Не смей говорить мне : "Прощай". 2 сезон.

      Ночь — время для сна. Да, безусловно, однако у врачей всё иначе.       Операция длилась два часа, далась Брагину непросто, особенно после всего случившегося.       Он делал всё осторожно. Не хотел навредить любимому ещё больше. Руки дрожали и не слушались. Сердце в груди билось сильнее с каждым зашитым швом.       Олег переживал. На лбу от волнения образовались капельки пота, дыхание участилось, через маску дышать было не так просто, как хотелось бы. Всю операцию он ни разу не отошёл от стола, где лежал в бессознательном состоянии Витя. Врач боялся доверить его кому-то другому, считал, что произошло всё из-за их ссоры. Как только вдовец очнётся, с ним непременно нужно поговорить, а ещё рассказать обо всём Каспаряну, признаться во всём. Рассказать всё, как есть.       Спустя три часа Олег вышел из операционной. Он старался не обращать внимания на дрожь во всём теле. Смахнув тыльной стороной ладони капельки пота, подошёл к сидевшему в коридоре Юрию. — Юрий Дмитриевич, — потормошил его Брагин. — Юрий Дмитриевич, проснитесь.       Юра мигом подорвался. От волнения заснул прямо в коридоре клиники, так как сильно переживал за любимого, боялся за его жизнь.       Дело о покушении уже возбудили в полиции. Человека, отравившего Виктора, объявили в розыск. Каспарян не успокоится, пока не найдет и лично не набьёт этому подонку морду. Тот поплатится за всё. Справедливость восторжествует, и кредитор был уверен в этом на все сто процентов. — Ну что с Витей, Олег Михайлович? Скажите, не томите, пожалуйста! Он жив?       Мужчина устало присел рядом. Разговор предстоял быть долгим и непростым. Неизвестно ещё, какой будет реакция супруга Вити. Они не были знакомы настолько хорошо. Олег не питал к Каспаряну дружеских чувств. Сделав глубокий вдох, Брагин первым начал их сложную беседу. — Можете выдохнуть. С Витей всё хорошо, —улыбнулся Олег. — Юрий, я хотел бы поговорить с вами кое о чем. Вам лучше услышать это от меня и прямо сейчас.       Каспарян насторожился. Он не понимал, к чему клонил врач. Протерев пальцем переносицу, в душе боясь худшего, спросил: — Это как-то касается болезни Вити? — Нет-нет, что вы. По поводу подагры можете не переживать: болезнь отступает, всё хорошо. Я хотел поговорить о другом. Вам надо знать... Виктор... изменил вам со мной. Это произошло два дня назад. Мы переспали с ним, и у нас всё взаимно. Мне очень жаль.       Для Юры слова Олега были как гром среди ясного неба. Нет, бред какой-то... Виктор не мог вот так вот взять и изменить ему. У них же было всё так замечательно! Вместе растили детей, их считали самой красивой парой, и Витя наконец стал счастливым. Или же Юрию всё лишь казалось? А счастье в глазах душегуба —всего лишь фальшивая игра? — Не несите чепухи, Олег Михайлович! — возразил Юра. — Вы же всего лишь медик! Да и зачем Виктору дикий доктор Брагин? Извините, я вам не верю. Всего доброго. — Юрий, если не верите мне, то спросите Виктора! — окликнул его врач. — Мне нет смысла лгать. Я ничего против вас не имею, но то, что мы с Витей вместе, это правда.       Каспарян отмахнулся и, не став слушать бессмысленную речь медика, пошёл прочь. Мужчина даже думать не хотел о неверности мужа. Они клялись друг друга не предавать, быть вместе до самого конца. Разве после всего случившегося между ними можно думать о подобных вещах? Конечно, нет.       Глаза открылись с болью. Неприятный белый свет лился с потолка, добавляя нового дискомфорта. В висках стучало. Туман заполонил собой всё вокруг. Хотелось пить. Горло неприятно драло, клонило в сон.       Осмотревшись по сторонам измученным взглядом, Цой узнал знакомую больничную палату. Ничего не изменилось с прошлых времен: неприятные белые стены, жестковатая койка, накрахмаленное одеяло — однотипная больничная обстановка.       Виктор глянул в окно, пытаясь понять, день сейчас или ночь? Сколько пролежал в отключке?       Состояние паршивое. Именно в такие моменты хотелось отойти в мир иной, уснуть и не проснуться, погрузиться в вечный сон. Странную слабость вдовец ощущал во всём теле. Боль пронзала тело, заставляя вздрагивать, и от этого были не самые лучшие ощущения. Голова раскалывалась настолько, что даже просто оторвать её от подушки становилось настоящей пыткой.       Каждой клеточкой тела Виктор чувствовал неприятные швы, наложенные во время операции. Осмотрев помещение ещё раз, увидел сидевшего возле Юру. Устало улыбнувшись, протянул дрожащую руку к любимому, только тот отверг его.       