Children of the sorrowful World

Что у меня с Дерилом Диксоном? Я в прострации. Нет, я, конечно, ждала, что однажды кто-нибудь спросит меня об этом. Бэт, Саша, Тайриз или Рик, да кто угодно! Готовилась, даже репетировала, как презрительно фыркну и, задрав нос, гордо скажу что-то а-ля: это никого, кроме нас, не касается, или... просто оставлю эту тему без внимания. В конце концов, это лишь мое дело. Серьезно, почему мне нужно отвечать на этот вопрос? Я расправляю плечи и качаю головой, разминая затекшую от сидения в сгорбленной позе шею. Вытянутые до этого ноги поджимаю к пустому ящику, сидя на котором, я разделывалась с картофелем: ошмётки отправляла в тазик, стоящий на полу, очищенные клубни - в огромную кастрюлю с водой. С появлением Кэрол процесс застопорился. Наполовину очищенная картофелина застряла в моих руках, очисток кудрявой вермишелью, зацепившись за ножик, завис в воздухе. Что мне ответить? Даже мгновения на размышления у меня нет, да и всё равно, будь в моём распоряжении хоть все время мира - я вряд ли смогла бы дать ответ Кэрол. А она между тем ждет. Покачивается, скрестив руки на груди и нависая надо мной. Нож с рукоятью-кастетом выглядывает из прилаженных на боку серых помятых штанов ножен. Робко поглядываю на это достаточно устрашающее оружие, пока в голове выстраивается жалкое подобие ответа. Мы с Дерилом... Мимо-люди? Хорошие приятели? Заклятые друзья? Недолюбовники? Это непросто, со всей своей кажущейся простотой Дерил является невероятно сложным человеком, зачастую противоречащим самому себе. Никогда ещё мне не было так тяжело общаться и в то же время меня ни к кому так не тянуло, как к нему... Он спас меня, привезя в тюрьму и найдя антибиотки, в которых я так отчаянно нуждалась. Он ненавидел меня, когда думал, что я могу причинить вред Кэрол или кому-нибудь ещё, но наряду с этим позволил пойти вместе с ним на охоту. Смог найти общий язык со мной. Ну, если можно так считать... Можно сказать, Диксон даже заботится обо мне - чего только стоит его ежедневная кормёжка деликатесами, которые он умудряется достать. А неуклюжие комплименты охотника порой перемежаются с такими же неуместными шуточками, направленными в мой адрес. Дерил даже заставил меня ревновать, хотя... Вряд ли он нарочно на такое способен. Все же, наверное, способен. И ровно так же умеет сотрясать воздух громкими ссорами, что мне потом остаётся сидеть, прижав подбородок к коленям, и придумывать, как впредь наладить эти шаткие отношения. А есть ли за что бороться, когда при каждом воспоминании о нанесённой обиде на внутренней поверхности черепа, где-то в области затылка, вспыхивает та "навязчивая"... То, что я не смогу до конца принять и забыть, как бы ни старался Дерил искупить свою вину. Это как татуировка, как тавро на животном - однажды и на всю жизнь... Не сотрешь, не залечишь, не выведешь хитромудрыми примочками, так и останется... навязчивой. Чёрт, я окончательно запуталась - впору начать рефлексировать. Вряд ли это мне поможет, по крайней мере дзен я такими темпами точно не постигну. Так кто же мы с Дерилом Диксоном? Прикусываю губу, пытаясь осторожно подобрать слова. Уставшая стоять Кэрол присаживается напротив, подовинув поближе ко мне перевёрнутый деревянный ящик и опускаясь на него. - Мэм? - Проходящая мимо Роуз останавливается, чуть склонив голову на бок и глядя на нас из-за плеча. - Вы будете сегодня читать нам? - Да, милая, только немного попозже. - Требовательная интонация, с которой женщина только что вела мой допрос, сменяется теплыми нотками в голосе, когда она отвечает девочке. Та расплывается в довольной улыбке - уголки сложенных бантиком губ поднимаются вверх, обнажая по-детски крупные чуть желтоватые зубы. В тёмных глазах секундно мелькает - я даже думаю, что мне это просто показалось - простое наивное счастье. - Это хорошо, - задумчиво бормочет Роуз, - Вонючка уже давно хочет узнать, что дальше произошло с Питером Пеном. - Кто, прости? - Кэрол отклоняется назад, будто от этого девочка лучше расслышит её вопрос. Но, увы, Роуз, подпрыгивая как маленькая козочка, уже несётся прочь.