***
— На, примерь. – Ирими протянула ей черную маску в виде головы собаки. – Самая маленькая из тех, что у меня есть. Ты маленькая для семнадцати, уверена, что тебе столько? Это лишь усмехнулась от подобного замечания. – Более чем уверена. Я родилась в восемьдесят первом. – Это закрепила маску под подбородком. Маска не соскальзывала. Это показала Ирими палец вверх. – У тебя уютная квартира. Квартира была однокомнатной, но кухня была отдельной комнатой, а не как у Аримы – всё вместе. Стены были бежевыми, на них мелькали фотографии собак и вырезки из журналов. В углу стояла бордовая софа, на которой по всей видимости спала Ирими. Напротив книжный стеллаж, где царил сущий хаос. По всей комнате были разбросаны картонные коробки. — Да, но тут бардак. Я переехала несколько недель назад. До этого жила в кафе на втором этаже. – Это под маской прикусила язык. Ей не хотелось думать о кафе, и особенно осознавать, что Ирими имеет отношение к её отцу. — Я люблю бардак. У Аримы спартанский порядок. Минимум мебели, так он ещё и полы через день моет. С хлоркой. В мире нет места чище его квартиры. – Это аккуратно сняла маску. В последнее время Арима ударился в уборку, нет он и раньше прибирался, но сейчас это приобрело какую-то маниакальность. От хлорки кружилась голова, и Это проветривала квартиру как можно чаще. Несмотря на холод, сегодня они спали с открытым окном. — Часто у него бываешь? – Ирими спросила совершенно незаинтересованным голосом. — Я там живу. – Только ответив, Это поняла насколько неправильно можно её понять. – Просто живу. Мы не встречаемся или что-то вроде. — Кстати, Арима-кун не говорил, получится ли провернуть наш трюк до конца? – Это обрадовалась, что Ирими тактично перевела тему. — Он не в курсе. У него и без того много забот. К тому же, он точно не даст чёткого ответа. – Это сложила маску в рюкзак. – Ладно, встретимся на месте? Я пойду пообедать. — Если что, «Антейку» выдает мясо. Если ты не хочешь охотится. – Это скрипнула зубами. Я ничего не хочу получать от отца, даже косвенно. — Нет, мне нравится охотится.***
Двадцатый район был тихим и приветливым, как всегда. Это шла по наиболее узким и темным улочкам в поисках еды. Она усмехнулась про себя. Она была так увлечена идеей мирного сосуществования людей и гулей, но охота доставляла ей удовольствие. Если так подумать, что большая часть людей – полнейшие мрази, которых стоит убрать. Её какуган ещё спал, но рот был полон слюны, а голод грыз живот. Если прохожие и встречались, то парочками, а Это не рисковала убивать сразу двоих. Это остановилась как вкопанная. Она озадаченно провела рукой по лицу. Что значит, не убивать двоих за раз? Почему? Это прислонилась к каменной стене. Она вырезала целые группы людей, не испытывая ни жалости, ни сомнения. И не только людей. Она убивала своих сородичей, и ела-ела-ела. Почему сейчас у неё другие чувства? Неужели, она прониклась жалостью к этим людям? Нет, это было какое-то другое, мерзкое чувство, которое поселилось внутри неё. Она могла убивать. Это зашла в первый попавшийся дом. Она медленно поднималась по лестнице, вглядываясь в двери квартир. Дом был старым и нуждался в ремонте. Она остановилась у обшарпанной двери и позвонила. — Что случилось красавица? – Выглянувший парень сально улыбнулся. — Я плохо себя чувствую. У тебя есть вода? – Парень осмотрел её с ног до головы, его улыбка стала шире. Это подавила комок отвращения. — Да у меня есть вода. Проходи. – Он пропустил её внутрь. Его рука тут же переместилась к ней на талию. Это услышала щелчок двери. Она обернулась к хозяину квартиры. Его руки цепко вцепились в её тело. Он наклонялся к ней. Это облизнулась. Её зубы впились в подставленное горло. Кровь, солоноватая, но вкусная, брызнула ей в рот.***
