Ты моя самая большая любовь.

Как же сейчас Алану до безумия хочется разнести к чертям собачьим этот долбаный стол со всем его содержимым. Чтобы Макс слушал, слышал и догадался зачем он так. Алан встает, громко отодвигая стул. И со злости хватает край стола и переворачивает его. Стол падает с грохотом, заставляя всех в зале обратить на себя внимание. Официант, что принес заказ и явно узнавший в двух гостях ресторана столь медийных личностей, стоял и недоуменно смотрел на все происходящее. Мысленно уже сделав выводы о том, что и из-за чего, собственно говоря, тут произошло. Но Алану плевать на домыслы и предположения какого-то официанта. Макс — вот тот, кого ему хотелось остановить этой выходкой. И пусть не остановить, но хотя бы обратить на себя внимание. Но, вопреки надеждам Алана, Макс даже не оборачивается на звук. И Алан со злости пинает стул, который в свою очередь, пролетев несколько метров, ударяется в колонну. По идее, Алана должно было волновать сейчас то, что, скорее всего, некоторые желтые издания напишут какую-то ересь. И скорее всего эта ересь будет исходить со слов этого самого официанта, который, глядя на все происходящее уже мысленно подсчитывал сумму гонорара за подобного рода новость. Но, как не странно, именно сейчас Алану было глубоко все равно кто и что напишет. Волновал лишь тот факт, что Макс просто вылил на него дерьмо и ушел. Вот так просто и легко он сообщил ему, что трахается с этой… «Так, стоп, Алан. Остановись. Ну, во-первых, он не сказал точно, что с Мишей отношения. Во-вторых, даже если что-то есть, что с того? Он свободный, и ничем никому не обязан. Тем более тебе, идиот. Он не обещал любви до гроба, да и просто даже о любви, как таковой, разговор не заходил.» — Алан пытался мысленно привести себя в чувства. И, вроде, все получалось. Ну, по крайней мере, он так считал. Так от чего же сейчас так противно, как будто в грязь окунули. Алан устало прикрыл глаза, проводит рукой по волосам, слегка сжимая их на затылке, понимая, что просто погорячился. Потом подошел к официанту и попросил посчитать ущерб. Официант, все еще стоявший и пялившийся на это совершенно ошарашенными глазами, никак не мог свести в уме дебет с кредитом. На помощь пришел управляющий ресторана, который в мгновение назвал необходимую сумму, которая с лихвой покрыла бы несколько таких выходок влюбленного продюсера. И, хоть сумма была в разы завышена, Алан спорить не стал, потому в скором времени уже стоял на центральном входе, вбирая в себя порцию никотина, разбавленного со свежим, морозным воздухом. Алан решает дойти до гостиницы пешком, чтоб привести мысли и чувства в порядок. Что делать и где искать Макса? Вот два главных вопроса сегодняшнего вечера. И Алан, почему-то, очень надеялся на благоразумие Макса. Рассчитывал, что он, как и подобает примерному мальчику, вернулся в гостиницу и уже нежится в кроватке. Но, в то же время понимал, что это совершенно не точно. И чтобы проверить так оно или нет, нужно всего-навсего просто постучать в дверь соседнего номера. Они всегда снимали соседние номера. Просто так было удобней и спокойней. На этом настаивал Алан, аргументируя, тем, что он как продюсер должен всегда знать где его Макс и что с ним. А Макс, собственно говоря, против и не был. Вот и сейчас Алан стоит напротив двери в номер Макса и боится постучать. Боится не самого действия, а его последствия. Боится, что Макса не окажется в номере. Боится, что дверь откроет какая-то очередная фея на одну ночь. Вот что тогда делать Алану? Как себя вести и куда бежать? Но все-таки Алан заносит руку над дверным полотном и стучит. Слышит за дверью шаги — отлично, значит Макс в номере. Облегченный выдох. Несколько секунд и дверь открывается. На пороге стоит Макс, явно только вышедшей из душа. Об