◭ ◬ ◮
Первое, что замечает Тэхён, когда на короткое время вновь приходит в себя — его куда-то несут. Он открывает глаза и видит под собой чью-то спину в одной тонкой кофте. Взгляд скользит выше и цепляется за знакомую чёрную полосу на чужой шее. Мокрые, потемневшие от воды волосы липнут к загривку человека и щекочут Тэхёну лицо. Чимин бережно держит его под коленями, а на плечах Тэхёна, кажется, накинута его куртка. Дождь не прекратился, но в лесу он не такой сильный. Даже если бы Тэхён мог что-то сказать сейчас, он не уверен, что захотел бы. Он медленно погружается обратно в сон.◭ ◬ ◮
Тэхён просыпается от того, что ему на лоб кладут что-то приятно холодное. Всё его тело горит, и он понимает, что прогулка под дождём, к сожалению, не прошла для него бесследно. Юнджи сидит около него на стуле, рядом с их с Чимином кроватью на втором этаже их с Чимином дома. Она промывает в тазе с водой белую тряпочку, которую, видимо, заменила новой на его голове. Больше в комнате никого нет. — Джи… — хрипит Тэхён, преодолевая боль в простуженном горле. — О боже мой! — вскрикивает Юнджи, взволнованно бросаясь к нему. — Тэхён-и… Как ты себя чувствуешь, милый? Совсем плохо? Мгновение спустя, словно что-то вспомнив, она выпрямляется и уже было открывает рот, чтобы, кажется, позвать кого-то, но Тэхён кладет ладонь ей на предплечье, прося внимания. — Джи… ответь мне, пожалуйста… — Да? Что такое? — Юнджи заботливо убирает его мокрые от пота и влаги с тряпки волосы в сторону. — Всё твоё отношение ко мне… все добрые слова и улыбки… всё это когда-нибудь было правдой? Юнджи замирает, и скорбное выражение её лица отчётливо говорит, что она сразу же поняла о чём он. Она накрывает сверху ладонь Тэхёна своей и сжимает, словно в молчаливой поддержке. — Всегда. Я была искренней, Тэ. Ты действительно мне очень нравишься. Мне жаль, — говорит Юнджи, не объясняя, за что. Но это и так понятно. — Скорее всего, я захочу уйти отсюда. — Нет, ты что! — пугается Юнджи, сильнее хватаясь за чужую руку. — Куда ты собрался в таком состоянии, глупый? Ты не знаешь лес, а в поселениях Овец и Овчарок тебе могут причинить вред, и ты… ты так понравился всем в деревне, Тэхён-а! А дети? Они же без ума от тебя! Ты представляешь, что может устроить Венди с её-то мозгами? Она достанет тебя из-под земли и… — Джи! — прерывает её паническую тираду Тэхён. — Не из деревни. По крайне мере, не сейчас. Мне здесь нравится, хотя и… я не знаю, всё слишком сложно пока. Но я уверен, что не смогу долго находиться в этом доме. Ты не знаешь, куда я мог бы пойти? Мне нужно место, чтобы… понять, как жить дальше. Место, где не будет… — Чимина… — заканчивает Юнджи за него, вздыхая. — Ты можешь пойти к нам. Чимин будет против, но… Юнги не позволит ему добраться до тебя, если это то, что тебе сейчас нужно. Тэхён удивлённо приподнимает брови. — Я же говорю, — улыбается Юнджи, — ты понравился всем. И Юнги тоже. Он никогда не забудет, как ты заступился за детей. Теперь ты часть нашей стаи, Тэ, и вожак никогда не даст тебя в обиду. Что-то очень тёплое сворачивается пушистым клубком у Тэхёна в груди. — Ну и, конечно, мой брат никогда не упустит шанс потрепать Чимину нервишки, — закатывает глаза Юнджи. Тэхён хотел бы посмеяться вместе с ней над этим, но ему не весело. Их прерывает звук шагов по деревянной лестнице на второй этаж. — Джи, я принёс ещё воды, давай… — Чимин прерывается, оказавшись наверху. В его руке ведро, а сзади, кажется, поднимается кто-то ещё. — Волчонок… — надтреснуто выдыхает он, опуская ношу на пол, и устремляется к кровати. Тэхён мгновенно напрягается, Юнджи, до сих пор сжимающая его ладонь, это чувствует и на эмоциях резко вскакивает со стула, словно преграждая Чимину путь. Она растерянно замирает, удивлённая собственным порывом, и неуверенно машет головой остановившемуся от неожиданности Чимину, словно говоря, что лучше