Какой может быть ненависть?

3 дня спустя. Канда готов был убить генерала за его вечно бухой вид и огромное количество баб, вертевшихся вокруг того. А так как половина из них не могла дорваться до желанного объекта, эта самая половина кидалась на японца. — Генерал! Мне кажется, или нам пора бы заняться делом? — вмешался брюнет, пробираясь к Кроссу. — Глупый ученик... Кхм, в смысле Канда, — наливая себе в стакан коньяк, ответил ему мужчина. — Ты такой нетерпеливый юноша. Мы все равно еще не приплыли, так чего ты переживаешь? Лучше отдохни, пока есть время, расслабься... Покупайся в женском внимании, они же так этого жаждут. — По-моему, так эти особы кого только не купали, — брезгливо отнекивался мечник, ускользая из объятий очередной назойливой дамы. – Генерал, у нас нет на это времени! Нам осталось 4 дня пути, а вы ведете себя, как свинья. — Мелкий еще, чтобы меня попрекать, — неожиданно трезвым голосом жестко припечатал юношу Мариан. — Если ты отмороженный такой, я в этом не виноват. Наверное, правильно тебя мой глупый ученик бросил... — Какие глубокие познания, господин Кросс. Только не искушайте судьбу: в вас нет первостепенной необходимости, — Юу как можно спокойнее постарался ответить на моральную пощечину. — Да что ты? — страшно оскалился генерал. — Мне напомнить, кто помог Аллену запечатать Ноев? Напомнить, к кому вы помчались за помощью первым делом? Парень умолк — пьяница, а рассуждает, как трезвый. — Так-то, малыш, — удовлетворенно хмыкнул мужчина. — Так что иди к себе в комнатку и баиньки. — А вот это уже перебор, Мариан... — прошипел японец. — Спокойнее, парень. Ты не нападешь. Я нужен тебе. Как воздух, — с улыбкой проговорил мужчина, позволяя одной из женщин закурить от его сигареты. Канда заскрипел зубами в бессильной ярости. Он ничего не мог сделать, и это просто сжирало изнутри. "Как воздух... Черт, он знает себе цену". — Так что… — генерал не стал продолжать и величаво сделал жест рукой. Что-то похожее на "свободны, сударь". Рыкнув через зубы, юноша круто развернулся и, словно ледокол, прокладывая себе дорогу между скопищем "дамочек", скрылся с глаз. Он решил сходить на палубу и хоть немного успокоить расшатанные нервы. Все было… не тихо, как хотелось бы: матросы резались в карты, море шумело, шел дождь. — Отлично, — процедил Канда. — Все просто замечательно, — настроение приближалось к нисшей планке "убью любого". — Канда... — к сжатой в кулак руке неожиданно прикоснулась чья-то теплая ладонь. — Не изводи себя. Не волнуйся, я подожду... — Аллен... — японец мгновенно обернулся. Руки потянулись сквозь холодный морской воздух, чтобы удержать юношу. Сильный порыв ветра на мгновение заставил зажмуриться от атаковавших его дождливых капель. Когда же Канда снова смог видеть, рядом не было ни души. Мечник смахнул воду с лица. "Бред…" — пронеслось в голове, после чего настала глубокая апатия. Как он дошел до собственой каюты, юноша не помнил. Последнее, что он почувствовал перед тем, как провалиться в сон было удивительное чувство тепла и спокойствия, которое он не испытывал на протяжении уже долгого времени. Канда опустился на постель. Пусть. Пусть это была галлюцинация. Но он вновь смог увидеть его и восстановить размывающееся черты сознания. Сердце постоянно болезненно сжималось, стоило только услышать одно его имя. Будто ножом по голой плоти были обвинения о том, что не смог защитить, не смог помочь... Что бросил, убежал, попытался забыть... Иногда казалось, что нужно бы просто все бросить, но сейчас, закрывая глаза, казалось, что Уолкер рядом. Тики тихо злился: его ужасно бесило, что младший книжник до сих пор держится, причем наглеет с каждым днем все больше и больше. А Лави тем временем наслаждался моментом: его тут бесплатно кормили и почти лелеяли, как ребенка. Иными словами, историк откровенно сел на шею своему "хозяину", хотя сам мужчина, наверное, давно уже пожалел об этом. Только парень начал думать о том, что в награду за такое обращение можно позволить Микку сделать ему массаж, как тот сам обратился к нему: — Сегодня мы идем на бал. Лави поднял бровь, затем усмехнулся. — Ошибаешься: ты идешь на бал. Это было невыносимо, но отступать от задуманного Тики не собирался. — Тебе еще 2 дня на меня горбатиться, так что не слишком-то