Разбитые мечты
9 февраля 2021 г. в 17:14
Жизнь с Юрием стала для него тяжким бременем. Согласился, зная, что казни не избежать. Сколько слез он пролил из-за него? Сколько нервов истрепал?
Наверное, единственное, что их связывало — дочь, родившаяся не по любви. Полюбил Каспаряна не сразу, а когда понял, что вернуть Гошу за гранью возможного. Неужели он всю жизнь так и будет бегать от одного мужика к другому?
Витя мечтал о семье. Большой, крепкой, дружной семье. Хотел много детей. Время безжалостно шло вперед, забирая лучшие годы, красоту, молодость. Цою врачи говорили рожать как можно скорее, и Витя мечтал родить.
После рождения Николь Виктор и Юрий долго пытались сделать ещё одного малыша.
У Вити не получалось, и вот жизнь подарила ему шанс в лице Брагина.
— Алена, я родить хочу! — воскликнул брюнет, разговаривая с подругой по телефону. — У меня время на исходе!
— Попробуйте с Юрой ещё раз.
— С Юрой не получится. Я изменил ему...
Реакция Алёны оказалась именно такой, какую ожидал душегуб.
— Витя, ты с ума сошёл? Когда? С кем?!
— Вчера с Брагиным!
— Господи, — выдохнула на том конце подруга. — Чем ты думал? А если он узнает? У вас же семья, дети!
— Я люблю Олега, а он любит меня! Все взаимно, мы счастливы!
— Ты ведёшь себя, как шлюха! Определись. Сначала Гоша, потом Юра, Олег. Кто дальше? Игнат какой-нибудь?
— Какой, к черту, Игнат?! — раздраженно произнёс Витя. — Я люблю Олега и точка!
— Делай, как знаешь. Я тебе не помощник на этот раз.
Весь оставшийся день артист провел в мрачных раздумьях, ходил сам не свой. В мыслях крутилось одно: «Ты убийца! Душегуб!»
Он жалел. Совесть за все совершенное в прошлом мучила. Единственным желанием было забыть все случившееся, выкинуть из головы. Виктор осознавал, что он убийца: убил людей, избил многих и теперь понимал, что не заслуживал жизни, подаренной президентом. Темное прошлое навсегда останется с ним, будет преследовать до самой смерти.
«Самые жуткие эпизоды жизни прожиты» — мысленно успокаивал себя Цой, делая глоток сухого вина.
Под вечер вернулся Олег. Минуты в разлуке тянулись мучительно долго, как бы Витя не пытался отвлечь себя. Нежно приласкал, сжимая тело любимого мужчины в своих объятиях. Ласкал губами щетинистую щеку, обвивая тонкими руками шею, прижимался сильнее, в душе боясь, что все происходящее — слишком идеальный сон.
— Я скучал, — прошептал Цой, отрываясь от очередного поцелуя. — Пожалуйста, не уходи сегодня больше, будь со мной рядом.
— Вить, послушай, — перебил его Олег, — давай поговорим.
Брагин сел напротив и серьезно взглянул на любовника. Целый день думал о начавшихся отношениях с Виктором. Да, он любил его, но меньше всего хотел рушить новую семью любимого. А построить её удалось не самым простым способом. Множество преград пришлось пройти, и Олег не хотел портить ему и без того испорченную судьбу. Тяжело говорить сейчас о расставании в отношениях, которые толком не успели начаться.
Витя бегающим взглядом смотрел на собеседника, в душе ожидая самого худшего.
— О чем ты хочешь поговорить? — искренне не понимая, спросил брюнет. — Олег, все в порядке? Давай оставим тяжелые разговоры и просто поужинаем...
— Нет. Мы должны все обсудить, — возразил мужчина. — Родной, я не хочу разрушать твою семью. Мне прекрасно известно, как тяжело тебе далось построить её. Да, нам хорошо вместе...
— Не нужно. Не говори. Я не хочу слышать этого, пожалуйста...
— Ты простишь меня? — с надеждой в голосе спросил Брагин.
Виктор молчал, смотрел на него с полным разочарованием, чувствовал, как к горлу подкатывался ком. Вновь ему причиняют боль. Старые раны открылись, кровь текла алым ручьем из разбитого сердца. Он устал. Нет сил быть одиноким. Больше всего Виктор мечтал о сильном плече рядом. Мечтал влюбиться. Вулкан страсти, не успевший начать извергаться, потухал, возрождая внутреннюю войну. Он не плакал. Море слез давно высохло.
