Гарриета Поттер

- Невилл, можно с тобой поговорить? - Гарриета поймала гриффиндорца на выходе из Большого зала сразу после обеда. - К-конечно, - удивленно отозвался мальчик, явно не ожидавший подобной просьбы. Вот если бы Гарри, скажем, позвала его вместе с Гермионой - это было бы нормально, а так... - Только не в клубе, ага? - еще больше удивила его девочка. - А где? - Ну... Давай на Астрономической башне? Только надо будет убраться оттуда до ужина. - Почему? - Потому что туда придут старшекурсники, - Гарриета в ответ скривилась. - Целоваться будут. - Откуда ты знаешь? - с не меньшим удивлением, чем в начале разговора, спросил Невилл. - А ты разве не знаешь, что я с Пенелопой живу? Нет-нет, не подумай на нее, просто она мне постоянно жалуется, что после отбоя приходится разных парочек оттуда выпроваживать. В общем, ты не против, что мы встретимся на башне? Просто вряд ли кто-то будет там нас искать... Не против? Отлично! Не забудь про согревающие. Гарриета улыбнулась и, помахав рукой, отправилась в гостиную своего факультета, надеясь застать там Энтони - она понимала, что от нее ждут рассказа о походе в банк, который она так и не поведала за обедом. И, наверно, все-таки стоит предупредить, что до вечера ее нигде не будет. Когда Невилл пришел на Астрономическую башню, Гарриета уже была там - стояла, прислонившись спиной к стене, и смотрела в сумрачное небо. На темные волосы медленно ложились некрупные снежинки, уносимые ветром с крыши, изо рта при каждом выдохе вырывалось облачко пара. Девочка выглядела такой потерянной, что Невиллу пришлось даже окликнуть ее - ему показалось, что она просто не заметила его появления. Поправив очки и мысленно поблагодарив тетю за чудесные полосатые перчатки, Гарриета посмотрела на друга и тихо спросила: - Твоя бабушка правда приглашала меня в гости? Невилл, удивленный вопросом, закрыл за собой дверь и кивнул. - Д-да. А... что? Девочка в ответ вздохнула и опустила голову. - Ну... Ты же из чистокровной семьи. Твоя бабушка чистокровная. Вы... должны были бы плохо относиться к... к таким, как я. Все так относятся. - Бабушка говорит, что это просто предубеждения, - неуверенно пробормотал Невилл, переступая с ноги на ногу и зябко пожимая плечами - несмотря на то, что Гарриета ему напоминала, он все равно забыл про согревающие чары. - Нет, - едва слышно прошептала девочка. - Не предубеждения. Вернее... не совсем. Профессор Снейп мне сегодня кое-что рассказал. Скажи, Невилл, ты веришь, что магия - это нечто большее, чем принято считать, нечто одушевленное? - К-конечно. Разве может быть иначе? - А вот Гермиона никогда бы в это не поверила. Я не хочу с ней спорить, поэтому позвала тебя. А еще... Я очень надеюсь, что мы останемся друзьями, несмотря на то, что я расскажу, - на этих словах Гарриета подняла печальный взгляд на Невилла. Грусть с ее лица мгновенно исчезла - она заметила, что гриффиндорец мерзнет, и поспешила достать свою палочку. Невилл в ответ робко улыбнулся, а потом неожиданно нашел в себе немного той храбрости, которая присуща студентам его факультета, и неловко прошептал: - Я... очень рад, что ты считаешь меня своим другом. Я это очень ценю. Честно говоря, я не думал, что у меня будут друзья здесь, ведь я такой... неловкий... В общем, спасибо вам с Гермионой. Вы всегда будете моими друзьями, несмотря ни на что. Счастливая Гарриета смогла только кивнуть в знак благодарности и признательности. На какой-то момент между ними повисло неловкое молчание, но девочка вовремя спохватилась и полезла в сумку, чтобы через несколько секунд протянуть дневник Уэйка Невиллу. - Эти записи я нашла в библиотеке, в Запретной секции. Мы с Гермионой не уверены, что эта книга принадлежит Хогвартсу, но идей, как она оказалась там, где я ее нашла, у нас