Полнолуние

Даниэль слегка отстранился, не веря своим ушам. Не показалось ли? — Шон, ты… Но договорить не успел. Шон порывисто прильнул к его губам. Их руки сплелись, глаза будто сами собой закрылись. Они дышали дыханием друг друга, пробовали друг друга на вкус и не могли насытиться. Они чувствовали, как умирают и рождаются обновлёнными. За свою жизнь они нарушили множество правил, запретов, границ. Настало время пасть последнему бастиону. Даниэль задыхался. Наконец, отстранившись, он взглянул на брата. Глаза его лучились счастьем и недоверием. — Шон, это реально? Некоторые мои сны начинаются так же. — Если это сон, enano, то снится он нам обоим, — говорил старший, покрывая лица брата поцелуями. — Ты умный, сильный и смелый, красивый, нежный и ласковый. Ты мой любимый! И ты не хуже Финна, я о нём давно не думаю. Я думаю только о тебе. Шон с ногами залез на кровать, и они вновь слились в долгом поцелуе. На этот раз движения их были спокойными и уверенными. Братья не спеша соприкасались губами, сплетались языками, гладили руками, но не опускались слишком низко. Они, будто невинные ангелы парили над грешной землёй, не замечая того, что происходит внизу. А внизу было неспокойно. Они стояли на коленях, их бёдра соприкасались. В штанах Даниэля привычный стояк. Член Шона быстро наливался. Вот они встретились, стали невзначай тереться друг о друга, пока что защищённые полосками ткани. Отстранялись и прижимались плотнее, наращивали обоюдное напряжение, пока не столкнулись, как два горбатых кита в пучине океана... А наверху Даниэль целовал брата. Он покусывал губами небольшие усики и аккуратную бородку, пробегал по рту от уголка до уголка, внезапно проникал внутрь влажным языком, проводил по зубам, будто пересчитывая, вынимал и вновь проникал, играясь с языком, обсасывая его, пробуя слюну Шона на вкус. Шон был никотиново-мятный. — Где ты научился так целоваться? — спросил старший, удивлённо глядя на брата. Даниэль порадовался, что никогда не обещал говорить ему правду. — Интернет чему только не научит, — ответил он и пробежался поцелуями по лицу Шона. Поднялся к протезу и стал целовать область вокруг него осторожными, почти невесомыми поцелуями. — Ох, Шон, мой Шон, я так люблю тебя, — выдохнул он. — Я тоже люблю тебя, Даниэль. Младший аккуратно прижался щекой к покалеченной глазнице и замер, будто пытаясь вобрать в себя всю боль, что причинил. — Может быть, однажды я прощу себя за это. — Не вини себя, enano, это был несчастный случай. — Я и рад бы не винить, Шон, оно само как-то получается. Давай немного помолчим, а? Просто помолчим вот так, не двигаясь. — Давай. Они несколько минут стояли в обнимку, прижавшись плотно-плотно, слушая лишь дыхание друг друга. Наконец, Даниэль отстранился. — Пошли завтракать, волчище. Кофе, наверное, совсем остыл. — Но… я думал… Даниэль улыбнулся до ушей. — Ох, Шон, ты думал, мы займёмся любовью и ты наконец лишишься девственности? — Ну, примерно так я и думал, — старший был явно сбит с толку. — Если уж решаться, то сразу и на всё. — Не спеши, пожалуйста. Это ты решился, чему я, кстати, очень рад! Но я сам ещё не готов — надо переварить. — Понимаю. — Просто теперь мы можем трахнуться в любой момент, — объяснил Даниэль. — Не знаю, как ты, а я чувствую такое облегчение из-за этого, словно гора с плеч упала. — Да, enano, ты прав. Шон тоже не чувствовал больше той странной напряжённости между ними. Даниэль был весел и беззаботен, глаза его лучились. Он давно не видел брата таким. — Сейчас почти одиннадцать, скоро привезут генератор, — напомнил Даниэль. — Ну и мне надо заняться мясом, пока оно не протухло, а тебе позавтракать. — Стоп, потом позавтракаю. Сиди так и не двигайся. Шон быстро вышел из комнаты. — Куда ты? Через минуту старший вернулся с карандашом и блокнотом в руках, подтянул кресло и сел напротив Даниэля. — Шон, ты так давно не рисовал! — Я не могу упустить момент абсолютного счастья в твоих глазах! Смотри на меня. — Окей-окей, — согласился Даниэль, потом подмигнул: — А мой стояк ты тоже нарисуешь? Может, мне раздеться? — Раздевайся, — ухмыльнулся Шон. — Только помедленнее и не своди с меня взгляд.

