***
Саотоме цыкал, вздыхал, кряхтел и чесал в затылке, всячески выражая недовольство и озадаченность ситуацией. Он-то думал, что столько лет спустя малыш Ога успел остепениться и забыть о своих демонических похождениях. Негоже было такому сопляку и хиляку лезть в дела Демонии. Но стоило вратам Ада открыться и появиться их давнишней головной боли, как он оказался тут как тут. — Не хотелось бы калечить твоего зятька, Куниеда, — вынося нахрен одного из демонов-приспешников Вельзевула одним ударом, он с грустью посмотрел на крышу. — Врежь ему пару раз, может, у него мозги на место встанут. Достал ныть! — старик Куниеда дал добро, мимоходом отправляя парочку-другую сопливых демонят в тартарары. Ох, как Саотоме не любил этих молодых демонийских господ. С ними всегда одна морока! Сила прет изо всех дыр, амбиций хватит на полет до Плутона, мозгов с грецкий орех, а по виду дети детьми. Негоже взрослому мужику бить ребенка, но профессия вынуждает.***
— Думал завалить тебя до того, как Ога приедет. Никуда не годится: мочить пацана при его папаше. Знал, что он за тебя вступится. Саотоме зажег сигарету и выпустил дым в окно. Едва ли в больничной палате можно было курить, но по-хорошему тут и быть всей их толпе было нельзя. Ога лежал на больничной койке, перевязанный бинтами, с капельницей в руке и кислородной маской на лице. Вельзи сидел, забравшись в кресло с ногами, и в ужасе пялился на медицинские приборы, неуверенный, помогают они лечению или это что-то вроде пыточных инструментов. Раны Оги больше не кровоточили, но он оставался без сознания, пребывая явно не в блаженном небытие. Сжатые зубы и нахмуренные брови, подрагивающие кончики пальцев и тяжелое дыхание выдавали его с головой. Он боролся не то за свою жизнь, не то с демонами в своей голове. Вельзи ничего не ответил. Никто больше не нападал на него и не пытался взять под стражу, все по негласной договоренности взяли тайм-аут, собравшись вокруг Оги. Аой сидела по другую сторону кровати, держа Огу за руку. Фуруичи хмуро пристроился на стуле. — Да бросьте, Ога выкарабкается! Он и не из такого дерьма вылезал, — Фуручи попытался разрядить угрюмую атмосферу, но не преуспел. Аой даже не обернулась, а Саотоме только фыркнул. — Что за херня с ним случилась, учитель Саотоме? — Фуруичи обернулся к нему. — Я думал, его просто ранили в драке! — Он подрался с Намахаге, — Вельзи хмуро ковырял грязь на шнурке с монетой, исподлобья поглядывая на медицинскую кровать. — Кто такой этот Намахаге? Он такой важный чел? — Хотел бы и я знать, что за хмырь? — Саотоме тоже уставился на Вельзи, и тот, почувствовав на себе взгляды уже двоих людей, поднял голову. — Мой учитель типа. — Типа? — Фуруичи прищурился. — Ога подрался с твоим преподом? Совсем стыд потерял. — Не говори, если не знаешь, — Аой стиснула кулак, лежащий на колене. — Этот учитель — садист. — Он заставлял тебя убивать и пытать людей? — Фуруичи было смешно, но когда Вельзи просто посмотрел на него и не ответил, то стало не до смеха. — Чо, правда? Жуть какая… Саотоме, э-э-э? — Вот как. Не зассал вступиться за тебя перед демоном. Узнаю малыша Огу, своих в обиду никогда не даст. На его месте я бы, наверное, тоже воспылал праведным гневом, — Саотоме хмыкнул, задумчиво туша сигарету в пепельнице, когда Ога застонал сквозь зубы. — Признаюсь честно, я никогда не встречал контрактника, который мог бы высвободить демоническую силу без метки. Удивил старика, дерьма кусок, — Саотоме склонился над