***
На очередной привал Вэй Усянь остановился задолго до заката. На тело навалилась странная усталость, и он предпочел опуститься на землю и устроиться на отдых. Скорость передвижения заметно увеличилась. Ему больше не нужно было огибать в полете горы или лететь вдоль хребтов из-за невозможности перелететь их. Сплошной зеленый массив леса простирался внизу, перемежаясь нитями рек и блеском озерной глади. В этот вечер юноша развел костер и поджарил пойманную в небольшом озере рыбу. Обильно сдобренная перцем, она своим вкусом напоминала ту, что они готовили когда-то давно с Цзян Чэном. Когда в Пристань Лотоса приезжал Не Хуайсан, то и он присоединялся к их компании, хотя рыбу никогда не ловил и не жарил, но стабильно нахваливал поварское искусство своих друзей, и, конечно же, они щедро с ним делились угощением. — Яньли сказала, что в новой жизни вы будете не просто друзьями, но возлюбленными, — прошептал Усянь, глядя на всполохи костра. Искры взметались ввысь, а дымок растворялся в прохладном ночном воздухе, едва уловимо щекоча ноздри запахом сгорающих веток. — Я очень хочу взглянуть на вас, на всех вас, — добавил он спустя несколько минут. На берегу лесного озера было тихо. И в какой-то миг это показалось Вэй Усяню странным. Да, сейчас не лето, но должны же быть хотя бы ночные птицы и животные, а он слышит только плеск воды да треск костра. Прислушавшись к миру, потянувшись ко тьме, он осознал, что здесь нет опасности, но ощущение иллюзорности окружающего пространства не покидало его. Однозначно здесь было что-то не так. Отложив недоеденный ужин, юноша встал с бревна, где сидел до этого, и направился в сторону леса. Чем дальше он углублялся в чащу, тем больше усталость наваливалась на него, словно сутки тренировался без минуты отдыха. И наконец-то до него дошло — здесь что-то спрятано. Установлен своего рода отвод глаз, направленный на то, чтобы вызвать усталость у случайного путника, чтобы он не смог дальше идти. Современные заклинатели обычно выбирали для подобного иные приемы, направленные на то, чтобы вызвать у людей чувство тревоги, страха и ужаса. Вэй Ин остановился и задумался. Когда во время полета на него вдруг нахлынула усталость, он просто подумал, что действительно вымотан, ведь в пути он уже очень долго, и не удивительно, что организм в итоге потребовал отдых. Но сейчас понял, что он сам здесь ни причем. Присев под деревом в позу лотоса, юноша погрузился в медитацию и взглянул на окружающий мир с другого ракурса. Его догадка оказалась верной. По всему лесу была раскинута сеть заклинаний, составляющих огромное защитное поле. Его структура поднималась и высоко в небо, в итоге образуя гигантский купол, а он сам сейчас находился в нескольких сотнях метров от края этого поля. Когда он пересек границу, то попал под воздействие заклинаний и почувствовал усталость, и если бы не остановился, то спустя совсем немного времени упал бы без сил. — Что же здесь спрятано? — произнес Усянь, выйдя из медитативного состояния. Обратившись ко тьме, что являла суть этого мира, Вэй Ин пустил ее энергию по каждой нити, по каждому символу заклинаний, разрушая их структуру. И вдруг запоздало подумал, что если кто-то что-то спрятал, то, может, и не нужно это являть миру. Но было уже поздно. Защитное поле рухнуло, и вместо леса перед ним выступили во тьме какие-то темные массивы. В свете звезд, что густо усеивали безоблачное небо, сложно было что-либо разглядеть, и Усянь замер, настороженно всматриваясь и вслушиваясь в окружающую тишину. Обернувшись назад, увидел всё тот же темный лес, в глубине которого можно было даже разглядеть блики костра, что он разжег на берегу маленького озера. А вот впереди было нечто непонятное. Но оттуда не веяло ничем плохим, не исходили эманации опасности или угрозы. Просто темные силуэты размытых очертаний чего-то. Можно было бы запустить магическое пламя и осветить участок перед собой, чтобы хоть немного рассмотреть то, что здесь находится, но Вэй Ин решил не рисковать. Он вернулся обратно к своей стоянке. Погасил костер, наспех доел рыбу и принялся чертить на