* * *

Шон почти закончил рисунок, когда рядом с домом остановился грузовой фургон. Раздался пронзительный гудок, одеваться пришлось в спешке. Седеющий водитель с пышными усами хотел помочь с разгрузкой, но братья сказали, что у них есть подъёмник. Шон угостил его сигаретой и проводил на бетонную площадку за домом, откуда не было видно грузовик. Расспрашивал о новостях, дороге, они болтали, пока не появился Даниэль и не доложил, что с генератором порядок. Водитель не отказался поесть вместе с братьями. Кофе давно остыл, пришлось разогревать. Доставка была оплачена заранее, но Шон не пожалел ему 500 песо «para una conversación agradable», и тот уехал довольный, приговаривая: «¡Todos los clientes serían tan generosos!» Пока Шон в подсобке подключал генератор, Даниэль занимался готовкой. Из-за отсутствия электричества пришлось с утра разморозить холодильник. Говяжий стейк в морозилке растаял, но протухнуть не успел и уже больше часа мариновался в закрытой посуде. Даниэль предпочитал нарезать овощи вручную, а если ленился, просто рвал их на части телекинезом, да так наловчился, что увидеть разницу можно было только под лупой. Когда он снял сковородку с плиты, Шон уже раскладывал посуду и столовые приборы. Обедали они внутри, так как солнце снаружи нещадно пекло, едва перевалив зенит. Негромко играло радио. Небольшая гостиная, где они сидели, была совмещена с кухней, отсюда можно было попасть в кабинет и гараж, а по бетонной лестнице — на второй этаж с их большой спальней, ещё одной комнатой и душевой. — Этот генератор тише предыдущего, с каким-то особым кожухом, — сообщил Шон, — так что ночью мы его вообще не должны слышать. — Вот и проверим, — сказал Даниэль, занимаясь обжаркой овощей. — Разлей пока соус и лимонад. Шон послушно выполнял требования шеф-повара, ведь он знал, что обязательно захочет добавки. Пока ели, разговаривали о разном: о скопившемся белье, которое надо постирать первым делом, пустом холодильнике, об интернет-заказах, застрявших где-то в пути, о том, что завтра рано утром должны привезти машину на ремонт, так что не удастся поваляться, как сегодня. Договорились, что после сиесты Даниэль съездит в магазин за продуктами, пока Шон будет мыть посуду и заниматься стиркой. Когда Даниэль съел свою порцию, он стал наблюдать, с каким аппетитом Шон принялся за вторую. — Ты точно больше не хочешь? — спросил старший, накладывая мясо с овощами в тортилью. — Нет, я же работник умственного труда, мне много не надо. — И то верно, хоть поэкономим на тебе, — пошутил Шон. — Вот думаю, учиться дальше или идти работать... — Конефно, уфица дайфе! — воскликнул старший волк с набитым ртом и запил лимонадом. — Хоть один из нас должен стать успешным человеком с университетским образованием. Но вообще, решать тебе. — Ох, Шон, ты слишком хорошего обо мне мнения, — вздохнул Даниэль. — Суперсила не делает умнее. — Я в тебя верю. Учти, что парень с образованием и суперсилой круче парня с суперсилой. Больше возможностей! — воскликнул Шон. — Окей-окей, — вздохнул Даниэль, — но для меня это не имеет никакого смысла. Ты без