***
— Сигюн, может скажешь тост? — с улыбкой начал Тор, подняв бокал с вином. — Это честь для меня, — в карего цвета глазах засверкали молнии, которые заметила лишь Рей. Было жутко дискомфортно находиться рядом с ней. При одном лишь упоминании её имени, у Торсон перед глазами всплывала та ночь. — Дорогие мои, — поднявшись со своего места, асгардка улыбнулась, — у меня для вас есть новость, которой, я думаю, вы обрадуетесь. Сегодня утром я узнала, что ношу будущего наследника Асгардского трона.***
«Беременна» — это слово снова и снова раздавалось в голове, заглушая остальные мысли. Придерживаясь за стену, Рей медленно шла по коридору. По окнам стучали капли дождя, а холодный ветерок укутал коридоры дворца, сделав их более мрачными. В груди всё сжималось, каждый вдох был тяжелее предыдущего. Почему вспомнились моменты, когда они с Локи были вместе? Первый совместный Новый год и тот поцелуй, с которого всё началось…***
Забравшись на стул, Рейчел попыталась зацепить на верхушку ёлки звезду, но вдруг начала терять равновесие. — Святой Один! За что ты мне такая досталась? — прижимая к себе испуганную Торсон, прошептал Локи. Рейчел слышала его сердцебиение. Такое медленное и успокаивающее. Казалось, она может слушать его вечно. Губы пересохли и воздуха стало не хватать. В миг в комнате стало невыносимо жарко. Девушка подняла кристально-голубые глаза на Локи, который в свою очередь смотрел на неё. — П… Прошу, отпусти меня, — голос дрожал. Какая жалость, Рейчел. Даже не можешь совладать со своим голосом! Не дав никакого ответа, мужчина выполнил просьбу. Сразу же после того, как она почувствовала твёрдую опору, Торсон на ватных ногах медленно попыталась отойти от Локи. Резкий разворот, и девушка уже опять в объятиях Лафейсона. Она медленно подняла глаза на принца и в этот же миг почувствовала мужские губы на своих, обмякнув в его руках.***
В зале повисла тишина. Громовержец сжимал в руке столовый прибор, переводя взгляд с Сигюн на Локи. Было видно, что мужчина совершенно недоволен поведением дочери в такой торжественный момент, но вступать с ней в спор желания не имел. — Стража, — грубый голос Тора раздался по залу. В помещение сразу же прибежали два солдата, ожидая приказа. — Привести ко мне принцессу, немедленно. — Тор, не нужно стражи. Позволь я сам узнаю, куда пошла моя племянница, — поднимаясь из-за стола спокойно проговорил Локи, не обращая внимание на недовольство со стороны будущей жены. Получив одобрение, Лафейсон поклонился и, гордо подняв голову, покинул главный зал. Сжав руки в кулаки, он осмотрелся и направился прямо по коридору. Перед его глазами всплывали испуганные глаза Рей и шок на лице Стрэнджа. В какой-то степени это даже забавляло асгардца, но стоило вспомнить слова невесты, сердце уходило в пятки. «Я стану отцом», — проносилось в его голове без остановки, не давая мыслить о чём-либо другом. Шаги были быстрыми, но уверенными, осанка идеально ровная, словно натянутая струна. Наконец, в конце коридора мужчина заметил племянницу. — Рейчел! — окликнув девушку, он подошёл к ней и, схватив за руку, остановил. — Я сам не знаю, как это произошло и… — Не мне рассказывать тебе, что должно произойти, чтобы зачать ребёнка, — саркастически хмыкнула она, не удержавшись. — Позволь хотя бы всё объяснить, ведь ты же знаешь мое отношение к Сиг… — Знаешь, Локи, мне плевать, абсолютно. Тебе давно нужно было научиться отвечать за свои поступки, — не поворачиваясь к Лафейсону, Рейчел перебила его, заговорив холодным, безразличным тоном. — Прими мои поздравления. Воистину, у вас будут прекрасные дети, — с насмешкой произнеся последние слова, она прикрыла глаза. Одному Одину было известно, насколько Торсон было сложно произнести это. Благо, что асгардскому принцу довелось видеть только её спину и затылок, но никак не лицо, что было всё в слезах. Тело стало дрожать и, видимо, Локи это почувствовал. Резко развернув девушку к себе, он обнял её, будто в последний раз. Прижимая Торсон к себе, мужчина старался запомнить этот момент: хрупкое