этом говорит обнаженный торс, по которому спускаются капельки воды и растворяются в полотенце, обмотанном на бедрах. Алан на несколько секунд забывает, как дышать. — Прости. — наконец выдавливает из себя Алан. Если честно, он не понимает, за что он извиняется. Вроде бы ничего не сделал. Но одно знает и понимает точно — он должен извиниться, без этого диалог не клеится. — Я понимаю, что ты зол на меня, но может, поговорим? — Алан смотрит взглядом загнанного зверя. Кажется, что откажи ему сейчас Макс, то все пропало. Он совершенно не будет знать, что ему делать, как жить дальше. Но Макс не самоубийца. Побунтовали и хватит. Пора и прощать его. Своего Алана. Макс приглашающим жестом показывает вглубь комнаты. Закрывает за собой дверь и поворачивается лицом к Алану. — Я не понимаю, за что ты извинился. Мог бы и без этого. — Макс складывает руки на груди. — Это просто я вспылил. Даже не знаю почему. Действительно, почему вспылил Макс, даже для него самого загадка. Возможно, просто накопилась усталость. И про Мишу он придумал просто на ходу. Выпалил сгоряча, чтоб Алана позлить. Кто ж знал, что Алан так отреагирует. Что сам взбесится как черт. — Макс. Мне важно, чтобы между нами было полное доверие и взаимопонимание. — говорит Алан и тут же мысленно дает себе подзатыльник. «Что? Что ты, черт тебя подери, только что сказал? Идиот. Доверие? Взаимопонимание? Да хрена с два. Любви я хочу. А все остальное — это рабочие моменты.» — буквально кричит мысленно. — Поэтому предлагаю все обсудить. — Что все? — таращится на него Макс, так по блядски закусывая губу. «Макс, да… и это тоже… И сейчас я бы не только это обсудил, но и наглядно продемонстрировал» — выдает сознание Бадоева. — Все рабочие моменты. И, помнится, буквально час назад кто-то из нас двоих сгорал от любопытства… — Алан улыбается так искренне и так маняще, что просто до дрожи пробирает. — Да я и сейчас очень хочу знать, что ты за сюрприз устроить решил. — Макс как завороженный смотрит на Алана. — Любопытный… — усмехается Алан. — Но для начала ужин. А то я по чьей-то вине до сих пор голодный. Алан хватает с прикроватной тумбочки телефон и заказывает ужин на двоих в номер. Все это время Макс терпеливо ждет и молчит, давая Алану прочувствовать всю его значимость. Наконец Алан не выдерживает. — Я надеюсь ты помнишь, что 10 января у меня день рождения и я стану еще старее. — опять эта ухмылка, которую так и хочется стереть с лица поцелуем. - Алан, ну что за глупости. Или ты реально думаешь, что я мог забыть это событие. — Макс закатывает глаза. — И не старее. А опытнее, привлекательнее, интереснее. — Макс сам даже не понял, как подобные слова могли сорваться с его губ. Но давать задний ход совершенно поздно. Алан запускает руку в свои волосы, проводя по ним и слегка сжимая на затылке. — Так вот. Как всегда, буду праздновать не дома. А на берегу… — Алан осекся. Макс же знал о его такой милой традиции. Когда отгремят новогодние праздники, концерты и корпоративны, Алан улетал. Приводил мысли в порядок. Возвращался с новыми идеями. — Макс, я вижу как тебя колбасит. Хочу, чтоб ты полетел со мной. И это не обсуждается. Лучшей компании для празднования моего дня рождения мне не найти, а тебе нужно отдохнуть. — Я даже не буду спрашивать о том, куда мы поедем. — Макс улыбнулся так искренне и нежно. — Но я соглашусь, если ты в ответ согласишься улететь со мной на мой день рождения. Нужно ли говорить, что в душе они оба ликовали как дети. Хотя внешне старались сохранять ледяное спокойствие. Остаток вечера прошел за поглощением ужина и обсуждением планов на новый год. Вскоре, когда с ужином и всеми темами было покончено, Алан вышел из номера Макса и зашел в свой. Уже в номере, лежа в кровати, Алан подводил итоги сегодняшнего дня, не забыв