***
Так прошло три недели. Жизнь в подвале почти ничем не отличалась от жизни на корабле, но кормить стали чаще — дважды в день. И раз в два дня выводили на улицу, заставляя ходить кругами вокруг фонтана по полчаса. Малала сказала, что это делают, чтобы у них мышцы не ат-ро-фи-ро-ва-лись. Тсуна не знала, что конкретно означает это слово, но это было чем-то нехорошим, так что она не сопротивлялась. Мирино строила десятки планов побега, однако каждый из них начинался с фразы «нужно как-то снять ошейники», потому дальше слов дело не заходило. Холодный металл с шеи было не так-то просто убрать. Они и ели, и спали, и ходили в туалет с ним. По слухам, когда тебя отправляли в аукционный зал, они всё же снимали с тебя ошейник, позволяя нормально помыться и надеть чистую одежду. А потом надевали его обратно. По идее, это было прекрасной возможностью сбежать, но в ванной комнате не было окон, так что прорывать обратно придётся через охрану и дверь, да и это никак не поможет выбраться за пределы поместья. Забор был слишком высоким, а врата открывались при помощи пульта управления, расположенного внутри. Будь Тсуна супершпионкой, которой бы помогали её верные напарницы, она бы, может, и справилась. Но в одиночку — никогда. А от таких же детей, как она, не было никакого толку. Макото учила их английскому. Делать было всё равно нечего, так что они сидели вокруг неё в кругу и пытались повторять странные слова. Хуже всего получалось у Тсуны, потому сидевшие неподалёку от них девушки из Великобритании, все слышавшие, часто хихикали. Однако именно звучание лучше всего запоминала тоже она. Потому, пусть и не могла говорить, но она хотя бы понимала то, что говорили другие. Это уже можно было счесть прогрессом. Малалу Тсуна больше не видела. Её и остальных однажды вывели из комнаты и обратно уже не вернули. В их комнате люди в принципе появлялись недели на две максимум, а после менялись на других. Потому с момента их появления состав комнаты полностью обновился. Осталась только такая же группа детей, как и они, но откуда-то из восточной Европы. Общительная Макото до последнего пыталась узнать, почему так, потому однажды прилипла с вопросами к одному из охранников. Как ни странно, ей ответили. — Потому что детские аукционы проходят раз в месяц. Вы слишком редкий товар. … им повезло прибыть на следующий день после последнего аукциона. Если раньше Тсуна подгоняла дни, надеясь, что совсем скоро их отсюда вытащат — мама и папа наверняка подняли на уши уже всю полицию страны! — то сейчас молилась, чтобы время текло помедленнее. Она не хотела, чтобы её продавали, потому что понимала, что это будет конец. В итоге день аукциона наступил слишком внезапно, и поняли они это, когда их повели из помещения прочь во второй раз за день. Их вывели наверх, доведя до какой-то мини-гостиной, из которой был один выход и два входа в небольшие ванные. На диване лежала разложенная детская одежда — примерно их размеры. Выбирай не хочу. Как выяснилось, сами ошейники не снимались, но зато цепи, связывающие детей, можно было отсоединить, дав им хоть какое-то подобие свободы передвижения. Мужчина в красном костюме брезгливо морщился и отправлял их в ванную по два человека, снаружи дожидаясь, пока дети приведут себя в порядок. Тсуна шла последней, так что к её очереди одежду уже почти полностью разобрали. Оставались только слишком большие размеры. Но на ней снова остановились. — Седьмой номер… — пробормотал на английском мужчина в красном, внимательно разглядывая её через очки-половинки. В фильмах такие же были у Аль-бу-са Дамбурубуру… Доброго волшебника, но у этого мужчины в глазах не было ни капли доброты. Лишь холодный расчёт да капля заинтересованности на худощавом лице. По виду ему было лет сорок. — Редкость. На аукционе будет кто-то из Семей? Тсуна, вроде как, уже немного знала английский, но последнее предложение поставило её в ступор. Неужели детей обычно покупают только одинокие люди? Которые не смогли завести своих? — Нет, никого. Отвести её обратно? — Нет, принеси одежду получше и свяжись с Эспаде. Я слышал, он сейчас в столице. Второй мужчина скептически приподнял брови: — Думаете, заинтересуется? — мужчина в красном кивнул. — Попытка не пытка, — смысл этой фразы она поняла только благодаря интуиции. — Смысла выставлять её сегодня нет. Обычные люди ценность её не поймут, а никто, кроме Семей, столько не заплатит. — Седьмые настолько ценные? Мужчина в красном оскалился приподняв рукой её подбородок и заставив смотреть ему в глаза: — Ты даже не представляешь. Это огонь, Алекс. У нас о нём почти ничего не слышали, но в Италии те, у кого он есть, правят обычными людьми. Но нужно быть осторожными. Это может быть опасно. Тсуна не поняла ничего из того, что именно он имел в виду, но, наверное, ей просто не хватило словарного запаса. Макото говорила, что некоторые слова имеют несколько значений, так что, наверное, в этом проблема и была. В любом случае, ничего хорошего ей это не сулило. Но и пойти вместе с остальными — тоже страшный вариант. Вспомнились слова Малалы — по крайней мере, кем бы ни был этот Эспаде, это, вроде как, какой-то человек. А попасть к одному человеку лучше, чем на эксперименты к каким-то чудовищам. С ним, возможно, она сможет как-то договориться! Тсуна ещё хотела вернуться домой.***
