— Заходите, доктор Бобков, заходите… я уже всё подготовил, — заметив, что Вениамин не один, альфианец широким жестом пригласил всех пришедших в медотсек.
— Спасибо вам, коллега, что предоставили место и оборудование. Можете обращаться ко мне по имени – Вениамин. — Доктор подумал, что его длинное имя может быть трудным для альфианца, но как сократить? Венькой его называли друзья, Веником – жена-язва… Но ни то, ни другое не подходило в их случае. — Впрочем, можно и доктор Бобков или просто доктор – как вам будет удобно, уважаемый Руус.
— Хорошо, доктор. Я рад, что могу помочь, — альфианец был смущён и взволнован. — Поверьте, мне не тяжело. А вот выяснение причины смерти – боюсь, мог бы не справиться. А ведь это важно! Думаю, семья хотела бы знать, почему умер их близкий человек.
Вениамин тяжело вздохнул. Он тоже считал, что семья должна это знать. Конечно, это их не утешит, но поможет хоть немного смириться с потерей. Хуже, когда причина смерти остаётся невыясненной. Это мучает родственников и не даёт им покоя. Поэтому он приложит все силы и знания, чтобы смерть этого парня не осталась загадкой.
— Доктор Руус, не могли б вы подготовить тело к осмотру, — попросил Вениамин, облачаясь в защитную спецодежду. — Я скоро присоединюсь к вам.
— Может быть, сначала воспользуемся медсканером? — уточнил альфианец. — Сможем сразу определить внутренние повреждения.
— Мы это обязательно сделаем, но давайте сперва проведём первичный осмотр тела. В это время мои помощники займутся одеждой.
— Хорошо, Вени-иа-амин, я понял вас.
На несколько минут в отсеке воцарилась тишина. Каждый был занят делом. Ланс с Михалычем помогали доктору Руусу раздевать жертву, Вениамин готовился к обследованию.
Медотсек космопорта был прекрасно оборудован. Всё, что могло понадобиться, было в наличии. И даже больше. Но… Вениамин предпочитал действовать по старинке. Это не значит, что он совсем не доверял технике или не умел с ней обращаться, нисколько. Просто он всегда считал, что важно личное участие. Порой человек заметит то, что машина посчитает незначительным. Сначала надо самому провести первичный осмотр, составить анамнез, затем копать глубже, а в этом как раз отлично пригодятся различные приспособления. Ещё с института Вениамин запомнил один анекдот, гулявший в то время среди врачей: «Терапевт знает, но не может; хирург может, но не знает; патологоанатом может и знает, но уже поздно...». Вениамин хотел, чтобы это «поздно» настигло его пациентов как можно позже, к примеру, в глубокой старости. Поэтому в институте проводил много часов в анатомичке, на практике закрепляя знания и постигая тайны человеческого тела. И это ему неоднократно помогало в дальнейшем: не всегда в военно-полевых условиях есть суперсовременные сканеры и медтехника. Не зря за ним закрепилось звание лучшего диагноста, на консультацию к которому прилетали даже с других планет. А весь секрет в том, что Вениамин старался каждому пациенту уделить внимание: осмотреть, поговорить, понаблюдать – иногда поведение человека тоже может быть симптомом. Кто-то скажет: «С живым человеком понятно, но что расскажет труп, он же мёртв!». С Вениамином говорили даже мёртвые, главное – уметь их слушать. А доктор Бобков умел.
— Вени-иа-амин, разве тело человека не остывает после смерти? Мне кажется, он слишком горячий, — прервал размышления Вениамина альфианец.
Доктор подошёл к столу и приложил ладонь ко лбу жертвы, затем проверил температуру ещё на нескольких участках тела. И, будто размышляя, проговорил:
— Да, вы правы, коллега. Тело аномально тёплое. Давайте проведём для начала термометрию печени. С выяснением точного времени смерти это нам уже не поможет, да и не нужно по сути, но сможем установить температуру в данный момент и узнать, насколько произошло отклонение от нормы. Подайте, пожалуйста, температурный зонд.
