Цвет Харуки алый

— Давай ГАСИ ЕГО, НУ! — увлечённо воскликнул Каору, без остановки жмакая на курок игрушечного пистолета. Сейчас он был скорее похож на радостного сорванца, впервые наткнувшегося на Дэнди или порно журнал, чем на тридцатилетнего зрелого мужика. Впрочем, актёрам свойственно перевоплощение. К тому же его прикид — футболка с «Металликой» под кожанкой и потертые джинсы, по-гопницки звенящие массивными цепочками, никак не соответствовали предыдущим образам. Да и не важно все это, ведь сегодня атмосфера была неофициальной, настроение весёлым и азартными с табличкой «мне снова 17», а общение на удивление раскованным. Но назвать сие действо СВИДАНИЕМ у Таканори язык все же не поворачивается, скорее так — тусня дружбанов в Пачинко на баблишко богатых предков. Хотя это было всего лишь начало. — Ну куда ты? В башку ему целься! — Сдохни, тварь! — в эпической позе «круче только Клинт Иствуд», Тано сделал пару выстрелов в огромный экран и прокрутив пистоль на пальце самодовольно просиял. — Завалил засранца. — А ты неплох! Игра была окончена и Каору в похвальном жесте сжал его плечо, кривя губы в одобряющей усмешке. — Ну что, пойдём поедим? — Угу. Покинув шумный зал игровых автоматов, они окунулись в не менее оживленный Кабукичо, лавируя среди сотни туристов и желающих оторваться. Таканори все не унимался бодро жестикулируя и дымя сигаретой, эмоционально вспоминал лучшие моменты пройденных игр, кто кого сделал и как нехерово угандошил толпы зомби. Каору слушал и кивал, будто ему действительно было очуметь как интересно, периодически обхватывая то за плечо, то под локоть своего беспечного спутника, отгораживая от неминуемых столкновений с прохожими. Когда словесный поток восторженного бреда немного стих, они уже оказались в такси направляясь в другой район. Таканори решил вообще не следить за ситуацией, куда они едут и что будут делать, выпитое на ходу пиво уже чуть подплавило мозги, да и с этим ещё недавно казавшимся стрёмным и подозрительным типом, сейчас на удивление было комфортно. Он вновь поймал себя на мутной мысли что, как и с Кё, теперь уже с Каору они вполне могли бы стать хорошими друзьями. Но не дремлющий внутренний голос вновь гаденько захихикал «ты че несёшь, а? Какая нахрен ДРУЖБА?» и сладким шепотом добавил «уж не у тебя ли на него встал…?» Тано раздражённо мотнул головой, посылая в далёкие дали яркие и сочные картинки тут же вспыхнувших воспоминаний. Совершенно дикий поцелуй хоть и в рамках съёмок, необратимо выбивший почву из-под ног, вкус чужих наглых губ, так неожиданно оказавшийся тотально крышесносным. Ну нахер! Не было ничего, все это лишь результат долгого физиологического воздержания, не более того. — Таканори? Ты тут? — А? — Я говорю, ты как к стейкам относишься? — хрипловатый голос Каору будто прошёлся по позвоночнику, дразня тембром все сжавшееся естество. — Я? — Может слышал, что стейки из Кобе считаются самыми вкусными. Ты бывал в Кобе? — А ты? — тупо выдал первое, что подвернулось, взгляд Таканори блуждал где-то в районе подбородка Каору, плавно скользя выше и залипая. — Я там родился. — Оу, здорово. Надо будет как-нибудь сгонять. Там наверняка красиво, море и рыба вкусная… Всё ещё плененный собственной туманной фантазией о притягательных устах, Тано не сразу заметил, что расстояние между ними резко сократилось и лицо актёра очутилось как-то слишком близко, обволакивая дурманящим парфюмом. Тёплые пальцы мягко коснулись его щеки пробираясь к уху, сжимая затылок в характерном жесте. — Похоже тебе абсолютно похер на стейки? — А? — Может тогда поищем другое место? — понизившийся до томительно приятного голос полоснул сознание опасностью. Наконец подняв глаза и встретившись с потемневшим взглядом Каору, Таканори резко очухался, неловко ретируясь к дверце такси. — Нет, что ты! Стейки — это замечательно, я люблю мясо. «Чтоб меня черти драли и как у него это получается…? Стейки, блять…» Ошеломляющий бесподобный