нет. Это сейчас не важно. Херевард Уэйк известен несколькими работами в области зельеварения, хотя его составы сейчас практически не используют - с тех пор появились более удачные аналоги. Но помимо того, что он был хорошим зельеваром, он еще был неплох в каббалистике и нумерологии. В этой работе он совместил свои знания, пытаясь добиться... Он верил, что... В общем, прочти первую страницу. Почему-то сейчас, зная, чем закончились его исследования, Гарриета не могла выдавить из себя правильные слова. Это оказалось неожиданно тяжело. Подождать, пока гриффиндорец прочитает, было намного легче. К счастью, Невилл - не Рон, он понял все с первого раза и серьезно кивнул, встретившись взглядом с подругой. Девочка слабо улыбнулась. - Я прочитала его дневник целиком. Он обрывается как раз на том месте, где должны были быть записаны результаты испытаний на живом человеке. В качестве подопытного Уэйк выбрал сам себя. Сейчас сложно сказать, с чем это связано. Может быть, у него не было помощников-добровольцев, может быть, ему было просто настолько интересно, что он готов был на этот риск... Наверно, Гермиона или Блейз смогли бы придумать еще много-много возможных вариантов. Это неважно. Честно говоря, я не хотела спрашивать про Уэйка у преподавателей, хотела сначала поискать в библиотеке, но профессор Снейп сегодня ответил на очень многие мои вопросы, и я... Вопрос сам сорвался с языка. И профессор рассказал, что случилось с Уэйком. Понимая, что она и так безбожно тянет, Гарриета все никак не могла подойти к самому главному. В итоге она замолчала, нервно покусывая губу и глядя куда-то далеко в небо. - Он... умер? - робко предположил Невилл, когда молчание затянулось. Девочка в ответ помотала головой. - Хуже. Умер он и весь его род, - Гарриета посмотрела прямо в глаза другу, голос ее дрожал. - Весь, целиком, понимаешь? Мальчик вздрогнул от этих слов - представить кару более ужасную он не мог. - Современники Уэйка сказали, что это его так магия наказала за то, что он не захотел принять себя таким, какой есть, - тихим убитым голосом продолжила девочка. - С тех пор все исследования в этой области... были прекращены. Нет, официальных запретов никто не издавал, но какой чистокровный в здравом уме решит рискнуть семьей ради удовлетворения своего любопытства? А тех, кто был "не в себе", для кого этот вопрос был не простым любопытством... их начали ненавидеть. Яростно, беспощадно. Профессор Снейп не описывал подробностей, но мне кажется, я могу себе их представить. С "ненормальными" старались не общаться, не приближаться даже к ним, а главное - не породниться ни в коем случае, чтобы их род не коснулась такая беда, как произошла с семьей Уэйков. Гарриета говорила быстро, сбивчиво, не замечая, как по щекам катятся слезы. Это так глупо - плакать из-за того, что случилось так давно, но... но это касается и ее! Напрямую касается! - Со временем ненависть немного утихла, преобразовалась в неприязнь... Насколько я понимаю, сейчас чистокровные даже не знают, почему не терпят таких, как... как я, но знают, что нас нужно сторониться. Спроси у родителей Малфоя или Рона, да у родителей той же Фоссет - они наверняка даже не знают, кто такой Херевард Уэйк, но учат своих детей ненавидеть мальчиков, одевающихся девочками, и девочек, одевающихся мальчиками. Учат сто... сто... сторониться, - девочка всхлипнула и уткнулась в ладони. - И их вряд ли можно за это винить! Они ведь боятся за семью. А у меня... меня... Гарриета хотела сказать: "У меня никого нет", но подумала о тете и дяде, о брате - да, они не волшебники, и чисто логически магия не смогла бы им отомстить, потому что в них ее нет, - но вдруг представилось, что их бы не стало из-за ее ошибки, из-за того, что она полезла туда, куда не нужно... Громко