высшего образования и суперсилы, Шон, но очень умный. Я не уверен, что на твоём месте смог бы привезти нас в Мексику. — Дело не в уме, — отмахнулся Шон, — я допустил довольно много глупых ошибок. Радует, что несмотря на мои промахи, мы всё-таки добрались. — Я вчера видел твой взгляд, — внезапно сказал Даниэль, — когда ты посмотрел на папину зажигалку, а потом на меня. — Да? — Шон замер со стаканом лимонада в руке, лицо его омрачилось. — И что же ты в нём увидел? — Не знаю. Сожаление? — Да, мне жаль, что папы нет с нами... — А ещё тебе жаль, что нам пришлось бежать в Мексику и жить той жизнью, от которой он хотел нас уберечь... Пытаясь скрыть точно такой же взгляд, какой был вчера, старший встал из-за стола, допивая лимонад. — Очень вкусно, — сказал он, громко рыгнув, — ты сегодня превзошёл сам себя, enano. — Спасибо, ты как всегда объективен и воспитан, — Даниэль тоже встал и подошёл к брату. — Прошу тебя, Шон, никогда не сожалей о том, что случилось, — сказал Даниэль. — Мы живы, всё у нас отлично. Гораздо лучше, чем могло бы быть... — О чём ты? — Ну, мы могли погибнуть на границе. Или один из нас, — младший на секунду отвёл взгляд. — Ты мог бы сесть в тюрьму или нас просто могли разделить. Ни один из этих вариантов мне не нравится. — Мне тоже. Даниэль поцеловал брата, слизывая с губ остатки соуса — Шон был остро-сладкий. Даниэль положил ладонь на ширинку старшего, нежно поглаживая. Тот глубоко задышал, приоткрыв рот. Даниэль почувствовал, как растёт напряжение под его рукой. Он вновь приник к губам брата, запуская язык глубоко внутрь, Шон ответил на поцелуй. Одной рукой он придерживал Даниэля за талию, а другая стыдливо висела вдоль тела. Младший взял её и положил на свои оттопыренные штаны. Шон вздрогнул, пытаясь отдёрнуть, но брат не позволил это сделать. Через некоторое время они оба мяли напряжённые бугры в штанах друг друга, не прерывая долгий поцелуй. — Неплохо, — сказал Даниэль, отстраняясь. — Да ты издеваешься, — воскликнул Шон в притворном возмущении, — у меня скоро яйца лопнут! — Не успеют. Скоро ты будешь кончать, и я хочу, чтобы ты забрызгал всё вокруг. — Даже так? Я буду кончать? — Да, — кивнул Даниэль серьёзно. — Ну, ладно… Только чур ты будешь отмывать стены и потолок. — Без проблем. Ты лучше ответь на письма, люди ждут. — Точно, — спохватился Шон, — совсем забыл. Они перешли на диван. Пока старший зависал в смартфоне, отвечая на многочисленные послания, Даниэль играл на приставке за героиню с суперспособностями. Она могла двигать предметы силой мысли и даже парить в воздухе. «Вот бы уметь летать!» — с сожалением думал младший волк. Он подхватил бы Шона, они вместе взмыли бы вверх и улетели в любое место, какое только пожелают. В гости к Крису, или к Лайле, или к бабушке с дедушкой, или к маме. В прошлой жизни он порвал с ними все контакты — было стыдно за то, что не уберёг брата. Да и в целом не о чём было с ними говорить, не чем гордиться. Но это было в прошлой жизни, сейчас он общался со всеми. — О чём задумался, enano? — спросил Шон. — По-моему, тебя только что убили. — Не убили, эта дура свалилась в яму! — возмущённо ответил Даниэль. — Почему она так мало летает? Дали крутую способность и всего на несколько секунд... Шон хмыкнул и отложил смартфон. — Всё, я ответил. Чем займёмся дальше? — единственный глаз смотрел на младшего со странным выражением. — Сейчас сиеста, можно было бы поваляться, но спать я не хочу, — сказал Даниэль, откладывая геймпад. — Поэтому придётся заняться с тобой сексом. Он придвинулся вплотную к Шону и, не встречаясь с ним взглядом, занялся его штанами. Расстегнул ремень, ширинку, оттянул