отметить для себя тот факт, что Макс, его Макс, родной, любимый и такой желанный, трахает Мишу. Боль резанула сердце, но Алан поспешил себя успокоить, скомандовав отбой и прошептав самому себе клятву о том, что Макс будет принадлежать только ему одному. Макс тем временем, совершенно не придав значения горечи, плескавшейся в глазах Алана и уже забывший про нелепую фразу о Мише, уснул. Утро встретило ранним подъемом и пасмурной погодой. Хорошо, что рейс не отменили и уже к вечеру они были дома. Каждый в своем. И каждого из них на несколько дней закружили дела. Алан пропадал в офисе, разгребая все, что накопилось за то время, пока он был в туре с Максом. Самого же Макса дома ждала Миша, которая, по совместительству была его самой близкой подругой. Подругой и только. И Макс прекрасно понимал, что зря он Алану соврал, но не мог повернуть время вспять, хоть и безумно хотел. Корил себя за это. Но надеялся, что Алан сам разгадает этот безумный ребус под названием «Максим». Зря. Миша, все это время, жившая у Макса, потому что так было удобно, видела, что с Максом творится что-то безумное. Она, конечно, догадывалась, что каким-то образом тут замешан Алан, но напрямую у самого Максима спрашивать не рисковала. Понимала, что, во-первых, это не ее дело. А, во-вторых, просто не хотела разрушать их дружбу, потому как Макс достаточно импульсивен и мог трактовать по-своему. Макс зашел в квартиру и, поставив сумку в прихожей, устало опустился на пол и уткнулся лицом в согнутые колени. — Что? Совсем пиздец? — Миша спросила так неожиданно, что Макс вздрогнул. Но быстро сориентировался, что он не один и Миша тоже живет в этой квартире. Миша же уселась рядом с Максом и обняла его за плечи. — Рассказать не хочешь? Проблемы с Аланом? — Миша выпалила это на автомате, совершенно не ожидая реакции Макса. Почему именно с Аланом? Ведь проблемы могли быть с кем и почему угодно. Да хоть с машиной. Хоть с рейсом. Но из всех возможных вариантов она интуитивно выбрала Алана, понимая, что не ошиблась. Реакция у Макса, надо сказать, была неожиданной и последовала незамедлительно. В какой-то момент Миша понимает, что плечи Макса начинают подрагивать. Она пересаживается напротив, усаживается по максимуму ближе, обхватывает руками его голову и поднимает, заглядывая в глаза. Замирает. Видит слезы. Все. Она все понимает. Тут и Эйнштейном быть не нужно. Встречайте, спонсор слез Макса — Бадоев. И, как ни странно, сомнений даже не было, что это не так. Так, все так. Просто смелости не хватает признаться. — Макс! — Миша стирает с его лица слезы. — Давай поговорим? Легче станет. Я просто не могу видеть тебя таким. Макс, уже больше года ты не живешь, ты существуешь. Ты угасаешь день за днем. Давай ты все расскажешь, и мы вместе выкарабкаемся. — Мише и впрямь страшно за Макса. Таким подавленным, разбитым, да что там говорить, просто уничтоженным морально, она его никогда не видела. Боялась, что не сможет справиться сам, боялась, что подсядет на то, что не должен. Влюбленные мужчины они совершенно перестают дружить с головой. И Миша это знала из личных жизненных уроков. — Миш, а о чем рассказывать? — начал Макс сквозь слезы. — О том, что я умер, погиб морально? Может о том, что у меня совершено нет шансов, а может о том, что люблю… — плечи Макса содрогнулись с новой силой. Не в состоянии подавить истерику, он просто безмолвно рыдал. Миша гладила его по волосам, пытаясь подобрать слова, для успокоения. — Макс, с чего ты взял, что у тебя нет шансов? Шансы есть у всех. — Миша шептала успокаивающе, почти на самое ухо. — Ты посмотри на Алана. Он носится с тобой как с ребенком. Редкие концерты, на которых он не присутствует, но даже тогда он на прямой связи. — А с чего ты взяла, что это Алан? — Макс задал вопрос Мише, искренне