Порочные игры

На следующее утро Себ, как и обещал ранее, приехал за Мэй на своей машине и ждал ее у парадного выхода из дома. Она вышла в четко назначенное время в своем привычном аутфите в виде распущенных волос, футболки с крупным толстым кардиганом, узких джинс и кроссовок, вместе со средних размеров дорожной сумкой. Она села на переднее пассажирское сидение вместе со своей поклажей и широко зевнула: — Доброе-бодрое, — сказала она, утирая сонные слезы. — Доброе, — хмыкнул Себ. Он был в свитере, джинсах и с распущенными волосами. — Можешь кинуть сумку назад. — Она мягкая, я планировала на ней поспать в дороге, — сказала Мэй, утыкаясь в нее лицом, складываясь пополам. Он ничего не ответил, а просто повел машину вперед, когда Мэй и правда заснула в таком положении, но ненадолго: спустя десять минут она выпрямилась, откинулась на спинку мягкого сидения и тихо спала, приоткрыв сомкнутые губы, выдыхая и чуть развевая тем самым собственные волосы. Стэн молча следил за дорогой, изредка поглядывая на своего пассажира, чтобы она не ударилась головой об стекло, но в целом поездка до дома прошла успешно. — Подъем, — сказал Себ не слишком громко, зная, что дремавшая Мэй его услышит. — О, мы так быстро, — сонно пробормотала она, медленно хлопая сонными глазами. — Выходи из машины, — сказал он и вышел сам, открывая багажник и беря оттуда свои вещи. Мэй кое-как вышла из машины и все еще сладко зевала так, что такая картина заставила Себа слегка усмехнуться. По итогу их тепло встретили родители Себа. Они всем семейством позавтракали, второй раз выпили кофе, и Стэн повел Мэй осматриваться в доме, следуя в свою комнату. — У нас будет общая комната? — смущенно спросила Мэй, бредя за Себом со своей сумкой. — Мы с тобой встречаемся больше года, как ты думаешь, мы должны ночевать вместе или порознь? — слегка раздраженно задал риторический вопрос Себастиан. — Думаю, мать с отцом в курсе, что на дворе не 40-е и секс до свадьбы давно уже не является чем-то вопиющим. Следовательно они предполагают, что мы уже раз сто поеблись, так что нечего смущаться. — Фу, ну почему ты такой прямолинейный? — сильно смутилась она, следуя за ним вглубь первого этажа обширного родительского дома. — Я был таким всегда, но так как ты, очевидно, нежное создание, я стараюсь сдерживаться, иначе кто-то тут скончается от смущения, — проворчал он, открывая светлую дверь в комнату. — Проходи. Зайдя в комнату, Мэй увидела большие окна со светлым тюлем, светлый паркет, молочного цвета ковер под огромной двуспальной кроватью с несколькими подушками. Напротив кровати, чуть поодаль, стоял небольшой мягкий диван и журнальный столик. Отсюда также имелся выход на улицу, свой санузел. Словом, комната Себа была по истине царской и более уютной, чем в его доме в Нью-Йорке, но без лишних деталей — было видно, что Стэн этого не любит. — Шкаф сама найдешь, также можешь занять одну из тумбочек или свободный ящик в комоде. Свободную полку в ванной тоже найдешь, — сказал он, кидая свою сумку на кровать и подходя к окну, раскрывая его створки, чтобы впустить свежий воздух. — Говорю сразу, у берегов, я сплю на диване, меня не волнует ни капли, что ты там скажешь, но спать с тобой в одной кровати я не соглашусь, — отчеканила Мэй, закусив губу от волнения под конец. — Я так и хотел, — пожал плечами Себ. — Я закрываю дверь на ночь, чтобы никто случайно не вошел. Но если матери приспичит принести нам завтрак в постель, а я этому не удивлюсь, то тебе придется быстренько убрать все постельное с дивана и нырнуть под мое крылышко, излучая любовь и нежность, ясно? — Ясно, — нехотя отозвалась Мэй. — Какой план сейчас? — Мне нужно уехать с отцом по делам, так что ты остаешься тут за главную, — ответил Себ, раздвинув колыхающийся тюль. — Если вы будете с мамой говорить о нас и ты будешь на ходу выдумывать, то, будь добра, просвети меня