The Chieftess of Berk/Старшина Олуха

Прошло несколько напряженных недель. Как для Иккинга, так и для Астрид. Иккингу приходилось ежедневно отвечать на вопросы о самочувствии старшины и когда же она поправится, что с каждым днем все больше раздражало. Но именно Астрид пришлось бороться с болезнью, с состоянием, в которое она себя загнала. Она знала, что если бы заранее рассказала о плохом состоянии шрама, то не упала бы в море, где чуть не утонула. Поэтому из-за этого, если честно, она последние недели чувствовала себя развалиной. В первые несколько дней и ночей тяжелая лихорадка не давала ни думать, ни что-либо делать, поэтому девушка преимущественно спала. Иккинг приходил к ней, аккуратно будил ее и давал выпить мерзкое лекарство, которое ей сделала Готти. Но она была так слаба, что совсем не было сил противиться, так что девушка послушно выпивала все. Астрид даже лицо Иккинга не могла нормально разглядеть, когда тот сидел рядом. Но тем не менее чувствовать его рядом было так... приятно. То, как он сидел возле нее и заботился, а в самые тяжелые моменты держал за руку. Она никогда ничего подобного не чувствовала! Правда... до этого она никогда так не болела... Но все равно, ни один ухажер с Хранафалла, который утверждал, что безумно в нее влюблен, не делал ничего подобного – ждал, пока ей не становилось лучше. Никто из них не отличался терпением. Конечно, все они дарили ей много разных подарков, от оружия до изысканной брони или головы редкого дракона (чего она никогда не просила). Но Иккинг дал ей нечто более особенное, более нужное – он дал ей свое время. И, возможно, именно из-за Иккинга ей становилось лучше быстрее, чем ожидалось. И Астрид пообещала себе, что, несмотря на все те вещи, что они наговорили друг другу той ночью и которые им все еще предстояло обсудить, она всеми силами постарается отплатить добром на его добро. Не потому, что она хотела, чтобы ее отец гордился ей. И не потому что, где-то глубоко внутри она хотела доказать матери, что та была совсем не права насчет мужчин. И конечно не ради своих людей, которые так и играли в свои маленькие игры. А потому что она сама хотела этого. В конце концов это казалось правильным... И почему бы ей хоть раз не сделать то, что она считает правильным? Хотя бы для себя...? А еще может дело было в его друзьях, которые постоянно навещали ее, спрашивали о ее состоянии и когда она встанет на ноги. Разговаривали с ней, когда Иккинг уходил по делам, из-за чего она чувствовала себя принятой. И пусть сейчас она этого не признает, но ей нравилось, как они, вроде как, заботились о ней, и Астрид все-таки поняла, почему «заводить друзей» было не так уж и плохо. И возможно лучшее во всем это было то, что они так к ней относились, не потому что она была дочерью вождя Хранафалла, и не потому что ее мать будет злобно глазеть на каждого, кто не будет так делать. И даже не потому что она была «женой» Иккинга или их старшиной. А потому что, кажется, им на самом деле искренне что-то в ней нравилось. Возможно даже не просто «что-то», а она сама! Пролетали дни и Астрид, наконец, снова смогла сидеть и есть что-то более менее приличное. А еще она теперь в большинстве случаев знала, когда к ней приходили посетители, даже если она все еще была в кровати. Некоторые олуховчане приходили и рассказывали, как они молились богам о ее скором выздоровлении. Конечно, было немного странно, что она больше не походила на воина, каким была, пока сидела у камина на кухне в свободной одежде. Но Астрид знала, что вскоре она вернется к своему прежнему состоянию. И похоже олуховчане тоже об этом знали. В эти дни Астрид совсем забыла о планах покинуть Олух. Конечно, она договорилась с их вождем подождать и научиться летать на драконе, чтобы позже улететь на Хранафалл, но сейчас она чувствовала себя слишком легко, чтобы думать.... об этом. Ко всему прочему прибавлялась еще одна странность: письмо ей прислал только отец. Не мать, которая до этого утверждала, что хочет вернуть ее как можно скорее на родной остров. Которая обещала писать ей о своих