Прошел год с момента гибели Лань Ванцзи. На плато, созданном Вэй Усянем, раскинулся великолепный лес, выращенный благодаря технологиям Облачных Глубин. Там, где раньше царила смерть, сейчас шелестели листьями тысячи растений. В ветвях деревьев пели свои песни диковинные птицы, а в густой траве сновали зверьки разных видов. Это место зажило своей жизнью, словно совсем недавно не умирала эта земля от воздействия потусторонних сущностей. Никто бы не смог сказать и то, что в этом месте стоял огромный город, ранее бывший столицей великого клана. Ничто не напоминало о присутствии клана Цишань Вэнь и пожирателей. Лишь чистая искрящаяся жизнь природы была здесь повсюду.
Огромная ровная долина среди гор подогревалась термальными источниками, что проникли из глубин земли, когда эту местность сотрясала сила Вэй Усяня, стирая следы пребывания Вэнь Жоханя и тварей из-за грани мира. И теперь зиме здесь не было места. Когда на ближайшие земли опускались холода и белоснежное покрывало укутывало всё вокруг, эта долина оставалась зеленой и благоухающей яркими цветами и ароматными травами.
В центре зеленого покрова красовался белоснежный дворец. Изысканно украшенный и созданный в лучших традициях древности, он поражал своим великолепием и утонченной роскошью. Мощеные белым камнем тропинки, словно паутинка, оплели ближайшие окрестности, пронзая лес и поляны, уводя в чащу и заканчиваясь у уютных беседок и живописных прудов.
Но в этом дворце не было жизни, и лишь один человек нарушал его покой, сидя у восхитительно прекрасной статуи мужчины. Выполненная из огромного куска белого нефрита, она поражала детальностью проработки и схожестью с человеком, прообраз которого лег в ее основу.
Сквозь большие окна, чьи ставни были сейчас распахнуты, влетал ветер, разнося по помещению аромат сандала, что источали палочки благовоний. На алтаре у подножия статуи опадала пеплом уже, наверное, пятая партия этих палочек. Рядом, на столе, разложенные в красивой посуде, стояли яства, ставшие подношением статуе мужчины, а тот, кто почтил своим присутствием этот дворец, был глубоко пьян.
— Лань Чжань, где же ты? Где твоя душа? Почему Яньли мне сказала, что срок твоего пребывания здесь не закончился? — тихо шептал Вэй Усянь, глядя на статую возлюбленного. Сидя у стола для подношений, он лишь раз за разом поджигал палочки благовоний и подливал себе в пиалу вино. Он не чувствовал вкуса напитка, но с упоением вдыхал аромат сандала, столь любимого Лань Чжанем.
Тишина была ответом юному Вэю. Прекрасная статуя хранила молчание, как и душа Ванцзи не торопилась откликаться на музыку флейты Усяня. За прошедшее время он освоил множество мелодий Гусу Лань и уже ничем не уступал мастерам прошлого. Ему повиновались все создания тьмы, они шли на его зов и рассказывали без утайки всё, о чём бы он ни спросил. Первородная тьма в его руках сплеталась в самые сложные заклинания, подчиняя ци ненависти и все ее порождения. Вэй Ин теперь умел щелчком пальцев уничтожать армии мертвецов, обращая их в пыль. Был невероятно силен он и раньше, но сейчас его искусство поражало. Но только это мастерство стало итогом желания забыться, отвлечься от утраты. Его держали в этом мире лишь обещание жить, данное Лань Чжаню, да слова сестры, что срок его души покинуть этот мир еще не пришел. Вэй Усянь замер в странном ожидании. Он не понимал, чего же именно он ждет, но это состояние стало неотъемлемой его частью. Он учился, становясь сильнее и искуснее, обучал младших, наблюдал за действиями Вэнь Цин, умело управляющей вверенной ей землей, со щемящей нежностью в сердце следил за развитием отношений Сяо Цин и Вэнь Нина, чьи чувства пока что проявлялись лишь в поцелуях да прогулках, когда они держались за руки. И сгорал от тоски по Лань Чжаню. Он стал его воздухом, основой жизни, и быть без него казалось Вэй Ину чем-то противоестественным. Они должны быть вместе, рядом. Во всех временах и жизнях.
