The Chieftess of Berk/Старшина Олуха

Ох... конечно, обидные слова Льйоды задели его. И, честно говоря, очень сильно. Но единственной причиной, по которой он оставался спокойным, была юная валькирия, которая нуждалась в его опоре от злостных слов собственной матери. Чтобы он спас ее от этого горя. Чтобы был сильным ради нее. И возможно... его прошлое, когда народ хотел выгнать его с Олуха, тоже помогло ему в этом. Оно сделало его сильнее и в каком-то смысле подготовило к этому моменту. Иккинг не хотел, чтобы ситуация полностью вышла из-под контроля, поскольку знал, что так отношения между матерью и дочерью станут только хуже. А он не хотел этого, потому что предполагал, что в сердце Астрид все еще было место для Льйоды, и что эта женщина до сих пор была очень дорога ей. И он понимал почему – на протяжении всех трудных лет ее детства и юности рядом с ней были только ее родители. Именно Льйода сделала из нее сильного воина. И несмотря на то, что парень не до конца понимал причину такого поведения, он все равно восхищался матерью Астрид, ведь это она вырастила юную девушку, которая стала для него такой особенной. И которая в данный момент сидела перед ним, наблюдая за огнем очага. Он оставил заботливый поцелуй у нее на макушке и крепче стиснул девушку в своих объятиях, пододвигая ее чуть ближе к своей груди. Они так сидели уже какое-то время. Астрид прислонилась к его груди, сидя у него между ног на его же спальнике, и никто так и не проронил ни слова. К этому они пришли где-то между поцелуями и отчаянными попытками Астрид снова не заплакать от произошедшего в доме ее родителей. Иногда она поворачивала голову и дарила ему целомудренный поцелуй, а затем снова отворачивалась, чтобы Иккинг мог снова положить голову ей на плечо. Если бы не та напряженная перебранка, то Иккинг мог бы назвать ситуацию очень романтичной и буквально их самым интимным действом – не то чтобы они занимались чем-то помимо поцелуев и объятий. Он знал, что девушка нуждалась в его тепле и утешении, которые юноша с радостью бы ей предоставил. Но это не значило, что ему не нравилось вот так просто держать ее в своих руках. — Я не знаю... — вдруг сказала она, переставая гладить его руку своими пальцами и слегка повернулась лицом к нему, — ...смогу ли я когда-нибудь снова посмотреть ей в глаза. Она столько всего обидного сказала про тебя... Прости меня... — рукой девушка потянулась к его губе, аккуратно поглаживая то место, где она укусила его во время своего резкого поцелуя. — ...И за это тоже прости... — Не надо, Астрид... — сказал он с легкой улыбкой. — ...твоя мама просто была немного удивлена. Ну знаешь, сначала ты должна убить меня, а потом вдруг стоишь посреди комнаты своих родителей и начинаешь обжиматься со своим невольным мужем... Астрид удивилась и ударила его. Удар был не слишком сильным, но этого было достаточно, чтобы Иккинг слегка закашлялся. — Кто сказал, что я обжималась с тобой?! Теперь уже был его черед удивляться и глаза его дерзко заблестели. — О... — начал он, и кончиками пальцев взял Астрид за подбородок и приблизил ее к своем лицу, — ...может мне напомнить тебе, чем мы занимались за дверью? Астрид фыркнула, закатила глаза и мягко пробормотала: — Ты, баранья голова... — а затем поддалась ему, сократив оставшееся расстояние. Ее губы были холодными. По сравнению с его, почти что ледяными, и на них все еще чувствовался соленый привкус ее слез. Она снова обвила руки вокруг его шеи и придвинулась еще ближе, словно надеясь найти тепло, которое не мог ей дать даже находившейся за ними очаг. И он отдаст ей все, чтобы поддержать. Свою силу и тепло. Свою... любовь... И все-таки как же это было приятно, Иккинг даже не думал, что будет с такой красивой, умной и сильной женщиной. Потому что на самом деле он бы никогда не смог почувствовать хоть что-то похожее к кому-либо еще. А теперь он здесь, целует, обнимает и держит в руках самого удивительного человека, словно ничего в этом мире не имело значения. И несмотря на то, что снаружи их ожидал жестокий мир, ему нравилось быть для нее ее собственным убежищем. — Фуууууу... они снова жрут лица друг друга! — послышалось от Сморкалы, как только двери хижины громко распахнулись, а затем ребята ввалились в дом без умолку болтая. Но именно слова его двоюродного брата заставили пару оторваться друг от друга и раздраженно посмотреть на вошедших. — Ну... определенно могло быть хуже... — пробормотал Эрет и подозрительно сузил глаза на двух