всхлипнув, девочка сползла по стене и уткнулась в колени, захлебываясь слезами. Первой реакцией Невилла на происходящее был шок - не из-за слов Гарриеты, а из-за ее слез. У него, в отличие от Энтони, младших (как, впрочем, и старших) братьев или сестер не было, и обычно это его приходилось успокаивать или утешать. А тут нужно что-то делать, кажется, но что?! Напрягшись, мальчик постарался вспомнить, что в таких ситуациях обычно делала его бабушка, но вряд ли бы сейчас помогла фраза: "Большие мальчики не плачут, Невилл Лонгботтом, ты не должен терять достоинства". В паникующем мозге всплыла картинка из далекого детства, когда его обнимали, когда он плакал от боли в разбитой коленке. Точно, нужно обнять! Решительно шагнув к Гарриете, Невилл робко протянул руки... и смог лишь коснуться плеча девочки коротким движением. Рейвенкловка подняла на него заплаканное лицо и постаралась улыбнуться вместо очередного всхлипа. - П-прости, Невилл, я не должна... Я сейчас... Успокоюсь... Гарриета снова уткнулась в колени и вскоре действительно успокоилась. По крайней мере, перестала всхлипывать. А еще минуты через две вытерла мокрое лицо о перчатки и медленно поднялась. Робко и неуверенно девочка взглянула на Невилла и грустным шепотом спросила: - Ну, и что мне делать?.. Она смотрела на мальчика с какой-то надеждой, будто тот может дать ответ на все ее вопросы. Если бы! Как может человек, который каждый день задается вопросом, что ему делать с самим собой, сказать, что делать кому-то другому?! Невилл был или, вернее, считал себя неудачником, и не мог себе даже представить ситуации, чтобы кто-то обратился к нему за советом. А теперь это случилось, и вопрос серьезный, а он... Наверно, в этот момент в нем проснулся какой-нибудь мудрый предок или какая-то часть бабушки, которую та так упорно вкладывала в ребенка, но с его губ словно сами собой сорвались два слова: - Будь собой. Гарриета посмотрела на него удивленно и увидела, как мальчик вздрогнул и пришел едва ли не в ужас от собственной смелости. - Я... я... - Спасибо, - оборвала его девочка и тепло улыбнулась. Ей совсем были не нужны пояснения к его словам или оправдания. - Спасибо, - повторила она со всей благодарностью, на которую была способна, и снова потерла лицо перчатками. Вздохнув, Гарриета достала палочку и сняла с себя согревающие чары. Буквально тут же мороз защипал уши и холодной рукой погладил горящие щеки и нос. Ребята постояли на площадке Астрономической башни еще немного, молча, приходя в себя. Потом девочка с тихой улыбкой предложила возвращаться, и Невилл кивнул. Через полчаса они встретились в Большом зале на ужине и обменялись кивками, будто заговорщики. А потом Гарриета широко улыбнулась и приняла твердое решение больше не переживать из-за всех сегодняшних событий. Еще девочка пообещала себе не повторять путь Уэйка, но и не поддаваться уговорам директора, Макгонагалл и мадам Помфри. Она попробует остаться собой, чего бы ей это ни стоило, а там будь, что будет. Здравствуй, дорогая тетя. Поездка в банк оказалась довольно успешной. В том плане, что все прошло хорошо. Гобеленная Гринготтса - это зрелище, которое поистине нужно видеть своими глазами. От этой комнаты мурашки по спине бегут. С одной стороны, мне было бы интересно узнать, что за заклинания скрывают стены (название я знаю, хотелось бы просто узнать точнее), но с другой я понимаю, что детали меня вряд ли порадуют. Кстати, мне интересно, а что происходит с гобеленами, на которые просто некому посмотреть, потому что потомков не осталось? И почему мне этот вопрос не пришел в голову вчера? У меня нет никаких близких родственников по папиной линии, но у отца была двоюродная сестра. Она вышла замуж и сменила фамилию, поэтому официально нашему роду не принадлежит. Сейчас