The Chieftess of Berk/Старшина Олуха

Астрид была слишком уставшей, чтобы жаловаться. Она не ожидала, что Иккинг будет таким... талантливым бойцом, и она никогда бы даже подумать не могла, что он правда сможет держаться против нее без щита! Ну... технически он не победил, но Астрид все равно была слегка впечатлена. Зато огромное удовольствие ей доставил ее прощальный кровавый подарок, который растекся по его лицу! Она едва ли взглянула на Иккинга, который стоял позади нее. Он все еще смотрел на край арены, силясь понять, что же только что произошло. Пока остальные уже собирались праздновать грядущую свадьбу, Астрид развернулась и пошла к воротам, дабы поскорее убраться с этой проклятой арены. Она чувствовала себя немного... опустошенной... Битва высосала все силы из ее тела. Не получалось ни думать, ни говорить, ни делать что-либо. Поэтому молодая девушка просто открыла ворота и ушла. Стражники ее племени уже ожидали, чтобы сопроводить девушку к кораблю ее отца. Астрид не жаловалась, слишком уж устала. Вся битва — не только физически, но и морально — истощила ее. Девушка последовала за стражниками без единого слова. Они привели ее в штурманскую — место, где Хакон чаще всего любил проводить свое время, когда они выходили в море. Ему нравилось управлять целым кораблем. Нравилось, когда все подчинялись приказам, и не важно речь шла о деревне, их доме или об ее жизни. Наверное, у ее отца всегда был на все план. Как она должна вести себя, каким оружием владеть, и какие ухажеры ей подходили. А теперь, казалось, что и это он планировал с самого начала, точно зная, когда настанет нужный день. День, когда она выйдет за наследника Клана Карасиков. Не столько из-за этого дурацкого союза, сколько из-за его мнения, будто так будет лучше для нее. Видимо... у нее никогда не было выбора, неважно, что там говорили родители. Она просто была очередной пешкой в плане Хакона по созданию богатого, счастливого и безопасного племени Охотников. А в руках ее матери она была всего лишь отчаянной попыткой осуществить давно потерянные мечты. Астрид тихо сидела на одном из стульев маленькой комнаты. Она сложила руки на коленях, ожидая отца. Волны медленно покачивали судно, возвращая Астрид в суровую реальность, которая так неожиданно обрушилась на нее. Внезапно, она осознала, что произошло, что сказал Плевака, и что это значило для нее... для них. Нет, к черту оставшиеся восемь дней! У нее есть время только до завтра, после чего она навсегда потеряет свою свободу! Грудная клетка вдруг стала слишком тесной, дышать становилось все труднее. Ей казалось, что она тонет в морской пучине, которая находилась под ее ногами. Сердце будто зажали в тиски, и каждый его удар с болью отдавался по всему телу, заставляя чувствовать головокружение и отчаянье одновременно. Ее голова кружилась словно щит, который она бросила в Иккинга всего несколько минут назад. Держа голову руками, Астрид вдруг почувствовала себя совсем потерянной. Сильный и решительный воин был погребен под морем печали и горя — эмоциями, которые она сдерживала еще с самого начала объявления о свадьбе. Чувствами, которые она пыталась подавить гневом, яростью и такой многообещающей надеждой ее собственной матери. Впервые за много недель все эти эмоции проявились, а слезы, которые она так усердно сдерживала ночами, текли по ее грязным щекам. Она не знала, что ранит ее больше — что она безоговорочно доверяла своей матери, или что отец заставил ее вступить в этот политический брак! Что ее люди будут существовать с драконами в мире, или что она будет жить на этом странном острове с еще более странными людьми! С мужем, которого она никогда не сможет полюбить. С каждой минутой дыхание становилось все тяжелее и тяжелее. Обжигающие слезы заслонили весь обзор, оставляя соленые полосы на щеках. Она была... в ловушке. Всегда была, еще с самого рождения. Родившись девочкой, чтобы быть отданной Иккингу, который по