Доктор ввёл игольчатый датчик в печень парня, подождал, пока термощуп осуществит замер температуры, и, проверив результат, заметил:
— Больше нормы. 35,8 градуса по Цельсию. Телу пора бы остыть. За первый час после смерти температура падает на два градуса, а затем на градус за каждый час-полтора. Всё зависит от внешних факторов. Жаль, не проверили температуру сразу. Динамику не проследим. Эх, что уж теперь.
— Похоже, у парня был жар, — подсчитав приблизительную температуру в момент смерти, сделал вывод доктор Руус.
— Да, похоже. Давайте начнём осмотр. Ланс, сделай, пожалуйста, запись, — обратился доктор к киборгу и продолжил: — Итак, жертва – белый мужчина 30–35 лет крепкого телосложения. На лице уже видны следы трупного высыхания – края губ потресканы, сухие. Кровоподтёки вокруг глаз предположительно связаны с затруднённым дыханием. Подковообразный синяк с левой стороны шеи.
— Похоже на каблук ботинка.
— Да… но только предположительно. Множественные ушибы спереди и сзади, — Вениамин перешёл к осмотру тела. Легко провёл пальцами по груди. Аккуратно пропальпировал* гематомы на боках, проверяя на ощупь плотность кожи на этих участках. — Тело пока не сильно затронуто высыханием. На животе видны кровоподтёки, на боках ярко выражены гематомы.
Закончив рассматривать тело спереди, Вениамин перешёл к рукам. Начал с пальпирования, проверяя целостность костей, затем осмотрел кисти и ладони жертвы:
— Сломанная рука. На ладонях рваные раны, сбиты фаланги пальцев. Ну-ка, ну-ка, — доктор более тщательно осмотрел ладонь правой руки. Взял анатомический пинцет и достал из раны несколько небольших кусочков стекла, ополоснул их от крови в кювете. — Стекло тёмно-зелёного цвета… похоже на бутылочное. В таких бутылках коллекционные вина хранят**. Читал я как-то об этом.
Вениамин замолчал, что-то обдумывая.
— Слишком много противоречий, — заметил доктор Руус.
Доктора переглянулись, во взгляде обоих сквозило непонимание. Они оказались в затруднении. Вздохнув, Вениамин подтвердил замечание доктора Рууса:
— Да, ушибы и раны противоречивы. На ладонях раны как при защите. Но шрамы на фалангах и сломанная рука говорят об агрессии. Доктор Руус, помогите перевернуть тело, осмотрим спину.
Тело аккуратно перевернули. Картина, представшая их взгляду, оказалась удручающей. Спина тоже была расцвечена гематомами разной формы и оттенка.
— Так… на спине жертвы множественные гематомы: на правой лопатке, с левой стороны в подмышечной области и на пояснице справа. Надо сделать снимки всех гематом.
— Вени-иа-амин, смотрите, здесь тоже небольшое покраснение, похоже на укус какого-то насекомого, — доктор Руус указал на небольшой участок незатронутой синяками кожи между шеей и плечом.
— Минутку… — Вениамин внимательно рассматривал небольшое красное пятнышко округлой формы с чёрной точкой в центре. — Вы правы, похоже, это укус Ixodes Parasitiformes, чаще называемых клещики. Анализ крови поможет определить, заражён человек ИВЦ или нет. А может, конкретно в этом случае анализ будет нам бесполезен.
— Почему?
— Проводить анализ крови на Ixodi-инфекции можно только после десяти дней после укуса. До этого времени они ничего не покажут. А мы не знаем точно, когда парень мог заразиться. Во всяком случае, анализ крови лишним не будет. Он много чего интересного может показать. Так, внешний осмотр провели. Давайте теперь просканируем тело на внутренние повреждения и возьмём все необходимые анализы.
Доктора поместили тело в медкапсулу, запустив программу глубокого сканирования и забора анализов. Доктор Руус остался ждать результатов, а Вениамин в это время подошёл к Лансу с Михалычем, которые рассматривали и изучали одежду парня.
— Что у вас? Нашли какие-то следы или отпечатки?