трусы вниз, высвобождая хозяйство. Смуглый член был расслаблен, из крайней плоти, собравшейся в розовый бутон на головке, сочилась липкая жидкость, оставив на трусах небольшие пятна — не зря Даниэль изводил брата. А тот сидел напряжённый, едва дышал, но не препятствовал. Даниэль наклонился ближе, усмехаясь про себя и вдыхая аромат смазки. Толкнувшись пару раз губами, аккуратно взял в рот. Шон был сладко-солёный. Глубоко вздохнув, старший подумал: «Если после поцелуев мы ещё как-то могли оставаться обычными братьями, то теперь пути назад нет...» Он чувствовал губы и язык Даниэля и возбуждался. Его член двигался по влажному рту, вытягивался и утолщался. Он положил невесомую ладонь на голову младшего, чтобы почувствовать, как тот дёргает головой вверх-вниз, заглатывая полностью. Его движения были похожи на движения опытного человека, но Шон сам был неопытен, поэтому оставил вопросы при себе. Он почувствовал, что скоро кончит, когда Даниэль вдруг выпустил член изо рта и впился в его губы. Вкус поцелуя был необычным, но Шону понравился, он с удовольствием выгребал языком слюну Даниэля, а взамен проталкивал свою, научившись этому фокусу совсем недавно. Похоже, придётся всему учиться у подростка. Он умудрился пропустить момент, когда его брат стал таким опытным. Блядь, чем они занимаются в этой мексиканской школе? Как это прошло мимо его внимания?! — Давай теперь я у тебя, — предложил он, почувствовав, как у него краснеют уши. Видя его смущение, Даниэль лишь кивнул, вставая перед старшим и самостоятельно спуская штаны до колен. Напряжённый член вырвался на волю, окружённый небольшой растительностью. — Извини, Шон, теперь это его обычное состояние. — Я заметил, — улыбнулся старший, — уже год наблюдаю за твоими стояками. По мнению Шона, член младшего был примерно такой же, как у него, но головка казалась более крупной. Может, из-за постоянного напряжения... Она смотрела из-под натянутой крайней плоти прямо в единственный глаз Шона. Из отверстия обильно сочилась смазка. Он слизнул её, смакуя на языке. По вкусу она напомнила недавний поцелуй. — Оближи всю залупу, — сказал Даниэль откуда-то сверху, полностью оголяя рукой красную головку. Старший послушно подался вперёд, тем более что младший точно знал, что нужно делать. Интересно только, откуда? Вдыхая новый для себя аромат, Шон почувствовал, как у него перехватывает дыхание, — запах перенапряжённой красной головки был одуряюще приятным. Он упёрся в неё носом и замер, глубоко вдыхая, будто зависнув. Но Даниэль наслаждаться долго не позволил. — Успеешь нанюхаться. Весь облизывай, сверху вниз… так… Нравится выполнять мои команды? — Да, — ответил старший и посмотрел вверх. — Но не думай, что такое будет вне секса. — Лол, мне вне секса и не надо, — усмехнулся Даниэль. — Теперь ласкай яйца. Яйца у Даниэля были небольшие, подростковые, чуть сморщенная мошонка покрыта редкими волосками, целовать её и касаться языком было одно удовольствие. — Возьми их в рот… аккуратнее. Шон бережно перекатывал во рту небольшие яички. Даниэль глубоко задышал. — Теперь член соси. Полностью бери. Шон попытался, но полностью взять не смог, закашлялся. — Ясно, со временем научишься. А теперь не двигайся. Даниэль обхватил его голову растопыренными пальцами и стал насаживать на член, но неглубоко, а примерно на половину длины, делая поступательные движения бёдрами. «Я беру у брата в рот», — подумал Шон, стимулируя себя рукой. И так ему было кайфово от этой мысли, что он сам старался взять поглубже. Ему нравилось, как член Даниэля входит в его рот, с каждым толчком проникая чуть дальше. Внутри было