она живет не в Британии. Я получила в банке ее адрес и хотела бы ей написать. Как думаешь, это правильное решение? Я хотела бы спросить у нее про отца, но я ведь совершенно не знаю никаких подробностей о ней кроме ее семейного статуса. Она ведь может быть намного старше или намного младше моего отца. Или они могли ни разу не видеться за всю жизнь, если росли в разных местах. Впрочем, знаешь, я тут подумала и пришла к выводу, что у меня к ней намного больше вопросов. Мне интересна любая информация о моей семье. Особенно то, что касается моих бабушки и дедушки, потому что именно они последними жили в родовом поместье - отец предпочел собственный дом. Да! У Поттеров есть родовое поместье! Я не знаю, что это и где оно находится, но теперь этот дом (если это дом) принадлежит мне. Вернее, будет принадлежать, когда я стану совершеннолетней. Пока что я даже не могу посетить это место, потому что меня туда некому сопровождать. Да и вряд ли бы ты меня отпустила туда, правда? Ведь совершенно непонятно, в каком состоянии находится поместье, не пострадало ли оно во время войны, не лежит ли на нем какое-то темное заклятие... Ой. Кажется, я только что уменьшила свои шансы получить твое согласие до нуля. Я бы могла переписать письмо и не упоминать ни о каких возможных опасностях, но я ведь честная девочка, правда? Так что - не буду ничего менять. Профессор Снейп совместил поход со мной и посещение лавок - ему нужны были некоторые ингредиенты. Знаешь, мне очень понравилось ходить за покупками вместе с профессором. Он в это время был настолько добр, чтобы ответить на некоторые мои вопросы. Даже рассказал одну историю. Только вот мне осталось непонятным, почему из Хогвартса мы аппарировали, а назад вернулись через камин. Не проще было бы дважды пройти через камин? Не знаю. И, наверно, никогда не узнаю уже. Позже я рассказала о том, что узнала в Гринготтсе, Энтони и Блейзу. Ребята напомнили мне, что неплохо было бы пройти проверку на проклятья в банке. Что скажешь на счет того, чтобы сходить со мной летом к гоблинам? Правда, проверка - процедура платная, но, мне кажется, оно того стоит. Нам на истории магии рассказали несколько леденящих кровь историй с родовыми проклятиями - не хотелось бы стать жертвой чего-то такого! Вот. Кажется, я написала тебе все, что хотела. Если что-то забыла, поделюсь в следующем письме. Я тебя очень люблю. Спасибо, что вы с дядей Верноном и Дадли у меня есть. Я очень вам благодарна за все. С любовью, Гарриета. 4 января 1992 года. Здравствуй, дорогая тетя. У меня есть к тебе небольшая просьба - не могла бы ты прислать мне в среду веточку майорана и несколько цветков люцерны? На всякий случай я прикладываю к письму их изображение (попыталась перерисовать из учебника, вроде бы вышло узнаваемо). Спроси об этих растениях в цветочном магазине. Если их там нет - ответь мне, пожалуйста, побыстрее, мне нужна будет Хедвиг, чтобы написать в магическую оранжерею. Для чего мне нужны эти растения? Для зельеварения. Честно говоря, я сначала подумывала взять эти растения из школьных теплиц, я там их видела... Но профессор Спраут была против. У меня все хорошо, новая учебная неделя началась отлично. Газет осталось совсем немного. Мне попался сегодня в руки один выпуск "Ежедневного пророка", я еле уговорила себя не начать его читать прямо сейчас - там была какая-то статья, посвященная Хэллоуину 1981 года. Но нельзя нарушать хронологию, правда? Поскорее бы со всем этим разобраться... Близнецы начали изобретать какую-то новую штуку, меня не посвящают и от этого мне страшно - а вдруг они решат разыграть меня? Передавай привет Дадли и скажи, что я ему скоро напишу. С любовью, Гарриета. 