сразу, как только я вернусь. — Хорошо, — кивнула она слегка нервно. — Ты надолго? — Не знаю, — он обернулся, облокотившись тазом на подоконник и посмотрел на ее взволнованное лицо. — Не бойся. До этого у тебя все получалось прекрасно, так что я со спокойной душой оставляю тебя тут. Разложив свои вещи наспех, Мэй и Себ вышли из комнаты и вернулись к родителям, где Стэн с отцом практически сразу же засобирались и уехали, оставив женщин наедине. Жоржетта наотрез отказалась принимать помощь Мэй в уборке со стола, но с радостью приняла ее предложение помочь в саду, куда она хотела отправиться сразу после ланча. Сама женщина планировала ухаживать за растениями, а вот Мэй досталось ответственное задание — собрать яблоки с нескольких местных яблонь, которые выращивал Джеймс. Девушка с удовольствием взялась за работу и решила начать с верхушки не совсем низкого дерева. Вооружившись стремянкой, она складывала в большую коробку красные налитые яблоки, одновременно обсуждая со «свекровью» разные вещи по типу системы образования США, любимые сорта вин, готовку, планы на ближайшее будущее и косметику. Так прошло два часа их жизни, и обе женщины абсолютно этого не заметили за работой. Более того, они отвлеклись только тогда, когда услышали мужские голоса, приближающиеся к ним с заднего двора. Джеймс тут же подошел к Жоржетте, целуя ее в макушку и обнимая, а Себ, скептически приподняв одну бровь, оценивал то, как Мэй отчаянно тянется тонкой рукой к какому-то яблоку и как оголяется ее талия под футболкой, ведь ее кардиган просто валялся на траве. Мужчина подошел к стремянке, взял ее кофточку и отряхнул от листвы, пытливо изучая упругую задницу Мэй, которая над ним возвышалась. — Как динамика, сладкая попка? — спросил он так, что его услышала только Мэй. — Положительно, — ответила она и, сложив очередное яблоко в коробку, слезла со стремянки и «радостно» обняла своего парня. — Ничего про нас не спрашивала, мы только обменивались мнениями об отвлеченных вещах. — Класс, — хмыкнул он и чмокнул ее в губы. — У меня тоже все гладко, без приключений. — Отлично, — кивнула она и вдруг ощутила горячую ладонь Себа на своей заднице. — Что ты делаешь? Я, кажется, ясно дала понять, что не надо трогать меня ниже талии, — она нежно улыбалась ему, так как Джеймс и Жоржетта все же их видели, но чисто физически не могли видеть того, что делает Себ: он все загораживал своим телом. — Делаю что хочу, — он нежно огладил левую девичью ягодицу и крепко ее сжал, и Мэй инстинктивно вцепилась в его предплечья руками. — Убери, мать твою, свои руки с моей задницы, — прошипела она. — На нас смотрят твои родители, придурка кусок. Себастиан кровожадно ухмыльнулся, облизав пересохшие губы и, убрав руки, развернулся к родителям лицом, приобняв Мэй за талию. — Какие у нас планы на ужин? Может, дамы не будут ничего готовить, и мы просто что-нибудь закажем? — предложил Себ, нежно сжимая Мэй за талию и заставляя ее краснеть. — Сын, мы хорошо тебя воспитали, — хохотнул Джеймс. — Ты точно знаешь, что нужно девочкам. — Давайте тогда решим, что будем есть, — согласилась счастливая Жоржетта. — Мэй, у тебя есть какие-нибудь предпочтения? — У моей крошки аллергия на ананасы, киви, лесные орехи и баклажаны, — улыбаясь, сказал он, целуя смущенную Мэй в волосы. — Но это не мешает ей любить ананасы и потом мучиться. — Какие подробности, я вижу у вас действительно все серьезно, — восхищенно заметил Джеймс, и Джина рядом закивала. — Ты стал таким внимательным. Родители Себа ушли в дом, решив лично выбрать ужин, а Мэй осталась на улице, сказав, что она хочет еще немного пособирать яблоки и, к ее великому сожалению, Себастиан решил ей помочь. — Какого хера? Вали отсюда, — прошипела Мэй, снова забираясь на стремянку, — дай мне спокойно поработать. — Не злись, детка, — смеялся он, стоя у стремянки и наклонив голову в бок, снова