ему не приближаться. Тэхён чувствует, как в противовес жару тела его внутренности кусает не менее жгучий холод, покрывая всё ледяной коркой и заставляя его задыхаться. — Что… — Чимин в замешательстве хмурится и делает небольшой шаг к кровати. — Не подходи к нему, — раздаётся из-за его спины, заставляя того замереть, и Тэхён с облегчением узнаёт голос Бабушки Мо. По лицу той видно, что она тоже каким-то невероятным образом мгновенно поняла, что происходит. — Да почему? — не выдерживает Чимин, и теперь Тэхён с лёгкостью может различить в нём страх потери контроля над ситуацией. — Он не хочет, чтобы ты к нему подходил, зверёныш. Не заставляй больного нервничать ещё сильнее, сделай несколько шагов назад, — требует Бабушка Мо. Взгляд Чимина тут же становится острее, он, очевидно, не собирается выполнять чьи-либо требования. — Чимин, пожалуйста, — просит Юнджи. Что-то в её голосе и в том, как Тэхён продолжает держаться за руку подруги, убеждает его в этот раз поддаться. Чимин недовольно шагает назад. — Кто-нибудь объяснит мне уже, что… — начинает было он, но Тэхён находит в себе щепотку сил и перебивает его. — Чимин. Тот реагирует сразу же. — Да, Тэхён-а? Как ты, детка? — заботливо интересуется он, и от этого ещё хуже. Тэхён сдерживает вдруг взявшиеся откуда-то горькие слёзы — наверное, это всё лихорадка, ослабившая его физически и эмоционально. — Ты столкнул своего брата в яму? Чимин словно каменеет, растерянно смотря в ответ. В его взгляде осознание приближающегося дерьма, которое он не планировал, и лёгкий страх возможной глубины чужого вопроса. — Нет, я этого не делал. Он упал сам, его в любом случае было уже не спасти. Я… — на мгновение теряет уверенность, — я так ненавидел его за постоянные успехи во всём, из-за которых мне приходилось терпеть побои, и так завидовал любви его матери, которой был лишён сам, что… я просто не стал никого звать. Я ушёл, а после узнал, что он умер. — Что ты почувствовал тогда? — Ненависть к себе и своей жизни, превратившей меня в невольного убийцу собственного брата. — А потом ты встретил меня и понял, что другие люди тоже могут быть добры к тебе, но почему-то до сих пор этого не делали, и ты перенёс свою ненависть на них, да? Чимин молчит. Наверное, никто никогда ещё не заглядывал в его душу настолько глубоко. — И со временем ненависть превратилась в безразличие. Тэхён закрывает глаза на мгновение, но при всём своём желании просто накрыться одеялом и выбраться из-под него в реальности, где всё просто и легко, не позволяет себе отступить. — Потому что ты не чувствовал ничего, когда толкал Еву с повозки. Теперь в чужих глазах уже не просто лёгкий страх. Там дикий ужас. Там рушатся города, голубое небо раскалывается надвое и все зелёные леса их спланированного счастливого будущего сгорают дотла. — Ева, Чимин. Не Лия. Забыл, да? — горько усмехается Тэхён, чувствуя, как слеза рисует прохладную дорожку через его висок. — Волчонок… — панически шепчет Чимин, словно не зная, что сказать, и тянет в его сторону дрожащую руку. — Не. Называй. Меня. Волчонком! — практически рычит в ответ Тэхён, не сдерживая больше злые слёзы обиды. С помощью Юнджи он принимает сидячее положение, чтобы не захлебнуться в рыданиях. — Ты врал мне всё это время! Ты уничтожил меня и всю мою жизнь, просто растоптал всё, чем я жил раньше! — Я не… — Ты «да»! Ты, блять, ещё как «да»! Придумал себе идеальный сценарий и двигал меня в нём, словно марионетку, только и успевая менять декорации… Навеселился?! — Тэхён, пожалуйста… — умоляет Чимин, сам уже едва не плача. — Я только хотел спасти тебя от всех этих людей, просто пользующихся твоей добротой, я… — А чем ты лучше? — Чимин дёргается, как от пощёчины. — Ты воспользовался моей добротой точно так же. Впрочем, нет, ты сделал куда хуже. Все эти люди не заставляли меня чувствовать себя бесполезным и неспособным спасти