Equal Opportunity Employer/Работодатель равных возможностей

Я расписываюсь…затем снова…и снова…и снова… — Это еще хуже, чем покупать дом, — вздыхаю я, поднимая еще одну страницу, чтобы подписать. — У меня такое чувство, будто я подписываю свою жизнь. — Ну да, так оно и есть. Ты подписываешь свою жизнь на «Megadeth». Я поднимаю глаза от стопки бумаг, такой большой, что она на самом деле состоит из двух стопок, и одариваю Мастейна недобрым взглядом. Он смотрит прямо в глаза в ответ. Я подписываю последнюю страницу, и Менза хлопает меня по спине. — Теперь ты официальный член лучшей хэви-метал-группы в мире. — Отлично. Неужели я тоже только что подписала и своего первенца? Потому что мне показалось, что я увидела там что-то о том, что мое потомство является законной собственностью Мастейна для жертвоприношений! Адвокат группы сидит в дальнем конце стола для совещаний, который длиннее моего дома и, вероятно, стоит столько же. — Нет, Мисс Эллисон. Я обещаю, что все легально и вполне укладываются в рамки обычного делового протокола музыкальной индустрии. Вам не придется отказываться от своего потомства, пока вы не произведете его в соответствии с только что подписанным контрактом на управление. Мои глаза в замешательстве бегают по конференц-залу. Я не думала, что они зайдут так далеко, контролируя мою жизнь. С чего бы им вообще об этом думать? — Только не залетай, — ухмыляется Мастейн. — Я и не собираюсь. — Да, я уверен, что большинство людей не планируют этого, но просто помни, если ты забеременеешь, то вылетишь, как пробка! Часть меня хочет спросить, все ли находятся под этим же обязательством или я единственная, так как я женщина. Нет смысла спрашивать. Я знаю, каков ответ. — Давайте поднимем тост, — улыбается Менза, откупоривая бутылку шампанского. Я беру со стола пустой бокал и протягиваю Нику. — Отличная идея, мне нужно выпить. Мы втроем встаем в круг и поднимаем бокалы. — За Боба, крутого басиста, ухмыляется Менза. — За Боба, бормочет Мастейн. Я улыбаюсь и чокаюсь своим бокалом с каждым из них. Затем Менза добавляет: И за то, что у меня будет наконец-то гораздо лучшая задница, чтобы смотреть на нее во время тура. Мастейн опускает бокал. — Заткнись, Ник. — Что? Ты что, издеваешься? , — он смеется. — А ты знаешь, каково это — сидеть позади вас два часа каждую ночь и видеть только три мужских задницы? Это отстой. Я хихикаю, а потом допиваю шампанское. Ник следует его примеру, а затем Мастейн нерешительно пьет свой. — Это требует еще одного, — говорю я, хватая бутылку, чтобы наполнить ее снова. — Ты ведь знаешь, что только что подписала бумагу, в которой заявила, что не будешь употреблять алкогольные напитки в моем присутствии? Мы с Ником с открытым ртом смотрим на Мастейна. — В следующий раз, когда кто-нибудь из вас это сделает, вы уже будете уволены. Потом я смотрю на бутылку. — Эй, погоди-ка. Тут написано, что это безалкогольное шампанское. — Ну да, я просто говорю, чтобы ты знала. Я смотрю на Ника, и мы закатываем глаза. Через пару дней я отправляюсь на свою первую фотосессию Megadeth. Я в восторге, потому что фотограф — не кто иной, как Росс Халфин. Я видела его имя не упомнить уже в скольких журналах, на фотографиях Metallica, Aerosmith и многих других моих кумиров. Когда мы входим в студию фотографа, меня тут же красят. Очень красивая азиатка водит спонжем по моему лицу, подводит черным карандашом мои глаза и завивает волосы. Я выгляжу немного готично, немного сексуально. Мне это нравится. На мне черные брюки и черная нейлоновая рубашка с длинными рукавами. Она полностью прозрачна, если не считать майки, которая надета под ней. Как раз в тот момент, когда я собираюсь расслабиться, другая азиатская красотка подходит ко мне с ножницами и разрезает ткань, прикрывающую мой живот. Я поворачиваюсь к Нику, который сидит на стуле рядом со мной, и он начинает ржать. — Что тут смешного? — Шиплю я. Он качает головой, нервируя из себя девушку, которая подстригает его козлиную бородку. — О, Господи Иисусе! Я оборачиваюсь и вижу в дверях Мастейна, упирающего руки в бока. — Что, черт возьми, они с тобой сделали? Я указываю пальцем на себя и поднимаю брови. «Это ты мне?» Росс подходит к нему сзади, держа в руках полароидную камеру. — Какие-то проблемы, Дейв? — Твои девочки превратили Боба в Бритни Спирс! Чрезмерно загорелое лицо Росса заставляет его глаза выглядеть так, будто они выпучены, а потом они вроде как выпучиваются еще больше. — Неужели? Тебе не нравится, что сделала Киоко? Я думаю, что Бобби выглядит великолепно…очень современно…очень остро. — Очень, размалеванно, вставляет Мастейн. — Самая настоящая уличная проститутка на углу. От этого замечания у меня вылезают глаза. — Ну и дела, спасибо. — Переодевайся, ворчит