Обратно она уже не вернулась. Ей дали принять ванную, а также принесли хорошую одежду, но, насколько она поняла, тот человек не смог приехать так быстро, так что её продажа была сдвинута на один день. Тсуна ожидала, что ей придётся снова отправиться в подвал, но ей не дали, видимо посчитав, что она испортит одежду, так что в тот день её заперли в одной из комнат на первом этаже. Тсуна осталась сама по себе. Односпальная чистая кровать, спать на которой ей не доводилось с самого похищения, небольшой шкаф, пусть и пустой, тумбочка, тоже пустая, выход в ванную и, что, наверное, более важно, огромное окно, выполненное под старину. Подоконник был расположен высоко, так что невысокая Тсуна едва дотягивалась до него подбородком. И то, если стояла на цыпочках. Однако это всё равно было окно, из которого было видно двор и близстоящую парковку. На нём даже решётки не было — просто дерево и стекло. Если она разобьёт его, то сможет выбраться на улицу. Если доберётся до машин, то как в фильмах сможет выбить ей ворота и уехать!.. Правда, разбивать окно ей нечем. В комнате нет ни мелких предметов, ни мелкой мебели, вроде стульев, а поднять тумбочку на такую высоту она не сможет точно. Тсуна для этого слишком маленькая и слабая. И даже если у неё получится, она не сможет завести машину. Матсубаяши, наверное, всё равно бы попробовал. У него было куда больше веры в себя, чем у неё. Но Тсуна знала, что это бесполезно, потому весь вечер простояла у окна и в итоге не стала даже и пытаться. Она же просто Никчёмная Тсуна. Разве она сможет провернуть нечто подобное в одиночку? Ей просто не хватит сил. Утром ей принесли еду и новую одежду. На этот раз аккурат по размеру. Тсуна надела серое платье с длинным рукавом, черные колготки и тёмно-синие полусапожки. Сейчас была уже поздняя осень, так что в особняке было прохладно. В кои-то веке ей дали одежду по погоде, чтобы она не мёрзла. И снова оставили саму по себе. Тсуна нервно сжимала пальцами серую ткань и не могла перестать думать. Над дверью висели часы, так что время она видела и взглядом гипнотизировала стрелку. Тик-так, тик-так. Раньше она всё куда-то торопилась, надеялась сбежать, но сейчас она чётко осознала, что это конец. Её заберут. Её… Нет, тихо, ещё не всё потеряно! Макото говорила, что аукционы с детьми проводятся раз в месяц. Если этот Эспаде её не заберёт, то она останется здесь ещё на тридцать дней, а за это время вполне возможно, что мама с папой её найдут. Надо просто потянуть время. Это же не сложно, так? Она справится. В коридоре за дверью послышались шаги. Тсуна буквально одеревенела и с силой стиснула подол платья, в упор глядя на вход в комнату. У неё всё получится. В конце концов, она же Никчёмная Тсуна. Дурочка и плакса. Кто захочет за неё платить? Хотя бы не привлечь внимание у неё должно получиться. Послышался шум от поворота ключа, и дверь открылась. Первым в помещение вошёл мужчина в красном, которого она видела вчера, правда на этот раз вместо пиджака поверх чёрной рубашки была алая жилетка. Тсуну он нервировал. А вслед за ним вошёл кто-то другой. Тсуна не смогла сразу разглядеть его лицо — оно словно было подёрнуто какой-то дымкой, и стоило ей на секунду отвести взгляд, как она тут же забывала, как он выглядел. С одеждой такой проблемы не возникло — дорогое пальто и кожаные перчатки легко вставали перед глазами. Это какая-то магия?.. — Господин Эспаде, это она, — несколько подобострастно ответил мужчина в красном и отошёл в сторону, чтобы не мешать. — Вижу, — Эспаде слегка улыбнулся и прошёл вглубь помещения, оказавшись прямо перед ней. Все мысли о том, чтобы показаться «плохим товаром», мгновенно вылетели у неё из головы. Тсуна чувствовала себя кроликом перед удавом: она в ужасе смотрела на этого человека, но почему-то не могла отвести глаза. А потом её зрение привыкло. Она озадаченно моргнула, только сейчас рассмотрев тонкие черты лица, зеленовато-синие волосы и похожего цвета глаза, а после крепко зажмурилась. Изображение из памяти не исчезло. Потому она снова взглянула на этого человека, на этот раз с удивлением. — О, ты можешь видеть сквозь мою иллюзию? Похвально, — Тсуна непонимающе склонила голову набок. Иллюзию? — Ах, английский. Ты китаянка, так? Тсуна очень плохо знала китайский, но того полугодового обучения в школе, что она всё же прошла, хватило, чтобы научить её самой полезной фразе: — Нет, я японка. — Японка, значит, — ответил он уже на её родном языке. Тсуна почему-то не удивилась. Было в его взгляде что-то такое, что заставляло её думать, что он знает всё. — Какое изящное пламя Неба для девочки, которую все считают бесполезной… Тсуна замерла. Откуда он?.. — Но не волнуйся, я смогу найти место даже для такой, как ты, — он отвернулся от неё и снова заговорил на английском, — Драгош, я её беру.