Сквозь дыру на тонких оранжевых колготках белеет острая коленка. Ноги так сильно болтаются в резиновых сапожках, которые явно на несколько размеров велики, что я невольно задаюсь вопросом: как девочка до сих пор не растянулась, зацепившись одной ногой за другую и не разбила о землю нос. Провожаю взглядом удаляющуюся худенькую, если не тощую, спину Роуз с выпирающими костлявыми лопатками. Запрятанный за пояс джинсовых шортов небольшой нож тускло отблёскивает потёртой металлической рукояткой. Когда это кому-то из детей, помимо Карла, разрешили носить оружие? Не припомню. Но Кэрол, наверное, в курсе, раз её воспитанница носит при себе довольно опасный предмет, который даже с огромной натяжкой не назовешь игрушкой. - Мы с Дерилом близки! - выпаливаю я, тараторя, пока Кэрол вновь не начала этот тупой допрос с пристрастием. Вновь всколыхнувшаяся во мне обида на Дерила и его "навязчивая" едва даёт вымолвить подобный ответ. Тонкие брови женщины изгибаются в вопросительную дугу, в глазах читается неприкрытое недоверие. - Насколько?.. Как бы сказал сейчас Диксон, охренеть, блин!.. Хорошо, что ящик подо мной достаточно прочный, иначе я бы уже давно грохнулась на землю. Посвящать кого бы то ни было в свои, пусть даже несуществуюшие, постельные дела не входит в мои планы. Ни сейчас, ни впредь, никогда. - Довольно близки... - вот так, я чуть приукрашаю действительность. Ну хорошо, совсем не чуть. Но Кэрол сама виновата: совершенно необязатально было уточнять и вообще заводить подобные разговоры, вот теперь получите - распишитесь. Главное, чтобы Диксон случайно не узнал о том, что на охоте мы занимаемся не тем, чем нужно. В этом случае скандал будет просто грандиознейшим... Но думаю, Кэрол не из болтливых. - Ясно. Знаешь... - Кэрол вздыхает, глядя на сложенные на коленях руки, - мы с Дерилом могли бы быть вместе... - она запинается, и усмешка выходит больше горькой, чем презрительной. - Мы даже переспали. Всего один раз... Нет, нет и нет, я вовсе не хочу слушать откровения Кэрол, зачем мне знать, что когда-то было между Дерилом и ней. Это, как минимум, не моё дело, максимум - каждое слово причиняет мне неприятную тянущую боль в груди. Вот и сейчас мне кажется, будто кто-то обмотал моё сердце колючей проволокой, и оно не может биться, только слабо трепыхать. А колючки при очередном ударе впиваются всё глубже и глубже. Больно... Отворачиваюсь, не в силах смотреть на Кэрол. Карен и Рик мило перебрасываются шутками, с грохотом опуская массивный деревянный щит, притащенный из нежилого блока для укрепления внешнего забора. Карл, пыхтя, несёт щиток поменьше, придерживая его одной рукой снизу, второй - прижимая к груди. Острые края впиваются в пальцы, и мальчик нахмуренно сжимает губы. Что ж, Стуки врал мне хотя бы наполовину - Карен действительно занимается разбором хлама, перетаскивая его туда-сюда. Гоняясь за палкой, которую бросают дети, играющие на траве у склона, с громким лаем носится Лаки. Всё такой же грязный, как и прежде, но по крайней мере Дерил сподобился срезать клоки свалявшейся шерсти, и теперь пёс щеголяет с проплешинами, словно его моль побила. Лай такой громкий, что мне кажется, будто на него могут сбежаться все мертвецы с округи. В ближайшее время нужно как-то решать эту проблему - дрессировкой либо ветеринарными способами, о которых больше знает Хершель, чем я... Как-то ведь раньше утихомировали собак, живущих в квартирах, чтобы они не мешали соседям. - Дерилу тогда было... Плохо. Тогда его брат. Ну да неважно... - Словно из параллельного измерения до меня долетает голос Кэрол: - А потом он отдалился, когда тебя привезли в тюрьму, и как-то вот не срослось. Я всеми способами пыталась, но... Да, он младше меня на несколько лет, и я прекрасно понимала, что однажды появится кто-то. Кто-то моложе меня, его, просто моложе, кем Дерил увлечётся. Но я и представить не могла, что это произойдёт так скоро. Это глупо