6 января 1992 года. На завтраке в четверг Гарриета была чрезвычайно рассеяна, пропустила мимо ушей какую-то интересную мысль Энтони по поводу вчерашнего урока ЗОТС. Девочка украдкой поглядывала на преподавательский стол и ждала, в очередной раз обдумывая, правильно она поступила или нет. И пытаясь угадать, как отреагирует профессор Снейп, которого она решила поздравить с днем рождения. Вот, наконец, влетели совы, разносящие посылки и газеты. Одна из школьных птиц направилась к по-обычному мрачному зельевару, скинула ему в руки письмо и улетела. Профессор немного помедлил, внимательно изучил конверт и даже провел над ним палочкой. Гарриета внимательно наблюдала за каждым его движением, даже незаметно для себя задержала дыхание, когда Снейп все-таки открыл письмо. Внутри - девочке, разумеется, не нужно было видеть, чтобы знать, что внутри, - лежала фиолетовый цветочек люцерны и веточка майорана. Каких же трудов Гарриете стоило их достать! Разумеется, они не продавались в магловских цветочных магазинах. И, разумеется, девочка не спрашивала у профессора Спраут, можно ли оборвать ее цветы, потому что не смогла бы выдать хоть какую-нибудь приемлемую причину для этого, а незаметно что-либо сорвать в теплицах было невозможно. Пришлось расспрашивать друзей и старост, можно ли где-нибудь добыть свежие цветы, стараясь не привлекать внимания к своему любопытству. К счастью, это принесло свои плоды - Гарриета узнала о магической оранжерее в Хогсмиде и о том, что там есть доставка. Откуда появилось такое желание поздравить угрюмого зельевара? Просто Гарриете хотелось отблагодарить его за честность, а день рождения (о нем она узнала из статьи еще осенью) оказался удобным поводом. А еще девочке очень хотелось проверить свою теорию о том, что профессор "заговорил" с ней на языке цветов в их первую встречу. Люцерна обозначает жизнь, майоран - счастье, радость. К сожалению, Гарриета не нашла цветок, который напрямую говорил: "С днем рождения!", но понадеялась, что сочетание тех растений, что она выбрала, все-таки можно сложить в поздравление. "Радуйся жизни", "Я рад, что ты живешь". Или, если рассматривать послания немного отдельно друг от друга, то получается: "В этот день ты появился на свет (люцерна), и я желаю тебе счастья (майоран). С днем рождения!" По крайней мере, Гарриете хотелось верить, что профессор Снейп сумеет понять послание правильно. Лишь бы его не посетила мысль о каком-нибудь зелье, где эти растения используются вместе... Незаметным движением спрятав конверт в карман мантии, профессор Снейп обвел студентов пристальным взглядом, словно пытался найти виновного, а затем встал и поспешно покинул зал. "Ну, хотя бы не сжег письмо на месте," - с некоторым облегчением подумала Гарриета. А потом замерла, почувствовав непривычный, но неприятный страх. Она как-то не подумала о том, что по четвергам сразу после завтрака у Рейвенкло и Хаффлпаффа проходят зелья... - Энтони, если после сегодняшней лекции меня убьют, завещаю тебе книгу про гоблинов, - несчастным голосом прошептала девочка, заставив блондина подавиться чаем. Но, к счастью, на зельеварении ничего убийственного не произошло, у все продолжающей волноваться Гарриеты даже ничего не взорвалось. За неимением того, что можно было бы взорвать - Снейп устроил неожиданную контрольную. Увлекшись работой, девочка даже не заметила, что в какой-то момент зельевар пристально уставился на нее, словно осененный какой-то мыслью. Он пристально смотрел на Гарриету не меньше минуты, а затем перевел ничего не выражающий взгляд на других студентов. И так ничего и не сказал по поводу произошедшего. И если в четверг зельеварение прошло спокойно, то в пятницу первокурсники опять умудрились взорвать котел. Как ни странно, на этот раз виноват был не Невилл, чему сам мальчик в глубине души был очень рад, хоть зелье у него все-таки не