планах. Нет... писал только отец... Это конечно было то еще зрелище, видеть маленькую Жуткую Жуть в руках Иккинга с самой гордой улыбкой на лице, которую она когда либо видела у него. Он сказал, что Жуткая Почта успешно установлена между двумя племенами. Он также сказал, что уже отправил письмо отцу девушки о ее состоянии и, что он может не беспокоиться, ведь его дочери с каждым днем становилось лучше. — И не волнуйся, — сказал Иккинг, когда увидел потрясение у нее в глазах, — я написал, что шрам у тебя появился во время небольшого происшествия в лесу во время тренировки. Точно так же, как я сказал Готти и остальным на Олухе. Астрид была очень рада, что он сделал это. Так люди просто подумают, что она была слишком беспечна и не будут задавать лишних вопросов. Пока она благодарила его, юный вождь усадил маленького дракона ей на ногу, тот удобно умостился, прижался ближе к животу Астрид и заурчал. А девушка не знала как реагировать на такую странную ситуацию и лишь смотрела на маленькое создание, которое, кажется, невозможно устало после полета из Хранафалла на Олух. Она беспомощно посмотрела на улыбающегося Иккинга. Беззубик боднул в голову маленького дракончика и тот сразу же передал Астрид письмо, хотя он был не сильно доволен, что его отдых прервали. Астрид была по-настоящему потрясена, гадая сколько же потребовалось дракончику времени, чтобы доставить письмо. Обычно путешествие на такое большое расстояние занимало около двух недель, так что девушка мысленно сделала себе пометку как-нибудь испробовать эту Жуткую Почту. Она открыла письмо от своего отца и начала читать: «Моя дорогая принцесса-воительница и гордость Хранафалла...», это точно был тот самый ужасный, трудночитаемый почерк ее отца. «...твоя мать и я со слезами на глазах читали о твоем состоянии и надеемся, что твой муж Иккинг делает все возможное, чтобы вскоре ты почувствовала себя лучше. Не волнуйся, даже самый сильный воин может пасть пред лицом болезни, так что пока отдыхай от своих обязанностей. Не переоценивай себя, ведь нашим племенам ты нужна здоровой! Ты всегда была такой сильной, ни одна болезнь не могла поставить тебя на колени. Я видел мужчин размером с медведей, которые скрючивались в агонии от легкого мороза. Но не тебя! И я знаю, что ты бы сейчас с радостью прыгала, как молодой як весной. Но не спеши, ведь никто не сможет заменить такую замечательную юную девушку, которой ты стала! И я уверен, что ты будешь счастлива услышать, что у Хранафалла довольно хорошо получается управляться с драконами. У нас было несколько небольших инцидентов, поскольку нам с этими существами немного трудновато обращаться, особенно из-за того, что мы на протяжении сотен лет истребляли их. Только Иккингу не говори. Я по-настоящему ценю его, он хороший вождь, просто не хочу, чтобы он злился из-за этого. Также, я очень надеюсь, что ты уже обдумала всю перспективу полета на драконах. Это не только сделает тебя сильнее, как воина, но и сблизит с народом Олуха. И с твоим мужем, которого ты уже наверняка глубоко полюбила. Мы надеемся, что ты скоро навестишь нас. С любовью, твои папа и мама – вождь и старшина Хранафалла.» Ее сердце наполнилось теплом после прочтения, осознавая, что дела на острове Племени Охотников протекают так гладко, как и ожидалось. Правда она не знает хороший ли это знак или нет, но, по крайней мере, все аспекты ранее подписанного договора двигают Хранафалл в светлое будущее, которое ее отец всегда желал своему племени. И Астрид почувствовала большое облегчение от понимания, что отныне больше никто не умрет от огня драконов. С того дня она прятала письмо в прикроватной тумбочке и когда было что-то не так, то она доставала его и читала, чтобы быть уверенной, что все было в порядке. И напомнить себе, что ее родители не только глубоко любили ее, но и все, что ей нужно было сделать, чтобы вновь их увидеть — это научиться приручать драконов, когда ей станет лучше. Что и произошло в один очень странный день, который навсегда отпечатается в ее памяти. В этот день ее жар был не сильно высоким, а это значит, что