Сиськи и пушки для революции

дропшип «Сонная фея» на подлёте к Детройту Периферия 13 сентября 3026 года       Восемь с половиною дней пути от Эротитуса до надирной прыжковой точки, девять и три четверти от прыжковой точки Детройта до самой планеты. Перестыковка со звездолёта на звездолёт у Нункавоя заняла совсем немного времени, потому что гиперпереход «Шимуса О'Ши» финишировал в считанных тысячах километров от уже свернувшего парус после зарядки «Пустотного пловца», тоже «Мерканта», принявшего дропшипы по эстафете.       Семь бэттлмехов наёмников и революционеров, их запасные части, оружие и прочее, в сумме не тянущее и на четыреста тонн, не были единственным грузом «Сонной феи». Шкипер и хозяйка дропшипа Эмилия Монтеро была деловой дамой, и нагрузила сверх того ещё почти тысячу тонн разных товаров контейнерами, заставив изрядную часть его грузового отсека. Когда «мерлин» Харуки Хейс собрался подняться на борт, она попыталась, было, возмутиться: мы договаривались о шести бэттлмехах, а не семи, платите за лишний! Но доктор Самарин мгновенно её осадил, напомнив, что ОЛФСЮД платит за месячный фрахт всего корабля, а не аренду машино-мест на борту. «Мы не мешаем вам брать собственный груз, который вы с выгодой продадите у нас на Детройте, но если на то пошло – это мы можем приказать вам выгрузить часть его ради нашего, а не вы – требовать с нас дополнительной платы». С этим Эмилия спорить не стала. Стрясти лишнюю копеечку с покупателя – дело хорошее, но крохоборствовать – глупо. Ещё глупее будет поссориться с революционным вождём, который вполне может стать одним из правителей Детройта через годок-другой.       «Данаис» прост в управлении, требует минимального экипажа: пилот, он же штурман и всё остальное на мостике, старший механик и двое матросов-техпомов у двигателей. Теоретически, автоматика должна многое брать на себя, так что на перегоне постоянного присутствия экипажа на постах не требуется. На деле, конечно, большинство шкиперов держало больше людей, чтобы организовать нормальную смену вахт, и Монтеро не была исключением. Поэтому все пассажирские каюты командной секции «Сонной феи» были заняты, и наёмники с революционерами разместились в двух переоборудованных под жильё сорокафутовых контейнерах на грузовой палубе, рядом со своими мехами. Кроме Самарина и уже знакомых им Айвена и Хартини, на Детройт возвращалось ещё двое неразговорчивых мужиков, хотя бы один из которых держался поблизости от вождя как телохранитель. Хороший телохранитель, подумала Ноэлани, если не расслабляется даже сейчас.       В контейнере двенадцать на два с половиной метра достаточно места для пятерых, так что детройтцы от тесноты не страдали. Зато в отведённый наёмникам набилось восемь взрослых и шестеро детей. Ноэлани не без удивления обнаружила тем вечером, что рыжий толстяк Цзайфу не выставлен на хрен, а вовсе наоборот – принят в отряд, и даже успел переодеться в бандану и лава-лава. Хотя и краснел при этом, жутко стесняясь не по годам отросшего рыхлого брюха, усыпанной веснушками бледной кожи и редкой поросли рыжих волос на груди. Мария с Самариным просмотрели его документы и пришли к выводу, что на подделку они не похожи. Вернее, к этому выводу пришёл опытный в подпольных делах революционер, а блондинка послушала. Сама обратила внимание на другое: «По документам выходит, что он прошёл университетский курс экстерном за пять лет вместо обычных восьми! И средний балл – круглая пять, представляешь?» Ноэлани подумала, что шпику для прикрытия нарисовали бы что-то менее примечательное, и только потом сообразила, что такие достижения хороши сами по себе: голова у рыжего, явно, варила получше многих. Хуже, что университетский курс инженерного дела включал лишь минимальный набор практических навыков техника: все знания об устройстве оружия, к примеру, у рыжего были теоретическими, без практики ремонта и установки. Практики, впрочем, хватало у Элинор, хмыкнувшей по этому поводу, что на пару с Цзайфу они как раз и составят одного техника. Техпомов бы добавить ещё теперь.       