— Ты всегда опаздываешь? – Это не могла видеть лица Ирими, но по голосу было слышно, что она в бешенстве. Она принюхалась, и ощутила запах свежей крови. — Я не опоздала. Голуби ещё не начали. – Это перегнулась через перила крыши. Она пыталась разглядеть Ариму среди моря одинаковых белых плащей. Чёрные псы расположились на ближайших крышах, прячась в тени. Часть района была ограждена сигнальной лентой – «Лисы» были в оцеплении, и пока не знали об этом. Командующий операцией, брат Аримы, они совсем не похожи, дал какой-то сигнал голубям. Атака началась. Ирими и Это наблюдали за сражением, пока не вмешиваясь. Это краем глаза засекла нескольких репортеров. Отлично. Пока не было понятно, на чьей стороне перевес. На секунду Это увидела Ариму в толпе сражающихся. Какого чёрта? Он был без защиты. Это проглотила нарастающую панику. Псих. Она следила за ним, готовая сорваться раньше времени, если ему будет грозить опасность. Операция только началась, а он уже несколько раз оказывался в критических ситуация, на волосок от смерти. Это собиралась на него наорать. Он всё ещё был невредим. Постепенно хаос начал угасать. На улицах лежали тела. Ирими поднялась в полный рост и подала сигнал. Это спрыгнула с крыши одной из первых, врываясь в толпу воюющих. Она одним ударом убила одного лиса и увернулась от атаки голубя. Она сильно наклонилась назад, будь она человеком позвоночник не выдержал бы. Куинке пронеслось у неё над головой. С массивного меча капала кровь. Алая капля попала ей в глаз. Это судорожно вдохнула. Не убивай людей. Было легко говорить и строить планы. Когда она говорила люди, она думала о человеческих детях, у которых было дерьмовое детство, но в целом они были славными, ещё не знающими, что можно ненавидеть просто потому, что ты родилась другой. Она думала о матерях и их нежных руках, ласкающих детей. Она думала о некоторых своих ровесниках, целеустремленных и умных. Она не думала о тех людях, которые носят белые плащи и металлические кейсы. Она не думала о тех людях, которые вырезают её вид. Но она должна была их пощадить потому, что она верила в свою теорию о мире между людьми и гулями. Хотя судьба показывала обратное. Хотя на пути к этой цели стояли не только Вашу, но и сами люди и гули. Ей хотелось верить в мир, потому что иначе зачем что-то делать? Собрав всю силу в кулак, она увернулась от атаки, и не напала в ответ. Она бежала, уворачиваясь, пригибаясь, и не нападая. Она игнорировала желание убить всех голубей. Банда Ирими занимается «Лисами». Ирими сказала, что собирается спасти из банды подростков и дать им укрытие. Вокруг шла бойня, и не было возможности понять, кто прячется под маской. Это с самого начала казалось глупой идеей. Но вся идея о мире прямо сейчас тоже звучит глупо. Это понадеялась, что у Ирими что-то получится. — Эй! – Она замедлила шаг. Боковое зрение было напряжено, как и слух. Она превратилась в сплошной клубок чувств. – Вы хотите снять сенсацию? Я вам помогу. Я не собираюсь никого убивать.***
