А с вами такое когда-то бывало? Что жизнь с вами слепо, небрежно играла? Что выбрать из двух было вряд ли возможно, И всё вокруг было предательски ложным?
Ночное небо здесь, также как и в любом месте Скайрима, редко бывало пустым и темным – словно избавляясь от накопленного за день солнечного света, оно разливалось над сонной землей сотней оттенков. Пропитанный свежей, чуть влажной прохладой воздух был недвижим и спокоен. Ни единый посторонний звук не нарушал застывшую в этом воздухе тишину – лишь мерный и монотонный шум водопада был слышен вдалеке. Подобрав под себя ноги, Дориан сидел на истертых каменных ступенях. Сияющее небо и царящая вокруг сонная тишина никак не соответствовали его мыслям – мрачные и тяжелые, они были неспокойными и метались, как больной в предсмертной лихорадке. Держа на коленях арбалет, Дориан методично чистил его. Движения его были бездумными, и руки работали быстро, почти механически. Арбалет был его любимым оружием – не такой скорострельный, как лук, зато обладающий куда большей пробивной силой и дальностью, он был удобным и смертоносным оружием. Оружием охотника на вампиров. На его сестру. Проверив спусковой механизм и убедившись, что все в порядке, Дориан отложил арбалет в сторону. Скользнув рассеянным, безразличным взглядом по окутанным тенью деревьям, он вытянул затекшие ноги и поморщился от боли. Воины Стражи Рассвета тренировались настолько часто, насколько это было возможно, постоянно оттачивая свои навыки и проводя за этим занятием почти всё свободное время. Дориан не отличался жалостью ни к себе, ни к другим, но сегодня, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, он истязал себя слишком много часов подряд – до тех пор, пока тело его не отказалось выполнять упрямые приказы своего хозяина. Теперь каждая мышца его ныла, отзываясь тупой болью на любое неловкое движение. Этим, однако, начиналось и заканчивалось все, чего ему удалось добиться – мысли, от которых Дориан так отчаянно пытался избавиться, исчезать никуда не хотели. Он думал о сестре. Образ Дейдры не покидал его ни на минуту с того дня, как Агмейр вернулся с очередной разведки. Молодой норд, пришедший в Стражу одновременно с Дорианом, чаще других отправлялся, как называл это Изран, «прощупывать почву» и, пожалуй, чаще других приносил плохие новости. В тот день именно Агмейр сообщил Дориану о происшествии в Данстаре, и хотя имен разведчик не называл, Дориан не сомневался в том, что он хорошо знает нападавшего. Понимал он и то, что Изран это знает тоже, хотя тот, в отличие от прошлого раза, упорно молчал. Это напрягало Дориана ещё больше. Изран словно испытывал его, выжидая, пока он, брат вампирши-убийцы, сам придет к нему, приняв верное решение. Вот только в его случае верного решения быть просто не могло. У Дориана было два пути – всего два, и каждый из них был заведомо ложным. Два поворота на одной развилке… И по какой бы тропе он ни пошел, он ошибется. А в том, что ошибка скорее всего будет стоить ему жизни, он даже не сомневался. «Но видят Боги, я не хотел такого», - подумал он. И тут же противный внутренний голосок ответил ему: «Но всё же допустил…» – Она – моя сестра, - негромко сказал он в темноту, пытаясь прогнать назойливый внутренний голос. Не вышло. «Она – убийца», - отозвался голос, и Дориан с раздражением пнул попавшийся под ногу мелкий камушек. Ночная прохлада вдруг разом показалась ему неуютной, и, затянув потуже шнуровку на тяжелых сапогах, он взял арбалет и поднялся. И, морщась от боли, которую сейчас причинял каждый шаг, медленно поплелся к замку. Он знал, что Изран не спит, и хотел поговорить с ним как можно быстрей. Пока не передумал. В большом зале Дориан наткнулся на Финну, и его вдруг охватила зависть. Финна была сестрой Агмейра и пришла в Стражу вслед за братом. У них-то точно нет разногласий, с горечью подумал Дориан. «Ты сам виноват в случившемся», - напомнил ему надоедливый голосок, и Дориан не мог не признать, что это была правда. После смерти матери Вилфред не проявлял особой заботы о детях, устраивая личную жизнь, и забота о Дейдре почти целиком легла на плечи Дориана. Он оберегал сестру, когда сам был ещё ребенком… И в итоге всё же не уберег. – Дориан? – голос Финны, тихий и чуть хрипловатый, вывел