все, прости. - Скорбная улыбка, появившись всего на мгновение, тут же исчезает в тонкой полоске сжатых губ. Почему мне невыносимо от этого? Вода в полном корыте зеркалится на солнце, я щурусь, глядя, как по поверхности пробегает легкая рябь от ветерка. Ошмёток от картофелины, отвалившись, шлёпается под ноги. Ага, конечно, теперь можно обвинить меня во всех смертных грехах. Стоит ли это списывать на меня, ведь вряд ли моё появление как-то изменило отношение Диксона к Кэрол: сколько раз я становилась свидетелем их милого воркования. Не стоит меня к этому приплетать... Но я всё равно продолжаю понимающе кивать. - Эмма, - тихо зовёт меня Кэрол, и я невольно поднимаю голову. - Те взгляды, между тобой и Дерилом, я не могу их не заметить. Я знаю его не первый год, он хороший человек и очень дорог мне, надеюсь, ты это понимаешь? Я киваю, а Кэрол подытоживает нашу с ней беседу: - Просто я хочу, чтобы он, со мной или с тобой, был счастлив... - Голос Кэрол до приторности сладок в этот момент, что меня неосознанно передёргивает от обилия сахарного сиропа в её словах. - А иначе... "А иначе, если причинишь боль Диксону, я приду ночью и придушу тебя подушкой", - отряхнувшись от милых речей, мысленно заканчиваю фразу за Кэрол. Возможно, она выразилась бы поделикатней, но смысл от этого вряд ли изменится. Мысленно усмехаюсь, интересно, как отреагирует моя соседка на то, что я внезапно начну запирать на ночь дверь в камеру?! Бред какой... Громоподобный свист заставляет меня вскочить с ящика и одновременно с Кэрол завертеть головой в поисках источника шума. Мишонн, перевесившись через перила смотровой вышки, машет рукой в призыве о помощи. - Похоже, ребята за забором опять расшумелись. Пойду разберусь. - Вытерев взмокшие ладони о штаны, Кэрол тут же остужает мой пыл ринуться на помощь Мишонн: - А ты сиди, не хватало ещё, чтобы от напряжения рана снова открылась или ты потеряла сознание. Положив ладонь мне на плечо, Кэрол достаточно грубо заставляет меня присесть обратно на ящик. Я раздражённо дергаюсь, но стараюсь не подавать вида, что мне неприятно такое отношение. - Ещё увидимся, Эмма, - бросает Кэрол через плечо, когда спешит догнать Рика, семимильными шагами пересекающего двор и на ходу выуживающего толстый проволочный прут из груды хлама. - Да... Увидимся. Обязательно увидимся... - Я злобно отбрасываю ножик и отправляю чёртову картошку в кастрюлю. Мелкие зерна крахмала, что белым налётом насохли на пальцах, едва поскрипывают, когда я устало потираю глаза. - Эй, Уотсон, а что там произошло?.. Мишонн что-то свистела... - Голос охотника раздаётся почти у самого уха, когда я глупо покачиваюсь на ящике, прикрыв глаза. - А всё уже... Справились. А я хотел помочь, ну да ладно. Ты занята сейчас? Выстреливание реплик с такой скоростью - это так не похоже на Дерила Диксона. Лениво приоткрываю один глаз, но мне тут же приходится удивлённо распахнуть оба: - Дерил, только признайся честно, сколько у тебя арбалетов? Очевидно, что как у дурачка фантиков... Один болтается на плече охотника, другой, чуть меньше, с болтами с оранжевым оперением, Дерил прижимает к груди, держа в руке ведёрко с чёрной краской и широкую кисть. Может, где-нибудь у этого Генуэзского арбалетчика припрятан и третий самострел... Или тридцать третий, кто знает. После сегодняшних откровений Кэрол я вообще вряд ли смогу чему-то удивляться. Неохотно поднимаюсь на ноги, а Дерил, проигнорировав мой вопрос, тут же всучивает мне краску и кисточку, а сам подходит к куче хлама и вытягивает, волоча по земле, деревянный щиток, тот самый, что таскал Карл. - Я тут подумал, слишком ты беспомощная с одним ножом на вооружении... В общем, я нашёл тебе занятие на ближайшее время... *** Это, наверное, сотый раз подряд... Выпущенный мною болт летит точнехонько мимо нарисованной на щите мишени. Прикреплённый к стволу дерева щит чуть дребезжит, когда болт, взмахнув своим ярко-оранжеаым хвостиком, проходит в нескольких миллиметрах от него. - Отвратительно!.. - проследив, как