юных викингов, но его брови поползли вверх, когда он заметил раненную губу Иккинга и полосы засохших слез на щеках Астрид. — Хуже?! Она же от поцелуев еще больше беременеет! — сказал Задирака, указав пальцем на пару и драматично вздыхая: — Что ты сделал с этой несчастной женщиной, Икк? Она слишком молода, чтобы понести от тебя ребенка! — Средний возраст рождения первенца у женщин-викингов варьируется между шестнадцатью и восемнадцатью годами. Это, конечно, зависит от культуры и традиций каждого племени, как и от возраста женщины, когда та вышла замуж. Но чисто технически Астрид слишком стара для этого... — пояснил мудро Рыбьеног. — Ха! — воскликнул Задирака от услышанного и показал пальцем на свою сестру. — Тебя это тоже касается, старая карга! — о своих словах он пожалеет позже, когда проснется от обморока, в который его только что погрузил кулак собственной сестры в лицо. Друзья, как обычно, странно себя вели, поэтому Иккинг лишь покачал головой, а затем почувствовал, как задвигалась Астрид. Она встала и подала руку, чтобы помочь парню встать, за что он был ей весьма благодарен, а то от долгого сидения в такой позе у него затекли ноги. — Ну так, как прошла встреча с мамочкой и папочкой? — спросил Сморкала, от чего Иккинг тяжело вздохнул. — Состояние отца и вправду не очень... — промямлила Астрид, скрестив руки на груди. — Наша последняя надежда – это знания Готти, но... Она не могла продолжить, и дело было даже не в ее матери, Иккинг знал истинные причины. Поэтому он продолжил вместо нее: — Послушайте, ребят, мы остаемся здесь так долго, как только сможем... — Постой, ты же вождь... — сказал Эрет, не понимая почему Иккинг внезапно тоже захотел остаться на Хранафалле. — Тем не менее я все еще должен оказать другому вождю последние почести, когда он умрет... — Все... так плохо? — спросил Рыбьеног, и Астрид ответила ему печальным кивком. Неприятная тишина повисла в комнате, все присутствующие не знали, чего ожидать от будущего. От этого Иккингу было больно даже больше, чем он мог сказать и тоже опустил глаза, но поднял их, когда дверь вновь открылась. Сначала он подумал, что это зашла Льйода, чтобы снова начать свои нападки в отчаянной попытке забрать с собой Астрид или (что было крайне маловероятно) извиниться за свое поведение. Но нет, то была намного более пожилая женщина, которая зашла с несколькими другими людьми, а те в свою очередь держали в руках какие-то вещи. «Еще слуги», предположил Иккинг. Но пока он не должен возражать. — Сотрите эти угрюмые мины, — сказала Ингунн, заметив их настроение, и поставила на стол поднос с кружками, которые полнились какой-то странно пахнущей жидкостью. — Я принесла новое лекарство и надеюсь, что уже завтра Хакону станет лучше. Так что не волнуйтесь, Миледи. Ну хватит, нам нужно подготовить вас к празднику! Весь Хранафалл очень рад вашему возвращению и хочет посмотреть на вашего мужа! — Праздник? — спросила слегка неверяще Астрид, видимо она совершенно забыла о планах пожилой женщины на вечер. В конце концов, ее отец, вождь племени, слег, а праздник это, должно быть, последнее, о чем девушка думала. — Да... по случаю вашего возвращения и в честь ваших замечательных друзей, — снова разъяснила целительница. Ингунн хлопнула в ладони и слуги отдали ребятам, Иккингу и Астрид вещи, которые те держали в руках. Юный вождь сразу же заметил, что это была хорошая одежда, видимо, Ингунн хотела, чтобы они переоделись. Он не был в восторге от мысли, что ему нужно будет снять свою кожаную броню. Но заметив блеск предвкушения в глазах целительницы, Иккинг понял, что ему придется. Поэтому он слегка выдохнул, а вот друзья казались очень довольны таким вниманием и доставшейся им изысканной одеждой. — ...о, замечательно... — саркастично пробурчала Астрид, тоже разворачивая сверток, — ...