Кукловод: пропавшее дитя

      После того визита в Варию Тсуну заперли в особняке и ни о каких поездках за его пределы даже речи не шло. Тсуна не знала, чего именно хотел добиться Спейд, взяв её с собой, но явно не того, что вышло. Своими словами она привлекла слишком много внимания. И пусть Деймон смог вырвать её из цепких пальцев иллюзионистки, ущерб уже был нанесён.       Тсуна до сих пор чувствовала холодный, пробирающий до костей взгляд тёмно-сиреневых глаз.       Тем не менее, никакой выволочки за этим не последовало. Деймон словно бы и не заметил её промаха, продолжив её обучение в штатном режиме. Единственное что, выбираться из поместья стал чаще, занимаясь делами союзников, но с собой её на эти дела не брал, видимо, разочаровавшись в её поведении.       Тсуна ничего не говорила, но всеми силами старалась вернуть эту благосклонность назад. Из поместья не сбежать — это точно. Ещё в первый отъезд Деймона Тсуна обошла всю территорию усадьбы. Без помощи Деймона или Валентино, слишком верного для предательства, лабиринт не преодолеть. При этом же, без помощи кого-то внутри дома, не открыть врата на выход.       То есть, даже если Тсуна сможет подбить всех слуг на мятеж, должен будет остаться кто-то, кто откроет им путь наружу, пожертвовав собой и оставшись внутри.       Более того, это не гарантирует их свободу. Деймон мог найти всё, что угодно. Тем более — людей.       Так что единственным её шансом был побег с «официальной встречи». Если ей удастся хотя бы ненадолго выскользнуть из-под присмотра Деймона, поговорить с членом какой-то влиятельной семьи вроде Каваллоне и уговорить его ей помочь… Тсуна не дура. Она понимала, что просто так ей помогать никто не станет. Но она Небо — довольно редкий атрибут. Плюс на её стороне невероятная интуиция, и даже Деймон признавал эту её силу как нечто-то особенное и крайне опасное. Да и знала она много.       Ей было, что предложить взамен.       Нужен лишь шанс!..       Но он всё не представлялся. Так минуло лето, а за ним и осень. Тсуна с удивлением осознала, что провела в поместье больше года и что ей не так давно исполнилось восемь лет. Она никому не говорила о своём дне рождении, так что особого отношения не ожидала.       Деймон подарил ей браслет.       Поначалу она просто смутилась из-за подарка, даже не сразу толком поблагодарив. Потом — задумалась, а зачем ему дарить что-то прислуге, пусть теперь она сильно сомневалась в том, что и правда таковой является. Слишком неправильные отношения были между Деймоном и ей. А потом, уже в ноябре, наконец осознала, что же так сильно насторожило в его подарке.       Он подарил ей браслет не в какой-то рандомный день октября, не в тот день, когда купил её, а именно в её день рождения. В тот день, что отмечала как праздник её семья.       А это значило, что Деймон чётко знал, кто она такая. Её полное имя, возраст — всё.       И вполне возможно, что он также знал, кто её родители и где они находились. И далеко не факт, что он их не убил.       Деймон терпеть не мог, когда в его планы вмешивались другие.       Сам Спейд её тревогу не заметил, полностью погружённый в свои дела. Ноябрь вышел действительно напряжённым по части работы, так что в поместье он только спал — и то не всегда — и время от времени давал задания Тсуне. На этот раз больше… умственного характера. В связи с его постоянными отлучками, тренировать Пламя возможности особенно не было. Иллюзии в этом были бесполезны — Тсуна давно уже видела все его фокусы насквозь. Слишком к ним привыкла.       Коса больше не казалась тяжёлой. Учитывая, сколько времени Тсуна ходила с ней в руках, пусть и спрятанной под иллюзией зонтика, она ощущалась скорее как продолжение собственного тела и дарила некоторое спокойствие. Осознание собственной силы. Если вдруг кто-то захочет напасть на Тсуну, она сумеет защитить себя. Даже против Деймона она уже немного могла выстоять!       … пусть и была уверена, что иллюзионист ни разу не дрался против неё всерьёз.       Обычно Деймон покидал особняк утром или, в крайнем случае, ближе к обеду, однако в тот день он собирался выехать вечером. Дворецкий ничего не сказал. Слуги удивились, но к сердцу близко не приняли — хозяин барин, в конце-то концов.       Только Тсуна видела, что он был взвинчен и непривычно возбуждён, словно в ожидании чего-то невероятно важного. Знаменательного даже. На честный ответ она не рассчитывала, но вопрос всё-таки задала: — Господин Данте, что-то происходит?       