арбалетная стрела скрылась где-то в кустах, лениво тянет Дерил. Полулежа развалившись под деревом и опираясь спиной о торчащие из земли крупные корни, Диксон не слишком усердно следит, чтобы я выполняла все его наставления. И почему ему пришло в голову учить меня стрельбе из арбалета, это же просто уму непостижимо! Хотя признаюсь, мне действительно стыдно за то, что я за два года, выживая среди полчищ ходячих, не научилась пользоваться ничем, кроме ножа, - пилки для ногтей, как называет его Диксон... Да ещё и доверил мне в руки свой старый арбалет. На мои вялые сопротивления, что мне гораздо полезнее было бы выучиться обращаться с огнестрельным оружием, Дерил отвечал категоричным отказом. Мол, с отдачей от выстрела я могу покалечить не только себя, но и окружающих, а у его старого арбалета её практически нет - проще тренироваться на нём, а затем перейти к пистолетам. В общем-то, насчет того, что я представляю опасность для окружающих, охотник оказался прав на все сто процентов. Уже в первый день тренировок я, не справившись с перезарядкой самострела и неправильно загнав болт в паз, от чего тот пролетел по неописуемой траектории, чуть не прихлопнула одну из свиней Рика... Арбалетная стрела угодила в деревянную поилку, не долетев до цели каких-то пару шагов. Стоит ли говорить, что из тюрьмы мы тогда сбегали словно диверсанты, спасаясь от праведного гнева нашего разъярённого лидера. А я ведь сразу предупреждала, что это не самая хорошая идея... И вот теперь несколько дней подряд, с утра перед охотой, я тренируюсь в стрельбе из арбалета под наставничеством Дерила... И не делаю никаких успехов... А после иду проверять свои расставленные ловушки в надежде, что хоть в этом мне повезёт. Приступаю ногой на стальное стремя арбалета и, склонившись с неимоверным усилием натягиваю тетиву для перезарядки. Руки дрожат, когда я подтягиваю кевларовую нить, которая, опять же по словам Диксона, является очень и очень прочной, к замку, а по перенапряжённым мышцам проходит лёгкая судорога. Я морщу лоб и облегчённо выдыхаю, когда наконец у меня всё получается: - Ты знал, что до всего этого Саша работала в пожарной охране? Саша сидела на тревожном пульте, принимая звонки от граждан, а, закончив квалификационные курсы и сдав экзамен, даже успела несколько раз с командой съездить на вызовы. Пока не появились ходячие... Это девушка рассказала, когда мы однажды вечером вспоминали, кем были до того, как мир изменился. Саша была пожарным, а вот мы с Бэт похвастаться особо не смогли: Бэт ещё училась в старших классах школы, а я... А что я? Я была просто Эммой Уотсон... - Нет. - Дерил чуть приподнимает ворот жилетки, которую натянул на голову, словно капюшон, убирая его с лица, и недовольно щурится от бьющего в глаза солнечного света. Рядом, с развалившимся в вальяжной позе и подогнувшим одну ногу в колене охотником, валяется жестяная банка, в которую обычно Диксон собирает землянику для меня. Сейчас она пуста, а на губах Дерила и в уголках рта ещё виднеются красные пятнышки от сока ягод... А мне ни одной штучки не оставил, жадина... Проследив за моими манипуляциями и немного повозившись в поисках более удобной позы, мой горе-учитель сновь закрывает глаза и натягивает жилетку обратно. - Я думаю, ты тоже был пожарным. Это мой сегодняшний вариант. - Поднявшись на ноги, встаю в позу для стрельбы и, немного наклонив голову, нажимаю на спусковой крючок. Болт, пролетев со свистом, врезается в правый нижний угол щита. Слишко далеко от центра мишени, но уже не так безнадёжно... Слышится треск повреждённой древесины, и Диксон выныривает из-под жилетки. - Не был я пожарником... - ворчит он. - Пожарным, - автоматически поправляю я. - Знаешь что, отгадываешь ты так же хреново, как и стреляешь. - Отстань, - огрызаюсь я и тут же начинаю спешно перезаряжать арбалет, пока Диксон неуклюже поднимается на ноги. - Уостон, блин, ты вообще как держишь арбалет? - все так же ворча, он обходит меня и встаёт позади, глядя из-за моего плеча на