— Олег, я люблю тебя. Прошу: хотя бы ты подари мне хоть капельку счастья, о котором я так мечтаю! Умоляю: не оставляй меня, любовь моя! Ради чего весь этот спектакль одного актера? Кто она, признайся? Не надо лжи. Просто позволь мне находиться рядом. Большего я не прошу. Позволь подарить тебе всю мою нежность, позволь подарить тебе любовь. Я не смогу отпустить тебя!
Им обоим тяжело давался разговор, особенно Олегу. Он мысленно ненавидел себя за свое упрямство, презирал за то, что собственными руками разбивал самые искренние чувства Виктора. Да, он любил его, рядом с собой никого не видел рядом. Ни одна девушка мира не могла сравниться с ним по красоте.
Привлекательная, необычная внешность вдовца манила Брагина. В карих, восточного разреза глазах хотелось тонуть всю жизнь. Изящную шею Олегу зачастую хотелось сжать до фиолетовых синяков, заставить приоткрыть рот, чтобы пухлые губы жадно вдыхали воздух. Олегу нередко снилась подобная сцена по ночам.
Они стоят друг напротив друга. Страсть переполняет от влечения плоти. Оба возбуждены. Брагин медленно надвигается, заставляя Виктора вжиматься в стенку, бежать в никуда, смотрит на него карим взором, шепчет розовыми, искусанными до крови губами:
— Не надо...прошу...
Просьбы Цоя для Олега — пустой звук. Не успевает он моргнуть, как Брагин стоит рядом, вжимая в стену, прислоняясь ближе, подушечками шершавых пальцев сжимает точеную шейку. Сначала не сильно.
Изводит специально, растягивая пикантный момент, случиться который мог между ними только в пошлой фантазии. Надавливает сильнее, прикрывая доступ кислороду. Как и предполагал, рот самовольно открывается. Дышать практически нечем. На нежной шее от долгого удушья появляются синяки, как и хотел мужчина. Знал бы Виктор, как он сейчас сексуально изогнулся! Знал бы, насколько эротично извивался под Олегом в тщетных попытках вырваться из крепкой хватки. Силы между ними неравные. Знал бы Виктор, как он привлекателен!
Вдовец знает прекрасно и умело пользуется своей природной грацией. Тиранил назло.
Олег покачал головой, отгоняя назойливую картинку прочь. Пытался изо всех сил настроиться на серьезный разговор. Душегуб, напротив, отвлекал, заставлял забыть обо всем, привлекая все внимание к своей кровавой персоне.
«Олег, ты себя сам слышишь? Он убийца и опасен! Я не хочу сталкиваться с ним лицом к лицу. Мне не по себе от всей этой истории. Тебе ещё не надоело?» — пронеслись в сознании брюнета слова Марины. Признаваясь самому себе, Олег с горечью понимал: она права. Да, Виктор — убийца, они союзники, как ни крути, Бонни и Клайд во плоти, вместе до самой смерти. Их история идеально подходила для боевика про роковую пару, по типу мистера и миссис Смит.
Виктор сделал непоправимое: по вине психопата из жизни ушло немало людей. Они ни в чем не были виноваты, ушли лишь потому, что так распорядилось желание вдовца. Убивал в основном мужчин и женщин. Неоднократно избивал ни в чем не повинных людей. Жестоко, хладнокровно, самыми изощренными способами. Олег не раз наблюдал зверские побоища обвиненных Цоем жертв. Видел, как в темных глазах пылали дьявольские огоньки. Ему много раз приходилось вместе с ним заметать следы преступлений: выносил трупы, прятал их — и чудом удалось не попасться.
Олегу становилось не по себе при виде опасно сверкнувших глаз вдовца. Но даже несмотря на их темное прошлое, он продолжал любить Витю, затеял непростую беседу, сам не понимая для чего. Горел желанием прекратить. Печальные глаза Цоя заставляли его сердце обливаться кровью, понимая всю свою вину. Он разбивал его сердце, наполненное любовью. Олег ненавидел себя за свою тупость. Плевать, что Виктор — убийца-душегуб. Нет в мире людей лучше его!
— Я не в силах причинить тебе боль снова! — выкрикнул врач.
— Зато ты в силах убить мою любовь к тебе! Ясно и так: всю жизнь ходить мне черным вдовцом. Я знаю, что ты не хочешь быть со мной, потому что я убийца, сумасшедший, душегуб, да?! — начал выходить из себя Цой. — Я противен тебе? Конечно, зачем тебе я, когда есть она? Марина же у нас белая и пушистая! Она букашку не обидит!