— На рубашке пятно от вина, на пиджаке пятно от кофе. Отсутствие крови и слюны, — сухо, по-казённому ответил Ланс.
— Странно, у парня были порезы на ладонях и нет крови на одежде? — уточнил с удивлением доктор.
— Пчм?! сть н штнх нмнг, — ответил Михалыч.
— Значит, есть немного на брюках, — задумчиво повторил Вениамин. — А на куртке сзади есть отпечатки? И, Ланс, прекрати говорить шаблонно, давай по-простому, по-человечески.
— Хорошо, Вениамин Игнатьевич. Пиджак из замши. Замшевая кожа… сложный случай, слишком пористая. Вас интересует что-то конкретное?
— Да, смотрите, — Вениамин показал снимки спины. — Некоторые синяки в форме подковы, некоторые похожи на след от ботинка. Вот и хотел уточнить, что видно на куртке жертвы.
— Сейчас, — Ланс увеличил резкость зрения и начал сканировать заднюю часть пиджака. Закончив, указал на три участка на куртке, которые соответствовали гематомам на спине жертвы. — На пиджаке сзади явные отпечатки обуви. Здесь определенно отпечаток подошвы ботинка. А здесь след от каблука, здесь – носок туфли. Похоже, по нему как следует походили.
— Всё страньше и страньше!.. Всё любопытственнее и любопытственнее!.. — сказал доктор фразу из одной из своих любимых книг и продолжил: — Ланс, нужно сделать снимки следов на куртке. Покажем это всё Вадиму и капитану. А уж они решат, что дальше с этим делать.
— Сделаю, Вениамин Игнатьевич, — Ланс открыл альбом, который всегда брал с собой, и начал с точностью принтера зарисовывать отпечатки обуви.
Доктор Руус, наблюдавший эту картину, удивлённо спросил у Вениамина:
— А зачем он рисует? Можно же просто сделать снимки.
— А Лансу так больше нравится, — улыбнулся доктор. — Он так самовыражается. Да и качество совсем не будет отличаться от снимка. Скорее даже, результат будет более точным и детальным.
Альфианец пожал плечами. Его удивляли многие действия этих странных людей. Но в то же время было интересно наблюдать за их работой.
Раздался писк медкапсулы, сигнализирующий окончание обследования.
— Давайте посмотрим, коллега, что ещё нам покажет сканер.
Доктора углубились в изучение снимков и анализов на мониторе: что-то обсуждали, что-то рассматривали более внимательно.
Через некоторое время Вениамин связался по комму с капитаном Петуховым:
— Стасик, я знаю, от чего умер парень. Готов всё рассказать.
— Отлично, жду вас на борту «Надёжного» в салоне первого класса. Я с ребятами и Вадимом уже там.
— Хорошо, мы скоро будем, — закончил разговор Вениамин. Затем обратился к альфианцу: — Спасибо ещё раз, доктор Руус, за вашу неоценимую помощь. Было приятно и комфортно с вами работать.
— Мне также было приятно с вами познакомиться, уважаемый Вени-иа-амин. Жаль, что повод для знакомства такой печальный. Мне было интересно ассистировать вам. Узнал много нового. До этого мне не доводилось обследовать труп человека. Надеюсь, вы найдёте виновного.
***
Вадим уже подлетал к Ягодке, когда его настиг сигнал вызова.
— Слушаю, — ответил он, выводя звонок на дисплей.
На него смотрел его начальник – Сытник Андрей Олегович. Он тоже выглядел уставшим и немного нервным.
— Вадим, мне доложили, что ты подключил к расследованию штатских. Я же просил без особой суеты.
— Андрей Олегович, я за них ручаюсь, на них можно положиться. Проверенные не раз люди. К тому же, среди них есть врач и киборги, а я один. Мне всяко нужна помощь.
