The Chieftess of Berk/Старшина Олуха

Он кружился в облаках, поднимался высоко в небо и опускался ближе к морю, наклоняясь поближе к своему крылатому другу, пока они вместе парили над бескрайними небесами Олуха. Сегодняшний вечер был наполнен теплым летним воздухом, солнце уже садилось, а на небе не было ни единого облака. Иккинг любил подобные вечера, но еще больше он любил чувство полета. Эту свободу, благодаря которой забывал обо всех делах и обязанностях. Где он мог быть самим собой — не больше, не меньше. И он знал, что Беззубик так же сильно любил это чувство. Они словно были одним целым, в едином танце, который могли понять только эти двое. Ох, как же Иккинг скучал по этим полетам. Они стали такими редкими, ведь он был вождем Олуха. Но когда мог, то наслаждался каждой секундой! И будет всегда, что бы ни случилось. Он надеялся, что после свадьбы у него еще будет возможность сбегать к небесам ради этих полетов. Иккинг поднял голову к солнцу, которое уже наполовину скрылось за горизонтом. Время возвращаться. Он вздохнул и похлопал своего чешуйчатого друга по голове. — Ладно, Беззубик, время вышло! Ребята, наверное, уже заждались... — пробормотал Иккинг и направил дракона ниже. Они приземлились точно за домом Карасиков. Иккинг устало осмотрел деревянное здание, в котором уже завтра будет жить еще один человек. Дом больше не будет ощущаться «домом», как когда его отец был еще жив. Скорее станет тюрьмой... наполненной печалью, гневом и тишиной. Иккинг какое-то время не двигался, и Беззубик что-то взволнованно пророкотал, не понимая, почему его наездник до сих пор с него не слез. — Ой, прости, братец! Я просто немного задумался... — и он не врал. Когда Иккинг слез с седла Беззубика, его грудная клетка снова начала болеть, и прерывистый выдох сорвался с его губ. Кажется, Астрид все-таки хорошенько приложила его своим щитом, потому что каждый раз, когда он дышал, она болела. А что насчет носа — Готти попыталась его вправить. Боги, у Иккинга слезы на глаза наворачивались, когда он вспоминал, как резко она его дернула. С неприятным хрустом и острой болью старая целительница все же поставила его на место, а затем наложила несколько швов на его порез. Скорее всего останется уродливый шрам, но она хотя бы промыла и позаботилась о нем. Все-таки Плевака был прав — туда могла попасть зараза, и все стало бы только хуже. Беззубик немного подтолкнул своего хозяина головой, чтобы тот наконец-то зашел в дом. Он, наверное, очень проголодался и хотел получить свою заслуженную рыбу после полета. — Эй, это же не на тебе будут тестироваться традиции и еще непонятно какие выходки Торстонов! Но Беззубик все равно продолжал пихать его, и лишенный всякого выбора, Иккинг зашел в дом. Людей оказалось не так много, как он ожидал. Парень очень опасался, что тут соберутся все мужчины Олуха, дабы поучаствовать с ним в Ритуале. Но, к счастью (или к сожалению), здесь были только его пугающе ухмыляющиеся друзья. И тут Иккинг понял — спуску ему не дадут. Хель, почему у него было такое чувство, что они будут наслаждаться этими дурацкими традициями больше, чем он?! — Ахх... Иккинг! Наконец-то ты явился... — сказал Задирака, подойдя к молодому вождю с широко разведенными руками и дружески обняв того за плечо. — Мы ждали тебя! — Да, и ты опоздал на пять минут! — согласился Сморкала, обняв Иккинга за другое плечо. — Мы успели предупредить остальных, что нам не нужно больше участников для ритуалов! Представь, как бы весь Олух расстроился, когда узнал, что их любимейший вождь опаздывает! — Поэтому... здесь только мы! — весело сказал Эрет. — Ребят... может не надо... Просто, никто же из вас не женат! Технически вы не можете участвовать в моем Ритуале Очищения! — Как и Забияка! — добавил Рыбьеног с поднятым вверх указательным пальцем и продолжил мудрым тоном: — Но она решила, что будет лучше, если она поможет твоей невесте пройти через ее Ритуал Очищения! — Так что, мой любимый кузен, раз нам нельзя участвовать в их маленьком «Девичнике», для нас будет великой честью провести твои последние в жизни холостяцкие часы с тобой! — А нормально то, что Забияка будет наедине с этой маньячкой? — не очень-то впечатлено пробормотал Иккинг. Эрет пожал плечами. — Учитывая, что они парятся в купальнях, и Астрид негде достать топор, думаю, у Забияки есть шанс выжить... — А может завтра мы заодно отпразднуем ее похороны. Цыпа уже разучила нужную песню по такому случаю! — гордо сказал Задирака. — И не волнуйся, парень! Все будет не так плохо! Выживешь, не бойся! — ...