Арима почти ушёл из-под фонтана крови, но часть всё равно попала ему на лицо и за шиворот. Он повел плечами, но чужая кровь лишь потекла ниже. Арима брезгливо передернулся. На него уже несся следующий противник, и Кишо одним движением повалил его на землю, и уже собирался прикончить вторым, когда увидел Это. Она стояла возле сигнальной ленты, и молодая девушка оператор протягивала ей петличку. В отдалении стояла репортерша, мертвенно бледная, готовая сорваться и убежать, но парализованная страхом. Арима несколько секунд смотрел на спину Это, когда внезапно понял, что она задумала. Гуль, прижатый к земле, ударил его ногой правую половину груди, и Кишо поперхнулся кровью. Ему пришлось отойти на несколько шагов назад, он перешёл в режим защиты, пытаясь отогнать тупую боль в груди. Он же не мог сломать ребра? Ему было тяжело распрямиться. Его мозг судорожно соображал. Это сейчас как открытая мишень. Если её увидел он, то сколько времени пройдет, когда увидят другие? Около гражданских всегда стоят на страже группы следователей – видимо с прибытием псов им пришлось ненадолго покинуть свой пост, но они скоро вернутся. Арима снова уклонился. Краем глаза он заметил следователя, направляющегося к Это. Ему потребовались все свои силы, чтобы одним замахом перерезать сухожилия в щиколотках бегущего следователя и поразить гуля в горло. Правая сторона его тела горела как в огне. Что она делала? Она хотя бы понимала, как опасно это было?***
Оператор, одна из банды Ирими, кивнула ей, показывая, что прямой эфир начался. Это подавила волнение. — Меня зовут Укина, и мне есть, что сказать всем вам. – Это старалась говорить как можно мягче. Было холодно, но её руки всё равно были липкими от пота. – Во-первых, мне жаль, что я стою перед вами в маске. Но снять её – всё равно что подписать смертный приговор. Во-вторых, я гуль. Это вы и сами поняли. Сейчас я обращаюсь к вам, как гуль. Мне семнадцать лет. И я хочу жить. Я хочу, чтобы закончилась война. Я хочу мира. И вы, люди, тоже жаждете мира. Но я открою секрет, нам не нужно убивать друг друга, чтобы достичь мира. Нам нужно просто принять друг друга. Мы похожи – живем в одном городе, читаем одни и те же книги, слушаем похожую музыку. А ещё мы все боимся. Вы – гулей. Мы – людей. Страх усиливает вражду. Я устала и от страха, и от вражды. Я хочу ходить по улицам города, моего любимого города, и не вздрагивать от каждого подозрительного звука. Вы хотите того же. – Это облизала пересохшие губы. Она ожидала удара в спину, но ничего не происходило. – Я здесь, чтобы сказать вам, что далеко не все гули – монстры. Посмотрите на «Лис». Они торгуют детьми и убивают ради забавы. Они отвратительны. Но не все гули такие, как они. «Чёрные псы» другие. Они помогают следователям, чтобы сегодня пролилось как можно меньше крови. Помогают, даже зная, что их могут убить. Потому что они любят людей. Это может прозвучать странно, но гули способны любить людей, дружить с ними, — Это прикрыла глаза. Ей бы хотелось, чтобы слова, сказанные сейчас, были правдой. – Многие гули ненавидят свою природу за то, что им приходится питаться людьми. Многие едят трупы самоубийц – чтобы не вредить живым. Я обращаюсь к людям. Посмотрите на нас. Мы не виноваты в том, что можем питаться только человечиной. Примите нас. Мне семнадцать, и я никогда не была в школе, у меня никогда не было друзей, я – сирота. Я хочу жить так же, как вы. Я не заслуживаю страдать и быть убитой только потому, что я родилась гулем. Меня нельзя винить, потому что это то, чего я не могу изменить. А знаете, сколько таких как я? Сколько детей бродят по улицам, неприкаянные, отвергнутые, брошенные? Они не вырастут монстрами, если вы примите их. Я обращаюсь к гулям. Не надо насилия. Покажите людям, что вы не монстры. Хватит прятаться по углам, помогите навести порядок, заслужите любовь людей. Давайте изменим этот мир вместе и рука об руку войдем в светлый мир, где нет войны. – Куинке пронзило её насквозь. Она слышала шаги позади себя и говорила быстрее, но всё равно не успела. Колени подогнулись. Черно-красная кровь вытекала быстрыми толчками. Это тупо смотрела на огромное