оценивая женский бампер. — Попка у тебя действительно хороша, грех ее прятать от моих рук. Тем более я уверен, что тебе понравилось. — У тебя слишком большое самомнение, — сказала она, складывая пригоршню яблок в коробку и потягиваясь за новыми. — Тебе постоянно кажется, что все от тебя без ума, просто потому что а как иначе? Типичный лев. — Мило, — хмыкнул он. — Но дело не в моем самомнении, а в твоем теле. Признай, я тебе нравлюсь, — рассмеялся он. — Либо я, либо то, что я с тобой делаю. — Ой дура-а-ак, — выдохнула она, отправляя очередную порцию яблок вниз. — Совсем с головой плохо. — Ладно, слезай оттуда, пока я тебя сам не снял, — усмехнулся мужчина. — Пойдем домой, отдохнешь до ужина, ты и так собрала дохрена. — Я хотела закончить тут. — Я сказал закончишь, бля, потом, — сказал он нетерпеливо и, поравнявшись со стремянкой, ловким движением рук снял оттуда Мэй и взвалил себе на плечо так, что ее пятая точка оказалась у лица Себа. — Какая аппетитная. Он не удержался и смачно шлепнул ее по попе, после чего Мэй вскрикнула от неожиданности, смешно поджав губы. Повиснув на мужчине, девушка со всей силы дотянулась обеими руками до его святыни и что есть силы сжала его ягодицы. — Приятно тебе?! — воскликнула она сквозь громкий мужской хохот, пока он нес ее до дома. — Какая же ты смешная, — отсмеявшись, он поставил ее на землю и пропустил внутрь дома. На ужин общим решением заказали азиатскую кухню и в целом отлично провели время. Мэй расслабило из-за вина и теплой атмосферы и она конкретно раздобрела, перестав остро реагировать на все прикосновения Себастиана, хотя сам он, так же явно расслабившись, все равно мягко пресекал все ее попытки до себя дотронуться. — Джина, что вам больше всего нравится в Джеймсе? — спросила Мэй, с блеском в глазах глядя на влюбленных людей. — И вам, Джеймс, что нравится в Джине? — Я люблю его доброту и чуткость, — не задумываясь, ответила женщина. — Он всегда был очень внимателен и понимал меня даже без слов. Джеймс для меня как часть моей души, — она расцветала прямо на глазах, когда отвечала на этот вопрос. — В Джине мне нравится то, что она великодушна, — сказал глава семейства и нежно накрыл своей рукой руку жены. — Она мне поверила, хоть уже имела неудачный опыт в прошлом. Жоржетта для меня буквально все. Я был самым счастливым человеком, когда мне дали шанс войти в эту семью, и до сих пор им являюсь. Большего мне не нужно. У меня чудесная жена, которая является любовью всей моей жизни, и замечательный сын, лучше которого просто не бывает. А что насчет вас, голубки? — улыбаясь, спросил Джеймс, видя, как Мэй смахнула слезу умиления с глаз. — Себастиан, что ты скажешь? — Мне нравится то, что Мэй смотрит на меня как на обычного человека, — чуть помолчав, признался Себ, и она поняла, что он говорит правду. — Она никогда, ни разу не отнеслась ко мне как к публичному человеку, всегда видела во мне просто обычного мужчину и не более. Прямолинейно говорит все, что ее не устраивает, не заглядывает мне в рот и имеет свое мнение. Это и вправду заставляет меня думать, что я обычный человек и мне доступны все простые радости в жизни, без страха быть кем-то замеченным, куда-то слитым и т.д. и т.п. — Ну, а ты, Мэй? — смеясь от застывшего удивления на лице девушки, вопросила Джина. — Я… ну… — Мэй слегка опустила глаза вниз, смущенно начав говорить. — Это парадоксально, но мне нравится, что Себастиан одновременно самый злой и, наверное, один из самых добрых людей, что я знаю. Он собственник, но вместе с тем самый щедрый мужчина на планете Земля. Мне нравится, как он ненавидит задир, хотя сам он вовсе не паинька, — смущенно пролепетала она, чувствуя, как горит ее кожа под взглядом Себастиана, и переводя глаза на абсолютно восторженных родителей Стэна. — Да, наш мальчик не идеален, как и все мы, — улыбнулся Джеймс, — но, я думаю, ты ухватила