— Не втягивай сюда Марину! Я лишь хочу, чтобы ты был счастлив. А я, в отличие от тебя, отдаю отчет своим действиям! Прекрасно понимаю: сделать тебя счастливым — не в моих силах! Да, ты сумасшедший, мне все равно на это! Я люблю тебя таким, какой ты есть.
Брюнет буквально замер от услышанного, открыв рот, не успел сказать. Неужели анализы положительные, и он псих, опасный для общества? Почему Олег сразу не сказал ему? Виктор долго мучил себя мыслями об этом. Долго прокручивал моменты казни, крики разъяренной толпы со словами: «Сдохни, душегуб! Сумасшедший! Чокнутый! Убийца!»
Как жить дальше? Понимал отчетливо: если все узнают о его диагнозах, то жизнь покатится к черту! Никуда же не примут на работу. Люди и без того откровенно побаивались, а его фамилия стал именем нарицательным. Все рушилось на глазах. Мечты разбивались в пух и прах, едва зажившие раны вновь кровоточили.
— Защищаешь её? А ты не думал, что и твою Нарочинскую я могу убить? Меня никто не остановит, — опасно прошептал музыкант, подавшись вперед, сжал своей прохладной ладонью запястье Брагина, заставив вздрогнуть. — Ты серьезно не понял, с кем имеешь дело? Обалдеть, конечно! Как думаешь, ты будешь жалеть о том, что связался со мной, когда твоя дорогая Мариночка окажется в гробу и будет гнить в холодной земле?
— Я уже жалею, — процедил сквозь зубы Олег. — Ты психопат! Место тебе в психушке, ты опасен для общества. Жаль, тебя не казнили в тот день! Я ни слезинки не пролил бы по тебе. Будь проклят, гореть в аду тебе, душегуб!
— Катись к черту! Ненавижу тебя. Из-за тебя я изменил Юре! Поверил тебе, развесил уши, как безмозглая школьница! Имей в виду, меня ты больше не увидишь. Я не вернусь! — влепив Брагину хлесткую пощечину, вдовец ушел.
Виктор психанул. Собрал вещи, уехал вместе с дочерью на такси, скрывшись в холодной ленинградской ночи.
Боль не давала покоя. Всю дорогу он был как на раскаленных углях. Ненависть запылала ярким пламенем. Поглаживая по головке спящую на коленях дочку, обдумывал ситуацию, произошедшую между ним и Брагиным. Чувствовал себя использованным, грязным. Сердце и без того не на месте.
Он ничего не мог поделать с влечением к Олегу. Молил бога остановить убивающее, запретное влечение. Правильно в народе говорят: запретный плод сладок. Олег, именно Олег заставлял сердце ускоренно биться. Он же и стрелял, заставляя кидаться грудью под пули. Болезненный ком все ближе подступал к горлу. Внутренности обжигали слезы, отчаянно пытавшиеся вырваться наружу. Нет, хватит слез. Надо быть сильным. Нужно крепиться. Хватит с него слабостей.
— Это точно он? — строго спросил Игорь, переводя взгляд на притихшего Сергея. — Нельзя допускать ошибки, Сережа. Мы должны выйти сухими из воды.
У столика в чайхане, где вальяжно расселся Игорь Николаев, стоял, покорно опустив голову, Сергей Жуков, а рядом с ним подросток на вид лет пятнадцати-шестнадцати.
— Да, Игорь Юрьевич. Точно он. Мои люди никогда не ошибаются.
Свой план певец вынашивал давно. Он, не скрывая, завидовал успеху своего крестника, мечтал больше всего на свете смерти Виктора. Плевать на детей и мужа. Игорю известен факт о сумасшествии Вити. После кончины певца можно списать все на неутешительный диагноз или же попытку суицида. Виктор много раз пытался покончить с собой, о чем свидетельствовали шрамы на его подтянутом теле.
Свои грязные интрижки против крестника Николаев затеял по одной веской причине, как он считал, — ради получения наследства.
Наследство у Цоя нехилое. Кучу денег можно получить, если идеально спланированное убийство пройдет успешно и без всяких промахов. Больше всего Игорь желал заполучить картину, по праву принадлежащую семье. Её написали ещё во времена Великой Отечественной войны. После переселения в Сибирь картина, хранившаяся временно в Ленинграде, бесследно исчезла. Игорь искал её. Поначалу от поисков толку не было. И лишь только сейчас они принесли плоды.
