***
Барлоу «по-джентльменски» сопроводил мисс Мориарти в свою комнату, ни разу не спустив её на пол, несмотря на сильное негодование со стороны молодой особы. Пенелопа постоянно страдала от излишнего внимания со стороны весьма рассудительного, но слишком надменного и жестокого дворецкого. И хотя бояться его было нечего, пока отец находился дома, девушка все равно избегала его общества, предпочитая в свободное время заниматься в своей комнате или гулять в саду, любуясь трехэтажным фонтаном, имеющим специальные рычажки для настройки высоты и количества водяных столбов — инженерным детищем профессора Мориарти. Вообще Пенелопе разрешалось находиться в любой точке поместья, не считая некоторых кабинетов, переоборудованных Джеймсом в мини-лаборатории. Разумеется, посещать его рабочий кабинет девушке так же строжайше запрещалось. С раннего детства воспитывавшаяся строгим отцом, Пенелопа научилась скрывать свои мысли и чувства от посторонних, при этом безошибочно точно определяя чужие. Несмотря на то, что за ней следила Мадам Жаклин, добродушная полноватая женщина с французским акцентом, специально выписанная для этого из Лондона, образованием и воспитанием Пенелопы профессор занимался самостоятельно, требуя от дочери постоянного умственного и физического напряжения. Огромная библиотека, занимавшая практически половину первого этажа особняка Мориарти и имевшая книги на любую тематику от теории относительности с дифференциалами до французских исторических романов, стала для девушки «вторым домом», где она могла сидеть с утра до ночи, корпя над математическими заданиями институтского уровня. Когда же у Пенелопы от всяких логических абстрактных задачек начинала болеть голова и звенело в ушах, отец заставлял её часами танцевать мазурку, до идеала оттачивая все движения и повороты. Нередко в таких занятиях он ставил девушке в партнёра Барлоу, не слушая возмущений дочери по этому поводу. После таких тренировок девушка едва держалась на ногах от усталости, однако профессор Мориарти не терпел любых проявлений слабости со стороны Пенелопы, будь то головная боль или короткий обморок, вызванный строгим распорядком дня (каждое утро девушка вставала с петухами) и чрезмерными физическими нагрузками. Помимо танцев, мисс Мориарти в совершенстве владела несколькими языками, обучалась верховой езде и фехтованию, а также каждое воскресенье участвовала в соревнованиях по стрельбе, устраивающимися между некоторыми подчинёнными профессора в специально отведенном для этого месте. Зато в дни, когда количество работы не позволяло Мориарти заниматься с дочерью, Пенелопа была полностью предоставлена сама себе: отец никак не ограничивал досуг девушки, не считая главного запрета — ни за что не покидать территории поместья Мориарти. Такова была воля Джеймса Мориарти и любой, кто когда-либо её ослушивался, нёс за это серьёзное наказание… Как только Пенелопа, не попрощавшись и не отблагодарив Барлоу за его «любезность», захлопнула дверь у него перед носом и, на ходу поправляя прическу, подошла к зеркалу, покоящемуся на туалетном столике, украшенном лепниной, в её дверь постучали. —Кто там? — Раздраженно спросила девушка, безуспешно пытавшаяся выкинуть из головы неприятную выходку Джека. Вместо ответа дверь распахналулась и в дверном проеме появились две ухмыляющиеся рожи толстяков Хопкинсов. —Что вам нужно? — Внешне Пенелопа выглядела абсолютно спокойной, однако повышенные интонации её голоса выдавали её плохое расположение духа. — Мы всего лишь выполняем приказ господина, мисс… — Один из мужчин выступил вперёд и, раскланявшись, произнес: —Уилл Хопкинс к вашим