больничной койкой, задирая рукава и снова произнося заклинания. — Так Вельзи и Ога снова соединились? — Фуруичи посмотрел на Аой, но та покачала головой. — Вельзи не давал ему метку. Она сама появилась, сначала как обычно, а потом превратилась в раны. — Потратил свои жизненные силы… — бормотал Саотоме. — Что за глупость ты несешь, тупица? Дверь с грохотом отворилась, впуская в комнату розововолосую женщину в белом халате. — Ламия! — Вельзи подорвался с кресла, бросаясь к вошедшей, и та сменила надменное выражение лица на добродушную улыбку. — Господин Вельзи! Рада вас видеть в добром здравии! — Ламия? — Фуруичи в шоке уставился на красотку-докторицу, где-то задним числом прикидывая, как можно подкатить к теперь уже взрослой и прекрасной двадцатитрехлетней женщине. — Мерзуичи, и ты здесь? Все смерды в одной палате. — Какая милашка, — Саотоме ухмыльнулся, отходя в сторону и пропуская Ламию к постели Оги. — Ламия, он высвободил демоническую силу без метки! И теперь не приходит в себя, — Вельзи торопился за ней. Аой тоже отошла, обхватив себя за плечи, хмуро глядя на то, как Ламия склоняется над Огой. Эта девчонка недолюбливала Огу, но ради Вельзи, кажется, готова была пойти навстречу смертным. — Он не мог сделать этого без метки. — Но… — Вельзи попытался возразить, но Ламия подняла руку Оги и размотала бинты, показывая всем только затянувшиеся шрамы. — Вот метка. — Но я не давал ему метку! Как такое возможно?! — Конечно, вы давали, мой господин. Тогда, десять лет назад, вы дали ему свою метку. Когда вы отбыли в Демонию, ваш контракт так и не был расторгнут. По сути, вы остались связаны со своим земным родителем, но из-за расстояния и проживания в разных мирах не могли ощущать эту связь. Ога вызвал появление метки привычным для него способом, как он делал это раньше. Для этого не нужно было ваше согласие, поскольку вы… ну… все еще несовершеннолетний, мой господин. Родитель сохраняет право активировать метку, если его подопечному грозит опасность. — Тогда почему все вышло так?.. — Вельзи показал на Огу, чью руку Ламия все еще держала в своей. — Потому что он — тупица! Ты тупой, слышишь? — Ламия склонилась чуть ниже, дергая Огу за кисть. — Как можно быть таким оленем? Господин наращивал силу десть лет, а ты в мире людей страдал ерундой! Совсем забыл о прокачке! Как был, так и остался слабаком! Слабак-слабак-слабак! — Думаю, это ему не поможет, — Фуруичи рискнул вмешаться, но был проигнорирован. — Сколько лет прошло, а я прихожу сюда все по тому же поводу. Что в прошлый раз был слабаком и чуть не откинулся, что в этот! Уму непостижимо. Как можно по жизни наступать на одни и те же грабли? — Слушай, ты скажешь что-то по делу или так и будешь орать? — Аой наконец потеряла терпение, встревая в гневный монолог. — А что тут сказать? — Ламия поднесла ладонь ко лбу Оги и сосредоточилась, прикрывая глаза. В отличие от Саотоме, ей не надо было читать заклинания или что-то еще. Она похмурилась, пошевелила губами и изрекла: — Он покойник. Это безнадежно. — Что?! Вельзи вызвал тебя, только чтобы ты сказала, что ничем не можешь помочь? — Аой едва сдерживала себя оттого, чтобы ударить мерзавку. — Мы могли потратить эти часы на поиски другого врача или средства! Ждали тебя, только потому что Вельзи сказал, что ты лучшая! — Так и есть, глупая женщина! — Ламия вскинулась, скрестила руки на груди и задрала нос. — Не моя вина, что ваш смертный такой жалкий. — Ламия! — Вельзи схватил ее за руку. — Неужели