72
четверг, 6 ноября
Следующим утром я отвёз Эли с Жюльет в аэропорт на рейс до Франкфурта, откуда они вылетали в Марсель. После поехал на приём к своему фониатру. Я не ощущал никаких проблем с голосом, но то ли из-за вчерашнего нервного срыва, то ли из-за стресса в целом, решил перестраховаться и показаться врачу. — Всё замечательно, — заключила доктор Фишер и прочитала стандартные рекомендации о том, как заботиться о голосе. Но всё это я и так прилежно выполнял годами: всегда брал в дорогу два увлажнителя воздуха (один стоял у моей кровати в автобусе, другой — в отеле); после шоу давал связкам отдых, у меня даже была «собственная колода карт» для общения в дороге — карточки с инструкциями, просьбами, ответами, чтобы лишний раз не говорить; в автобусе — хорошая бутилированная вода, обязательно комнатной температуры; и моя главная панацея — чай и банка мёда.73
Брауншвейг
13:29 Дважды протяжно просигналив, чёрный двухэтажный автобус останавливается перед домом. Соседская детвора толпится поодаль, с любопытством наблюдая за Томом, Густавом и Михаэлем. Те стоят у клёна и курят. Крис стоит рядом, но без сигареты. Несмотря на пасмурный холодный день, все в солнцезащитных очках — наш «ритуал». Я надеваю свои и направляюсь к парням. Чувство такое, словно за мной заехал школьный автобус, будто сегодня начинается новая глава моей жизни. 15:34 С получасовым опозданием мы таки добираемся до Брауншвейга. На широкой площадке перед входом в клуб толпятся фанаты, и их явно больше, чем VIP-билетов. Наша дорожная команда во главе с тур-менеджером Дэвидом тоже на месте. Они приехали сюда прямо из Берлина. Мы выходим из автобуса, приветствуем друг друга, техники начинают выгружать оборудование. Дэвид даёт указания Керли, ответственной за организацию и проведение Meet&Greet, а мы направляемся внутрь. 16:08 Все билеты на все Meet&Greet раскуплены во всех городах. И вот пятнадцать юных фанатов, выстроившись в фан-зоне, наблюдают за нашими хаотичными действиями на сцене. Том психует из-за неработающего блока питания. Михаэль и Крис распутывают провода. Густав занимается барабанной установкой. Наш звукорежиссёр Йонас, сидя за микшерным пультом, выкрикивает техникам указания. Оператор по свету проверяет исправность аппаратуры. А я а капелла распеваю каверы, параллельно занимая фанатов. Какая-то девушка, направив камеру в сторону сцены, очевидно, снимает видео. Прежде чем это замечает Керли, появляется наш фотограф-стилист Урсула, говорит девушке, что съёмка саундчека запрещена и просит удалить видео. — Это ваша? — указывая на барабанную установку, спрашивает парень в чёрной кожаной куртке. — Если это домашний тур, то мы всегда приезжаем со своим бэклайном, — отвечаю я. — Барабаны, комбики, басовый кабинет, стойки, микрофоны… — всё своё. 17:21 Саундчек закончен. Теперь на сцену выходит финская группа, которая будет играть у нас на разогреве. А мы уходим за кулисы для общения, автограф- и фотосессии с фанатами. 18:33 Ужинаем в кафе. И пока парни заняты разговором, я отхожу позвонить Эли. Узнаю, что и у неё всё хорошо — тому доказательством служит её бодрый голос. Обещаю перезвонить после шоу и возвращаюсь к парням. 19:43 Подъезжаем к клубу. Перед входом пусто. Все фанаты внутри. 20:07 Когда в зале гаснет свет, мы незаметно пробираемся в толпу, за колонны, в самый хвост. На короткий миг воцаряется тишина. И вслед за вспыхнувшим светом зал свистом приветствует группу разогрева. Такие моменты — единения с музыкой и поклонниками — всегда заряжают нужной энергией до начала собственного шоу. 20:38 Все переодеты в сценические костюмы. У всех готов макияж и причёски. А я разогреваю связки, пока Урсула рисует на моём лице грим в стиле «Ворона». 20:55 Ждём команды, когда можно выйти на сцену. Из зала доносится громогласный хоровой крик фанатов, вызывающих группу, и от приятного предвкушения меня начинает бить лёгкий мандраж. Густав выходит первым. Крадучись, усаживается за барабанную установку. Звучит глухой удар молотка по бочке, и зал взрывается ором. После короткого барабанного соло на сцену выходят парни. Две минуты интро, и вот моя очередь. Делаю глубокий выдох и направляюсь к стойке с микрофоном. Интро перетекает в мелодию первой песни, прожекторы ударяют фиолетовым светом, проносится волна свиста, фанаты начинают хлопать в такт музыке, и я отключаюсь от реальности. 23:01 Два часа на сцене проносятся на автопилоте. Играем последнюю песню. Мы все полны сил и готовы ко второй встрече с поклонниками. 23:15 Фанатов с билетами «exclusive VIP pass» приглашают в чилаут — пообщаться с группой. Но общение не клеится: звучат заезженные вопросы и слишком откровенные намёки на продолжение вечера вне стен клуба. Мы всё без конца что-то подписываем и фотографируемся. В кармане моих брюк то и дело появляются листки с телефонными номерами, которые изымает Дэвид. А потом мой мобильный оповещает об смс. От Эли. С пожеланием спокойной ночи. «Bonne nuit, fais de beaux rêves. Tu me manques déjà». 01:44 Добираемся до отеля. Вот только сейчас ощущается усталость. 01:58 Расселяемся по номерам группами. Я с Крисом и Дэвидом. К счастью, завтра нет нужды в раннем подъёме и «битве» за ванную. Сутки отдыха, а затем три концерта подряд.74