она проведет свой день внизу у камина и почитает несколько книжек, которые ей дали люди. Кое-что об истории и обычаях Олуха. Ничего сложного для ее затуманенного лихорадкой мозга и достаточно легко запомнить. Только проснувшись от глубокого, вызванного разными лекарствами, сна, Астрид услышала уверенные шаги юного вождя, поднимающегося по лестнице. Он мягко постучал, тем самым предупреждая о своем приходе. — Можешь войти! — ответила девушка, посильнее укутываясь одеялами. Она спала лишь в ночной сорочке, которую, по ее мнению, совершенно не нужно было видеть Иккингу. Астрид конечно привыкла к тому, что он видел ее несобранной, но видеть ее только в одной сорочке все же было немного... странно... — Утро доброе, Миледи! Надеюсь вы спали спокойно и чувствуете себя лучше сегодня! По шкале от нуля до десяти – насколько хорошо вы себя чувствуете? Это была странная и глупая привычка, которая появилась несколько дней назад, но Астрид она сразу понравилась. Ей нравилось, когда он к ней так обращался, особенно после той ночи... — Пять! — сразу же ответила она. — Не думаю, что жар поднимется выше сегодня, но шрам немного жжет. И, кажется, ноги что-то слабые... — Ну... — пробормотал вождь, отдавая ей в руки чашку с водой, которую она сразу выпила, — ...хотя бы лучше, чем вчера и позавчера. Дай я лучше кое-что тебе скажу... — Ох, теперь ты меня немного пугаешь. Кажется пятерка может вернуться к восьмерке! — сказала саркастически Астрид и Иккинг немного рассмеялся. — О не волнуйся! Все не так плохо. Но мне нужно, чтобы ты встала с кровати... — Прямо сейчас? — Именно что прямо сейчас! Астрид уставилась на наездника с высоко поднятыми бровями, чувствуя, что что-то надвигается. Что-то большое, из-за чего Иккинг, кажется, чуть ли не подпрыгивал от раздувающего его веселья. Она немного раздраженно вздохнула, ставя пустую чашку на тумбочку рядом. — Ладно, Парень-Дракон, тогда дай я сначала оденусь, а ты подожди снаружи. — Хорошо! — он тут же вышел, закрыв за собой дверь и Астрид знала, что парень стоял за ней, нетерпеливо ожидая ее. Она же медленно поднялась, молча ругаясь себе под нос и держась за тугую повязку, которой был обвязан ее шрам. Сегодня был именно тот день, когда он болел чуть больше, чем обычно, но Иккинг сказал, что так он заживает. Так, ей нужно было добраться до шкафа на очень-очень трясущихся ногах, держась за край кровати или ближайшего стула, чтобы не упасть. Затем присесть, надеть легкую тунику и широкие штаны, которые принадлежали Иккингу, но вполне хорошо подходили ей, учитывая ее больное состояние. Закончив переодеваться, она вновь встала, чтобы расчесать волосы и те плавно легли ей на спину. После Астрид подошла к двери, открыла ее и обнаружила за ней юного вождя с той же зубастой улыбкой, что и до этого. — Готова? — возбуждение так и сочилось в его голосе. — Конечно... — сказала она, пожимая плечами и попыталась медленно спуститься по лестнице. Что в ее нынешнем состоянии было довольно неприятной задачей. Иккинг заметил, что ей было тяжело и потому решил ей помочь. Прежде чем молодая девушка поняла, что случилось, парень поднял ее на руки, положив одну руку ей под колени, а вторую на спину и спустился по лестнице, неся Астрид к задней двери. — И что по-твоему ты делаешь? — спросила она, но все же положила руки ему на плечи, чтобы Иккингу было легче ее нести. — Эй, ты еще жалуешься?! — Ох с чего бы это, ты, наглая баранья голова?! — Прошу прощения, Миледи, я просто не каждый день ношу красивых девушек на руках! — Ты говоришь, что я красивая? — Возможно? — Тогда будь осторожен, потому что несмотря на мое состояние, я не какая-то там дама в беде. И я с радостью докажу тебе это, надрав тебе задницу, как только я снова смогу твердо стоять на ногах! Куда это мы идем? Они стояли напротив задней двери и Астрид успела заметить еще одну деталь. — И кстати, куда делся Беззубик? Обычно черный дракон уже давно был на ногах, ел или играл на кухне и нетерпеливо ждал, когда же его всадник наконец-то соизволит выйти из дома. И... куда это подевался один из стульев на кухне? — Ну... — сказал Иккинг, чувствуя, что его поймали, — ...