Дует прохладный ветер. Я плотнее закутываюсь в ветровку, полной грудью вдыхая свежий воздух, который слегка щекочет нос. Кажется, пройдёт ещё какое-то время, прежде чем не станет теплее: «Так вот почему?» — После того дня, когда я заразилась,
такое чувство, что время остановилось.
— Иногда мне очень этого хочется. Тогда это будет означать, что мне не станет хуже.
Я вздохнула и облокотилась на перила крыши. Когда я начинаю опускаться на них, они издают скрипящий звук: «··· ···Если я обопрусь на них сильнее, чем сейчас, мне кажется, что они не выдержат».
— Я полагаю, в наши дни··· На такие мелочи ни у кого не остаётся времени.
Немного разочарованная, я отступаю, чтобы избежать аварии. Или··· я попыталась, до того момента как···
—
Джэ!!!
— Ах···! Ш-шейн?
— Что ты здесь делаешь?
Я не успеваю опомниться, когда Шейн появляется неизвестно откуда и оттаскивает меня назад. Я ошеломленно смотрю на него: «Когда он сюда пришел? Был ли он здесь до меня? Этого не может быть». — Я замечаю, что его руки дрожат, когда он держит меня. Он, должно быть, чувствует, что это действительно серьезная ситуация.
— Подожди, Шейн. Подожди секунду. Я думаю, ты неправильно понял ситуацию···
— ··· ···Неправильно?
— Я как раз собиралась сделать шаг назад, потому что это было опасно.
Темные зрачки Шейна слегка дрожат, когда он смотрит на меня. Он выглядит так, будто просто хочет знать, что случилось. Я чувствую себя немного несправедливой, но хэй··· В конце концов, это Шейн.
— В любом случае, Шейн··· Почему ты пришел сюда так поздно?
— Я хочу спросить у тебя тоже самое. Ты сказала, что ляжешь рано спать, потому что устала.
— Ах, ну, это правда, но··· Мне просто захотелось подышать свежим воздухом.
Всё оказалось намного сложнее, но я не в состоянии сейчас поделиться с ним этим.
— Ты должна была сказать мне.
— Сказать тебе как? Вряд ли можно написать тебе или что-то в этом роде.
— ··· ···Тем не менее, так поздно оставаться на крыше одной, опасно.
Я устало вздохнула. У меня сейчас нет совершенно никаких сил, чтобы спорить с ним. Я ценю то, что он делает для меня, но в такие моменты, как этот: «Кем он меня, в конце концов, считает? При такой гиперопеке я начинаю чувствовать себя инвалидом или ребенком, которому не исполнилось и пяти лет, который ничего не может сделать без ведома
взрослого». — Это лишь усугубляет состояние, в котором я сейчас нахожусь. Внезапно, мне в голову приходит одна мысль:
— Шейн, не говори мне··· Ты последовал за мной сюда?
Неловкое молчание. Шейн не хочет отвечать на вопрос. Я начинаю смеяться, видя его лицо, когда он взволнованно пытается придумать ответ. Опять же, это Шейн, я не могу долго ворчать на него.
— ··· ···Э-это было не специально. Я слышал, как ты двигалась по коридору.
Его лицо резко покраснело.
— Ах···
— Но меня обеспокоило, что ты куда-то уходишь, так что я последовал за тобой.
— Ухм··· Мне очень жаль··· Я не хотела мешать тебе спать.
— ··· ···Тебе не нужно извиняться.
Мы продолжаем разговаривать друг с другом, наблюдая за ночным пейзажем. Небо сегодня звёздное и такое чёрное-чёрное, без единого облачка. Улицы покрыты мраком, нарушаемым лишь слабыми серебряными лучами лунного света, не способного разогнать темноту. Хотелось бы сказать, что город отсюда виден как на ладони, но это не совсем так, хоть мы и достаточно высоко. Мы говорили о том, как у меня пошла кровь из носа после попытки показать ему трюк с парой качелей и о том дне, когда мы впервые встретились, неловко, в школьной форме. Иногда, возвращаясь из школы, мы смотрели на огни на ночном небе и задавались вопросом, могли ли они быть звездами или планетами. Я ненадолго отвлеклась от своих тяжелых мыслей, погрузившись в приятную ностальгию по старым временам. Казалось, с начала эпидемии прошла целая вечность. Мы быстро приспособились к новому порядку вещей и теперь, спустя три тяжелейших месяца зимы, начинает казаться, что так было всегда. За всеми нашими попытками выжить, в бесконечных поисках Зои, мы стали забывать, о том, как дела обстояли раньше, о простых мелочах, которые мы не ценили и воспринимали как данность. Пока мир не сошёл с ума, посылая нас на все четыре стороны. Всё, что мы делали до этого, кажется, теперь таким пустым и не имеющим значения, но тогда мы были счастливы··· ···.
— Ах, тогда тоже было так темно. Помнишь, я угощала тебя в пабе?
— Ты говоришь так, как будто это случилось только один раз.
— ··· ···Размышляя об этом сейчас, я действительно наслаждалась теми днями. Бежать как сумасшедшие, чтобы успеть на метро, на секунду опоздать на станцию, не успев на последний поезд. Закончить ночевкой на станции метро, попивая пиво, которое мы принесли из ближайшего круглосуточного магазина···
Я улыбаюсь, вспоминая те дни. Но я начинаю чувствовать себя плохо, потому что их уже не вернуть.
— ··· ···Джэ.
— Я скучаю по всему этому···
Я не могу себя заставить продолжить говорить. Я не хочу, чтобы он заметил, что мой голос задрожал. Избегая взгляда Шейна, я смотрю на здания вдалеке. Внезапно, я вижу свет. Это, должно быть, безопасная зона, в которую пытается вернуться Лэнс.