пятница, 7 ноября
Утром мы с Крисом ушли на пробежку, а когда вернулись, Дэвид уже подгонял всех — в полдень интервью для местного журнала. А после интервью я поехал в Вольфсбург повидаться с отцом. Рассказывать ему о своих проблемах я не планировал, отмахнулся фразой «у нас всё хорошо» и стал спрашивать его о его здоровье, работе, но отец сделал то же самое — прикрылся (а может, и нет) фразой «всё по-старому». В итоге мы проговорили о футболе и политике до позднего вечера. По непонятной мне причине я был убеждён, что чем меньше людей знают о болезни Эли, тем больше шансов у нас на скорое выздоровление. До отеля я добрался к десяти часам. В номере никого не было и, воспользовавшись моментом тишины, я позвонил Эли по Skype. Вкратце рассказал ей о прошедшем выступлении и затем переключил внимание на погоду Кассиса. Заострять внимание на деталях концерта мне не хотелось. Я надеялся, что музыка зарядит меня нужными эмоциями, восполнит вложенную в альбом энергию. Но, несмотря на тёплый приём фанатов, несмотря на то что я выложился по полной — всё равно чувствовал себя эмоционально опустошённым. Всё прошло хорошо, но это всё было не тем, что мы планировали с ней летом. Она должна была быть рядом. Мы должны были быть тут вместе. — Завтра куда? — зевнув, спросила она. — Магдебург. Потом на север. Ты чем планируешь заниматься? Эли невесело улыбнулась и промолчала. — Уже была у моря? Отрицательно мотнула головой. — Его из окна видно… Завтра прилетает Жаклин с семьёй, — сказала после недолгой паузы. — Мне не нравится вся эта суматоха вокруг меня. Чувствую себя виноватой. — Наверное, приятно наконец поговорить на родном «гундосом»? — вспомнив вчерашнее смс, улыбнулся я, желая увести её мысли подальше от безрадостных тем. Она усмехнулась и накрыла лицо руками. — Все говорят, у меня появился жуткий акцент. Ты меня испортил. Теперь промолчал я, сдерживая самодовольную ухмылку. — Я скучаю. Я не знаю, чем занять себя здесь. А эти разговоры… Пытаюсь что-то делать, но мне запрещают всё — всё, за что ни возьмусь. — Слабость не ушла? Снова мотнула головой. — Значит, они это видят. Они переживают, это нормально. Иди отдыхать. Я позвоню завтра днём, как доберёмся до клуба. Вечером не получится — концерт закончится поздно, к тому времени ты уже будешь спать. — Угу, — ответила, надув губы. — Ну что не так? — выдохнул я. — Или ты вернёшься в номер не один? — Как и сегодня — с Крисом и Дэвидом. Видишь три кровати? — покрутил я веб-камерой. — Ну хорошо… Фанатки прячутся под кроватью. Девочки, выходите! Она снова обиженно хмыкнула. — Эли, я не хочу, чтобы мы поднимали эту тему и тем более ругались на пустом месте. У меня есть я и прекрасная коллекция порно. — Боже, — откровенно смутилась она, отвернувшись от экрана. — Вот и Крис пришёл. Я позвоню завтра. — Отличный цвет! Привет, — поздоровался он с ней и скрылся в ванной. — Ну хоть кому-то нравится, — сказала она, намерено дразня. Она знала, что я не хочу видеть её в этом парике. Шапочки, платки, любой другой цвет: чёрный, красный, синий, зелёный, жёлтый — но только не этот чёртов розовый парик! Эли же таким способом хотела «выбить дурь из моей башки». И с этим её упрямством сражаться было бесполезно. Потому я не стал ничего говорить, притворно улыбнулся, показывая, что смирился с её решением. И мы попрощались. — Всё нормально? — выйдя из душа, Крис кинул дежурную фразу. — Да, — так же спокойно ответил я, продолжив читать статью о рисках, сопряжённых с трансплантацией стволовых клеток. Нет, ничего не нормально.75
суббота, 8 ноября
Магдебург
Семь утра. Зациклено играет мелодия будильника. Я слышу, но не спешу отключать. Тело не желает двигаться. Полночи не мог уснуть, прокручивая мысли о лечении, оттого сейчас чувствую себя измотанным. — Штэф! — раздражённо ворчит Дэвид и кладёт себе на голову подушку. — Давай сегодня без пробежки, — бубнит Крис и тоже накрывает ухо подушкой. Я переставляю время на девять и тут же засыпаю. 10:00 Завтракаем в столовой отеля, попутно обсуждая планы на предстоящий день. 12:00 Собрав вещи, отправляемся в Магдебург. 13:48 Заселяемся в отель. Час на отдых и обед. Я звоню Эли, и мы рассказываем друг другу, что за окном светит солнце. Она выглядит счастливой. Думаю, приезд Жаклин пошёл ей на пользу. Они даже стали заниматься йогой. Мы тепло прощаемся, и я обещаю прислать смс позже. 15:06 Добираемся до клуба Factory. Фанаты топчутся у старых каменных ворот, хотя начало саундчека и Meet&Greet только в четыре. Сейчас — встреча с организаторами и короткое интервью для сайта клуба. 16:00 Саундчек. 17:30 Звук отстроен, и мы уходим со сцены на Meet&Greet. А дальше — всё по неизменному плану. В первом часу, совершенно вымотанные, возвращаемся в отель. Пока поднимаюсь в номер, в кармане вибрирует телефон — смс от Эли. Пишет, что ещё не спит и ждёт моего звонка.76