получилось. Причиной взрыва стал Рональд Уизли. Когда гриффиндорская часть рассказывала о произошедшем в клубе, Блейз не преминул заметить: - Я видел, как у него дрожали пальцы. - Наверно, ему было холодно, - равнодушно бросила Гермиона из-за учебника по трансфигурации. И по тому, как после ее слов переглянулись Лаванда с Парвати, пытающиеся скрыть улыбку, стало понятно, что никто из гриффиндорцев не счел нужным рассказать Рону о том, что на уроках зельеварения все-таки можно пользоваться согревающими чарами. - А кто-нибудь еще мерзнет на зельях? - с любопытством поинтересовалась Гарриета. - С Рейвенкло точно нет. - Слизеринцы могут делать вид, но из них никто, - ответил Блейз. - Да даже мы с Салли просветили наших, - Джастин пожал плечами, а упомянутая девочка мигом опустила голову, скрывая смущение от того, что о ней заговорили. - С чарами вроде все справляются. - Лаванда рассказала всем девочкам с Гриффиндора, - Гермиона отвечала все так же, глубоко погрузившись в книгу. Ненадолго повисло молчание, кто-то посмотрел на Невилла, словно он мог ответить за всех парней-гриффиндорцев. Мальчик смутился и неопределенно пожал плечами, но вместо него ответила Лаванда: - А мальчишки могли бы и сами догадаться. Тот же Уизли мог бы спросить у своих братьев, даром, что ли, у него их так много. - Всегда знал, что гриффиндорцы болваны, - заявил Блейз и широко улыбнулся на грозный взгляд Браун и Грейнджер. - Заметьте: я сказал "гриффиндорцы", а не гриффиндорки. В вашем уме я не сомневаюсь. С такой формулировкой спорить никто не стал, а Гарриета могла только весело фыркнуть и вернуться к книге по артефакторике. Да, к дополнительным книгам по зельеварению и к дневнику Уэйка девочка с того разговора на Астрономической башне не прикасалась и всерьез собиралась поступать так и дальше, хотя мысли ее постоянно возвращались ко всему этому. Все-таки принять решение легче, чем ему следовать. Время от времени Гарриета обнаруживала, что лежит глубокой ночью и пытается вспомнить тот или иной момент из дневника или снова прокручивает историю Уэйка. В какой-то момент ей даже начало казаться, что все произошедшее - просто результат какой-то ошибки в расчетах, ведь такое могло быть, правда? Иногда девочка себя одергивала и думала о том, что рассматривает эту версию по одной-единственной причине: она росла у маглов, а это не способствует тому, чтобы воспринимать энергию как что-то одушевленное, разумное, способное карать за "неприятие себя". А, может, ей просто хотелось надеяться стать однажды нормальной... Был уже конец января, когда целая стая мыслей буквально вытащила Гарриету из кровати. Она никак не могла уснуть и даже просто расслабиться, ее расстраивало, что она все еще продолжает обо всем этом думать и переживать. И, чтобы хоть немного проветрить голову, девочка решила немного прогуляться. Как известно, бродить по Хогвартсу после отбоя - чревато неприятностями и штрафными баллами, но Гарриета вспомнила про мантию отца, подаренную ей на Рождество. Оправдав себя тем, что проводит эксперимент ради науки, девочка завернулась в плотную скользящую ткань и вышла сначала из комнаты, а затем и из гостиной факультета. Разумеется, первое же место, куда привели ее ноги, оказалось библиотекой. Как ни странно, дверь была открыта, и при желании Гарриета могла проникнуть в храм знаний, но зачем, если в темноте читать она не умеет? Тем более, избавиться от мыслей в голове очередная книга вряд ли поможет, разве что заставит думать о чем-то другом. Разве это отдых для мозгов? Девочка пошла дальше. В какой-то момент ей захотелось заглянуть на третий этаж к запретному коридору, но она быстро отбросила эту мысль - туда лучше не соваться. По крайней мере, не предупредив Энтони, чьи оповещающие заклинания снова начали