— Раз ручаешься, то ладно. Тебе виднее, какая помощь необходима – дело не секретное. Но если что, отвечать будешь ты. — Взгляд генерала был суров и строг. — По предварительным сведениям, которые дал мне брат, похоже на несчастный случай. Узнай детали и отпускай корабль. На меня тоже давят. Там не простые пассажиры летят. На какую-то Неделю конференций они, понимаешь ли, торопятся! — возмущению генерала не было предела. — Вот и подключают все свои связи, чтоб не задерживаться на Ягодке.
— А если там не случайная смерть, а убийство? Вы же понимаете, Андрей Олегович, что я не буду ничего скрывать!
— А я и не требую от тебя этого, Вадим. Потому и послал тебя, что ты честный, принципиальный и ответственный человек, а не только из-за того, что ты рядом. И на тебя нелегко надавить: где сядешь, там и слезешь, — усмехнулся генерал, — а контингент там ох как не прост. Так что выясняй всё как есть. Со своей стороны, постараюсь тебя прикрыть. Если там убийство – собери все необходимыe улики и свидетельские показания. И не позже, чем через 13 часов, ты обязан посадить всех пассажиров на корабль и разрешить вылет. Они должны продолжить свой рейс на Асцеллу.
— Но…
— Нет, Вадим, нам дали только 13 часов и точка! Отсчёт пошёл. Это приказ! Тут я ничего не могу поделать. — Генерал выглядел раздосадованным.
— А если там убийца, мы же его упустим?!
— Я не уверен, что там есть убийца. По всем показаниям свидетелей – это случайная смерть. Вот и выясняй. А там по обстоятельствам будем уже что-то решать. Сделай всё что можешь – после будет видно, что и как. Если дело нечисто – передадим его галактической полиции, они продолжат расследование на Асцелле. На этом всё. Я предупредил тебя. Жду твоего отчёта.
Вадим закрыл окно вызова и задумался. Эти временные рамки и требование отпустить всех пассажиров возмущали его. В принципе, его начальник хороший человек: всегда горой за своих подчинённых, всегда прикрывал их задницы от вышестоящего начальства. Но продвижение по служебной лестнице требует умения прогибаться, а иногда и закрывать глаза на некоторые моменты. Потому так и выходит: человек неплохой, но есть уже небольшая червоточинка.
Его размышления прервал очередной вызов, но уже от диспетчерской службы космопорта. Разрешив все вопросы с посадкой и стыковкой, Вадим связался со Станиславом.
— Стас, я уже стыкуюсь, где встретимся?
— Подходи к третьему шлюзу. Я тебя встречу. Нам уже есть что рассказать.
— Отлично. У нас мало времени, а успеть надо многое.
***
Вся команда «Мозгоеда» и Вадим снова собрались в салоне первого класса.
— Что известно о покойном? — спросил Станислав, обращаясь к Вадиму.
— Алекс Погодин, тридцать три года. Менеджер компании связи из Нового Бобруйска. Женат, есть трёхлетняя дочь. На Асцеллу летел на Неделю конференций. Лучший сотрудник года, поэтому компания премировала его билетом на рейс в первом классе. Больше ничего. — Всё это Вадим успел разузнать, когда летел к Ягодке. — Рассказывайте, что уже успели выяснить вы?
Тед, Дэн и Полина продемонстрировали все улики-находки и рассказали, где и что они нашли. Станислав сообщил о разговоре с капитаном Сытником и командой.
— А я знаю, от чего он умер, — подытожил всё Вениамин.
— С этого места поподробнее, доктор, — попросил Вадим.
Вся команда притихла и настроилась внимательно слушать Вениамина.
— У него внутричерепное кровоизлияние. Возможно, это и вызвало смерть. Мы сделали снимки, а затем я сделал вскрытие, чтоб быть точно уверенным. Что же обнаружили? Обширные аневризмы сосудов головного мозга: результат – отёк мозга. Проще говоря, вздутие мозга.
— Вот так штука, — протянул Теодор, передёрнув плечами.
— И не только из-за ударов по голове, — продолжил доктор. — У парня был жар. Сделали анализ спинномозговой жидкости. Обычно уровень белка составляет от 15 до 25 миллиграммов. У парня было 60, — пояснил Вениамин, а затем спросил, обращаясь к Станиславу. — Он не жаловался на головную боль?