воскресенье, 9 ноября
Берлин
5:30 Крис ушёл на пробежку, а я в тренажёрный зал отеля — перед выступлением в столице мне нужна полноценная тренировка. Сегодня ожидается много прессы, все билеты распроданы. 7:40 Завтракаем в столовой неполным составом группы. Готовимся к отправлению. 9:31 В Берлине солнечно и ветрено, а меня раздирает тошнотворное чувство от мысли о следующем возвращении сюда, но уже в Шарите. 10:13 Запись видео-интервью на студии Sony. Ксавьера нет на месте. Он дома, на праздновании дня рождения сестёр. 12:15 Спускаемся на обед. Звоню Инес и Сабине, поздравляю их с днём рождения и приглашаю на концерт дома в четверг. Обещают прийти. Парни обсуждают завтрашнюю презентацию, а мой мозг медленно засыпает. 13:00 Заселяемся в RAMADA. Я в том же номере, что и был здесь с Эли. Один. На стене висит новый телевизор. Вспоминаю свою вспышку гнева. Становится мерзко. Сейчас мне нужен сон, иначе к началу шоу я усну в гримёрке. 15:01 В дверь стучат. Дэвид. Говорит, через полчаса едем на саундчек. 16:00 Под громоздкой бетонной шляпой клуба Colombia уже собрались молодые люди: парни и девушки, все — в одинаковых чёрных кожаных куртках и с воздушными шарами в виде красных сосисок. Том отпускает грязную шутку, но мы искренне надеемся, что их «сосиски» предназначены для флешмоба. 16:10 Помогаем техникам вынести оборудование на сцену. Отстраиваем звук. 17:30 Meet&Greet. Появляется Урсула и, выстроив нас и фанатов перед барабанами, делает групповое фото. 18:15 Саундчек закончен, и мы спешно освобождаем сцену другим музыкантам. 18:50 Ужин. 19:26 После четырёх безуспешных попыток дозвониться до Эли набираю Жюльет. Та заверяет, что у них всё хорошо, что Эли ушла на прогулку и забыла телефон. 19:45 Возвращаемся обратно в клуб. 20:00 Пьём пиво в гримёрке, параллельно отвечая на вопросы промоутера для сайта клуба. 21:07 Выходим на сцену. 22:58 Исполнив последнюю песню, кланяясь, направляемся в чилаут, куда вот-вот придут фанаты с билетами «exclusive VIP pass». 00:45 Просыпаюсь оттого, что мы остановились у отеля. Пока снимаю сценический костюм, звоню Эли. Она рассказывает о своём дне, о прогулке у моря с племянниками, и мои волнения развеиваются. Желаем друг другу сладких снов и вешаем трубки. 01:41 Вот уже двадцать минут за стеной, в номере Михаэля, какая-то девица стонет так, словно он пытается её задушить. Уснуть не получается и, достав ноутбук, я открываю порно-сайт.77
понедельник, 10 ноября
Росток
Четыре часа дороги я проспал. Росток встретил хмурым небом и моросящим дождём. В полдень приехал Ксавьер, и мы все отправились в кафе на набережной. — Can we join you? — Басист финской группы придвинул стул и, не дожидаясь ответа, сел рядом с Густавом. Собственно, никто и не возражал против совместного обеда. Подошедший официант помог сдвинуть столы, чтобы и остальные парни могли к нам присоединиться, и стало даже как-то уютнее. Мы говорили о концертах, о музыке, ребята учили нас фразам на финском, мы их — немецкому. Выходило паршиво, но забавно. — Вы не на таком приехали? — Михаэль кивнул на громадный круизный лайнер за окном. — Мы самолётом, — ответил вокалист. Закончив с обедом, мы решили прогуляться по набережной, сделать несколько совместных фото на фоне этого трёхсотметрового гиганта. — Сколько же тут этажей? Десять, не меньше. Как он только не тонет, — усмехнулся Том. — Говорят, там музыкантам хорошо платят, — многозначительно хмыкнул Михаэль. — Да, неплохо, — согласился Ксавьер. — Готов играть для старичков? — Никогда! — рассмеялся Крис и кивнул на Михаэля: — Он только мне вчера спать не давал? — Вот, к слову, о фанатках, — подхватил Дэвид и начал читать стандартную юридическую лекцию о сегодняшней after-party, где ожидалось порядка двухсот фанатов и много алкоголя.78
Финны отыгрывают свой сет, не просто разогрев зрителей, а зарядив их какими-то бешеными эмоциями. Фанаты скандируют наше имя, топая ногами, отчего Керли с Урсулой выбираются на сцену с камерами, чтобы заснять зрительский зал. Мы переглядываемся с парнями, и я ощущаю, что от этого грома голосов моя кожа покрывается мурашками. Свет гаснет во второй раз, марш прекращается и Густав первым идёт на сцену. Кажется, только здесь и сейчас, в Ростоке, разогреваемся и мы. Кажется, только сейчас я чувствую, что музыка меня заряжает, вижу, как сильно альбом пришёлся поклонникам по душе. Они знают текст каждой новой песни! Мы дважды выходим на бис, но публика не желает отпускать. И тогда мы выбираемся на сцену вместе с финнами, чтобы исполнить один из наших хитов. Не