Харука стеснительностью не страдала, и без проблем приняла форму одежды «Сисек и пушек». Она была жилистой и худой, с едва выступающей маленькой грудью и аркой рёбер, прорисовывающейся сквозь эбеновую кожу над впалым животом. Ноэлани заметила несколько мелких шрамов на теле и руках: в основном старые, едва различимые – похоже, что от меча, но были и посвежей. «Посекло осколками, когда вскрыли кабину в бою», объяснила однажды Харука. Ноэлани покачала головой: большинство ей знакомых мехвоинов предпочло бы катапультироваться, а не продолжить бой в потерявшей бронезащиту кабине. Куритянка продолжала таскать за поясом два меча и регулярно упражнялась с ними на палубе; первые дни дети смотрели на это, не отрываясь, и, как могли, повторяли, вооружась деревянными палками и обрезками пластиковых труб.       Перед отлётом Ноэлани и Маша ещё раз смотались в Аркаду и привезли обратно тренировочный нулевой контур – сервер с двенадцатью комплектами для подключения к управляющим системам мехов, для превращения их в боевой тренажёр. С подключением возились весь первый после отлёта день: Элинор и Айвен с Хартини, тоже имевшие навыки техников, и рыжий Вадим Цзайфу под присмотром более-менее разбирающейся не в железе, так хоть в программировании Маши. После чего все семь бэттлмехов могли отрабатывать некое подобие учебного боя в виртуальной реальности, картина которой выводилась на их приборы и экраны. Внешних голографических симуляций, как и имитации движения и нагрева, не предполагалось, поэтому до полноценного симулятора-тренажёра системе было далековато, но продолжать отрабатывать действия в составе лэнса и иррегулярных малых отрядов – годилось.       Между делом, Ноэлани рассмотрела в подробностях «мерлин»: шестидесятитонный мех был ниже и шире её «остсола» и «райфлмэна» блондинки из-за бочкообразного торса с приплюснутой и такой же широкой нашлёпкой башки на плечах. Беспалые руки оканчивались срезами бронированных кожухов, в провалах которых укрыты средние лазеры, с правого борта торчал ствол главного калибра, пушка – метатель частиц «магна хеллстар». Над ним располагалась ещё пятитрубная установка РБД «холли», на левом борту противопехотное вооружение – пулемёт с полутонным боекомплектом и подведённый к реактору огнемёт. На задней стороне голеней стояло по два реактивных сопла, а задрав голову, Ноэлани нашла и прикрытые броневыми козырьками и зарешёченные отверстия воздухозаборников в нижней части корпуса, меж очень широко расставленных бедренных сочленений.       -- Он даже прыгает? – удивилась она.       -- Сто двадцать метров при норме, – рассказала Харука. – Примерно как наша «пантера», на которой я ещё дома училась пилотировать бэттлмех.       Ноэлани догадывалась, что её новый боец происходит из самурайской семьи, но слышала, что патриархальные нравы драконов не жалуют женщин-мехвоинов. Может, поэтому она и загремела в итоге в штрафную бригаду? Харука неохотно рассказывала о себе, но по обмолвкам ещё с первой беседы при найме было понятно, что она не хочет служить под началом командира-мужчины. Вероятно, ещё в Драконии у неё были какие-то проблемы или происшествия, и определённо, Хейс не желала о них вспоминать.       