наглей, юноша. — Но я ведь отрабатываю долг. А о качестве работы речи не шло. Да и светиться я не хочу, — Лави в очередной раз уплетал вкусное пирожное. — Меня мало волнует твое мнение, — сигаретный дым ударил в лицо книжнику. — Ты пойдешь в качестве моего помощника, так что не вякай и собирайся. — Я пойду туда в качестве экзорциста, и ты потеряешь свою репутацию, — в логике юноше было сложно составить конкуренцию. — Или это нарушит твою репутацию: ты подставишь весь Орден, если кто-то узнает, что экзорцист ходит на побегушках у Ноя, — Тики "очаровательно" улыбнулся. — А ты знаешь, что ниже пояса бить запрещено? — историк совершенно не подал вида, что мужчина победил в словесной битве. — Мне одеть нечего! — Лави закапризничал, словно пятнадцатилетняя барышня. — О, не волнуйся о такой мелочи, — положив голову на сцепленные в замок руки, проговорил Микк. — Костюмы скоро принесут. И не делай такое лицо на балу, а то всех барышень распугаешь. — Не учи меня девушками крутить, — передразнил мужчину книжник, принимаясь за второе пирожное и нахваливая угощение себе под нос. — Растолстеть не боишься? — наблюдая за манипуляциями парня, спросил брюнет. — В отличие от некоторых я всегда в движении, хотя, что ты можешь об этом знать… — рыжий продолжил общаться с вкуснятиной. — Неужели ты думаешь, что Нои сидят на месте и ничего не делают? — откинувшись на спинку кресла и снова закурив, удивился Микк. — Конечно. Чем могут заниматься аристократы зла? — совершенно без интереса произнес юноша, допивая чай. В номере было достаточно прохладно, и сейчас Лави грел руки об пустую, но еще теплую фарфоровую чашку. — Вы такие наивные, экзорцисты. Вы совершенно ничего не знаете, а возомнили себя мечом правосудия... Парень пожал плечами. На самом деле ему было все равно. Все, что он знал, все, чему его учили в жизни — это исполнение, подчинение, выстраивание хронологий и наблюдение. Никаких действий. Никаких привязанностей. А сейчас он хотел лишь вернуть своих друзей, которых, по всем правилам устава, быть не должно. Разговор увял, и наступила долгожданная тишина. Лави все продолжал набивать брюхо, а Тики снова погрузился в глубокую задумчивость. — Расскажи мне о вас? — через некоторое время попросил юноша, не глядя на мужчину напротив. Историк именно попросил, что было крайне удивительно. — Хм? — темные глаза скользнули по лицу рыжего. — Зачем мне это делать? — Не знаю, время скоротать, — парень обернулся и миловидно улыбнулся. — Чтобы я самолично рассказал врагам какую-либо информацию о нас? Я даже не знаю, кто из нас глупее. Юноша вздохнул и, сохраняя улыбку, отвернулся к окну. — А чтобы ты хотел услышать? — через некоторое время неожиданно спросил Тики. Впервые Лави не смог контролировать эмоции и по-детски удивленно обернулся. — Наверное, то, что ты мог бы рассказать. — Ну, я мог бы рассказать, как стал Ноем... — усмехнулся брюнет. Рыжий экзорцист уютнее устроился в кресле, приготовившись внимательно слушать. — Но за это я хочу получить награду, — хитрая улыбка расцвела на губах. — Что? — Лави наморщился, будто ребенок, которому не отдают игрушку. — Поцелуй, — потушив сигарету, ответил Микк. Юноша задумался. Черт, гребаное любопытство! Тем не менее ответ был получен практически сразу. — Если это будет достоверная информация, то я согласен. Торжествующий блеск в глазах мужчины было сложно не заметить. Так как стол между ними был довольно маленький, Микк перегнулся через него, хватая парня за ворот майки. Теплое дыхание с легкий ароматом дорогих сигарет щекотало губы. Еще мгновение и... в дверь неожиданно постучали, разрывая все очарование момента. Лави даже опомниться не успел. Он с силой оттолкнул от себя брюнета. — Ты получишь поцелуй только после информации. Тики хмыкнул и снова погрузился в кресло. — Войдите! — крикнул он стоящему за дверью. Дверь тихо открылась, и в комнату вошла горничная. Она поклонилась и положила на стол костюмы, которые заказывал аристократ. Затем она так же безмолвно покинула номер, закрыв за собой дверь. — Ну что ж. Наш разговор откладывается на неопределенное время, а сейчас надо переодеться, — брюнет встал и, взяв свой костюм, отправился в уборную. Историк проводил его взглядом. Без интереса взял в руки белый смокинг, который принесла