— Как ты думаешь, они в безопасности?
— ··· ···Они?
— Я ничего не слышала до этого о наших друзьях. Мы пообещали друг другу вместе отправиться к океану.
Я начинаю чувствовать как наворачиваются слезы: «Счастливые мысли, Джэ. Я не могу плакать здесь». — Но за всеми мыслями о прошлом, приходят мысли о настоящем, которое мы имеем сейчас. И этот снежный ком уже не остановить. Мне слишком плохо, морально плохо, и я начинаю потихоньку сдавать позиции. Я снова начинаю думать о тех вещах, которые крутились в моей голове, пока я поднималась по чёрной пустынной лестнице на крышу, для того, чтобы успокоиться, подышать свежим воздухом и побыть в одиночестве, которое мне так необходимо.
— Но мне, наверное, не стоит с ними встречаться в таком виде, я полагаю. На самом деле, я больше не в том состоянии, чтобы желать подобных вещей.
Вспоминая выражение лица, которое появилось у Саманты, когда она увидела перед собой тот эпизод: «Наверное, в будущем, мне придется привыкать видеть такие лица чаще. В конце концов, в ближайшее время я не смогу избавиться от этой инфекции. По крайней мере, насколько я могу судить, вакцины до сих пор нет, а кровь Ноя··· Я не хочу слишком сильно надеяться». — Я прокручиваю в своей голове слова, которые постоянно говорил мне Шейн, когда я приводила кого-то нового в нашу группу и причину его недовольства:
***
— ··· ···Мы всегда могли скрыть это, когда были только мы. Но если вокруг будет больше глаз, все изменится. Если ты не будешь осторожна, они заподозрят неладное и устроят тебе неприятности.
***
Шейн был прав. Мне приходиться держать людей подальше, чтобы они не заметили, что что-то не так. Чтобы скрыть тот факт, что я заражена. В лучшем случае — я стану изгоем, в худшем — меня убьют. В самом наихудшем сценарии — я потеряю контроль и кого-то укушу. Не лучшие перспективы, в любом случае.
— Джэ··· ···.
— Придется ли мне жить так вечно? Всегда нужно быть осторожной, чтобы люди не заметили, никогда никого не подпускать близко··· ···.
Мое зрение начинает колебаться и Шейн выглядит так, будто не знает, что делать: «Я хочу это сказать. Я не хочу этого говорить. Я не могу этого вынести». — Наконец, я начинаю говорить наполовину плачущим голосом. И слёзы, которые я сдерживала, начинают стекать по моим щекам, оставляя мокрые солёные дорожки.
— Шейн, почему все должно было так обернуться?
Насколько еще более одинокой я должна стать··· ···?
— Ты··· Что такое ты говоришь?
Шейн одной рукой приподнял козырек своей фуражки и посмотрел прямо на меня.
— Я знаю, что то, что я скажу тебе, ничего не изменит. Но я надеялся, что ты так не думаешь.
— Шейн.
Он был кем-то вроде плаксы с тех пор, как мы были маленькими. Всякий раз, когда мне было больно или плохо, он был рядом со мной и плакал. И даже когда я говорила ему, что со мной все в порядке, он держался за меня, надувая губы. Даже когда я должна была плакать, видя как он плачет, мои слезы высыхали.
— ··· ···Шейн?
— Почему ты так думаешь? Всегда··· Как будто рядом с тобой никого нет. Тебе не нужно это скрывать. Ты не должна дистанцироваться от других. Я не позволю тебе остаться в одиночестве.
Шейн, который в других ситуациях просто стоял бы и рыдал, утешает меня. Я знала, что это случится. Поскольку он не плачет вместо меня, в конечном итоге заплакала я.
— Если хочешь увидеть океан, поехали. Меня не волнует, придется ли нам гулять несколько дней. Если хочешь выпить пива, я найду его для тебя. Но ты не можешь полностью пропасть, как раньше.
··· ···Давай прогуляемся ночью и будем идти, пока ты не будешь счастлива.
— Я-я должна была быть тем, кто спрашивает тебя, о чем ты говоришь.
Я почесала затылок и закашлялась. После этих слов мне стало немного полегче.
— В любом случае, спасибо, за то что говоришь мне это. И···
— Я не хочу слышать, как ты извиняешься, так что не надо.
— Ах. Поняла. Тогда я не буду. Хочешь вернуться?
— Если хочешь, мы можем остаться ещё не надолго.
— Будь честен со мной, Шейн.
Может быть, выговориться — это то, что мне действительно было нужно. Я вытираю слезы руками и кидаю последний взгляд на тихий ночной город. Сильный порыв ветра заставляет меня съежиться от холода. Я смотрю на Шейна, но вижу перед собой всё того же маленького мальчика, с которым мы провели столько времени вместе, от игр на детской площадки до первой совместной пьянки, от походов в кино до поступления в один и тот же университет. Сколько я себя помню, мы всегда были вместе. Я чувствую себя лучше от осознания того, что у меня есть такой друг, как он. И несмотря на то, как он вырос, насколько стал выше и сильнее, для меня он останется всё тем же Шейном, которого я знаю со школьных лет.
— Я думаю, нам нужно вернуться и постараться хоть немного поспать. К тому же, завтра мы снова отправляемся патрулировать.
Он кивает мне и мы вместе спускаемся вниз, возвращаясь в свои комнаты. Я могу только надеяться на то, что он сможет поспать хотя бы пару часов. Он взваливает на свои плечи слишком большой груз, заботясь обо мне. А теперь, помимо этого, он делит комнату с Лэнсом, с которым у них не заладилось общение с самого начала и мне остаётся только гадать, как они уживаются друг с другом, деля одну кровать на двоих.