кого-либо, не настраивали моего брата против меня, не делали из меня идиота, несущего чушь про Овчарок, которые почему-то не дали мне помочь девушке… не делали из меня предателя, против которого ополчились все. Они не были причиной того, что я дважды истекал кровью на грани смерти, они не ставили меня в ситуацию, в которой я должен был или убить невинную жертву обстоятельств, или лишиться единственного члена семьи. Хороший план, чтобы я пережил слом личности и решил, что не достоин больше быть Овчаркой — отлично придумал, молодец. — Тэхён… Он яростно смахивает застилающие взор слёзы. — Ты хотел спасти меня, Чимин? Мне действительно требовалось спасение. Вот только не от тех людей, а от тебя. Меня нужно было спасать от тебя, Чимин. Чимин не сдерживает собственных слёз. — Пожалуйста… — сам не зная чего, всё просит он. — Ты привёл меня сюда. Я благодарен, — сквозь слёзы усмехается Тэхён. — Ты выбрал для меня путь страданий, хотя есть множество других путей до этого места, но я прошёл через всё, я заслужил быть здесь, не так ли? — Здесь всегда есть место для тебя — тебе не нужно его заслуживать, — вновь опускается до шёпота Чимин. — Хорошо, — кивает на это Тэхён. — Потому что я больше не собираюсь играть счастливую парочку в твоём спектакле, чтобы находиться здесь. Чимин, кажется, задыхается. — Это не было игрой! Ничто между нами никогда не было игрой, Тэхён-а, умоляю, поверь мне!.. — громко скулит он, вновь двигаясь к кровати, но ему не дают приблизиться чужие женские руки. — Поверить? После всей той лжи, что ты скормил мне? — Тэхён невесело хмыкает. — Совсем недавно Бабушка Мо сказала мне, что сложнее всего заслужить чужую веру. Думаю, теперь я согласен с ней. — Нет, пожалуйста, Тэ, я прошу тебя, — Чимин опускается на колени, обессиленно хватаясь за руку Бабушки Мо на своём плече, словно в инстинктивном желании вырваться, — поверь, я так сильно люблю тебя, я… Тэхён тихо всхлипывает, смотря в сторону. Невыносимо. Невыносимо видеть все эти слёзы в любимых глазах, слышать отчаяние в родном голосе, чувствовать горькую беспомощность в таких знакомых словах о любви. Невыносимо. — Я верю, — убито отвечает он. — Но твоя любовь причиняет мне боль. Это тоже было в твоих планах? Нравится смотреть, как «любовь всей твоей жизни» корчится в муках? Чимин вскидывается, отторгая, кажется, даже саму мысль об этом. — Нет! Тэ, я никогда!.. Я… — Джи, помоги мне, пожалуйста, встать, — просит Тэхён, старательно игнорируя всё вокруг — ему нужно успокоиться. — Пожалуйста, Тэхён, ты не знаешь всего! Давай поговорим, я всё объясню, я… — Чимин поднимается на ноги и делает несколько бездумных шагов в сторону, словно в попытке не дать Тэхёну пройти. — А я и не хочу знать всё, блять, сейчас! — не выдерживает Тэхён, опираясь на мягко поддерживающую его за руку Юнджи. — Ты, может, не заметил моё потрясающее состояние? Добить меня хочешь? Отойди, блять, в сторону, я собираюсь отключиться в каком-то другом месте на ближайшие несколько дней, и ты не посмеешь мне помешать. — Нет-нет-нет, ты не можешь уйти, волчонок, любимый, я умоляю тебя, не делай этого, пожалуйста, только не… — Отойди. — Прошу, пожалуйста… — Отойди! Чимин отшатывается в шоке, он всхлипывает, словно от сильной боли, и вырывается из рук Бабушки Мо, бросаясь к лестнице. — Нет, я не дам тебе уйти! — Чимин полностью преграждает собой спуск вниз, тяжело дыша и хаотично бегая взглядом по комнате, словно дикий зверь, ожидающий нападения. — Я не позволю, ты не можешь!.. Не можешь бросить меня здесь одного, я… Я не смогу без тебя, волчонок, пожалуйста!.. — А я не смогу с тобой, — обрушивает на него всю тяжесть горького признания Тэхён. — Хоть раз подумай обо мне и моих чувствах, Чимин. Хоть раз сделай то, что хорошо для меня, а не тебя и твоего идеального плана. Ты не имеешь никакого права запирать меня в своём доме, я свободный