его из раздумий. – Всё в порядке? Ты выглядишь уставшим. – Тяжелая тренировка, – Дориан вымученно улыбнулся. – И бессонница, – он пересек зал и прежде чем отправиться в свою комнату, обернулся к девушке. - Финна… Я хотел бы поговорить с Израном. – Я позову его. – Спасибо, – он выдавил из себя еще одну улыбку. – Я буду у себя. Доковыляв до своей комнаты, он сел за стол и обхватил голову руками, потирая виски. Усталость нахлынула на него, но он знал, что поддаваться ей нельзя. «Если устал – умри», - вспомнилась ему фраза, которую часто любил повторять Изран, считая это наилучшей мотивацией. Но ведь он и правда устал. Устал настолько, что не смог справиться ни с одной из двух возложенных на него задач. – Ты хотел поговорить. Дориан поднял голову и откинул со лба непослушные темные пряди. Изран стоял в дверях, глядя на молодого норда пристально и выжидающе. – Да, – Дориан кивнул и указал рукой на противоположный стул, приглашая Израна сесть. – Ты ведь знаешь, о чем пойдет речь, потому что ждал этого разговора. Верно? Ничего не ответив, Изран с хмурым видом опустился на стул, и Дориан вдруг почувствовал себя неопытным мальчишкой, пришедшим в Стражу с просьбой принять его в их ряды. Глядя сейчас на суровое лицо редгарда, он с горечью осознал, насколько ничтожна на самом деле его роль здесь. Дориана слушались, его любили и ему подчинялись… Но главным авторитетом всегда оставался Изран. – Ты уже решил, как поступить? – он спросил это таким спокойным тоном, что Дориана передернуло. – Решил, – кивнул он, а про себя добавил: «Вот только не решился». – Собери людей, – каждое слово давалось ему с трудом, но лицо было бесстрастным. – Я должен… отлучиться на пару дней. Моя сестра… моя сестра Лианна пропала. Мне нужно выяснить, в чем дело, – он улыбнулся, но улыбка вышла натянутой и неестественной. Изран, однако, если и заметил в голосе и лице Дориана что-то подозрительное, то не подал вида. – Ты уверен в своем решении? – спросил Изран, и Дориан вдруг почувствовал необъяснимую злобу. Редагрд сидел перед ним, прекрасно понимая, что речь идет не просто о зачистке какого-нибудь подземелья, и смотрел на Дориана с таким неестественным участием, что оно казалось просто издевательским. – Уверен, – жестко ответил Дориан, поднявшись с места так резко, что комната расплылась перед глазами. – Через полторы недели мы должны быть готовы выступать. Я вернусь так скоро, как только смогу. Изран поднялся вслед за ним – спокойный и невозмутимый. – Ты отважный парень, Дориан, – он дружески хлопнул его по плечу. – Я рад, что не ошибся в тебе. Не в силах ответить, Дориан изобразил на лице подобие улыбки. Изран, видимо, вполне удовлетворенный разговором, вышел из комнаты, тяжело топая сапогами. Дождавшись, когда шаги его затихнут вдали, Дориан быстро выскользнул за дверь и чуть ли не бегом бросился прочь из форта. Оказавшись на улице, он громко свистнул, подзывая коня, и бросил на форт взгляд, полный боли. – Прости, Изран, – едва слышно прошептал он. – Ты ошибся. Прости, что я оказался не таким отважным, – и, ударив коня пятками, он помчался вперед и через несколько минут растворился в темноте.***
На замок Волкихар уже опустилась глубокая безмолвная ночь, когда Дейдра сидела перед камином, вертя в руках листок бумаги, оставленный убийцей Бейтильд. Она была уверена, что этот таинственный вампир попытается сорвать и следующий ее контракт. Но зачем именно он это делает, девушка не знала наверняка. В желании разоблачить его ощущалось чувство любопытства и одновременно злобы, которое Дейдра в скором времени собиралась воплотить в суровое наказание для обидчика. Вздохнув, вампирша с отвращением скомкала лист и раздраженно бросила в камин, наблюдая, как огонь медленно пожирает бумагу. В янтарных глазах ее играло отражающееся пламя, а сама она надолго замерла в неподвижном положении, размышляя о своих будущих планах, и, даже когда послышались чьи-то осторожные неспешные шаги, не шелохнулась, хотя и ощутила внутреннее напряжение. Её покой обычно никто не тревожил, если на то не было серьезной причины… – Ты ведешь себя более отстраненно, чем обычно, – начала Серана, опускаясь на второе кресло, но Дейдра, как зачарованная, не отрывала взгляда от огня. – Думаю, тебе