суть, Мэй. — Просто вы все меня обожаете, — рассмеялся Себ, разряжая обстановку и заражая хохотом всех. Вдоволь насмеявшись, наевшись и напившись, Джина с Джеймсом ушли в гостиную, чтобы что-то посмотреть, и пригласили с собой пойти детей, но Мэй вежливо отказалась, получив на это невербальное разрешение Себастиана, ссылаясь на то, что ей нужно немного поработать. Сам Себ тоже отказался по той же самой причине и вместе с ней отправился в свою комнату, плюхнувшись на свою двуспальную кровать, сложив руки в замок на своем животе. — Это правда? Все, что ты сказала за ужином, — спросил он, смотря, как Мэй усаживается на диван в позе лотоса и достает свой планшет со стилусом и наушники. — Да, — сказала она, не смотря на него. — Ты злишься? — Нет, — помотал он головой. Он полулежал на кровати, опираясь о кирпичную стену головой и плечами, наблюдая за тем, как Мэй что-то быстро печатает в телефоне и периодически хихикает — очевидно, с кем-то переписывается. Возможно, Стэн бы даже заревновал, но он знал, что своим поведением в прошлые разы распугал всех желающих добраться до Мэй, так что методом исключения и логики он понял, что она наверняка общается со своими ребятами. — Пацанам привет, — сказал он, доставая свой ноутбук из рюкзака, включая его и усаживаясь на кровати. — Они просят тебя сфоткать, — смеялась Мэй, что-то им печатая в ответ. — Сфоткай, — пожал плечами Себ. — Снять футболку, чтобы люди за тебя порадовались? — Они мне обзавидуются, но давай, — Мэй развернулась к Себу спиной и включила фронтальную камеру, рассмеявшись от того, что он зубами зажал подол своей футболки, оголяя свой идеальный торс, и насмешливо изогнул одну бровь, явно с удовольствием позируя. — Ты просто модель, Стэн, — она сделала снимок и, смеясь, отправила всё ребятам. — Не для них мама розочку растила, — усмехнулся мужчина, возвращая себе прежний вид и уставившись в комп под заливистый смех Мэй. Так прошло несколько часов: Мэй, что-то слушая в наушниках и скрестив под собой ноги, увлеченно рисовала в планшете. Себастиан отвечал на рабочие емейлы и читал информацию о новых проектах. В конце концов девушка задумчиво уставилась в планшет и, вынув наушники из ушей, сказала: — Стэн, я сама в шоке, но мне нужна твоя помощь. Подойди и посмотри кое-что, — попросила она. — Волшебное слово? — он даже не оторвался от компьютера, продолжая что-то печатать. — Пожа-а-а-алуйста, — протянула как можно слаще Мэй, и Себ отложил комп. — Что там у тебя? — спросил он и плюхнулся на диван рядом с ней, касаясь своим предплечьем ее, заглядывая в планшет. — Смотри, я рисую иллюстрацию на конкурс для детской сказки, — начала объяснять она, уменьшая изображение. — Мне нужно свежее мнение: лучше с шумами или без? Мне нравится с шумами, но не слишком ли агрессивно для детской книжки? И я не уверена по цветам. Мне кажется, тут вот эти два места спорят, что скажешь? Стэн внимательно разглядывал изображение, то увеличивая его пальцами, то, наоборот, уменьшая. Его лицо приобрело задумчивое и сосредоточенное выражение, и Мэй удивилась: она думала, что он просто отмахнется и скажет первое, что придет ему в голову при просмотре картинок, как делали многие, кто ничего не понимал в иллюстрации. Айк и Рик, к которым она обычно обращалась в таких случаях, мало в этом понимали, но Айк в целом давал дельные советы, потому что хорошо понимал хотя бы в цветовых сочетаниях. Но сейчас он был далеко, а слать картинку в соцсетях ей не хотелось: тут важно было именно живое общение. — Нет, не агрессивно, оставляй шумы, — сказал Себ. — По цветам тоже все хорошо, особенно вот здесь мне очень нравится. Ты реально сама это нарисовала? От и до? — удивленно спросил он, смотря на чуть смущенную Мэй, отдавая ей планшет. — Н-ну да, — сказала она, заправив прядь прямых волос за ухо. — Я люблю рисовать для книжек. — А меня нарисовать можешь? — За 