Сердце Бури

      Ему вновь хотелось просто убраться прочь. Спрятаться от всего и всех, от этого разрушенного, истлевшего мира, который не дал ему выбора, кем родиться, кем стать, когда вырастет, самому его происхождению. Его родители прекрасно знали, на что обрекают своих детей, произведя тех на свет. Связь эта была неправильной, противоестественной и запретной, как считали окружающие. Они ведь знали, что породив на этот полусгнивший свет не одного, а даже двух сыновей – обрекли их на вечные страдания. Подарили им изуродованную судьбу, вечную тьму бездушного существования.       Адриан вздрогнул и открыл глаза. Он сидел в главной хижине поселения в позе лотоса и пытался привести мысли в порядок, медитируя, но как-то ничего хотя бы немного положительного не намедитировал. Только безысходность, только хардкор.       Дети, рожденные от двух бездушных то ли людей, то ли существ, повязанных не только своим искусственным происхождением, но и кровным родством априори были обречены на несчастное существование. Дети клонов, брата и сестры, выросших в бесконечных лабораториях технократов*, которые они выстроили в самом сердце Отравленных пустошей*. Влюбленные, сбежавшие от своих создателей и создавшие противоестественный союз.       Адриан знал, помимо них с братом, у родителей были еще дети. Были, да все умерли сразу после рождения. Слишком уж сильными были врожденные мутации малышей. Такие, что не давали им ни единого шанса на выживание.       Семья долгие годы скиталась по землям Разорванного мира, в поисках найти пристанище для своих родных. Но, если сыновья практически не отличались своей внешностью от окружающих, то отец с матерью были слишком отличными от остальных жителей, поэтому для них нигде не находилось дома надолго. К сожалению, эти полуголодные, полные невзгод, скитания не прошли даром и, будучи еще подростками, братья осиротели. Искусственно выведенные организмы родителей не смогли приспособиться к тяжелым условиям постапокалиптического хаоса. Единственным положительным моментом для сирот во всей этой ситуации, оказалось то, что без своих странно-выглядящих бледнокожих седовласых, более похожих на кошек, родителей, они достаточно легко смогли найти себе жилье.       Время шло, и с возрастом братья начали понимать, что они все-таки немного не такие как все. Особенно заметно это было по старшему – Эрику. Сильный, непреклонный мужчина относительно легко мог противостоять разного рода нечисти. Дрался практически наравне со сверхъестественными созданиями. Плюс, благодаря своим способностям, он достаточно легко ломал волю других людей. Гипнотизировал своим тяжелым взглядом. Адриан тоже умел проворачивать подобные фокусы, но до брата ему было очень и очень далеко. Тот легко умудрялся подчинять кровного родственника, и командовать так, как бы ему хотелось, хотя палку никогда не перегибал. Для города, в котором они старались построить свой быт, братья сделали достаточно, чтоб заслужить доверие жителей. Но излишнее влияние на людей делало их в глазах глав города очень опасными оппонентами, и по этой причине братья вынуждены были внезапно поспешно бежать, схватив только самое необходимое. На удивление, с ними пошли неравнодушные, доверявшие Эрику, люди. Хотя, за глаза его часто называли чародеем.       Младший чувствовал себя комфортно за спиной брата, словно за каменной стеной, выполняя только поручения старшака. Второе место было для него идеальным.       Вот только Эрика больше рядом не было. Не было того контроля, того коренного коня, в паре с которым он всегда был пристяжным. Судьба распорядилась так, что из ведомого он вдруг сделался ведущим. Адриан очень любил брата, его сердце разрывалось от тоски потери, но сейчас он был крайне зол на него из-за того, что не научил младшего вести дела, добиваться авторитета у окружающих людей так, как делал это сам. Ведь теперь ему, ещё вчерашнему мальчишке, было очень и очень несладко. Он привык работать кулаками, а не головой.       Вождь поднялся на ноги, и быстро начал натягивать вещи. Нужно было побыть одному, подышать свежим воздухом и привести свои раздраенные мысли в порядок.       Женщина, лежащая недалеко, на измятой постели, повернулась в его сторону и чуть приподнялась на локтях:       – Ты куда?       – Прогуляюсь немного! Подышу свежим воздухом.       