тебе нужно закрыть глаза. — Теперь детство кое-где заиграло? Серьезно? — О, Астрид, ты можешь хоть один раз сделать, как я прошу? — Ладно! — девушка раздраженно вздохнула и плотно закрыла глаза, чувствуя, как парень развернулся, чтобы открыть спиной дверь. Конечно, обычно Астрид никогда бы подобного не сделала. Не смогла бы слепо доверять ему. Но с того дня между ними кое-что изменилось. И не в плохую сторону. Ее поприветствовало тепло ранней осени, солнце освещало ее лицо, а где-то поодаль щебетали птицы. Все-таки дом находился возле леса. А еще рядом был слышен рев драконов, двоих, кажется. Что не было такой уж странностью на острове, полного крылатых рептилий. С все еще закрытыми глазами, Иккинг усадил ее на стул, который он сюда заранее принес и удостоверился, что ее глаза все так же закрыты. Затем он свистнул и девушка услышала топот двух приближающихся существ, после чего те остановились прямо напротив них. — Так ладно... Астрид? — спросил он, все еще звуча очень волнующе. — Можешь протянуть руку... да, именно так. И наклонить голову немного ниже... — Наклонить голову? Зачем? Я же уже закрыла глаза! — Просто... сделай это, хорошо? И чуть побольше энтузиазма... Она вздохнула, но все же сделала, как он велел. Вытянула руку перед собой и опустила голову так, что ее длинные светлые волосы укрыли ее лицо. — Замечательно... — пробормотал Иккинг. Она услышала, как он отступил, а затем... ...что-то, кажется, нюхало ее руку. Это было так странно и волнующе, Астрид пришлось схватиться другой рукой за край стула, боясь упасть с него. И вскоре что-то коснулось ее руки. Оно было необычайно теплым и немного грубым. Но в то же время гладким. От этого у нее перехватило дыхание, а сердце забилось быстрее. — Открой глаза... — прошептал он мягко и девушка, сделала, как сказал юноша. Ее глаза узрели нечто большое, чешуйчатое, с рогом между ноздрей и большими зубами, которые торчали из розоватых десен. И большие, желтые глаза тотчас загипнотизировали ее. Глаза, которые она смогла узнать, потому что уже видела их прежде. Когда ее были наполнены яростью, в этих виднелся лишь страх. — Это... ты... — прошептала она, затаив дыхание, вспоминая свое знакомство с этим Злобным Змеевиком, которое прошло не очень удачно. Голубой Змеевик отступил немного и теперь с интересом осматривал юную девушку то с одной, то с другой стороны, обнюхивая ее волосы, лицо и даже ноги. Он хлопал крыльями и прыгал вокруг, вроде как, от радости. И все, что могла делать Астрид – это смотреть на дракона, который полностью завлек ее внимание, совсем игнорируя молодого вождя и его верного черного друга, которые стояли рядом и гордо смотрели на них. Вдруг Змеевик остановился, снова встал напротив Астрид, но на этот раз слегка опустился, показывая ей свой чешуйчатый бок и успокаивающее курлыкнул юной девушке, которая все еще трепетно смотрела на него. — О, прости, Громгильда, но думаю Готти убьет меня, если я позволю ей летать в таком состоянии! Расстроенный дракон посмотрел на наездника, но тот лишь пожал плечами, затем дракон что-то прокудахтал, побежал к Беззубику и вместе с черным драконом они снова начали резвиться. — Что же... кажется, она и правда первой смогла разглядеть в тебе «Потенциал Драконьего Наездника»... — пробормотал Иккинг и опустился рядом со стулом, на котором сидела Астрид, на землю, наблюдая, как два дракона играют. — Она? — Ну, конечно у драконов тоже есть пол. И Громгильда сильная и прекрасная дракониха, которая до сих пор не нашла своего наездника. — До сих пор...? — обычно Астрид была намного более красноречивой, но она все еще не могла выйти из оцепенения, в которое ее погрузила эта встреча. Иккинг кивнул и мгновение смотрел на девушку, но потом вернул свой взор к двум драконам напротив. — В прошлый раз, когда ты пыталась... напасть на нее, она не хотела ранить тебя. Она проверяла тебя, может, смогла заранее понять, что вы двое очень похожи. Вот почему я привел тебя сюда, чтобы вы... — Познакомились? — Ага... И еще потому что сейчас ты не сможешь убежать или напасть на нее. Ай! За что ты меня ударила?! — За то! Я же не совсем такая... вспыльчивая и ненормальная! — Оу, так ты хочешь сказать, что я был прав? — В чем это прав? Наконец-то Астрид смогла оторвать свои глаза от драконов и взглянула на юношу рядом с ней. Она вопросительно подняла брови и сложила руки на груди. — Ну знаешь... — начал он слабо, пожимая плечами, — ...