Цвет Харуки алый

Дергая очередную вешалку с чем-то цветастым и шелковым, Таканори недовольно скривился. Покопался ещё немного в бесконечном ряду пёстрой безвкусицы, дешевого ширпотреба и бабкиного стиля. Ну как по его особому прихотливому теперь мнению. При других обстоятельствах он бы сейчас с радостью отоваривался где-нибудь в источающих ароматы брендов и орхидей магазинчиках Гинзы, сверкая золотой кредиткой и с легкостью закидывая пухлые бумажные пакеты в свой кабриолет. Но финансы его по-прежнему пели не те музыкальные композиции и оставалось только ждать звёздного часа. Поэтому в свой редкий выходной, чтобы не сдохнуть от скуки, а заодно, от голода и как-то разнообразить свой пресловутый досуг, Таканори решил занять себя чем-то расслабляющим. Ненавязчивый шопинг вполне подходил. Но так как финансовое положение обязывало к бомжеванию, пришлось остановиться на секонд-хенде. И не для себя любимого, во имя искусства, будь оно неладно. В последнее время его особенно озаботил образ Харуки, поэтому, недолго думая, он уже как час ковырялся в женском отделе. Выудив нечто потемнее и в строгом фасоне, Таканори подошёл к зеркалу, прикладывая вешалку с платьем к себе. Не Коко Шанель, конечно, с ее маленьким и черным, но в целом оптимистично. Проходившая мимо девушка продавщица с подозрением покосилась в его сторону, но никак больше не отреагировав, покатила тележку с грудой одежды дальше. Тано выдавил дежурный приветливый оскал ей вслед и вернулся к оценке собственного отражения. А что, вполне недурно. — Я говорю, вполне недурно, надо брать, — проговорил он уже громче, вспомнив о раскладушке сотового, прижатого плечом к уху. — Чем ты там опять занят, а? — послышался сонный голос Такашимы. — Занята, я бы сказал, — хмыкнул Таканори, пихая вешалку с платьем обратно, и зашагал дальше, проводя ладонью по пестрому ряду тканей. — Девичьему сердцу захотелось обновок, да вот только никто не спонсирует. — Ты что-то имеешь против моих костюмерных талантов, мадмуазель? — вяло поинтересовался Кою, заразительно зевнув и щёлкнув зажигалкой. — К тому же я не один этим занимаюсь. — Ну что ты, что ты! Ты ж у нас бог стиля, практически Готьё. — Да пошел ты! — беззлобно хохотнул Такашима. — Я вообще-то серьезно. Моей скромнице именно этого и не хватает — серьезности строгих костюмов и юбок-карандашей, — начал непринужденно вещать Таканори, сунув в зубы сигарету. — Что-нибудь элегантное, свежее, как новый Роллс-Ройс. Что-нибудь в стиле принцессы Ди. — Харутян осмелела и решила показать ножки? — Я что, зря прошел тридцать кругов ада, чтобы их побрить?! — искреннее возмущение вырвалось вместе с завафленным фильтром нефункционирующей курительной смеси. — Обижаешь, начальник. Ножки у Харуки ничуть не хуже Дафны, а то и до стройных девочек Мэрилин не далеко. — Кажется, ты ошибся профессией или клея нанюхался, в общем-то мне без разницы, — Такашима напустил безразличный тон, делая глубокую затяжку. — В любом случае о таких переменах надо договариваться с Кай-саном. — Ну в этом тебе нет равных, дорогой друг. У вас же с ним, так сказать, особая связь. В смысле… некий особый тандем. — Это в каком таком смысле?! — Да все уже в курсе, Кою. — О чем же? — голос Такашимы заметно напрягся, готовясь услышать ответ. Таканори же беззаботно продолжил, размахивая не прикуренной сигаретой и устало плюхаясь на велюровую скамейку: — Что ты оказывается любитель облизывать задницы начальства, так по крайней мере перешептываются за твоей спиной. Я лично ничего против не имею, если оно действительно того стоит. — Пусть шепчутся, мне похерам. — Тебе виднее, главное не палиться, так ведь? — многозначительно понизил голос к концу фразы Тано. — Хмм… может всё-таки нежно коралловый, как думаешь? — Я думаю, ты слишком вжился в роль, а это может плохо кончиться. Так что завязывай. — Знаешь… хотел вот спросить… ты бы пошел на свидание с мужиком? Не то чтобы Таканори действительно хотел о таком спрашивать, но вдруг понял, что этот бред откровенно голубых тонов уже довольно давно разъедает его мозги. — Эээм… — озадаченно промедлил Кою, будто даже глубоко задумываясь, но с лёгкостью продолжил, — для меня нет принципиальной разницы, если зовут и человек тебе симпатичен… А вот если он особенный, то стопудов пошел бы. — Особенный… ага. — Что, решил попробовать новое веяние? — Я не виноват, что бабой моя личная жизнь гораздо насыщеннее, — обреченно вздохнул Тано, сминая в пальцах столько пережившую сигарету и отправляя в карман. — У тебя там случаем девчонок свободных не завалялось? Не обязательно моделей, но с пропорциями попышнее, ага… Продолжая бренчать в перегревшуюся мобилу, несостоявшийся кутюрье направился к выходу. По