Спасибо... И что теперь?! Мы пойдем в пещеры, искупаемся там, пока вы будете рассказывать о моих обязанностях мужа? О, и дайте угадаю, после вы хотите напоить меня в Большом Зале? — Конечно нет! Пока нет! — сказал Рыбьеног, широко улыбаясь, когда подошел Плевака и начал объяснять: — Пусть ты и вождь, но из-за того, что ты еще не женился, ты все еще считаешься мальчишкой... Сморкала и Задирака захихикали, прекрасно зная, что же собирался сказать Плевака. — Поэтому перед Очищением ты должен погрузится в пучину смерти, дабы переродится мужчиной! — О, Иккинг точно умрет, как только дотронется пальцем до Астрид в их первую ночь... — глумливо пробормотал Сморкала. Юный вождь тем временем пытался игнорировать реакцию своих друзей и просто закатил глаза. — Ох... и как я только мог забыть об этом?! Распалив несколько факелов, потому как уже было темно, друзья покинули дом. Они шли через весь Олух, и каждый встречный поздравлял Иккинга с тем, что он наконец-то станет мужчиной, каковым он уже неофициально считался. Молодой вождь молчаливо следовал за друзьями, пока те горланили песни о Торе и Одине, свирепых сражениях и красивых ручках юных девушек. Беззубик же был слишком озадачен всем этим, но все равно бесстрашно следовал за Иккингом, позабыв о любимой рыбе. Бедному дракону было просто очень любопытно, куда же его хозяин направился на ночь. Ох, как же Иккинг мечтал, никогда не соглашаться на брак с Астрид, тогда бы ему не пришлось выслушивать все эти песнопения во всей их красе. Из-за них у него не только грудь, нос и лоб болели, так еще и уши. А если его друзья в ближайшие несколько минут не заткнуться, то из них, скорее всего, пойдет кровь. Но, слава Тору, как только они дошли до нужного места, друзья замолкли. — Мы на месте! — весело объявил Задирака. — Знаешь, что дальше должен делать? — спросил Эрет. Молодой вождь кивнул и напоследок погладил своего дракона. — Да, конечно! Мне нужно спуститься туда, забрать меч и вернуться обратно... — А потом мы начнем праздновать! — закричал Сморкала. Они стояли напротив маленького здания, сделанного из камня с тяжелой железной дверью. Само место находилось недалеко от деревушки, но было надежно спрятано среди деревьев и кустов. Это был вход в Крипту Карасиков, в которой лежали все тела его предков. — Не абы какой меч! — добавил Плевака и положил руку на плечо Иккинга. — Традиционно это должен быть меч одного из твоих предков, но раз твоя семья больше по топорам и молотам, я решил сковать тебе новенький... Надеюсь, тебе понравится... Иккинг кивнул. — Спасибо... Его друзья начали скандировать имя Иккинга, чем сильно раздражали Беззубика. — Не волнуйся, братец. Пара минут и я вернусь. Приглядывай за ними, хорошо? Беззубик кивнул и молодой вождь с громким скрипом открыл железную дверь. Он шагнул внутрь и увидел лестницу, направленную вниз в темноту. Иккинг сделал глубокий вздох, смотря в абсолютную тьму. Не то чтобы он боялся темноты, но он немного волновался спускаться туда одному. Было что-то пугающее в том, чтобы бродить среди гробниц своих предков, пока снаружи становилось все темнее и темнее. — Держи, босс! — сказал Эрет и подал Иккингу факел, дабы тот освещал ему путь. Парень кивнул и попытался немного улыбнуться, прежде чем начал спускаться глубже в крипту. — Удачи! И опасайся укусов Драугров! — крикнул ему вдогонку Задирака. — Драугров?! Не смеши! Их не бывает! Это просто старые викингские байки! — сказал Сморкала. — Драугров