знаю, оказывается ли этого мало фанатам или нам, но начавшееся музыкальное сумасшествие прекращают только техники, вырубив гитарные усилители. Нам без конца показывают, что следующими будут микрофоны, если мы не остановимся. Приходится в очередной раз благодарить публику за горячий приём и завершать импровизационное выступление. В половину двенадцатого, переодевшись, мы направляемся к бару. Фанатов так много, что для того, чтобы пообщаться с приехавшими сюда знакомыми музыкантами, мы вынуждены снова уйти за кулисы. — Мерч готов! — кричит Керли, вместе с Дэвидом шагая мимо нашей гримёрки. Мы отставляем пиво и идём к подготовленному столу с компакт-дисками для автограф-сессии. Час бесконечных фотовспышек и сигаретного дыма, и вот мои глаза похожи на два красных яблока. Извиняюсь и выхожу на улицу подышать свежим воздухом. Льёт проливной дождь, температура ощутимо упала. Ютясь под козырьком второго запасного выхода, стоят три девушки. Курят. Говорят о нас. Пару раз даже слышу своё имя. Становится интересно, но здравый смысл берёт верх над любопытством и я возвращаюсь внутрь. — Холодно там? — спрашивает Том, зажигая сигарету на ходу. Я киваю и иду в гримёрку — проверить сообщения от Эли. Она немногословна. Пишет, что всё хорошо, желает «bonne nuit». Но наша ночь заканчивается в пять утра в каком-то стриптиз-клубе. Я не помню, как мы сюда приехали. Я в стельку пьян, меня тошнит и вырубает. Следующий день начинается в третьем часу. Голова раскалывается. А я лежу прямо на покрывале — кровать застелена или, вернее было бы сказать, и не расстелена. В сознание закрадывается странная мысль, словно я вообще ошибся отелем. Заглядываю в приоткрытую дверь соседнего номера, предположительно, Дэвида — горничная орудует пылесосом. Стучу в дверь к Крису. Он открывает, спрашивает, в чём дело. Говорю, что просто проверяю, как он. Он кивает на голую брюнетку в его постели. Пытаюсь вспомнить, не выкинул ли и я чего подобного вчера в клубе — память напрочь стёрта. Возвращаюсь к себе в номер. Принимаю душ и спускаюсь на завтрак, который уже полдник. — Не видел наших? — спрашиваю такого же помятого барабанщика финской группы. Тот мотает головой. — Штэф! — слышу голос Ксавьера и замечаю его вместе со всей тур-командой на диване за фикусом. Все увлечённо таращатся на экран ноутбука. — Всё нормально? — осторожно интересуюсь и сажусь рядом. Дэвид поворачивает ноутбук в мою сторону. На экране — фотографии с after-party, залитые фанатами на нашу страницу в соцсети — ничего криминального. — А вчера в клубе… потом?.. — Тоже всё нормально, — улыбаясь, Урсула хлопает меня по плечу. — Ни черта не помню. Кроме непреодолимого желания забыться. — Нормально, — повторяет Ксавьер. — Ты был со мной. Я киваю и ухожу позвонить Эли. Она рассказывает, что сегодня пришли результаты HLA-типирования — теста, который сдавали её родственники, — никто не подошёл. Как и говорил доктор Тиль, если это не брат или сестра, то шанс совпадения по тканевой совместимости у остальных родственников такой же низкий, как и у неродственных доноров.79
среда, 12 ноября
Киль
Мы с Ксавьером возвращались из тренажёрного зала, когда мой мобильный затрещал в сумке, а на экране высветился неизвестный номер. Звонили из Шарите — координатор очереди на трансплантацию сообщила, что найдено шестнадцать подходящих доноров, но поиски ещё продолжаются. — А эти чем не устраивают? — спросил Ксавьер, после того как я пересказал ему новости. — У всех разная степень генетического соответствия, — пожал я плечами. — Всё будет… — не договорив фразу, просто похлопал он меня по спине. — Эли завтра будет? — Она во Франции, — ответил я и вскользь объяснил мотивы её отъезда. Приняв душ и пообедав, в полдень мы выехали в Киль, прямиком в клуб. Сегодня без отеля — после шоу едем сразу домой. Рассевшись по диванам на первом этаже, время в дороге мы решили скоротать за просмотром кино. Но мои мысли вращались вокруг телефонного звонка, оттого я и не следил за происходящим на экране. — Ты чего? — толкнул меня в плечо Том, когда я не поддержал их дружный смех над шуткой Густава. Я промолчал, надеясь оставить вопрос без ответа, но все обернулись в мою сторону, вопросительно смотря. — Кажется, забыл мобильный в отеле, — солгал я. — Он в моём рюкзаке, — подхватил мою ложь Ксавьер и взглядом указал на лестницу. — Мне тоже не скажешь? — спросил, когда мы поднялись наверх. Какая бы проблема у меня ни была, Майера в первую очередь интересовало, как это может отразиться на туре. Поэтому, не желая выворачивать душу наизнанку, я просто заверил его, что в мои планы не входит срыв концертов. Но скомканного объяснения Ксавьеру оказалось явно недостаточно. — С чего вообще назначали трансплантацию? — вдруг спросил он, а я только сейчас понял, что о беседе с доктором Тилем никому из парней и не сообщал. — Из-за высокого риска рецидива. Ксавьер глубокомысленно