пути заруливая в мужской отдел, схватил первую попавшуюся толстовку и завалился на кассу. Послесъемочная суета все ещё кипела: уборка осветительных приборов, камер и прочих бесконечных приблудов киномира. Будто они тут «Титаник» снимали, а не малобюджетную задрипанную арт-картину. Интересно, он бы мог сыграть так же хорошо, как Кейт Уинслет…? Ну сцена с дверью точно получилась бы блестящей. А после они с Лео могли бы стать закадычными друзьями и беспечно тусоваться на Голливудских холмах с блэкджеком и отборными шлюхами. Поймав себя на очередной порции звёздного бреда, Таканори устало прикрыл глаза. Когда же его неуёмное воображение наконец уже уменьшится раза так в три до размеров инфузории-туфельки, а то эти дебюты шизофрении уже порядком задолбали. Каждая клеточка его измотанного ненормированным графиком тела, каждый ненакачанный мускул сейчас слёзно молил о дозе хорошего отдыха, горячей воде и мягкой перине. Надо будет обязательно сгонять в онсен, отметил про себя Таканори, уже красочно рисуя ванильные фантазии о том, как будет полоскать свои измученные телеса в блаженном кипятке с приятным ароматом влажной древесины. Даже настроение поднялось. И тихо мурлыча какую-то мелодию, он продолжил свои попытки уползти незамеченным со съёмочной площадки. Тано так глубоко погрузился в свою страну кисельных рек и молочных берегов, что не сразу ощутил на себе пристальный взгляд нечта, стоящего в проеме двери, ровно наполовину скрытого деревянным откосом. Угольно черный глаз, не моргая следил за ним, будто из потустороннего мира, желая добраться до его внутренностей, проглотить и забрать себе его забившуюся в ужасе душонку. От подобного зрелища и соответствующих ассоциаций в стиле азиатских хорроров, табун мелких мурашек непроизвольно пробежался между лопаток. Брр… такое может напугать до усрачки. Но прищурившись и поймав нужный фокус своих близоруких зрительных иллюминаторов, он заметил густо-зеленую растительность, торчащую из-под нелепой шапочки. Пугающее нечто тут же перешло в разряд уже сто раз знакомого партнёра по съемкам. Таканори выдохнул, возможно даже громче положенного для нежной барышни, и потерял всякий интерес. Чудом увернувшись от светотехника с массивным агрегатом киноиндустрии, он поковылял дальше к спасительному коридору, добраться до которого оказалось не так просто. Упорно глядя под ноги, перешагивал через змеевидные полчища проводов, не приведи господь тут навернуться и не грациозно пропахать светлым ликом главной героини полплощадки, а если ещё силиконовые сиськи вывалятся, да искусственные кудри слетят, вообще проблем не оберешься. На секунду представив себя маленьким, но смелым хоббитом, несущим треклятое кольцо всевластия в жерло вулкана, Таканори усмехнулся. Бредовые фантазии собственного производства всегда придавали ему сил, так что, слегка приподняв подол длинного платья, он уже увереннее зашагал вперёд в страну тишины и отдыха. Но героический кураж был нагло прерван. Были бы у него сейчас лук и стрелы, залепил бы похлеще Леголаса. — Эй, Харутян, постой! Таканори остановился на полушаге, обернулся, выдавливая непонимающую улыбку миловидной девушки. — У тебя тут кое-что выпало… Боже, надеюсь не грудь, нервно пронеслось в мозгу, и Тано машинально ощупал себя. Накладные ресницы вроде тоже были на месте. Тем временем к нему на всех парах приближался Дайске, радостно лыбясь во все 38 и тряся что-то в руке. Так и ослепнуть недолго от этой рекламы Колгейт… — Вот. Ты, похоже, не заметила, — Дайске протянул помятый листок со знакомыми каракулями. И когда только успела, злосчастная бумажка… из чулка вывалилась что ли… — А… Мерси, — поспешно кивнул Таканори, собираясь забрать пропажу, но любопытные пальцы не отпускали. — Тут что-то интересное, на детский рисунок смахивает. У тебя что, есть дети, Харутян?! — Не… я… — И ты скрывала? Это же прекрасно! Дети же цветы жизни! — взгляд Дайске упёрся в Таканори, став добродушным, с оттенком некого сочувствия, будто он как минимум многодетная мать, в отчаянии ждущая алиментов от отца алкаша. — Нет, ну что вы, мне ещё рановато, — поспешила уверить его в обратном слегка оскорбленная леди. — Это… это просто ребус. — Ребус? — цепко поглядывая на отупелую физиономию красноволосого героя-любовника, Таканори сразу же исключил его из списка претендентов на хозяина неопознанного бенто. Круг подозреваемых сужался, но жопе не легчало… — Ну да, что-то вроде загадки. Мы так с подружками развлекаемся. Загадываем друг другу разные места встречи, а потом собираемся и смеемся… Как тупоголовые дуры, добавил про себя Тано. И с чего он вообще взял, что в этом долбаном рисунке засекречено место встречи? Хотя, черт его