он, протискиваясь мимо меня. Я смотрю на Киоко, и она тянет меня обратно в гардероб. На этот раз я выхожу в черных джинсах и обтягивающей черной футболке с красной надписью «сука» на груди. — Так будет лучше?» — Спрашиваю я, протягивая руки. — Эх, неужели ты так похожа на девчонку? — Что? Ты хочешь, чтобы я снова утянула свою грудь бинтами?» — ною я, сминая руками выпуклость на футболке. — Может быть, мне стоит пойти и засунуть носок себе в промежность, пока мы тут? Билли фыркает в своем кресле у голливудского зеркала для макияжа. — Или, может быть, я одолжу у Билла огурец. Это заставляет его замолчать, за исключением раздраженного фырканья, пока он крутится на своем кресле. Но Мастейн невольно хихикает. — Тогда все в порядке. Ну что, начнем? Росс бормочет что-то со своим изящным английским акцентом. Я следую за ним по коридору через дверь, ведущую в студию. Там есть Белый фон оформленный по бокам двумя софитами с прикрепленными к ним зонтиками. Росс подходит к штативу и наклоняет голову, чтобы посмотреть в видоискатель своей коробки камеры. — Ладно, сначала я хочу сделать несколько снимков только гитаристов. Билли и Мастейн стоят рядом и тупо смотрят в камеру. — Эммм, ребята, — трубит Росс, не могли бы вы подойти поближе? Да, именно так. Я слышу звук хлопка и вспышку света. Дэйв и Билли как бы слегка сдвигаются, но для Росса этого недостаточно. Он вскакивает и начинает возиться с их руками и волосами. — Вы двое еще хуже тех придурков из «Puddle of Mudd». Пожалуйста…пожалуйста, покажите мне немного индивидуальности, прежде чем я засну. Билли выглядит так, словно кто-то только что выдернул из-под него ковер. Мастейн, кажется, не в духе. — Отлично, если вы, ребята, не будете возбуждаться, то это сделаю для вас я. Росс поворачивается ко мне, хватает меня за локоть и выталкивает на белый пол. — Может быть, немного эстрогена поднимет все это мероприятие на ступеньку выше… Бобби, положи левую руку на бедро, а другую положи на плечо Дейва. Билли, встань позади нее и сделай то же самое. Мы сделаем бутерброд с басистом. — Черт, а где же я влезу? — Менза ухмыляется. Росс оглядывается через плечо и улыбается: Всему свое время, мой друг. Всему свое время. Так мы становимся в позу за позой, когда я кладу свои руки на Мастейна, а его — на себя, вместе с Билли. Я не хочу признавать, но это заставляет меня почувствовать тепло внизу живота. В одной позе я прижимаюсь грудью к груди Дэйва, а Билли прижимается сзади, обнимая меня за шею. Запах мужчин, окутывающий меня здесь и сейчас, заставляет меня тяжело дышать. Менза решил по-индийски сесть на пол, упершись локтями в бедра. — Ладно, Ники, иди туда, — подмигивает Росс. Мы снова делаем вариации тех же самых поз, что и раньше, только теперь Ник стоит позади меня, а Билли — позади Дейва. Потом Ник дергает меня за волосы. — Ладно, Менза. Прекрати, — шепчу я сквозь стиснутые зубы, когда гаснет еще одна вспышка. Он делает это снова и снова. Не моргая, я протягиваю руку назад и сжимаю его промежность, заставляя его отшатнуться и закашляться. Хлопает еще одна вспышка света. — Черт, Боб, не будь таким грубым, — хихикает он едва слышно. Я слегка ухмыляюсь. — Да, но должна же я как-то держать тебя в узде. — Это значит, что Боб будет таскать тебя за яйца. Ник смотрит на Дейва, и все начинают смеяться. Затем Росс делает еще один снимок. — О’кей, мы ведь собирались сделать промо-ролик, верно? — раздается из-за камеры английский акцент. Я больше не вижу Росса, потому что теперь вижу только белые пятна от вспышки. — Да, — бормочет Мастейн. — Билл, тащи гитары вон в тот угол. Когда он возвращается, он вручает Мастейну огненную гитару ESP DV8, подпирает ESP Viper к Нику, который все еще баюкает свой пах, а затем вручает мне бас-гитару ограниченной серии DF 404. — Что это такое? — Спрашиваю я, держа его за гриф. — О черт, если ты до сих пор не знаешь, что это такое, нам лучше найти другого басиста. — Нет… Мастейн… что мне с этим делать? — Да, играй, — он щурится на меня некоторое время, а затем добавляет: Это твое. Ты не хочешь её? — Она правда моя? — Я это только что и сказал, так ведь? — Но почему? — Потому что мои приятели в ESP хотят, чтобы ты играла на ней в туре. Это было частью контракта, помнишь? — Значит, вы не только контролируете мою репродуктивную деятельность и потребление алкогольных напитков, но и хотите контролировать, какое оборудование я использую?» — Тебе не обязательно брать её на каждую песню, только на пару. Господи, а я-то думал, что ты будешь счастлива получить бас за тысячу долларов бесплатно. — Э-э, Дэйв, ворчу я, переводя взгляд в его сторону. — Просто у нас тут проблема. — Что теперь? Я держу гриф у него под носом. Перламутровая инкрустация гласит: «Booby Ellison» (Титьки Эллисон)