Истончаются часы

Его жизнь начинается дважды. В начале это детство, полное людей, что ему противны, и людей, которых он любит всей своей душой. Сабо — это дитя больших амбиций и мечтаний. Он ребёнок мусорной свалки и свободного неба над головой. Он человек, что не создан для любого вида клетки, в которую его хотят посадить. Когда он встречает Эйса, то думает, что так выглядит тот самый Ван Пис, который оставил Король Пиратов. (Позже он посмеётся с того, как был близок к истине). И хотеть быть в жизни Эйса — это его эгоистичное и самовольное решение. Но он ни жалеет об этом ни секунды. Быть рядом с Эйсом приятно, это похоже на связь, которую он никогда не испытывал, и он дорожит ею. И он ненавидит, когда Эйс ходит в паршивее бары, задавая один и тот же вопрос. В мире не хватит слов, как сильно Сабо хочет заставить этих людей съесть их собственные слова, но он остаётся спокойным, потому что в противовес темперамента Эйса, из них двоих кто-то обязан быть с холодной головой. В один из далёких дней Эйс приносит за собой другое сокровище, не такое очевидное, как он сам, но не менее важное. Для того, чтобы понять это, Сабо требуется больше времени, чем с Эйсом, и это едва не стоило Луффи жизни. Хотя, что Эйс, что Луффи, уверяют его, что он зазря нервничал. О боже, они просто самоотверженные идиоты. Они становятся братьями, на его губах есть вкус саке и улыбка. Луффи и Эйс также приносят в его жизнь бурю в лице вице-адмирала, что на мгновение Сабо приходится напоминать себе, что Эйс не родной этой семье по крови, хотя они безумно похожи. В его жизни также проявляют бандиты с Дадан во главе, и они забавные люди, которые каким-то чудом смогли воспитать Эйса хотя бы с минимальными инстинкта и самосохранения. В отличии от Луффи, но когда он встречает женщину со взглядом острее ножа и аурой холоднее льда, он немного лучше понимает источник этого. Но, Сабо должен признать, что немногим позже, он находит Макино-сан очень славной, она такая, каким он привык видеть своё детство в одиночестве мусорных свалок. Однако, его отец находит его. И эта часть жизни обрывается огнём с болью, и запирается так глубоко, что он не помнит даже своего имени, не то чтобы что-либо другое. Они предположили, что его зовут Сабо из имени на одежде. Они предположили, что ему от восьми до двенадцати лет. Они предположили, что его посчитали мёртвым и его никто не будет по-настоящему ждать. Его новая жизнь начинает с человека с татуировкой клятвопреступника на лице и едва знакомым ощущением от этого человека. И Сабо идёт за ним. Потому что это чувство самое близкое для него к чему-то правильному. Он бежит через годы, вспоминая как драться водопроводной трубкой из всего оружия, что существует в мире, и однообразным стилем в одежде. У него есть лучший друг, его разум во всём, где ему не нужно быть логичным, да он и не стремится — Коала потрясающая, хотя бы по тому, как долго она способна терпеть его выходки. По пути он встречает многих людей, ему легко общаться с другими, но подсознательно, с тех пор, как он освоил хаки, его тянет всегда в одну и ту же сторону. Драгон-сан — это загадочное чувство теплоты, которому Сабо позволяет расцвести в своей душе, подобно лето цветочным лугам. Драгон-сан мрачен и довольно нелюдим, вокруг него много стен — тем интереснее и приятнее их ломать, думает Сабо, пробираясь через множество условностей, субординации, моря и скалы. Сабо обязан этому человеку всем. И находится рядом с ним — самое правильное, что он чувствовал в этой половине жизни. Драгон-сан упрямится, у него много предубеждение касательно себя самого, и Сабо со всей искренностью говорит, какой это чистейший бред, как будто он хотел сказать это кому-то, сдерживаясь годами. Сабо улыбается ему снизу вверх и надеяться, что донёс свою мысль, открывая дверь за дверью в спутанном и противоречивом лабиринте чужого разума. Потому что, в самом деле, Сабо плевать, что Драгон-сан отчасти Тенрьюбито — это лишь заставляет его смеяться такой шутке судьбы. Сабо влюбляется. Хотя, на самом деле, он часто влюбляется в мужчин и женщин, ища что-то, чего он не понимает. Иногда это чёрные волосы, иногда золото, иногда веснушки, иногда вкус пережаренной дичи, иногда смех в полусне, который он не может описать. Но Драгон-сан — то, что помогает ему прекратить свои поиски. Это так близко, безумно близко, и