мишень. - Приклад должен упираться в плечо. Чёрт, как ты себе ещё ключицу не сломала?! - Дерил прижимается грудью к моей спине, совсем близко, и хлопает меня по предплечьям, поучая: - Напряжение, мышцы постоянно должны чувствовать напряжение! Следи за своим телом, эту стойку твоему телу нужно выучить на зубок!.. Господи, как же я хочу сбежать сейчас из объятий охотника, будто вертлявая рыбка выскользнуть и уплыть прочь, только бы не чувствовать сейчас его прикосновений. - И запомни, ты никогда не должна... - Кисти Дерила скользят по моим рукам, левая, переплетаясь со мной пальцами, уверенно возводит арбалет, а правая - ложится поверх моей на курок. Я затаиваю дыхание и закрываю глаза, в кромешной темноте слышится лишь бешеное биение моего сердца, а в голове взрываются миллиарды разноцветных фейерверков. Ноги начинают предательски подрагивать... Я буду проклинать себя, за то что сделаю, и точно так же - за то, что не сделаю. Поворачиваю голову и утыкаюсь носом в грубую щетину на щеке Дерила. Главное сейчас не открыть глаза, иначе мне конец. Умру на месте... Мои губы робко находят губы охотника. Все забывается в одно мгновение: моя робкость, неуверенность в себе, все обиды вдруг становятся такими ничтожными, а глупые мечтания об этом моменте, который я даже не думала, что наступит - до смешного наивными. Его губы, столь желанные мною сейчас, вкуса земляники и никотина недавно выкуренной сигареты - восхитительное сочетание. Если бы это было в моих силах, я никогда бы не оторвалась от его губ. Его губы... Остаются совершенно твердыми и неподвижными, словно я целую не живого человека, а на спор статую, стоящую в музее. Дерил Диксон не отвечает на мой поцелуй... Разочарованно распахиваю глаза, готовая провалиться на месте. Во взгляде мужчины, направленном на меня, сквозит ледяной холод. - ...Терять контроль... - выдыхает Дерил, палец, лежащий на моём, не дрогнув, уверенно нажимает на курок. Отворачиваюсь, пытаясь спрятать глаза, и замечаю, что болт угодил прямо в яблочко. Контроль... Кольцо объятий Дерила размыкается, когда я стряхиваю его руки и пихаю ему арбалет. - Прости. - Такого со мной ещё никогда не приключалось. Меня только что освежевали, заживо содрали кожу, плюнули прямо в раскрытую душу. Дерил меня оттолкнул, швырнув мне мою же нежность, которую так хотелось подарить ему, обратно. Я правда хочу сейчас умереть. Мне больно, не физически - скорее морально, я полностью раздавлена. Если я останусь с Дерилом ещё хоть на секунду, то растрачу последние капли хладнокровия и выдержки, что у меня остались. - Я пойду соберу болты, которые улетели куда-то... Туда... Я быстро. - Не отрывая взгляда от травы и опавших прошлогодних листьев под ногами, спешу сбежать прочь, пока Дерил не отошёл от случившегося и не сделал всё только хуже. Пройдя мимо дерева с висящей мишенью, ещё раз бросаю мимолетный взгляд на стрелу, торчащую из центра, и отодвигаю локтем ветки усыпанного мелкими белыми цветами куста, пригнувшись и исчезая под сенью леса. В уголках глаз закипают слёзы, разочарование стоит комом поперёк горла. Часто прерывисто дышу, стараясь не сбавлять заданного темпа быстрой ходьбы. Яркое оранжевое оперение болтов сложно не заметить, и я вскоре подбираю один, лежащий на земле. В нескольких шагах второй торчит из ветки дерева, практически перпендикулярно земле - и как я умудрилась так его запустить?! Мне даже винить в произошедшем некого, кроме себя... Серьезно, как я докатилась до такой жизни, что сама лезу к мужчинам целоваться. Опять напридумывала себе непонятно что, решила, что в последнее время Дерил изменил свое отношение ко мне... Чёрта с два, я осталась всё той же навязчивой глупенькой девчонкой. Ещё Кэрол со своими исповедями о том, чем они иногда занимались с Диксоном и как ей теперь плохо оттого, что он переключил свое внимание на меня. Резко торможу, развернувшись на месте и ошалело оглядываясь по сторонам. Ну надо же, как совпало! Её разговоры послужили поводом к моим действиям, не на это ли и был