не бывает?! Они такие же настоящие, как гномы и тролли! Уж поверь мне! — добавил Плевака. Иккинг остановился, сделал шаг назад и обернулся к своим друзьям. — Вы совсем не помогаете, ребята! — крикнул он им, когда те прекратили спорить. — Прости! — сказали они через несколько минут молчания. Иккинг вздохнул и начал снова спускаться по лестнице, пока не достиг ее конца. Факел в его руках не сильно помогал, но он хотя бы немного мог видеть окружающее его пространство. Вся крипта была погружена в темноту, и только единственный факел Иккинга освещал ее. И его правда-правда не пугала темнота, а скорее огромное количество гробниц и еще большее количество извилистых коридоров, тянущихся под землей. Почему, во имя Хель, у него было так много предков?! Разве крипты поменьше не было бы достаточно?! Иккинг знал, что на этот раз не получится нестись сломя голову, и даже иного выхода тут не найти. Ему будет позволено покинуть это место, только если он найдет меч и вытащит его на поверхность, как символ смерти и его перерождения в мужчину, как и все остальные мо́лодцы до него! Парень сжал свободный кулак и начал осторожно продвигаться вперед, планируя каждый свой шаг. Перед ним виднелись четыре коридора. Он начнет с тех, что располагались левее, а потом медленно перейдет к правым. Именно так он сможет пройти через каждый, не пропуская ни одного и в конце-концов найдет меч! Итак, он направился в дальний левый и начал тщательно осматриваться. Повсюду было много могил и гробов, одни были сделаны из дерева, другие из камня. На всех были выгравированы рисунки богов, разные религиозные орнаменты и руны, обозначающие богатство, власть и счастье. Иккинг знал только несколько имен из всех, и что они сделали в свое время, будучи вождями. Но его все равно впечатляло, что у Олуха всегда были такие великие люди, которые вели народ и помогали ему, когда это было необходимо. И он очень хотел, чтобы однажды один из его наследников спустился сюда и почувствовал тоже самое. После того, как он в очередной раз свернул налево, Иккинг остановился на мгновение и осторожно провел левой рукой по крышке гроба, в котором находились останки его прадеда. Иккинг знал, что это место как-то влияло на его разум, но не мог понять как. Но стоя здесь посреди самой смерти, что-то тронуло его сердце и он медленно понимал, почему это место должно было сделать из него мужчину. Встреча лицом к лицу со смертью всегда меняет людей, и после этой встречи он тоже почувствовал изменения. Как и после смерти своего отца. Иккинг вздохнул. Стоик умер смертью воина, поэтому у Иккинга не было шанса похоронить его здесь. Именно поэтому он решил высечь фигуру отца из камня, высоко над Олухом, чтобы что-то всегда напоминало ему об этом великом воине, мужчине, отце... Трясущейся рукой Иккинг вытер несколько слезинок в уголках глаз и вернулся к изначальной задаче — поиску меча. Он не знал, как долго блуждал по Крипте Карасиков, но все сильнее к ней привыкал. Вскоре левые коридоры закончились и он перешел к правым, осторожно читая надписи, если находил оные, и если те были читабельны. Это было воистину вдохновляющее приключение. Но вдруг: — Хчааа... Странный звук со смесью резкого дыхания неожиданно донесся до его ушей, и с громко бьющимся сердцем он обернулся. — Привет?! Ничего... Он конечно немного привык к темноте, но все равно ничего не видел вокруг. Может это было просто... его воображение? Иккинг прищурил свои глаза, надеясь увидеть чуть больше. Кажется, он смог увидеть какой-то силуэт недалеко от него. Кроха паники стиснула его сердце и Иккинг нервно засмеялся. — Задирака? Серьезно? Ты притворяешься Драугром?! Не самая твоя лучшая выходка! Иккинг тряхнул головой. Как его лучший друг мог подумать, что он поверит в эту нелепую маскировку под мертвеца?! Не очень-то оригинально! Но Иккинга немного сбил с толку тот факт, что его друг совсем не двигался. Просто стоял и даже не жаловался, что его рассекретили. — Эм, ладно. Не Задирака. Эрет? Серьезно? Он