не понимая, какого хрена она решила, что между ним и Аланом связь. — Макс, еще раз говорю, я это сделала не случайно. Со стороны видно, что между Вами химия. Вам необходимо быть вместе. Потому что иначе никак. — загадочно улыбнулась Миша. — Так заметно? — Макс стирает слезы с лица рукавом и, кажется, уже более заинтересованным в разговоре. Со стороны кажется, что Макс это большой ребенок. Такой же капризный, милый, добрый и наивный. — Да. Еще как. — улыбается девушка. — Ну, так что? Будем рассказывать? — Ох, Миша. Это настолько запутанная, долгая история. — Макс пытается всеми способами отгородить ее от этих подробностей. Понимает, что дерьмо, которое происходит в его жизни, явно ей нафиг не сдались. — Я не тороплюсь, приступай. — совершенно спокойно выдает Миша, садится поудобнее и, вот она уже готова слушать. И Макс с благодарностью выплескивает на нее все то, что мучило его на протяжении почти года. Говорит много, быстро, сбивчиво. Но Миша все прекрасно понимает. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Макс влюбился. Влюбился окончательно и бесповоротно. И не в нее, не в еще какую-то девчонку, а выбрал предметом обожания самого Алана. Миша так же понимает, что для Алана Макс не просто звезда, а что-то намного большее. Но Максу она об этом не говорит. Боится, что выводы ее просто безосновательны. Что она поспешила с ними. И обнадеживать его не стоит. — Родной… — шепчет она, обнимая Макса. — Как же ты мучаешься. А просто, взять и рассказать ему не хочешь? Может просто открыться и легче станет! — Миша делает неуверенные попытки, решая подтолкнуть Макса к действиям. Потому что понимает, что лучше уж так, чем просто изо дня в день сходить с ума. — Я думал об этом. — заявляет Макс. — Думал, но дальше моих раздумий дело не зашло. Постоянно боюсь. Хочу рассказать, но не могу. — опускает голову. — Понимаю, что мои чувства, это просто мои проблемы. Макс и сам понимает, что если так будет продолжаться, то его на долго не хватит. Страшно. Просто страшно. И выхода из этого Макс не видит. Какой-то нереальный тупик. — У меня сейчас перерыв в работе. Алан дал неделю отдохнуть. Потом у него съемки, представляешь, для Лазарева снимают, Алан меня с собой везет. Позже у меня концерты, а после нового года я улетаю. — зачем-то Макс ставит в известность Мишу. — Куда улетаешь? — Миша тоже задала этот вопрос не из праздного любопытства, а чтобы поддержать разговор. Она знала, что Максу это сейчас необходимо. — Не знаю. — Макс пожимает плечами. — Алан не говорит. Сказал, что сюрприз. Миша чуть ли не давится. Вскакивает. — Ты хочешь сказать, что он просто твой продюсер? Что он ничего не испытывает к тебе? — она ходит из стороны в сторону, жестикулируя руками. — Макс, когда же до тебя дойдет, что просто друзей не таскают с собой, если это с ними не связано. А я хочу напомнить, что клип снимают не на твою песню и Алан, если бы ничего не чувствовал к тебе, мог бы спокойно обойтись без твоего присутствия. А еще, просто друзей, не приглашают с собой в отпуск, оплатив им тур и заселяя в один дом. Но нет же, ты ему необходим. Он же не дня без тебя. Ты ему нужен, как и он тебе. Я еще удивилась, как это он тебя на неделю от себя отпустил. — Миша. Бред. — Макс отмахивается от нее, как от сумасшедшего, у которого наступило обострение. — Твое право не верить. Но, вот посмотришь, я права. — Миша одевает шубу. — Я уехала. Сегодня меня не жди. Макс театрально машет ей рукой на прощание. Встает. Ему сейчас для продолжения жизни необходим душ. И сон. Неделя проходит у всех по-разному. У Алана в работе. Куча документов не сделана. У Макса в праздном валянии на кровати и просмотре фильмов. Просто тупой отдых. А еще раздумья на тему того, что сказала Миша. Он просто взрывает себе мозг этими размышлениями.