***
Это спустилась в двадцать четвертый район только для того, чтобы забрать свои вещи. Она, конечно, могла сколько угодно ходить в вещах Аримы или в белье, но ей нужны были ещё вещи. Хотя бы белье. Она ненавидела возвращаться в свою комнату. Душный спертый воздух, тусклый мигающий свет, запах гниения. Это не было похоже на дом. Это сложила в рюкзак одну пару джинсов, две юбки и несколько кофт, вещи, выглядевшие наиболее целыми и красивыми. Потом забрала все свои рукописи, бережно перелистывая каждую страницу. Обшарила ящики стола в поисках вещей. В нижнем лежала груда фарфора и мягкое платьице. Это долго смотрела на осколки, потом закрыла ящик. Сложила белье, расческу, косметику. Ещё раз оглядела свою комнату – с кривым потолком, протекающим каждый раз, когда идет дождь, с жесткой кроватью, в которую впиталась вся её боль. Провела ладонью по столу, её любимому месту. Посмотрела в разбитое зеркало – столько воспоминаний. Решение созрело мгновенно. Это уже собиралась уйти, но выругавшись, вернулась забрать платьице куколки. Сантименты и детская память, что-то вроде. Она быстро шла по запутанным ходам, вспоминая, погружаясь в детство. Арима сейчас на зачистке, а Это не хотела волноваться из-за него, но дышать было тяжело. Этот район сильнее нагонял тоску. Норой нашелся на следующем этаже. — Это, тебя неделю не было. Где ты пропадала? – Это остановилась поодаль, вглядываясь в его немолодое лицо, самое знакомое. Он создал её самые счастливые воспоминания, но и так много плохих. — Я ухожу отсюда. Навсегда. – Это вцепилась в него взглядом – сейчас она не знала, что о нём думать. — Что? Когда ты решила? Куда? – Норой удивлялся, впервые на памяти Это проявляя так много эмоций. — Я ухожу. Решила только что, но не изменю своего решения. Буду жить с другом. Точнее, он мне не совсем друг. Единомышленник до определенного момента. И тот, с кем я хочу спать. Все сложно. Я пришла попрощаться. — Ты все равно вернешься. Ты не в первый раз сбегаешь. – Норой подошёл к ней, заключая в объятия. — Я не сбегаю сейчас. Я ухожу. Видишь, я прямо сейчас говорю тебе об этом. – Это вырвалась из его объятий. Ей удалось не сорваться на крик. Она развернулась и ушла, стараясь держать спину прямо.***
У Это не было возможности предупредить Ариму заранее о своем решении, но сегодня утром он отдал ей дубликат ключей от квартиры. Так что вряд ли будет проблема. Это разложила все свои немногочисленные вещи на свободной полке в шкафу, рукописи положила на стеллаж. Зачистка длилась уже шестой час. Арима не звонил, он и не должен был, Это не просила его об этом, но её беспокойство росло. Она вымыла ванную и включила горячую воду. Потом заварила себе несколько упаковок рамена и две чашки кофе. Расставила все это на полу около ванной. Пока набиралась вода, Это рассматривала себя в зеркале. Лицо было уже не таким бледным, скорее это была уже здоровая бледность. Но её худоба никуда не исчезла. Это провела руками по своему телу, пытаясь понять, какое оно на ощуп. Приятная кожа. Грудь странная, но её хотелось трогать. Мягкий живот, сейчас издавал голодные звуки. Внутренняя сторона бедра была гладкой, эластичной, странно реагирующей на прикосновения. Это забралась в горячую воду, которая тут же обожгла её. Это встала, потом снова попыталась лечь, уже было не так горячо. Она взяла одну из упаковок с раменом и принялась за еду. Надо попросить Ариму научить её готовить, или чтобы он оставлял ей побольше еды, когда уходил. Это смутно догадывалась, что рамен – не самая питательная пища, она снова становилась голодной спустя час. Когда четыре упаковки лапши были съедены, а кофе выпит, Это откинулась на белую поверхность, расслабленно закрывая глаза. Её тело нежилось в тепле и сытости. Она мягко массировала голову, втирая в волосы шампунь, от которого глаза щипало не так сильно. Потом до красноты терла тело, смывая всю грязь подземки. Снова включила горячую воду, и долго просто лежала, поглаживая себя: разминая шею, сильно надавливая на плечи, мягко оглаживала грудь, сильно растирала поясницу, потом долго массировала лопатки, разминая какухо, аккуратно водила руками по чувствительному животу, нежно касаясь пупка, потом прошлась по бедрам. В какой-то момент она начала думать об Ариме, и её пальцы скользнули между бедер, а другая рука снова вернулась к груди, сжимая и массируя, огладила живот, чуть надавливая, потом провела ногтями по бедру. Это сильно ударилась головой о бортик ванной, из глаз посыпались искры, все закружилось. Она медленно вытащила пальцы, чувствуя, как трясется и сжимается её тело. Она вышла из ванны завернутая в полотенце. Аримы не было. Это упала на кровать, голова кружилась. От долгого лежания в горячей воде ей стало дурно. Но она впервые по-человечески мылась, ей хотелось остаться в воде навсегда. А сейчас у неё голова шла кругом и её тошнило, а тело раскраснелось, пальцы были в странные морщинах. Она долго смотрела в потолок, пока он не поплыл перед глазами, и ей не начало казаться, что кровать шатается. Кровать качалась до тех пор, пока Это не уснула.***
