать вибрацию, и Эрен, чуть отстраняясь, берет в руку телефон и слегка приподнимает брови. — О.       Леви читает имя на экране. «Дедушка Армина». Он выбирается из рук Йегера и потягивается.       — Это твой начальник? — Эрен утвердительно угукает.       — Да, только у меня сегодня выходной, сейчас, — он отвечает на звонок, а Леви поднимается с кровати и подходит к холодильнику. Эрен как-то рассказывал, что воду хранит именно там, чтобы была прохладной.       Он жадно отпивает из нее и подходит к окну, открывая, чтобы проветрить комнату, что пропитана запахом секса. Эрен все еще сидит на кровати и ловит его за руку, притягивая к себе. Он продолжает коротко мгкать и угукать в трубку и забирает бутылку из его рук, начиная так же жадно пить. Леви усмехается и взлохмачивает и так лохматые волосы.       — Да, конечно… все нормально… да нет, конечно, я приеду, о чем речь. Могу быть где-то через час, ничего страшного! До свидания. — Судя по выражению лица, Эрен явно очень-очень недоволен, но тем не менее голосом это никак не показывает. Леви усаживается на кровать, смотря на парня, а тот, заканчивая говорить, угрюмо откидывает телефон.       — Все нормально?       — Да, очень большой наплыв людей в «Сегансее», а Ханнес свалился с гриппом, и мистер Арлерт попросил меня выйти, Карл там один не справляется, к вечеру субботы всегда много людей… — Леви хмыкает из-за того, что парень выглядит искренне расстроенным.       — Ты мог отказаться. Если так не хочешь, зачем идешь? — Эрен вздыхает и пожимает плечами.       — Ну, я же знаю, что им нужна моя помощь, иначе бы он не просил меня выйти на смену. Плюс, мистер Арлерт столько раз выручал меня, переносил смены, закрывал глаза на внезапные отгулы, мне кажется, было бы неправильно отказывать ему сейчас, — ответ парня заставляет Леви улыбнуться.       Леви и так знал, что у Эрена добрая душа, он понял это давно, когда тот впервые хотел заставить его улыбнуться, но находить этому очередное подтверждение — приятно.       — Собирайся тогда, подброшу тебя, — поднимаясь, говорит Леви, а Эрен со вздохом поднимается следом.       До «Сегансеи» они доезжают примерно за двадцать минут, Эрен смотрит их совместные фотографии и ноет про то, что хотел провести время вместе, а Леви не без спокойствия на душе слушает его вполуха.       — Зайдешь? Я могу тебе что-нибудь с собой приготовить, — спрашивает Эрен, когда Леви паркуется. Тот выглядит слегка растрепанным, Леви опять отчитал его за мятую одежду, которая свалилась на самого Эрена, когда тот открыл шкаф, чтобы переодеться, и явно напугал обещанием, что как-нибудь непременно заставит провести генеральную уборку со всем из этого вытекающим, включая стирку и глажку.       — Не надо, у меня еще осталось с того раза, — отвечает Леви, а Эрен расстроенно вздыхает. — Успокойся уже, сопляк, не на год расстаемся. — Эрен поворачивается к нему, долго смотрит в глаза и улыбается.       — Скажи, что будешь скучать, и я пойду, — Леви закатывает глаза и фыркает, а Эрен, цыкая в ответ, отстегивает ремень безопасности. — Ну и ладно, и без твоих признаний все очевидно. — Он открывает дверь и коротко прощается, аккуратно закрывая ее за собой.       Оборачивается, только когда заходит внутрь кафе. Посылает ему воздушный поцелуй и широко улыбается.       — Малолетний идиот, — качая головой, выдыхает Леви, отъезжая от «Сегансеи».       Он не сомневается, что и без его слов все очевидно.       К сожалению, этот день заканчивается не так радостно, как начинался, и Леви просыпается среди ночи от кошмара. Он достаточно рано лег, в одиннадцать, умудрился как-то заснуть и без звонка Эрена, но вот, пожалуйста.       Выйти из кошмара получилось не сразу, хотя метод использован все тот же. Крюгер смог объяснить ему, почему происходит то, что происходит, и Леви, в принципе, ответом удовлетворился.       Крюгер описал Эрена, как некую зону безопасности, объяснил, что Леви подсознательно, что самое забавное, нашел в Эрене свое успокоение и защиту именно из-за того, что он — то единственное в его жизни, что никак не связывает его с прошлым, не связывает с войной, с армией и прошлым в целом.       Его присутствие буквально олицетворяет собой спокойную мирную жизнь, оттого у него и получается засыпать — нет тревожных и противоречивых мыслей.       Крюгер считает, что общение с Эреном позитивно влияет на Леви, и тем не менее, говорит, что тот никаким образом не помогает ему излечить суть проблемы, только притупляет симптомы, словно лекарство, но стоит это лекарство перестать принимать или, что еще хуже, привыкнуть к нему — все вернется вновь.       — Обнадеживающе, — угрюмо сказал ему в ответ Аккерман, а мужчина ответил, что пока Леви сам не перестанет противиться мысли о том, что имеет право на жизнь, что можно продолжить жить, не испытывая чувства вины и не задаваясь вечным вопросом «почему они, не я?», они так и будут топтаться на месте.       Крюгер предлагает много решений, но самым действенным способом решения его проблемы считает когнитивно-поведенческую терапию, то бишь изменение оценки его же суждения, столкновение и проработка ситуации, что привела к проблеме, и последующая смена выводов.       Он говорит, что этот способ поможет рассмотреть произошедшее с разных сторон, только вот Леви не понимает, с какой стороны надо посмотреть, чтобы увидеть хоть что-то, что изменит факт того, что он виновен во всех страшных муках, что испытывали самые близкие люди почти полгода перед смертью.       И, возможно, это и правда действенно, но это значит, что Леви придется столкнуться с тем, что он пережил, не просто еще раз, но еще и прорабатывать все это, и он понимает, что недостаточно силен, недостаточно смел для того, чтобы переживать все заново. Он и так помнит, и так не забудет, и ему хватает кошмаров, которые возвращают его в тот ад. Возвращаться туда самостоятельно и смотреть что-то под другими углами, находя себе ложные оправдания? — увольте.       Леви тяжело дышит и тянет руку к телефону. Он видит один пропущенный звонок от Эрена, сообщение «ты спишь?» и следом фотографию.       Ту, где Леви смотрит в экран телефона. Он присаживается, упираясь спиной к спинке кровати, и разглядывает ее.       Эрен выглядит таким счастливым и довольным рядом с ним, аквамариновые глаза сыто смотрят, опухшие губы растянуты в улыбке, шея сверкает засосами, а сам Леви при этом полулежит на нем, брови чуть приподняты и сведены, взгляд направлен не в камеру, а на них в экране, рука Эрена комфортно лежит на его плече.       Леви открывает чат и понимает, что Эрен в сети, а потом смотрит на время и хмурится. Два часа ночи, а сопляк все еще не спит. Может, это и к лучшему, понимает Леви, если честно, ему очень хочется его услышать.       Он нажимает на кнопку вызова, трубку берут сразу.       — Хэй, я думал, ты спишь, почему не брал? — Его голос звучит достаточно бодро и весело, и, судя по тому, что вокруг него какой-то шум, он явно не в общежитии. Аккерман слышит музыку, а также много голосов вокруг. Эрен не один, понимает Леви.       Он откидывает голову назад и прикрывает глаза, хотя в темноте и так ничего не видит.       — Я спал, но… в общем, проснулся. Ты где? — Он слышит девичий смех совсем рядом и чувствует, как в груди оседает тяжесть, а потом мотает головой. Хорошо, что Эрен проводит время с друзьями, хорошо, что тому есть с кем проводить время вместе.       — Мы после работы решили немного развеяться и пойти в бар, нас тут много, я хотел тебя предупредить, но не стал дозваниваться, побоялся разбудить. — Слышно, что тот отходит, что-то кому-то говорит, а потом музыка становится тише, пока совсем не исчезает. Эрен явно вышел из бара, потому что Леви вообще перестал что-либо слышать, кроме него самого. — Тебе приснилось что-то, да? — расстроенно спрашивает парень, и Леви поджимает губы. Ну как он может сейчас грузить этим Эрена? Пока тот со своими ровесниками явно веселится и наслаждается жизнью.       — Все нормально, Эрен. Я позвонил из-за того, что ты был в сети, иди к друзьям, веселись, суббота же.       — Мм… да, ладно, — парень бубнит себе под нос, а Леви вздыхает и смягчается.       — Не строй никому глазки и постарайся не нажираться, идет? — Эрен тихо хмыкает и вздыхает.       — Не буду. Постарайся заснуть, ладно? — Конечно, едва ли теперь его голос весел и бодр, и Леви легко стучит себя по лбу. Вот что значит обломал ребенку кайф, и надо было ему звонить?..       — Да, постараюсь, — обещает Леви, хотя это откровенная ложь. Он даже стараться не будет, знает, что не выйдет. Сна ни в одном глазу. Он откладывает телефон и поднимается с кровати, чувствуя, что к отвратительному осадку, оставшемуся от кошмара, добавляется вина за то, что он явно испортил Эрену настроение, а еще и нервозность из-за чертового смеха рядом с тем.       Дело не в том, что Леви не доверяет, он прекрасно видит то, насколько Эрен верный сам по себе. Проблема в собственной неуверенности. Он знает, что едва ли когда-нибудь сможет быть тем, кто проводит время с Эреном и его друзьями в клубах и громко над чем-то смеется, выпивая.       Леви застилает кровать, умывается, смотрит в отражение, понимая, что не все так плохо, в конце концов, он стабильно высыпался последние дни и выглядит более или менее сносно.       Он привычно идет ставить чайник, подхватывает телефон, включает на нем аудиоуроки французского и ложится на диван. Он даже не стал переодеваться из спальной одежды в домашнюю, остался в легких штанах и свободной кофте.       Просто не хочется. Ничего не хочется.       Спустя двадцать минут, один неполный аудиоурок и приобретённое раздражение от слова «mettre» ему приходит сообщение от Эрена.        «Ты спишь?»       Леви отвечает сразу.        «Нет»       И вдруг слышит отчетливый стук в дверь. Он раскрывает глаза и приподнимается с дивана, глядя в ее сторону. Стук повторяется, и Леви, нахмурившись, идет к ней.       Когда он открывает ее, то удивляется еще сильнее.       — Ты что здесь делаешь? — пораженно спрашивает он. Эрен в том же, в чем был, когда Леви оставлял его в «Сегансее»: легкая расстегнутая куртка, серая худи с капюшоном и джинсы из плотной ткани.       — Не строю никому глазки и не нажираюсь, пусти меня, — на выдохе произносит парень, и Леви отходит, пропуская его внутрь. Тот молча разувается, оставляет небольшую квадратную сумку внизу и, когда Леви закрывает за ним дверь, поворачивает к себе за локоть. И судя по взгляду аквамариновых потемневших глаз, по опущенным вниз уголкам губ, тот явно чем-то рассержен.       Аккерман хмурится сильнее, не очень понимая, почему он пришел и почему при этом выглядит таким образом.       — Что случилось?       — Не надо так, слышишь? — низко говорит Эрен, а Леви чуть склоняет голову, до сих пор не понимая, что происходит. — Что ты пытаешься мне показать этими словами, Леви? «Повеселись, не строй там глазки»… в какой параллельной реальности ты живешь, где я, услышав, что тебе плохо, что тебе, блядь, опять приснился кошмар, смогу дальше тусить с друзьями?! — тот увеличивает и громкость, и темп по ходу слов, не сдерживается и матерится.       Леви долго смотрит на него, Эрен выглядит настолько задетым, что ему становится не по себе. Сейчас, глядя на парня, на его яростный взгляд, он понимает, что обидел его своими словами, несмотря на то, что сказаны они были только для того, чтобы тот не переживал и продолжал заниматься своими делами.       — Я просто не хотел, чтобы ты менял из-за моих проблем свой образ жизни, — спокойно отвечает Леви, и Эрен хмурится еще сильнее, а потом со вздохом отворачивается и сжимает кулаки. — Эрен, не думай, что я сомневаюсь в тебе, — добавляет мужчина, подходя ближе. Он укладывает пальцы на его подбородок и поворачивает его голову к себе, заставляя посмотреть в глаза.       — Я знаю, что не сомневаешься! Дело не в этом! Меня просто… — Эрен на выдохе отстраняется и опять впивается злым взглядом, — бесит! Бесит и злит, что ты считаешь, что повеселиться с друзьями важнее, чем ты сам! — Эрен прикусывает губы и качает головой, а Леви молчит. Он не понимает, что отвечать. Он даже не понимает, ругаются они или нет.       Наверное, да, судя по состоянию Эрена, но если честно, все, что сейчас хочет Леви, — утянуть его в объятья. Пока Эрен не приехал, пока он не увидел его здесь и сейчас, он и не осознавал, насколько сильно хочет, чтобы тот был рядом.       Парень смотрит в его глаза, и взгляд потихоньку сменяется, видимо, он что-то видит в Леви, потому что лишь вздыхает и тянет его к себе. Он укладывает ладонь на его затылок, носом Леви упирается в его шею, чувствуя, как второй рукой Эрен обнимает его за спину.       — Ты важнее, слышишь? — совсем тихо произносит Эрен, чуть опуская голову и крепче прижимая его. Леви ничего не отвечает и прикрывает глаза, ощущая, как его начинают слегка укачивать в объятиях. В такие моменты Эрен кажется еще больше, чем есть.       Безопасная зона, проносится в голове, и он грустно улыбается самому себе, обнимая парня под спину.       Как же хорошо, что Эрен здесь.       Они стоят недолго и не продолжают разговор. Эрен берет его ладонь и уводит в сторону спальни, он неярко включает свет, подходит к кровати и откидывает покрывало, скидывая его на пол, отчего у Леви возникает небольшой нервный тик, и Эрен, явно подмечая, на что он смотрит, цыкает:       — Завтра уберем, иди сюда. — Он усаживает Леви на кровать, сам встает напротив и смотрит сверху вниз. — Я остаюсь. Попробуем поспать, если не выйдет, найдем, чем себя занять. — Леви слегка хмурится, думает о том, что Эрен едва ли должен не спать из-за него ночь, но тот принимает это за другие мысли: — Если хочешь, могу лечь на диване… — он звучит слегка подавленно, и Леви отрицательно качает головой.       — Нет, — просто произносит Леви, и Эрену больше явно не нужно никаких разрешений.       Леви сидит в кровати, вытянув ноги под одеялом. Через открытую дверь в ванную он наблюдает за тем, как Эрен умывается. Тот привычно завязал волосы челки, чтобы не мешались, Леви знает, что утром увидит засохшие капли и разводы на раковине, но это кажется последним, что его может волновать в данный момент.       Эрен стоит в одном белье, чуть согнувшись. У него красивое тело, подтянутое, гладкое, кожа смуглая, каштановые волосы сзади почти закрыли шею, но пока не отрасли настолько, чтобы выглядеть длинными.       Он поворачивается к Леви, словно чувствуя на себе взгляд, и слабо улыбается. Тот видит, парень сонный, и, если у него не выйдет заснуть, надо будет как-нибудь аккуратно встать с постели, чтобы не разбудить.       Эрен стягивает резинку с волос и выходит из ванной, выключая за собой там свет. Он откладывает резинку на тумбочку, где обычно лежит телефон Леви, и туда же складывает вязанные браслеты, а потом выключает свет в спальне и комната погружается во тьму.       Парня едва ли видно, ложится тот с другой стороны. Там простынь прохладная, Леви, как правило, спит ближе к левой, а не в центре, и он сразу же чувствует, что к нему тянут руки.       — Я не привык спать, обнимаясь, — тихо говорит Леви, все же пододвигаясь. Эрен не впечатлено угукает, закидывает руку ему на торс и опускается чуть ниже, его голова находится на уровне плеча Леви, и он чешет об него свой нос.       — Я тоже, но я слышал, к хорошему быстро привыкают, —зевает и придвигается еще ближе, а Леви, притягивая его к себе, позволяет уложить на свою грудь голову и слегка зарывается в его волосы пальцами, начиная их перебирать по инерции.       Ничего. Не факт, что он вообще заснет, а лежать так… хорошо. Действительно хорошо, пусть и непривычно. Леви прикрывает глаза, играется прядями между пальцами и вслушивается в тихое размеренное дыхание.       Он и сам понимает, что находится на грани между явью и сном только в тот момент, когда Эрен во сне поворачивается на другой бок, но едва ли успевает об этом подумать, лишь по наитию поворачивается за парнем, упираясь лбом в основание его шеи, и окончательно засыпает.