появляться рядом с дверью после каникул. Кстати, было бы разумно рассказать ему о мантии, чтобы он мог спокойней приходить сюда, но... От мыслей Гарриету отвлек тихий вздох, заставив подпрыгнуть от страха. Оказалось, что это всего лишь какой-то маг с ближайшего портрета, но он заставил девочку вспомнить, что она ночью гуляет по коридорам и следовало бы быть немного осмотрительней. Через полчаса девочка замерла и огляделась, чувствуя, что заблудилась. Рядом на постаменте стояли рыцарские доспехи, и, заметив их, Гарриета поначалу обрадовалась, подумав, что находится рядом с кухней. Но, пройдя вдоль коридора вперед и обратно, она не нашла знакомой картины с фруктами. Нахмурившись и стараясь не паниковать, Гарриета еще раз прошла мимо рыцаря и заметила приоткрытую дверь. Какая-то тайная сила заставила ее заглянуть внутрь. Это был заброшенный класс, который выглядел еще более запущенным, чем их комната, когда они только ее нашли. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. На всем, кроме пола, лежал толстый слой пыли, а в углах наверняка была паутина, которую нельзя было рассмотреть в комнате, освященной только светом луны через грязные стекла. Запустение, одним словом. Но у одной из стен стоял предмет, который не вписывался в эту картину. Он был здесь совершенно чужим, словно его поставили в эту комнату лишь потому, что больше было некуда. Прикрыв за собой дверь, Гарриета подошла к красивому зеркалу до потолка в золотой раме, украшенной замысловатым орнаментом. Вблизи девочка разглядела подставки, похожие на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравировала надпись: "Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi"*. Разглядывая буквы, Гарриета чуть сдвинулась, попадая в зону, которая отражалась в зеркале, и едва не закричала от неожиданности, краем глаза заметив свой рукав в отражении. Но это же невозможно, она не снимала мантию! Запоздалый страх, что она разгуливала по школе во вполне себе видимом состоянии, пустил мурашки по спине, и Гарриета сделала шаг в сторону, чтобы отразиться в зеркале целиком. В следующую секунду девочке пришлось испуганно оглянуться, а затем снять очки и протереть их, потому что своим глазам она поверить не могла. В зеркале отражалась не только она, но и еще какие-то люди, которых не было в комнате. Нацепив очки и еще раз оглянувшись, Гарриета вгляделась в отражение и заметила, что одного человека там она знает - рядом, положив руку на плечо девочки, стояла тетя Петунья и тепло улыбалась. С другой стороны от рейвенкловки стояла другая женщина, чем-то неуловимо похожая на тетю. Она не касалась девочки, но улыбнулась и махала рукой. Она была очень красива - темно-рыжие волосы и ярко-зеленые глаза, совсем как у Гарриеты... - Мама?.. - упавшим голосом прошептала девочка. Женщина молча улыбалась и смотрела в ответ с грустью и щемящей нежностью. Гарриета быстро перевела взгляд на тетю Петунью, словно надеялась на ее поддержку, и только тут заметила кое-что еще удивительное. Вглядевшись в собственное отражение, она заметила, что выглядит несколько иначе, чем обычно. Да, зеркальная Гарриета была также растеряна и немного бледна, как настоящая, но она была одета не в школьную мантию, а в платье, у нее были более изящные руки и... было что-то еще, совсем неуловимое, но... "Я девочка, - с неожиданной ясностью поняла Гарриета. - Настоящая девочка". Не удержавшись, она сделала шаг вперед и приложила ладонь к стеклу. Ее зеркальный двойник сделал то же самое, и так же жадно вглядывался в лицо напротив. Словно та девочка хотела оказаться на месте Гарриеты. Словно была готова вот-вот шепнуть: "Давай поменяемся?" Оторвавшись, наконец, от себя, Гарриета снова посмотрела на тетю Петунью, а потом на маму. Обе смотрели на нее, не на зеркальную