Silence

Собрание проводилось один или два раза в неделю и представляло собой нечто среднее между административным совещанием и сеансом групповой психотерапии. Проходило оно в длинной комнате с высокими зарешечёнными окнами, выходившими на глухую кирпичную стену. Примерно тридцать человек сидели по кругу. Почти все держали в руках картонные стаканчики с чаем или кофе и, позёвывая, отгоняли утреннюю дремоту. На повестке дня обсуждались насущные вопросы, касающиеся больницы и лечения конкретных пациентов. Это была, говоря словами профессора Пак, попытка вовлечь пациентов в собственное лечение и побудить их нести ответственность за своё состояние. Прошлое Пак Чонсу, связанное с сеансами групповой терапии, означало, что он любил проводить разного рода собрания и особенно поощрял совместную работу. Видимо, ему нравилось выступать перед аудиторией. Профессор поднялся со своего места и шагнул Хёку навстречу с распростёртыми объятиями. - Хёкджэ. Вот ты где! Добро пожаловать! Статный, энергичный, и он выглядел моложе, чем Хёкджэ себе представлял. Чонсу уделял всегда должного внимания пациентам. Утром он приезжал в Конджиам первым, ещё до прихода уборщиц, и засиживался допоздна, а то и ночевал у себя в кабинете на кушетке. После развода то ли разочаровался в семейной жизни, то ли в себе. Порой он шутил что женился на своей работе и этот брак оказался удачным, особенно после того, как он связал свою жизнь с Конджиамом. - Присаживайся, - глядя на Хёка Чонсу махнул рукой на свободный стул. После того как Хёкджэ уселся, он с неким пафосом представил его: - Позвольте познакомить вас с нашим новым психотерапевтом! Его зовут Ли Хёкджэ. Давайте поприветствуем его. Пока Чонсу говорил, Хёкджэ скользил глазами по сидящим вокруг людям, выискивая Донхэ. К сожалению, его нигде не было. Было сложно сказать, где тут персонал, а где больные. В отличие от Чонсу, который был одет в костюм и галстук, остальные предпочитали менее формальные рубашки с коротким рукавом или вовсе футболки. Хёкджэ обнаружил пара знакомых лиц. Например, Чо Кюхёна, которого он знал по городской лечебнице: коштановые волосы, высокий рост, красивые черты лица. Он ушёл из городской клиники почти сразу после того, как Хёкджэ поступил туда на работу. Хёк толком ничего о нём не знал, потому что они практически не работали вместе. Ещё он заметил Ким Рёука, который проводил собеседование. Он улыбнулся Хёкджэ и тот слегка приободрился – это было единственное дружелюбное лицо здесь. Пациенты смотрели на него с подозрением, что было вполне понятно. Каждому пришлось пережить насилие: физическое, моральное или сексуальное. Хёкджэ понимал, что пройдёт достаточно времени, прежде чем они научатся ему доверять. Среди пациентов были только мужчины – с грубоватыми морщинистыми лицами, некоторые в шрамах. У каждого из них была тяжелая жизнь. Страдания надломили их душевное здоровье, толкнув в ужасный мир психического заболевания. Но где же Донхэ? Хёкджэ ещё раз пробежался взглядом по лицам. И вдруг осознал, что он смотрит прямо на Хэ. Ли Донхэ сидел напротив него. Он не заметил его, потому что он был почти невидим. Его, скорее всего сильно накачали седативными препаратами. Тяжело развалившись на стуле, Донхэ держал в трясущейся руке стаканчик. Чай тонкой струйкой стекал на пол. Хёкджэ едва удержался, чтобы не подойти и не поправить стаканчик. Он был настолько отрешён от этого мира, что Донхэ не заметил бы, если бы Хёк это сделал. Он совсем не ожидал, что Донхэ окажется настолько в плачевном состоянии. Хэ страшно исхудал, выглядел неухоженным, красивые волнистые волосы превратились в грязное слипшееся месиво. Ногти на руках были сгрызены. На обоих руках белели старые шрамы от порезов. От локтя до запястья. Его пальцы дрожали – явный побочный эффект, возникший на фоне приёма сильных наркотических препаратов вроде «Рисперидона» или других тяжелых антипсихотических средств. В уголках приоткрытого рта блестела слюна – неконтролируемое слюноотделение ещё один побочный эффект подобного лечения. Неожиданно Хёкджэ поймал на себе взгляд профессора Пак. Хёк прекратил рассматривать Донхэ и повернулся к Чонсу. - Расскажи про себя, Хёкджэ. Всего пару слов, – произнёс профессор. – Большое спасибо. – кивнул тот. – Вряд ли смогу что-нибудь добавить к уже сказанному, пожалуй, кроме одного: я очень рад, что раб... Внезапно речь прервал громкий звук распахнутой двери. В комнату ворвался невысокого роста мужчина с круглой большой чёрной штукой. Он поднял её над головой, а потом швырнул в сторону Чонсу. Один из присутствующих громко закричал. И только теперь, когда нечто с грохотом упало на пол посреди «круглого стола», Хёкджэ увидел, что это была магнитная доска для дартца. Темноволосый парень так похожий на японских роккеров закричал: - Как же меня это бесит! Дартц сломан уже неделю, а нового так и нет ни хрена! Во что ты мне предлагаешь целиться, Чонсу? В твою голову, может быть? – Ну что за выражения, Хичоль! – одёрнул парня профессор. – Я не стану обсуждать эту претензию, пока не решу, стоит ли допускать тебя до участия в собрании, учитывая то, с каким опозданием ты сюда пришёл! – Профессор тряхнул шевелюрой и повернулся к Хёку: – А ты что думаешь, Хёкджэ? Хёк не сразу нашёлся, что ответить. - Он и сам с опозданием пришёл, - раздался мужской голос. Хёкджэ повернулся в ту сторону и увидел Кюхёна. Он засмеялся, довольный собственной шуткой. Хёк выдавил натужную улыбку, снова посмотрел на Хичоля и произнёс: – Он прав. Я сегодня тоже опоздал. Это станет уроком нам обоим. – Что за хрень?! – с раздражением произнёс Хичоль. – Ты вообще кто? – Ким Хичоль, ну вот опять! – укоряюще произнёс Чонсу. – Ты же не хочешь попасть в чёрный список? Сядь, пожалуйста. – А что по поводу дартца? - проигнорировав слова профессора, озвучил он свой вопрос, продолжая также стоять. - Хичоль, я вижу, ты очень расстроен из-за этого, - начал Хёкджэ. - Наверняка тот, кто его сломал, был сильно не в духе. Это приводит нас к вопросу: как мы поступаем, когда сталкиваемся с агрессией? Давай задержимся на этом и обсудим ситуацию вместе. Садись! Хичоль закатил глаза, но тем не менее сел на стул. Рёук довольный, едва заметно кивнул Хёку. Они завели дискуссию о гневе, стараясь втянуть пациентов в разговор. Хёкджэ чувствовал на себе взгляд Чонсу, оценивающего его маленькое представление. Он тоже выглядел довольным. Хёк случайно бросил взгляд на Донхэ и с удивлением обнаружил, что тот смотрит прямо на него. В тот момент Хёкджэ окончательно понял, что переход в Конджиам был верным решением. Последние сомнения исчезли.