Кукловод: пропавшее дитя

      Йемитсу предлагал провести встречу в летнем особняке, однако в разговор с Девятым вмешался Данте, как бы между делом заявивший: — Разве не стоит показать, что небольшой погром — это не беда? — и в итоге Ноно к нему прислушался.       Собрание верхушки Вонголы, где по-хорошему Эспаде вообще не должно было быть, проводили в полуразрушенном главном штабе.       Нападение Варии, наверное, стоило бы предвидеть, но вовремя этого не сделали, и в итоге это привело к катастрофе. Разрушен был целый квартал, от особняка осталась лишь половина, а убитыми была завалена вся улица. Каменная брусчатка, заложенная ещё римлянами, сменила свой цвет от пролитой на ней крови, и, что самое мерзкое, убитыми по большей части были мафиози Вонголы.       Вария пострадала и вполовину не так, как они, пусть в итоге офицерский состав и лишился Занзаса.       Их явно направлял кто-то изнутри, и у Йемитсу были неплохие такие догадки по поводу личности этого «кого-то», но доказательств, разумеется, не было никаких. Данте был истинным представителем Эспаде: скользким и до неестественного умным, чтившим лишь заповеди своей собственной семьи. Возможно, его бы ещё как-то смогли приструнить, будь он официально частью Вонголы, но формально Эспаде были лишь союзниками, в любой момент имеющими полное право уйти.       — Как завещал Деймон Спейд: мы служим Вонголе, а не какому-то конкретному её представителю. Так что, если Эспаде посчитают действия лидера противоречащими интересам Семьи, вы уж не обессудьте, но подчиняться мы не будем.       Йемитсу мог сколько угодно скрипеть зубами, слыша такие заявления, но поделать ничего не мог. Эспаде приняли с такой позицией ещё в период правления Рикардо, и с тех пор изменить её так и не смогли, а избавиться от потомков Деймона было слишком сложно: они знали слишком много и действительно помогали, если их попросить.       Но, опять же, где гарантии, что о точно такой же помощи их не попросила Вария? «Данте, помогите убрать выжившего из ума старика, это всё ради Семьи!»       Наверняка ведь так и было. Что Данте, что его отец, никогда не скрывали своего пренебрежительного отношения к Ноно.       — Он слишком мягок, и предательство Занзаса — тому результат. А итог предательства — закономерное тому следствие. Мальчишка ещё выберется и перегрызет нам всем глотки, Йемитсу, помяните моё слово, и всё это случится лишь потому, что Ноно не хватило решимости его убить.       У Савады буквально зубы сводило от прямоты ублюдка, но он не мог не признать, что отчасти был в этом с ним согласен. Тимотео пригрел змею на груди, и теперь они все пожинали плоды.       Вот почему к власти в Вонголе можно было допускать лишь потомков Примо.       К сожалению, Ноно в этом плане не прислушивался ни к кому из них, вкрадчиво объясняя: — Что бы вы не говорили, а Занзас — мой сын. И только мне решать, что с ним делать.       Дальнейшие возражения были глупы и неуместны. И собрание шло своим чередом, однако уйти от вопроса касательно Варии так и не вышло. В конце концов, именно ради него они все здесь собирались.       По-хорошему, Занзаса и его щенков после такой выходки ждала либо смерть, либо продолжительное свидание с Вендикаре. Третьего не дано: он не просто устроил переворот, он провалил переворот. Простить подобное было попросту невозможно, и это понимали все.       Кроме Ноно, который оттягивал принятие решения, не желая расформировывать Варию и что-то решать насчёт сына.       — Создаётся впечатление, что вас вполне устраивает Вария, готовая выполнить всё, что вы скажете, пока вы позволяете им держать Колыбель у себя и надеяться, что однажды вы простите их босса, — негромко подметил Данте.       Тимотео на это ничего не ответил, но Йемитсу по глазам видел: не в бровь, а в глаз. Кто бы что ни говорил, а в наблюдательности Эспаде не откажешь.       — Неужели вы так всё и оставите, дон?       — Пытаешься давить на Девятого, внешний советник? — с лёгким оттенком угрозы поинтересовался Койот.       — Полно вам, да разве я могу?       — Успокойтесь, — Тимотео вздохнул, устало потирая переносицу, — позиция Йемитсу мне понятна. Что же до остальных?       Желающих поделиться своим мнением в открытую не оказалось. Впрочем, Савада по глазам видел, что большая часть из них разделяет мнение самого Йемитсу.       — Может быть вы, Данте? — перевёл взгляд на гостя Тимотео.       — Меня устроит любое ваше решение, Ноно, — какого?.. — Тем более, зачем лишать себя могущественной и послушной организации, если можно просто держать её под рукой?       — Разве это не опасно? — с сомнением отозвался Брау. — Предавшие один раз предадут и во второй.       — Нет, пока у Ноно есть достаточно серьёзный рычаг воздействия, — приторно улыбнулся вовремя сменивший сторону ублюдок. — Если вы видели глаза капитана Варии, то вы поймёте, о чём я говорю. Пока существует Колыбель, они сделают всё, что им прикажут.       — И каковы шансы, что она долго просуществует? Вы так уверены, что Прорыв нельзя растопить? — со скепсисом поинтересовался Шниттен. — Если это случится…       — Разумеется, можно, — ответ Эспаде вызвал мгновенный шум. Впрочем, удивлены его осведомлённостью не были — члены этой семьи всегда знали больше, чем от них стоило ожидать, — но у них не выйдет. Потому что Вария не сможет заполучить ни один из «ключей», необходимых для уничтожения Колыбели.       Йемитсу чувствовал, что в этом споре он проиграл: — Вы можете это гарантировать?       — Не сомневайтесь. Пока я жив, Вария никогда не узнает тайну Прорыва точки нуля. А когда погибну — не будет никого, кто бы смог её им рассказать.       Собрание не выглядело убеждённым, но Тимотео прислушался к словам Данте, и на этом в вопросе поставили точку.       Решено было оставить всё как есть.

***

      После того злополучного ночного разговора Деймон больше ни разу не поднимал тему их пари. Тсуна тоже этого не делала, боясь, что хозяин поместья передумает и заберёт свои слова обратно. Раньше, конечно, он так не поступал, но и пари, заключённое с ней, было явлением беспрецедентным, так что Тсуна ни в чём не могла быть уверена.       Записи Валентино подтверждали, что слуги, попавшие на территорию поместья, никогда его не покидали. Тсуна имела все шансы стать первой за две сотни лет.       Лишиться его из-за собственной нетерпеливости хотелось в последнюю очередь.       Декабрь проходил тихо. Деймон в основном пропадал на работе, а Тсуна шаталась из угла в угол, дочитывая остатки выданных ей книг. Уборкой её особенно не нагружали, а поболтать было в общем-то не с кем. Её ровесников в поместье не было, а взрослые давно исключили её из «своего круга». Особое отношение Спейда было слишком заметно, потому для остальных слуг она стала врагом.       Подлянок ей не устраивали и до открытых оскорблений не опускались, но колючие взгляды она ощущала со всех концов дома. Единственными, кто вёл себя с ней более-менее ровно, были Вероника, Беатрис и Валентино.       Неудивительно, что сбежать хотелось как никогда, но Тсуна вела себя паинькой, терпеливо ожидая своего звёздного часа. Она верила, что ещё совсем немного, и в это поместье она не вернётся уже никогда.       Бог услышал молитвы Тсуны, и её терпение было вознаграждено. Утром двадцать пятого декабря, аккурат в рождество, в её комнату постучались.       — Цера, спустись вниз. Тебя зовёт господин Данте, — коротко отрапортовал Франко и ушёл прочь.       Её давно уже никуда не звали, так что спустилась Тсуна пулей, и не прогадала.       — Мы едем в ателье. В середине января будет собрание, о котором мы говорили, — безразлично произнёс Деймон, — нужно подобрать тебе одежду. То, что есть сейчас, никуда не годится. Оденься поприличнее и идём. Я жду тебя здесь.       — Да, господин Данте.       Тсуна давно научилась быстро одеваться, но на такой скорости — ещё никогда. Под то самое, купленное для Варии, белое платье были пододеты тёплые колготки и уже привычные ей полусапожки. Из шкафа вытащена редко надеваемая куртка, а волосы заплетены в аккуратную косу.       