Он натянул свитер и почти бегом выскочил из хижины. Ухватил два крепких бамбуковых шеста и побрёл мимо небольших, возвышающихся на сваях домиков. Ему нужен был партнёр для спаринга. Нужно было выпустить пар. Вот только, в это время суток в стойбище не было ни души.       Адриан, и без того раздражённый до предела, уже ярился, когда вдруг замер в недоуменнии поглядывая вперед. На лесенке одного из крайних домиков сидела Гиена и, орудуя длинным ножиком, споро вырезала что-то из небольшой дощечки. Она заметила замершего мужчину и подняла на него бурые глаза. Взгляды встретились и оборотница прищурилась. Они сверлили друг друга глазами около минуты.       – За мной иди! – отчеканил приказ вождь и быстрым шагом направился в дальнюю, незаселенную часть островка.       Оборотница неторопливо встала, потянулась и тут же в несколько прыжков догнала его, после чего двинулась чуть в стороне. Отошли подальше от жилых домов, чтоб их никто не потревожил. Адриан как будто неуверенно заозирался по сторонам, а потом с силой швырнул один из шестов в ее сторону. Гиена успела его поймать в самый последний момент, почти у своего лица и настороженно взглянула на своего оппонента.       – А вот так со мной не надо! - пробубнила она, проворачивая легкий шест в руках, примеряя его в руках. – Я не для этого согласилась с вами остаться, чтобы быть для тебя девочкой для битья!       – Ты мне пока проблем принесла больше, чем помощи! Так что не удивляйся, что я слегка раздражен и раздражение касается и тебя. – Процедил Адриан сквозь зубы и встал в боевую стойку. – Защищайся!       Они медленно пошли по кругу, не сводя друг с друга глаз.       – Я говорила тебе, когда произошел скандал с соплеменниками, проведите меня через топи и больше никогда не увидите!       – Не дождешься, раз уж ты оказалась тут, так будешь жить, как и все остальные!       – Тогда терпи меня и мой бойцовый дух. Это моя натура.       – Твой бойцовый дух отнял у меня будущее. Я не знаю, что теперь делать, как жить дальше! Если бы не ты, у меня бы сейчас не было никаких проблем! Ты это понимаешь?!       – Я тебе уже говорила, – шесты столкнулись с глухим стуком, – если бы могла, то не стала бы убивать его! Он ведь тоже не стоял. Исполосовал мне спину ножом.       – Как у тебя все просто. Не могла, поэтому не оставила. – Он сделал подсечку, сбивая Гиену с ног, но та крутанулась через голову назад и парировала следующий удар.       – Да, проще простого. Либо убиваешь ты, либо убьют обоих! – оборотница была крайне напряжена. На удивление оказалось, что парировать удары этого человека ей было сложно даже несмотря на тощее телосложение. – Ты это, не слишком усердствуй, а то рука-то еще до конца не восстановилась, смотри, чтобы снова не разболелась!       – О себе позаботься лучше! Тебе, наверное, давненько никто не преподносил уроков, как надо проигрывать!       – Дерзкий, да? Ну-ну, и не с такими билась, и побила. – Гиена зло блеснула глазами. – И твоего старшего брата включительно!       – Вот это ты зря вспомнила! – Адриан легко извернулся и ударил ее по ногам, опрокидывая навзничь, но в этот же момент легкий шест достаточно болезненно ударил его под колени, и тут же оборотница, с шестом наперевес, нависла над ним, криво ухмыляясь.       – Нельзя быть таким подверженным эмоциям, ты ведь лидер! – она неодобрительно поцокала языком. – Зря ты недооцениваешь меня, вождь, я тебе уже много раз говорила, что если бы хотела, то давно бы уже отгрызла тебе лицо. И не надо недооценивать меня. С шестнадцати лет не проиграла ни единого боя.       И в этот же момент внезапно для самой себя Гиена оказалась легко уложена на обе лопатки, а в грудь ей уперлось колено.       – Это ты меня недооцениваешь! – едва слышно произнес он. – Ты не проигрывала до этого момента, и не подумала, что мой брат хоть и был старше, но никак не был сильнее и умелее в бою, чем я. Ты на внешность не смотри. Я мало того, что недоедаю, так еще и болел долго. Наберу старую форму очень быстро. И еще, я хоть и болезненно перенес смерть родного человека, но сейчас дрался с тобой абсолютно хладнокровно, как и положено биться с подобными тебе. Так что ты, милочка, разучилась видеть противников.       – Молодец какой, совсем скоро ты вырастешь и станешь настоящим мужчиной! Может даже хорошим вождем! – губы оборотницы искривила очередная ухмылка, но в этот раз не такая злобная, как раньше.       – Не язви, Я всегда себя так веду. – Адриан выдохнул. – Тебя зовут как?       – Хозяин сучкой бешеной называл, а так нет у меня имени.       – Не может такого быть, у каждого имя есть.       – У каждого, кто не был цепной бойцовой собакой. Было и у меня имя. Давно, когда еще у мамы под боком спала. Меня мама Эйо называла – радость по-нашему. Но это было давно, когда я была щенком несмышленым.       – А кто же ты сейчас? – вождь ухмыльнулся, глядя ей в глаза.       – Ногу убери, не люблю снизу быть. И грубость.       – Привыкай, ты ведь девочка. – Адриан отполз в сторону и сел на землю.       – Я не девочка, я воин, удовлетворять ваши низменные потребности не умею. По дракам спец, а не по удовлетворению.       – Так кто же ты, уже не маленькая девочка – мамина радость?       – Слышал такие древние слова, что кто посеял ветер, тот пожнет бурю?       – Да, было что-то такое.       – Так вот я пожинаю посеянные другими бури. Это мой крест, мне его всю жизнь нести.       – Значит, пожинающая бури. Ну, хорошо, вот Бурей будешь, а то сама неплохо разрушать научилась.       – Хах, тут ты прав на все сто! Рушить я умею как никто. А еще немного строить, и готовить, и шить, и много чего другого.       – Рукодельница ты наша!       – Я да, а вы косорукие строители, которые даже хижины нормально сделать не смогли. Задуют первые зимние ветра, и они если не промерзнут насквозь, так от ветра завалятся, сваи не выдержат.       – Ну, ежели ты такая умелая, то возьми и покажи окружающим, как правильно строить дома. И укреплять их тоже.       – А вот и покажу, на собственном примере покажу. – Оборотница уселась возле него и посмотрела куда-то вперед. Взгляд ее стал, будто остекленевший, будто не здесь сейчас витала ее душа. – Местечко, конечно для жилья вы себе выбрали то еще! Нарочно не придумаешь. А я с вами застряла тут. Эх, ну да ладно. Где наша не пропадала? Ты-то пар выпустил?       – Вполне.       – Вали, значит, к себе и еще разок потрахайся от души, а то ходишь, словно евнух по призванию, вредный и злой. Не чувствовала бы на тебе ее запаха, подумала бы, что обет воздержания на тебе.       – Да уж, страшно себе представить, что с тобой делали в плену, если мне уже сейчас хочется взять и отстрелить тебе голову за твой словесный понос, вперемешку с похабными мыслями вслух!       – А я не в тему никогда не скипидарила, поэтому особо и не получала. А тут, ну, тут сами боги велели. Ты уж прости, ну не смотришься ты серьезным вождем с таким сахарным личиком, на котором вечная печать легкой тоски. Не могу. Как представлю, смех разбирает! Вождь не вождь, мальчонка-меланхолик еще и с хроническим недотрахом! – она поднялась и медленно начала обходить его.       – Вот это-то ты с чего взяла? – Адриан проследил за обходящей его оборотницей настороженным взглядом.       Она медленно встала за ним и обняла за плечи, прижимая к своему животу, провела одной рукой вниз по груди:       – Ты даже сейчас во всеоружии, как подросток. Горячий и готовый.       Вождь тут же прикрыл руками самое ценное в своем организме, во избежание не морального, так физического насилия.       – Снова ошибаешься, девчонка, у меня не то, что недотраха нет, у меня каждое утро начинается с его устранения, а еще я всегда в подобном состоянии. Я молодой, на меня дыхни – уже готов.       – Хм, это прозвучало, как комплимент мне. Значит я сумела тебя возбудить, - Гиена слегка удивленно и очень задумчиво посмотрела ему через плечо, после же медленно убрала руки, обернув их ладонями от себя, будто брезгуя, – как же не повезло твоим бабам!       – Бабе, у меня отношения стабильные. Таким похвастаться можешь?       – Один-один! Молодец, правильной дорогой идешь! У меня нет парня и вряд ли будет. Я не семейная.       – Ты же сказала что боец или боец и добрая девочка что ли?       – В смысле?       – Ну, бойцовая и безотказная?       – Фу, нет конечно! Вообще стараюсь никому не давать по доброй воле!       – Фригидная что ли?       – Чего?       – Чего, чего?       – Ты только что о чем спросил? Моя твоя не понимает, что есть фригидная?       – Нонсенс какой-то! Это те, которые ничего не чувствуют во время соития.       – О, нет, я как раз-таки чувствую, очень чувствую, всю гамму боли прочувствываю каждый раз. Поэтому стараюсь уйти от данного действа, а если не выйдет, воспользоваться альтернативным способом.       – Это плохо. Ладно, Буря, беги домой. Скоро девушки за грибами пойдут, Иргас место неплохое и незаселенное нашел. Как раз для нас отдушина.