хмыкнул и, приняв озадаченный вид, сел на диван, очевидно, желая услышать полную историю. И я стал пересказывать всё то, что говорил нам доктор Тиль. А потом мой монолог упёрся в этот чёртов парик. — А это тут при чём? — Ксавьер пожал плечами. — Что значит при чём? — повторил я его движение. — Ну, розовые волосы, и?.. — развёл он руками. — Как у русалки, — пояснил я. — Какой ещё русалки? — осторожно уточнил он и начал осматривать мои зрачки, вероятно, на предмет наркотического опьянения. А до меня дошло, что когда я рассказывал ему с Томом о сне, то не упомянул эту деталь, показавшуюся мне тогда незначительной. — Да брось, это обычное совпадение, — вполне ожидаемо заключил Ксавьер. Я промолчал, но лишь потому, что мне нечего было добавить. — Я как-то могу помочь? — спросил он и тут же замолчал, зная ответ на собственный вопрос. — Что происходит? — из проёма в полу показалась голова Тома. И Ксавьер перевёл взгляд на меня. Меньше всего мне хотелось грузить парней своими проблемами, но я осознавал, что если они не получат вразумительного объяснения о причинах моих уходов в себя, тень недосказанности будет висеть над нами весь тур. Более того, никто из нашей технической команды даже не знал, что я в отношениях. И вот за два часа до саундчека на них выливается вся моя личная жизнь: отношения, женитьба, жена, больная лейкемией, и десятки моих страхов, сопряжённых с дальнейшим лечением. — Штэф… — произнёс Дэвид и замолк. Нет такой помощи, которую они могли бы предложить. — Всё нормально, спасибо, — ответил я, и в эту же секунду озарение вспыхнуло в сознании: — Камера, — кивнул я на фотоаппарат, лежащий на столе. — Что если снять социальную рекламу? Что если группа снимется в ролике с призывом стать донором? Присоединиться к благотворительной организации. Но стоило только озвучить мысль, как собственная идея вдруг показалась бредовой. Однако парни живо поддержали инициативу. — Нужно будет просто сдать кровь? — спросил Феликс, не отрываясь от дороги. — Ты уже сдавал? Как это происходит? Сколько… сколько они берут? Пол-литра? — Михаэль озадаченно посмотрел на меня. — Не знаю, — пожал я плечами. — Я не сдавал, не подхожу по группе. Наверное, прежде, чем что-либо дальше обсуждать, нужно проконсультироваться с Геро. На удивление Геро не отверг идею, сказал, любая помощь — это помощь, и тут же начал успокаивать, повторяя, что они бы нашли донора «в любом случае». Я поблагодарил его за уделённое время, отключил громкую связь и перевёл взгляд на парней. — Раз всё настолько просто — всего лишь соскоб со щеки — можно привлечь и Франка со своими, и вообще позвать друзей для общего ролика, — сказал Крис. — Уверен, согласятся. Дело ведь благородное. Может, ещё кому сможем помочь. — Дэйв, дай расписание тура, — обратился к тому Ксавьер, и, сняв со стены календарь со списком городов, Дэвид положил его на стол. — Сейчас Киль, потом домой, потом перерыв, затем Дрезден, Гамбург, Оснабрюк, перерыв, Франкфурт… — пробубнил себе под нос Ксавьер. — Вот в окно между Оснабрюком и Франкфуртом и можно отснять, — указал я на клетку с числом восемнадцать. — Но хватит ли шести дней на подготовку? — Да чего тут готовить-то? — хмыкнул Том. — Кер, разошли всем нашим письмо от имени лейбла, — сказал Ксавьер. — И договорись с каким-нибудь донорским центром Франкфурта об акции. Керли кивнула в военной манере и достала ноутбук. А я лишь покачал головой, не находя слов благодарности. — Думай о выступлении. — Ксавьер ободряюще похлопал по плечу. Отыграв концерт в Киле, в четвёртом часу утра мы вернулись домой. Ксавьер и Дэвид остались на ночь у меня.80
пятница, 13 ноября
— На запах пришёл, — потягивая кофе, усмехнулся Ксавьер, посмотрев в окно. По дороге к дому шёл Тони. — Что за штуковина? — Дэвид кивнул на кварцевую лампу на пианино. — Убивает микробы в воздухе. Закажешь пока еды? — обратился я к Ксавьеру, а сам вышел позвонить Эли. Решил ничего ей не говорить о ролике. Пока это всё — пустые надежды. На все мои расспросы о её самочувствии у неё один ответ — «всё хорошо». Я был бы только рад, если бы всё было именно так, но, зная её дурацкую привычку — умалчивать правду, чтобы я лишний раз не дёргался, — я только больше накручивал себя. Тем не менее болезненная бледность и синяки под глазами ушли с её лица. Причины не верить её словам — нет. Домашний концерт завершился ещё одной презентацией — теперь по случаю выхода нового клипа — и after-party до утра. Впереди — три крупных шоу и выматывающая дорога, поэтому в этот раз на алкоголь я не налегал. День отдыха, тренировка, совместный поход в бар на просмотр футбола, ранний отбой и подъём в шесть утра.81
суббота, 15 ноября
Дрезден
