◭ ◬ ◮
Тэхён бездумно смотрит в потолок. Он хотел бы просто закрыть глаза и провалиться в блаженную темноту, но каждый раз, когда веки тяжёло опускаются, под ними оказывается тот, кого Тэхён сейчас очень не хочет видеть. В голове так много разных мыслей и одновременно — ни одной, за которую можно было бы зацепиться и вытащить себя из этого стремительно затягивающего болота. Тэхён вздрагивает, когда слышит стук в окно. На мгновение он поддаётся удушающей панике, не готовый к контакту с Чимином, но за стеклом оказываются несколько небольших макушек, которые заставляют его вздохнуть с облегчением. Тэхён плавно, чтобы не тревожить больную голову, поднимается с кровати и подходит к окну, открывая его. Знакомые детские лица озаряются радостными улыбками. — Тэхён-а! — Привет! — Братик Тэ! — Ты заболел? — Как ты? — А мы фрукты тебе принесли! — Мама сказала, когда болеешь, обязательно нужно есть фрукты. — Здесь не очень много, но мы собрали всё, что смогли! — Глупый старик не хотел отдавать нам свои яблоки, хотя ему и жевать их уже нечем, вот ведь старый пёс! — На что он вообще надеялся — нас воровать учила сама Юнджи… — В общем, это тебе, — довольно подытоживает Ури и, будучи самым высоким, протягивает ему корзинку с фруктами. Из-за эмоциональной нестабильности в последние дни Тэхён еле сдерживает слёзы. Ему хочется просто свернуться большим тёплым зверем вокруг этих очаровательных Волчат в тёмном тёплом логове и забыть обо всём вокруг. — Спасибо, — тепло улыбается он в ответ. Тэхён берёт корзинку, но не спешит заносить её в комнату, а наоборот наклоняет ближе к детям. — Но я приму это, только если вы все возьмёте немного себе. Те замирают, готовые поспорить, но тут из-за угла дома появляется отсутствующая ранее Венди. Всё внимание переключается на неё, а точнее — на подол её платья, в котором она несёт несколько фруктов. На лице Венди очевидное недовольство, которое тут же подхватывают и другие дети. — Он что, не взял? — хмурится Ирис, скрестив руки на груди. Рыжая девочка качает головой. — Сказал отдать Тэхёну, мол, ему нужнее, — она закатывает глаза. Венди движется к Тэхёну, собираясь, видимо, высыпать в корзинку свою ношу, но тот останавливает её, отодвигаясь. Тэхён молчит некоторое время, собираясь с мыслями, и всё-таки выдавливает из себя: — Отнеси ему это, пожалуйста, обратно, Венди. — Он не возьмёт, — вздыхает та. — Скажи, что это от меня — тогда возьмёт, — как можно безразличнее говорит Тэхён. Венди задумчиво кивает и уходит. — И я не отказываюсь от своего условия, — напоминает он остальным, снова протягивая корзинку. — Берите и про долю Венди не забудьте. Дети неохотно хватают по два-три фрукта, а самому маленькому, Леону, Тэхён подаёт их сам. — А вы… поссорились, да? — неуверенно спрашивает Ури, бездумно подкидывая в одной руке яблоко. — Всё… немного сложнее, Ури, — уклоняется от ответа Тэхён. — У меня от Чимина иногда мурашки по коже бегают… — доверительно шепчет ему вдруг Тодд. Барни кивает, подтверждая слова брата, и обнимает того за плечи, наклоняясь ближе к Тэхёну. — Но у наших врагов — тоже, а это важнее, — тихо продолжает он чужую мысль. — Мы в одной стае, и это так круто, что у нас есть кто-то, кого боится весь лес. Хотел бы я стать таким, когда вырасту. Тэхён с горьким смешком думает: «Нет, не хотел бы». — Братик Чи такой жу-у-уткий, — комично округлив глаза в страхе, тянет Ирис, а потом вдруг расплывается в мечтательной улыбке. — Ах, но он так красиво любит братика Тэ… Хотела бы я, чтобы и меня так кто-нибудь любил. — Ирис! — восклицает Ури. — Тебе десять. — И что? — тут же дует губы его сестра. — Волки себе одну пару на всю жизнь находят, нужно начинать искать уже сейчас, если не хочу остаться старой никому не нужной волчицей! — Боже, дай мне сил… — тяжело вздыхает Ури. Тэхён просто молча радуется, что тема Чимина осталась позади. — Ладно, давайте, ребята, бегите, не хватало ещё, чтобы вы заразились. Спасибо за фрукты. Тэхён шуточно машет рукой в жесте «кыш-кыш», как бы прогоняя их. — Выздоравливай скорее, Тэхён-а! — Обязательно поиграй с нами после! — Если станет скучно, зови! Дети, смеясь, скрываются за домом. Тэхён закрывает окно, ставит корзинку на подоконник и… оседает на пол. Чёртов Чимин с его непрекращающейся больной заботой о нём и неправильным очарованием, на которое ведутся даже дети. Любовь Чимина далека от красоты, Ирис. Она чёрная, гнилая и причиняющая боль. Она связала Тэхёна, не давая и двинуться в сторону, окольцевала цепью каждое его чувство, навсегда приковывая к себе. Хотел бы он сказать, что отказался от фруктов, которые принесла Венди, только потому, что не собирается принимать что-либо от Чимина. Хотел бы, но знает, что им руководило желание заставить этого упрямого барана поесть. Ведь он не откажется от еды, которую ему предложил Тэхён. Вероятно, даже если будет знать, что та отравлена. Тэхён вздыхает, откинувшись на стену у окна. Почему всё это происходит именно с ним? Почему он дважды оказывается сломленным из-за одного и того же человека? Сначала