ты ничем не можешь помочь?! Ведь вы с доктором Форкасом смогли помочь мне, когда я болел из-за пропавшей метки! — Ты помнишь это? — Ламия удивленно уставилась на Вельзи. Тот кивнул. — Это было другое. Тогда ему нужно было чутка прокачаться, а теперь вы стали в тысячу раз сильнее. Его тело не может догнать ваши силы за несколько часов. — А за несколько дней? Недель? — Вельзи все еще не терял надежды. — У него нет нескольких дней, господин Вельзи. Часов двенадцать, не больше, если все так и будет продолжаться. Они сидели, как громом пораженные. Несколько часов — и Ога умрет, даже не придя в сознание. Упрямый, безбашенный, лютый Ога, остановивший даже уничтожение человечества одной левой. Фуруичи пялился на лицо друга, не веря в происходящее, Саотоме хмуро скрестил руки на груди, Аой хлопала глазами, таращась на Ламию. — Что будет продолжаться? — Вельзи выжидательно моргнул. — Он продолжает сражаться, вы разве не видите? — Ламия кивнул на постель, и все уставились на Огу, стискивающего разбитые перевязанные пальцы в кулаки, сжимающего зубы. — Он не может достичь ваших высот, мой господин. Ваша сила убьет его. Есть шанс, только если он откажется от метки, и она перестанет вытягивать из него остатки его жалкой жизни. Но он вцепился в нее, как клещ, и не отпускает. — Что ж такое! Могу я как-то отсюда ее разорвать? Мне больше не нужен человеческий проводник на Земле! Ламия покачала головой. — В таком состоянии насильственный разрыв контракта заклятьем может сразу же его убить. Метка истощает, но и поддерживает его — без нее он вовсе был бы мертв уже как пару часов. Нужно убедить его отпустить вас, господин Вельзи. Ну, или повернуть время вспять и вовсе не дать этому глупцу заключить с вами сделку. — Про последнее ты ведь пошутила? — Фуруичи рассмеялся: только путешествий во времени им тут не хватало. — Я абсолютно серьезно, Мерзуичи! Палата погрузилась в тишину, нарушаемую только хриплым дыханием Оги. Каждый задумался о том, какой бы стала его жизнь сейчас, если бы двенадцать лет назад Вельзи не появился здесь. — Он бы этого не хотел… — Я пошел за хроносферой. Аой и Вельзи уставились друг на друга. Аой стиснула зубы, а Вельзи отвернулся. — Занятненько выйдет, — Саотоме достал новую сигарету, прислоняясь задом к подоконнику и вглядываясь в вечернее небо. Сгущались тучи.***
Наконец-то все вышли. Аой осталась у постели Оги одна. Ее рука была плотно прижата к целебной метке, которую Ламия нарисовала у раненого на предплечье. — Это поможет поддерживать его жизнь. Ты можешь делиться с ним своей энергией, чтобы он не помер. Только смотри, сама не отрубись. — Не отрублюсь, — Аой говорила уверенно, опуская ладонь на метку, но когда почувствовала, как та высасывает из нее силы, подобно черной дыре, усомнилась. Ламия скептически вздернула бровь. — Неужто в мире смертных не было мужа достойней этого слабака? Щеки Аой покраснели от злости и обиды. — Вот втюришься в своего слабака, тогда и поговорим. Ламия закатила глаза и вышла прочь. — Пойду проверю кое-что, госпожа Ога, не возражаете? — Саотоме выбросил бычок в окно и тоже вышел, когда она молча кивнула. Сколько провела она вот таких дней и ночей тогда, десять лет назад, когда Вельзи и Хильда только-только ушли. Ога надрывался в тщетных попытках достичь недоступных человеку вершин. Дедушка Аой взялся учить его, и Ога овладел основными техниками боя их семейства, но он уперся в предел, который не мог преодолеть. Аой помнила, как он