платье... — Эй, ты хорошо будешь в нем смотреться... — ободряюще пробормотал Иккинг, пока Забияка во всеуслышание жаловалась. — Угх... я не надену это... — проворчала женская половина Торстонов, держа платье на расстоянии вытянутой руки, будто то было ей противно. — О, еще как наденете, моя дорогая миледи Забияка Торстон! Эти платья сделаны из лучшей ткани, которую торговцы привезли для нас из дальних земель! Вы будете замечательно в нем смотреться! А теперь вы, обе, идите сюда, а вы, Вождь Иккинг, оставайтесь здесь с остальными мужчинами, чтобы дамы смогли спокойно переодеться, — а затем Ингунн игриво толкнула парня локтем и зашевелила бровями. — И не волнуйтесь, еще успеете насмотреться на свою нагую жену. Хотя я бы предпочла остаться с мужчинами... Если вы понимаете, о чем я... Парни позади весело засмеялись, а слуги взяли большую темную ткань и спрятали за ней девушек, Ингунн пошла за ними на случай, если тем понадобиться помощь. И так как юношам было больше нечего делать, они начали снимать свою старую одежду, меняя ее на ту, которую дала им Ингунн. И она была права – одежда и впрямь была хорошего качества. — Бууу... Я тоже хочу посмотреть... — тихо пробормотал Сморкала, застегивая золотой ремень на поясе. — Красивые, голые женщины... — Нам точно нужно найти тебе жену, Сморкала... — сказал Эрет и покачал головой после того, как надел темно-зеленую тунику. — Это должно тебе помочь... — Фу... не хочу думать так о сестре... — сказал, кажется, очнувшийся Задирака. — Отвратительно... — Перестаньте, ребята... — предупредил их Иккинг, застегивая застежки тяжелого мехового плаща вокруг своей шеи. — Или они услышат нас. Я точно не хочу объясняться перед Ингунн... — Согласен... — сказал Рыбьеног. Новые штаны явно были ему коротковаты, из-за чего те превратились в шорты выше колен. Выглядел он немного странно. — Нам не следует испытывать гостеприимство другого племени! Сморкала фыркнул и закатил глаза. — Все равно хочу увидеть голую женщину... Иккинг был рад, что парень сказал это достаточно тихо, потому что Ингунн и прислуга никак не прокомментировали сказанное и не изменили выражений лиц. Повезло, что ему не пришлось объяснять странное поведение своих друзей. Но еще больше он был рад, когда слуги, наконец, опустили ткань и перед ними появились Астрид и Забияка. От увиденного Сморкала даже присвистнул. — Ладно, такое меня тоже устраивает. В надежде понравиться Эрету, Забияка подошла к ребятам, положив руки на бедра, соблазнительно улыбаясь (хотя глаз от нее не мог отвести только Сморкала). А вот Иккинг смотрел на другую юную девушку, которая все еще стояла на месте и раздраженно осматривала платье. — Ингунн... это пытка! Мне правда нужно носить платье?! Ты же знаешь, я не люблю такое... Ну Иккингу определенно начала нравится Астрид в платье. Конечно, ему очень нравилось, как выглядела девушка в своем свадебном одеянии, пусть у него и не было возможности сказать ей об этом. Но сейчас, в этом голубом платье, которое идеально сочеталось с его туникой, Иккинг подумал, что просто обязан сказать ей, что это платье определенно не было пыткой. — Пха, пытка! Вы должно быть шутите, миледи Астрид! Глаза вашего мужа чуть не выпали, так что платье уже доказало обратное. Они оба покраснели, но Иккинг знал, что целительница была абсолютно права. Он на самом деле глаз не мог отвести от девушки. Пока Ингунн разговаривала с прислугой и сказала тем пойти в Большой Зал Хранафалла и закончить с последними приготовлениями, Иккинг взял девушку за руку и открыл рот. — Если ты скажешь мне, что я красива, то я снова тебя стукну. И в этот раз не жди от меня поблажек... — пригрозила она и ткнула пальцем ему в грудь. — Я не ношу платья и все тут. Даже не думай одеть меня в нечто подобное на Олухе! — Как печально... хотя должен сказать тебе, что большинство наших женщин надевают платья во время особых случаев и обычаев. И полагаю, Плевака с радостью подробно все тебе о них расскажет и покажет. Особенно о Сноглтоге, у него кстати есть связи с несколькими торговцами по всему архипелагу! — Агх... ненавижу тебя... — пошутила она и закатила глаза. — Поверить не могу, что ты каким-то образом нравишься мне. И пожалуйста можешь убрать с лица эту дурацкую улыбку? Ты совсем не помогаешь... — Ох, я знаю... И ничего не могу с собой поделать, потому что каждый раз когда я с тобой, я улыбаюсь, Миледи... Это был замечательный момент, видимо, дружественный флирт смог поднять девушке настроение и отвлечь на время, учитывая произошедшее с матерью Астрид. Поэтому Иккинг с радостью бы принял от нее удар, если она подарит ему свою удивительную улыбку. — Во имя богов, как вы ребята справляетесь с этими голубками? — спросила Ингунн позади и покачала головой, когда друзья что-то шутливо пробормотали в ответ. — Разве их медовый месяц не должен был закончится? Затем пожилая женщина взяла поднос и прошла к центру комнаты, а остальные обступили ее. — Обычно вождь приветствует гостей Хранафалла. Но так как Хакон болен, а старшина Льйода сидит с ним, для меня будет честь сделать это за них. Поэтому с гордостью представляю вам наш традиционный хранафалльский