Кукловод: пропавшее дитя

      Было холодно. Тсуна не могла вспомнить, что конкретно произошло, но до школы она так и не дошла, а когда пришла в себя, то уже была здесь, в тёмном грузовике, связанная, как и ещё десяток детей примерно её возраста.       В глазах у каждого из них она видела отражение собственного страха.       Ни один из них ничего не мог сделать, чтобы сбежать.       Тсуне было всего шесть лет, но она уже понимала, что если попытается выпрыгнуть из грузовика, едущего на полной скорости, она тут же погибнет. Да и невозможно это — руки и ноги ее были крепко связаны веревкой, а к шее крепился металлический ошейник, цепь от которого вела к таким же ошейникам у других детей. Либо они сбегут все вместе, либо никак.       В случае Тсуны было понятно, что выбора особенно не было.       У каждого из них был заклеен рот, чтобы не шумели. Тсуна бы попыталась снять изоленту, но их связали таким образом, что поднести руки к лицу было невозможно. Так что они не могли даже поговорить с кем-то.       Однако двум из них повезло. Кажется, им достались не очень внимательные похитители, потому изолента была наклеена криво и вот-вот должна была свалиться. Дети как могли способствовали этому.       Несколько минут спустя эти двое смогли получить возможность говорить, но в итоге не проронили ни звука.       Что им было сейчас делать? Вряд ли кто-то знал, куда их везут. И утешать друг друга не было никакого смысла. И так было ясно, что ничего хорошего их не ждёт.       А потом грузовик остановился. Поначалу Тсуна решила, что это просто остановка на светофоре, однако прошло несколько минут, а машина так и не поехала. Снаружи зазвучали голоса.       — Проверка! Это проверка! — взволнованно зашептала светловолосая девочка, сумевшая снять с себя изоленту. — Такие большие грузовики всегда проверяют полицейские! Мой папа дальнобойщик, он рассказывал, что сейчас будут просить документы на груз. Мы спасены!       — Ты в этом уверена? — осторожно уточнил мальчик с большими квадратными очками. Он выглядел чуть старше Тсуны и этой девочки, но не настолько, чтобы выбиваться из числа перепуганных детей. — А в-вдруг это просто перерыв на обед?..       — Не неси ерунды, — девочка цокнула языком, — это точно полиция. Прислушайтесь!       Голоса снаружи стали громче. Тсуна и правда услышала что-то, что подтверждало слова девочки.       — … надеюсь, груз в порядке? Не хотелось бы проблем как в прошлый раз.       — Да в полном. Хотите проверить?       — Не, это не обязательно.       Светловолосая девочка ломанулась в сторону выхода, ощутимо перетянув цепь на себя: — Эй! Э-эй! Помогите! Помогите! Мы здесь! Нас похитили! Эй!       — Что за?.. — за пределами грузовика послышалась приглушённая ругань. Зазвучала какая-то возня, а после возник звук, как от ключа, вставленного в замочную скважину. — Дай сюда, я сам открою.       И створки кузова резко распахнули.       Тсуна слегка поморщилась от непривычно яркого освещения, ударившего в глаза, и заморгала. Они стояли на обочине какой-то горной дороги. Тсуна видела резкий склон вниз, а также находящийся внизу лес. Безоблачное синее небо.       Совсем и не скажешь, что в такую восхитительную погоду их похитили и везли непонятно куда.       У входа стояли двое мужчин. Один был одет в серый строгий костюм, наподобие тех, в каких отцы её одноклассников часто ходили на работу. Второй же носил светло-синюю рубашку и тёмные брюки. На поясе кобура с пистолетом. Цветовая гамма его одежды и правда напоминала полицейскую, но Тсуна ещё помнила последний визит отца и то, что он намертво вдолбил в головы своим детям.       «Запомните, Тсуна, Матсу, у японской полиции нет огнестрельного оружия. Вообще. Ни в каком виде. Так что, если увидите полицейского с пистолетом, бегите прочь со всех ног».       Родители светловолосой девочки, кажется, своей дочери этого не объяснили. Тсуна с силой схватила её за руки, пытаясь одним взглядом показать молчать, но она этот маневр попросту не заметила. Даже не глядя на Тсуну, она вырвала свои ладони из её, широко улыбнулась и произнесла: — Господин полицейский, вы пришли нас спасти?       «Полицейский» и водитель переглянулись.       — Никаких проблем, говоришь? Почему эта шваль может говорить?       — Н-но ведь это и правда не проблема! Просто лента отклеилась. Товар не пострадал!       «Полицейский» поморщился: — Знаю я такой товар. Проблем больше, чем пользы. Но хорошо, что дефект вскрылся здесь, а не на границе, — он вытащил из кобуры пистолет и направил его на светловолосую девочку. Она больше не улыбалась и была бледнее, чем мел.       — Вы не полицейский?..       Он усмехнулся: — Полицейский, куколка, самый настоящий. Надеюсь, этой небольшой демонстрации хватит, чтобы показать, что кричать бессмысленно. Полиция вам не поможет. Так что закройте рты и больше не бесите. Всё поняли?..       Дети активно закивали.       —… умнички, — он довольно оскалился… и выстрелил. Пуля пробила светловолосой девочке лоб насквозь, вылетев с другой стороны. Дети в ужасе дернулись в разные стороны, но цепи на ошейниках не позволили им отползти. Ещё тёплая кровь медленно заполняла кузов, пачкая одежду и пальцы. Тсуну трясло. — Не подведите меня.       И он закрыл двери. Вскоре машина снова тронулась, продолжив путь ещё несколько часов.       Всё это время они сидели в кузове наедине с трупом светловолосой девочки.       Изоленту снять больше не пытались. Мальчик в смешных очках молчал, будто и правда проглотил язык.

***

      Их привезли в морской порт. Тсуна украдкой оглядывалась, надеясь увидеть пассажирские корабли и простых людей, но тщетно. В порту не было никого, кроме редких работников. Либо сегодня выходной, либо конкретно из этого порта людей не возили.       Их отвели в туалет, позволив частично смыть запекшуюся кровь, и посадили у одного из доков, наказав что-то ждать, пока взрослые туда-сюда ходят. Собственно, ничего более им не оставалось.       — Тц, мне теперь с ними ещё неделю мучиться, если не больше? Почему нельзя было перевести их на самолёте? В конце концов, мы всегда так делали.       — А ты не слышал?       — Что не слышал?       Тсуна подняла взгляд на говоривших: это были их водитель и мужчина в одежде разнорабочего.       — Прошлую партию сняли. Какая-то дохрена внимательная шлюха задалась вопросом, почему отец одет в разы лучше своих детей, и стюардесса вызвала полицию. В итоге повязали троих наших и восьмерых мелких.       — Охренеть. Столько лет же прокатывало.       — Вот да, теперь понимаешь? Морем проще и безопаснее.       — Ну, это да.       Они провели в трюме корабля девять дней. Раз в сутки их кормили, дважды — отводили в туалет. Веревки на руках ослабили, а с ног вовсе убрали, видимо считая, что бежать им некуда. Не добираться же до дома вплавь. Разрешили даже снять изоленту при условии, что они не будут шуметь.       Перепуганные дети согласились.       К концу первого же дня Тсуна узнала имена всех похищенных. Мальчика в смешных квадратных очках звали Сузуя, и он, как и Тсуна, ходил с ней в одну школу, пусть и во второй класс, вместо первого. Девочку, которую приковали слева от неё, звали Макото. Она очень любила красивые вещи, и Тсуна так и не решилась сказать ей, что от металлического ошейника на её красивой коже уже остался мерзкий след.       Мирино была той, кто пыталась всех поддерживать, и искренне верила, что их спасут.       — Раз с самолётом получилось, то и с кораблём получится! Я это знаю!       Тсуна только натянуто улыбалась в ответ, потому что у неё, в отличие от Мирино, была интуиция. И эта интуиция чётко давала понять, как же сильно девочка ошибалась.       Впрочем, Тсуна надеялась, что это якобы шестое чувство снова её подведёт.       Если бы она только послушала брата!..       Вот что хорошего случилось в тот чёртов день? Она не пошла в школу и, кажется, завела несколько друзей, которые относились к ней, как к равной. Вот только разве стоило это похищения? Разве стоило столько страха? Столько слёз?       После смерти той девочки ей снились кошмары. Да и не только ей. Равнодушным после произошедшего не остался никто.       В порту, где их высадили, никто не говорил по-японски. Их снова посадили в грузовик, но на этот раз везли от силы час, пока машина не заехала на территорию поместья.       