— Потрясающе! Артем, расскажи, как Цой связан с твоей семьей?
Мальчишка, не поднимая взгляда, тихо ответил:
— Пять лет назад, когда мне было только десять лет, он жестко убил мою маму. Она умерла у меня на руках от серьезных ножевых ранений, — всхлипнул он. — Я до сих пор не могу простить ему этого. Жаль, президенту не хватило смелости казнить его. Таким, как Цой, среди нормальных людей не место, Игорь Юрьевич!
— Мне искренне жаль, прими мои соболезнования. Артем, у меня для тебя есть задание. Если выполнишь его, заплачу тебе кучу денег, очень большую сумму. Ты же хочешь отомстить Цою за смерть мамы?
Виктор поздно вечером переступил порог дома. Уложив дочку спать, отправился в спальню, где встретился с Юрой. Каспарян сидел на кровати, читая книгу. Столкнуться с Цоем явно не ожидал, особенно в такое позднее время. Он потерял возможность увидеть Витю на выходных дома. Признаваясь самому себе, кредитор злился на супруга, специально не обращал внимания на все ласки, исходящие с его стороны, попытки соблазнить и так далее. Хотел дать понять, какого ему было, когда Витя упорно игнорировал его чувства, убивая их.
— Юра... — прошептал Виктор, скользя искусанными губами по щетинистой щеке мужа, применяя в ход язычок. — Хочу тебя...оставь скучное чтение...
— Дай мне нормально почитать, — огрызнулся мужчина. — Тебя носило черти где два дня!
Ты думаешь, я возьму и трахну тебя, забыв все переживания? Думаешь, поведусь на то, как ты специально виляешь задницей передо мной?
Юрий не желал смотреть в сторону мужа. Он из последних сил держался, стараясь не поддаваться на его провокационные действия. С трудом получалось не вздрогнуть, когда ладонь Цоя и вовсе сжала упирающийся о ткань штанов член, давно вставший, когда Виктор только зашел в комнату. Не все же Вите играть обиженного в их семье! Только у Юры получалось ужасно.
— Я же прекрасно вижу: ты хочешь меня, тебя заводит от одного моего шепота и похотливого виляния задницей. Или я ошибаюсь?
— Чертов засранец, — ехидно ухмыльнулся Каспарян, откладывая книжку в сторону, одним движением усадил супруга на колени, — оттрахать бы тебя, вставить по самые яйца!
— А ты вставь. Выеби меня так жестко, как только можно. Тебе никто не запрещает. Власть в твоих руках.
Ответить Юрию не дал раздавшийся дверной звонок. Пришел курьер из службы доставки еды. Он совершенно забыл о своем заказе из любимой чайханы.
Спустя десять минут они сидели на кровати, уплетая суши, которые неимоверно любил Виктор. Он ел их слишком много, отчего приходилось на время забирать палочки, чтобы тот все прожевал тщательно, не запихивая новые роллы.
Съесть много у Юры всегда не получалось. Доедал все обычно Витя. Он знал о том, каким большим фанатом японской кухни был его супруг. Так же и сейчас Цой с большим аппетитом уплетал все принесенное курьером.
— Мм, а ты чего не ешь? — произнес с набитым ртом вдовец.
— Я не любитель. Витя, с тобой все хорошо? — взволнованно спросил Юра.
Краем глаза он успел заметить медленно стекающую кровь с уголка губ Виктора, не на шутку заволновался за супруга.
Цой поначалу не понял, с чего вдруг такое волнение мужа. Он по всяким мелочам особо не трясся за него, будто тот вовсе хрустальная вазочка.
Лихорадка пробила все телож, от этого резко стало холодно, что заставило брюнета еще больше укутаться в шелковый халат. В висках стучало. Удушье сковывало осипшее горло. Откашливался собственной кровью, схватившись руками за глотку.
Зубы застучали перепрыгивая друг с друга. Перед глазами все плыло, как тогда от удушья, в ушах звенели церковные колокола. Цой бился в конвульсиях, умирая на руках у Юры.
Душегуб не слышал возгласы мужа, полные отчаяния. Каспарян на протяжении пяти минут пытался дозваться до любимого.
Виктор чувствовал, как сердце в груди начинало понемногу останавливаться, темнота постепенно поглощала, утаскивая на свое холодное, мрачное дно...