В промежутках между тренировками изучали сведения о планете. Ноэлани уже знала, что Детройт открыли учёные из Терранской Гегемонии в начале XXV века и заселили колонисты из Объединённого Индусского Коллектива в конце. Воссоединительная война обошла его стороной, зато мир Звёздной Лиги принёс процветание. Кончившееся вместе со Звёздной Лигой, как, впрочем, и у всей Внутренней Сферы. Канопус и Таурус сцепились за обладание им и ещё несколькими планетами римвардной Периферии лет двести тому назад, и в равной мере не преуспели, после чего Детройт оказался надолго предоставлен сам себе. Полной изоляции не было: планету время от времени посещали торговцы, устраивали набеги пираты, сочился ручеёк беженцев с хиреющих римвардных планет Капелланской Конфедерации – и доктор Самарин, и Айвен Шангуань были, как раз, их потомками. Поэтому население худо-бедно росло, до четверти миллиарда к началу прошлого века и целого – к нынешнему. Как и на Панцире в Ауриганском пространстве, местная жизнь только-только начала выход на сушу ко времени появления колонистов-людей. До каменноугольного периода оставались сотни миллионов лет, так что бóльшая часть биогенных углеводородов ещё кишела в морях-океанах, даже не думая становиться полезными ископаемыми. Под конец Звёздной Лиги таурианские исследователи нашли абиогенную нефть и природный газ в глубине Южного материка. Их освоение задержалось на двести лет и началось только в прошлом веке, дав первый толчок детройтской индустриализации. Вторым стала разработка рудных богатств Пропасти Уоррена – огромного разлома планетарной коры на крайнем севере Северного материка.       Материков было всего два, с немудрящими именами Южный и Северный, придуманными ещё первой исследовательской экспедицией. Взятые вместе, они занимали, примерно, пятую часть планетарной поверхности и медленно ползли навстречу друг другу, чтобы слипнуться в пангею через десять или пятнадцать миллионов лет; сейчас их разделяла неровная полоса Понтиакского моря. Добрая половина детройтского населения жила на его берегах, и бóльшая часть оставшейся – на переваливающемся через экватор и тянущемуся по меридиану на юг до умеренных широт Южном материке. Который и был заселён первым из двух. Более холодный и широкий Северный безлюдел уже в сотне-другой километров на север от побережья. Только в двух с третью тысячах километров ещё дальше на север лежал промышленный мегаполис Дирборн, за последние полвека выросший из маленького шахтёрского городишки до двадцати миллионов жителей, считая со всеми пригородами и городами-спутниками, раскинувшимися от него на полтораста километров в обе стороны вдоль Пропасти. Тянущаяся почти строго на север трансконтинентальная железнодорожная магистраль питала его сельзозпродукцией понтиакского побережья и несла обратно на юг миллионы тонн сырья и промышленных товаров.       Глядя на планетарную карту, Ноэлани отметила, что покойный комиссар Чандра слукавил, говоря про осаду Дирборна: Объединённый левый фронт развернулся на юге материка, вдоль побережья, поставив под ружьё 30 – 50 тысяч человек, продолжая мобилизацию и лишь подбираясь пока к магистрали. В контролируемой им зоне находилось несколько мелких портов и приличный кусок восточной ветки прибрежной железной дороги; до открытого захвата власти в городах пока не дошло, но это было вопросом даже не времени, а принятия соответствующего решения и отдачи приказа. Возможно, он и последует через какое-то время после их прибытия. Конечно, думала Ноэлани, комиссар не настолько глуп, чтобы делиться оперативными планами с первыми встречными наёмниками в застольной беседе. Дирборн как стратегическая цель кампании на Северном континенте, в принципе, очевиден по беглому просмотру карты и справочников с описанием планеты, но путь к этой цели может быть ужасно непрямым.       Сообщения, полученные уже на подлёте к Детройту, заставили снова менять планы.       -- Мы собирались начать с наступления на Мичиану, – говорил Самарин, деревянной указкой показав на голографической карте мегаполис на юго-востоке Северного материка. Там были морской и речной порты и железнодорожный узел, соединённые воедино. – Но сейчас там эпидемическая проказа, и Конгресс официально устанавливает карантин…       -- Что такое эпидемическая проказа? – спросила Мария.       -- Мерзкая дрянь, – бросила с места Хартини; девушку явственно передёрнуло.       -- В действительности, не связанная с настоящей терранской лепрой болезнь, мутация наших местных бактерий, – ответил Самарин. – Которая всё ещё продолжается, и в современном виде всё реже поражает кожный покров, где её можно быстро заметить и начать лечить, и чаще начинается сразу с некроза мягких тканей. Вы видели, что представляют собой наши приморские мегаполисы.       Ноэлани медленно кивнула. Ложная урбанизация, как она есть, на её родном Коромодире VI этого тоже хватало. Районы трущоб, где нет ни электричества, ни водопровода или канализации, и куда с одной стороны набиваются едущие из сельской местности в город на заработки крестьяне, с другой же стекаются обедневшие горожане. Скученность, антисанитария и нищета – идеальная питательная среда для эпидемий чего угодно, но при доступном тому же Коромодиру или Детройту уровне медицины редко, какая эпидемия способна затормозить рост населения.       -- Руководство Объединённого левого фронта пришло к решению поддержать усилия Конгресса в борьбе с эпидемией… и в общем, я с этим согласен, – добавил Самарин. – К тому же, это ослабит правительственные гарнизоны, силы которых сейчас стягиваются к Мичиане для формирования карантинных постов и кордонов.       Гарнизонную службу в прибрежных провинциях обоих материков несли «народные добровольческие» части, набираемые по призыву. Их оснащение и подготовка были стабильно хреновыми: масса пехоты, вооружённая, в основном, стрелковым оружием, минимум автотранспорта. Некоторую проблему могли составить танковые части, оснащённые примитивными машинами местного производства – они назывались «арджуна» и представляли собой 80-тонный бронированный вездеход с крупнокалиберной нарезной пушкой в башне и разными сочетаниями пулемётов, гранатомётов и огнемётов в качестве вспомогательного вооружения. Мария Буланина – больше не Тэлбот! – назвала их клонами древнего федсолнечного танка «эштевец», который видела в музее Уорриор-холла на Новом Сырте.       «Так оно, в общем, и есть», признал Самарин. «''Эштевец'' был на вооружении войск самообороны ОИК, и в наших архивах сохранились его спецификации. По которым и сделали в прошлом веке ''арджуну''». С военным производством, вообще, на Детройте было неважно. Устаревшие ещё в Эру войн нарезные пушки и броня с барьерным рейтингом 6-8 были его пределом, а производство современных бронематериалов и оружия недостижимой мечтой. Спасали закупки у Магистрата Канопуса и – иногда – Таурианского Конкордата, но их почти полностью загребали себе «Глашатаи Шивы», оставляя обычным частям лишь объедки с барского стола.       Элинор как-то спросила – а как тогда военные из гарнизонов относятся к гвардейцам-глашатаям, и получила очевидный ответ: плохо. Больше того, среди нижних чинов и младших офицеров хватает сочувствующих левым идеям; из них и собрали костяк нескольких самых боеспособных бригад революционной армии. В ней есть даже танковый батальон, с теми же самыми «арджунами».       «Которые пара мех-лэнсов глашатаев порвёт как Тузик грелку», вставила с места Мария, и Самарин вздохнул: именно так. Сейчас же он передвинул указку на запад карты.       -- Это Негомбо, портовый город в Маннарском заливе. Вот собственно, Маннар, но нас интересует не он, – указка пошла на север, – а Холмск, соединённый с Негомбо железной дорогой. Там оловянные рудники, и однопутная ветка длиной четыреста километров соединяет его с Темерлохом, столицей провинции Паханг, через который проходит трансконтинентальная магистраль. Реввоенсовет принял решение выступить в этом регионе, и направляет нас на посадку в один из двух городов, – указка поездила между Негомбо и Холмском на карте, – окончательные указания мы получим завтра, по входу в околопланетное пространство.       -- Там есть посадочные площадки? – поинтересовалась Монтеро.       