невыносимый вкус нежного сочного мяса быстро выбил всю дурь из его башки, с каждым кусочком, оставляя лишь непрерывный пульсирующий оргазм всех рецепторов. А в сочетании с горчащим нефильтрованным пивом их трапеза превращалась в полнейший катарсис, похоже такой привычный и обыденный для Каору. Но Таканори поймал себя на уже знакомой мысли, что он снова сдох и попал в радужный парадайз созданный специально для него. Ощущение лёгкого дежавю все же маячило где-то в глубине сознания, впрочем, ничуть не мешая ловить очередной зарождающийся приход. Покончив с наивкуснейшим блюдом, Таканори и думать забыл про еду, полностью погружаясь в неторопливую атмосферу небольшого, но очевидно не для простых смертных ресторанчика. Приятная музыка, приятная тягучесть вечера, хмель приятно дразнил вены очередной порцией тёмного пива и даже самый настоящий камин с тихим треском поленьев как-то по-особенному будоражил. Ну а если совсем по-чесноку, в чем Таканори не собирался себе признаваться, больше всего этого лакшери антуража его будоражил человек сидящий напротив. Каору что-то увлечённо вещал о своих былых съёмках с каким-то известным режиссером, благородно смоля сигарету. В то время, как Мацумото крайне внимательно слушал, очерчивая пальцами запотевший пивной бокал. Вернее, усердно делал вид, на самом же деле все дальше отъезжая в необъяснимые, но увлекательные дали собственного бреда. Подперев щеку кулаком, он с пьяной вальяжностью позволил себе поднять взгляд дальше столешницы, погружаясь в маниакальное наблюдение. Наверное, Каору можно было назвать красивым. Хммм… пиздецки красивым. «Особенно с пьяных глаз, ага» поддакивал язвительный голос из недр. Не, ну разве у обычного мужика может быть такая густая шикарная шевелюра. Длинные чуть вьющийся пряди ловящие отблески огня, сейчас почему-то особенно привлекали, так что хотелось зарыться пальцами, потянуть подергать, проверить не парик ли. Таканори усмехнулся своим глупым мыслям, продолжая открыто разглядывать. С блядски привлекательными губами уже все было понятно и скорей бы пройти дальше. Ну а черты лица, такие четкие, правильно заостренные, шероховатость кожи и снова захотелось дотронуться, пробуя тактильность. Впрочем, лицо как лицо, казалось бы, ничего особенного. Но что-то такое в нем определено было. Может виной всему острый заносчивый взгляд, вместе с тем мягко проникающий до самых внутренностей, так что невольно тянуло сразу капитулировать, сдаться без боя. А вот усы казались неуместными на этом лице, может слишком густые, в общем ничуть не портили целостный облик. И когда бы ещё он так пристально разглядывал малознакомого мужика, ключевое слово МУЖИК. Да особо никогда, хотя, впрочем… Таканори вяло осознал, что снова нагло врет сам себе. Мимолетные воспоминания о совсем другом человеке, наконец вытолкнули его из визуальных блужданий. — А ты где ещё снимался? — Каору щёлкнул зажигалкой, откидываясь на спинку упругого кресла. — Ну помимо этой эпатажной пробы? — Да я вообще эпатажный, — усмехнулся Тано, крайне не желая вдаваться в подробности. — Может прогуляемся? — Что ж, у меня как раз есть неплохая идея. Небольшой зал концертного клуба тонул в предвкушающей темноте. Толпа ожидающих фанатов собралась не слишком большая, но плотная, ощутимо подпирая со всех сторон. Таканори глуповато улыбался, разглядывая сцену, уже не совсем соображая где находится. Ибо резкая смена декораций за сегодняшний вечер оказалась более чем впечатляющей, не иначе как кадры в кино. Шум голосов обволакивал, приглушённый свет прожекторов скользил по лицам, но Тано чувствовал лишь приятное тепло тела Каору, вплотную стоявшего позади него, ненавязчиво придерживая за плечи. Концерт начался так же внезапно, как и все происходящие в помутневшем от алкоголя сознании. Бодрые гитарные рифы, восторженные крики, разноцветные вспышки, вызывали невольную инерцию, так что хотелось двигаться в такт, может даже кричать в унисон всем