расчёт, Уотсон? Что мои нежности оттолкнут нелюдимого и чуждого к подобным проявлениям чувств Диксона. Вытираю тыльной стороной ладони шмыгаюший нос - развела опять сырость - и захожусь истеричным хихиканьем. А ты умна, Кэрол Пелетье, чертовски умна! Зато ты беспросветно тупа, с сарказмом добавляет мой внутренний голос... Сгибаюсь пополам от накатившей истерики, что живот сводит, и, резко мотнув головой, улавливаю боковым зрением вспышку оранжевого цвета сквозь плотную листву выстроившихся длинной стеной кустов. Отталкиваюсь сжатым кулаком от лесной подстилки из старых листьев и опавшей хвои и, выпрямившись, нацеленно пробираюсь сквозь кусты, не теряя при этом из вида, болт, торчащий из ствола дерева. Когда наконец куст выплевывает меня, поддав хорошего пинка, на залитую солнцем опушку, я по инерции прохожу еще пару шагов и останавливаюсь, застыв в нерешительности. Несколько ходячих плотным кольцом окружили подвешенного за лапку кролика. Откуда он здесь взялся? Черт, я не помню, чтобы ставила свои силки так близко к тюрьме! Раздираемый цепкими пальцами мертвый кролик переходит из одних рук в другие, подгнившие зубы вгрызаются в его тушку, и каждый из мертвецов стремится урвать для себя кусок побольше. Слишком увлеченные своим пиршеством уродцы, хрипя и сражаясь за свою добычу, совершенно не замечают меня. Болт торчит из ствола дерева на противоположной стороне поляны, совсем низко - можно встать на носочки и дотянуться до него, чтобы забрать. И мне бы сейчас определенно стоило уйти, вернуться за ним позже, когда растащившие кролика сытые ходячие разбредутся в поисках новой поживы, но я легкими шагами, которые утопают в мягкой траве, обхожу стороной мертвецов и приближаюсь к заветному дереву. Все мы умны, но задним умом, ведь думала же я сбежать отсюда, но нет... Под ногой предательски хрустит сухая ветка, и ходячие, как по команде, поворачивают свои обезображенные смертью и временем лица в сторону источника шума. Инстинктивно вжимаю голову в плечи и медленно пячусь назад. Если мне повезёт, я успею добраться до Диксона до того, как твари меня схватят, а с ним вдвоем мы точно сможем разделаться с этой кучкой мертвяков. Надеюсь, после обеда они не сильно проворные, хотя, кто знает, взбудораженные свежей кровью и легкой добычей на что они способны. - Боже, боже, боже... - Я не хочу становится сегодняшним десертом для ходячих, поэтому стремительно разворачиваюсь и буквально чуть не врезаюсь в выплывающих из гущи кустарника мертвецов. Вашу мать, а вы как здесь оказались?! Девушка в подвенечном платье и с усыпанной сверкающими камнями тиарой, которая чудом держится в изрядно поредевших волосах, судорожно-скачущей походкой приближается ко мне, оставляя на ветках кустов кусочки кожи и обрывки тюля с замызганного подола. Ей хочется клацать зубами, когда она тянет посеревшие руки ко мне, вот только отсутствующая нижняя челюсть вряд ли позволит ей это сделать. За ходячей плетутся еще двое мертвяков, не таких нарядных, но не менее опасных для меня. Удобней перехватываю два болта, которые до этого держала в руках, и всаживаю их в глаз слишком близко подобравшейся ко мне невесте. Та, в последний раз резко дернувшись и окончательно обретя покой, тяжелым кульком валится к моим ногам. Ее спутники, немного отставшие от своей предводительницы, того гляди, навалятся на меня сверху, пока я вожусь, пытаясь выковырять из мертвой черепушки свои болты. За спиной осязаемым, липким страхом разносится рычание бросивших кролика мертвяков. Болты поддаются и пронзают гнилую макушку еще одного мертвяка, а я, вскочив, шарахаюсь в сторону, так как на том месте, где я находилась мгновение назад, толпа ходячих иссохшими пальцами хыатает воздух. Из-за пояса я вытаскиваю охотничий нож, выставляя его перед собой. Чем он мне сможет помочь против взбудораженной стайки ходячих. Прав был Дерил - не нож, а всего лишь пилочка для ногтей. Если мне повезет, я с его помощью управлюсь с одним, может, с парой ходячих, но никак не с десятком. Сбежать