нужно с кем-то поговорить. – Не о чем говорить, – отрезала вампирша, не поворачивая головы. – И все же, кое-кто считает иначе, – спокойным тоном продолжила Серана. – Видимо, твой брат принес очень важные вести, раз уж добрался так далеко. – Мой брат? – с неподдельным удивлением спросила Дейдра, наконец, обратив взор к собеседнице. – Зачем он так рисковал, придя сюда? Ни к чему хорошему такой визит не приведет, если его заметят... – Мне Дориан ничего не сказал. Он хочет говорить только с тобой, – мягко перебила девушка, пожав плечами. – Я уверена, он не пошел бы на безрассудство без крайней необходимости. Но не волнуйся, я отвела его в ту отдаленную часть замка, о которой никому не известно. – А я это место знаю? – почему-то слегка возмущенно поинтересовалась вампирша, вскинув бровь. – Боюсь, что нет. Это заброшенный двор, кроме меня там никого не бывает... – Серана отвела взгляд. Теперь Дейдра поняла, куда иногда пропадала девушка, когда хотела уединиться. Но сейчас мысли ее занимало совершенно другое: – Веди. Путь лежал через подземелье Волкихар, и Дейдра вдруг осознала насколько этот замок огромен и сколько его уголков она еще не повидала. Внутренний двор был впечатляющим, даже несмотря на свою угнетающую опустошенность. По правую руку лежал запущенный цветочный сад Валерики, а чуть выше, вверх по ступенькам за небольшим столом ожидал Дориан. Его неопрятный вид вместе с запыленным плащом и растрепанными темными волосами мог сказать лишь о том, что её брат очень спешил, прибыв сюда. Значит, вести, которые он принес, были весьма тревожны и не терпели отлагательств. – В последнее время мы стали слишком часто видеться, братец. Тебе так не кажется? – не тратя время на лишние приветствия, Дейдра с мрачной усмешкой на лице уселась напротив Дориана. – Меня это настораживает, – более серьезно добавила она. – Слишком часто... – задумчиво повторил норд. – Не в нашем стиле, верно? Я помню времена, когда мы действительно были как одна семья и виделись почаще, чем пару раз в год и без необходимости. – Те времена давно прошли, – резко бросила вампирша, которой вовсе не хотелось именно сейчас ворошить прошлое. – Не волнуйся, возможно, это последняя наша встреча, – сощурился Дориан, откинувшись на кресле и обводя взглядом некогда прекрасный и цветущий двор замка. Он как вчера помнил тот день, когда впервые попал в это место с Сераной. Взор его остановился на огромных лунных часах со ступеньками, ведущими куда-то вниз, в подземные коридоры. – Мне бы не пришлось все время разыскивать тебя, если бы ты соизволила не нарушать договор, благодаря которому и был достигнут такой хрупкий мир между нашими кланами. А это настораживает уже меня. Но ты должна понимать, что не только меня... – Стоит ли мне пытаться все объяснить, когда... – Когда все равно никто не станет слушать? Не думаю, – Дориан устало вздохнул. – У меня мало времени, Дейдра. Уже поздно пытаться как-либо спасти ситуацию. Я не должен сейчас здесь находиться и говорить то, что собираюсь тебе сказать, но... – Когда? – перебила девушка, замечая напряженность норда. Тот нахмурился: – Через неделю, – тихо, но твердо произнес он. – Мы нападем на замок через неделю. Воцарилась гнетущая тишина. Собеседники умолкли, оценивая друг друга тяжелыми взглядами. Но молчание первой нарушила вампирша: – Зачем ты делаешь это? – поставив локти на стол, она наклонилась вперед, и янтарные глаза ее, пристально изучающие лицо Дориана, сузились. – Твои действия можно назвать лишь одним словом – предательством. И ты понимаешь это лучше меня. Так почему? Дориан знал, что девушка задаст этот вопрос, и был к нему готов. Он мог представить ее положение, поэтому легко понимал недоумение, что выражало лицо Дейдры, но для него все было куда проще – он сохранил свою человечность, он с детства привык заботиться о сестре и чувствовал на себе огромную ответственность за нее, как и за Лианну. – Потому что, каким бы чудовищем ты ни была, ты по-прежнему остаешься моей сестрой, – ответил Дориан, и взор его стал еще мрачнее. – Если и не для тебя, то для меня семья все еще играет какую-то ценность, даже теперь, когда судьба разделила нас на два враждебных лагеря. Не думай, что мне легко далось такое решение, но я оказался бы