Он на мгновение застыл, прекратив спуск с лестницы, и ответил: — Замечательный вопрос, дорогая Цера, в главном штабе Вонголы сегодня переворот.       И отбыл прочь.       По-хорошему, ей бы стоило пойти спать — всё-таки ранние подъёмы никто не отменял, однако сна не было ни в одном глазу. Интуиция била в колокол, всеми силами указывая на то, что сегодня произойдёт что-то действительно значимое. Да, смена власти — это, наверное, и правда важно. Но Тсуна — даже не мафиози. Так, служанка у одного из них. В лучшем случае — ученица. Так какое ей дело, кто будет править балом на теневой стороне?       Тем не менее, уснуть всё равно не удалось. В итоге она надела привычные полусапожки под длинную ночную сорочку, взяла фонарь, какую-то книгу — кажется, «Божественную комедию», — и села на лестнице, свесив ноги через её перила. Раз интуиция говорила ей ждать, то именно это она делать и будет. Но с книгой хоть дело с пользой проведёт — Деймон сказал обязательно её прочитать.       Деймон вернулся, когда на часах было уже около двух часов. Тсуна сразу почувствовала, как на входе в поместье вспыхнуло сильное пламя Тумана, и вскоре послышался шум двигателя. Кажется, до стоянки Деймон сегодня не доедет — слишком взвинчен.       Она оказалась права.       … лучше бы ошиблась.       Тсуна быстро поняла, что идея её была весьма плохая, но окончательно в этом убедилась, лишь когда Спейд вошёл в особняк.       Деймон, вечно спокойный и максимально вежливый Деймон, распахнул дверь с ноги. Тсуне не нужна была интуиция, чтобы чувствовать сильнейшее раздражение и знать о наличии в крови алкоголя. Вряд ли Деймон был пьян — не его стиль, да и в таком состоянии он бы вряд ли доехал. Но то, что выпил — это точно.       И алкоголь, обычно вызывающий у человека сонливость и добродушие, у него вызвал перетекающий в ярость гнев.       Деймон был не в себе. Сильно не в себе. И она добровольно лезла под горячую руку.       Стоило вернуться в комнату, пока он её ещё не заметил. Тсуна схватила фонарь, пытаясь его отключить, но именно сейчас кнопка заела и заставила устройство мигать, лишь привлекая излишнее внимание. Тсуна занервничала и потрясла его, надеясь, что это что-то решит.       Но куда там. В итоге фонарь она просто выронила, и тот со звоном и грохотом полетел по лестнице вниз. Тсуна замерла, каждой клеточкой тела ощущая опасность и боясь пошевелиться. Словно бы у нее ещё был шанс незаметно поднять книгу, попятиться назад и исчезнуть среди тьмы коридоров.       Деймон стоял внизу, у подножия лестницы, и в упор смотрел на неё.       Сердце рухнуло в пятки. Напрочь забыв про книгу, Тсуна развернулась и рванула назад, но не успела она добраться до коридора, как перед ней возникла чёрная вспышка, в которой стоял Спейд.       Пламя это было ей не знакомо, но вызывало оно в ней ужас и ощущение безнадёги. Потому что если каким словом и можно было его охарактеризовать, так это словом «смерть».       — Какой необычный сюрприз, Церера, — протянул Спейд, глядя на неё. Тсуна сглотнула. Он использовал её полное имя, что случалось лишь в двух случаях: он хотел на что-то указать или же злился на неё. Оба варианта были опаснее некуда, но Тсуна была благодарна, что хотя бы такой индикатор настроения Тумана у неё был. Деймон всегда улыбался, потому прочесть его эмоции по лицу было почти невозможно, — чем обязан? Пришла посмотреть на мой триумф?       Тсуна не ответила. Кажется, восстание провалилось.       — Отвечай.       — Я… я просто… — она лихорадочно думала, что бы такого сказать, чтобы не спровоцировать его на ещё большую ярость, — в-волновалась?..       Деймон рассмеялся: — Как интересно, моя дорогая Цера, и о чём же ты волновалась? Что Занзас станет новым Вонголой, и это изменит положение Эспаде? Что я умру? Или, вернее, что я не умру и так и продолжу стоять на пути к счастью у всех тех мошек, что здесь работают? Ну-фу-фу, — он засмеялся вновь, — можно подумать, вам есть куда пойти.       Тсуна промолчала.       — Наверняка вы все строите планы, что будете делать, когда отсюда сбежите. Учеба, работа, брак, дети, жизнь. Кошки и путешествия для одиночек. Вот только этого не будет, Цера, потому что вы никому не нужны. Ни родным, ни государству. Тот маленький аукцион существует фактически с полного одобрения правительства. Если бы вас действительно искали, вас бы давно нашли. Разве это не очевидно?       