рушится вся его привычная жизнь, потом — все его привычные взаимоотношения с тем, кого он действительно любит. С тем, с кем он планировал связать всю свою дальнейшую жизнь. Тэхён так чертовски устал. Подскажите кто-нибудь, что ему делать дальше? Он спрятался в чужом доме, сбежал от всех своих проблем. Но это не может продолжаться вечно. Жизнь не остановилась. К сожалению или счастью. Ему некуда идти, да и, откровенно говоря, Тэхён не хочет покидать это место. Ему нравится в деревне, он хотел бы остаться здесь. Но как? Делать вид, что ничего не произошло? Построить себе небольшой домик, отучиться у Бабушки Мо на охотника, иногда навещать Хосока и Чонгука в поселении Овец? Просыпаться и засыпать одному в холодной постели. Без объятий, без поцелуев, без разговоров по душам, без «подколов» и шуточных драк, без опасного пожара внутри от одних только взглядов и спасительного тепла от признаний в любви. В одиночестве, потому что Тэхён не думает, что сможет забыть Чимина и полюбить так кого-то ещё. Да и вряд ли этот кто-то ещё подобное переживёт. Тэхён не хочет всего этого лишаться, ему до злых слёз обидно, что он не может просто быть счастливым семьянином в лесном домике на краю деревни. Без манипуляций, лжи и груза отобранных у других жизней. Какого чёрта, Чимин? Какого, блять, чёрта? От эмоций голова совсем раскалывается, Тэхён закрывает глаза и замирает на месте в надежде, что это хоть немного уменьшит боль. Из уголков глаз срываются несколько несдержанных капель. Тэхён не до конца уверен: из-за головной боли это, раздрая в душе или усталости. Нужно пересилить себя и добраться до кровати. В какой-то момент Тэхён словно выпадает из жизни на мгновение, потому что спустя буквально одно моргание он вдруг чувствует чужие руки на своих плечах, помогающие ему подняться и дойти до крайне привлекающей мебели. — Вот так, молодец, — ласково говорит знакомый голос, нежные пальчики стирают с щёк дорожки слёз. — Поплачь-поплачь, милый, не держи в себе. Тэхён горит, и непонятно — от дежавю или вновь поднимающейся температуры. «Плачь. Всё нормально, в этом нет ничего постыдного или унизительного. Поэтому плачь, Тэхён-и, не останавливайся. Позволь своей боли выйти наружу вместе со слезами, и я обещаю, слышишь? Обещаю, что тебе станет легче». Не становится. — Чимин… — Тэхён судорожно всхлипывает и с трудом поднимает свои тяжёлые веки. Юнджи смотрит в ответ очень грустно. — Почему, Джи?.. — тихо шепчет он, сам не уверенный в том, о чём спрашивает. — Почему? — Я не знаю, Тэхён-а, — честно признаётся Юнджи, ложась рядом и заботливо прижимая чужую голову к своей груди. — Просто иногда мы любим сломанных людей. И это ломает нас самих. Тэхён шумно дышит, роняя горькие слёзы в чужую кофточку, а Юнджи, зарывшись пальцами в его тёмные волосы, ласково перебирает длинные пряди. — В детстве меня изнасиловал собственный отец, — задумчиво вдруг шепчет она, не переставая гладить чужую голову. — Это переломило что-то внутри меня на всю оставшуюся жизнь. Я не могу починить это и стать прежней. Нормальной. Тэхён молчит, не подгоняя чужое признание. — Я люблю Юнги. Не только как брата. Тот случай глубоко травмировал меня, и иногда… Иногда мне очень нужно почувствовать себя любимой в руках кого-то родного. Я не могу без этого и не могу иначе, с кем-то другим. Мы давно уже живём с Юнги не как брат и сестра — думаю, ты уже понял что-то по этой пустой комнате. Юнги, он… Он моё спасение. Он принял меня такой, какая я есть. Он спас меня тогда, в старом доме, и спас снова после, когда, вопреки всей неправильности и отвратительности ситуации, смог дать мне то, в чём я нуждаюсь. Знаешь, я больше не могу иметь детей, и это положительный факт относительно кровосмешения в наших отношениях, но Юнги… он действительно хотел бы себе парочку маленьких Волчат. И он легко мог бы найти себе физически и психологически здоровую Волчицу, но… выбрал сломанную меня. Это больная, ненормальная любовь, но другой у нас нет. Тэхён обнимает тонкую девичью талию, мысленно проклиная этот мир, сваливающий столько дерьма на действительно хороших людей. — Ты… счастлива сейчас? — едва слышно спрашивает он. Юнджи улыбается и целует его в макушку. — Больше всех на свете. И я считаю, что только это и имеет значение. Если ты счастлив — всё остальное не важно. Поэтому просто прислушайся к своим чувствам, Тэ. Они лучше любого подскажут тебе, как поступить. Тэхён, разбитый эмоционально и физически, тихо всхлипывает и, сам того не замечая, проваливается в беспокойный сон под убаюкивающий девичий шёпот. Когда он просыпается в следующий раз от того же шёпота, настойчиво зовущего его по имени, он видит Юнджи с подносом еды. — Тебе нужно перекусить немного и выпить лекарство, Тэхён-а, — мягко убеждает та. Тэхён не хочет есть, но не может отказать человеку, который старался всё это приготовить для него. Он садится на кровати и берёт в руки поднос, когда один лишь взгляд на кусочки варёного мяса заставляет его вспомнить первоначальную цель его возвращения в старый дом. — Ружьё… — удручённо