скользко от слюней и смазки, Шон не успевал сглатывать этот коктейль, он вытекал изо рта на подбородок. Иногда младший вынимал скользкий член, давая Шону вздохнуть, водил по щекам, упирался головкой в нос, разрешая нюхать и облизывать. Шон часто фантазировал, как Финн проделывает с ним что-то подобное. И даже больше. Финн тогда однозначно сказал, что «предпочитает трахать», воображение Шона в дальнейшем всегда отталкивалось от этих слов. Он онанировал с мыслями о том, как молодой парень с дредами входит в него сзади — но что это такое на самом деле и какие даёт ощущения, представить не мог. Что, если Даниэль захочет его по-настоящему? Он задавался вопросом, а сам уже знал ответ. Будто прочитав его мысли, Даниэль наклонился и впился в губы, затем предложил: — Давай поднимемся наверх, Шон, я покажу тебе ещё кое-что. Они целовались, стоя у окна. Полдень давно минул, но солнце было ещё высоко над морем и хорошо освещало спальню. — Тебе нравится то, что мы делаем? — спросил Даниэль. — Очень, но меня это слегка... смущает. — Правильно, ты должен смущаться, — кивнул младший. — Не смущаюсь здесь только я. Раздевайся. Шон послушно скинул с себя одежду и замер в ожидании. Младший брат был опытным, но откуда? Он вёл себя, как какой-то... самец. Вряд ли этому могли научить в школе. Тогда где? Попал в дурную компанию? Шон слышал, что в Мексике развита нелегальная порно-индустрия. И что, его брат теперь там? — Теперь лезь на кровать и вставай раком. Шон послушно выполнил и эту команду. Невозможно сопротивляться таким уверенным приказам. И не хочется! Если бы было хотя бы малейшее сомнение, но Даниэль просто привычно руководил, будто у него были десятки послушных секс-рабов. Шон решил, что нужно прочувствовать до конца, прежде чем делать выводы. — Ноги раздвинь пошире и подтяни, — командовал Даниэль, — прогни спину, чтобы задница смотрела прямо на меня... Он помог Шону, вручную поправив его позу. — Стой так, привыкай. И самое главное, Шон, верь мне. — Хорошо, enano. Зад Шона был полностью открыт, освещённый ярким солнцем. Тёмный кружок с аккуратными складками, сходящимися в центре, с небольшой чуть слипшейся от пота порослью по краям, приковывал взгляд Даниэля. Сегодня он трахнет эту девственную дырочку, но придётся постараться сделать это максимально бережно. Дополняли картину крупные подтянутые яйца и торчащий напряжённый член брата со свисающей каплей на конце. Его возбуждение не спадало, значит, он тоже был в предвкушении. Даниэль быстро разделся и опустился перед задницей Шона на корточки. «Наконец-то! Как я долго мечтал об этом...» Он приблизился носом к промежности и вдохнул ещё один запах, который давно хотел ощутить вживую, а не только на не самых чистых трусах. Шон почувствовал горячее дыхание Даниэля у себя в святая святых и инстинктивно подался вперёд. — Стой! — скомандовал младший. — Не дёргайся, я делаю с твоим очком всё, что хочу, понял? — Х-хорошо... Даниэль ухмыльнулся. Шон был такой непривычно неуверенный в себе, совсем не похожий на того мачо, каким был обычно. Положа руки на ягодицы брата, он стал их гладить и мять, наконец, сильно развёл в стороны, отчего тёмное колечко чуть выступило наружу, приоткрыв розовую сердцевину. До последнего не спуская с него глаз, Даниэль прижался к нему носом, чувствуя кончиком складки и глубоко вдыхая аромат, от которого у него окончательно снесло крышу. Он начал тереться губами, подбородком, щеками, лбом в желании полностью пропитаться запахом Шона. Старший стоял на коленях в лёгком шоке, с трудом осознавая происходящее. Он ожидал разного, но не того, что Даниэль будет нюхать его