…

      Эрен просыпается не от будильника, что не может не радовать, он трется лбом и носом об подушку и мягко улыбается. Пахнет так же, как и от волос Леви. Ладонью он пытается нащупать того возле себя, но вторая половина кровати пуста и достаточно прохладная, похоже, Леви давно проснулся.       Эрен резко усаживается, отчего перед глазами темнеет, но игнорирует это. Заснул он вчера почти моментально, интересно, Леви тоже?.. он не помнит… даже близко вспомнить не может. Оглядываясь по сторонам, он замечает рядом с браслетами и резинкой для волос свой телефон, что лежит на зарядке, хотя прекрасно помнит, что не ставил его, видно, с утра об этом позаботился мужчина. Оглядываясь, Эрен также понимает, что тот позаботился о том, чтобы уложить сложенное покрывало на небольшой пуфик и повесить его одежду на вешалку, которую оставил на ручке шкафа.       Эрен со вздохом поднимается с кровати и слегка морщит лоб от резкого спазма. Все-таки не нужно было так резко подрываться. Он выходит из спальни, чтобы найти Леви, но в квартире тихо настолько, что он подозревает, что находится один.       — Леви? — Похоже, тот куда-то ушел, окончательно понимает Эрен и хочет вернуться за телефоном, что оставил на тумбочке, но взгляд цепляется за пакет из магазина, лежащем на большом столе в зале. Он идет к нему, осторожно наступая, потому что босиком, но вспоминает о подогреве и довольно улыбается. — Боже, да здесь реально можно спать! — говорит он сам себе и подходит к столу. В пакете запечатанная зубная щетка, большое махровое полотенце, расческа и на удивление бритва.       Он хмыкает сам себе, забирает пакет с собой и хочет вернуться к телефону, но останавливается у всегда закрытой двери возле спальни и, не сдерживаясь, нажимает на ручку.       Дверь не поддается.       Эрен задумчиво жует губу и проходит в спальню. Он кладет вещи на комод, из которого доставал плед в тот раз, когда у Леви случилась паническая атака, и наклоняется, открывая последнюю полку. Плед все еще на месте, и, просовывая под низ ладонь, Эрен понимает, что и медаль до сих пор здесь.       Он закрывает комод и идет к телефону. Вчера тот, видно, разрядился, потому что, несмотря на полную зарядку, выключен, и когда он его включает, то одновременно ему приходят около двадцати уведомлений.       Бо́льшая часть от Армина и Микасы в их общем чате. Вчера в баре они были достаточно большой компанией, в «Сегансею» к вечеру приехали Жан, Конни и Саша, Микаса была уже не на смене.       Конни и Саша Эрену нравятся куда больше, чем Жан, честно сказать, а все из-за того, что, во-первых, они не настолько душные, а во-вторых, за их отношениями очень забавно наблюдать. То, как они подкалывают друг друга и постоянно над чем-то смеются, поднимает настроение. Они слегка с шилом в жопе, так же как и Эрен, и именно они предложили развеяться в ночь субботы, Жан сначала отнекивался, но как узнал, что Микаса не против, сразу же согласился, ну и Эрен тоже был только за.       Если честно, это то, чего не хватало последнее время. Слегка выпить и повеселиться с друзьями.       Они позвали Армина, Энни и Кристу, и пока ждали их, Эрен пытался связаться с Леви, чтобы, во-первых, спросить, не против ли тот пойти с ними — все-таки, несмотря на то, что мужчина достаточно скептично относится к вопросу взаимодействия с его друзьями, Эрен хочет, чтобы тот хотя бы с ними познакомился.       Он, конечно, имеет представление, кто они, а они — кто сам Леви, но все же это не то. Понятное дело, Жана, Конни и Сашу он не имеет в виду, тот их знает явно лучше самого Эрена, но вот с Микасой и Армином тому необходимо познакомиться, так же как и самому Эрену было необходимо узнать Ханджи и Смита.       Ну, а во-вторых, чтобы предупредить о том, где он и с кем. Эрен знает, что это тоже что-то, что касается его ПТСР.       Он пролистывает сообщения друзей, по большей части они о том, нормально ли он добрался и все ли в порядке, и Эрен быстро пишет ответ в общий чат.       Вчера все достаточно сильно удивились из-за смены его настроения. Когда он вернулся внутрь бара, то сразу сказал всем, что у него срочные дела и надо идти, особо ничего не объясняя. Микаса и Армин логично пошли его провожать, слегка напряженно глядя друг на друга, но Эрен уверил, что с ним все в порядке, просто ему надо к Леви. И, может, они подумали, что тот поругался с ним или еще что, но в тот момент сам был настолько зол, что едва ли мог им что-то объяснять.       Конечно, пока Эрен добирался на такси до квартиры Леви, то успел слегка остыть, но не до конца. Проблема в том, что, если честно, он понятия не имеет, как общаться с мужчиной, когда дело касается его симптомов и расстройства в целом. Он ставит себя на его место, пытается подстроиться, но понимает, их ситуации слишком уж разные, да и характеры тоже, чтобы судя по себе искать подход, так что он пытается понять, как бы для самого Леви было лучше, и с этим уже возникают проблемы.       Он не знает, что может обидеть Леви, что может его задеть. Какие темы запретные, а какие поднимать можно. Можно ли обсуждать, что тому снится, и вообще об этом спрашивать? Он ничего не знает, это словно ходить по минному полю. Он боится неосторожностью затронуть что-то, что заставит Леви почувствовать себя хуже.       Эрен открывает затерявшееся в уведомлениях сообщение Леви.       «Я отъехал к Эрвину, буду к шести, в холодильнике продукты, приготовь себе поесть, на столе пакет с тем, что может понадобиться, если что — пиши или звони, ключ на стойке в прихожей, если захочешь уйти, оставь у консьержа, но предупреди меня»       И следом фотография.       Фотография самого Эрена.       — О… — парень резко краснеет и смотрит на самого себя. Он спит на боку, рот чуть приоткрыт, одна рука вытянута, вторая под собой, а волосы как гнездо. Невольно проведя по ним, Эрен вздыхает. Ладно, могло быть и хуже, у него хотя бы глаза не открыты, он знает, что иногда и такое бывает. На груди становится тепло от того, что Леви фотографировал его, пока он спит.       Сколько он его рассматривал? Эрен даже не проснулся, когда тот встал.       Смотря на время, он понимает, что до приезда Леви аж шесть часов. Не может не радовать, что тот доверяет ему настолько, что оставил ключ, тем не менее, интересно, почему тот уехал к Смиту так надолго.       Вряд ли по работе, в конце концов, для нее у них есть пять дней в неделю.       Он слишком мало знает о том, какие именно отношения у Эрвина и Леви. То есть… тот, конечно, рассказывает и о Ханджи, и об Эрвине, но все же больше про подругу, хотя с мужчиной их связывает что-то не менее важное, это видно по тому, с каким лицом тот о нем говорит.       Эрен бы мог сказать, что тот относится к нему с восхищением.       Конечно, он понимает, вряд ли их связывает что-то, кроме дружбы, очевидно, что нет. Тем более, если бы это было так, вряд ли бы Эрен сейчас вообще был здесь, плюс, Эрвин отчетливо дал понять, что не против его присутствия в жизни Аккермана. Они знакомы с тех пор, как Леви самому было двадцать, Эрвин знает Леви со всех сторон, знает, что с ним произошло, знает то, каким тот был, и Эрен… ревнует и завидует, если быть честным.       Их нельзя сравнивать, конечно, нельзя, Эрвина Леви знает черт знает сколько лет, они многое пережили вместе, а Эрена Леви узнал всего-то два месяца назад. Без всякого сомнения, дело не в конкуренции или соревновании, просто… ему тоже ужасно хочется стать кем-то важным для него. Кем-то не менее важным.       И ему интересно, испытывал ли когда-нибудь Леви чувства к Смиту…выходящие за пределы дружеских. Понятное дело, Эрен ничего не сможет сделать с этой информацией, но все же он будет хотя бы ей владеть, что уже лучше неизвестности.       Но, в любом случае, сейчас есть дела поважнее. Он пишет Леви короткое сообщение, где благодарит и спрашивает, смог ли тот уснуть, а потом ищет в контактах номер Имир. Он ставит телефон на громкоговоритель. Та берет почти сразу, и Эрен даже поздороваться ей не дает:       — Привет, у меня все нормально, никаких обострений, но, если у тебя есть сегодня время, можешь принять меня? Я хочу поговорить кое о чем, можешь засчитать как сеанс… — женщина молчит, видимо, слишком быстрый поток информации, а потом он слышит ее голос:       — Хорошо, Эрен, о чем в таком случае ты хочешь поговорить? У меня выходной сегодня, в клинике не буду. — Эрен тцыкает, а потом вздыхает.       — Это, ну, касается моего парня… мужчины, если хочешь. У него диагноз — ПТСР, он прошел войну, я не знаю подробностей, но у него все тело в шрамах, он ничего не рассказывает, но я вижу, что он открывается, хочет открыться, во всяком случае, но не знаю, как себя правильно вести именно… с этим, не знаю, о чем можно говорить, а о чем нет, но игнорировать этот момент его жизни не могу и не хочу, как бы он ни хотел меня оградить. Я хочу помочь, хочу стать поддержкой, и для этого мне нужно мнение профессионала! И я понимаю, что, наверное, глобально ничем помочь ему не могу, но ведь как-то близкие люди, семья там и все такое могут положительно влиять? Но если нет, им хотя бы объясняют, чего делать нельзя! Ты… ты понимаешь, что я имею в виду? — Он ждет от Имир ответа, и та опять выдерживает паузу, а потом вздыхает. — Если не можешь сегодня — не беда, но мне очень нужна твоя помощь! Пожалуйста… — добавляет он, сводя брови, и наконец слышит ответ:       — Никогда ты не ищешь легких путей, Эрен. Но это мне в тебе и нравится. — Он буквально может видеть ее улыбку и тоже улыбается. С Имир у него выстроены долгие и доверительные отношения. Райнер рассказывал, этим она его тоже зацепила, кроме того, что она профессионал, ей… не все равно. Никогда не все равно на тех людей, которых она ведет. — Я живу неподалеку от клиники, в кабинет идти, я думаю, смысла не имеет, а погода хорошая, можем прогуляться и поговорить. Примерно через часик, если удобно.       — Ты!.. Ты просто лучшая! Лучше всех! Я тебя расцелую при встрече! — Он выпрямляется и широко улыбается. Если честно, он ожидал, что та ему не откажет, но чтобы так быстро, так еще и в формате прогулки? — Ты даже не представляешь, как это много для меня значит!       Та посмеивается, явно закатывает глаза.       — Я рада помочь, до встречи, напишу тебе, где встретимся.       Они прощаются, и Эрен победно сжимает кулаки. Он сделает все, чтобы Леви ему открылся, сделает все, чтобы помочь ему преодолеть тот кошмар, что продолжает мучить его изо дня в день.        «Я заснул почти сразу»       Видит он новое сообщение и мечтательно вздыхает.       Он сделает все, чтобы Леви смог жить дальше, не оглядываясь.

…

      — Эрен, я дома, — произносит Леви, открывая входную дверь. Он слегка тормозит на пороге и оглядывает квартиру, которая обычно встречает его тишиной и темнотой. Сейчас здесь светло, в зале включен свет, слышится музыка и звуки из игры, в которую играет Эрен. Тот резко поворачивается и широко улыбается, отчего в груди теплеет. Леви спокойно улыбается в ответ, а парень, быстро ставя игру на паузу, не очень-то безопасно перепрыгивает через спинку дивана и спешит к нему со все такой же широкой улыбкой, коротко приветствует и увлекает в крепкие объятья, говоря, что уже приготовил им ужин.       Леви, обнимая его в ответ, хоть убей, не понимает, чем это заслужил.