Прилегающая к нему территория была огромна, что сразу бросилось в глаза Тсуне, и явно ухожена, пусть и без излишков. Она видела небольшой декоративный фонтан, который с двух сторон огибала выложенная брусчаткой дорога, и широкие поля ровного газона, упирающегося в высокий каменный забор. Метра четыре, не меньше. Ещё и колючая проволока поверх, явно показывающая, что это частная собственность. Но что Тсуне действительно не понравилось, так это отсутствие зданий, которые было бы видно из-за него. Либо поместье находилось на отшибе поселения, либо вокруг него ничего не было.       Если и правда так, то это… ничего не меняло. Она слишком много слушала Мирино. Им не удастся сбежать.       Поместье было двухэтажным, если не считать дополнительного этажа, отведённого под чердак. Но несмотря на это, оно было поистине огромным, поскольку каждый этаж был высотой как несколько. Тсуна даже подумала, что в поместье были не комнаты, а актовые залы наподобие того, где директор читал речь, когда они с Матсу только пошли в первый класс.       Матсу… Тсуна почувствовала, как глаза начинает жечь. Она скучала по маме и брату.       Массивные металлические врата закрыли при помощи пульта управления, а грузовик, на котором они приехали, отогнали на парковку за поместьем. Их же повели внутрь.       Убранство впечатляло. Тсуна сразу приметила текстильные обои, потому что мама часто вздыхала, что сама хотела бы такие, но они безумно дорогие, и внушительную хрустальную люстру наподобие тех, что были в маминых дорамах. В домах обычных людей такого не было.       Войдя в поместье, они оказались в просторном холле, откуда вело три пути: два коридора вперёд и влево, а также лестница справа, ведущая на второй этаж. Все три пути выглядели внушительно и помпезно, потому Тсуна сразу же осознала, что им не грозит пройти ни по одному из них.       И оказалась права.       Их сопровождающий повёл детей ко второму пути и остановился у стены, над которой и шла лестница. Тсуна не сразу осознала, почему он медлит, а потом увидела, как он на что-то нажал на стене, и перед ними возникла лестница, ведущая вниз.       Их вели в подвал.       Если само поместье было огромным, то подвал — в два-три раза больше него. Тсуна видела несколько больших комнат с решётками, за которыми сидело бесчисленное количество людей. Сидели и спали прямо на каменном полу, если не брать в расчет какие-то тряпки — подобие японских футонов. Были и дети, как они, и подростки, и взрослые. Тсуна даже видела несколько натуральных бугаев — высокие и сильные, совсем как на соревнованиях по боксу, которые любил смотреть папа. Они были скованы тщательнее всего и заметно избиты — видимо, пытались сбежать.       Все люди делились на небольшие группы, у каждой из которых были ошейники, связанные с остальными.       Совсем как у неё.       Их сопровождающий остановился у самой дальней комнаты. Ещё один мужчина достал какой-то список, после чего они приступили к обсуждению. На конце их цепи, за которую их вели, болталась какая-то белая табличка, куда их сопровождающий написал три цифры. Видимо, какое-то обозначение. Похожие белые таблицы были прикреплены и непосредственно к ошейникам, но до этого Тсуна как-то не задумывалась, для чего они нужны.       Каждый из детей получил свой номер. В том числе и Тсуна, хотя почему-то из-за её номера они спорили больше всего. После чего их наконец завели в помещение к остальным похищенным и ушли прочь.       — Тсуна-тян, ты чем-то особенная? — спросил Сузуя.       Савада озадаченно моргнула, не понимая, о чём он говорит: — Н-нет, а что?       — У тебя номер другой? — она удивлённо посмотрела на него. Ошейник плотно прилегал к шее, так что увидеть написанное она не могла никак. — У нашей группы номер «200». Думаю, это обозначение либо страны, либо расы.       — Либо возраста, — добавила серьёзная Мируко.       — Либо возраста, — согласился он, — потому все наши номера начинаются с двойки и идут по порядку. 201, 202 и так далее до 208. По логике, ты должна быть 209 номером, Тсуна-тян. Но ты — 270. Почему?       — Я не знаю? — честно ответила она. Откуда ей знать, что творится в голове у этих людей? Может, захотелось так.       Но, кажется, это означало повышенное внимание, а это ей было ни к чему.       Было страшно. Единственной, кто до сих пор верил в их спасение, была Мирино.