Тсуна не ответила.       — Взять бы хотя бы тебя, Цера. Любящие родители и дорогой младший брат, — несмотря на почти беззлобную насмешку, Тсуну прошиб холодный пот. Он и правда знал о её семье. — Отец, который появляется дома раз в полгода, если не реже. Мать, что проводит в компании телевизора больше, чем среди родных детей. Брат, которому не нужна обуза. Вот она, та идиллия, к которой ты хочешь вернуться?       —… я не обуза. Брат меня любит. И папа с мамой — тоже.       — Смелое заявление, но раз так, то почему они не здесь?       Это был простой вопрос: — Потому что они не знают, где я.       — Неверно, — почти пропел Деймон, демонстративно обходя её по кругу. — У тебя очень известная в определенных кругах семья, Тсунаёши Савада, и знаешь, сколько лет я знаю твоего отца? Сорок два. То есть с самого его момента рождения. Знаешь, когда я видел его в последний раз? В понедельник. Думаешь, он хотя бы спросил про тебя? Разумеется, нет. Кому нужна дочь-неудачница, когда у него уже есть другой более желанный наследник?       — Ты лжёшь, — почти прошептала она, не желая в это верить. Разве мог её папа?..       — Ты не нужна никому кроме меня, Цера, и, сколько не отрицай, это факт. И единственный, кто тебя действительно знает, это тоже я. Думаешь, я не видел, как ты смотрела в окно в ту поездку? Не знаю, как ты обошла весь забор, выискивая прореху, чтобы сбежать? Как ходила следом за Валентино, желая узнать пароль от входа? Думаешь, я достаточно слеп, чтобы не понять, что вся твоя покорность — это попытка получить достаточно моего расположения, чтобы я позволил тебе увидеться с семьёй или и вовсе выпустил?       Тсуна побледнела — не в бровь, а в глаз.       — Ты для меня как на ладони, — он опустился перед ней на одно колено, — никто не знает тебя так, как я, и не принимает такой, какая ты есть. И здесь тебе самое место.       Тсуна не стала спорить — право слово, не хватало ей только ляпнуть что-то не то. Однако даже без вербального ответа Деймон легко понял, что у неё на уме: — Не веришь. Хорошо, тогда как насчёт небольшого пари?       — Пари?..       — Спора, если не знаешь это слово. Я возьму тебя с собой на следующее собрание Вонголы. Для обучения «юной наследницы». Йемитсу тоже там будет. Поговори с ним сама и убедись.       —… Папа точно там будет?..       — Да. Никаких иллюзий — думаю, ты уже достаточно хорошо видишь и чувствуешь их. Всё честно.       —… и я смогу с ним поговорить?..       — Пожалуйста.       —… а если, — она замялась, подбирая слова. Звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Неужели её действительно отпустят?.. так просто?.. вариант, что Деймон мог оказаться прав, Тсуна даже не рассматривала. Она знала своего отца. И он её любит! — если он захочет меня забрать?..       — Без проблем. Можешь уходить с ним хоть сразу. Косу выброси или оставь как сувенир — дело твоё, мешать тебе я не буду. Даю слово, — Тсуна вся затрепетала. Неужели вот он: её шанс на жизнь?.. — Но мне бы твою уверенность, что кому-то нужна будет девочка, проданная как рабыня.       Поджав губы, она упрямо покачала головой: — Вам не сбить меня с толку. Папа это папа. Это семья. Он ни за что меня не бросит. Я верю в это.       Деймон усмехнулся: — Тогда ты согласна на пари?       Она хотела сразу же кивнуть, однако замялась, понимая, что не знает всех условий сделки. Идти на поводу у Дьявола — а Деймон вне сомнений им был — было невероятно глупо. Потому она задала вопрос: — А на случай, если вдруг — вдруг, — голосом выделила она, заметив откровенное веселье на лице иллюзиониста, — вы окажетесь правы, то… что случится со мной?       — Ничего. Можешь идти куда захочешь. Хоть к черту в бездну, хоть в Японию пешком, где ты также не будешь нужна ни брату, ни матери, — он пожал плечами, словно бы это уже было решено, — выбор за тобой. И только тебе решать, кем быть: Церерой Эспаде, наследницей одной из самых могущественных семей Италии, или Тсунаёши Савадой, девочкой, которая никому не нужна.       По-хорошему, стоило бы всё обдумать и проверить, не было ли в его словах какой-либо многозначности, но Тсуна ненавидела, когда её называли бесполезной и никчемной. Ненавидела, когда кто-то говорил, что она никому не нужна, потому что именно этого больше всего на свете и боялась.       Поэтому она злилась, как и Деймон, и упрямо сжимала кулаки, отчётливо произнося: — Пари так пари. Я согласна.