Раньше было сложно, но сейчас Тсуна могла сделать ровную причёску, без выбивающихся прядей, даже без помощи Вероники.       — Я готова.       — Хорошо, тогда идём.       Они сели в машину и отъехали. Если честно, Тсуна думала, что они просто отправятся в Неаполь, до центра которого на машине было ехать около получаса, однако Деймон свернул на шоссе и направился в противоположную от города сторону. Какое-то время Тсуна пыталась попытаться узнать путь: а уж не в Варию ли они ехали?.. однако вскоре осознала, что это бесполезно.       Деревья как деревья, поля как поля. Тем более что в замок Варии они ездили в разгар весны, а сейчас был пик зимы. Узнать окрестности попросту не представлялось возможным.       Потому, надеясь, что её любопытство не испортит настроение Спейда, Тсуна всё-таки спросила: — А куда мы едем?       — В Бари, — Деймон скосил на неё взгляд, не поворачивая головы от дороги, и, так и не увидев на её лице понимания, всё-таки пояснил, — один из крупнейших городов Италии. Раньше славился иностранной продукцией, поскольку по совместительству это один из главных портов страны. Сейчас в основном живёт за счёт туризма, но кое-что со старых времён в нём всё ещё осталось.       — Кое-что?       — Ткани. В Бари продаются лучшие ткани в южной Италии.       — Вот как, — Тсуна задумалась. У Деймона был пунктик насчёт того, что она должна выглядеть прилично перед другими людьми. Тем не менее, раньше для этого хватало одежды, заказываемой в особняк Валентино. Если честно, она не совсем понимала, почему сейчас они не могли поступить также.       Может, Деймон просто решил выбраться на рождество?.. Всё-таки в Италии это был один из самых знаменательных праздников в году. Было, наверное, грустно проводить его каждый год в одиночестве в своём кабинете.       — Вижу, у тебя всё ещё остались вопросы, — Тсуна понурила голову, признавая его правоту, — в чём дело?       — А почему нельзя просто заказать одежду как это платье?       — Потому что на этот раз ты встретишься не с кучкой, пусть и элитных, но всё-таки жалких наёмников, а с верхушкой Вонголы. Это совершенно другой уровень. Прийти в дешёвке — моветон. Особенно для представительницы семьи вроде Эспаде.       После этого вопросов уже не оставалось. За репутацией семьи, что своей, что Вонголы, Деймон очень тщательно следил, так что чего-то такого и стоило ожидать.       Путь в Бари занял порядка трёх часов. На этот раз стоило бы быть более готовой к длительной поездке — всё-таки одна такая у неё уже была, но она сделала глупость и не взяла с собой ничего вообще, так что всё это время пришлось сидеть на месте и рассматривать пейзажи за окном. Впрочем, это тоже было отчасти интересно — Тсуна слишком редко бывала за пределами поместья, чтобы не ценить такие мелочи. А телевизора или компьютера у Деймона не было.       По крайней мере, в пределах доступа слуг. Единственное что, стационарный телефон был, однако звонить с него можно было только на мобильный хозяина поместья.       Был ещё вариант попробовать разговорить Спейда — всё-таки знал он много и рассказывал весьма интересно, но Тсуна всё ещё опасалась ляпнуть что-то не то и разозлить его, да и не хотела лезть под руку, когда он был за рулём.       Ещё мама говорила ей, что нельзя отвлекать человека, когда он ведёт машину.       Так что поездка прошла в тишине.       Подъезжая к городу, Деймон коротко объяснил ей, «кто они такие» и посоветовал «вести себя подобающе»: — Если мне это потребуется, Церера, я тебя найду. Но наше пари после этого будет аннулировано. Надеюсь, я доходчиво выразился? Или мне стоить повторить на японском?       — Нет, я всё поняла, — тут же заверила его Тсуна, — всё будет в порядке.       Перевод и правда не требовался. За этот год Тсуна уже в достаточной мере освоила язык, чтобы говорить на нём, не задумываясь. И делала это уже совсем без акцента. А вот родной язык начала уже понемногу забывать, и отчасти это пугало.       — Не разочаруй меня.       — Хорошо, господин Данте.       — Умница.       Он привёл её в одно из своих знакомых ателье. Тсуна поначалу подумала, что увидит что-то мегадорогое и роскошное, но ошиблась. Это был просто магазин тканей, который занимал два этажа, и на территории которого также осуществлялся пошив одежды и декораций на заказ. Встретила их приветливая женщина лет пятидесяти, улыбнулась Деймону и посетовала, что он редко её навещает.       Деймон с привычной улыбкой ответил, что, увы, работа не позволяет появляться чаще.       Тсуну он представил как дочь своей старшей сестры. Из-за отца по ней было видно, что иностранные корни всё-таки присутствовали, однако азиатская внешность всё равно сильно бросалась в глаза. За чистокровную итальянку её принять было невозможно.       — О, так это ваша племянница! Какое солнышко, — женщина с умилением взглянула на неё, — если честно, поначалу решила, что вы не слишком похожи, но сейчас, наконец, вижу.       — «Видите»? — переспросил Спейд.       Женщина с нежностью вздохнула: — Да, вижу. Вы держитесь схожим образом. Случайно скопировать такие нюансы невозможно, если не знаешь человека много-много лет.       Вежливая улыбка Тсуны так и застыла на месте. Она и правда начинала походить на Деймона?..       — Ах, вы об этом, — благо ситуацию спас сам Спейд, — только не говорите об этом моей сестре. Распространение моего дурного влияния она не переживёт.       Женщина засмеялась: — Полно вам, Данте. Что ж, не буду и дальше вас задерживать на пороге. Милая, сядь на диван пока, девочки принесут тебе чай с конфетами. Наверняка замёрзла в дороге. Что же до вас, Данте, вы хотите что-то конкретное?       — Да, Церу пора вывести в свет. Ей нужен костюм на вечер.       — Брючный? А может, платье?       — Нет, рубашка, пиджак и юбка. Остановимся на классике.       — Поняла, я сейчас же принесу варианты выкройки.       — Чудно.       Пока Деймон и хозяйка магазина, Сесилия, что-то обсуждали, Церу помощницы усадили в кресло для посетителей. Кажется, она сильно не подходила возрастом под основной контингент, потому что в кресле она чуть ли не утонула под вздохи умиления помощниц.       — Боже, синьорина, ты такая милая! И такая маленькая, а тебя уже выводят в свет! Волнуешься, наверное? — с интересом поинтересовалась самая высокая из них — девушка с бейджиком «Анна».       — Нет, — спокойно отозвалась Цера. Вместо чая ей выдали горячий шоколад, и она была рада до безумия. В поместье такого лакомства не было, потому что пить остальные слуги предпочитали либо кофе, либо чай. Что же до сладостей, то в последний год на Церу их попросту не заказывали. Молчаливый бойкот — он такой, — я уже не ребёнок.       Кажется, её слова вызвали противоположный эффект — девушки лишь сильнее заумилялись «храброй малышкой». Где-то вдалеке ей послышался смешок Деймона.       — Какая отвага! Думаю, когда ты пойдёшь в школу, у тебя обязательно будет много-много друзей!       Тсуна нахмурилась. Она знала, что из-за роста выглядит младше своего возраста, но чтобы настолько?..       — … мне восемь, — кажется, все три помощницы лишились дара речи, — я уже давно хожу в школу.       — … как восемь?..       — Восемь?! Серьёзно?       — Боже, ты же такая маленькая!       Тсуна с трудом подавила вздох — кажется, она и правда набралась некоторых привычек от Деймона. Шумные люди её раздражали. В поместье всегда было тихо. Здесь же…       Однако ей нравилось то, насколько они открытые и доброжелательные. Это успокаивало. Давно она не чувствовала себя так свободно и легко.       — Ох, синьорина, тогда, должно быть, ты бы хотела провести рождество вместе с родителями и друзьями. Обидно, наверное, в праздник застрять в ателье вместе с дядей, а не с семьёй, — с сочувствием произнесла «Анжела».       