этим собравшиеся людям. Название группы он не знал, как и не разбирался в жанре, но кажется ребята отжигали по полной. Неконтролируемое веселье рвалось наружу подростковой раскованностью движений, когда же он был на подобном представлении последний раз сложно было вспомнить, да и ни к чему сейчас. К черту рассудок, если и отрываться, то на всю катушку. Таканори уже готов был обезумевши нырнуть в самую гущу, возможно даже залезть на сцену или вытворить ещё что-нибудь нелепое и сумасбродное, но был вовремя остановлен. Мягкие, но сильные руки требовательно обвили его поперёк учащенно вздымающегося живота, забирая в тугой жаркий плен. — Похоже тебе тут нравится, — голос Каору прозвучал на удивление отчётливо в самое ухо, обжигая дыханием и постыдно подкашивая колени. После этого Таканори помнил все весьма смутно. Концерт вроде бы закончился, и они почему-то оказались за сценой. Каору все вёл его куда-то, заботливо придерживая за плечи. Знакомил с какими-то людьми, как оказалось только что выступавшей группой. Громкие взрывы смеха, смесь запахов парфюма и пота, смена коридоров, узких комнат, яркий жёлтый свет бьющий в глаза. Всё это походило на бесконечный марафон праздничного фестиваля, мельтешащие сочные краски бумажных фонариков. В его руке снова непонятно какая по счету банка пива, веселье через край. Единственное, что не давало ему скопытиться уже где-нибудь под забором — крепкая и надёжная рука Каору, перманентно придерживающая, то за плечо, то за пояс, то развязно обнимающая за шею. И вот они уже в такси, втиснутые вместе с шумной компанией пьяных музыкантов. Снова очередной бар или изакая, кусочки жареной курицы, маринованные мояши и нескончаемое море алкоголя. А потом Таканори просто окончательно перестал следить за происходящим. Он превратился в одно тягучее нескончаемое желание. Начиная с бешеного трипа от концертного зала и где-то в районе первого бара-караоке, его слипшееся в увеселительном угаре сознание, никак не покидала одна навязчивая идея. Отчего-то жутко тянуло зарыться носом в шею Каору, куда-то под густые пряди спутанных волос и просто закрыть глаза, украдкой втягивая упоительно терпкий аромат кожи. Кажется, он не раз представлял себе это, когда Каору садился слишком близко, а может даже обнаглел и сделал это наяву, пока никто не видел. Но походу праздник кончился так же внезапно, как и начался. Они остались вдвоём, очутившись на тихой безлюдной набережной, а с горизонта над рекой едва заметно наползал рассвет. Таканори пошатываясь плел уставшие ноги, но заносчиво смахивал со лба спутанный хаер бодрясь до последнего. На нем откуда-то оказались солнцезащитные очки, впрочем, нисколько не смущая. Каору в общем-то был не лучше, только вида не показывал, сдержанно пыхтя сигаретой, футболка выглядела мятой, а кожанка небрежно болталась на плечах. — Ты как? В порядке? — Ззбись, — невнятно выдал Таканори, срывая надоевшие очки и пихая куда-то в карман, тут же принявшись искать там же пачку сигарет. — Думаешь… Меня так легко сломать? Ха! — Да, ты крепкий. Не ожидал. Каору тоже остановился, последовал примеру Таканори и расценив его вялые попытки правильно, благородно всунул свою сигу в его губы. — Мерси. — Да незачем. Таканори невольно рассмеялся, вспоминая их первую встречу, Каору подхватил. — А деваха из тебя хорошая вышла. — А то, — довольно фыркнул Тано, отшагивая назад, но пошатнулся, теряя равновесие. Каору рефлекторно подхватил его под локоть, потянув на себя. Снова слишком близко. Снова гребанное дежавю… — Но ты ведь повёлся. — Первые пару дней. — Значит я профи, — небрежно откинув голову и наплевав на хреновы кульбиты в мозгах Таканори чуть приподнялся, подаваясь вперёд. — Похоже, Харутян не прочь порепетировать, — тихая усмешка сорвала остатки самоконтроля. — Заткнись… Жадно впиваясь в сухие губы, снова ощущая приятную щекотливость усов, Таканори уже не думал ни о чем, самодовольно наслаждаясь бурной ответной реакцией.