выдыхает Тэхён. — О, оно осталось в вашем… — Юнджи неловко запинается, — эм… в доме Чимина. Я могу сходить за ним, если хочешь, но, имей в виду, охотиться я тебя не выпущу ещё пару дней точно. Тэхён растерянно молчит в ответ. — Чимин принёс его, — объясняет Юнджи, отвечая на очевидный вопрос в чужих глазах. — Как только он вытряс из Бабушки Мо, куда и зачем ты ушёл, пошёл следом. Он рассказал потом, что дошёл до дома раньше тебя и нашёл нетронутое ружьё, что заставило его забеспокоиться и отправиться на твои поиски. Ружьё с собой захватил на всякий случай. — А меня он как нёс? Не могло же ему это присниться? — Замотал ружьё в какую-то тряпку и привязал к себе спереди. Надеюсь, перед этим он его разрядил. Впрочем, зная Чимина, он донёс бы тебя до деревни даже с простреленной ногой, — закатывает глаза Юнджи. Тэхён вздыхает и молча принимается за еду. Он знает. Знает, что даже потеря обеих ног не помешала бы Чимину дотащить его до безопасного места. Говорят, что настоящая любовь — это когда ради человека ты готов пожертвовать самым ценным, что у тебя есть — своей жизнью. Вот только Чимину плевать на свою жизнь. Он и живёт-то лишь ради Тэхёна. Тэхён и есть самое ценное для него. Ценное, которое нужно беречь и охранять. Поэтому ни о какой смерти и речи быть не может, Чимин просто не позволит себе умереть и оставить его. А вот забрать чужую жизнь… Что ж, если его больной разум посчитает это полезным для Тэхёна, то Чимин не потратит и мгновения на раздумья или колебания. «Мне это поможет или помешает?» Конечно, всё, что Чимин натворил, только помогло ему якобы спасти Тэхёна от всего мира, спрятав его в маленькой деревеньке в лесу. Разве могли быть другие причины этого не делать? Всё остальное неважно, и цель оправдывает средства. «Чтобы выжить — порой приходится совершать и плохое тоже. А поступать так ради дорогих тебе людей… это и вовсе не грех, а необходимость». Тэхён опустошает тарелку с едой, до последнего не чувствуя вкуса. Он сказал родителям, что раздобудет ружьё и найдёт своё место в новом доме. Задача немного усложнилась, но кто Тэхён такой, чтобы отказываться от своих решений сейчас, когда его мирная жизнь вновь стоит под угрозой? Он не позволит Чимину разрушить всё ещё больше. Да, Тэхёну очень больно. А ещё он очень зол. Чимин думает, что может вертеть им, как захочет? Прекрасно, манипулятор хренов. Тэхён не будет менять свои планы, даже если из них вдруг исчезла ключевая фигура. Он сам себе ключевая фигура. — Спасибо за еду, Джи. Принеси мне это грёбанное ружьё как можно скорее.◭ ◬ ◮
— Уверен, что хорошо себя чувствуешь? — уточняет Бабушка Мо, остановившись перед выходом. Тэхён сжимает в руке ремень от ружья, перекинутого через его плечо. — Уверен, — вопрос ведь о физическом здоровье, правильно? Дверь открывается, и первое, что видит Тэхён, это чёрные, словно бездна, глаза, сразу же смотрящие в ответ сквозь устало приоткрытые веки. Чимин порывается было встать, но уже, видимо, задеревеневшее от долгого бездвижия тело не слушается и, глуша отчаянный импульс, лишь дёргается в сторону дома. Тэхёну хватает и этого. — Не смей, — напряжённо шипит он, выходя на улицу, но держась на расстоянии. — Ты не приближаешься ко мне. Тэхён пару секунд наблюдает за тем, как Чимин остаётся на месте у дерева, и только после этого следует за ждущей его чуть дальше Бабушкой Мо. После он оглядывается и раздражённо останавливается, видя, как Чимин всё же поднимается на ноги. — И ты не ходишь за мной! Попробуй, блять, пожить собственной жизнью, а мою оставь мне. Тэхён уходит, а Чимин с едва сдерживаемым желанием броситься следом опускается обратно на землю и в отчаянии сжимает до боли свои светлые пряди руками. После он откидывается головой назад, ударяясь о ствол дерева, и с трудом сдерживает очередные горькие слёзы, от которых за последние дни на его щеках уже должны были остаться протёртые дорожки. — Что делать, если моя жизнь и есть ты?◭ ◬ ◮
— Лось, конечно, одна из самых предпочтительных добыч — его мясом можно накормить едва ли не всю деревню, да и шкура найдёт много применений. Тэхён кивает, стараясь думать только о деле. К сожалению, пока на ум приходит лишь один конкретный лось. — Как его найти? — Лось очень тяжёлый, поэтому всегда оставляет за собой глубокие следы даже на сухой земле. Сломанные кусты и вытоптанная зелень — всё это говорит о прогулке нашего большого зверя в данной области. На деревья тоже следует обращать внимание, потому что лоси любят чесать о них свои рога и порой лакомятся молодой корой, — объясняет Бабушка Мо, медленно пробираясь через заросли и вслушиваясь в звуки. Она хмурится, и Тэхён обеспокоенно задаётся вопросом, что такого тревожного ей шепчет лес. — Что-то не так? — Тэхён с силой сжимает ружьё в руках. — Слишком тихо, — задумчиво выдаёт Бабушка Мо. — Лес словно… затаился в ожидании чего-то. Она останавливается и оборачивается на Тэхёна. — Чего-то нехорошего. Тот напряжённо сглатывает. — Например? Бабушка Мо возобновляет движение. — Знаешь, есть две разновидности