рычал и бесился в тщетных попытках победить в спарринге ее деда. — Силенок не хватит, щегол. Вельзи давал Оге демонические силы. Без них он не обладал достаточными духовными силами, чтобы использовать технику Куниеды в полную мощность. — Бесит! Если я не смогу победить даже твоего старикана, то любой демон меня размажет! Ай! — Прости, — Аой обрабатывала его раны после тренировки. Ога бился во всю мощь и получал ранения, как в серьезном бою. Она перевязывала его, помогала добраться до дома, чтобы на следующий день снова встретить на пороге храма — израненного, но такого же упрямого и не теряющего веры в себя. Но как в свое время это дело бросил Саотоме, так же и дедушка в какой-то момент сказал, что с Оги достаточно. И что если Ога хочет умереть, то пусть пойдет и разобьет себе башку где-нибудь в другом месте. — Ога, послушай, может, ну… не стоит? Вельзи и Хильда ведь вернулись домой, в Демонию, они ушли туда добровольно, и Вельзи теперь живет со своим отцом. Может, он не хочет назад… — А я разве сказал, что хочу его вернуть? — Ога чуть ли не с рычанием набросился на нее, срывая с руки грязную окровавленную повязку. — Вот вернется он со своим паханом мочить людишек, и чо тогда делать будем? В потолок плевать? Он подхватил свою куртку с земли, и под ноги сидящей на траве Аой упала игрушечная машинка. — Везде Кота кидает, — она хотела убрать в карман, но Ога перехватил ее запястья, заставив Аой вздрогнуть всем телом и покраснеть. Обычно Ога к ней не прикасался, если не помогал подняться во время махача с земли или они не лупили друг друга в рукопашной. — Ты чего, Ога? — она уставилась на его мрачное лицо во все глаза. — Это Бесопуза. Он забрал из ее ладони игрушку и убрал в карман штанов. Аой смотрела, как он уходит, так и не поняв, хотелось ли ей подколоть его или утешить. — Знаю, ты всегда хотел вернуть его, надеялся, что он сам придет и будет не слишком поздно. Пусть никогда и не говорил об этом. Мог бы с ним и поласковей быть при встрече, дубина ты бестолковая. Свободная рука Аой коснулась лба Оги, стирая с его кожи холодный пот. Времена тяжелых драк остались позади вместе с Вельзи, вместе с изнурительными тренировками. Ога не смирился, но был вынужден отступить. Жизнь продолжалась, время летело вперед. Они выросли, закончили школу и пришло время вступать во взрослую жизнь. Аой думала, что драки останутся для них с Огой только на территории тренировочных залов и походов в горы. Как-то так оно и случилось. Все улеглось, жизнь вошла в унылую колею обыденности, в которой было место готовке обеда и походу по магазинам, но не битве с демонами и воспитанию темного владыки. И вот опять. Она надеялась, что Вельзи никогда не придет. Его возвращение означало конец всему, что они с Огой с горем пополам построили. Стоило ей увидеть темные тучи с грозовыми молниями над городом, как тотчас же стало ясно: мирному семейному быту пришел конец. Конечно, Огу нельзя было назвать образцовым мужем, но Аой никогда не жалела о своем выборе. Они были созданы друг для друга и друг друга стоили. Единственное, что стояло между ними всегда, все эти годы — чужой ребенок. Вельзи не было десять лет, но Аой всегда чувствовала себя по сравнению с его невидимым воспоминанием второй. — Черти тебя побери, Ога Тацуми… Стоило малышу Вельзи вернуться, и ты уже при смерти после схватки с демоном. О чем ты думал, дурак? Твоя смерть ему, конечно, очень поможет! Или от ответственности сбежать решил? — Аой попыталась