человек, как бы сильно ты не хотел обратного. — Это наш дом… — задушено шепчет Чимин. — Нет, Чимин, — без эмоций, словно ребёнку объясняет Тэхён. — Это твой дом. Твой на протяжении уже где-то восьми лет, если я правильно посчитал, исходя из истории того мужика, другу которого ты выбил глаз камнем. У меня дома нет, Чимин. Ты лишил меня его, решив, что обманом заставить меня жить с тобой в другом месте — отличная идея. — Тэхён… — Я не могу выгнать тебя из собственного дома, а потому ухожу сам. Отойди. — Нет, Тэ, пожалуйста, я построил его для тебя, я… Я могу уйти сам, только, пожалуйста, останься здесь, прошу… — Нет, — не задумываясь, отвергает предложение Тэхён — он даже смотреть на кровать не может, не вспоминая всё, что на ней было. — Я не хочу быть здесь. Я не могу, это… слишком больно. Просто отойди уже, мне действительно тяжело стоять. — Позволь мне хотя бы помочь тебе дойти, пожалуйста… — просит Чимин, протягивая ему руку. — Нет, не трогай меня! — Тэхён нервно отшатывается от него, насколько того позволяет хватка Юнджи. — Просто отойди, пожалуйста, отойди! Бабушка Мо осторожно тянет в сторону неспособного пошевелиться Чимина, и тот сокрушённо оседает на пол. Юнджи помогает Тэхёну пройти мимо него и спуститься по лестнице. Уже выходя на улицу, Тэхён слышит чужой крик. — Нет, отпусти меня! Я не могу!.. Не могу дать ему уйти! Ты не понимаешь, я… — крик переходит в горькие рыдания. — Пожалуйста, не держи меня, я… я должен его вернуть, пожалуйста, я сделаю всё, что пожелаете, только… пусть он вернётся, я умоляю, Бабушка Мо, я… Юнджи закрывает входную дверь, отрезая их от чужого всепоглощающего отчаяния. — Пойдём, — тихо говорит она, нежно поглаживая напряжённую спину Тэхёна. А Тэхён не уверен, что если сделает хоть шаг в сторону от этого дома — не умрёт от разрыва сердца в то же мгновение.◭ ◬ ◮
— Милый, ты доел свою кашу? — раздаётся женский голос из-за спины ребёнка, заставляя того невольно напрячься. — Ну нет, это никуда не годится. Тарелка должна остаться пустой, помнишь? Съедаем всю полезную кашу, чтобы стать сильным, умным и всех превзойти, да? Мальчик с неприязнью смотрит на остатки холодной невкусной каши и морщится. Он молчит и это становится его ошибкой — голова ребёнка резко дёргается вперёд из-за хлёсткого подзатыльника. — Что отвечают самые лучшие мальчики? На глаза ребёнка наворачиваются злые слёзы. — Я всё съем, — через силу выдавливает он из себя и сжимает ложку в руке. — Молодец, — хвалит женщина и гладит мальчика по тёмной макушке. — Завтра рыбаки собираются взять с собой детей, будут учить их рыбному промыслу. Минсу, наверное, тоже пойдёт. Мальчик обречённо смотрит перед собой. Это может значить только одно. — Так что ты тоже пойдёшь. Постарайся там изо всех сил, хорошо? Не подведи свою мамочку. Ребёнок медленно кивает, стараясь не пролить ни одной слезинки. На следующий день он проливает их очень много. Потому что Минсу поймал больше рыбы, Минсу похвалили все рыбаки, Минсу снова самый лучший, а он… он нервничал так сильно, боясь вновь оплошать, что всё буквально валилось из рук, и он в очередной раз оказался на несколько шагов позади чёртового золотого мальчика. В их семье такое не прощается. Ребёнок, сжавшись в калачик в углу своей комнаты, продолжает закрывать свою голову маленькими ладошками в страхе, что рассерженная мать вернётся, и тихо плачет, чувствуя, как болит его побитое тельце. Ему больно, обидно до слёз, и он очень хочет есть, но сегодня ему не дадут еды — не заслужил. Может быть, получится украсть ночью немного риса — его гораздо сложнее пересчитать, чтобы заметить пропажу, как это произошло с картошкой в прошлый раз. О, он вспоминает тот раз с содроганием и фантомными болями в руках, по которым его били хворостиной, наказывая за воровство лишней, по мнению его матери, еды. Мальчик всхлипывает и зажимает рот руками, заглушая