земле охранное поле вокруг мобильного дома, что развернул, когда только опустился здесь. К нему же добавил сигнальных талисманов. На всякий случай. И лишь после этого отправился спать. Странной усталости он уже не ощущал, но предпочел всё же полноценный отдых, ведь неизвестно, что последует за его вмешательством в установленное в этом месте магическое поле. Рано утром, когда солнце едва вышло из-за горизонта, Усянь уже был собран и готовился отправиться рассматривать то, что здесь было спрятано. За ночь его ничего не потревожило, и это являлось определенным показателем. Что бы здесь ни скрывали, убивать нарушителя никто не торопился. До того места, где накануне он разрушил чужое защитное поле, юноша прошел пешком. Едва выйдя из тени леса, Вэй Ин увидел перед собой огромные полуразрушенные дома. О том, что это были жилые строения, говорили проемы окон, остатки балконов, дорога, уходящая вдаль, усыпанная обломками строений и поросшая травой и молодыми деревьями. Вдоль этой улицы и возвышались эти дома. Вэй Усянь не рискнул идти по дороге своим ходом и активировал меч, пустив его в полет низко над землей, буквально в нескольких сантиметрах выше уровня плотного травяного покрова, устилающего всё вокруг. Усянь летел по прямой, внимательно рассматривая необычное место. Он не сворачивал в переулки и не летел вдоль других улиц, направляясь лишь вперед. Несмотря на то, что это место не таило в себе угрозы для него, юноше хотелось побыстрее оказаться подальше отсюда. Но разрушенный город всё не заканчивался. Строения становились выше и выглядели менее разрушенными. И даже количество растительности вокруг уменьшалось, и совсем скоро из-под зелени травы показались серые участки покрытия дороги. Любопытство Вэй Ина всё же взяло верх над здравым смыслом, и он опустился на землю, встав на твердую поверхность дороги. Она была создана из необычного материала, но по прочности явно не уступала скальным породам. Когда Вэй Усянь дошел до части города, что не была разрушена, солнце уже поднялось высоко над головой. Здания в десятки этажей возвышались над ним. Они отдаленно напоминали по своей архитектуре дома его времени, но были выполнены в более минималистическом стиле, хоть это и не умаляло их красоты. Красивая невычурная отделка гармонично сочеталась с непривычными деталями строений. Везде прослеживались знакомые Вэй Ину мотивы, пусть и выполненные несколько иначе. Словно в этом городе сплелись воедино две культуры, создав в своем переплетении нечто новое и прекрасное. Усянь на мгновение подумал, что он бы мог даже жить в таком городе. Здесь, где практически не было видно следов разрушения и влияния времени, оказалось даже уютно. Такое странное состояние города удивляло юношу, но, когда он вышел на большую площадь и увидел в ее центре переливающийся белым светом сгусток энергии, понял, почему так получилось. В Облачных Глубинах ему довелось повидать и узнать многое из того, что ранее даже представить не мог. И сейчас Усянь смотрел на теряющий свои функции прибор, создающий стазис-поле. По идее, эти устройства после активации могут работать бесконечное количество времени, пока есть источник энергии. Прибор, что должен был оберегать этот город от воздействия времени, почему-то вышел из строя, и с годами площадь покрытия сужалась, из-за чего местность выходила из-под воздействия стазис-поля кусками. Сейчас лишь сфера диаметром чуть больше метра была под его влиянием. Посмотрев немного на светящийся шар, Вэй Ин обошел его по широкой дуге и углубился в город. Близился вечер, и стоило поискать подходящее для ночлега место. Можно было бы улететь и переночевать в лесу, но юноше захотелось провести эту ночь здесь. Подняв голову к небу, что уже теряло синеву, позволяя близкому закату наполнять его просторы золотыми и красными оттенками, Усянь уперся взглядом в особенно высокое строение поодаль. Оно было полностью целым и явно не собиралось разрушаться, а крыша здания оказалась плоской. Взлетев на мече к крыше этого дома, Вэй Ин довольно хмыкнул и опустился на серую поверхность. — Действительно, места