служанка. "Мда... Кардинально отличается от того, в чем я обычно таскаюсь..." Обречнно вздохнув, он начал снимать с себя одежду, совершенно не озаботившись где-либо спрятаться. — Оказывается, ты не такой уж и закомплексованый, как я думал, — с неподдельной усмешкой произнес Тики, стоя около двери уборной и облокотившись на косяк. Лави застегнул на себе белые брюки и принялся затягивать ремень. — А я как считал тебя извращенцем, так и считаю. — После чего начал застегивать белую рубашку, быстро накинул пиджак. — Боже, чувствую себя таким идиотом в этих шмотках, — скривился парень. — Погоди, — Микк одним пальцем сдернул с рыжих волос своей игрушки повязку. — А так ты будешь чувствовать себя, как чистокровный граф. — Эй! — возмутился было Лави, но тут же заткнулся, так как мужчина принялся завязывать на его шее бабочку и поправлять рубашку, добиваясь идеальности. Парень непонимаеще смотрел на тонкие пальцы Ноя, которые со странной любезностью поправляли его одежду. — Я не могу позволить, чтобы ты выглядел небрежно. Это повредило бы моему имиджу, — объяснил свои действия Тики. — Ну, если только, — для приличия усмехнулся парень, не желая признавать, что прикосновения приятны. Микк отошел назад, цепко осматривая юношу с головы до ног. Лави чуть напрягся под таким изучающим взглядом. — Хмм, — задумчиво произнес аристократ, снова подошел вплотную и без предупреждения запустил руки в чужие волосы. — Да какого черта?! — Лави мгновенно отступил. — Купи себе куклу и сюсюкайся с ней! — У тебя волосы торчат. Я всего лишь хотел их нормально уложить, — равнодушно заметил брюнет. — Я сам, — твердо произнес экзорцист. В зеленых глазах горело негодование, хотя несколько дней назад душа книжника была наполнена лишь ненавистью. — Ты слишком много себе позволяешь, — будучи уже в ванне и приглаживая волосы, недовольно буркнул он. — Быть может. Но перед тобой сложно устоять, — произнес Микк, поправляя шляпу-цилиндр. Историк отвернулся в другую сторону, чтобы мужчина не увидел его лица. Парень ощутил, как жар приливает к щекам. "Что за фигня? Да не может быть, чтобы он меня смутил!" — Быстрее, опаздываем, — поторопил его португалец, взглянув на огромные напольные часы. — Пф, — последний раз взглянув в зеркало, Лави вышел вслед за Тики. — Совсем другое дело, — удовлетворенно произнес Ной, завидев гладко уложенные волосы рыжего историка. — Заткнись и избавь меня от своей лести, — проворчал парень, стоя рядом с мужчиной, ожидая экипажа. — Наверное, ты не знаешь себе цены, — негромко произнес Микк. Вскоре подоспел экипаж. Мягко говоря, Лави чувствовал себя не в своей тарелке. Пожалуй, это было слишком мягко сказанно. Это он понял еще больше, когда они прибыли на место банкета. Надушенные барышни, гламурного вида мужчины, светсткие разговоры… Все это очень сильно напрягало. Не привыкший к роскоши парень выглядел совершенно далеким и отрешенным на этом светском рауте. — О, лорд Микк, давно вас не было видно, — вывел из странной прострации чей-то женский голос. Парень поднял свой бокал и сделал вид, что совершенно тут не причем. — Здравствуйте, графиня ******. Очень рад видеть вас здесь, — склонился в почтительном поклоне Ной. — Дела сами по себе решаться не будут, поэтому у нас много дел. Лави почтительно поклонился женщине и, потянувшись, нежно шепнул Тики на ухо: — Ну, теперь-то я могу идти? — историк прекрасно понимал, какой эффект произведет на мужчину этот шепот. Микк передернул плечами и чуть нахмурился, ответить ему не дала все та же дама: — Лорд, а кто этот милый юноша с вами? Рыжий парень с интересом посмотрел на мужчину, ожидая, как тот выкрутится на этот раз. — Это мой личный помошник, — спокойно отозвался брюнет. — Я же уже говорил, что сейчас возникло очень много дел, так что без дополнительных рук все успеть довольно сложно. Его зовут Ави. Новоиспеченный "Ави" подавил смешок и как можно благороднее улыбнулся. — Оу, как интересно, — замахала веером дама, еще дальше распространяя одурманивающий запах своих духов. — А как поживает господин Тысячелетний? — в один миг улыбку Лави страшно перекосило. — Хм, прекрасно. Просто Графу необходим продолжительный отдых. Ох, совсем забыл сказать: в нашей семье пополнение. Наш названный родственник решил встать на путь истинный, — Лави