собственные жалкие звуки. Он так устал. Ему всего десять лет, а он уже так устал, что нет желания просыпаться по утрам. Каждый день — сплошные сравнения с другими детьми, а особенно — с чёртовым Минсу, который идеален во всём. Вот только Минсу любят не за это, его добрая мама не требует от сына исключительных побед. Она родила ребёнка от купца, отца мальчика, что рыдает в углу своей комнаты, и он не выбрал её, оставил одну с сыном, но почему-то её мальчик растёт счастливым даже без отца, а законный сын купца мечтает уснуть и больше не проснуться. Купец весь в торговле, в разъездах, он не знает, что его сына почти каждый день избивает его же жена, и нет смысла пытаться что-то сказать ему, ведь жалоба займёт всего несколько секунд, а наказание за неё растянется на много дней, когда отец вновь уедет торговать. Мальчик так чертовски устал. У него нет ни одного человека, который был бы к нему добр — никто не хочет связываться с его больной мамашей, и нет ни единого друга, потому что за попытки дружить наказывают даже сильнее, чем за воровство еды. Поэтому, когда однажды мальчик гуляет поздним вечером в пустынном закоулке их района — из-за недавнего пожара все его обходят стороной — и вдруг слышит странные звуки, он, как обычно, оказывается там совсем один. Ребёнок подходит ближе к обвалившемуся чёрному дому и заглядывает в проломленный подвал. От удивления он отшатывается, не веря в увиденное. Там, внизу, в грязи и обломках, лежит Минсу. Его чёртов сводный брат. Золотой мальчик. Какая-то деревяшка торчит из его бока, грудь едва двигается, выталкивая воздух наружу тихими хрипами, а глаза хоть и открыты — не похоже, что отчётливо видят что-либо перед собой. Мальчика у края ямы одолевает крупная дрожь. Прямо перед ним лежит причина всей боли, которой он подвергается ежедневно, и, кажется, дела у нее так себе. Мальчик не уверен, что можно долго прожить после того, как тебя проткнул насквозь острый кусок дерева. Мальчик приходит в дикий ужас, когда представляет, что сделает с ним мать, если он хотя бы попытается помочь Минсу. Мальчик просто надеется, что ему поможет кто-нибудь другой. Он уходит. А ночью, спустя несколько часов после этого, просыпается от криков несчастной матери, нашедшей своего сына мёртвым. Боль и горе в чужом голосе пробирают мальчика до глубины души — в ту ночь он впервые плачет не из-за побоев матери, а от чего-то более сложного, но, конечно же, во всём вновь виноват чёртов Минсу. Через несколько дней вдруг появляется какой-то ребёнок и говорит, что видел мальчика у ямы, когда они в тот вечер играли в прятки. Мальчик уверен, что Минсу поплатился за своё желание спрятаться лучше всех — конечно же — но у остальных находится другой вариант. Почему-то все обвиняют мальчика в том, что это он столкнул своего сводного брата в яму. Они не говорят об этом ему в лицо, потому что никаких доказательств этому нет, но теперь мальчика не только избегают. Он сталкивается с презрением взрослых и ненавистью детей. После побоев дома чужие толчки в спину и брошенные камни не кажутся чем-то серьёзным, но вот непрекращающийся шёпот, называющий его убийцей собственного брата, со временем заставляет поверить, что, возможно, так и есть. Что это он во всём виноват. Вернувшийся из поездки отец смотрит с ужасом, почему-то сразу поверивший слухам, и мальчик теряет всякую надежду получить хоть какую-то поддержку в этом мире. Когда мстительные друзья Минсу вылавливают его на улице и с силой тащат к тому же подвалу, мальчик даже не сопротивляется. Когда он падает вниз, ударяясь о балки и камни, он молчит, смиряясь со своей болью и возможной смертью в чёрной от сажи яме. Мальчик думает, что он заслужил. А даже если нет — он слишком устал, чтобы что-то с этим делать. Но потом сверху появляется кто-то, желающий помочь ему, и это переворачивает всю жизнь мальчика с ног на голову.