потную задницу и прикладываться к ней лицом. Не мешало бы сходить в душ, но теперь его вряд ли отпустят. Глубоко вздохнув, он решил полностью довериться чужой воле. Младший, вдоволь нанюхавшись, решил пойти дальше. Он принялся целовать смуглые ягодицы, слегка покусывая и облизывая их, старательно избегая области между ними. Шон издал тихий стон удовольствия, слегка подавшись назад. Тёмное колечко выступило ещё сильнее, отчего Даниэль улыбнулся. Он наклонил голову и быстро пробежался языком по яичкам и члену брата от основания до кончика, попытавшись слизнуть сверкающую ниточку смазки, но она прилипла к его подбородку и осталась на лице. Не обращая на неё внимания, он проделал то же самое в обратном направлении, чуть покусал мошонку под тихие стоны Шона, и остановился перед выпирающим кольцом. Прикрыв глаза, он слегка коснулся его складок кончиком языка, потом ещё раз и ещё, заигрывая. Уже не стесняясь, Шон подался назад, будто хотел, чтобы Даниэль наконец-то проник внутрь. На что тот усмехнулся, решив, что не будет торопить события. Сперва он поигрался с волосками вокруг, отчего они влажно засверкали на солнце, затем принялся за кольцо, тщательно вылизывая каждую складку, и наконец добрался до манящего розового центра, плотно обхватив его губами и осторожно втягивая в себя. Шон громко застонал, вцепившись в простыню. Он был немного солёный с лёгкой горчинкой. «Как же это охуительно приятно — чувствовать, как кто-то... лижет... там...» — подумал он и тут же ужаснулся этой мысли, пытаясь отогнать её прочь. Но безуспешно. — О, Дэни, это пиздец! — простонал он. Не отрывая губ и шумно дыша носом, Даниэль погрузил язык глубоко внутрь, сожалея, что он был не слишком длинный. Но это не мешало выписывать им вращательные движения, раздвигая отверстие. Затем он опять целовал, сплёвывал в расширившуюся воронку слюну, облизывал область вокруг и вновь погружал язык так глубоко, как только мог, будто врастая лицом между ягодиц. Старший дышал открытым ртом, получая неописуемое удовольствие — ещё никогда его не трахали, тем более языком. Сегодня многое было впервые, он был как никогда возбуждён, до конца не веря в происходящее. Младший, что ты делаешь? Откуда в тебе всё это? Вовсе не ты должен уметь такие вещи... Под напором Даниэля Шон расслаблялся, он больше не был зажат и напряжён, ему нравилось, что брат вытворял с его задницей. А Даниэль наконец-то оторвал от него губы и, смахнув пальцем смазку со своего члена, медленно, но до упора вставил в Шона. Раздвигать мышцы стало удобнее. Он слегка поглаживал простату, затем стал массировать сильнее, от чего старший застонал громче, выгибая спину и до предела расставляя ноги. На его члене выступила белая капля, которая постепенно становилась больше, наливаясь соком. Даниэль пустил и её в дело. Чем больше он массировал простату брата, тем больше смазки выделялось. Теперь можно было погрузить два пальца. Но для члена Даниэля этого было недостаточно, а расширять отверстие слюной и природной смазкой чревато неприятными последствиями. В другой жизни он бы не парился насчёт этого, но с Шоном в его первый раз так поступить не мог. Дверца тумбочки Даниэля открылась, оттуда вылетел пузырёк и порхнул ему в руку. Он как следует смазал пальцы и набухший кровью сфинктер, который больше не напоминал маленькую воронку. Но Даниэль знал, что это только полдела. — А ты подготовился, — сказал Шон с придыханием. — Эта смазка уже год там стоит, — сказал Даниэль, смазывая брата. — Я заметил, что ты не обращаешь внимания на девчонок, и подумал, что тебя это устраивает. Я прав? — Нет, Дэни, я просто так повернулся