девочку, смотрели с нежностью и любовью, улыбаясь. - Я вас тоже люблю, - тихо прошептала девочка и тихо шмыгнула носом. Словно в ответ на ее шепот где-то в коридоре раздался какой-то шум. Испуганно вздрогнув, Гарриета отстранилась от зеркала и в страхе посмотрела на дверь. Только сейчас она сообразила, что давным-давно должна лежать в кровати и спать. Нужно было уходить. - Я постараюсь еще прийти, - пообещала она, глядя в зеленые глаза матери. Та улыбнулась особенно ласково. Тяжело вздохнув от кольнувшей иголочкой грусти, Гарриета поспешила покинуть комнату. За проведенное у зеркала время девочка как-то забыла, что потерялась, и к орлу, охраняющему вход в гостиную Рейвенкло, пришла довольно скоро. К счастью, загадка оказалась достаточно простой, и Гарриете не пришлось ночевать на полу в коридоре (о такой опасности она как-то забыла, когда уходила гулять). Тихо и без проблем прокравшись к спальне, девочка уже думала, что обошлось без приключений, однако, стоило закрыть за собой дверь, и эта иллюзия исчезла. - Надеюсь, тебя никто не поймал? - хмуро спросила со своей кровати Пенелопа. Гарриета, поблагодарившая свое благоразумие за то, что входила уже без мантии, посмотрела на старосту затравленным взглядом и покачала головой в ответ. - И то хорошо. - Девушка вздохнула и села на кровати, устало потирая лоб. - Где тебя носило хоть? Девочка открыла рот, чтобы ответить. Потом закрыла и честно призналась: - Не знаю. Сначала я была у библиотеки, потом отправилась гулять и потерялась. А потом нашла одну комнату... - Что за комнату? - Ну... Заброшенный класс, - неопределенно ответила Гарриета, не решаясь рассказать о своей находке и запихивая мантию в чемодан. - То есть, одного заброшенного класса вам мало? - хмыкнув, уточнила Пенелопа. - Такими темпами скоро в Хогвартсе не останется ни одного места, где бы не побывали вездесущие воронята. Ладно. Давай спать. Если, конечно, ты не хочешь что-нибудь мне рассказать. Староста посмотрела на девочку внимательным и участливым взглядом, показывая, что она действительно готова потратить часть своей ночи на разговоры с младшекурсницей. Видя такое участие, Гарриета замерла и нервно прикусила губу. "Что-то у меня в последнее время слишком много тайн, - подумала она мимоходом. - Главное, не перепутать, кому что я рассказывала..." Помявшись еще немного, девочка покачала головой и принялась переодеваться ко сну. Пенелопа понимающе кивнула и снова легла, душераздирающе зевнув. - Тогда ложись скорее. У меня завтра тренировка, не хочу на ней быть вареным овощем. - Послушай, - все-таки не выдержала Гарриета и окликнула старосту. Та посмотрела на нее одним глазом, и девочка улыбнулась виновато. - Я просто хотела спросить... Ты не знаешь, существуют какие-нибудь зеркала, которые показывают не реальное положение дел, а что-нибудь другое? Скажем, вместо человека показывают животное... Или глядишь в него, а за твоей спиной появляются умершие родственники. Есть что-нибудь такое? Пенелопа долго вглядывалась в лицо своей соседки по комнате, словно пыталась там что-то найти. А потом опять зевнула. - Этот вопрос вполне может подождать до завтра. Тем более, Роб должен лучше знать, у него и спросишь. - Хорошо. Тогда спокойной ночи. - Спокойной, Гарриет. Спустя минуту девочка уже забралась под одеяло и совсем скоро уснула, в очередной раз думая о том, нравится ли ей, как Пенелопа сокращает ее имя, или нет. _____________________________________________ *Если перевернуть фразу, получится выражение "I show not your face bur you hearts desire", что РОСМЭН перевел как: "Я показываю не ваше лицо, но ваше горячее желание". Я бы перевела чуть иначе, но неправильно, поэтому решила просто вставить оригинал. Соответственно, в дальнейшем тексте зеркало будет зваться Эрайзд