взять его на слабо гоневом. — Решил прикинуться мертвым, лишь бы не отвечать на вопросы о том, почему оказался таким слабаком и не забрал его обратно из Демонии домой? Глаза Оги оставались плотно закрыты, веки сжаты, брови нахмурены. — Этим тебя не пронять, знаю, — она выдохнула, склоняясь ниже, утыкаясь лбом в его забинтованное плечо. — Даже без сознания будешь сражаться. Жизнь ничему тебя не учит, Ога. Иногда нужно сдаться, чтобы победить, — она сжала пальцы на его предплечье. — Отпусти, Ога. Чтобы ты ни делал, прекрати. Это не поможет Вельзи вернуться. Ты ничего не исправишь…***
— Вот так, Бесопуз, наподдай ему! Вельзи восемь и его противнику тоже, так что Оге не резон лезть в драку малышни. Бесопуз шарахает молниями, его противник явно из рода драконов — плюется огнем. Мелкий Змей Горыныч приехал с батей погостить при дворе владыки и решил показать свои умения в драке младшему принцу тьмы. Урод Намахаге и нянька драконыша стояли здесь же, молча наблюдая за ожесточенным махачем. Оба демоненка извалялись в грязи и были исцарапаны, у Вельзи краснела рука от ожога, драконыша подпалило парой молний. Ога шумно болел за Бесопуза, гордясь тем, что малой не дал себя в обиду другому сопляку и дрался храбро и жестоко, как когда-то сам Ога со своими одноклассниками. «Славные были денечки!» Бесопуз тоже наслаждался отличной дракой, бросая боевой клич и хохоча, когда удавалось одолеть противника. Он повалил драконыша на землю, обездвиживая и обезоруживая, и Ога радостно воскликнул: — Молоток, Бесопуз! Так держать! Наподдай ему напоследок! Но драконыш припас под финал кое-что. Рубаху разорвали два острых чешуйчатых крыла, раскрываясь над спиной мальца. Бесопуза отбросила в сторону, Горыныч взлетел, вцепился одной когтистой рукой в плечо Бесопуза, а другой в его отросшие волосы, и поднял на пару метров над землей. — Вот подлюга! Держись, Бесопуз! Бесопуз извернулся, но взвизгнул от боли и драконыш разжал когтистые руки, сбрасывая владыку тьмы вниз. Ога рванулся вперед, протягивая руки, чтобы поймать неудачливого бойца, но Бесопуз пролетел сквозь его ладони, шмякнувшись о землю. — БЕСОПУЗ!!! — если бы это видела Хильда, Огу бы распнули в тот же миг за то, что малой переломал себе все кости. Но, кажется, принцу тьмы это не грозило. С хныканьем он уселся на траве, по его руке текла кровь из пяти дырок от когтей драконыша. — Моя взяла! — драконыш стиснул когтистые пальцы в кулак и самодовольно усмехнулся. Бесопуз только оскалился. Ога и Бесопуз оказались в тени подошедшего к ним Намахаге и оба обернулись к нему. — Мой хозяин… — Намахаге выглядел хмурым и озабоченным, и Ога подумал, неужто говна кусок переживает за раны своего господина? Но тот припечатал холодным и надменным: — Позор! Заставив Огу взорваться от злости. — Позор? Да он почти победил! Эй, он дрался честно и заслужил похвалу, чтобы в следующий раз победить, упырь отмороженный! — Это ты виноват, что он такой размазня, смерд. Вельзевул — владыка демонов, он должен быть хитрым и расчетливым, а не надеяться на то, что враг будет вести честную драку и раскрывать все карты. Не подумал о крыльях и когтях и поплатился. Идемте, хозяин. В детских покоях был прохладный полумрак. Вельзи с забинтованной рукой улегся на свою огромную кровать, уныло глядя в стену. — Не раскисай, Бесопуз. В следующий раз смахнешься с этим сопляком и уделаешь его в хлам, — Ога уселся на край кровати. Невидимый и неслышимый он тем не менее не мог заставить