к тебе жопой! Хмыкнув, Даниэль шлёпнул брата по заднице — даже в таком положении тот умудрялся язвить. С правильной смазкой дела пошли на лад. Дырочка Шона расширялась, будто сама по себе, и легко пустила сперва три пальца, а затем и четыре. — Помнишь, как мне пришлось спасать тебя от Кэс? Ты стал избегать её и, мне кажется, она даже обиделась. — Она знала, что мне нравятся парни. Даниэль замер. — Она знала, что тебе нравятся парни? — переспросил он. — Ты ей сказал? — Я сказал это всем, ещё на плантации. — Ничего себе! — Даниэль расхохотался, вновь зашевелив пальцами где-то внутри. — А я узнаю об этом только сейчас, очень вовремя, Шон, не находишь? — Да, странно получилось, прости, — сказал старший. — Но ты мог бы сам понять, я ведь не отрицал, что мне нравится Финн. — Финн это другое. Блин... — Значит, у тебя уже есть сексуальный опыт, Дэни? — Шон перевёл разговор. — Не говори, что это не так, я не идиот. — Окей-окей, опыт есть, — согласился Даниэль, отрицать было глупо. — Давай поговорим об этом потом, не будем портить момент. Ииии... так как я опытный, бояться тебе нечего, доверься мне. — Я и так доверился по самое не могу, разве не видишь? — усмехнулся старший, постанывая. — Тебе нравится? — Да, enano, не останавливайся. Даниэль подливал смазку, загоняя в Шона половину ладони. Отверстие перестало закрываться, зияя бордовой глубиной и издавая смешные звуки, когда воздух попадал внутрь или выходил наружу. Шон почувствовал, что его и без того красное лицо полыхает жаром от стыда, и дёрнулся в сторону, пытаясь избежать чужой руки. — Расслабься, Шон, всё в порядке, — остановил его Даниэль. — Твоё очко заговорило. И оно говорит, что готово, — хихикнул он. — Я собираюсь войти в тебя. — Будет больно? — смиренно спросил старший. — Будет хорошо! — воскликнул Даниэль и громко пошлёпал Шона по ягодицам. — Гораздо лучше, чем было. Мы же только готовились. Даниэль обильно смазал член, ещё добавил смазки на отверстие и почти без усилий протолкнул головку внутрь. А если она зашла, остальное зайдёт без проблем! Сорвавшись со стены, чёрное сомбреро подлетело к Даниэлю. Он поймал шляпу и водрузил себе на голову. — Вот и всё, Шон, теперь я трахаю тебя, как настоящий мексиканец. — «Трахаю» — звучит по-детски... — Блядь, я ебу тебя, как настоящий мексиканец! Так лучше? — Да, — простонал Шон, — так гораздо лучше. Даниэль стал постепенно проталкивать член вглубь, с каждым движением чуть дальше, пока не погрузился по самые яйца. Старший охнул и застонал. — Тебе больно? — испугался Даниэль, чуть не вскочив. — Нет, enano. Ты внутри меня такой большой и горячий, это охуенное чувство! — Хах, Шон, это только начало! Он медленно вытаскивал член почти до конца и так же медленно вводил, давая Шону время привыкнуть. Постепенно его движения становились более резкими и энергичными, а Шон даже слегка стал подмахивать навстречу. Похлопав того несколько раз по ягодицам, Даниэль принялся по-настоящему долбить брата, то ускоряясь, то замедляясь, иногда полностью вытаскивая влажный член и снова загоняя до конца. Он наблюдал сверху, как натянутый сфинктер обхватывал его поршень, при этом задница Шона обильно сочилась коктейлем из природной смазки и геля, издавая чмокающие звуки, от чего он ещё сильнее заводился, взяв такой темп, что старший взвыл от удовольствия, вцепившись в постель мёртвой хваткой. — О, Дэ-э-э-э-э-эн… а… а… а… а… Такого кайфа Шон не испытывал никогда. И как он жил столько лет, ни разу не попробовав секса? Совсем забил на себя ради Даниэля, мастерской, обустройства их жизни. И вдруг оказалось, что рядом с ним живёт человек, который ему во