…

      Время летит настолько быстро, что Леви не успевает опомниться, как весь город преображается в «Кошмар перед Рождеством». Украшены вывески ресторанов, украшены улицы и какие-то общественные объекты, и пусть официальным выходным этот день не является, а Леви сказал солдатам, что если увидит хоть один костюм на тренировке — накажет, его не избегает праздник и в части.       Он заходит в кабинет Ханджи и замирает от того, что видит.       — Серьезно?.. — он разводит руки, а женщина громко хихикает. — Тебе не кажется, что здесь не место для всего этого?       На самом деле, все могло быть намного хуже, и она хотя бы не сделала грим. А могла бы. На ней достаточно пышный черный плащ с заостренным капюшоном, волосы завязаны так, что их и не видно, только очки отсвечивают из-под капюшона. В руке она держит двухметровую черную косу и широко улыбается, глядя на него.       — Разве я не самая милая смерть на свете?.. — она меняет тон, чуть дует губы, а Леви забывает, зачем вообще пришел.       — Я… не знаю, почему продолжаю с тобой общаться. Явно проклят, не иначе. Пойду попрощаюсь со Смитом и поеду домой.       — Оу, планируете с Эреном что-то милое? — специально тянет она, а Леви закатывает глаза.       С Эреном вообще они ничего не планировали, но договорились, что на вечеринку к его подруге он поедет от Леви и приедет с нее тоже к нему.       Хотя кое-что у Леви все-таки в намерениях есть.       Вчера он сделал копию ключа от своей квартиры и хочет отдать ее Эрену. С того раза парень больше у него не оставался, но стабильно приходил, когда выпадала возможность, и так получалось, что иногда ему приходилось дожидаться Леви в «Сегансее», хотя мог бы уже подняться домой и ждать того там.       Так что Леви решил, что… от этого не станет хуже. Ему нравится видеть Эрена у себя, и, если честно, хочется вновь почувствовать то, что он чувствовал, когда Эрен впервые встретил его на пороге.       — Разве что травить детей, которые придут к моей двери просить конфет.       — В прошлом году ты не был столь суров к ним, — слышат они, и Леви поворачивается на голос. В дверях кабинета стоит Эрвин. И одет он точно так же, как и всегда, в рабочую форму, но только вот…       — И ты туда же… — громкий смех Ханджи заполняет пространство, и Леви морщится и качает головой, а Эрвин пожимает плечами с самым спокойным лицом на свете и поднимает с головы ободок в виде стрелы. Пушистые перья с одной стороны и якобы окровавленный наконечник с другой. — Я был о тебе лучшего мнения…       — И тем не менее надел костюм злого гнома из Белоснежки, — фыркает Ханджи, а Эрвин тихо смеется в кулак, опять опуская стрелу, за что получает многозначительный взгляд Леви.       — Вы оба отвратительны, а я поехал домой, — говорит им Леви, однако, выходя из кабинета, улыбается.       Он вообще начал чаще улыбаться в последнее время, даже не контролируя это. Просто… поводов больше стало.       Домой он добирается с небольшими пробками, улицы просто кишат людьми, и это не может не бесить, Эрен должен прийти к нему к шести, и он не хочет, чтобы тот опять ждал под дверью, так что нельзя винить его в том, что он слегка нарушает правила.       Леви успевает переодеться в домашнюю одежду: серые спортивные штаны и такую же серую свободную кофту с длинными рукавами и легкой тканью. Он как раз заваривает чай, когда слышит дверной звонок, и смотрит на циферблат металлических часов.       Шесть ноль один. Эрен всегда приходит вовремя.       Леви идет к двери, открывает ее, и на него привычно налетает парень, тут же крепко целует в губы, но быстро отстраняется; за его спиной набитый рюкзак, на локте висит крупная спортивная сумка, а в локте другой руки он удерживает крупный пакет.       — Привет, ну как твое настроение? Детишки уже заходили? — на самом деле детей в этом доме не то чтобы много, а те, кто просят конфеты на улице, в многоквартирные дома не заходят, так что в этом плане Леви повезло, даже если кто-то и постучит, вряд ли это будет слишком уж навязчиво.       Аккерман помогает парню, забирает из его рук пакет и, заглядывая внутрь, приподнимает брови.       — Это что?       — Ты же не думал, что я оставлю тебя в этот день без тыквы, не так ли? — Эрен нахально ему улыбается, а Леви со вздохом качает головой.       — Ну что с вами всеми делать? Ханджи пришла в костюме гребаной смерти, а Эрвин со стрелой в башке. Ты же притащил целую тыкву…       — Там под ней еще одна, но некрасивая, я ее запеку, — довольно говорит Эрен, усмехаясь. — А большую мы с тобой вырежем! Там еще есть несколько трафаретов с рожами, маркер и маленькие свечки, будет весело, поверь!       Эрен снимает обувь и куртку, уже сам ее вешает, оставаясь в белой кофте по фигуре и джинсах.       Погода ветреная, да и к концу октября уже слегка холодает. Не критично, но в футболке и шортах не походишь.       — Не пугайся, что у меня столько вещей, я взял в чем спать и домашние шмотки, а тут, — он указывает на квадратную сумку, — костюм Джека из «Кошмара перед Рождеством»! У меня даже штука с краской есть, вроде не должно быть сложно нарисовать череп, но, если что, Микаса поправит. У Кристы все начинается где-то в десять, но я пойду к двенадцати, думаю, мы раньше четырех точно не разойдемся, так что я возьму у тебя ключ. — Он выглядит таким радостным из-за праздника и предстоящей вечеринки, что Леви оставляет ворчание по поводу Хэллоуина при себе.       — Кстати о ключе, — Леви закрывает за ним дверь и утягивает за собой, а парень послушно идет за ним, не прекращая улыбаться. Аккерман достает из небольшого зип пакета, что оставил на стойке в прихожей, маленький ключ и протягивает его Эрену. Тот принимает его, и сначала на его лице ничего не отражается, а потом он чуть приподнимает брови.       — Это что, копия? Ты сделал мне копию? — неверующе спрашивает тот, Леви пожимает плечами, а потом кивает, после чего Эрен начинает ярко улыбаться, его глаза привычно блестят, а Леви старается угомонить учащающееся сердцебиение от вида того, каким счастливым тот выглядит. — Это… ну, в смысле навсегда? Мой ключ?       — Да, Эрен, твой ключ. Приходи когда хочешь, даже если я не дома, — спокойно говорит Леви и даже не удивляется, когда его сгребают в охапку.       Эрен включает на фоне мультик «Монстры на каникулах», чтобы просто играл, а Леви пытается переварить то, что это вообще отображает его телевизор, пока Эрен переодевается в спальне из повседневной одежды в домашнюю. Эрен не закрыл дверь, и они продолжают разговаривать, и, когда тот выходит, у Леви екает сердце.       Не от того, что парень выглядит как-то по-особенному, просто… очень домашним. В легкой футболке с каким-то персонажем из мультика, широких белых шортах, босиком и с завязанной кверху челкой.       — Я говорил, что ты похож на йорка, когда так делаешь? — спрашивает Леви, а Эрен фыркает.       — Зато в глаза не лезут.       — Просто постригись и не страдай.       — Неохота время тратить, плюс, я еще ни разу не был у того, кто постриг бы меня нормально, а две недели ходить как придурок не хочется.       — То есть ты думаешь, что сейчас как придурок не выглядишь?..       Может, Хэллоуин и правда не так плох, как изначально думал Леви, когда Эрен бьет его диванной подушкой в отместку за «придурка».       Эрен довольно быстро управляется с «некрасивой» тыквой, приправляет ее чем-то на свой вкус и оставляет в духовке, а потом идет в зал и укладывает в центре стола все для того, чтобы вырезать из «красивой» украшение.       — Разведешь грязь — будешь сам убирать.       — Будто ты мне это позволишь, мистер Пропер, — фыркает Эрен и передает ему нож. — Смотри, срезай аккуратно верхушку, надо будет вынуть мякоть, а потом закрыть, дальше по ходу дела решим, что вырезать. Хочешь, расскажу тебе, почему тыква — это вообще символ Хэллоуина? — Эрен смотрит на него с прищуром, а Леви думает о том, что не будет против, даже если тот решит посчитать от одного до миллиона, лишь бы продолжал так смотреть.       Процесс проходит… весело. Если честно. Эрен пыхтит и постоянно указывает ему, как работать ножом, а Леви этим самым ножом ему угрожает. Они много спорят и смеются, тот в какой-то момент уходит проверять духовку; несколько раз в квартиру стучатся дети, и Эрен честно отдает им вертерсы, которые Леви покупал для него.       Конечно, они слегка свинячат тыквой, но Леви все моментально убирает и протирает, потому что просто не может видеть даже кусочка внутренностей тыквы где-то, кроме мусорного пакета, хоть Эрен и ругается с ним, что мог бы сделать и из этого что-нибудь вкусное, и по итогу спустя час у них получается более или менее привлекательная и зло улыбающаяся тыковка.       Эрен довольно смотрит на нее, убегает на кухню за зажигалкой для маленькой свечки, выключает там свет, также приносит на широкой тарелке приготовленную тыкву и кладет ее на журнальный столик.       Без подставки.       И Леви обязательно его отчитает за это, но только не сейчас, пока тот так ярко улыбается.       — Можно перед телеком покушаем? — спрашивает Эрен, хотя, похоже, ему не нужно никакого разрешения, да и Леви с тяжестью на сердце, но все же соглашается.       — Можно, — Эрен довольно улыбается и протягивает ему маленькую круглую свечу.       — Ты зажигай, а я выключу везде свет!       — Она не осветит даже этот стол…       — Блин, капитан, кончай думать, просто сделай, как говорю! — Эрен слегка пихает его плечом и убегает к выключателю, а Леви, усмехаясь, бурчит себе под нос привычное «сопляк».       