тело, шоколадного цвета волосы с приятным запахом корицы и глубокое дыхание, что заглушало все остальные звуки. — Прошу, прости меня, прости… — будто мантру всё повторял он, крепче прижимая её к себе. Принцесса молчала, стараясь сдержать слёзы. — Нет, Локи, — осторожно прикоснувшись к Лафейсону, она медленно отстранилась от него. — Тебе незачем извиняться, но отныне я прошу тебя не подходить ко мне. Всё, что было между нами в Мидгарде — не более, чем мимолетное влечение. Она не верила. Не верила в то, что говорит. Намеренно делая больно, стараясь сильнее ранить его душу. Потому что то, что происходило между ними, не могло продолжаться дальше. Особенно теперь, после новости о том, что спустя несколько месяцев у него появится ребёнок. Слова, словно лезвие ножа резали слух асгардца, а взгляд метался со стороны в сторону, будто у раненного зверя, загнанного в угол. Было слишком больно слышать это от той, которую всей душой и сердцем боготворил, хоть и вел себя временами, подобно подростку, бросаясь из крайности в крайность. Бесспорно, Локи влюбился в Рейчел словно школьник. Развернувшись к мужчине спиной, девушка продолжила свой путь, оставив Лафейсона в тишине глухих стен. Дождь продолжал настукивать какую-то мелодию — видимо, это была песнь их последней встречи, когда между ними ещё существовала тлеющая надежда на то, чтобы перерости по что-то большее. Увы, хорошему приходит конец, и, теперь, утонченная фигура Торсон исчезала в темноте дворца, унося за собой последние мгновения спокойных дней.***
«Все, что было между нами в Мидгарде — не более, чем мимолетное влечение». Слова эхом раздавались в голове Локи, образовывая шум. Рука невольно сжалась в кулак, а желваки на скулах побелели в уголках рта. Его тело было напряжено словно струна, что вот-вот должна порваться. Ещё несколько минут вглядываясь в пустоту, где только что растворился силуэт Рейчел, мужчина прикрыл глаза. Развернувшись на пятках, он уверенной походкой направился прямо по коридору. Сцепив зубы до боли, Лафейсон вновь и вновь воспроизводил в голове их диалог, каждый раз надеясь, что в словах или, быть может, голосе Торсон вспомнит намек на сомнение или неудачную шутку. Чёрт возьми, да хотя бы на что-нибудь! Но нет, её тон, как и выражение лица выдавали только полную решимость, и ничего более. «Черт. Почему её имя так режет слух? Пусть, мне плевать. Локи — ты йотун, беспощадный йотун. Сын Лафея — правителя Йотунхейма. Его наследник. Ты принадлежишь к миру ледяных великанов, чьему взору с давних времён был знаком лишь мрак. Локи, опомнись! Твоей ошибкой было до беспамятства влюбиться в дочь своего неродного брата Тора — Рейчел Торсон. Ты знал, на что идёшь. Ты слишком жалок, Локи Лафейсон, ведь опустился перед какой-то девчонкой с просьбами о прощении. О чем ты думал? Теперь пришло время платить за свои ошибки…» Асгардец не разбирал дороги, поэтому когда опомнился, то его взгляду предстал зал, в центре которого стоял одинокий чёрный рояль. Он прекрасно помнил, как здесь ему давали первые уроки музыки, а после уже сам Лафейсон обучал маленькую племянницу. Воспоминания слишком обжигами чувства и, чтобы хоть как-то отвлечь себя, Локи сел за инструмент. Через мгновение тишину помещения потревожили звуки первых клавиш, к которым прикоснулся принц. Почему выбор пал именно на произведение мидгардского композитора Камиля Сен-Санса «Пляска смерти»? — он не знал. Мысли старалась перекричать звуки нот, но Локи упрямо это игнорировал. Мелодия становилась всё пронзительней, тревожней, громче. Казалось, в ней можно было услышать отголоски той боли, что испытывал мужчина. Пальцы безударно скользили по белоснежным клавишам, а мысли, наконец понемногу успокаивались, уходили на второй план. Последний аккорд прозвучал слишком громко, оповещая о конце прежней жизни. В пучине звуков затерялся и прежний Лафейсон, что был способен на людские чувства. Резко отодвинувшись от рояля, асгардец глубоко дышал. Изумрудного цвета глаза стали холодными. На этом этапе он не собирается проиграть.