Брюнет, не понимая отстранённость супруга, взглянул на него любящим взглядом, всей душой желая прикоснуться к родному человеку. Юра не смотрел в его сторону. Сомнения поселились в душе, когда на шее карие глаза увидели засос, который оставил явно не он.       Они давно не были вместе. Близость между ними последний раз была полгода назад и то в кабинке туалета в самолёте, когда летели в Париж на пару дней. — Юрочка, любимый мой... — прохрипел вдовец, приподнимаясь на локтях. — Родной, я скучал по тебе. Сколько я так лежал? Налей мне водички, пожалуйста, горло дерёт ужасно.       Опасно сверкнув глазами, Юрий, не поворачиваясь к нему, чувствуя, как гнев в душе рос всё больше, холодно произнес: — Два дня. Ты должен признаться мне. — Я не понимаю, о чём ты, любимый. Объясни, пожалуйста.       Цой посмотрел на мужа, совершенно не зная, откуда в нём взялась злость к нему. Сейчас он больше всего хотел прижаться к супругу. Приголубить, согреть своим теплом, подарить самые искренние чувства, любить и не расставаться. Прижать к груди, быть рядом с ним всю оставшуюся жизнь. Как он мог поддаться на провокации Брагина и изменить? Виктор запутался в этом бесконечном лабиринте любви и страсти. Он понимал, почему Каспарян с ним так жесток. Понимал, из-за чего поселился холод в его душе. — Я видел засос на твоей шее. С кем ты спишь? Отвечай! — начал выходить из себя мужчина и в порыве нахлынувших эмоций схватил душегуба за глотку, крепко сжав. — Говори, кто он! — Ты о чём? — прохрипел Витя. — Пожалуйста, отпусти... больно мне... — Надо отвечать, когда тебя спрашивают! Живо отвечай мне! Кто тебя трахает, сука? Я придушу тебя, если ты мне не скажешь, кто этот хмырь!       Захлебываясь слезами, певец, ощущая, как воздух покидает его лёгкие, сиплым голосом ответил: — Брагин... я сплю с Брагиным...       Вместо ответа последовала хлёсткая пощёчина. Удар оказался настолько сильным, что Вите пришлось отвернуться, схватившись рукой за место удара. Щека горела от адской боли, на карие глаза наворачивались очередные слезы обиды.       В этой ситуации обижаться должен был Юрий. Изменили ему. Да, Виктор знает об измене не меньше мужа. Ему изменяли и очень много раз. Он терпел боль, которую сейчас по его вине терпел Юра.       Зачем он поступил так? Предал, разрушил всё то, что строилось так долго. — Мразь! Шлюха! Подстилка! Как ты мог? Я любил тебя, Витя! Ты убийца, умеешь только убивать. Как я только связался с тобой? Псих! Ненормальный! — мужчина, не сдержав свои порывы, ударил кулаком по смуглому лицу.       Появилась новая ссадина. Боль опьяняла. Кровь стекала с разбитой губы, но сейчас Виктор не обращал внимания на побои. Желания ссориться с любимым не было. Есть одно: быть рядом.       Просить прощения Витя никогда не умел. Умел лишь отравлять всё своим эгоизмом. Как говорится, всё в жизни надо попробовать.       Когда Юрий отошёл от него, Цой, с трудом поднявшись, шагнул навстречу, ласково обнял сзади, обвивая руками сильные плечи. Прижался сильнее, боясь отпустить.       Витя понимал свою вину. Нельзя разрушать их семью. И он запрещал самому себе убивать любовь к Юре. Роднее нет человека. С Брагиным пора остановить роман. Витя не хотел терять любимого супруга. Он единственный, кто действительно любит и остается рядом и в злате, и в бедности. Вместе шли плечом к плечу через тернистый путь, делили раннюю боль потерь. Гоша — его тёмное прошлое. Юра же — светлое настоящее. — Любимый мой... я виноват. Прошу, прости меня! Я не хочу потерять тебя. Ты мне дороже всех на свете! Один раз я уже потерял мужа, второй же раз не хочу. Прости. Дай мне шанс...       Каспарян не мог долго злиться. Слишком сильна была его любовь к чёрному вдовцу. Они разные, как инь и янь, день и ночь. Виктор — чёрное, а он — белое. Различия объединяли их, делали одним целым. Их не волновали китайские гороскопы, они и без того понимали, как сильна страсть и насколько схожи их внутренние Я, пусть и прежнее кредо вдовца разрушилось, оставив после себя лишь миллион осколков. — Я люблю тебя. Прости, не сдержался. Обещаю, что никогда больше не ударю. Ты мой драгоценный и самый любимый псих, — ухмыльнулся шатен, касаясь губ супруга. — Ты любишь меня даже не смотря на то, что я псих? — страстно прошептал Цой, заглядывая в глаза напротив. — Тебе ведь всё равно? — Конечно, всё равно. Ты мой любимый псих! Просто будем вместе, несмотря ни на что. They say, Don't trust, You, me, We, us, So we'll fall, We must, Just you, me, And it's all about, It's all about It's all about us, all about us It's all about, all about us All about us