поспешил отвернуться и в очередной раз отпить вина. — А, тот самый мальчик. Аллен Уолкер, да? Вы столько о нем рассказывали… — О да. Он способный малый. Прошу меня извинить, графиня... — брюнет галантно поцеловал руку в алой перчатке и, поклонившись, вернулся к своей живой игрушке, которая нервно потребляла спиртное. Когда Лави приготовился пригубить очередную порцию алкоголя, Тики остановил его, пальцами придержав тонкую ножку бокала. — Тебе вполне хватит. — Закрой рот! — слишком громко крикнул книжник, скрывая глаза тенью от челки. — Не хочу тебя слышать, гребаный подсобник Графа. Весь высший свет бегает у вас на побегушках — это мерзко. Все прогнило насквозь. Я ненавижу… Я ненавижу тебя! — парень с громким стуком поставил недопитый бокал и бесцеремонно проследовал через зал, наполненный пошлыми людьми, чьи руки были по локоть в крови и беззаконии. Выйдя на улицу, он первым делом сорвал бабочку и скинул пиджак. Теперь нужно убираться. И чем скорее, тем лучше. Историк поспешил вернуться в номер за своими вещами. Было просто ужасно ощущать на себе все те запахи, нечаянные прикосновения, когда он пробирался через толпу, саму эту пахабную одежду. Сердце бешенно колотилось в груди, чувство полной разочарованности и предательства переполняли душу. Было ощущение, что он снова маленький ребенок, который впервые увидел, что такое война и полностью разочаровался в людях. Сейчас все повоторялось и от осознания этого хотелось кричать. — Лави, стой, — сильная рука резко развернула почти бегущего юношу. — Отпусти! — экзорцист рывком оказался лицом к остановившему его мужчине. Историк мгновенно сжал кулак и замахнулся на Ноя, но брюнет тут же поймал его кулак в свою ладонь и прижал парня к себе. Лави дрожал от бесполезного гнева и внутренней боли. — Нои… Мерзкие твари... Ненавижу... Ненавижу! — парень поднял голову. По его щекам текли слезы. — Обвинения бесполезны, когда не знаешь, в чем вина, — холодный голос поражал. — Ты увидел лишь часть картины, а уже делаешь выводы. Если уж говорить о ненависти, то и мы должны вас ненавидеть: один из вас убил нашего брата, другой чуть не убил двоих... Ты никогда не думал, что Нои тоже могут чувствовать? — Вы мертвецы! Вы не можете чувствовать! — казалось, что от переживаний сил не было. Возможно именно поэтому рыжий юноша не бежал. — Мертвецы, да? — страшная гримаса отразилась на лице Удовольствия Ноя. — Тогда скажи мне, что ты чувствуешь, прижимаясь сейчас ко мне? Холод, запах разлагающегося тела, могильных червяков, шныряющих по мертвому телу, а? Что ты чувствуешь?! — Пусти! Иначе я не стану церемониться и убью тебя. Отпусти, — Лави шипел и продолжал дрожать от пережитого ужаса и гнева. — Как же ты убьешь мертвеца? Они же уже и так мертвы, разве нет? — Тики сильнее сжал плечи юноши. — Что, снова весь твой мир рушится? Снова разбивается на куски? Ты такой наивный и простой, Лави. Слишком наивный, чтобы быть книжником... — Тварь... Я почти поверил тебе. Пусти... — парень плакал, как малый ребенок. Но вместо удара, он прижался к груди Тики и залился тихим и теплым плачем. Микк как-то грустно улыбнулся и поближе прижал к себе разбитого юношу, рука неуверенно прикоснулась к рыжей голове и начала успокаивающе поглаживать. Лави дрожал и изредка безысходно качал головой, не желая верить в происходящее. — Боже-боже, а тебе ведь уже 21 год, — почувствовав, что парень начинает успокаиваться, вздохнул брюнет. — А остался все таким же простачком, как и 3 года назад. Складывается ощущение, что это не мы спали эти 3 года, а вы. Книжник вздрагивал и прерывисто дышал, пытаясь успокоить бешенно стучащее сердце. Истерика отступала, и мысли перестали бешенно прыгать в голове, заново формируя ставшие давно привычными и понятными логические цепочки, добавляя к ним новые данные. Способность книжника никогда не теряла возможности получить новые знания и переварить их. — Идем, — Тики приобнял юношу за плечи и сделал шаг по плоским камням мостовой. — Нам пора. Тебе нужен отдых. Лави бездумно повиновался. Сейчас он как никогда был похож на куклу. Сломанную и брошенную куклу. Дверь в номер открылась. Парень прошел к кровати и рухнул на нее, не предприняв попыток раздеться. Теперь Тики добился своего: экзорцист был сломлен. Но... почему же он не счастлив?