случайности родился мальчиком! Это... было так неправильно! Что такого она сделала, чтобы заслужить подобное наказание от богов?! Ох, Один, Тор и Фрея... За что...? Дверь с глухим скрипом открылась, а затем громко захлопнулась. Астрид думала, что первой с кем она будет говорить о своем поражении будет ее мать, но... нет... это был Хакон. Высокий мужчина еле помещался в маленькой комнатке, его старческое лицо мрачно хмурилось, а кулаки сильно сжались. Девушка в спешке начала вытирать свое лицо от слез, чувствуя себя из-за них глупо. Воин не должен плакать! Именно это ей всегда твердила ее мать. Особенно, напротив мужчины, ведь тогда в глазах доминирующего пола она будет выглядеть слабой! Она поспешно встала, копируя позу отца, чтобы показать, что она не боится ни его величия, ни его имени. — Отец... — начала она, но Хакон тут же перебил ее, не желая слушать. — Я разочарован в тебе! — почти что прокричал он своим могучим голосом. Он раньше никогда так не повышал на нее голос. — Ты не только опозорила себя, но и весь наш Клан! Ты опозорила свое племя! Ему необязательно было кричать об этом! Она знала, что должна была убить Иккинга в первые пять минут боя! Что не должна была так отвлекаться на его оружие или то, как он уклонялся от большинства ее атак! Она и сама собой была достаточно разочарована! — Отец, я-я знаю, что не уделила должного внимания его движениям, и должна была сбить его, когда... — Да я не об этом! Его голос был как гром среди ясного неба. Астрид даже показалось, что стены этой маленькой комнатушки задрожали. Она сглотнула и отступила на шаг. Мужчина прерывисто вздохнул и потянулся руками к своей голове, шагая по комнате в попытке успокоиться. — Я никогда не учил тебя быть такой! Быть безжалостной машиной для убийств! Быть... монстром! — Ты научил меня сражаться... — ответила Астрид храбрым голосом, пытаясь защитить себя. — Научил держать топор и научил приемам, которых даже мама не знает... — Астрид...! — вздохнул Хакон. Он все еще был очень зол, но постепенно спокойствие возвращалось в его голос. И когда он снова взглянул на нее, Астрид тихо ахнула. Там, где всегда плескалась искренняя отцовская любовь, теперь находилось лишь глубокое разочарование. От этого ее сердце забилось быстрее. Медленно, но верно она осознавала, что же заставило его так чувствовать себя. Она увидела себя... его глазами... — Я бы ничего не сказал, если бы ты заставила его сдаться. Я бы и не подумал жаловаться и принял бы, что ты совсем не хочешь этого брака. Было бы тяжело, ведь у меня большие надежды на этот союз и... на вас двоих... Но убийство такого добросердечного, умного и полного сострадания вождя... это переходит все границы. Ты всегда дважды думала, перед тем как убивать... И чего бы ты добилась от его смерти? Астрид... это бы ничего не значило. Ты же просто хотела заставить свою мать гордиться. Я прав? Она не смогла ответить. Старый вождь снова вздохнул и продолжил: — Я знаю, что это не честно по отношению к тебе. Я не могу ждать, что ты вот так сразу все это примешь. Но, Астрид, я знаю тебя. Ты обычно совсем не такая. Где та маленькая девочка, которая в десять лет плакала, потому что думала, что никогда не сможет убить дракона? Где та молодая девушка, которая спорила о правах драконов после лишней чашки медовухи? Где... где же моя доченька, которая смогла открыть мне глаза... Я-я поверить не могу, что теперь мои старые глаза видят больше потенциала в мире с драконами, чем твои... — Эта девочка смогла убить дракона, отец. И ты это знаешь. И думаю, Иккингу не очень это понравится! — А тебе это понравилось? Убивать драконов... Астрид моргнула. Почему ее отец так неожиданно заговорил с ней на совершенно ином уровне? Не как бывалый политик, а как любящий отец. Он пытался заставить увидеть ее вещи, которые она так долго выталкивала из своего собственного разума. Которые старалась забыть, чтобы стать такой как все. Стать идеальным