Она проспала не больше часа. Аримы все ещё не было. Это выпила чашку кофе и съела ещё упаковку рамена. Арима пришел только через двадцать минут, долгие двадцать минут тревожного ожидания. У неё сердце упало, когда щелкнула входная дверь. Арима вошёл, весь в крови, с усталостью в глазах. Он медленно снял плащ и ни слова не говоря прошёл в ванную, раздеваясь по дороге. Потом вышел, такой же безразличный, но уже чистый, без царапин, механически подобрал одежду и взял протянутое кофе. — Пятьдесят. Столько жизней сегодня на моей совести. – Голос у него был хриплый. Это с силой вложила кружку в его руку. Она обратила внимание, что его левая рука плохо сгибалась. — Что случилось? – Она кивнула на руку. — Вывернул, не рассчитал замах и силу удара. Завтра буду как новый. Не то чтобы Это знала как поступить, она действовала по наитию, но Арима расслабился в её объятиях. Она поцеловала его, затем, чтобы привести его в порядок.***
Арима в сотый раз обернулся. Это засмеялась бы, не будь ситуация серьезной. Архив CCG поразил её своим видом. Папки с делами. Это горела желанием найти свою. Но надо было сосредоточится на другом. В папке с надписью «Безликий» был лишь перечень жертв, никаких зацепок о его личности. Они вдвоем пересматривали папки о делах клоунов и четвертого района в поисках какого-либо упоминания о нем. Ни типа кагуне, ни возраста, ни ранга. Ни-че-го. Они находились в архиве уже час, и никто не пришел. Вероятность, что так будет продолжатся и дальше стремительно угасала. Если Ариму найдут в архиве с гражданской, пиши пропало. — Похоже мы ничего на него не найдем. Лучше уйти. – Арима снова огляделся. Он сильно рисковал. Это ещё раз осмотрела архив – ей хотелось прочесть каждую историю. И свою. Как её описали. Что в ней увидели? Это кивнула. От архива до лифта им никто не встретился. Арима сообщил, что заберет документы из кабинета, и они вышли на четвертом этаже. Это оглядела место, где работал Арима, фиксируя каждую деталь. Табличку «Маруде Ицуки» на соседней двери, стерильно чистый стол, чайник на подоконнике, комнатные растения в углу, массивный шкаф. Арима быстро что-то подписывал в документах, видимо возникла непредвиденная работа. Это открыла шкаф, достала первую попавшуюся папку и пролистала, разглядывая фотографии с места преступлений. — Я закончил. Пойдем. – Арима взял документы, подошёл к ней, и именно в этот момент открылась дверь другого кабинета. Глаза Это пересеклись с глазами мужчины лет тридцати. Она глазами подала знак Ариме прежде чем его начальник успел его окликнуть. — Арима-кун, что здесь делает гражданская? – Что ж, их не нашли в архиве. Это мало что знала о начальнике Аримы, он почти не говорил о нем. Арима растерянно посмотрел на неё. — Я … она. – Это захотелось хлопнуть себя по лбу. Господи, почему он растерялся в такой момент, когда мог быть холоднокровным и разумным в более стрессовых ситуациях? Лицо Маруде вдруг разгладилось, он хитро улыбнулся. – Вообще-то здесь не очень одобряют, когда приводят своих девушек. Может, представишь нас друг другу? — Это-сан, Маруде-сан. – Голос Аримы был деревянным. Это сама с трудом сглотнула от такого предположения. Но им не нужно было придумать легенду. — Арима-кун, сделай нам кофе. Поговорим. – Арима метнул на Это затравленный взгляд. Похоже, они попали.***
— Как думаешь, мы сможем блефовать так, чтобы Безликий нам поверил? – Это шла под руку с Аримой. Металлические ступени глухо звенели под ногами, небо было кроваво-красным. — Я с ним ни разу не встречался. Но по твои рассказам – нет. – Это и сама прекрасно понимала. Идти к Безликому с пустыми руками – неправильно. Ничего не получится. – Твой начальник не такой, как все голуби. – Это поджала губы. Он отнесся к ней, как к человеку. Из-за Аримы, конечно. Но она не привыкла к доброжелательности голубей, и доброе отношение льстило и подкупало её. Он как отец, интересовался, как долго они встречаются, как познакомились. Арима молчал, поэтому они не путались в показания. Потом спросил, где она учится и кем хочет быть. И как далеко зайдут их отношения. — Угу, может быть. Но у него нет убитых членов семьи, и он не работает на V. – Похоже ему было неловко после этой беседы. В какой-то момент она с его начальником начали обсуждать его в его присутствии. — Мне нужно было отвести внимание от себя, а твои заскоки – тема неисчерпаемая. Я рада была с кем-то обсудить. – Арима пихнул её в бок и Это не осталась в долгу. Маруде показался ей хорошим человеком, но он был голубем, и это горчило на языке. Он убил бы её не задумываясь, потом превратил бы в куинке. Она предложила защищать людей, но она их ненавидела.***