***

      — Я билингв. Би-лингв, — по слогам повторила красавица Макото, сидящим вокруг неё детям. Даже измотанность не изменила того факта, что она выглядела как куколка. — Моя мама англичанка, которая приехала в Японию по работе. Поэтому я знаю два языка.       Дети пораженно поахали. В Намимори английский начинали преподавать только в средней школе, до этого же все дети в обязательном порядке учили китайский или корейский. Тсуне достался первый, в котором она знала едва ли пару иероглифов и с трудом могла произнести пару бытовых фраз. Про английский и заикаться не стоило, хотя мама говорила, что знать этот язык очень важно. Он международный.       Если бы Макото осталась в Японии, она бы наверняка была гордостью школы несмотря на то, что она хафу*. Может, даже стала бы айдолом. С её внешностью с этим бы не было никаких проблем.       Когда их привели, к ним обратились другие похищенные — видимо, оптимизм остался не только у Мирино, — однако общение особенно не пошло. В их камере собрались люди самых разных национальностей, так что говорили они все на разных языках. Японцев здесь больше не было.       Но было много взрослых, которые хоть как-то, но говорили на английском. А также группа очень смуглых девушек из какой-то африканской страны, название которой Тсуна никогда не слышала. Вот они почему-то идеально знали английский. И именно с ними сейчас говорила Макото, переводя фразы то одной группе, то другой.       Как выяснилось, они находились в Румынии. Раньше в этой комнате были подростки, которые говорили на том же языке, что и охрана, так что они без проблем смогли сложить два и два. Поместье над ними никакое не поместье. На самом деле это аукционный дом, где каждую неделю проходили торги. Продавали на них людей.       Тсуна почувствовала, как у неё мурашки побежали по коже, но ничего удивительного она не услышала. Тсуна смотрела телевизор. Она догадывалась, что их продадут в рабство.       — Рабство — не худший вариант, — после небольшой заминки развеяла её уверенность Макото. — Много людей покупают медицинские компании. Им нужны подопытные кролики для разработки лекарств и ядов.       — А что потом случается с теми, на ком всё это тестировали? — осторожно уточнил Сузуя.       Макото перевела вопрос.       Африканки переглянулись и пожали плечами. Малала, старшая среди них, что-то произнесла.       Перевод не потребовался, хотя Макото всё равно его озвучила: — Никто не знает.       Вторым вариантом, самым худшим по мнению девушек, были публичные дома. Там нужно было спать с людьми за деньги. Тсуна и остальные не совсем поняли, что в этом такого. В конце концов, спать она любила. Но старшие девушки их настрой не разделили. Если это случится, даже если их найдет полиция, то спасать не будет, а отправит в тюрьму.       — Во многих странах эти дома вне закона, — нахмурившись, перевела Макото. Видимо, она сама не могла понять, что с этим не так. — Если тебя продадут в рабство, то, скорее всего, ты будешь спать только с хозяином. А в таком доме — с большим количеством людей каждый день. Я… всё равно не понимаю.       Малала вздохнула и махнула на неё рукой, явно посоветовав не забивать себе этим голову.       — Самый лучший вариант — если тебя продадут компании, где необходим ручной труд. Малала говорит, что оттуда есть шансы сбежать и обратиться в полицию. И тогда тебе может быть помогут.       — Может быть, — сдавленно повторила Мируко. — Вот же попали…       — Я хочу к маме, — прошептала Каори и снова начала плакать. На этом разговор в принципе подошёл к концу.       Макото какое-то время просто посидела на месте, а потом, явно что-то вспомнив, снова задала вопрос. Девушки синхронно уставились на Тсуну. Одна из них жестом попросила её приподнять подбородок.       Саваде было не по себе от такого внимания, но она выполнила просьбу.       — Что-то не так? — спросил Сузуя.       — Я спросила про номер Тсуны-тян. Может, они что-то знают.       Тсуне тоже было интересно, но, судя по озадаченным лицам девушек, её номер им ни о чём не сказал. Однако Макото они что-то ответили.       — Они не знают, что этот номер означает, но… Никому не дают номера с семёркой посередине. Обычно её всегда пропускают, потому после номера 269, например, следующим идёт сразу 280. Независимо от первой цифры. Тсуна-тян, они для чего-то тебя отметили. Ты точно не знаешь, что это может означать?       Тсуна покачала головой: — Точно.       Слова Макото поселили в ней тревогу. Разве она чем-то отличалась от остальных?..