услугам, мисс Мориарти. Профессор приказал отнести пленницу в вашу комнату и передать вам, что теперь вы несете за неё п’холную ответственность! —Толстяк еще раз поклонился и отступил, пропуская своего брата, державшего обмякшее тело девочки, видимо, до сих пор не пришедшей в сознание. Он бесцеремонно опустил малышку на пол, прислонив спиной к туалетному столику Пенелопы, и со словами: —Билл Хопкинс, к вашим услугам, — поспешил откланяться. Как только за верзилами закрылась дверь, Пенелопа, до этого старательно изображавшая холодное равнодушие, бросилась к девочке. Опустившись на пол, девушка аккуратно высвободила одну руку бедняжки и, сжав её запястье в ладони, безошибочно нащупала пульс. «Слава Богу, она жива! Я так боялась, что они её замучают до того, как я успею вмешаться…» —Подумала Пенелопа, внимательно вглядываясь в бледное лицо девочки, местами исцарапанное, но все равно олицетворявшее собой эталон нежности и хрупкости. «Какая же она маленькая, бедняжка, а ей уже столько пришлось пережить…» — Девушка глубоко вздохнула, ненадолго погрузившись в свои мысли. «Надо как-то привести её в чувство. Но как?» —Обведя свою комнату придирчивым взглядом, Пенелопа остановила свой выбор на белоснежной софе*, укрытой легким розовым тюлем. —Была, не была…—Элегантным движением оправив подол платья, девушка аккуратно ухватилась одной рукой за плечо Луизы, другой подхватила её ножки и с трудом приподняла её. Сразу же заболели руки и заныла спина, помнившая позавчерашние танцевальные мучения, однако Пенелопа лишь сильнее стиснула зубы и медленными шажками направилась к софе. С огромным облегчением, но в тоже время предельно аккуратно положила она Луизу на софу и, поудобнее устроив её голову на подлокотнике, укрыла розовым тюлем, служившем Пенелопе вместо покрывала в теплое время года. —Кажется, у меня еще оставался один флакон одеколона от мисс Жаклин…(Некоторое время спустя)
До чего же болит голова… Всё тело ломит от усталости и нервного перенапряжения, да и синяки с царапинами дают о себе знать… Однако, где бы она сейчас ни находилась, тут было поразительно тихо и спокойно. Луиза заворочалась, стараясь избавиться от подступающей к горлу тошноты. Оказалось, она лежала на чем-то очень мягком и приятном, укрытая поверх какой-то воздушной тканью. Слегка приоткрыв один глаз, девочка обнаружила, что лежит в совершенно незнакомой комнате, ослепляющей своей белизной: и потолок, и мебель, и кровать с бра и прикроватной тумбочкой, стоявшие рядом, были молочно-белого цвета. Стены были обклеенны белыми обоями в розовый горошек, наверняка стоившими целое состояние. «Где я?» — Луиза в замешательстве потерла лоб, с удивлением обнаружив на нём кружевной платок, намоченный чем-то приятно, но очень резко пахнущим. «Что произошло, где я очутилась? Где те злые толстяки?!» — на эти вопросы у девочки не было ответа. С усилием преодолевая новую волну панического страха, Луиза приподнялась на локтях, оглядываясь вокруг. У самого окна, за большим письменным столом, спиной к ней сидела незнакомая фигура с длинными волнистыми каштановыми волосами и старательно что-то писала. Из груди девочки сам собой вырвался недоуменный возглас, заставивший незнакомку встрепенуться. Девушка сразу же отложила свои письменные принадлежности и, поспешно одернув юбку, встала, направившись прямо к софе, на которой лежала Луиза. Её внешность и выражение лица показались девочке очень приятными, однако она все равно попыталась спрятаться от незнакомки, укрывшись прозрачным тюлем с головой. Девушка же, пряча улыбку, аккуратно опустилась на софу рядом с Луизой и заглянула девочке в глаза.