поведения всего живого в лесу в моменты опасности. Либо полная тишина, либо оглушительный гомон. Если ты визуально или на слух не замечаешь этой опасности, как это было бы с пожаром, ураганом или любым другим природным бедствием, то вариант один — на охоту вышел хищник. — Какой-то конкретный? — уточняет Тэхён, тоже прислушиваясь. — Хороший вопрос, малец, — Бабушка Мо одобрительно улыбается. — На самом деле, при виде волка, медведя или, скажем, рыси зверьё обычно предупреждает об опасности других. Олени ревут, птицы кричат, зайцы стучат лапами по земле. Только один хищник заставляет их забыть о так называемой лесной солидарности и в ужасе затаиться в надежде, что кто-то другой по неосторожности привлечёт к себе внимание неминуемой смерти. — И что это за хищник? Бабушка Мо вновь оборачивается, переставая улыбаться, и многозначительно смотрит на Тэхёна. — Человек. Тот в замешательстве замирает на месте на мгновение, а после спешит догнать идущую впереди. — Но мы ведь только вышли? — растерянно спрашивает Тэхён в чужую спину. — Как они узнали так быстро? — А я и не про нас говорю, зверёныш. Надеюсь, я ошибаюсь, но если нет, то в наших землях решил поохотиться кто-то чужой, — недовольно замечает Бабушка Мо. — И если судить по тому, насколько всепоглощающую тишину это вызвало, то методы у этого ублюдка слишком… бесчеловечные. — Разве охота уже сама по себе не является чем-то жестоким? — Охота ради мяса и шкур, когда ты убиваешь животное быстро, не причиняя ему лишних страданий — это необходимость жизни в лесу. Мы не ставим капканы или силки, не трогаем матерей с детёнышами и не забираем у леса больше, чем нам нужно. Но некоторые делают всё это. Зверь, задыхающийся в петле или истекающий кровью в капкане, кричит так отчаянно, что все другие в страхе замолкают. Отсюда и тишина. Тэхён морщится. — Есть ли способы найти этого зверя? Если кто-то действительно попался во что-то подобное. — Есть, — Бабушка Мо кивает, рассматривая землю под ногами. — Поэтому я и прислушиваюсь. А ещё… Она вновь останавливается и показывает вниз. Тэхён подходит ближе и с любопытством заглядывает за чужое плечо. — Человека можно выследить точно также, как и любого другого зверя, — он видит на земле отчётливый след от ботинка. Бабушка Мо хмыкает и ведёт его дальше. — Это не может быть след кого-то из деревни? — предполагает Тэхён. — Он достаточно свежий, а у нас никто не покидал деревню в последние два дня, — сразу отвергает его версию Бабушка Мо и объясняет, когда Тэхён издаёт неопределённый вопросительный звук: — Жизнь в лесу опасна в принципе, а за пределами деревни — особенно, поэтому у нас принято предупреждать кого-то из малышей-вожаков, если мы собираемся куда-то сходить. Перед охотой я всегда уточняю у Юнги или Юнджи, выходил ли кто-то, и если да, то в каком примерно направлении, потому что, вероятно, там мне искать добычу будет бессмысленно какое-то время. — Зверь будет избегать то место, где побывал человек? — догадывается Тэхён. — Именно, — довольно подтверждает Бабушка Мо. Они идут некоторое время молча, погрузившись в слух. — А нам не опасно выслеживать этого человека? — обеспокоенно спрашивает Тэхён. — Лось тоже может убить тебя, — Бабушка Мо пожимает плечами. — Как и множество других животных. Не опасно ли в целом заниматься охотой? — Опасно, — напряжённо соглашаются с ней. Бабушка Мо слегка посмеивается. — Не волнуйся, зверёныш, мы вряд ли застанем самого охотника, максимум — наткнёмся на последствия его охоты, — успокаивает она. — И спасём пойманного зверя? — с надеждой уточняет Тэхён. — Если будет, кого спасать, милый, — кивает Бабушка Мо, грустно улыбаясь. — Угодивший в ловушку может быть уже мёртв или… ранен так сильно, что милосерднее будет избавить его от страданий. Тэхён тоже мрачнеет, кивая в ответ. — Не хочешь поделиться своими душевными терзаниями, раз уж мы поймали такое настроение? — ненавязчиво предлагает вдруг Бабушка Мо. — Лес никому не расскажет, а тебе, может быть, станет чуточку легче. Тэхён задумывается, борясь с привычкой держать всё в себе. Он знает Бабушку Мо всего ничего, но уже проникся к ней глубокой симпатией. Тэхён не уверен, может ли сравнивать свои чувства к ней с чувствами к матери, потому что помнит не очень отчётливо, каково это, но где-то внутри становится очень тепло от общения с этим человеком. — Я… — неуверенно начинает он, — не знаю, что мне делать, Бабушка Мо. Чимин, откровенно говоря, натворил множество разного дерьма, думая, что в итоге так будет лучше для меня, но… мне было очень больно всё то время, Бабушка Мо. Разве это нормально, причинять любимому человеку такую боль? — Хотел ли он причинить тебе эту боль? — задумчиво уточняет Бабушка Мо. — Я не знаю. Я ещё не разговаривал с ним после того, как ушёл в дом Юнги. Но вспоминая всё его отношение ко мне… мне действительно трудно поверить, что он может хотеть этого. Я по-настоящему ощущал на себе его заботу и любовь, — Тэхён горько улыбается, чувствуя ком в горле. — Вот только Чимин всё равно спланировал всё это, и он с