всём и полностью подходит, абсолютно устраивает. Что он не просто друг и брат, а к тому же охуенный любовник. В его жизни открылась новая, доселе неведомая грань. Думая об этом, он неосознанно стал помогать себе рукой. — Не трогай член, сучка! Я выебу тебя так, что ты кончишь сам по себе. «Он назвал меня сучкой?! — мысленно возмутился старший, послушно убрав руку. Глупо перечить самцу, которому сам подставил задницу. — Это пиздец... Но как же приятно быть его сучкой...» Пот с Даниэля катился градом, старший тоже вспотел от долгого непрерывного наступления на его тыл. Сзади накатывало странное чувство, оно обжигало теплом раскуроченный сфинктер, постепенно охватывало переполненную Даниэлем задницу, перетекало в корень члена, поднималось выше, обволакивая мошонку… Вдруг оно достигло небывалого пика и хлынуло из яиц вверх. На Шона обрушился такой мощный оргазм, какого он никогда не испытывал при мастурбации. Он взвился, прижавшись спиной к Даниэлю, член его дёргался сам по себе, выстреливая на метр белые струйки. Даниэль одной рукой придерживал его за грудь, а второй за живот, и что есть силы давил сзади, кончая сам и представляя, что это его спермой кончает Шон. Сексуальную шляпу пришлось скинуть на пол, чтобы не мешалась. Их тела были горячими и скользкими. Даниэль обнимал старшего, водя руками по его торсу и груди, целовал плечи, шею, заднюю стенку ушей, вдыхал запах волос на затылке, слегка двигал бёдрами, не вынимая обмякающий член. Шон прислушивался к своим ощущениям, чувствовал теплоту сзади и как глубоко внутри Даниэль становится меньше. — Тебе понравилось? — Очень, enano. Это охуенно! — Я хотел, чтобы наш первый раз был максимально приятным. — У тебя получилось, — ответил Шон. Он не стал напоминать про «сучку», хотя в глубине души ещё теплились остатки негодования. — Но в следующий раз я хотел бы видеть твоё лицо. — В следующий раз? — улыбнулся Даниэль. — Уже строишь планы? — Я просто хочу смотреть тебе в глаза, когда ты... ну... это... Шон почувствовал, как опять краснеет. — Окей-окей, — улыбнулся Даниэль, — что-нибудь придумаем, не беспокойся. Они вместе принимали тёплый душ. Шон целовал Даниэля, его лицо, шею, ключицы. Особенно нежно прошёлся по двум шрамам на правом плече брата — следам от пуль. Под струями воды он будто невзначай задевал болтающийся член Даниэля, а голову захлестнули недавние вспоминания об их близости. Он чувствовал, как его натруженный сфинктер приятно пульсирует, будто Даниэль находится всё ещё внутри, а в паху вновь возникает напряжение. — Ох, Шон, я смотрю, ты ненасытен, — по белозубой улыбке младшего текли водяные струи. — Затрахать меня решил? Старший улыбнулся в ответ, его уши заалели. — Почему бы и нет? Ты долго напрашивался. Они ещё не закончили вытираться, когда Даниэль вышел из душевой, но скоро вернулся, протягивая Шону тюбик. — Смажь там как следует. Если будет саднить, завтра тоже смазывай. — Что это? — опешил старший. — Я думал, мы ещё... — Достаточно на сегодня, Шон, — прервал Даниэль. — Это мазь, чтобы задница не болела. У тебя это первый раз, не надо впадать в крайности. — Ладно, enano. — Не расстраивайся, через неделю мы будем заниматься сексом по два-три раза в день. Ещё взвоешь, волчище! — младший лукаво подмигнул. Его влажные нечёсаные волосы, как и у Шона, торчали во все стороны, а когда вытирался, красный расслабленный член тяжело бился о бёдра. Глядя на него, Шону хотелось повернуться и наклониться. «Я не смогу ждать целую неделю, — подумал старший. — Мне придётся умолять его». Мысль не принесла раздражения или неудовольствия, просто факт, который приходится принять.