В «Helter Skelter» было шумно, как и в прошлый раз. Арима в белом плаще с кофром за спиной сильно выделялся на фоне танцующих. Это схватила его за руку и быстро повела сквозь толпу, стараясь укрыться от внимательных глаз барменши. Она толкнула дверь – эти детали она помнила четко, и включила свет. Арима закрыл на щеколду дверь. Безликий сидел развалившись в кресле, со стаканом в руке. Он никак не отреагировал на внезапных посетителей. Он медленно допил красную жидкость, поставил стакан, и только потом лениво посмотрел на них без удивления. — Ну наконец-то. Я устал ждать, думал ты не придешь. Знаешь как я устал сидеть в этом баре безвылазно целую неделю, когда ночь так прекрасна? – Безликий внезапно рассмеялся и так же внезапно прекратил. – Я все гадал, придешь ты одна, или с другом. Арима и Это переглянулись. Это взглядом показала Ариме, что говорить будет она. — Мы пришли с предложением. – Это говорила с металлом в голосе, чувствуя твердость в ногах. — Ну конечно, зачем ещё вы могли прийти? – Безликий налил себе ещё из бутылки. – Но сначала скажи, как тебя зовут, Мирай? — Это. – Это скрипнула зубами. — А фамилия у Это есть? – Безликий смотрел сквозь неё. — Нет, у Это нет фамилии, только имя. – Это прожигала его взглядом. — Так чего вы детки хотите от меня? – Голос Безликого был скучающим. — Мы хотим, что бы ты помог нам реформировать систему и свергнуть Вашу. Нам нужна от тебя информация. И посильная помощь. Мы хотим, чтобы ты защищал людей. – Это старалась говорить с твердостью в голосе и внушить ему уверенность. Арима как часовой стоял в дверях, не отводя от неё глаз. Безликий рассмеялся и впервые с начала диалога выглядел заинтересованным. Он смеялся долго, надрывно, и с силой хлопал себя по колену. – Вы чокнулись? Информация, это я ещё могу понять, но защита людей? Это не для меня. — Будет для тебя, если ты хочешь жить в мире, где тебя не считают за мразь, и иметь равные права с людьми. – Это чувствовала, как звенит её голос. — А зачем? Мне нравится быть мразью. Мне нравится, как я живу. Я не хочу равных прав потому, что сейчас я выше их. И тем более, у меня нет желания ни реформировать, ни свергать. Это сглотнула. – Тогда ты можешь назвать нам имена тех, кто хочет. — Опять же, зачем? – пропел Безликий. — Потому что у нас есть информация о тебе, которая заставит тебя сотрудничать. – Это с вызовом посмотрела ему в глаза. Она не ждала, что он испугается, она ожидала смеха. Но он стал серьезен. Он подошёл к ней, пальцем касаясь её скулы. Арима тут же перехватил его руку, сжимая до хруста. Атмосфера в комнате накалилась. — Ничего у тебя нет. Ты умеешь говорить, но я и умею. – Он говорил вкрадчиво, как змей. Он выдернул свою руку из хватки Аримы и отошёл. — Зачем же ты тогда ждал? – Это чувствовала себя уязвимой. Желание убить этого человека снова начало брать верх, затмевая разум. — Ради веселья. Мир скушен и сер, надо его разбавлять. И мне нравятся интересные люди, хочу знать, что у них внутри. – Это зажмурила глаза, стараясь успокоится – ему нужна была её злость. Арима неотрывно следил за Безликим, но его лицо оставалось пустой маской, как у гуля. — Ты имеешь отношение к тому, что происходило примерно восемьдесят лет назад. – Это крикнула в отчаянье, и она не знала, что заставило её сказать именно эти слова, попавшие в цель. Безликий дернулся. Это чуть не задохнулась от эмоции, как часто её случайное слово оказывалось верным. Он действительно был старым. — И что происходило восемьдесят лет назад? – Голос звучал вкрадчиво, и Это судорожно размышляла, что ответить. — Я имела в виду Одноглазого Короля. – В горле пересохло. Мысли разбегались. Как важно было правильно угадать. Как он причастен? Он поддерживал Короля, был знаком, просто жил в то время? За или против? — Она имеет в виду, что ты и есть Одноглазый Король. – Позади неё прозвучал как всегда спокойный голос Аримы. Сердце Это упало с огромной высоты.