для привала лучше не найти, — тихо проговорил он. Можно было бы войти внутрь любого из целых домов, но юноше не хотелось этого делать, словно таким действием он бы окончательно нарушил покой города. Раз его спрятали под защитными полями, значит, хозяева не хотели, чтобы последующие поколения нашли это место. Пусть стазис-поле перестало работать, но никто бы не нашел город, если бы Усянь не сломал охранные заклинания. Разложив мобильный дом, Вэй Ин приготовил себе ужин, используя пищевой синтезатор. Рис с острым соусом и запеченная курица, натертая красным перцем, да пиала вина из запасов, что подходили к концу. Можно было бы и вино искусственно сделать, но Усянь считал, что это уже «слишком». Поэтому в одном из больших поселков, что он проходил на своем пути, когда еще не углубился в горы, сделал хороший запас ароматного алкоголя. Но за длительное странствие этот запас истощился. Проводив закат и насладившись его яркими красками, Вэй Усянь дождался наступления ночи, когда звезды яркими огнями усеяли небо. Совсем недавно город внизу полнился медовыми переливами уходящего за горизонт солнца, а сейчас глубокая темнота укрыла улицы, затаилась в переулках и уверенно смотрела из множества окон. Тьма объяла пустой город. Она не была злой, не была жесткой. Она часть этого мира, его продолжение. Она начало всего и конец всего же. Как и свет. Всё едино и проистекает одно из другого. Если что-то убрать, то исчезнет и остальное, и не будет вовсе ничего. Вэй Ин смотрел на темные силуэты зданий и думал о том, что когда-то здесь кипела жизнь. Здесь жило великое множество людей. У каждого был свой путь, своя нить жизни, что переплеталась с другими людьми. Они все были здесь, но сейчас Вэй Ин даже отголосков их судеб не найдет. Время стерло всё. Так и спустя несколько сотен лет не останется даже легенд о великих кланах, что населяли родную землю Усяня. Сам Вэй Ин узнал о прошлом своей родины благодаря Лань Чжаню. Не произойди их знакомство, не сложись всё так, как случилось, обрывки легенд о том времени канули бы в лету, не оставив после себя ничего. Например, кто бы искал вот этот город? Кто вообще помнит о том, что он когда-то здесь был? Люди спрятали его, надеясь на что? Они думали, что смогут вернуться сюда? Или с иной целью? Вопросов было великое множество. Достав флейту, Усянь решил сыграть Призыв. Привычная мелодия взвилась в небо, разливаясь над пустым городом. Никто не откликнулся на зов. Не было здесь скитающихся душ, да даже порождений тьмы не было. Вэй Ин давно отметил, что, начиная с горной страны, темных тварей ему не попадалось. Огромная площадь земли была либо изначально чистой, либо зачищенной когда-то до такой степени, что ни одна тварь не осмеливается здесь поселиться. А людей, что своими эмоциями и мыслями могли бы породить новых, здесь тоже не было. А может, в целом местная энергия не позволяла подобным созданиям здесь появляться. Размышляя о тварях и ци ненависти, Вэй Усянь подумал и о том, что умение управлять первородной тьмой является лучшим выходом для тех, кто не может работать со светлой ци. Призвав тьму, юноша с удовольствием понаблюдал, как черный туман перетекает между пальцев, как обвивает запястье и ластится к коже, словно котенок. Тьма любила его, а он ее. Лань Чжань любил его, как и Вэй Ин бесконечно любил Лань Ванцзи. Любовь была с Усянем всегда, пусть он порой и не замечал этого. Всегда были рядом те, кто любил его и кого он любил. Чувства эти были разными по своей окраске, но суть их одна. Не всегда можно рассказать о них словами, порой эти чувства имеют столь большую силу и глубину, что нет слов, которыми можно было бы описать их. Громко вздохнув, Вэй Ин вновь поднес флейту к губам и начал играть. Он импровизировал. Новую мелодию еще не слышал этот мир, она рождалась в сознании юноши и преобразовывалась в звуки под пальцами и дыханием. Красивая и изящная, песня растворялась в прохладном воздухе ночи. Она переливалась и искрилась, то звонкой трелью улетая к небесам, то печальным эхом ложась на укутанные тьмой дома. Мелодия рассказывала о любви Вэй Усяня к