— Где же ты… — вновь прошептал Усянь и выпил очередную пиалу вина. Он не плакал, но его тихие слова были пропитаны болью.
Просидев у статуи до позднего вечера, когда даже отблески заката погасли в небе, а в лесу запели ночные птицы, Вэй Усянь поднялся со своего места. Его шатало от обилия выпитого, а ноги ощутимо затекли за день, проведенный в одной позе.
— Лань Чжань, мне пора. Я хотел бы остаться здесь навсегда, но меня ждут. Ждут те, кого ты считаешь нашей семьей. Я должен вернуться, — произнес юноша, глядя в лицо статуи, сейчас подсвеченное светом магических светильников, парящих в воздухе. — Лань Чжань, а можно мне как-то попасть туда, где сейчас находишься ты? Мне очень надо, — просящим тоном проговорил Вэй Ин. Конечно, ничего не произошло, и никто ему не ответил. Тяжело вздохнув, Усянь достал талисман перемещения и приготовился вернуться в Облачные Глубины. — Дай мне хотя бы знак, покажи, где тебя искать, — проговорил он. Взглянул напоследок в лицо статуи и активировал портал.
Вместо мгновенного переноса его закружило, и, когда юноша сумел сконцентрировать взгляд, то увидел перед собой незнакомое помещение, но выпитый алкоголь в совокупности со странным перемещением всё же дали о себе знать и Вэй Ин отключился на некоторое время.
Пробуждение было странным. Алкоголь обычно на него мало влиял, а если и приходилось напиваться, как накануне, то последствия проходили быстро. Вэй Усянь прогнал головную боль парой направленных импульсов ци и открыл глаза. Под спиной ощущалась каменная поверхность, и на мгновение он подумал, что всё же уснул во дворце памяти Ванцзи, но потолок над головой был иным, похожим на те, что он привык видеть в лабораториях Облачных Глубин.
— Мгм, — пробормотал Усянь, глядя на стерильно белую поверхность над собой.
Присев на полу скрестив ноги, потер глаза и осмотрелся: вдоль одной стены стояли рабочие столы с установленным на них различным оборудованием; другая стена, как он уже знал, была зоной для голографического дисплея, а чуть в стороне от него самого располагался пульт, видимо, управления этой лабораторией. Пульт мигал синим. Поднявшись с пола, Вэй Ин прошел к пульту и прикоснулся к нему, вызывая мысленно систему управления.
— С добрым утром, господин Вэй, — мелодичным женским голосом отозвалась система. — Какие будут указания?
— Где я? — спросил юноша.
— Вы находитесь в лаборатории, что до вчерашнего вечера находилась в стазисе. Вы приказали ее расконсервировать и найти господина Лань Ванцзи, — ответил искусственный интеллект.
— Я приказал?! — удивленно воскликнул Усянь, абсолютно не помня о чем-то подобном. Он запустил ладонь в волосы на макушке и слегка впился пальцами в кожу головы.
— Да, — уверенно проговорила система. — Вы вчера изъявили особенно сильное желание найти его и тем самым активировали глубокий поиск по всем имеющимся параметрам разумного существа. Оборудование для управления подобными работами расположено здесь.
— И каков результат? — настороженно спросил Вэй Ин.
— В итоге развернутого поиска был обнаружен след от сознания господина Лань Ванцзи в районе, расположенном далеко на северо-западе за пределами местной горной страны. Вывести данные на экран?
— Да, — едва слышно прошептал Вэй Усянь и повернулся в сторону голографического экрана, развернувшегося во всю стену.
На подробной карте их материка вспыхнула белая искра. Она действительно располагалась далеко от Облачных Глубин. За пределами всей Поднебесной, за великими горами, что отделяли их страну от остального мира, где-то на краю бескрайней равнины, где лишь леса, реки да озера в избытке усеивают землю, горел этот крохотный огонек.