самого начала знал, на что меня обрекает. Он хотел разрушить мою жизнь, Бабушка Мо. Разве это не одно и то же?.. — Это не обязательно так, малыш, — вздыхает Бабушка Мо. — Этот дикарь может просто… не понимать. Он не испытывает к людям те чувства, что можем испытывать мы с тобой — он имеет общее представление об этом, но сам никогда не чувствовал, скажем, той же привязанности к родственнику или другу. Мы знакомы уже много лет, и я не могу не заботиться об этом колючем ребёнке так же, как забочусь о, например, Юнги, но Чимин не будет сильно грустить, если я умру. Он смотрит на этот мир через призму исключительных чувств к тебе и решения принимает через неё же. Я даже не знала, как ты выглядишь, но уже понимала, что Чимин, едва ли колеблясь, убьёт меня, если это будет необходимо для его милого Тэхён-и. Он готов на всё ради тебя, и ему плевать на всех остальных, понимаешь? Он не знает, каково это, когда на всех остальных не плевать. Именно поэтому он, вероятно, и подумать не мог, что тебе будет так больно. Что ты будешь по-настоящему страдать из-за всего лишь убийства невинной жертвы обстоятельств или серьёзной ссоры с братом. Тэхён сдерживает нервный смех. Действительно. Это, конечно, имеет смысл. Но дальше-то что? — Смею предположить, что со временем он всё же научился понимать твои чувства и подстраиваться под них? — Ещё как, — апатично выдыхает Тэхён. — Но что это меняет? Даже если он больше никогда не будет делать чего-то подобного, как я могу забыть об уже произошедшем? Как я могу доверять ему после всего этого обмана? Как я могу простить его? — Не прощай, — и не думает предлагать обратное Бабушка Мо. — Ты прав, что для прошлого не имеют значения подобные перемены, ведь всё уже случилось, но вот для будущего… мне кажется, они могут быть редкими лучами яркого солнца, всё же пробивающегося сквозь тучи. Ты не должен прощать, милый, Чимин полностью заслужил это. Но если тебе плохо вдалеке от него, то, может быть, стоит всё же дать шанс этим редким лучам однажды разогнать все набежавшие тучи? Разбирая всё произошедшее с моральной точки зрения, ты до самой старости будешь думать об этом, не понимая. Но если позволишь себе просто выбрать между тем, где тебе хуже: рядом с ним или вдали, то однажды точно поймёшь. Не простишь, слышишь? Никто не заставит тебя сделать это против собственного желания. Но поймёшь. А с пониманием намного легче жить эту жизнь. И подстраивать её под себя, потому что порой она слишком дерьмова, чтобы подстраиваться самому. Тэхён невесело хмыкает и перешагивает большой корень, когда Бабушка Мо перед ним вдруг поднимает руку, призывая прислушаться. Он затихает, обращаясь в слух. Какие-то неопределённые звуки едва слышно раздаются впереди. Шорох возни, повизгивания и металлический стук. Вероятно, именно то, что они ищут. — Где-то рядом, — шепчет Бабушка Мо. Они немного меняют направление своего движения, и в этот момент в другой стороне раздаётся волчий вой. А за ним следует выстрел. — Вот мерзавец! — в сердцах выплёвывает Бабушка Мо, ускоряясь в первоначальном направлении усилившихся в ответ на вой визгов. — Мы не пойдём в сторону выстрела? — в замешательстве спрашивает Тэхён. — Там мы уже ничем не поможем, к сожалению, эта сволочь точно прикончила волчицу, — с досадой объясняет она. — Слышал, как оборвался её вой? — Откуда вы знаете, что это был не волк? — Потому что на плач детей выманивают именно мать. Бабушка Мо огибает высокие кусты, и Тэхён видит небольшую поляну с деревом посередине, у которого он с удивлением замечает привязанного металлической проволокой волчонка. — Он нашёл логово, забрал одного детёныша, чтобы привязать его в месте засады, а после вернулся для расправы над остальными, но волчица, видимо, пришла к логову раньше, чем он планировал, — грустно трактует произошедшее бывалая охотница. — Это гнусный метод, которым в нашем лесу не принято пользоваться. — Мы должны освободить его, пока этот человек не пришёл за ним, — хмурясь, говорит Тэхён. Он перебрасывает ружьё через плечо и достаёт из своей походной сумки запасную кофту. — Он вряд ли вернётся, малой. Его целью была волчица, и теперь этот зверёныш ему без надобности. Думаю, он так и оставит его здесь умирать на привязи, которую не перегрызть даже взрослому волку, — замечает Бабушка Мо. — Впрочем, этот волчонок слишком мал и для того, чтобы выжить на свободе. Без матери он не способен добыть себе пропитание и защититься от других хищников. — И что вы предлагаете? — недовольно уточняет Тэхён, наматывая кофту на руку. — Избавить его от жизни, наполненной одними страданиями? — Бабушка Мо демонстративно подбрасывает в воздух своё ружьё. — А меня избавите? — ещё сильнее хмурится Тэхён, а после движется к зверю. — Лучше помогите мне избавиться от проволоки, пока я буду его держать. И, пожалуйста, быстрее, тот человек всё ещё может вернуться. Бабушка Мо весело хмыкает и даёт Тэхёну лёгкий подзатыльник, когда проходит мимо него к дереву. — Вот и разбери, кто тут из вас двоих волчонок, показывающий свои острые