людям, к местам. Она менялась вслед за его чувствами. Не умея говорить словами, да и некому их сейчас было бы сказать, Вэй Ин рассказывал миру о своей любви. О всех тех чувствах, что были в нём всегда, что и сейчас горели в его сердце и душе. Мелодия любви к Лань Ванцзи завершила песню Усяня. Создавая ее, он будто пытался дотянуться до любимого, сказать ему, что любит как прежде, что чувства не стали слабее и не изменились. Вэй Ин скучает, любит и надеется, что они вновь будут рядом. И на долю мгновения ему показалось, что Лань Чжань услышал его, словно где-то вздрогнула его душа, уловив чувства Вэй Усяня, передаваемые через музыку. Опустив флейту, Вэй Ин задрожал от объявших его эмоций. Взглянув в бледном свете звезд на свое духовное оружие, что давно просило себе имя, он наконец-то понял, что подойдет на эту роль. — Чэнь Цин, — проговорил Усянь. — Так тебя буду называть впредь. Ты помогаешь мне выражать чувства. Не так ли? Флейта заворчала в его мыслях и довольно хмыкнула, а после до Вэй Ина донеслись эмоции удовлетворения и радости. Имя ей явно понравилось. Прежде чем отправиться спать, Вэй Усянь развернул голографическую карту и несколько минут полюбовался на огонек маяка, что как прежде горел на том же самом месте. Оно было уже совсем рядом. Несколько дней, и он доберется до точки назначения. Понимание этого отдавалось в сердце трепетом и страхом. Страх юноша старательно прятал, игнорировал, но полностью избавиться не мог.***
Лань Ванцзи осознал себя резко, словно неожиданно проснулся от долгого и глубокого сна. Он не ощущал тела, но хорошо помнил последние мгновения жизни. Он точно знал, что умер. Но в момент смерти та странная энергия, присутствие которой чувствовал в последнее время, объяла его полностью и куда-то унесла. Ванцзи ничего не видел, словно был лишь чистым разумом, зависшим в безликом ничто. Когда он немного пришел в себя, то услышал затихающую мелодию, которая, видимо, его и пробудила. Эта песня будто рассказывала о чьих-то сильных чувствах, а манера игры казалась очень знакомой. — Вэй Ин, — пронеслось в мыслях Лань Чжаня. И тут же накрыли с головой все эмоции, что Ванцзи прочувствовал перед смертью. Адская смесь из желания сберечь любимого и боли от того, что придется его оставить, вновь окунула мужчину в бездну переживаний. Он не успел погрузиться в это полностью, как вдруг оказался на утесе, что навис над водной гладью, а из-за горизонта всходило солнце. Зеленой воды едва касался легкий бриз, а свежесть воздуха успокаивала разум. — Красиво? — раздался за спиной знакомый голос. Обернувшись, Лань Ванцзи увидел своего странного знакомого по имени Эллай. — Я умер или нет? — спросил Лань Чжань, игнорируя вопрос. — А чтобы ты сам хотел выбрать? — ответил Эллай. Его синие волосы вновь были собраны в высокий хвост, а вот ханьфу в этот раз было белым, украшенным светло-зеленой вышивкой бамбука. — Я бы предпочел жизнь, но только с Вэй Ином, — ответил Ванцзи. — Хорошо, — пожав плечами, произнес Эллай. — И никакой драмы? — с недоверием спросил Лань Чжань. — Никакой драмы. Вам уже достаточно. — Мгм. — Ага. Здесь красиво, как ты считаешь? — спросил Эллай. — Очень, — согласился Ванцзи. Место действительно было прекрасным. Море, небо… и уверенность, что в словах собеседника нет обмана. — Я больше не приду. Как и говорил, подберу варианты жизней в материальном мире и постараюсь найти свою пару. Ну не может такого быть, чтобы я так и остался один, — проговорил Эллай. — У тебя получится, — ответил Лань Чжань. И он был абсолютно уверен в своих словах, словно на мгновение ему было позволено увидеть то, что для этого существа было сокрыто. — Хм… Я тебе верю. Лань Ванцзи, тебе придется побыть некоторое время в таком непонятном состоянии, но это продлится недолго, — произнес Эллай. Когда Ванцзи взглянул в его сторону, то странного знакомого уже не было. Вряд ли они еще встретятся, но Лань Чжань точно не забудет о нём никогда. Пейзаж с морем и рассветом истаял, и мужчина вновь оказался в "нигде". Но теперь ему осталось лишь немного подождать. А ждать он умеет, как никто другой.