и тебя заставил участвовать в своих розыгрышах? Никакого ответа. — Р-Рыбьеног...? Сморкала? Иккинг сглотнул ком, и кажется, весь побледнел, медленно отступая назад. — Л-ладно... так... если это настоящий Драугр, тогда ты принадлежишь моей семье! А это значит, что ты не должен охотится на меня или вроде того, потому что... эй... Я единственный оставшийся наследник Клана Карасиков! Пока он отходил все дальше и дальше, он вдруг почувствовал, что это нечто подходило все ближе и ближе. Иккинг закрыл глаза, напоминая себе, что Драугров не существует, и что ему нечего бояться. Этому всему наверняка есть разумное объяснение и... О Тор, у этой штуки было что-то за спиной! Пока разум Иккинга играл с ним злые шутки, сам парень прижался к ближайшей стене и выставил перед собой факел. Что-то приближалось все ближе и ближе и наконец выступило на свет. Это была старуха Готти. Иккинг просто удивленно смотрел на старую женщину, немного не понимая, что она тут забыла. — Г-Готти?! — сказал он потрясенно и старая целительница немного улыбнулась ему, начав что-то писать на слое пыли на полу. Пока она писала, Иккинг сжал сердце, пытаясь успокоить себя и хихикнул от своей же глупости в веру будто Драугры настоящие. Он же прекрасно знал, что это все сказки! Иккинг присел, держа факел над их головами и начал читать написанное старой женщиной. — Ах... теперь я понимаю... — пробормотал он. Оказывается, она здесь выполняет древний ритуал по призыву удачи семье Карасиков в предстоящем скреплении уз. На последних словах он немного усмехнулся. — Ага... с женой вроде Астрид, мне она определенно понадобится! Готти кивнула, выпрямилась и указала на коридор справа. Затем она снова кивнула и повернула налево, исчезая в кромешной тьме. Иккинг посмеялся немного над причудливым поведением старушки, зная, что она точно найдет дорогу обратно. Это же все-таки Готти! Какое-то время он смотрел в коридор, в который пошла она, но потом повернулся направо, гадая, что же за путь Готти ему подсказала. Позволялось ли ему следовать совету, если он должен был пройти Ритуал в одиночку? Но... никто же в конце концов не узнает? Да и кто будет жаловаться? Иккинг пожал плечами и пошел в коридор, поглядывая налево и направо в надежде найти меч, который очень скоро нашелся в конце коридора. Он стоял у стены с прикрепленной к рукоятке запиской. Его инстинктивно потянуло к оружию, чувствуя, что этот меч был сделан Плевакой. Он был слишком новым, чтобы принадлежать крипте. Уверенным движением пальцев он достал записку и поднес ее ближе к лицу, чтобы факел осветил ее. Наверное, какое-то поздравление, но нет... это не почерк Плеваки. Это Стоика... Его отец написал эти руны, незадолго до своей смерти! Сердце Иккинга на минуту остановилось, он смотрел на слова, но никак не решался прочесть их. Что-то стиснуло его сердце, когда он понял почему Плевака сковал ему этот меч. Иккинг понял, почему он был такими особенным, и почему он ему точно бы понравился! Потому что он был подарком отца! «Плевака, выкуй меч достойный моего сына! Он гордость Олуха и будет хорошим вождем. Закончи его, когда он станет вождем! - Стоик.» Как обычно, Стоик был скуп на слова, но даже эти несколько предложений сделали Иккинга крайне счастливым, зная, как сильно его любил этот мужчина. Мудрый вождь и хороший отец. Его отец. Для него будет честью носить этот меч, зная, что Плевака хотел сделать его только для Иккинга. Потому что юный вождь знал, что с этого момента его отец всегда будет рядом. — Спасибо, папа... — пробормотал он, когда положил записку в карман и достал меч. Он был очень искусно сделан, с орнаментом дракона на рукояти, который был похож на Беззубика (насколько позволял ему видеть свет факела). Это действительно согревало его сердце. И вдруг темнота вокруг него, бесчисленные коридоры и страх предстоящей свадьбы были забыты. Он чувствовал себя чуть более защищенным. И стал чуть более гордится тем, что он был Вождем... Вождем, которого всегда в нем видел отец...