зубки, — смеётся она, пока Тэхён, угрюмо потирая затылок одной рукой, другую протягивает рычащему на него комку серой шерсти. Волчонок вгрызается в несколько слоёв ткани, безуспешно пытаясь достать до чужой плоти, и Тэхён хватает его в безопасное кольцо своих рук. — И что же, — Бабушка Мо освобождает зверька и с любопытством смотрит на Тэхёна, — оставишь его на произвол судьбы? — Нет, — тот защитно прижимает слабо сопротивляющегося волчонка к себе. — Я позабочусь о нём. Бабушка Мо, улыбаясь, кивает ему в сторону, побуждая идти за собой. — Что ж, такого питомца у семейства Юн ещё не было, — подкалывает она. Тэхён с досадой вспоминает о том, что не имеет собственного жилья на данный момент. — Я… что-нибудь придумаю. — Не сомневаюсь, — ехидно посмеивается Бабушка Мо. Они проходят немного, и охотница, покрепче перехватив своё ружьё, даёт знак быть тише. Тэхён внимательно следит за тем, чтобы не наступать на сухие ветки, и даже волчонок, уставший и, видимо, смирившийся со своей участью, затихает у него на руках. Бабушка Мо ведёт их другой дорогой, и Тэхён невольно задаётся вопросом, куда они вообще идут. — Посмотрим на всё сверху, — только и отвечает Бабушка Мо. Молча следуя за ней, Тэхён вскоре замечает, что путь действительно ведёт в горку. Они очень медленно пробираются через заросли, не издавая лишних звуков, и, наконец, Бабушка Мо показывает ему куда-то вниз из-за соседнего дерева. Тэхён видит на поляне внизу когда-то давным-давно непогодой вырванную с корнями ель, в яме под которой, видимо, и устроил своё логово несчастный зверь. Сама волчица лежит чуть дальше бездвижной кучей окровавленного грязного меха. — Ты оставайся здесь, а я пойду посмотрю поближе, — шепчет Бабушка Мо. — Нет, вы что?! — от неожиданности шёпотом восклицает Тэхён. — А если тот человек где-то рядом? С чего ему оставлять свою добычу? — В том-то и дело, зверёныш, что он не оставил бы её здесь, если бы она была ему нужна. Очевидно, этот ублюдок преследовал какую-то другую цель в убийстве этого зверя — в чём я и хочу убедиться, взглянув ближе. — Тогда я пойду с вами! Вдвоём безопасней, — не соглашается отпускать её Тэхён. Бабушка Мо добродушно вздыхает. — Во-первых, твой приёмыш поднимет визг, когда учует знакомый запах матери и логова, а во-вторых, будет вполне безопасно, если ты последишь за обстановкой сверху, что думаешь? — она, не дожидаясь ответа, начинает спускаться. Тэхён, вынужденный остаться на месте, смотрит ей вслед, насупившись, а после принимается внимательно осматривать округу. Ничего неожиданного не происходит, и Бабушка Мо быстро возвращается к нему с мрачным видом. — Эта мразь убила её и почти весь её выводок только ради трофея, — гневно отвечает она на вопросительное выражение лица Тэхёна. — Какого?.. — растерянно спрашивает тот. — Он вырвал ей клыки! — возмущается Бабушка Мо. — Ну что за выродок, а?! Рассерженно сопя, она обходит Тэхёна и движется в сторону другого спуска с холма. — Нужно будет вернуться сюда с мужиками и забрать тело, чтобы смерть волчицы не была напрасной, — причитает охотница, пока встревоженный этой ситуацией Тэхён следует за ней, прижимая уснувшего волчонка ближе к себе. — Хотя бы шкуру её используем и… — А можно… — вдруг неуверенно влезает в чужой монолог Тэхён, — мне? — Что? — Шкуру. Накидку какую-нибудь из неё или что-то вроде… Бабушка Мо оглядывается на него. — Мёрзнешь? — заботливо интересуется она. — Немного, — признаётся Тэхён. — А ещё, думаю… ему будет легче привыкнуть ко мне, если я буду пахнуть знакомо, — кивает он на свою драгоценную ношу. — Как скажешь, зверёныш, — тепло улыбается Бабушка Мо, держа курс на деревню. — Как скажешь.◭ ◬ ◮
— Я пойду предупрежу Юнги, что у нас завелась «крыса», а ты пока реши что-то со своим питомцем, — Бабушка Мо подмигивает Тэхёну на подходе к дому вожака, и тот честно не знает, о волчонке речь или о преданным псом ждущем его у дерева парне. Тэхён тяжело вздыхает и приближается к Чимину, который, кажется, и вовсе дышать перестаёт, поднимая на него взгляд покрасневших глаз. — Ты ничего не добьёшься этой демонстрацией, — устало выдает он. Чимин молчит некоторое время, просто рассматривая Тэхёна, словно наглядеться не может, а после хриплым от долгого молчания голосом отвечает: — Я и не пытаюсь чего-то добиться. — Тогда зачем ты сидишь здесь всё это время? — хмурясь, спрашивает Тэхён. — Я не знаю, что мне ещё делать, — просто пожимает плечами Чимин. — Я уже говорил тебе. Просто живи своей жизнью. Чимин вздыхает. — Я не умею, — Тэхён вопросительно приподнимает бровь. — Я буквально не знаю, что такое «просто жить своей жизнью». У меня всегда была какая-то цель, ради которой я поддерживал своё существование. А когда нашёл тебя — эта цель обрела своё имя. И всё, с тех пор я жил только твоей жизнью. Своей у меня нет. — Найди себе другую цель, — бездумно предлагает Тэхён. Чимин внимательно смотрит ему прямо в глаза, словно ища там что-то. — А ты хочешь, чтобы я нашёл себе другую цель? — многозначительно уточняет он. Тэхён словно каменеет, невольно