— Я могу туда переместиться телепортом? — сдавленно спросил Усянь.
— Нет. Территория защищена от любых проникновений извне, — ответила система.
— Что там находится?
— Данные отсутствуют.
— Значит, придется лететь на мече, — уже уверенным голосом проговорил Вэй Ин. — Скопируй мне подробную карту на внешний носитель, чтобы можно было воспользоваться в любом, даже самом отдаленном месте, — попросил Усянь.
— Исполнено, — через несколько мгновений произнесла система и перед юношей завис красный шарик размером с крупную вишню. — Управление мысленное, подзарядка от носителя по необходимости, точка назначения внесена.
— Спасибо, — проговорил Вэй Ин. Более не задерживаясь, он покинул лабораторию. Выйдя за ее пределы, понял, что та расположена в лесу, в горах Облачных Глубин. До жилой части решил дойти пешком и спустя час уже добрался до своего дома.
Вэй Усянь был готов сорваться в путь прямо сейчас, но, понимая, что предстоит очень долгая дорога, сдержал себя в руках и начал основательно подготавливаться для путешествия.
Он не знал, что его там ожидает, с чем столкнется по пути, в каком состоянии пребывает Лань Чжань и в целом не представлял, что найдет в точке назначения. Он запрещал себе слишком сильно радоваться, ведь могло оказаться, что система управления нашла лишь след от души Ванцзи, ошибочно приняв за нее отголоски его сознания, ведь Усянь прекрасно помнил, что тело любимого рассыпалось в пыль и исчезло без следа. Но, несмотря на свои собственные запреты, в душе расцветал нежный цветок надежды, и Вэй Ин позволил ему быть. Он не разрешил себе воспрянуть в полной мере, но позволил смотреть в будущее и видеть там яркие краски.
Вечером того же дня он сказал остальным, что покидает Облачные Глубины и отправляется в путешествие. Рассказывать о том, что он улетает на поиски Лань Чжаня, Вэй Усянь не стал. Для всех он уходит заниматься самосовершенствованием, ведь уничтожение тварей на протяжении долгого пути крайне важно для развития заклинателя. Пообещав вернуться через несколько лет, Вэй Ин успокоил разревевшихся младших, выдержал пристальный подозрительный взгляд Вэнь Цин и дал множество наставлений Вэнь Нину и Сяо Цин, в итоге попросив их не играть свадьбу, пока он не вернется. Покрасневшие А-Нин и А-Цин начали отрицать факт того, что они когда-либо поженятся, но в итоге смутились еще больше и пообещали дождаться его возвращения, при этом глядя куда угодно, только не друг на друга или Вэй Усяня.
***
Вэй Ин покинул Облачные Глубины рано утром, не прощаясь ни с кем, но оставив свой дом открытым и разместив на столе в общей комнате пионы, что создали они с Лань Чжанем. Он не узнает о том, что к этим цветам будет приходить вся его обретенная семья и разговаривать, обращаясь к пионам, словно перед ними сидели Лань Ванцзи и Вэй Усянь. Тайком, не рассказывая друг другу, но каждый посещал их дом, чтобы поведать о своих делах, успехах, задать вопросы, на которые сами же отвечали, но иллюзия присутствия Ванцзи и Усяня была важной для каждого жителя Облачных Глубин.
***
В первый день Вэй Усянь оставил за спиной приличный участок земель, что еще хранили отпечаток воздействия клана Цишань Вэнь. Укрытые первым снегом, они простирались до самого горизонта белым безликим полотном. От однообразного пейзажа у Вэй Ина начали уставать глаза и, не дожидаясь захода солнца, он сделал первый привал. Поужинав и помедитировав, юноша решил поиграть на флейте.