воином, которого все желали в ней видеть. Стать тем, кто всегда будет оберегать их племя... Почему он хотел заставить ее увидеть, что когда-то давно она была открыта мыслям о мире с драконами? Эта сторона... ее мягкая сторона, как ее называла Льйода, неужели она так глубоко закопала ее просто потому, что... была дочерью вождя племени Охотников? Племени, которое было известно своим умением в считанные минуты безжалостно убивать драконов. Племени, которое не отступало ни перед людьми, ни перед драконами, когда те приближались к их маленькому, мирному острову. Племени, у которого были замечательные охотники, которых особо ценили торговцы за их добычу. Племени, которое за последние десять лет постепенно становилось более торговым, нежели охотничьим. Племени, которое смогло измениться, несмотря на свое жестокое прошлое... Астрид не смогла ответить, лишь сильнее сжала губы и отвела глаза от пристального взгляда отца. — Астрид... ты так долго отрицала, что наше племя изменилось... Мы потеряли стольких хороших людей... Целые семьи погибали от наших старых традиций охоты на драконов. Столько деревень сгорело дотла из-за огня, что беспощадно поглощает все на своем пути, стирая любые следы жизни. Слишком много дорогих сердцу погибли. Мои братья, моя сестра... Твои бабушка и дедушка, когда тебе было всего пять... Астрид... я не хочу из-за твоей слепой ненависти потерять еще и тебя. Эту ненависть поселила твоя мать, потому что мы не смогли добраться до ее родного острова, когда на него напали драконы. Она росла и росла последние годы, а я не смог ее контролировать. Все потому что я отвернулся... Думал, что твое собственное сострадание и чуткость выдержат эту агрессию... Астрид цокнула языком, все еще не силясь поднять глаза на своего собственного отца. Она старалась отрицать все его слова, выбросить эти дурные мысли из головы. Но... ее сердце с каждым словом лишь сильнее билось, стараясь раскрыть девушке правду. — Ты был тем, кто решил обучать меня! Я стала воином, потому что ты того хотел! — Мы Викинги! — сказал Хакон так, будто это все объясняло. — На свете еще много других племен, которые до сих пор следуют старому пути викингов. Они устраивают набеги и безжалостно убивают! В этом и разница между бесчеловечной резней и сражением за то, во что веришь всем сердцем! И ты знаешь это! Ты, моя дочь, однажды будешь править племенем, когда мое время в Мидгарде подойдет к концу и великие Валькирии отправят меня в Вальхаллу. Ты будешь сражаться за то, что правильно — за наших людей. Это твоя самая важная задача как Старшины...здесь на Олухе, а когда придет мое время, и на Хранафалле... — Ты был тем, кто настаивал на переносе свадьбы, ведь так? Все это время Астрид кусала щеку изнутри, зная, что в мудрых словах Хакона таилась правда. Но и предавать свою любимую матушку, чьи слова все еще были ей дороги, она не желала. Наконец-то девушка подняла глаза на отца, когда тот ответил: — Да, это был я. Плевака сказал, что никаких проблем не будет, ведь народ племени Хулиганов очень быстро готовятся к праздникам, так что подготовка к твоему не займет много времени... И я не хотел, чтобы ты или твоя мать вынашивали еще какие-то планы по предательству меня и нашего племени! — Я бы никогда... Хакон просто покачал головой и Астрид тотчас закрыла рот. — Льйода заперта в нашей каюте до свадьбы. За каждым ее шагом будут следить стражники, и каждое ее слово, которое она будет разделять с тобой немедленно будет донесено мне. Я не хочу, чтобы моя жена снова промыла тебе мозги.. А завтра ты будешь женой Иккинга, Старшиной Олуха! Я уже приказал подготовить все для твоего Ритуала Очищения! Можешь отдохнуть несколько часов. Когда все будет готово, за тобой зайдут! Астрид кивнула, печально опустила свою голову и проскользнула мимо своего отца, не решаясь снова посмотреть на него. — И... Астрид? Она остановилась на полпути к двери. — ...Заставь меня снова тобой гордиться!