Тсуна замерла. Как-то… раньше она об этом не думала. У неё ком встал в горле, когда она осознала, что вот уже два года не встречает рождество с семьёй, и до этого её это совершенно не волновало. В конце концов, для Деймона рождество ничего не значило, и она сама перестала воспринимать его как праздник.       Тем более тот, что проводили в кругу семьи.       Улыбка вышла максимально фальшивой — один в один как у Деймона, однако губы растянулись в неё мгновенно и почти уже по привычке: — Что вы, я и провожу его с семьёй. Разве дядя — это не часть семьи?       — Анжела, что ты ляпнула!       — Ой, простите, не подумала! Синьорина, принести тебе ещё печенья?       Тсуна благосклонно кивнула: — Спасибо, не откажусь.       В общем и целом в ателье они провели часа два, до самого закрытия. В честь рождества в магазине был укороченный рабочий день, так что уже в четыре часа дня пришло время закрываться. Сесилия обещала отправить одежду курьером, когда она будет готова.       — Её доставят в пункт выдачи, как обычно, а потом ваши люди её заберут.       — Благодарю.       … видимо, простой торговке не полагалось знать адрес Эспаде, пусть Деймон и был с ней максимально мил. После чего оба «Эспаде» сели обратно в машину.       Тсуна думала, что они сразу поедут обратно, но Деймон свернул в сторону моря и остановил машину напротив одного из кафе. Тсуна с непониманием посмотрела на него.       Разве они не должны возвращаться? Путь неблизкий.       — Хочешь провести в дороге ещё три часа на пустой желудок? Ну-фу-фу, а ты сильнее, чем кажешься, моя милая Цера, — Тсуна вспыхнула. Она как-то не осознала, как же много времени прошло. Если не брать во внимание горячий шоколад со сладостями, она сегодня только завтракала, — идём. Надеюсь, для нас найдётся хотя бы один столик.       Тсуна кивнула и поспешила за ним.       Заведение было полным. Всё-таки сегодня было рождество, так что желающих отпраздновать было более, чем достаточно. Деймон наложил на себя слабую иллюзию, превратившись из «Данте Эспаде» в юношу с карими волосами. Азиатские черты лица у него не появились, но сейчас, кто бы на него не взглянул, непременно бы уловил сходство с Тсуной.       Это бы избавило их от вопросов, почему маленькая девочка проводит вечер в компании мужчины, что совершенно на неё не похож.       — Добрый вечер, синьор, синьорина. Вам столик на двоих или вы ещё кого-то ждёте? — поприветствовал их один из официантов.       Деймон улыбнулся: — На двоих, спасибо, этого будет достаточно. Цера, идём.       Чуть не отстав в этом рождественском безумии, Тсуна поспешила за ним. В ресторане она была впервые.       Официант галантно положил меню перед ними обоими, пусть Тсуна и выглядела как совсем ребёнок и полностью оправдывала это впечатление, с интересом озираясь по сторонам. В другой день Деймон бы такое не одобрил, но сейчас, кажется, ему было совершенно плевать.       — Выбирай, — коротко бросил он.       Тсуна с недоверием подняла на него взгляд: — А точно можно?       — Сказал же. Заказывай, что посчитаешь нужным, — Деймон никогда — НИКОГДА — не давал другим людям право выбора. Даже на переговорах это звучало в духе «есть только два мнения: моё и неправильное». А тут такая щедрость?.. Неожиданно. — Можешь считать это подарком на рождество.       — Но вы же не любите рождество.       — Не люблю, — не стал он спорить.       Тсуна не удержалась и всё-таки спросила: — А почему?       — Мне не за что его любить. Нет семьи — нет смысла в празднике.       — А как же, — Тсуна понизила тон, чтобы их не услышали за соседними столами, — Вонгола?       Деймон засмеялся: — И своим появлением испортить праздник и им? А ты жестока, Цера. Лучше займись выбором, официант скоро вернётся.       Тсуна кивнула и всё-таки открыла меню. Деймон привычно улыбался и вёл себя так, будто ему плевать, и в сердце его уже давно пусто.       Тсуна же думала, что там выжженная дыра, и спустя сотни лет она до сих пор болит, как бы он ни пытался убедить в этом всех, включая самого себя. Деймон и правда был чудовищем — забывать об этом было бы глупо. Но ей всё равно было его чудовищно жаль.