трехгранное лезвие, торчащее на месте солнечного сплетения. — Я верю в мир. – Её голос хрипел. Это отсоединила петлю, и в этот момент голубь потянул лезвие на себя. Боль затопила всё. Это не хотела кричать, но крик вырвался из её горла. Колени коснулись земли. Ей нечем было дышать под маской. Она, не понимая что творит, пыталась расстегнуть ремни, чтобы вздохнуть. Надо было встать и бежать, но она лишь дергала ремни и смотрела в зияющую дыру в себе. Толщиной больше, чем её рука. Переломанные ребра, вырванные органы. Это могла видеть сквозь дыру свои кишки. Её не стошнило только потому, что её желудок был месивом. В глазах темнело. Это моргнула. Она осторожно повела головой. Второго удара не было. Мир словно замедлился. Это вскочила на ноги, с силой ударяя голубя по коленной чашечке и выбивая куинке из его рук. С момента его атаки прошло всего несколько секунд. Это положила ладонь на свою оголенную кожу. Всё зажило. Надо было бежать, с неё на сегодня хватит.***
После окончания зачистки Аримы пытался не попасться Маруде на глаза, и провалился в этой миссии. Он старался держаться как можно прямее и не показывать, что травмирован. Две травмы подряд — выглядит подозрительно. Второй раз он даже не хотел травмироваться, и игнорировал голос в голове, который шептал, что всё получилось отлично. Он заслуживает боли. К счастью, начальник если что-то и заметил, то виду не подал. Он шёл быстро, хотя каждый шаг отдавал вспышкой боли. Он не видел, как это случилось, но он видел, что Это была насажена на куинке. Это воспоминание гнало его вперед. Он не уследил, и она оказалась в опасности. Она не могла убить человека в прямом эфире. Это ждала его в нескольких улицах от места операции. Она сидела на спинке скамейки и болтала ногами. Беззаботная. Арима ускорил шаг. Она хотела ему что-то сказать, но смутилась, когда руки Аримы легли на её голую кожу через прорези одежды. Арима слепо оглаживал кожу, словно выискивал места, где она не смогла регенерировать. Кишо отшатнулся и просто уселся рядом. Он только что залез ей под свитер и касался её голой кожи. Технически, одежда там была разорвана, а он только хотел убедиться, что она цела. Но это было так мерзко с его стороны. — Ты просто решил воспользоваться моментом? – Это хихикала у него под ухом. Она не злилась на него. — Прости. – Он так сильно испугался, чёрт, он забыл, что она гуль. – Ты в порядке? — Ему следовало бить выше, чтобы нанести мне серьезную рану. – Это старалась говорить беззаботно, но она помнила вид разорванной дыры и собственные кишки, и ей стало дурно. Это совсем не тоже самое, что видеть разорванные тело других. Арима постарался незаметно ощупать правую часть груди. Крови во рту больше не было – хороший знак, а ребра перестали болеть, но Арима слишком хорошо знал анатомию, чтобы лгать себе, что это хороший знак. У него был шок. Дело дрянь. — А ты как? – Это спросила ласково. Но тут же перешла на крик. – Ты совсем идиот? Я видела, что ты был без защиты! — Ну я точно не выставлял себя как мишень. – Арима попробовал защищаться. – Ты не понимала, насколько это опасно? – Ты могла не восстановиться. Или восстановиться не так быстро. — А что ты предлагал? – Злость сползла с её лица. Она выглядела усталой. – Если бы «Псы» просто появились и начали убивать «Лисов», то CCG объявило бы, что другая банда осложнила операцию. А так я дала толчок. – Это поджала губы. Арима просто не подумал или…? Она откинула эту мысль. Он выглядел слишком растерянным её словами. Просто не подумал. – Почему ты без защиты? Ты мог пострадать. — Ничего страшного. Небольшой удар мне не повредит. – Глаза Это опасно сузились. — Ты