он на время забывает о том, что искал кого-то. Затем он берёт в руки газету, рассказывающую о Войне Лучших. И его жизни встречаются. Это ломает его. Это едва не убивает. Это оставляет его в живых, только чтобы поиздеваться над ним. Драгон-сан — это то, что держит его вместе. То, что не даёт ему упасть полностью. И он видит это, немного, но всё же: форму носа, как у Луффи, линию челюсти, как у дедушки, ту же букву, которую он впервые услышал от Эйса. Осознавать всё это — мучительно тяжело. Это ответы, которых он уже не ждал, которых перестал искать, только чтобы они ударили его с силой шторма в близь концов морей. Из-за этого Драгон-сан уходит, когда он едва собирает из двух себя что-то цельное. Конечно, ничего из этого не происходит в буквальном смысле, и Драгон-сан также близко, чтобы помочь ему встать на ноги, чтобы напомнить ему о самом главном, чтобы он стал еще сильнее после этого, но также Драгон-сан сбежал в ветрах так далеко, что Сабо едва может его поймать. Ему не хватает его, но, как и много раз до этого, Сабо учится жить дальше. (С другой стороны, потеря Эйса — это не то, с чем он может смириться даже десятилетие спустя). Сабо посещает Рассвет, знакомясь заново с людьми, которых знал половину жизни назад, выпивает за всё это и ловит несколько сомнительных ночей, как до всего, что у него было с Драгон-саном. Опять же, ничего с чем он не сможет справится. Боль преследует его, ярче и сильнее, чем больше он думает о прошлом и тем сложнее ему даже поднять голос в вопросе: где Луффи? Сабо не думает, что он может встретиться с ним. Что Луффи захочет видеть его, человека что забыл о своих братьях, того, кто оставил Луффи думать, что он один. Поэтому Сабо выжидает, набирается храбрости и подходящего момента. В итоге, он всё равно не готов ни к чему из этого, даже если надевает на лицо одну из своих лучших самоуверенных улыбок. Луффи не узнал его и это нормально, он должен был ожидать этого. Сабо признаётся, кто он и… Луффи рад ему. Более того, Луффи счастлив видеть его — требуется вся его сила воли, чтобы самому не разрыдаться, но Сабо справляется. Луффи говорит ему, что найдёт его после, что ему нужно спасти Торао, потому что мир идёт против этого человека, чтобы это не значило, и Луффи доверяет ему Фрукт Эйса. С такими напутствиями у него не было шанса на проигрыш. Огонь в его венах — это странно. Быть логией — ещё страннее. В конце концов, он учился в боях с логией ветров и большая часть его боя заточена под тех, кем он теперь также стал. Сабо находит Луффи, уставшего и без сознания, он знакомится с командой своего брата и лишь ловкие и бесконечные руки Робин удержали его от попыток сбежать в моря. Конечно, он не может сбежать, использовав огонь по двум причин: он всё ещё не привык быть нематериальным и он не собирается причинять своей подруге боль, тем более накама Луффи. Его младший брат просыпается и следующие часы Сабо проводит в резиновых объятиях. Он бы солгал, если бы сказал, что был против. Хирург Смерти также выходит из сна, недовольный и ворчливый, золотые глаза смотрят на них, прежде чем он проворчит нечто оскорбительное, перевернется на другой бок и вновь уснёт. (Этот мужчина до шуток в его вкусе, и также до ужаса похож на Эйса, которого он знал из десяти лет — именно тогда Сабо решает, что ему надо делать что-то со своей абсурдной и хаотичной личной жизнью.) — О, в самом деле! — Коала врывается так резко, что даже мечник его брата нервно дёрнулся. — Я, конечно, знаю, что ты любимчик у Лидера, но мы прошляпились уже на семь часов. Вставай! — вот также быстро его похищают у Луффи, и он успевает только улыбнуться и махнуть рукой на прощание. — Ши-ши-ши, — смеётся его брат, тень шляпы падает ему на глаза, — увидимся! — говорит он и в этом слове есть некоторая сила, которая ускользает от него, как и прежде. Сабо продолжает идти вперёд, разбираться со своей запутанно жизнью и пуская одновременно на самотёк, когда его провозгласили Императором Огня — Драгон-сан выглядел необъяснимо довольным этим, пока Сабо мог лишь не характерно краснеть. Конечно, всё до момента выхода новости, что его младший брат стал Йонко. О, этот удивительный мир продолжал нести его всё дальше с теплом огня и попутным ветром. (И мир невероятно удивляет его, когда дедушка позвонил Драгон-сану, чтобы похвастаться о том, что стал прадедушкой.)