знает… — Как мило, — протянул оживший Дай, снова ослепляя улыбкой. — И что тут на этот раз, какое место…? — Да… я пока ещё не догнала, в смысле, не разгадала, ага, идиотка… — последнее слово Таканори смущённо захихикал, молясь про себя всем известным и остальным богам, чтобы эта светская, мать ее, беседа поскорее закончилась. — Ну, тут что-то похожее на фонтан вроде, круглый такой, — тонкие брови Дайске задумчиво сдвинулись, изображая сложную умственную деятельность. — Здесь ещё иероглифы есть, кажется «зелёный», а вот тут ещё в самом углу, смотри… — Дааа… — Таканори скромно прильнул поближе, следя за пальцем, скользящим по мятой бумаге. — Кандзи «Хибия» вот здесь. Я понял! Это парк возле станции Хибия, там и фонтан есть, — беспечному восторгу Дая не было предела. — Сходи, проверь, твои подружки точно там! Поймав на себе колючий, как все кактусы Мексики, взгляд откуда-то сбоку, Таканори отвлекся, заметив неподалеку светловолосого принца по имени, кажется, Шинья и поспешил отвернуться. — Спасибо вам за помощь, Дайске-сан. Скомкано попрощавшись и кокетливо похлопав ресницами напоследок, Таканори со скоростью Фореста Гампа ретировался в свою долгожданную гримёрку, прихватив теперь уже разгаданный ребус. Прохладный вечерний ветерок приятно задувал в сильно надвинутый на глаза капюшон свежекупленной толстовки. Блаженство свободы от ненавистного корсета и прочих актерских прибамбасов, засевших уже в печёнках, доставляло истинный кайф. Таканори неторопливо шаркал от черного входа съёмочного павильона через пустую стоянку и дальше к оживленной улице. Сейчас бы порцайку удона с тенпурой, да побольше. Но его карманы по-прежнему уныло звякали скудной мелочью, так что на многое рассчитывать не придется. Может звякнуть Такашиме и соблазнить его на ночной поход по забегаловкам? Впрочем, в последнее время он слишком часто пользовался кошельком друга, пусть и заслуженная дань, ведь это Кою втянул его в сей авантюрный паноптикум. Но становилось как-то неудобно, что ли… Хотя когда это его вообще мучали приступы угрызения совести, а…? Пальцы Таканори уже заманчиво щупали пластик мобильника в кармане, пуская в голодное воображение красочные картины сытных горячих блюд и напитков, но выбрали сухую гладкость сигаретной пачки. Он остановился, чтобы прикурить, сдвинул на подбородок черную маску. Безоблачное звёздное небо невольно завладело его вниманием. Темная материя, засвеченная огнями большого города, переливалась блеклыми крапинками, унося его мысли куда-то в небытие. Он внезапно задумался о своей жизни, о том, что произошло с ним за довольно короткий период, столько невероятных событий, впечатлений, нового опыта. Признаться честно, башка его ехала кругом, как долбаная карусель с лошадками. Остановите Землю, я сойду… Но как ни странно, сходить ему совсем не хотелось. Где-то в недрах души он даже был счастлив и рад всему с ним происходящему. Такое неадекватное и умалишенное чувство первооткрывателя. Да и связанно оно было не только с работой. Будто внутри него что-то незаметно просыпалось, непривычное и новое, забыв сообщить владельцу о своем мистическом появлении, но вместе с тем такое естественное и давно знакомое какой-то его части. — Зелёный, значит, — тихо хмыкнул Таканори, продолжая стоять, запрокинув голову и выдыхая густой дым куда-то в черноту вселенной. — Любопытно… Негромкий хруст затормозивших шин не сразу обратил на себя его внимание. — Эй, Харутян! — вкрадчивый голос вывел его из сентиментальных раздумий, приправляя флером сегодняшнего дежавю. — Тебя подвезти? — А..? Рассеянный взгляд прошёлся по глянцево-чернильной поверхности остановившегося рядом с ним автомобиля, из приоткрытого окна которого на него с усмешкой смотрел Кё. — Я спросил, может быть тебя подвезти? — Да, нет, я тут недалеко… — Таканори осекся, осознавая, что сейчас он вовсе не миловидная героиня голливудской картины, а обычный зачуханный пацан. — Сама доберусь… Два угольных глаза спокойно осматривали его, без тени удивления, негодования или неприязни. — Как пожелаешь. Тогда до завтра, — Кё едва заметно пожал плечами, вдавливая газ, и машина бесшумно двинулась вперёд, исчезая за поворотом. — Ага… Таканори так и остался стоять с зажатой в губах сигаретой. Все тело будто окаменело, не желая двигаться, хотя все его существо хотело бежать как можно дальше и не оглядываться. Через несколько минут пришла пустая злость на себя и досада. Надо же было так тупо облажаться, а…! Ведь он сто раз все проверил перед выходом, никого нигде не оставалось, кроме бабульки уборщицы и тут такое… С грубым отчаянием отбросив окурок, Таканори сокрушенно плюхнулся прямо на холодный асфальт. Кажется, теперь ему точно пиздец…