Она была смуглой женщиной лет сорока, худой и с резкими чертами лица; лоб украшала татуировка – раскинувший крылья лиловый орёл дома Мариков. Самарин отрицательно покачал головой.       -- Командование постарается обеспечить вам приводную радиостанцию для облегчения посадки, но я честно не советую на это рассчитывать, – добавил он.       -- То есть, они хотят, чтобы я села жопой на голый грунт, ещё и вслепую?!       -- Не сомневаюсь, что вы выбьете из них премию за это как посадку в боевых условиях.       -- Хер тебе на язык, борода! – ругнулась шкипер. – Не каркай мне тут про боевые условия! У меня грузовик, а не прорыватель блокады, грёбаный Блейк!       -- У вас есть истребительное прикрытие, – напомнил Самарин.       Шкипер раздражённо скривилась, потом махнула рукой.       -- Я не учу вас философии, доктор, а вы не учите меня воздушно-космической тактике!       Истребители на борту «Сонной феи» действительно были – стотонные «рийверы» андуриенского производства; Монтеро нашла для них опытных пилотов-наёмников, которых повязала кровными узами, женив на обеих своих дочерях. Но Ноэлани хорошо понимала, что ей не нравится: запускать истребители с садящегося в атмосфере сферического дропшипа непросто, принять обратно на борт – почти невозможно. И в случае вылета «рийверам» придётся садиться самостоятельно, ища себе для посадки подходящее место, за неимением в обоих намеченных к высадке городах аэродромов. Впрочем, это было плохим, но пока умозрительным вариантом: с авиацией у детройтцев дела обстояли так же хреново, как с современной военной техникой. В Дирборне на севере базировалась эскадрилья «бэт-хоков» – тяжёлых воздушных истребителей таурианского производства, вооружённых крупнокалиберными автопушками, «Глашатаи Шивы» имели несколько разномастных воздушно-космических; возможности армии ограничивались примитивными транспортными и транспортно-боевыми вертолётами, вряд ли способными причинить урон бэттлмехам или дропшипу.       -- Район Негомбо – Маннар это сельскохозяйственный регион, в котором наши позиции пока слабы, – говорил дальше Самарин. – Крестьяне, конечно, недовольны помещичьим землевладением и самоуправством, но агрохолдинги олигархов сюда пока не добрались.       Эту историю Ноэлани тоже успела узнать. За первые полтысячи лет его истории на Детройте успело сложиться низкотехнологичное сельское хозяйство, использующее ручной труд и тягловую силу животных; растущее население без проблем покрывало его потребности в рабочей силе. Обычная, в общем, история; в её родной Ауриге было почти то же самое. С той только разницей, что колонисты ОИК закладывались на это целенаправленно с самого начала, а не пришли под давлением обстоятельств – развала промышленности и экономики Звёздной Лиги, как бóльшая часть Внутренней Сферы. Возможно, поэтому весь прошлый век здесь полным ходом шёл процесс укрупнения сельских хозяйств; к началу 3000-х почти вся земля принадлежала помещикам-латифундистам, как из удачно разбогатевших крестьян, прогнувших односельчан под себя, так и из городского купечества, активно скупавшего и сдающего землю в аренду. Вооружиться всерьёз, то есть, купить бэттлмехи и нанять мехвоинов, им не позволило военное лобби в Народном конгрессе: «Глашатаи Шивы» всерьёз опасались, что это снесёт их с позиции военной элиты Детройта, которую они занимали уже пятый век. Поэтому настоящим – феодальным, конечно – дворянством эти латифундисты не стали. А новый век принёс новые перемены: заводы Дирборна начали выпускать сельхозмехи, бóльшая часть которых шла за пределы планеты на экспорт, за золото и валюту Ком-Стара, но внутреннему рынку тоже перепадало. На полях и один сельхозмех с полудюжиной или десятком сменных операторов и техпомов обслуги мог без проблем заменить сотни воловьих упряжек и тысячи батраков с мотыгами. Так что затраты на его покупку отбивались быстро, и столь же быстро к этому