Станислав пожал плечами:
— Я не успел этого выяснить, а в разговоре с командой ничего такого не упоминалось. Скорее всего, стюардесса дала ему какое-то обезболивающее. Мы уточним этот вопрос. А в чём дело?
— Он страдал скрытым случаем цефаледемлита.
Видя удивлённые и непонимающие лица вокруг, Вениамин пояснил:
— Цефаледемлит – группа заболеваний, характеризующихся воспалением головного мозга. Может проявляться как сердечный приступ, нарушение речи, делириум***, потеря сознания. Он сел на корабль, давление на высоте и при прыжке в червоточину увеличилось – и наш парень спятил.
— Выходит, он умер от этого цефала… цафела… цеваледемлита? — чуть ли не по слогам уточнил Вадим, но так и не смог правильно произнести название этой редкой болезни.
— Это только одна из причин смерти. Разрыв селезёнки, кровоизлияние в мозг, внутреннее кровотечение в грудной и брюшной полости. И, кроме того, у него был жар. Его сердце просто не выдержало.
— Да уж, полный букет, такое не каждый выдержит, — задумчиво заметил Станислав. — Человеку выстрелили в грудь, он бежит в дом, в доме случился пожар, рушится крыша, ему на голову падает балка – и он погибает. Кто виноват?
Все начали переглядываться друг с другом. Ситуация была весьма неоднозначная и запутанная.
— А всё же виноватые есть, — Вениамин снова взял слово. — Не знаю, что произошло в полёте. Один парень и столько повреждений. Одному человеку сделать такое не под силу. Должно быть, они были под наркотиками или пьяные. На куртке обнаружены отпечатки обуви. Ланс их зарисовал.
— Значит, он был не один, — веско сказал Вадим. — Что скажешь, Стас?
— У нас 10 свидетелей, которых мы ещё не опросили. Но со слов капитана корабля, они все твердят в один голос: «Парень сошёл с ума!». Придётся самим восстанавливать картину.
— А как же искин и записи системы безопасности? — вдруг спросил Теодор?
— А нету, — развёл руками капитан, — и это тоже нам предстоит выяснить: почему нигде в системе не зафиксировано, как и что произошло.
— Понятно… Так, Теодор, Дэн и Михалыч, остаётесь на борту, вдруг потребуется что-то уточнить. Пока что этот корабль – место преступления: скоро он может улететь и надо по максимуму всё выяснить, — начал раздавать указания Вадим. — Полина и Ланс, побудьте с пассажирами и понаблюдайте: как себя ведут, не сговариваются ли. Каждый из них под подозрением. Вениамин, будете с нами, вдруг у кого истерика приключится, а тут вы с успокоительным. А мы, Стас, с тобой начнём опрос свидетелей.
---------------------------------
Интересно о разном:
* Пальпа́ция (лат.
palpatio – «ощупывание») – физический метод медицинской диагностики, проводимый путём ощупывания тела пациента.
** Цвет винной бутылки может многое поведать о вине, которое в ней содержится. Коричневые и зелёные винные бутылки оказывают определённое блокирующее воздействие на свет, что может предотвратить окисление вина и облегчить винтажное хранение вина. Коричневый цвет фильтрует свет больше, чем зелёная бутылка, поэтому эта цветная бутылка относительно более благоприятна для сохранения вина, но коричневые используются реже. Для хранения сладкого белого вина используют прозрачную тару. Такая бутылка стала очень популярна в последнее время. Тем не менее, бутылки белого вина не обладают достаточной фильтрующей способностью для белого вина, розовых вин и сладких вин. Большинство этих вин готово к употреблению и не пригодны для длительного хранения и выдержки. Бесцветная бутылка также является визуальным сигналом потребителям, что вино предназначено быть выпитым молодым. В тёмно-зелёной таре хранят красное вино. Что касается сухих белых вин, то для их хранения используют светло-зелёные бутылки.
*** Дели́риум (лат.
delirium «безумие, бред» от лат.
deliro «безумствую; брежу») или дели́рий – психическое расстройство.