И делает, как тот говорит.       Он опускает зажженную свечку вниз и прикрывает тыкву верхушкой.       Свет в зале и прихожей гаснет, стол слегка окрашивается оранжевым, а Эрен внезапно оказывается за спиной и обнимает его, сгибаясь, наверное, пополам, потому что его лицо находится на уровне лица самого Леви.       — Гадость или сладость? — Леви усмехается, поднимает ладонь, касаясь ей щеки парня, и чуть прикрывает глаза, но не закрывает их полностью.       Он даже не помнит, когда в действительности праздновал Хэллоуин. Хотя… когда ему было четырнадцать, он как раз познакомился с Фарланом, и у него наконец появился друг, с которым он вместе смог ходить по домам и выпрашивать сладости.       Кенни без проблем отпустил его, отпустив шутку, что конфеты можно достать не только попросив.       Леви задумывается… это воспоминание почти что исчезло из его памяти, хотя сейчас он так отчетливо помнит, как по ярко освещенной улице вместе с близким другом бегал по домам и соревновался, кто больше конфет соберет. В итоге выиграл он, потому что все думали, что он младше, и давали ему больше конфет.       В пятнадцать это казалось слишком уж детским занятием, Леви и Фарлан уже не просили конфет, зато сопровождали Изабель, которая в свои тринадцать выглядела на десять. Конечно, они и над Леви смеялись, что он и сам выглядит на десять со своим ростом, но тем не менее.       Это было хорошее время. Леви тяжело вздыхает и сглатывает горький ком, прекращая улыбаться.       — Все в порядке?.. — конечно, Эрен все замечает, и Леви, погладив мягкую кожу щеки пальцами, просто мотает головой.       — Все хорошо, просто одно из немногих счастливых воспоминаний из детства, — тихо отвечает Леви и поворачивается к Эрену. Его лица почти не видно, но все же оно слегка освещено оранжевым светом. — Спасибо, что вернул его мне. Я почти забыл о том, что когда-то уже праздновал Хэллоуин, — произносит он и тянется к парню, чтобы оставить на его губах поцелуй.       Эрен кивает, слегка прижимается лбом ко лбу и осторожно спрашивает про событие, а Леви рассказывает ему. Без имен, без подробностей, больше о том, что в детстве у него совсем не было друзей в его маленьком городе, а один с мамой он ходить по домам отказывался, а потом все же нашел друга, с которым узнал, что это вообще такое — настоящий Хэллоуин.       Эрен не просит других деталей, не спрашивает подробности, только то, что он чувствовал тогда, и больше просто слушает. Эрен первый, кто узнал про это, думает Леви, и он не жалеет, что рассказал.       Они включают неяркий свет и усаживаются перед телевизором. Эрен ставит им фильм «Хэллоуин» и получает подзатыльник за банальность. На журнальном столике одна тарелка со слегка остывшей, но тем не менее вкусной тыквой и две вилки. Они иногда цепляют по кусочку, но больше просто валяются и смотрят фильм, почти не переговариваясь. Эрен привычно полулежит на нем, а Леви привычно не против.       Эрен правильно сказал — к хорошему быстро привыкаешь.       И только когда фильм заканчивается, Леви обращает внимание на время.       — Тебе не надо собираться? Ты ведь еще грим хотел нанести? — посуда на журнальном столике уже пустая, Леви лежит на спине, подложив под голову диванную подушку, а Эрен на его груди, повернувшись к телевизору.       Тот вдруг производит какой-то странный звук, типа долгого «гм», а потом вздыхает и подсовывает под него руки, обнимая.       — Если честно… мне неохота. — Леви раскрывает глаза и напрягается всем телом.       — Ты мне все уши прожужжал про эту костюмированную вечеринку и теперь говоришь, что тебе неохота? — Эрен мгмыкает и тянется к пульту, включая меню с фильмами.       — Ну… да? Не знаю, как представил, что надо встать и идти куда-то — дурно стало. Плюс, у Армина День Рождения через три дня, он тоже дома ребят собирает, двадцать один все-таки, все дела, а здесь так хорошо…       — Эрен, если ты из-за меня…       — Да мне просто не хочется! — вспыхивает Эрен, поднимаясь с его груди. Он усаживается на коленях и недовольно смотрит на него, сжимая пухлые губы. — Если бы хотел — ушел, что ты заладил? Мне хорошо, я хочу остаться здесь с тобой, это что, такая проблема? — Йегер смешной, когда злится. Становится громче и выше на октаву, и Леви пристально смотрит на него и тянет за футболку к себе, заставляя навалиться.       — Нет, — выдыхает Леви, зарываясь пальцами обеих рук в его волосы и притягивая к себе. — Плевать на вечеринку, здесь будет не хуже, — говорит он уже в его губы и вовлекает в глубокий поцелуй, на который ему тут же отвечают.       И становится не до вечеринки, не до фильма, все, что остается, — Эрен, его поцелуи, его запах, ощущение его рук на теле, когда они забираются ему под одежду. Остается один лишь Эрен.       Он усаживается ему на бедра, зарывается пальцами в волосы и прижимается лбом ко лбу, заглядывая в глаза.       — Можно я все равно останусь? — спрашивает он, продолжая гладить его затылок и мелко целовать лицо, а Леви, укладывая ладони ему на бедра и подтягивая к себе, ловит губы своими.       — Я не рассматривал других вариантов, — выдыхает он, вновь отдаваясь долгому и глубокому поцелую. Задницей Эрен проезжается по его паху, совсем тихо стонет ему в губы и, явно замечая, как именно действует на него, нарочно елозит бедрами. Леви, устраивая ладонь на его пояснице, пытается чуть замедлить. — Не здесь. Сначала душ, — говорит Леви, а Эрен, отстраняясь и нетерпеливо проводя языком по своим уже опухшим от поцелуев губам, задорно смотрит на него.       — А ты со мной пойдешь? — Леви слегка затормаживает, а потом коротко кивает. И, конечно, его не выпускают, даже до спальни дойти нормально не дают, Эрен едва ли дает ему сделать шаг, он гладит его лицо, не отрывается от губ и шеи, явно намереваясь взять то, что ему полагается, и то, чего так сильно хотел.       И Леви понимает его как никто другой, жадно отвечает, сжимает пальцы на его бедрах и корпусе, пожалуй, слишком сильно, до меток, но сейчас все равно. То, с каким нетерпением тот это принимает, заставляет забыть о таких мелочах.       Когда они заходят в спальню, Леви на ощупь включает тусклый свет, толкает Эрена к стене, не прижимаясь, пока только осматривая.       Тот весь покраснел, жадно смотрит на него, его руки пытаются притянуть Леви к себе, но он перехватывает его за запястья и прижимает по обе стороны от головы, сам делает шаг и задирает голову, заглядывая в его глаза.       — Не торопись, вся ночь впереди, — полушепотом произносит он, опуская руки Эрена. Тот ничего не отвечает, пристально смотрит на него, а Леви пальцами проводит вниз по его груди и поддевает футболку, чтобы снять ее. Эрен послушно поднимает руки. Вместе с футболкой спадает вниз и резинка от волос, и челка сразу же падает на лоб, после чего Леви заводит ее назад, открывая красивое лицо. — Я тоже хочу тебя, я хочу тебя с тех пор, как увидел. — Леви встает вплотную, укладывает одну ладонь на грудь, где гулко бьется сердце, а губами прижимается к месту под мочкой, оставляя там влажный поцелуй. — Хочу вылизать тебя всего, хочу, чтобы ты дрожал подо мной, Эрен… — он выдыхает его имя, ладонью чувствуя, как сердцебиение учащается, — ты даже не представляешь, как действуешь на меня… — Он слегка отстраняется, заглядывая в лицо парня, аквамариновые глаза едва ли кажутся осознанными, Эрен так возбужден, легкие шорты совершенно этого не скрывают, и Леви прижимается к нему бедрами, давая ощутить себя.       — Я представляю, — вдруг отвечает Эрен, укладывая ладонь на его щеку. Он слегка прикрывает глаза и глубоко вздыхает. — Я никогда такого не чувствовал, и я знаю, что там, где должен быть. Леви, это не может быть никто, кроме тебя, — искренне произносит Эрен, опуская ладони вниз. Он смотрит чуть неуверенно, когда поддевает пальцами подол его кофты, а потом поднимает взгляд обратно. — Я могу?.. — Леви кивает и позволяет снять ее с себя.       Он наблюдает за реакцией парня. Тот слегка сводит брови и хмурится, в глазах отражается глубокая печаль и ни капли отвращения, несмотря на то, что его тело… едва ли выглядит привлекательным. Да, он стройный, накаченный в силу того, чем занимается, но все же уродство шрамов не исправит ни одна красивая фигура.       Эрен вздыхает, касается ладонью самого глубокого и страшного шрама на груди. Оттуда вырезали кусок плоти, и это та страшная боль, которую Леви отчетливо помнит. Он помнит, как кричал в агонии, помнит, как выключился от болевого шока, и помнит, что испытывал еще больше ужасно-болезненных ощущений после. Как бы он ни пытался промывать рану при возможности, никаких медикаментов не было, а руки большую часть времени были скованны, так что… этот шрам выглядит так же ужасно, как и ощущается.       И тем не менее, Эрен прикасается к месту пальцами и прикрывает глаза, потом ведет ладони вверх и обнимает за шею, притягивая к себе.       — Тебя не портят шрамы. — Леви грустно усмехается, а Эрен качает головой и крепче обнимает его. — Ты не веришь мне, но это ничего… Они говорят о том, что ты пережил много боли, но… они не портят тебя. — Эрен слегка отстраняется и проводит пальцами вниз по его груди, потом переходит на руки и заглядывает в глаза. — Они часть тебя, а в тебе нет ничего, что может оттолкнуть. Ты прекрасен. Внешне и внутренне, пусть и не понимаешь этого, — Эрен укладывает ладони на его лицо и слегка задирает вверх, а Леви поддается. Все это время он с замершим дыханием слушал парня, — это ничего, у меня много времени и вагон упрямства. Я смогу доказать тебе свои слова, — говорит он и вновь вовлекает мужчину в поцелуй.       