пришли как самые дальновидные из латифундистов, так и промышленники. За последние двадцать лет использующие сельхозтезхнику агрохолдинги подмяли под себя добрых три четверти сельскохозяйственного производства Детройта и продолжали расширяться, пока оставалось – куда. Как на целинные земли Южного континента, так и на уже освоенные угодья обоих берегов Понтиакского моря. Остающиеся без работы крестьяне стекались в города, обеспечивая дешёвыми рабочими руками теперь уже бурно растущую промышленность, а заодно наполняя те самые районы трущоб, с упоминания которых начался сегодняшний инструктаж. Время от времени бунтовали, но без серьёзной организации и оружия все эти бунты оказывались успешно подавлены. Как поняла Ноэлани из рассказов Самарина, большинство крестьянских организаций были полуанархическими и неолуддитскими; их «левый фланг» и сомкнулся недавно с городскими рабочими движениями, сформировав в результате ОЛФСЮД. Вероятно, существовали и правые неолуддиты, лояльные землевладельцам-латифундистам – лучше батрачить, как повелось от века и, в общем, привычно, чем нищенствовать в городских трущобах, был бы хорошим барин – но эту тему Самарин пока обходил стороной. А Ноэлани не торопилась выспрашивать. Чтоб не напоминать лишний раз о собственном классовом происхождении.       Доктор философии и сам был не из бедноты, разумеется – бедняк не попал бы учиться в престижный инопланетный университет. Ноэлани подозревала, что его семья если и не входит в олигархическую верхушку, то стоит где-то недалеко от неё… возможно, как раз так близко, чтобы надеяться подняться туда на волне революции. Убитый в Нью-Гедоне комиссар Чандрасекампилай был сыном разорившегося латифундиста с Южного материка, а вот Хартини родилась в какой-то нищей деревне на Северном; её родители и старшие братья с сёстрами до сих пор гнули спину там на полях.       -- На рудниках есть подпольная организация анархистов, которая входит в Объединённый фронт, но они ненадёжны. Собственно, у нас до сих пор не было серьёзной опоры в регионе – отчего и присутствие правительственных войск столь же слабое. Есть хорошие шансы взять и Негомбо, и Холмск малыми силами, особенно с помощью ваших мехов: одного их присутствия может оказаться достаточно чтобы деморализовать солдат.       -- Вот тут уточните, – попросила Ноэлани, – вы хотите, чтобы мы только психологически подавили противника, или с ним можно не церемониться вовсе?       -- Точно не это, – после короткой паузы ответил Самарин. – Нам не нужна репутация мясников… или тех, кто нанял наёмников-мясников, это может ожесточить военных и побудить их сопротивляться упорнее на поле боя, да и нашей агитации в казармах тоже.       -- Хорошо, – Ноэлани кивнула.       Ещё почти час они разбирали устройство обоих городов и окрестностей; потом Самарин объявил совещание оконченным.       -- Вот нам уже намекают бережно обращаться с противником, – мрачно сказала Мария, под ручку отведя командира-подругу за угол их жилого контейнера. – При связном-то командовании.       -- Угу, – Ноэлани пошкрябала пол пальцем босой ноги. – Я поняла. Но тут нет наблюдателей от Ком-Стара, так что на нарушение конвенций покласть.       -- Зато наниматель может начать выражать недовольство в денежном эквиваленте. Если сочтёт, что мы где-то перегнули палку.       -- Хочешь сказать – мы зря с ними связались?       -- Нет, – подумав, решила блондинка. – Этого я не имела в виду. Сама видишь, к нам не спешат наниматься на пополнение, да и другой работы никто не предлагал.       -- Кроме дружков Димитракопулоса.       -- Ты сама не хотела…       -- Я помню. – Ноэлани помассировала лицо ладонями. – Помню. У нас нет репутации и нет опыта, мы вообще плохо ориентируемся на здешнем рынке, поэтому лучше довериться революционерам, чем… как ты там говорила, искать от добра – добра?       -- Да.       -- Вот, и не будем.