представляя хорошо знакомые руки на чужом теле. — Вот и я не хочу, — грустно улыбается Чимин. — Да и невозможно это. Наша с тобой встреча была настолько маловероятной, что я не могу считать её ничем иным, кроме как исключительным подарком судьбы, от которого просто нельзя отказываться. — А я — карой небесной, — мрачно вставляет Тэхён. — Не знаю только, чем заслужил. Чимин перестаёт улыбаться. — Мне искренне жаль, что я довёл тебя до такого мнения. — И что это меняет? — не поддаваясь чувствам, задаёт логичный вопрос Тэхён. — Ничего, — горько выдыхает Чимин. — Но я… Я просто хочу хотя бы объясниться перед тобой. Тэхён борется с собой пару мгновений. — Может быть, позже, — наконец сдаётся он, а после переступает с ноги на ногу. — Мне нужно вернуться на какое-то время в тот дом. Чужие брови от удивления взлетают вверх. — Да, я… — Чимин поспешно прочищает горло, поднимаясь на ноги. — Конечно, сколько тебе нужно. Я только возьму пару своих вещей и… — Тебе необязательно уходить, — вздыхает Тэхён, ругая себя за свою природную мягкость. — Я всё равно буду спать на диване или в гамаке — кровать в твоём полном распоряжении. Она куда удобнее, чем земля и дерево, знаешь? Не дожидаясь ответа, он движется в сторону знакомого холма, запрещая себе думать о том, что он чувствует по поводу раздавшихся следом поспешных шагов.◭ ◬ ◮
— Волчонок? — раздаётся из-за спины, и Тэхён по привычке оборачивается. Спустя мгновение осознания он стремительно отворачивается обратно, безуспешно пряча от Чимина свои покрасневшие щёки и злясь на себя за реакции собственного тела. — Да, его семью убили, и я решил забрать его с собой, — сухо объясняет Тэхён, осторожно опуская тихо сопящий свёрток на диван. — Поэтому, к сожалению, пока и не могу жить у Юнги и Джи. Навязывать им ещё и животное было бы слишком. — Ты не навязывал им себя, поверь, эти двое точно были рады тому, что ты гостишь у них, — как всегда тонко чувствуя чужое настроение, успокаивает его Чимин. — Не обещаю, что Юнги там горячими слезами обливается от твоего ухода, но Юнджи могла и всплакнуть. Тэхён ловит себя на лёгкой улыбке от чужих слов и ужасается. Это настолько похоже на обычный их разговор, что на мгновение… словно и не случилось ничего. Ни смертей, ни крови на теле и руках, ни боли внутри и снаружи. Тэхён со всем имеющимся внутри него холодом смотрит на Чимина. — То, что мы находимся в одном доме, не значит, что мы должны разговаривать друг с другом. Чимин словно сдувается и становится меньше, совсем тихо выдыхая: — Но я хотел бы… — А я — нет, — отрезает Тэхён и обходит его, исчезая за входной дверью. Когда он возвращается обратно с деревянным ящиком, Чимин уже скрывается в полумраке второго этажа. Тэхён игнорирует горечь внутри себя и принимается обустраивать временное жилище для своего нового друга, пока тот не решит действительно дружить с ним. Положив немного мелко порезанного сырого мяса и блюдечко с водой, он опускает на мягкую подстилку и самого волчонка. Тот быстро просыпается, учуяв еду, и Тэхён с щемящей нежностью во взгляде наблюдает за ним, устроившись на диване и подтянув к себе колени. Конечно, он слишком увлечён, чтобы заметить, что сверху, через перила второго этажа, за ним самим наблюдают абсолютно таким же взглядом.◭ ◬ ◮
Тэхён просыпается ночью от скулежа животного и со смешанными чувствами понимает, что его заботливо накрыли пледом с кровати. Очень хочется отчаянно скулить вместе с маленьким зверем, но Тэхён молчит, старясь просто не думать об этом, и лишь сильнее кутается в тёплое покрывало.◭ ◬ ◮
Старательно избегая чужое присутствие в доме, Тэхён с рычащим и фыркающим от недовольства волчонком на предусмотрительно замотанных руках уходит к Бабушке Мо, чтобы та помогла определить пол животного. Авторитетно заявляя, что «зверёныш — пацан», она успевает попутно рассказать о том, что за волчицей они всё же сходили, поэтому уже в ближайшие дни можно ожидать обещанную накидку. Тэхён задумчиво кивает и решает зайти ещё к Юнджи, чтобы познакомить её с причиной его возвращения в дом Чимина. Временного возвращения, с досадой исправляет себя он. — О боже мой, какая прелесть! — конечно же визжит девушка, пугая животное. Волчонок, видимо, выбрав меньшее из зол, отчаянно прижимается к Тэхёну, пряча мордочку в сгибе его локтя. Чем вызывает ещё больший ажиотаж. Тэхён вздыхает. Вероятно, со знакомствами пока лучше повременить… — Как ты назвал это чудо? Тэхён думал об этом всю дорогу от дома Бабушки Мо, но только сейчас ему внезапно приходит в голову отличная идея. — Мамору, — ухмыляется он. — Можно просто Мору. — Ух ты, а почему? — удивляется Юнджи. Тэхён весело думает о том, как научит Мамору командам и будет говорить ему «фу, нельзя», и в то же время старается не думать об осознанно лишённой его руками жизни, которую, возможно, пытается теперь восполнить спасённым зверем. Впрочем, Мамору был тем ещё животным, так что вполне равноценный обмен. — Это долгая история, — слегка улыбается он. Кто знает, может быть, окажись волчонок самкой, он назвал бы её