предателем в любом случае – либо для Израна, либо для тебя... – Дейдра все еще молчала, и брат не знал точно, как она восприняла его слова. – Где же твои благодарности, сестренка? – невесело усмехнулся парень. – Я прошел столь опасный и долгий путь не ради холодного молчания. – А чего ты хотел? – резко спросила вампирша, пропустив мимо ушей последние слова брата. – Ты же не надеялся, что после твоего любезного донесения мы станем терпеливо ожидать вашу шайку борцов за справедливость у своих ворот? – Лучшая защита – это нападение, верно? – невозмутимо проигнорировав агрессивный тон, вновь усмехнулся Дориан. – Я не для того пришел, чтобы выслушивать твои упреки, я лишь предупредил вас. Я заранее предвидел твое решение напасть первыми… От своей сестры я другого и не ожидал. – Знаешь, Дориан, – начала Дейдра, слегка поддавшись вперед. – Я собираюсь прожить вечность, и в мои планы вовсе не входит умереть через недельку-другую от руки какого-нибудь Израна, поэтому я ухвачусь за любую возможность сохранить свою жизнь, – с неким презрением произнесла она. – А вот ты свою жизнь совершенно не ценишь, но я вовсе не желаю смерти родному брату. Мое предложение все еще остается в силе, – вампирша схватила Дориана за запястье. – Я могу тебя обратить! Прими же дар ночи, пока не стало поздно... – Нет, – отрезал Дориан и, вырвав свою руку, поднялся со стула. – Я стал изменником, но чудовищем я не стану. – Но это глупо! – вскочила Дейдра вслед за братом, но тот уже спускался вниз по ступеням. – Тебя убьют либо вампиры, либо сам Изран, когда узнает. Если уж ты встал на путь измены, то пройди его до конца. Слова ее не переубедили брата. – Я предал Израна ради спасения семьи, и это большее, что я могу сделать. Но в момент битвы я буду сражаться за ту сторону, которую избрал в самом начале, – с Израном и остальными, – парень накинул на голову капюшон и отвернулся. – Мое решение не изменится. Прощай, Дейдра. – Дориан! – окликнула вампирша, но тот уже не оборачивался. В бессильной ярости Дейдра опрокинула стол, хоть и понимала на уровне подсознания, что никак не смогла бы уговорить упрямого Дориана принять бессмертие. Серана, ожидавшая поодаль все это время, услышав шум и заметив уходящего Дориана, перегородила ему путь и тревожно спросила: – Что произошло? О чем вы говорили? – на лице ее читалось беспокойство. – Скоро ты сама все узнаешь, – с усталой улыбкой ответил парень, но Серана, примерно догадывавшаяся обо всем, уже поняла. – Тебя проводить? – немного грустно предложила она после короткого молчания, и Дориан отрицательно покачал головой: – Не стоит. Я еще помню эти коридоры с последнего раза, – и, ничего больше не добавив, он исчез за деревянной дверью. Серана направилась к Дейдре. С все еще разозленным видом та стояла над разбросанными кубками, крепко сжав кулаки. Она смотрела в сторону далекого моря, но именно в этот момент оно казалось невероятно близким, и прибрежные волны, с шумом бьющиеся о скалы, доносили до девушки едкий и неприятный для неё соленый запах. После недолгих раздумий мысли ее вдруг стали ясными и чистыми, как это море, и Дейдра поняла, как именно должна поступить. – Дейдра, – осторожно позвала Серана. – Меня, конечно, мало волнуют твои личные проблемы, но не стоит скрывать того, что касается всех нас. – Собери клан, – вдруг сказала вампирша, не обратив внимания на слова собеседницы. – Предупреди остальных. С рассветом мы выступаем к Ущелью. – Принеси мне стрелы, – попросила Серана, не задавая больше лишних вопросов. – Нам понадобится защита от солнца, чтобы двигаться днем. Коротко кивнув в ответ, Дейдра направилась в свою комнату. Камин в ней продолжал гореть также ровно и спокойно, как и прежде, а по стенам и полу, где находилось уже давно пустующее орудие пыток, сочилась темная густая кровь. Девушка прошла дальше по каменным ступеням в ту часть зала, где стоял большой черный гроб и книжный стол, и принялась собирать свои вещи в дорогу. Сложив в кожаную сумку все необходимое, Дейдра опустилась на колени возле небольшого, но довольно богато украшенного сундучка. Открыв его и достав оттуда пузырек с мутной тягучей жидкостью, она тихо прошептала: – Рано прощаешься, брат, – и, спрятав его в карман, спешно вышла из комнаты.