напиток – Яквейн. Он подарит вам здоровье и радость. Наши люди пьют его более трехсот лет, готовим мы его обычно зимой и по особым случаям, вроде этого! — И он вкусный... — добавила с неким весельем Астрид, потянулась к одной из кружек и понюхала напиток, слегка вздохнув. Иккинг же с другой стороны удивленно осматривал содержимое, будучи не уверенным, можно ли вообще это пить и сможет ли его тело переварить это без вреда для здоровья. Жидкость была странной, густой и склизкой, а что думать о желтовато-белом цвете Иккинг не знал. А пахло, наверное, даже хуже... И взглянув в лица своих друзей, он понял, что думали они точно так же. — Я уже дама старая и руки у меня быстро устают. Так что возьмите кружки... — пробормотала Ингунн, и все спешно похватали кружки, но так и остались стоять с ними, не зная что делать. — Пейте! Он вкуснее, если пить его теплым! Забияку чуть не стошнило, когда Астрид поднесла сосуд к рукам и сделала длинный глоток. Все с изумлением и трепетом наблюдали за девушкой, и первым, кто решил попробовать напиток, стал Сморкала. Но, видимо, сразу же пожалел об этом: глаза его расширились, заслезились и сам он закашлялся. Увидев это, Рыбьеног тут же поставил кружку обратно на поднос и сказал, что он сейчас на строгой диете и может пить только воду. Близнецы же спрятали кружки за спинами, когда Астрид и Ингунн отвернулись, но Иккинг заметил, как они выливали содержимое в дырки на полу. Их реакция казалась ему слегка преувеличенной, а полного надежды взгляда глаз Астрид было еще сложнее вынести. Да и как он мог? Это же именно он ей показал традиции Олуха, и, конечно же, она тоже хотела познакомить его со своими. И Рыбьеног был прав: им не стоит испытывать гостеприимство племени Астрид. А яквейн казался важной его частью... Поэтому он закрыл глаза, поднес кружку к губам и начал пить, залпом выпивая эту гадость. Терпкий и горький вкусы наполнили его рот и заставили глаза слезиться, а запах прожег нос. Иккинг сразу же почувствовал жжение в животе, должно быть, пожилая женщина для уверенности добавила туда спиртного. Но, к счастью, вскоре кружка опустела, а друзья с открытыми ртами уставились на него, пока Ингунн радостно смеялась. — Вау... теперь ты мой герой... — пробормотал Задирака. — Да... ты точно попадешь в Вальхаллу... — изумленно добавила Забияка. — Ммм... — сказал Эрет, отпив немного, и пожал плечами. — Не так уж и плохо. На моем острове было нечто похожее... Иккинг уставился на него, будто это могло помочь ему, а затем проглотил остатки. Невыносимое тепло прошлось по телу, и у него начала кружиться голова. Но видя, как широко заулыбалась Астрид, он решил, что это определенно того стоило. Может вечером его вырвет, но пока он решил не думать об этом, а вот свежий воздух, наверное, смог бы ему помочь. — Вау... не видела, чтобы кто-то осилил целую кружку за раз с тех пор, как Хакону исполнилось шестнадцать... Вы уж не упустите его, Старшина Астрид! — сказала Ингунн, снова рассмеявшись, и слегка похлопала Иккинга по плечу. — О, я не упущу... — ответила Астрид, и Иккинг почувствовал, как она положила руку ему на спину. А Ингунн тем временем начала выпроваживать их из дома. — Давайте, идите-идите! Народ уже наверняка заждался господ с Олуха! Они очень хотят увидеть вас. Особенно вас, Вождь Иккинг... Сейчас Иккингу было все равно, потому как головокружение усилилось, и он очень надеялся, что ночь закончится как можно скорее. И почему в комнате вдруг стало так жарко? Почти что невозможно! О, во имя Хель... не надо было это пить... Но до того, как парень бы вышел на улицу подышать свежим воздухом, что, может, слегка помогло бы ему, кто-то дернул его за руку. Иккинг повернулся и увидел обеспокоенную Астрид. Должно быть, она что-то поняла, и только девушка открыла рот, как Иккинг уже понял, что же ее так взволновало. — Что если мама тоже там будет... Что тогда мне делать...? — На людях она кричать не будет... — пробормотал парень, начиная чувствовать, как алкоголь циркулирует в организме. — И я буду с тобой... Она немного нахмурилась, но затем слегка хихикнула. — Знаешь, Ингунн любит добавлять туда много алкоголя. Не нужно было залпом все выпивать... И знаю, вкус далеко не всем нравится... — Надо было говорить... это... до того, как я попытался впечатлить тебя... Но... это хотя бы стоило того...? — Возможно... Но если ты себя плохо чувствуешь, то скажи... — «Возможно» хороший ответ? Она закатила глаза, и парень немного надулся. — Да, не волнуйся...