Наспех приняв душ и выпив по чашке кофе, мы с Дэвидом направляемся к автобусу, уже ожидающему у дома. Пять с лишним часов дороги, и мы на месте. Вселяемся в отель и идём на обед. До саундчека есть время погулять по городу, да и тёплый солнечный день только благоволит тому. Но на набережной нашу короткую экскурсию прерывает группа фанатов. Понятия не имею, как они умудрились нас тут найти. Их много, и они явно не настроены нас отпускать. Как правило, мы сами себе секьюрити, но когда ты окружён группой из сорока человек, уйти так, чтобы в соцсетях не появились фото с подписями «высокомерные селебрити» — довольно непростая задача. Приходится звонить Дэвиду. Он присылает такси из отеля. Но и здесь, на каменных ступенях, сидят молодые люди в рок-н-ролльной одежде. Делаем с фанатами совместное фото и скрываемся за дверьми отеля. В четыре часа приезжаем в клуб. Пока техники выносят оборудование на сцену, мы беседуем с журналистом. Много лет назад нами было принято коллективное решение — поставить табу на все вопросы, касающиеся личной жизни участников группы. Мы даже вписали это отдельным пунктом в условия райдера о проведении интервью. Однако наши сегодняшние интервьюеры — парень и девушка — без конца пытаются увести разговор со сцены в мою постель. Я уже несколько раз отвечал разным репортёрам, что кольцо на моём пальце символизирует моё обручение с музыкой, но подобное объяснение, видимо, ни фанатов, ни прессу не устраивало. На каждом Meet&Greet один из топовых вопросов, естественно, в изящно-завуалированной форме, — с кем я сплю.82
воскресенье, 16 ноября
Гамбург
Холодное утро, горячий кофе и раннее отправление. Если бы Дэвид не напоминал очерёдность городов, мы бы и не знали, куда едем. В автобусе тишина, дождь стучит по крыше, пахнет сигаретами и перегаром — все спят. У меня же, как назло, сна ни в одном глазу. Около десяти, когда все наконец спускаются вниз, мы решаем притормозить у какого-то придорожного кафе, где, к своему удивлению, натыкаемся на фанаток. Но ещё большим удивлением становится их просьба подбросить до Гамбурга. Девушки говорят о сломанной машине, которую вместе с их другом увезли в сервис, о нашем концерте, на который они тоже едут, и в доказательство даже показывают VIP билеты. — Разве мы не найдём место для двух юных леди? — Михаэль растекается в похабной ухмылке и многозначительно выгибает бровь. — Штэф, а Дэвид где? — окликает меня Урсула, и я киваю на дверь туалета. Тогда она подходит ближе и, включив камеру, показывает снимки с предыдущего Meet&Greet, где я запечатлён вместе с этими поклонницами. — Что там? — Жуя котлету, Том вытягивает шею и смотрит на экран камеры. — Групи, — шепчет ему Урсула и взглядом указывает на девушек-эмо, с которыми любезничает Михаэль. — Дэвид не пустит их в автобус, — заверяет её Том. Однако девушки едут с нами. Вдобавок к мерзопакостной погоде — дождю со снегом, на въезде в город — пробка, из-за которой мы опаздываем на саундчек. А пока помогаем техникам выгрузить оборудование, я умудряюсь ещё и ноги промочить. И вместо того, чтобы сейчас быть на сцене с парнями, пытаюсь отыскать запасную пару ботинок. Уже хоть чьих-нибудь! — Фели, где все чемоданы?! — кричу ему, смирившись с тем, что и на саундчек, и на Meet&Greet явлюсь в сланцах. — А ты что тут делаешь? — обращаюсь к девушке-эмо, которую мы подвозили, и чьё имя напрочь вылетело из моей головы. — Телефон забыла, — разжав ладонь, демонстрирует она трубку. — Спасибо, что подбросили. — Угу, — мычу в ответ, роясь в ящике дивана. — Что-то ещё? — спрашиваю, потому что она так и стоит, продолжая сверлить меня взглядом. — Совместное фото? — подходит ближе, раскрывая телефон. Я улыбаюсь и говорю, что вот-вот начнётся Meet&Greet, где мы и сфотографируемся. — Совсем пьяные, что ли? Все чемоданы с аппаратурой сложили, — с явным раздражением Феликс втаскивает мой чемодан в салон. А я перевожу взгляд на юную фанатку, намекая на то, что ей пора. — Увидимся, — подмигивает она и сбегает со ступенек, а мой телефон сообщает о входящем смс. От Эли. — Ты чего? — спрашивает Феликс, когда я невольно усмехаюсь. И я показываю ему экран с текстом сообщения: «Веди себя хорошо». — Как чует, — теперь усмехается он. — Как чует, — улыбаясь, повторяю я, отправляя: «Yes, sir». — Чёрт знает что творится с этой погодой, — зайдя в автобус, Дэвид отряхивает ворот куртки от мокрого снега. Однако уже к вечеру от выпавшего снега остаются лишь грязные ручьи и лужи. Мы сидим на диванах backstage зоны, кажется, впервые за эти дни, в одиночестве. Никаких тебе журналистов, фанатов или техников — никаких лишних людей. Только я, Том, Крис, Густав и Михаэль разогреваемся перед выходом на сцену, наигрывая собственные песни, играя с тональностью и скоростью. И погружаемся в музыку настолько, что когда оказываемся перед ликующим залом, просто продолжаем исполнять ту же импровизационную мелодию вместо привычного интро.83
вторник, 18 ноября
Франкфурт