Евой, пусть смерть девушки и не была полностью на его совести. Но Тэхён рад, что это не так. Ему хочется верить, что он не настолько сентиментальный, а даже если — он всё равно не сознается. Чимину, пожалуй, точно не стоит знать полное имя волчонка — он расколет Тэхёна сразу же, легко читая всё между строк. — Что насчёт чужака в лесу, Джи? — посерьёзнев, спрашивает Тэхён. — Пока ничего, — вздыхает Юнджи. — Юнги не уверен, считать ли ситуацию серьёзной. Это не похоже на кого-то из лесных — слишком целенаправленное действие, не несущее при этом в себе никакой пользы. Нет смысла тратить столько сил на убийство волчицы и уходить, забрав лишь зубы. — Вариант с посланием? — задумчиво предполагает Тэхён. Юнджи кивает. — Рассматривали. Но, опять же, слишком много усилий. Можно было бросить на нашей земле тело любого другого зверя, убить которого намного легче, и мы бы оскорбились не меньше. Лесные в целом, знаешь… не трогают волков без острой необходимости. — Значит, кто-то не из леса? Вероятно, и вовсе не из Волков? — Тэхён слегка хмурится. Не будь у него заняты обе руки, он бы точно коснулся шрама на своей незакрытой шее. Одна из множества привычек прошлого, от которых точно стоит избавиться. — Скорее всего, — подтверждает Юнджи. — Но тогда возникает вопрос… а знал ли этот человек о нашей деревне? Или выбор места его специфичной охоты совершенно случайно упал именно в эту часть леса? Она пожимает плечами, а Тэхён вздыхает, старательно отгоняя от себя всякие нехорошие предчувствия. — Поэтому мы и не можем определить, грозит ли нам какая-либо опасность. Юнги пока решил не пускать всё на самотёк и какое-то время периодически отправлять на разведку пару-тройку человек, чтобы контролировать ситуацию в случае чего и не привлекать лишнего внимания при этом, — объясняет Юнджи. Тэхён слегка обеспокоенно кивает. — Ты не волнуйся, если что, — успокаивает его Юнджи. — У нас тут все друг за друга горой стоят. Да и мало кому мы, взращённые лесом дикари, по зубам даже поодиночке. Тэхён уходит, невольно думая о том, что тоже когда-то считал себя слишком крепким для чужих зубов орешком. Как итог — жизнь от души посмеялась ему в лицо, столкнув с человеком, который, как оказалось, способен и кость человеческую разгрызть играючи. Волчонок, не сумев, видимо, сделать выбор в пользу одной из одолевающих его эмоций: агрессии и страха, — остался просто дрожать на чужих руках, и Тэхёну кажется, что эта дрожь постепенно передаётся и ему самому. Тэхён хотел бы не волноваться. Но не получается.◭ ◬ ◮
Когда пропадает один из жителей деревни, Тэхён понимает, что «волнение» — это слишком мягко сказано. Отец Ури и Ирис, человек с самыми лучшими навыками скрытности в лесу, однажды просто не возвращается с обхода. А после недалеко от деревни находят его тело. И сразу как будто бы становится понятно, что чужак о них всё же знает — тот не использовал оружие, выстрел которого на таком расстоянии точно услышали бы в поселении. Тэхён не уверен, что тревожит его сильнее: этот факт или тот, в котором опытного разведчика зарезали со спины. Впрочем, довольно быстро причин для тревоги становится ещё больше — хотя это слово начинает подходить ситуации не больше, чем «волнение». Особенно любопытным открытием для всех становится кусок срезанной кожи на руке мужчины. Тэхён не совсем понимает замешательство людей, пока ему не объясняют — на месте раны у того была татуировка принадлежности их фракции. Человек срезал с трупа волчий оскал из сосен и забрал с собой, словно трофей. Не остается никаких сомнений в том, что произошедшее — дело рук того же ублюдка, что убил волчицу. Никаких сомнений и в том, что другие представители флоры и фауны его, похоже, не интересуют, и с волками обоих видов у чужака какие-то личные счёты. Не то чтобы это было иначе с большинством представителей Овец и Овчарок — Волков в принципе крайне удобно ненавидеть из-за их репутации и разрешения безнаказанно убивать любого встреченного из этой фракции. Однако, насколько Тэхён мог судить по разговорам с бывалыми жителями леса, подобное не было чем-то распространённым. Чем-то, с чем они уже знали, как бороться. Пока другие напряжённо обсуждают произошедшее, Тэхён просто молча стоит над телом человека, который так тепло благодарил его за защиту своих детей на его дне рождения. Ури и Ирис ещё не знают, но уже наверняка догадались обо всём по едва сдерживаемым слезам матери, которая осталась с ними в деревне дожидаться возвращения мужа. Ногами вперёд. Тэхён чувствует, как пальцы рук начинают дрожать от переполняющих его эмоций, и невольно сравнивает себя с испуганным волчонком, мирно спящим сейчас в своём деревянном коробе. Тэхён сомневается, что вообще сможет спать в ближайшее время. Ладонь нежно обхватывает чужая рука, и ему не нужно смотреть, чтобы знать, кому та принадлежит. Тэхён не вырывается. Прикосновения Чимина вопреки здравому смыслу приносят привычное успокоение, а Тэхён слишком напуган, чтобы бороться с этим. Очевидно, сейчас у него есть проблемы посерьёзнее. У всех них.