30 секунд, — усмехнулась она и создала новую вкладку на планшете, где нарисовала пару окружностей и небольшой прямоугольный предмет посередине. — Жопа с ручкой? — рассмеялся Себ, когда Мэй добавила чуть больше деталей и все стало понятно. — Я тоже умею рисовать. Дай-ка, щас тут будет твой портрет. — Ну давай, Пикассо, покажи мастер-класс, — она, улыбаясь, передала ему планшет и стилус, смотря на то, как он вырисовывает острые овалы и круги. — Пизда с ушами? Они оба расхохотались до слез и не сразу вернулись каждый к своим делам, еще немного обсудив художественный талант Мэй. Когда уже настало время ложится спать, девушка убрала все свои гаджеты и застелила себе диван постельным бельем, любезно выданным Стэном, сходила умыться в ванную и, вернувшись в черной пижаме, состоящей из майки и шорт, тут же нырнула под одеяло. Себ последовал ее примеру и после небольших водных процедур погасил свет и расположился на своей кровати, разглядывая, как темные прямые волосы Мэй свисают с подушки и слегка поблескивают в лунном свете не зашторенных окон. Она повернулась к нему спиной, стараясь заснуть, когда он вдруг подал голос: — О чем думаешь? — Ни о чем конкретном, — призналась она, не поворачиваясь к нему. — Под вечер разные мысли в голову приходят. Вот, например, ты когда-нибудь думал о том, что ты плохой человек? Ну, сам про себя. — Бывало, — пожал плечами Себ. — Как и у всех. А ты? — Да, — кивнула Мэй. — Я сделала много ошибок за все это время и, наверное, их много еще будет. Иногда меня это печалит. Заставляет думать о том, что раз я плохая, то не получу чего-то, о чем мечтаю. И все это перерастает в комплексы по мелочам, мозг заботливо подсказывает, что раз я не идеальна, то не видать мне чего-то хорошего. — Такова жизнь, малышка, — сказал он. — То, что ты совершила какие-то там ошибки, — это не хорошо и не плохо, просто так случается. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. О каких мелочах ты говоришь? — Россыпь родинок на плечах или, знаешь, когда вены выпирают некрасиво: на руках, на веках, когда закрываешь глаза, и все такое. Даже, например, ты. Ты весь такой дофига идеальный и у тебя есть все то, чего ты хочешь, ну, типа, ты соответствуешь тому, что имеешь. Не знаю, как нормально объяснить. — Найдется тот человек, который все то, что ты в себе ненавидишь, будет жадно любить. Так бывает всегда, — сказал он, хороня в себе желание поцеловать ее в каждую родинку на теле и венки на веках. — Бывает так, что когда у тебя есть все, чего ты желаешь, хочется волком завыть, потому что тебе не к чему больше стремиться. Так что не завидуй каким-то там успешным людям. Ты не знаешь этой кухни. И все у тебя будет, если ты сама этого захочешь. — Наверное, — согласилась она. — А ты о чем думаешь? — Тоже ни о чем конкретном, — зевнул он. — Все не могу забыть твою задницу. Ты можешь спать без одеяла? Порадуй своего любимого. — Спокойной ночи, Стэн, — сказала она, но он услышал, что она улыбается. Они почти сразу провалились в глубокий сон и проспали бы до утра, но через несколько часов чутко спящая Мэй резко проснулась от звуков какой-то возни в комнате. Она, сонно морщась, разлепила глаза и села на диване, пытаясь найти источник шума, и быстро справилась с этой задачей: Стэн, почти скинувший с себя одеяло, беспокойно спал, цепляясь руками за простынь, и, комкая ее, мотал головой, громко говоря что-то, чего Мэй не могла разобрать. Она аккуратно встала и тихо подошла к его кровати, включив прикроватную лампу, которая тускло осветила кровать у изголовья, от чего Себ только сильнее стал морщиться. — Стэн? — аккуратно позвала его Мэй, дотрагиваясь до его руки, пытаясь его разбудить. — Тебе снится кошмар, проснись? Мужчина покрылся испариной и тяжело задышал, плотно сжав губы и кулаки по бокам от себя. Мэй машинально забралась на него сверху, усевшись на его колени