ранен? – Арима упрямо замотал головой. Это вдруг вцепилась в его плащ, пытаясь расстегнуть. Он сопротивлялся, но травма дала о себе знать. Она подняла край его формы. — Чёрт. – Её лицо посерело. Арима догадывался, что всё плохо. – Арима-кун, тебе надо срочно в больницу. Похоже обломки ребра задели легкое. Он наклонил голову, потом помотал головой. – Ты можешь умереть. – Она снова закричала. Ему хотелось спросить: ну и что? Но он промолчал. – Чёрт. — Ладно. – Её лицо вдруг стало серьезным. – У тебя есть деревяшка или что-то металлическое? Небольшое. – Арима смотрел на неё широко раскрытыми глазами. – Одной рукой будет сложнее сделать это, ну да ладно. Арима в недоумении смотрел на неё. В Это словно вселился какой-то дух. – Держи ткань. И возьми моё предплечье в рот. – Арима отшатнулся от этих слов. – Я не хочу, чтобы ты откусил себе язык. — Что ты… — Ему не стоило открывать рот, потому что Это просунула боковую часть ладони ему в рот. Он не успел ничего сделать потому, что левой руку она со всей силы дернула поломанные ребра на себя. Его челюсть рефлекторно сжалась. Кровь наполнила его рот, но он не понимал, своя или её. Она вырвала мне ребра с мышцами. Это снова залезла рукой в его рану, доставая ошметки органов и обломки костей. Кишо не чувствовал ничего кроме боли. Всё тело горело. В глазах потемнело. — Тш-ш, я тебя починила. – Голос Это мягко баюкал его. Арима пораженно уставился на свои целые ребра. В левой руке Это всё ещё держала то, что она безжалостно извлекла. – Всё в порядке, отдай мне мою руку. – Ему пришлось применить усилие, чтобы разжать челюсти. Её рука была в слюне и крови. – Не думала, что человек способен укусить гуля. — Прости. – Он мягко взял её ладонь в руки. Она выломала мне ребра. – Прости. – Боль отступала, только челюсти ныли. – Твоё кагуне удивительный. – Это зарделась от его похвалы. Она никогда раньше не лечила людей, только слышала, что это возможно. Её нервы были на пределе. Арима снова пробормотал извинение, а потом коснулся губами её окровавленной руки. Сердце Это упало, когда она увидела, с какой нежностью он прикасается к ней. Ей хотелось плакать. Ей хотелось смеяться от счастья. Не было ничего естественнее, чем прикоснуться к его губам своими. Это поцеловала его так сладко. Он хотел отстраниться, но не успел, она завладела его мыслями и телом. Она поднялась и уселась ему на бедра, не разрывая поцелуя, всё глубже и глубже проникая в его рот. Кровь, гулявшая в их ртах, исчезла в её горле, но она целовала его всё глубже, всё слаще. Его руки бродили по её телу, оглаживая зажившие участки. Они всё сильнее растворялись друг в друге. Раздался телефонный звонок. Кишо с определенным усилием отстранил её от себя и принял вызов. — Кишо, тебя завтра ждут в V. В полдень. – Голос брата был уставшим и вымученно жизнерадостным. Арима моргнул, возвращаясь в реальность. – И да, твое заявление одобрено. Со следующей недели твой напарник – Шики Киджима. Кишо, ты меня слышишь? — Да, слышу. – Он смотрел, как Это мягко обсасывает его вырванные кости. – Спасибо. Внезапный звонок вернул ему чувство реальности. Он отстранил Это, потянувшуюся к нему. — Нам не стоит. – Он не смотрел ей в глаза. Ему отчаянно хотелось поцеловать её. Каждый раз, когда она улыбалась ему. Когда ходила перед ним в нижнем белье, намеренно, игриво смеясь. Когда она проспалась на его груди, куда всегда перекатывалась ночью. Не дай своим чувствам взять верх. — Мы оба могли умереть сегодня ночью. Почему мы не можем сделать сейчас то, чего оба хотим? Мы пожалеем об этом завтра, а сейчас давай отдохнем. – Она снова поцеловала его, и он не сопротивлялся.