Сидя на подушке недалеко от входа в мобильный дом, что заменял ему походный шатер, он перебирал песни, что выучил за свою жизнь. Пальцы умело прикрывали отверстия флейты, а губы выдували воздух тонкой струйкой, направляя его по инструменту. Мелодии лились одна за другой. Они уносились в темное ночное небо, сейчас затянутое легкими облаками, сквозь которые даже порой пробивался свет звезд, разносились над заснеженным полем, истаивая где-то вдалеке, теряясь в темноте. На ум пришли строки, прочтенные когда-то в одной из книг, что привозил Не Хуайсан, навещая их с Цзян Чэном в Пристани Лотоса:
Позабудь былую боль ты,
Счастью сердце приоткрой.
Улыбнись сиянью звезд,
За собой дверь не закрой.
Пусть войдет луч солнца яркий,
Озарит твою он жизнь.
На рассвете утром ранним
Позабудь былую жизнь.
— Позабыть? — убрав от губ флейту, проговорил Усянь, поднимая голову к небу. — Я не хочу ничего забывать. Но и свой луч солнца я хочу… — тихо добавил он. — А-Сан, интересно, какая из тебя девушка получится в твоей новой жизни? Наверное, будешь какой-нибудь красоткой, что прячет хитрую улыбку за расписным веером? А Цзян Чэн в детстве будет ломать твои веера, а когда вырастет, сам же дарить их начнет. Мне кажется, что именно так и будет. Я так скучаю… Мне не хватает всех вас… — уже надломленным голосом произнес Вэй Ин.
Он смотрел и смотрел в темное небо. Всматривался в него до тех пор, пока легкие облака не сменили тяжелые тучи и за посыпавшимся снегом поднялся ветер, кидая холодные горсти замерзшей воды в лицо.
Поднявшись с места и подхватив подушку, юноша скрылся за надежными стенами своего временного дома, оставляя бурю один на один с бескрайним полем.
Утро встретило его ярким солнцем и искрящимся в его лучах пушистым снегом.
***
Спустя неделю Вэй Ин наконец-то долетел до территорий, которых мало коснулось влияние Вэнь Жоханя. Войдя в первое крупное поселение, юноша внезапно понял, что несколько отвык от большого количества людей вокруг себя. Кипучая жизнь почти оглушила его, слегка дезориентируя. Но, постояв на торговой улице пару минут, Вэй Усянь адаптировался, вспоминая давно минувшие дни, когда подобная атмосфера радовала его. Выдохнув, он внимательно осмотрелся и подошел к одному из торговцев спросить, где здесь постоялый двор и кому можно продать украшение из серебра.
Получив нужную информацию, Усянь сперва направился к скупщику, на которого указал торговец и благополучно обменял серебряную цепочку на местные деньги. Отдав недорогое украшение, он тем не менее получил сумму, которой хватило заплатить за ночлег на постоялом дворе и ужин с кувшином вина. Собственно, так Вэй Ин и планировал поступать — продавать разные безделушки, коих с избытком взял в Облачных Глубинах, и тем самым оплачивать свое пребывание на территории, где жили люди. Можно было бы огибать населенные пункты, обходясь охотой, мобильным домом и синтезатором пищи, но он желал узнать, что творится сейчас в мире, как живут люди, что думают о произошедшем с кланом Цишань Вэнь. Да и просто живое общение хотя бы немного, но отвлекало Вэй Усяня от тяжелых мыслей. Он любил общаться, веселиться, и пусть сейчас вместо смеха он мог лишь слегка улыбнуться, он всё же с наслаждением впитывал рассказы других людей, их смех, веселье, эмоции… их кипучую жизнь. И знал, что это всё сейчас существует благодаря Лань Чжаню. Что это всё Ванцзи подарил ему.
И он продолжал лететь вперед, к точке, что сияла на голографической карте, разворачиваемой им каждый вечер.
Еще пара сотен ли осталась за спиной, каждый день он ближе к месту, где узнает правду, где… всё может быть. И цветок надежды сияет в его душе всё таким же робким нежным светом, освещая долгий путь.