от них тоже не удасться. Черт!.. Прежде, чем я успеваю хорошенько подумать, нож чиркает меня по ладони, а из достаточно глубоко пореза начинает сочиться темная кровь. - Эй вы, уродцы! - выставляю руку вперед, показывая жадно корчащимся мертвякам, как багровые капли срываются с ладони вниз. - Смотрите, что у меня есть. Оказывается, до этого ходячие были относительно спокойными, сейчас, абсолютно обезумев от запаха крови, шипят, словно разъяренные коты, и мчатся на всех парах ко мне. Подбегаю к ближайшему дереву и щедро размазываю кровь по коре, оставляя ее в качестве приманки. Не успеваю я сделать и пары шагов, как самые проворные впиваются зубами в ствол дерева там, где я касалась окровавленной рукой, прижимаются гниющими носами и, вывалив черные языки, начинают слизывать угощение. Но не все ходячие попались на эту уловку, трое шлепают мимо занятых сородичей, преследуя меня по пятам. Я пропала... Пробегаю еще несколько метров и вцепляюсь в выступы на коре дерева, руки хватаются за ветки, ноги находят изъяны на гладком стволе, и я, словно обезьяна, карабкаюсь вверх. Чем выше я лезу, тем тоньше становится ветки, а внизу уже, странно пританцовывая и цепляясь друг за дружку, подпрыгивают мертвяки в попытке дотянуться до меня. Сук подо мной угрожающе трещит, и я, не рискнув лезть выше, цепляюсь за него, обхватив руками и ногами. Здесь, по крайней мере они меня не достанут. Черт возьми!.. Окровавленная ладонь скользит по гладкой коре, и я повисаю на дереве спиной вниз. Настоящая обезьяна... Сук становится сырым от крови, руки судорожно цепляются за него из последних сил. Сердце бешено стучит, разгоняя по телу нечеловеческую дозу адреналина. Перед тем, как разжать ладони, я думаю о том как же это хреново, свалиться сверху прямо в раскрытые пасти ходячих. Зажмуриваю глаза, когда и ноги меня подводят, выпустив из хватки спасительный сук, и с визгом и треском ломаемых веток лечу вниз. Все мои внутренности перемешиваются от резкого рывка, когда нога застревает в развилке между двумя ветками, а я, хорошо приложившись лбом ко стволу, повисаю книзу головой. Футболка и ветровка сваливаются, выворачиваясь, и полностью закрывают мне лицо, из-за чего я буквально становлюсь слепой и повисаю на дереве мешком. Коса щекочет кого-то из мертвяков, и он тут же набрасывается на нее, жуя и слюнявя своим беззубым ртом. Фуууу, мерзость... Пытаюсь подтянуться, чтобы зацепится руками за только что спасшие меня ветки, но каждый раз безвольным кульком опускаюсь вниз. Наверное, момента, чтобы позвать на помощь, лучше не придумаешь. Набрав в легкие побольше воздуха, я ору имя Дерила. Мой голос доводит ходячих до бешенства, если бы они могли дотянуться, то с огромным удовольствием разорвали мне горло, чтобы я не смогла произнести больше не звука. Единственное, что они могут терзать - это мою косу. Ходячие так сильно тянут за волосы, что мне кажется, что они вот-вот отвинтят мне вместе с ней голову. - Дерил, Дерил, Дерил, мне нужна твоя помощь, хотелось бы, чтобы ты поскорее пришел за мной. Пожалуйста, спаси меня, мною хотят подкрепиться, - нараспев бормочу я, стараясь отвлечь себя от гнетущего ожидания помощи. Без шуток, Диксон ведь не мог меня бросить в лесу?.. Мне кажется, я теряю счет времени, пока не раздается треск раздвигаемых кустов, и с руганью не появляется Диксон. И я чуть не взвизгиваю от радости, когда слышу его раздраженный голос: - Черт, Эмма, какого?.. - Блин, просто помоги мне! - кровь приливает к голове, и в глазах то темнеет, то наступает прояснение. Где-то я слышала, что долго висеть вниз головой опасно - если сосуды тонкие, то от переизбытка крови, поступающей к мозгу они могут лопнуть, и у человека случится инсульт. И да, только инсульта мне сейчас не хватает для полного счастья. Дерил стреляет в грызущего мою косу ходячего. Обрюзгший мужчина в вытянутой майке разжимает челюсти и оседает на землю, убитый болтом. Рядом с ним в мгновение оказываются еще двое, не купившиеся на угощение на соседнем дереве