За Гамбургом пронёсся и Оснабрюк — единственный город, в котором не было after-party с литрами спиртного. Семь групп подтвердили своё участие в съёмках промо-ролика. А благодаря подключившимся волонтёрам из Deutsche Knochen Mark Spenderdatei, наша изначальная идея выросла в масштабе и акцией немецкой рок-сцены заинтересовалась пресса, потому мы и не могли явиться на съёмки «помятыми» или с похмелья. Местом проведения мероприятия была выбрана прилегающая к Университетской клинике Франкфурта набережная Майна. На зелёной траве близ воды стояли три стола, рядом с которыми на флагштоках развевались красные флаги с белыми буквами DKMS, а за металлическим ограждением толпилось несколько сотен человек. Полагаю, в основном — фанаты. Ведь информация об акции была опубликована на всех официальных страницах групп. Да и не каждый день выпадает возможность увидеть восемь рок-групп в одном месте, если это не какой-нибудь фестиваль, конечно. Пришли и обычные зеваки. Единственное, что меня тревожило, так это то, что мы не обсуждали с остальными музыкантами, как вести себя перед камерой, что говорить, последовательность действий и нашу очерёдность. Но медики, делавшие это не в первый раз, помогли сориентироваться: пока группы проходили процедуру сдачи биоматериала, следуя указаниям волонтёров, наш оператор снимал. Снимал ненавязчиво, так, как снимаются видеоотчёты с фестивалей. Нам нужно было лишь улыбаться в камеру и, показывая «это не больно», произносить фразу-другую о том, почему мы считаем важным развитие банка доноров стволовых клеток в стране. Но даже фразы за нас подготовили. Волонтёры раздали всем музыкантам по листку с «речью». Я должен был говорить о статистике, о количестве заболевших лейкемией в этом году в Германии — одиннадцать тысяч новых случаев. Вся процедура забора биологического образца длилась не больше пары секунд — пошкрябали палочкой по внутренней стороне щеки и всё — свободен! Следующий! Больше времени ушло на заполнение бумаг. Мы управились за час. А потом нам вручили пластиковые карты с логотипом DKMS и надписью «Я зарегистрированный донор костного мозга». Письмо от имени лейбла гласило, что данная акция не обязывает никого из музыкантов в самом деле становиться донором. Целью было привлечение населения. Но когда у меня в руке оказалась эта маленькая карточка, я почувствовал, будто предал самого себя. Как только всё было окончено, отснято, сделано почётное фото, группы расселись по своим автобусам и покинули территорию клиники. Следующие несколько часов медики и волонтёры будут заниматься пришедшими добровольцами. — Однако я не против спасти чью-нибудь жизнь. Если… ну, если подойду, — сказал Михаэль, с шумом отхлебнув из бутылки. — Стану донором. Почётным. — Донором пива? — рассмеялся Густав. — Время-время-время! — зашедший в автобус Дэвид захлопал в ладоши, подгоняя Феликса — нужно ехать на очередное интервью в поддержку тура.84
–…Да, — отвечает Том. — Довольно часто идеи для новых альбомов появляются в период гастрольной деятельности. Ну, знаешь, — обращается он к журналисту, — когда ты в туре, ты погружён в музыку не просто с головой, ты там, под водой звуков. Они проникают сюда и сюда, — затягивается он сигаретой и указывает на свои ноздри, а потом стучит пальцами по грудной клетке, выпуская табачный дым. — И в какой-то момент ты дышишь звуками. Выдыхаешь новые мелодии. Их много, иной раз они идут бессвязным потоком. — Как это обычно происходит? — спрашивает парень. — Вот вы выходите на сцену… — Не-е, — протягивает Густав. — Это всегда за сценой. Это или вспышки озарений у каждого по отдельности — в любом месте, в любое время. Или мелодии рождаются в моменты наших импровизаций: в автобусе, за кулисами, на саундчеке. — Один раз в баре было, — добавляет Михаэль. — Там диско играло и… — словно выкручивая лампочку, вертит он в воздухе ладонью, объясняя мысль, понятную без слов только нам. — Расскажите о ваших планах на будущее, — говорит журналист, и я искренне надеюсь, что за этим последует его последний вопрос — стоящая на столе пепельница напичкана бычками, предоставленное журналом пиво выпито. — Как скоро вы вернётесь в студию, чтобы приступить к записи нового материала? — В студию?! — смеётся Том. На этом его ответ закончен. — Вообще-то, мы только оттуда выбрались, — подключаюсь я. — Последние лет пятнадцать вся наша жизнь сводилась к тому, что мы записывали альбом, отправлялись в турне, затем возвращались в студию и начинали работать над новым альбомом, записывали, потом… И это уже превратилось в рутину. Четыре года назад у нас был трёхмесячный тур по Европе, и я никогда в жизни так сильно не хотел поскорее покинуть сцену. Одни и те же песни, одни и те же слова, одни и те же жесты, приветствия, прощания, поклоны… Нужен баланс. Этот тур является для нас глотком свежего воздуха. Завтра состоится наш десятый концерт, и ещё столько же остаётся впереди. Мы полны сил и музыка доставляет нам удовольствие. После чего мы выступим только на летних