себя молчать. — Я тоже не сразу стал самым крутым. Сначала ты машешься и машешься со всеми подряд, а потом становишься сильнее и начинаешь побеждать снова и снова, пока все эти упыри не падают перед тобой ниц, потому что ты их достал. Придется попотеть, чтобы стать мужиком. Он ухмыльнулся, бросая взгляд на Бесопуза, и протянул руку, чтобы потрепать его по плечу, но вспомнил, что не сможет коснуться бесенка, и ладонь осталась лежать на покрывале. «Кто ж так подбадривает после поражения? Так можно и совсем приуныть! Безмозглый садист Намахаге!» С подушки послышалось унылое шмыганье носом, и Ога опустился на другую сторону кровати, ложась рядом с Бесопузом. Тот не рыдал в три ручья, пустил одинокую слезу и сопли, которые теперь старательно втягивал, вытирая нос забинтованной рукой. — Не реви, ты же мужик, — Ога досадливо цыкнул языком, чувствуя обиду за мальца. — Просто в следующий раз врежь ему со всей дури, чтобы он землю жрал за милую душу, и все пройдет. Ничто не лечит раны лучше, чем реванш! Если съехать вниз по подушке, можно было представить, что Бесопуз смотрит на него. Но нет, взгляд бесенка проходил насквозь, и Ога перестал ерзать. Бесопуз зажмурил глаза и стиснул кулаки, по покрывалу заискрились молнии. — Да брось! Не доставляй говнюку Намахаге такого удовольствия. Он наверняка затаился под дверью и слушает, ревешь ты или нет. Губы Вельзи скривились, подбородок задрожал, молнии побежали от кулаков по предплечьям и выше, к плечам, потрескивая в воздухе. Почему-то вспомнилось, как Ога сам однажды продул самым позорным образом, когда ему было где-то так же, как и Бесопузу. Вспомнилось, как душили слезами обида и злость, но он держался из последних сил, потому что рядом была старшая сестра. Не хотелось ныть перед ней, прослыть сопляком. Мисака тогда подошла к нему и похлопала его по плечу, а не отвесила подзатыльник, как делала обычно. — Со всеми бывает, братишка Тацуми. Пойдем, заклеим твои царапины, — она потрепала его по голове, а потом обняла. — А завтра я покажу тебе прием, которым ты завалишь этого гандона одним махом. Они с Мисакой никогда особенно не были близки. Но она, по крайней мере, была рядом и могла если не поддержать, то хоть показать дельный прием. «Что ж за срань-то такая. Неужели во всей гребаной Демонии нет ни одного захудалого демона, который бы поддержал мелкого? Он же ваш будущий владыка тьмы, блядь!» — Ну, не распускай сопли, Бесопуз. Ты еще им покажешь, — ладонь Оги опустилась на растрепанную макушку и замерла вместе с Бесопузом. «Срань господня! Я могу его коснуться?!» Ога хотел сдвинуть ладонь, но отчего-то замер, чувствуя наконец-то под пальцами мягкие волосы и тепло чужой кожи. Бесопуз застыл, молнии пропали, и он перестал всхлипывать и морщится. — Бесопуз? Бесенок сунул руку под футболку и вытащил за шнурок монетку-талисман, стиснул ее в кулаке и сжал зубы. — Не знаю, слышишь ли ты меня, просто знай, что я в тебя верю, понял? — Ога прижал ладонь к чужой макушке чуть сильнее, и губы Бесопуза разжались. — Мужик не должен реветь, — детские уста вторили словам Оги. — Именно. Ога самодовольно улыбнулся, и Вельзи в тот же миг скатился с кровати, уйдя из-под его руки. Он подскочил к письменному столу, вытащил из тумбочки ножницы и оказался у зеркала. «Что удумал?» — Ога поднялся на постели, ощущая, что комната начинает новую круговерть. — В следующий раз победа будет за мной, отец, — Вельзи оттянул длинную прядь зеленых волос и обрезал их.