И Леви чувствует, что дышать будто стало легче, потому что… одно дело говорить, и совсем другое — видеть, как Эрен реагирует, читать его эмоции, и Леви в самом настоящем смысле боится давать анализ тому, что чувствует к этому парню, потому что и без этого понимает, что безвозвратно в нем пропал.       Дойти до душа становится легче. Первая страсть совсем слегка утихла после разговора, пусть Эрен и продолжает липнуть к нему со спины, пока он включает режим тропического душа. Они помогают друг другу раздеться, Эрен жадно смотрит на него, и сам Леви едва держится, чтобы не накинуться на парня.       Встав внутрь под теплую воду, он утягивает парня за собой в кабину, поворачивает к себе спиной и прижимается, закрывая кабинку. Тот выглядит довольным, выгибается, когда Леви оглаживает его бедра. Эрен явно уверен в себе и своем теле, красуется им без стеснения и замирает только тогда, когда Леви пальцами проводит по ложбинке упругих ягодиц, пока что не касаясь внутри.       Мужчина наблюдает за тем, как вода струится по спине парня, как слегка задерживается на пояснице и стекает вниз, обрамляя ягодицы.       — Я знаю, что опыта у тебя нет, — тихо говорит Леви, проводя мыльной ладонью по его плечам и позвоночнику, — но мне надо знать, — он проходится ладонью вниз и мажет по ягодицам, оставляя на них пенный след, прежде чем опустить руку под мошонку и огладить ее и возбужденный член. Эрен судорожно выдыхает и явно не хочет ничего говорить, получая какие-то свои определенно приятные и новые эмоции от происходящего, — пальцы… игрушки?.. Хоть что-то? — Леви сглатывает резко накопившуюся слюну от мыслей о том, как Эрен мог бы играться с собой пальцами. Стоит так, что больно, но пока рано, пока что надо подготовить парня.       Он слегка гладит его снизу, проходится по месту между яиц и узкого колечка мышц и опять вниз, переходя на член. Эрен возбужден и не сдерживает стона, когда Леви начинает ласкать его.       — Я… приличный мальчик, никаких игрушек. — Тот явно смеется над ним между стонами, но, судя по всему, говорит правду. Слегка поворачивая к нему голову, Эрен нетерпеливо смотрит. В отличие от Леви, вода не льется ему в глаза, только на тело. — Я был только сверху, снизу, если честно, боялся. — Леви кивает и, проходясь двумя пальцами по ягодицам, слегка нажимает, но не входит даже на фалангу, лишь слегка гладит изнутри. Эрен сводит брови и выдыхает, отчего на дверце душа остается запотевший след.       — А сейчас не боишься?.. — на всякий случай спрашивает Леви, хотя и так видит — не боится. Уже двумя ладонями он гладит тело Эрена, появляется небольшая пена, и Леви поворачивает его к себе, переходит на грудь, а тот выпрямляется и наваливается на него. Вода теперь льется на них обоих, и целоваться слегка неудобно, но это совершенно неважно.       Он моет Эрена со всех сторон, его грудь, руки, бедра, гладит его член и позволяет парню делать то же самое с собой, и это… здорово. Он заводит его потемневшие от воды волосы назад, так же делает с ним и Эрен, пена с них почти смыта, и Леви, прижимая парня к себе, опускает ладонь вниз и начинает быстро ласкать его впереди. Эрен опирается на его плечи, красиво и низко стонет и пытается отстраниться.       — Я… ты что делаешь? Я же сейчас… — он слегка закатывает глаза, Леви затыкает его приоткрытый рот поцелуем и делает шаг, чтобы подтолкнуть его из-под воды. Он опускается вниз, мажет по чистой коже шеи языком и прикусывает, ускоряя темп руки, наслаждаясь тем, как Эрен частит его именем. С каждым движением Леви чувствует, как его горячий член твердеет в руке, проводит еще раз, вверх-вниз, большим пальцем задерживается на головке, обводя ее по кругу, и, слыша низкий стон, ощущает на пальцах брызнувшую сперму. Эрен приоткрывает губы, громче выдыхает и откидывается назад, а Леви, впитывая в себя его образ, подставляет ладонь под воду и закрывает ее.       Эрен пытается отдышаться. Леви, поддерживая его, открывает кабинку и выходит первым. Приходя в себя, тот немного расстроенно смотрит на него, и Леви приподнимает бровь.       — Что за взгляд?.. — он накидывает на парня с головой большое полотенце и выводит из душа. Сам он привык не вытираться, а вот Эрену может быть с непривычки холодно. Он проводит по его волосам, чтобы полотенце впитало влагу, а потом постепенно обтирает все тело.       — Я хотел вместе, — Эрен смотрит вниз, явно на то, что Леви до сих пор возбужден, и мужчина видит, как подрагивают его руки, чтобы прикоснуться, но пока он вытирает его, это невозможно. — Может, хватит обращаться со мной как с ребенком?..       — Только что подрочил тебе в душе, ты уверен, что именно так обращаются с детьми? — Леви говорит спокойным тоном, но явно смеется над ним, понимает Эрен и чуть обиженно дуется. Он чувствует, что ноги слегка ватные от оргазма, стоять тяжело, но Леви, кажется, знает об этом, он будто окутывает его со всех сторон: вытирает, удерживает, отводит от лица мокрые волосы и наблюдает, все ли хорошо.       Эрен укладывает ладони на пока что влажную шею Леви, ведет ими вверх и, задирая его голову, пальцами расчесывает назад черные волосы, открывая выбритые виски. Из-за влаги волосы не падают назад, и ему полностью открывается лицо Леви. То словно фарфоровое: ровная белая кожа, тонкие длинные брови, которые Эрен обводит большим пальцем. Он пристально смотрит в прозрачные глаза Леви и слегка оглаживает чуть впалые скулы, а потом мажет по в меру тонким, но сейчас опухшим губам большим пальцем, слегка оттягивая нижнюю.       — Не издевайся, — тихо произносит Эрен, опуская ладони на его талию. Он смотрит вниз, слегка прикусывает губы от вида того, что тот до сих пор возбужден, и прижимается бедром, не давая отстраниться, хотя тот и не пытается. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, прямо как мне, — выдыхает Эрен, опуская ладони на его ягодицы и крепко их сжимая. Он наклоняется к его уху и слегка прихватывает бледную кожу, на которой так красиво смотрятся засосы. — Я только кончил, и у меня уже встает, а ты ведь пока даже ничего не сделал, — он перемещает одну ладонь вперед, оглаживает член Леви, а тот прикрывает глаза, упираясь лбом в линию челюсти, и подается бедрами навстречу его руке. — Ты всегда так действуешь, — продолжает Эрен, глядя вниз на то, как его рука двигается по длинному обрезанному члену. Леви совсем слегка слышно стонет, когда он доходит до основания, но Эрен и так знает, что он достаточно тихий, оттого все его стоны так ценны. — Ты так красиво стонешь, может слегка увеличишь громкость? — Он крепче сжимает ладонь и поддевает лоб Леви своим, заставляя посмотреть на себя. — Хочу слышать тебя…       — Замолчи, сопляк, и так держаться сложно, — выдыхает Леви, сводя брови от удовольствия. — Иди сюда. — Мужчина перехватывает руки Эрена за запястья, останавливая, и тянет за собой на выход из ванной. Парень послушно идет за ним. Полотенце падает с его плеч, и теперь он опять полностью обнажен, как и Леви.       Тот закрывает дверь, становится резко прохладно от смены температуры, в спальне до сих пор достаточно тускло, но… Эрен прекрасно может видеть Аккермана, и этого достаточно. Возможно, так даже лучше, такой свет все делает интимней.       Леви усаживает его на расправленную кровать и приподнимает лицо, заставляя посмотреть на себя. Он ничего не говорит, просто смотрит и наклоняется, оставляя крепкий поцелуй на лбу. Эрен прикрывает глаза, по груди расходится тепло, и в горле становится ком от такой нежности.       Он никогда не чувствовал ничего подобного, даже представить не мог, что возможно испытывать то, что сейчас испытывает. Несравнимые ни с чем эмоции и ощущения.       Его сердце так быстро и гулко бьется, Эрен тянет мужчину и заставляет улечься на себя, смотрит в его лицо и мягко улыбается, отводя пряди влажных волос. Говорить больше не хочется.       Слегка приподнявшись, он вовлекает мужчину в поцелуй, сразу углубляет его и раздвигает ноги, чтобы тот удобно улегся между ними. Из-за первого оргазма он чувствует, что ему надбавилось терпения, но не настолько, чтобы уходить в долгие прелюдии.       Он ощущает, какой Леви твердый, толкается бедрами и довольно стонет, проезжаясь по его члену своим. Чувствует, как поцелуи переходят на шею, ему кажется, там уже живого места не осталось, и ладони Леви… грубоватые подушечки пальцев, проходящиеся по телу… тот сжимает так правильно, гладит там, где приятней всего, и Эрену кажется, от его губ, рук, от его голоса, что шепчет его имя, он теряет голову. Зарывшись во влажные волосы Леви ладонью, он не дает от себя отстраниться, направляет губы туда, где приятней, тот спускает ниже, ласкает чувствительные ключицы и соски, а ладонями подбирается под ягодицы, пока не начиная по-настоящему подготавливать, лишь сжимает и слегка раздвигает их, слегка касаясь кончиками пальцев узкого входа.       И Эрен понимает — он действительно этого хочет, хочет, чтобы Леви взял его, подготовил, растянул под себя, он едва ли может думать о чем-то другом, хотя раньше, с другими, даже думать об этом не хотел.       — Давай, — полушепотом просит Эрен, притягивая его к себе за спину, его пальцы проходятся по неровной коже, он помнит слова Леви о том, что ему не больно, когда шрамов касаются, но все равно старается касаться их нежнее и не царапать короткими ногтями. — Давай, я не могу больше. — Ладони Леви так правильно скользят по его телу вверх, оглаживают, сжимают. Тот приподнимается над ним, резко тянет за бедра к себе, умещая их на собственных, и нависает сверху, заглядывая в лицо.       То ли в полумраке, то ли от возбуждения его светло-серые глаза кажутся темнее, зрачки расширены, и Эрен как-то слышал, что когда людям нравится, что они видят, — такое случается. От возбуждения мутятся мысли, он пытается всем собой ощутить мужчину.       — Какой же ты нетерпеливый, — тихо произносит Леви, обводя его губы большим пальцем, и Эрен чувствует пусть приятное, но смущение. Ему нравится взгляд Леви, нравится то, как он осматривает, кажется, каждую мелочь в нем. И ему говорили раньше, что он красив, делали комплименты, но Леви даже вслух ничего говорить не надо. Его движения, касания и взгляд — делают это за него. И тот не соврал, когда говорил, что едва ли Эрен сможет думать, лежа в его кровати. Все его тело горит, кожа такая чувствительная, что дрожь и мурашки появляются от каждого прикосновения. Аккерман не был предельно осторожен с ним, но и грубым тоже нет, и, несмотря на то, что не гнушался оставлять засосы, которыми наверняка усеяна теперь вся его шея и грудь, Эрен не чувствует ни капли дискомфорта.       Эрен берет его за запястье, тянет к губам и поворачивает, оставляя на белесых следах поцелуй. Он не сводит взгляда с глаз Аккермана, наблюдает и приоткрывает губы, всасывая в себя указательный палец. Леви слегка меняется в лице, невольно проводит по губам языком и толкается в него бедрами, давая прочувствовать то, насколько возбужден. Его член проезжается по мошонке и члену Эрена, Леви медленно двигает бедрами, так же он двигает пальцем во рту, несильно оттягивая кожу изнутри, и со вздохом отстраняется, с легким чмоком вытаскивая палец.       И Эрен пытается его удержать, но Леви, коротко попросив подождать, отстраняется лишь за тем, чтобы достать упаковку лубриканта. Мужчина ловит его взгляд, укладывая тюбик рядом, и вновь притягивает его к себе за бедра. Делает он это с такой легкостью, будто Эрен кукла и ничего не весит.       Он не отводит взгляда своих прозрачных глаз, и у Эрена от этого все внутри переворачивается.       Леви укладывает ладонь на его член, гладит со всех сторон и опускается ниже, пальцами проезжаясь по нежной коже мошонки.       — Слюна не подходит. Не для первого раза, во всяком случае, — объясняет Леви Эрену, который едва ли слышит, что ему говорят. Черт возьми, Леви дрочит ему и хочет, чтобы он отвечал в реальном времени? Эрен откидывает голову на подушку, наслаждаясь движениями его руки, а потом слышит, как щелкает крышка тюбика, и приоткрывает глаза. Он слегка хмурится, когда мужчина выжимает себе на пальцы прозрачную смазку, и Леви, подмечая это, вопросительно смотрит на него: — Все нормально? Можем притормозить.       — Нет! Нет, не надо тормозить! — Мужчина усмехается и растирает смазку между пальцами, ничего не отвечая, вторая ладонь опять возвращается на член, посылая импульсы удовольствия, и Эрен тихо стонет, подаваясь бедрами навстречу руке, а потом, выдыхая, все-таки говорит, почему задумался: — Почему она наполовину пустая?.. — он слегка сводит брови, когда пальцы проходятся по уздечке и сжимают под головкой. Думать о чем-то очень сложно, но он все же смотрит на Аккермана. Тот хмыкает и качает головой.       — Откуда в тебе столько ревности, сопляк? — Леви откидывает смазку и удобнее усаживается, притягивая Эрена к себе. Он смотрит в его глаза, и парень чувствует, как скользкие пальцы проезжаются по ложбинке и задерживаются у входа. И пока тот ничего не делает, но у Эрена уже пробегается дрожь по телу. Он слегка смущается от того, насколько раскрыт перед мужчиной, впитывая в себя новые эмоции. Все же до этого момента именно он был тем, кто готовит партнеров, так что представляет, что сейчас будет происходить, но тем не менее… делать это самостоятельно и быть тем, кого тянут, — очень разные вещи. — Она здесь появилась после наших телефонных разговоров, — объясняет Леви, а потом фыркает, когда Эрен облегченно выдыхает. — Малолетний придурок.       — Знаю, просто, — он слегка прикусывает губу, когда внутрь проникает палец, пока что только на фалангу, но даже это ощутимо, — просто не хочу думать, что здесь был кто-то до меня, — палец проникает глубже, но разговор слегка отвлекает от не очень приятных ощущений, — хотя понимаю, что это глупо. Но мне легче верить в то, что ты тридцатилетний девственник, чем в то, что кто-то был на моем месте, — Леви фыркает от смеха и качает головой. Эрен улыбается, но улыбка сразу исчезает, на смену приходит стон. Он чуть жмурится, но вторая рука Леви, продолжающая ласкать его член, не дает сосредоточиться на пальце внутри.       — Здесь никого, кроме тебя, не было, — Эрен приоткрывает глаза, смотрит в лицо Леви. Он слегка прикусывает губы и благодарно кивает. Он знает, это глупое собственничество, но все же… это очень важно для него.       Аккерман кажется спокойным, явно знает, что делает, и Эрен полностью ему доверяет. Он слегка сводит брови от странных ощущений внутри, видит, что Леви наклоняется, и сам приподнимается навстречу, понимая, чего от него хотят. Их поцелуй длится недолго, но он медленный, нежный и глубокий, и пока Леви играет с его языком, он чувствует, как к первому пальцу проникает второй, и слегка шикает в губы Леви.       — Какой ты узкий, Эрен, — шепчет Леви, наклоняется к его уху и мягко целует под ним, — поскорей бы оказаться в тебе. — Йегер резко краснеет и ладонями хочет прикрыть лицо, но Леви отводит его запястье и прижимает к кровати, заставляя замереть. Пальцы проникают глубже, Леви разводит их внутри, заставляя Эрена вздрогнуть, а потом задевает точку, отчего парень приоткрывает губы и раскрывает глаза.       — О… — выдыхает Эрен, а Леви усмехается реакции, опять надавливая туда, чем заслуживает еще один удивленный выдох. Становится не до смущения, и Леви убирает руку с запястья, вновь возвращая ее на член и начиная активнее двигать пальцами, массируя простату. — Вау, — вновь выдыхает Эрен, подаваясь на пальцы бедрами и при этом стараясь подмахивать руке, что ласкает член. Он зарывается ладонью в собственные волосы и протяжно стонет. — Как это круто ощущается, оказывается, — выдыхает он, а Леви усмехается.       — Да, никто не занимался бы анальным сексом, если бы было приятно только одному. — Эрен кивает несколько раз, старается насадиться глубже, но Леви удерживает его. — Сейчас может быть чуть больнее, готов?.. — вторая ладонь опускается вниз, чуть сжимает и перекатывает яички, и Эрен несколько раз активно кивает. Пока что он не чувствует ничего, кроме удовольствия. Это что-то выходящее из рамок того, что он когда-либо ощущал, пальцы Леви будто дотрагиваются до оголенного нерва, и с каждым разом Эрен чувствует, что немного ближе к подступающему оргазму.       В него проникает третий палец, и Эрен слегка жмурится от резких неприятных ощущений, но они несоизмеримы с приятными, и, когда все три пальца оказываются внутри, Леви вновь наклоняется над ним и вовлекает в поцелуй, начиная активнее растягивать под себя. Его руки двигаются так плавно и мягко, он замедляется, когда чувствует, что так надо, проникает глубже, когда бедрами Эрен подсказывает это делать, и целует его так, что у Эрена закатываются глаза от удовольствия. Страшно представить, как он выглядит со стороны, распластанный под этим мужчиной, не сдерживающий стонов и движений, жаждущий того, чтобы его отымели как блядь, черт… он едва ли может думать хоть о чем-то, кроме члена Леви внутри себя, он знает, после сегодняшнего он поймет, что такое настоящая близость, что такое — заниматься любовью, а не сексом.       — Пожалуйста… — просит Эрен в его губы, обнимая за спину и привычно зарываясь пальцами в густые волосы. Леви прижимается лбом к его лбу, прикрывает глаза и кивает.       — Сейчас, еще немного, — Леви переходит на его скулы и угол челюсти, мягко прикусывает. — Сам едва держусь, имей совесть, — мужчина совсем слегка отстраняется и заглядывает в его глаза, а Эрен, сводя брови, смотрит в ответ, — не хочу сделать больно, потерпи, ладно? — Эрен несколько раз кивает и улыбается, подаваясь бедрами вперед. Он прекрасно чувствует, что Леви на пределе, тот возбужден так долго, но кажется, все, что мужчину волнует сейчас, — его удовольствие, чтобы ему было хорошо, и это не может не быть незамеченным, это слишком важно.       Он обхватывает щеки Леви и мягко целует в уголок губ.       — Не переживай, я готов, даже если будет больно — это ничего, я очень хочу этого, — он коротко, но крепко прижимается к его губам, укладывается под мужчиной удобнее, — давай, Леви, не заставляй меня просить. — Мужчина хмыкает и кивает, чуть отстраняясь. Он вновь разводит пальцы, получая взамен довольный стон, и смотрит вниз, прикусывая губы в нетерпении. Когда тот убирает руки, Эрен резко вздыхает, но смиренно ждет, а Леви, забирая смазку, переводит взгляд на парня и раскрывает его ладонь. Эрен довольно смотрит на него и тянется, чтобы смазать член мужчины. Тот такой твердый и горячий, и Леви прикрывает глаза, стараясь сдержаться, потому что прикосновений к себе явно недополучил, а Эрен уверенно гладит его, смазывая со всех сторон. Удивительная выдержка, думает он, когда Леви, опуская ладонь на его грудь, заставляет опять откинуться назад.       