—Не бойся, теперь ты в безопасности.— Пенелопа медленно погладила Луизу по голове, стараясь звучать как можно более доброжелательно. —Тебе не о чём беспокоиться, не бойся…— Повторила девушка и, продолжая гладить малышку по голове, послала ей теплую улыбку, так редко появлявшуюся на её лице до этого. —Кто вы? —испуганно прошептала Луиза, невольно втягивая шею в плечи и с опаской глядя на Пенелопу. —Вы не сделаете мне больно? Девушка покачала головой и, глубоко вздохнув, продолжила: —Меня зовут Пенелопа Мориарти, ты сейчас находишься в моей комнате.— Она обвела рукой свои апартаменты.—Здесь тебя никто не тронет.— Луиза осторожно сняла тюль с головы, продолжая смотреть на Пенелопу голубыми глазищами, наполненными страхом.—Где мы сейчас? Что вам от меня нужно?! — На глазах девочки выступили слезы, которые она принялась старательно вытирать тюлем. Пенелопа осторожно приобняла Луизу за плечо, страясь успокоить её: —Увы, я смогу сказать тебе только то, что сейчас ты находишься в поместье профессора Мориарти, моего отца, и, боюсь, он не собирается тебя отпускать…— На этих словах Луиза зарыдала ещё сильнее и девушке пришлось крепко прижать её к себе. —Мне с трудом удалось уговорить отца оставить тебя в живых…— Тут Луиза застыла, резко отстранившись и уставившись в глаза мисс Мориарти. —Что вам от меня надо? Зачем я вам?! — Девочка крепко обхватила колени руками, зарывшись носом в складках своего платья. Из её груди то и дело вырывались всхлипы, мешавшие дышать, от слёз все глаза стали влажными и красными. Пенелопа медленно встала и, забрав со своего стола фарфоровую чашку с чаем, вернулась к Луизе: —Выпей, мне всегда помогает…— Девочка вытерла кулачком слезы и, с опаской косясь на чашку в руках девушки, замотала головой: —Вдруг вы меня отравите?! — Пенелопа с удивлением выгнула брови и, тихо рассмеявшись, вручила блюдце с чашкой девочке в руки: —Возможно, будь я на твоём месте, я сказала бы то же самое. Но ты можешь доверять мне, я не желаю тебе зла, я хочу всего лишь…—Девушка замолкла и, еще не до конца успокоившаяся, но заинтересованная её словами, Луиза сделала маленький глоток — чай оказался совсем не горячим и очень ароматным. —Чего же вы хотите? —Поинтересовалась заинтригованная девочка, первой нарушив молчание. —Подругу.— Пенелопа обхватила себя за плечи и, встав к Луизе в полоборота, продолжила: —Мне шестнадцать лет. С самого рождения я воспитывалась в стенах этого особняка, ни разу не покинув пределы отцовского поместья. У меня есть слуги и Мадам Жаклин, все знакомые отца обращаются со мной крайне вежливо и уважительно, но… Мне не с кем поговорить по душам, поделиться секретами или просто выпить чашечку чая. Мой отец постоянно занят в своей кампании, а когда он дома, его заботит только моё образование — иногда мне кажется, что он хочет сделать из меня машину, способную на что угодно, при этом забывая, что я-то всего лишь человек…— Из груди девушки вырвался тяжелый вздох, она замолкла, погрузившись в мрачные мысли. Луизе стало как-то неловко от того, что она только что услышала, и она, допив чай, аккуратно поставила чашку на столик рядом с софой, по-новому взглянув на Пенелопу, окруженную богатством и роскошью и при этом совершенно несчастную. —Не стоило мне на тебя всё это вываливать, тебе и так трудно…— Луиза замотала головой, продолжая смотреть на девушку, в раздумьи шагавшую по комнате. —Как тебя зовут, кроха? — Пенелопа улыбнулась девочке, продолжавшей сидеть на софе. —Луиза… Луиза Уилсон, очень приятно познакомиться.— Девочка сделала небольшой книксен, вскочив на ноги. —Скажи мне, Луиза, умеешь ли ты дружить?…