фестивалях. — Но заглядывая в далёкое будущее, — шёпотом произносит Крис, смеётся и говорит уже нормальным голосом: — Мы думаем о перерыве. Год-два, не больше. Хотя мы и в прошлом году так говорили, но вышло так, что вместо перерыва мы начали работать с удвоенной силой, — снова смеётся он. — С музыкой мы не собираемся завязывать… — Это в принципе невозможно, — добавляю я. — Нам нужно время на перезарядку. Тем не менее не будем загадывать, — продолжает Крис. — Следующий альбом не может повторять предыдущие, требуются свежие идеи. — Вот, кстати, на каждом вашем альбоме есть этот элемент новизны. А какой элемент присутствует на Ashes? — спрашивает журналист. — Наши костюмы, — смеюсь я. — Ну… В этот раз мы особенно плотно работали над звуком. Много экспериментировали, смешивали стили. Всё для того, чтобы могли показать все грани нас, каждого из нас, но при этом показать единым целым. Мы вложили в Ashes всё, что было. Выжали себя по полной. Выжгли дотла, так сказать.85
Мы все сидели в столовой отеля, доедали ужин, ждали показа вечерних новостей. Я не хотел говорить Эли об этом ролике и нашей акции. Мне вообще всё больше и больше начинало казаться, что устроенное нами сегодня действо — не что иное, как фарс, нелепый и постыдный фарс. И если я и дальше продолжу ломать эту комедию псевдодобродетели, выставляя себя эдаким супергероем, карма или что-то ещё обязательно замкнётся на мне. — Добрый вечер!.. — прозвучала речь ведущего с экрана телевизора, а затем последовало краткое содержание всех новостей дня. Политика, политика, политика. Начались переговоры с сомалийскими пиратами, захватившими саудовский танкер. ХАМАС обстреливает Израиль новейшими ракетами из подземных бункеров. Иракские власти одобрили вывод американских войск из страны. Россию не устраивают политические гарантии США. Китай опровергает сообщение о краже военных секретов США. Эстонский шпион проник в файлы НАТО. Мировой рынок ценных бумаг потерял за год тридцать триллионов долларов. Падение индексов, нефть… О нас расскажут во второй половине часа в блоке местных новостей. Телевизионщики презентуют любую новость в столь вызывающей манере, вызывающей шум, что я был готов увидеть нечто совершенно непохожее на тот ролик, который мы сняли для сайта DKMS, сайтов и социальных сетей групп, принимавших участие в благотворительной акции. Но журналисты весьма скромно преподнесли новость. Однако озвученное ими количество доноров, зарегистрированных в DKMS по всей стране, было совсем не скромным — более пятисот человек за одни только сутки! Не знаю, почему я думал, что наша идея потерпит крах. Наверное, когда тебя к чему-то призывает не незнакомец, а человек, которого ты знаешь, пусть даже только через музыку, это имеет силу.86
среда, 19 ноября
Франкфурт
Меня разбудила сигналящая под окном машина. Утро было ещё совсем тёмным, но я чувствовал себя отдохнувшим, потому что лёг спать одновременно с Эли — в десять. До саундчека не было никаких дел. Играем концерт здесь, а потом заслуженный выходной, который Густав предлагал провести на заводе «Харлеев». Густав единственный из всех нас, кто физически не способен находиться без какого бы то ни было занятия. Меня же вполне устроили бы сутки в постели. Но мои планы поменялись тем же вечером. Уже переодевшись в сценические костюмы, мы валяли дурака в гримёрке, распевая собственные песни на оперную манеру. А потом позвонил Ксавьер, поздравил с десятью тысячами просмотров нашего промо-видео. И лишь в эту минуту я подумал, что Эли могла быть в числе тех посмотревших. Она никогда особо и не интересовалась нашим сайтом, но… как знать. До выхода на сцену оставалось двадцать минут и, взяв телефон, я направился к чёрному входу — только там музыка не помешала бы нам спокойно поговорить. — Почему ты не сказал раньше? — спросила она, но раздражения или обиды в её голосе я не услышал. — Это ведь здорово! — Думал, ничего путного из этого не выйдет, — честно ответил я. — Жаклин тоже тот ещё паникёр, подключила свои канадские связи. Прям мафия какая-то, — засмеялась она. — Рад, что у тебя хорошее настроение. Чем… чем ты занималась сегодня? — спросил, но Эли вопрос проигнорировала, сказала: «Нужно рассказать о вашем видео маме», а потом прокричала что-то на французском, вероятно, Жюльет. — Штэф, пять минут и выход! — показался из-за двери Дэвид. — Ну всё, пора на сцену, — обратился я к Эли, надеясь, что мои слова не растворятся в звучавшем в трубке французском бормотании. — Зажги там! — опять прозвучал её смех. — Люблю тебя, — сказала и тут же повесила трубку, а я глупо улыбнулся и направился вслед за Дэвидом. — Порядок? — обернувшись, настороженно поинтересовался он. — Полный. Организуешь трансфер до аэропорта? — Чего?! — Дэвид вскрикнул и остановился посреди коридора, в недоумении хлопая глазами. — Да не сейчас, — невольно засмеялся я, но его взгляд не поменялся.