Он еще раз смазывает Эрена изнутри и снаружи, ненадолго входя пальцами, и Эрен думает, что тот наблюдает за его реакцией, но, похоже, нет. Леви просто жадно осматривает его, и Йегер не знает, что именно тот видит, но явно то, что ему нравится. Он смотрит на его лицо, мажет взглядом по глазам, но не задерживается, свободной ладонью убирает с лица влажные пряди волос, чуть щекоча под ухом и чувствительную кожу шеи. Леви осматривает его грудь и торс, прослеживает пальцами, отчего по телу пробегаются мурашки, спускается взглядом вниз и уверенным движением подтягивает к себе, укладывая ладони на бедра. Он просовывает руку вниз, укладывает член так, чтобы головкой он касался входа, и Эрен замирает в нетерпении, а Леви поднимает на него взгляд. Эрен кивает и делает вдох, когда Леви одним мягким толчком входит внутрь.       Он замирает, а Эрен сводит брови и сжимает пальцами его плечи. Это явно больше, чем пальцы, и он чувствует боль, несмотря на то, что его долго тянули. Леви останавливается, дает ему привыкнуть и наблюдает за его лицом. Он вновь гладит его по щеке и поддевает губы губами.       — Все хорошо, не зажимайся, — тихо просит он между мелкими поцелуями, а Эрен, кивая несколько раз, пытается расслабиться. Он прижимается грудью к груди Леви, обнимает его за шею, слегка жмурится от болезненных ощущений, а потом выдыхает, чувствуя, как ладонь Леви начинает гладить его член, стараясь если не избавить от боли, то хоть отвлечь от нее.       Становится легче, возбуждение не пропадает, но принимает иной оттенок, а головка внутри перестает причинять резкую боль. Поясница слегка немеет от долгого нахождения в одной позе, и Эрен на пробу двигает бедрами, позволяя проникнуть в себя чуть глубже. Леви без слов кивает, двигается дальше, постепенно входя, и когда замирает, Эрен откидывается назад, испытывая новые для себя ощущения члена внутри.       Взгляд расфокусировался, он не чувствует той боли, из-за которой хочется все прекратить, да, едва ли проникновение можно считать безболезненным, но даже сейчас есть в этом что-то такое, отчего Эрен продолжает чувствовать возбуждение, отчего он хочет, чтобы Леви начал, наконец, двигаться.       — Вау, — выдыхает Эрен, улыбаясь, и Леви кивает. Он удобней укладывает ладони на бедрах и талии и начинает медленно, но уверенно двигаться, его движения отточены и плавны, стоны пусть и тихие, но достаточно откровенные, губы опять у шеи, мелко целуют ее там, где кожа горит от засосов. Леви не ускоряется, хотя видно, что ему сложно сдерживаться, и, похоже, не входит до конца, пусть Эрен и пытается притянуть его к себе ногами ближе.       Ощущение того, как внутри скользит его член, — невероятное, Эрен наслаждается тем, какое внутри все чувствительное, но когда головкой Леви задевает простату, то и вовсе забывает о том, что было до этого. Он низко стонет, сводит брови и приоткрывает губы, стараясь податься бедрами сильнее, чтобы Леви вошел глубже, но тот удерживает его тело сильными руками, не позволяя, но все же продвигаясь чуть дальше, понимая, что так парню приятней. Он слегка меняет угол, и Эрен не сдерживает стонов, потому что теперь при каждом толчке член бьет по точке, от которой по всему телу расходится разряд удовольствия. И он понимает, что в этом находят парни, его будто окутали удовольствием со всех сторон.       Это не может продлиться долго, понимает Эрен, не может, потому что он на пределе, а движения Леви такие плавные, медленные и сводящие с ума, его губы оставляют горячие поцелуи, а головка так восхитительно бьет по простате, как не могли делать пальцы, но Эрен сдерживается, хочет, чтобы это продлилось дольше, не в силах насытиться. Комнату заполняют их стоны, и вместе они звучат еще красивей, Эрен хочет слушать эти звуки вечно, их дыхание, поцелуи, звуки того, как Леви проникает в него. Тот лишь слегка увеличивает темп, но не глубину, прикусывает его плечо, когда входит, а Эрен выгибается, пытаясь вернуть его назад, когда внутри остается лишь головка.       Это слишком хорошо, лучше, чем просто хорошо.       Это идеально.       И Эрен не знает, дело ли в том, что он лежит под тем, в кого влюблен, в том ли, что Леви просто хорош в том, что делает, или же все вместе, но Эрен жадно думает о том, что их ждет дальше, какие позы они попробуют, как Леви уже без лишней осторожности возьмет его, быстро и сильно, как он сам, будучи сверху, сожмет Леви в объятьях и войдет так глубоко, что тот уже не сможет так просто сдерживать стоны.       — Быстрее! — просит Эрен, сводя брови и дергая мужчину ногами на себя. Он чувствует, что на пределе, чувствует, что больше не хватает ни выдержки, ни сил. Эрен явно приносит дискомфорт тем, что дергает пальцами волосы Леви, но не может себя сдерживать, словно животное гонится за удовольствием, которое мужчина щедро ему дарит. Тот впервые слушается, входит сильнее, хотя его движения все равно нельзя назвать резкими, потом отстраняется и подтягивает за бедра, совершая круговые движения, от которых Эрен закатывает глаза в наслаждении. Ладонь Леви опять ложится на его член, он ведет ей в ритм своих движений, а Эрен, открыв глаза, впитывает в себя образ такого Леви.       Его красивое, несмотря ни на какие слова, тело, то, как он зачесывает свои волосы назад, то, как он жадно смотрит вниз на то, как его член проникает в Эрена. Его бледные щеки, что наконец окрасил румянец, стальные, блестящие возбуждением глаза. Его движения настолько красивы, что Эрену впору снимать его и пересматривать раз за разом.       Оргазм наступает ярко, резко, в тот момент, когда Леви входит и одновременно сжимает пальцы под головкой. Перед глазами темнеет, по телу проносится разряд удовольствия, он громко, не сдерживаясь, стонет и выплескивается на руку Леви и собственный живот. Все тело становится ватным, едва ли он может двигаться, грудь часто вздымается, и когда он приоткрывает глаза, то чувствует, как из него выходят. Он плохо сфокусированным взглядом наблюдает за тем, как Леви делает несколько коротких движений и кончает ему на пах, а потом валится рядом, дыша так же тяжело, как и сам Эрен.       Парень начинает улыбаться и вновь закрывает глаза.       Мыслей нет, в голове пусто. Он улыбается шире, пытаясь осознать то, что произошло. И с какой стороны на это ни посмотреть, он чувствует всепоглощающее счастье. Эрен поворачивается на бок и приоткрывает глаза, смотря на мужчину, на его точеный профиль и спокойное выражение лица. Тот лежит с открытыми глазами, закинув руку назад шрамированым запястьем кверху, и тоже старается отдышаться.       Эрен касается его груди пальцами, и Леви переводит на него взгляд. Они молчат, просто смотрят друг на друга, а потом Эрен, нависая над ним, вовлекает в медленный неглубокий поцелуй. Он нежно скользит по губам, прихватывает то верхнюю, то нижнюю, чувствуя, как ладонь Леви мягко ложится на его затылок.       — Как ты себя чувствуешь?.. — тихо спрашивает Леви, заканчивая поцелуй, а Эрен ухмыляется.       — Выебанным. — Леви легко шлепает его по губам за мат, и это даже не обидно. Эрен посмеивается и укладывает голову рядом с ним, закидывая руку на торс. — Почему до конца не вошел? И не кончил внутрь? Я был бы не против… — Леви прижимает ладонь ко лбу и вздыхает, а Эрен фыркает и опять нависает над ним. — Там немного тянет, но не так уж и больно.       — Откуда в тебе столько энергии?..       — Мне двадцать, забыл? — произносит Эрен, а Леви усмехается и, ладонью заставляя его отстраниться, поднимается с кровати. — Ты куда?.. — обиженно произносит Эрен, нахмуриваясь, а Леви, останавливаясь, поворачивается к нему и, обхватывая голову, наклоняется, крепко целует в губы.       — В душ. Ополоснусь от пота, отдыхай, потом пойдешь сам. — Эрен дует губы, а Леви вопросительно смотрит на него. — Ну что такое?       — А полежать? — неуверенно спрашивает Эрен, а Леви, взлохмачивая его волосы, качает головой и отстраняется.       — Для начала сперму с себя смой — полежать. — Йегер цокает и поднимается вслед за ним. Он наклоняется, прикусывает шею Леви и бодает лбом.       — Ты вредничаешь, только когда смущен, но ничего страшного, — Эрен проводит ладонями вниз, сжимает его округлую ягодицу, — я знаю, это показное, а сперму сотру влажным полотенцем, попробуй как-нибудь, кучу времени экономит, — он целует его у роста волос, где те сбриты, — заварю чай и жду на диване. Спать не хочу, можем посмотреть «Кошмар перед Рождеством», раз уж я не оделся в Джека Скеллингтона. — Он проходит мимо Леви, и мужчина, глядя ему в спину, качает головой и не сдерживает доброй ухмылки.       Когда Аккерман выходит в зал, то видит, что тыква, что должна была уже погаснуть, вновь горит, в зале неярко включен свет, Эрен, одетый лишь в домашние шорты, снимает с рук браслеты, при этом что-то смотрит в телефоне, который устроил на колене, и явно ждет его, так как на телевизоре уже включен мультик, который Леви не будет смотреть ни под каким предлогом.       На журнальном столике на подставке находится чайник с заваркой и две чашки с блюдцами. Укладывая браслеты на деревянную подставку дивана, Эрен поворачивает к нему голову и широко улыбается.       Когда ближе к утру, примерно в шесть, Леви просыпается от кошмара, своим криком до ужаса пугая проснувшегося Эрена, он со слегка истеричным смехом думает о том, что сегодня, похоже, окончательно привык к своему лекарству.