когда я сказал, что ты совсем не такая, какой себя показываешь. И я был прав! Ты совсем не вся такая воинственная, злая и ненавистная! За этой суровой оболочкой на самом деле есть чувства, и я думаю, мне начинает нравится эта новая Астрид. Астрид даже не знала, что ответить. Она, конечно, могла бы сказать, что ей тоже нравилась эта его добрая и заботливая сторона, которую он ей показал. Сторона, которая согрела ее и заставила почувствовать себя принятой на Олухе. Но она рассудила, что сейчас было не подходящее для этого время. Вместо этого она медленно встала со стула и, передвигаясь на трясущихся ногах, села рядом с Иккингом на землю. Юный вождь попытался скрыть свою улыбку и продолжил наблюдать за драконами, которые, кажется, играли во что-то вроде пряток рядом с близ стоящими деревьями. — Иккинг... — начала она через какое-то время, нарушая тишину, — ...что конкретно случилось с хвостом Беззубика? Просто... да, Забияка рассказала мне, что ты сам сделал ему механический. Но... как так вышло, что он ему понадобился? Конечно Забияка уже рассказала ей, как Иккинг поймал Ночную Фурию, а потом вместе с ним научился летать и приручать драконов... Но... все это было как-то... Иккинг немного откинулся назад. Астрид услышала тяжелый вздох вырвавшийся из его легких, а черты его лица приобрели неуверенность, будто его мозг не хотел вспоминать нечто болезненное. — Знаешь... — начал он вдруг через какое-то время, словно решая, какой именно информацией с ней поделится, — ...еще... пять лет назад... мой народ не восхищался мною так сильно, как, возможно, сейчас. — Да, Забияка говорила, что ты тогда был тем еще неудачником... — Вау... и эту девушку я еще подругой называю! — пошутил он, но юная девушка заметила, как в его голосе проскользнула боль от прошлого. Но затем он печально вздохнул и продолжил: — ...и одной ночью, я попытался испробовать свое новое изобретение, потому что, ну у меня всегда было больше мозгов, нежели мускулов. Даже оружие поднять не мог. И тогда, я сбил его. Он кивнул головой в сторону Беззубика. — Никто не верил мне, что я поймал могучую Ночную Фурию, которая нападала на нашу деревню. Поэтому на следующий день я пошел искать его. А когда нашел... он был весь обвязан веревками от снаряда. Я достал нож, который всегда был при мне и я... я... Астрид более не могла наблюдать за драконами. И не могла поверить словам, что слышала от него. Слова, которые исходили из какой-то его древней, драконоубийственной стороны, которая была ей неизвестна. Стороны, которую он немедленно отбросил, когда встретился со своим крылатым другом. — ...ты... не смог? Он кивнул. — Но почему? Он снова замолк, внимательно подбирая слова. — Я... смотрел прямо ему в глаза. И все, что я видел, это то... что он боялся так же, как и я. И в этот момент я понял, что не смогу убить дракона. Ни его. Ни любого другого. Я освободил его и он улетел. А когда я нашел его вновь, то начал много узнавать от него. Вроде того, что драконы боятся угрей, очень любят играть, а этот еще и отличный художник! — В них больше человечности, чем во многих из нас... — прошептала изумленная его словами Астрид. Иккинг кивнул. — И вскоре я обнаружил, что он не может летать. Из-за меня он потерял хвостовой плавник. Поэтому я решил сделать ему новый. И знаешь, что? С того дня, куда бы мы не пошли, мы вместе сеем хаос! — сказал он, звуча намного более счастливо, чем до этого и Астрид решила не спрашивать его про Красную Смерть – дракона, которого, как она слышала, он убил. Она не хотела, чтобы он вновь потерял свое вернувшееся хорошее настроение. «И к тому же», заметила она с улыбкой, «пока я выучила вполне достаточно».