и взяла его за горячие плечи, пытаясь его потрясти, подумав о том, что это будет удачная идея. Она пыталась привести его в чувство, говоря уже во весь голос, но он не просыпался. А когда она взволнованно обхватила его лицо ладонями, мужчина инстинктивно начал махать руками, видимо, во сне решив, что на нем есть какое-то препятствие. Мэй не успела увернуться, и от неожиданности удар ребром его ладони пришелся прямо по правой её скуле. Мужчина свалил ее не только с себя, но и с кровати, на пол, и она упала с грохотом и тихим вскриком, зацепив еще и угол тумбочки перед приземлением. Испуганная Мэй села на полу, дрожа всем телом и прижимая ладонь к саднящему лицу. Стэн тут же проснулся от этой громкой череды звуков. — Что ты тут делаешь? — спросил он, тяжело дыша и не понимая всей картины происходящего. — Почему ты сидишь на полу? Мэй не нашла, что ответить. Она чувствовала, как ушиб не только саднит, но и течет, но она не могла отнять от него руку и все еще сидела на полу, опустив голову вниз так, что волосы закрыли ее лицо. — Да что с тобой такое? — нахмурился он и вылез из кровати, подбираясь к ней, садясь на корточки в своих пижамных штанах. — Ничего, все хорошо, — она попыталась увернуться от него, но он с силой оторвал ее руки от лица и, убрав волосы, увидел глубокую ссадину, которая начала кровоточить. — Твою мать, Мэй, — он тут же все понял и выглядел не злым, как обычно, а крайне убитым. — Я ведь предупреждал, что не надо ко мне подходить! Я же говорил, что беспокойно сплю! Зачем ты подошла ко мне? Жить надоело?! — А как я могла тебя бросить, когда тебе было так плохо? — выпалила Мэй, не подумав. — Ты весь вспотел, что-то громко говорил, чуть простынь не порвал. Я хотела тебя разбудить, помочь, но ты спишь как танк! Я начала трясти тебя за плечи, хотела по щекам похлопать, а ты начал махать руками и скинул меня на пол. — Боже, — он взволнованно осматривал Мэй, щупая ее то тут, то там руками. — Ты не ушиблась? Я сильно тебя ударил? Черт, я не специально, — бормотал он огорченно. — Стэн, все хорошо, — уверенно сказала она. — Я, конечно, испугалась, но это, скорее, от неожиданности. Все хорошо. Я не думала, что ударюсь еще и об тумбочку. — Я не выбил тебе зубы? — все так же волнуясь, спросил он, осматривая ее лицо пристальней, чем обычно. — Нет, все на месте, — помотала головой она, — Намажем мазью, заклеим пластырем, и все будет хорошо. — Хорошо? — повторил он за ней. — Да у тебя уже сейчас синяк на пол лица! Завтра еще и отек будет! Господи, ну какого хрена, а? Ну вот зачем ты вообще, блять, встала с дивана?! Не надо было ко мне подходить, поорал бы, да успокоился! — Что сделано, то сделано! — сердито сказала она. — Я не жалею ни о чем, все это — всего лишь нелепая случайность, я хорошо это понимаю, в отличие от тебя, Стэн! Она встала с пола и прошла мимо него, направляясь в ванную, к зеркалу. Когда она, включив свет, стояла в своей пижаме и задумчиво осматривала свое ранение в зеркале, она понимала, что Стэн был прав: щека уже начинала потихоньку опухать и расцветать нежно-фиолетовым цветом. Мэй смачивала в теплой воде ватный диск, чтобы стереть кровоподтеки, когда ее мягко развернул к себе лицом тихо подошедший Себастиан и взял из ее рук диск, задирая ее лицо кверху, смывая запёкшуюся кровь. Мэй не сопротивлялась, просто терпеливо ждала, пока он закончит свое дело. Он все аккуратно стер, затем нанес хорошим слоем мазь от синяков и сразу после того, как она быстро впиталась, взял у Мэй пластырь с мультяшками и наклеил на ее щеку. Выглядел мужчина крайне разбитым. — Стэн, — начала было Мэй, но была перебита. — Ложись спать, — сказал он, отходя от нее. — Я покурю и вернусь. Он вышел из ванной, следуя прочь из комнаты. Мэй так его и не дождалась: она ворочалась без сна несколько часов, но Стэн так и не появился в комнате даже тогда, когда начало светать.