и выбравшие в качестве добычи персонально меня, а не мою малую часть. Я нахожу в себе силы приподнять от лица футболку и наконец-то лицезреть происходящее. Оторвавшегося от окровавленной коры и проворно ковыляющего к нему ходячего Диксон сбивает с ног и, наступив ему на голову, резко дергает ногой, словно растаптывая окурок от сигареты. Черепушка ходячего лопается, разбрызгивая по сторонам мозги и почерневшую кровь. Секундное замешательство остальных мертвяков позволяет охотнику достать заряженный пистолет. Я не считаю грохочущие выстрелы. Собрав все силы, я дергаюсь, будто качаю пресс на уроке физкультуры в школе, и тянусь к ветке. Эта попытка выходит более удачной, чем предыдущие. Подтянувшись, цепляюсь руками за сук, сжимаюсь пружиной и освобождаю застрявшую ногу. Долго провисеть у меня не получается, скользкие ладони выпускают шершавое дерево, и я, грохнувшись с приличной высоты, приземляюсь на трупы ходячих. В голове будто гудит пчелиный рой. Отползаю от воняющего батута, пытаясь встать на ноги. - Эй, ты в порядке? - подоспевший ко мне Дерил помогает подняться на ноги, а я киваю и что-то хриплю в ответ, все еще не в состоянии отойти от случившегося. Спешно оправляю свою одежду. - Уходим, пока на выстрелы не пришли еще. Рука Диксона тисками обхватывает мое предплечье, и он волочит меня прочь, на ходу собирая свои болты и те, что я растеряла, пока спасалась от мертвяков. Не сбавляя темпа, забираем на поляне, где я тренировалась в стрельбе, мой арбалет, и я, задыхаясь от быстрой ходьбы, рассказываю Дерилу о кролике и о том, что это были не мои силки. Даже если ему это, как и мне, кажется странным, Дерил не подает вида, отмалчиваясь и игнорируя мои встревоженные домыслы. А я даю себе слово, что в ближайшее время вернусь в лес и обследую окресности тюрьмы. Не важно, с Диксоном или без него. Оставлять это просто так нельзя. Ведь этот кролик, он был... Как приманка... Когда мы, уже находясь на территории тюрьмы, разбредаемся по разным углам, Дерил притормаживает, медля и силясь мне что-то сказать. В этот момент я на секунду даже успеваю подумать, что, возможно, ему жаль за то, что он повел себя как последний идиот, оттолкнув меня сегодня. Но только на секунду, потому что своими словами он в очередной раз выбивает почву у меня из-под ног, заставляя сгореть от стыда: - Ты, это, лифчик хоть иногда носи, что ли… а то совсем охренела… *** Глупо таращусь на ножницы, лежащие на моих раскрытых ладонях - одна из них белеет чистым бинтом, обвившим порез. Как мне решиться, я даже не представляю. В небольшом стоящем передо мной на столе зеркале отражается масштаб катастрофы. Моя коса, пожеванная, покрытая пенными слюнями ходячего и невероятно воняющая... - Ты точно уверена? Мы могли бы попытаться ее отмыть... - сидящая рядом Саша жалостливо смотрит на жалкий огрызок, который некогда был моими волосами. - Да. Точно, - в горле стоит горький комок, никогда еще в жизни мне не было так жаль собственных волос. За два года, что длится апокалипсис, они, почувствовав свободу от ножниц и машинки для стрижки, росли как сумасшедшие - от прически под мальчишку до длины практически до талии. Моя замечательная коса... Трясущимися руками подношу ножницы и яростно щелкаю лезвиями, будто не от испорченных волос пытаюсь избавиться, а от воспоминаний о сегодняшнем дне. О неудачном поцелуе, о том, как меня чуть не съели, о кролике, появившемся не просто так. Отрезанная коса темным мертвым угрем падает на пол, ну вот и все. - Эмма, ты, кажется, перестаралась, - с горечью выдыхает Саша. Терять уже нечего, смело заглядываю в зеркало и... Задыхаюсь от горьких слез. Криво подстриженные волосы разной длины едва достают до плеч, а после помывки и вовсе грозятся превратиться в воронье гнездо. Что я только что наделала? - Девчонки, это... Извиняюсь, - внезапно появившийся в дверях моей камеры Гленн отвлекает нас с Сашей от попыток исправить мою новую прическу, - я что хотел вам сказать... Не желаете завтра прогуляться до супермаркета?..