Equal Opportunity Employer/Работодатель равных возможностей

Я еду в автобусес призраками. Хэллоуин пришел и ушел, но все равно там где я — страшно. За последние сорок восемь часов не было ничего, кроме темноты, холода и жуткого ощущения, что кто-то бродит вокруг меня во тьме. Я знаю, кто это. Я не знаю, пьет ли он, доводя сам себя до алкогольного ступора в задней гостиной, или медитирует, или по уши в сочинении песни, или что-то еще, но его игнорирование меня сильнее, чем я могу вынести. Ника больше здесь нет. Дэйв мог бы его заменить, как друг… Но вряд ли. Дождь льет, когда я выхожу на асфальт парковки перед аудиторией. Никакого сна в отеле, черт возьми, совсем мало сна с последнего концерта, и все это для того, чтобы мы могли приехать сюда пораньше и разогреть нового барабанщика. Я позволила каплям дождя впитаться в волосы и скатиться по лицу. Может быть, хоть что-то поможет избавиться от грязного, неприятного чувства, которое оставило во мне прикосновение Дэйва. Холодный воздух проносится мимо обдавая меня, а затем я фокусирую взгляд сквозь серый узор капель перед собой. Рыжее. Это Дейв. Он шагает впереди меня, не говоря ни слова. Я говорю себе, что он всегда так делал, и так оно и есть, но сейчас это похоже на удар под дых. Я останавливаюсь, пытаясь отдышаться. Хэнк бочком подкрадывается ко мне и уводит в помещение. — Неужели у тебя не хватает ума не мокнуть под дождем, а? Я обхватываю себя руками. На мне толстовка с капюшоном и моя верная черная кожаная мотоциклетная куртка, но я не могу избавиться от озноба. Может, у меня грипп? Я уже давно не чувствовала себя так плохо. Когда мы входим в раздевалку, я бросаюсь на диван и закрываю глаза рукой. — С тобой что-то не в порядке? Ух ты, наконец-то он заговорил! Дэйв садится рядом со мной. Он наклоняется, упираясь локтем в колено, а другой рукой кладет тыльную сторону ладони мне на щеку. — Не похоже, что у тебя жар, но твоя кожа липкая. Я фыркаю, когда он просовывает руку мне под футболку, чтобы коснуться моего живота. — Твой живот горячий, но это, наверное, только потому, что на тебе вся эта чертова куча одежды. — Я просто устала. Со мной все в порядке, Дэйв. Наши взгляды встречаются на минуту, прежде чем он отворачивается. Он встает. — Я прослежу, чтобы Стив оставил для тебя ведро у ударной установки на случай, если тебя стошнит. Он действительно заботится обо мне, так что ли? Дровер подходит к дивану и останавливается у моих ног. Я смотрю на него поверх носков своих теннисных туфель. — Боб, ты должна успеть на саунд-чек. Вы с Шоном должны показать, как работает ваша ритм секция. — Это кто, новый барабанщик? Он косится на меня. — Э-э…да. Дэйв тебе не сказал? Я качаю головой. Какой еще Шон? — Хм…моргает Дровер. — Шон? Шон Дровер! — Он что, твой спутник жизни или что-то в этом роде? Он взял твою фамилию на церемонии бракосочетания? Я чувствую себя довольно дерьмово, но Дровер заставляет меня улыбнуться. — Нет, идиотка, он мой брат. Два Дровера сразу?!!! Почему? Какие злые силы природы работают против меня? Сила природы… Мда… Чертов Дейв! Каким-то образом я добираюсь до саундчека. Когда я смотрю на ударную установку и сверкающие белые барабаны, я вижу Дровера. Он похож на другого Дровера, только волосы темнее, а брови более густые. Они что, близнецы, мать их? О боже, как будто одного канадца было недостаточно, а теперь их двое? — Хэй, — кивает он. — Эй. — Чья ты подружка? У меня отвисает челюсть. — Ты одна из девушек роуди? Мои руки упираются в бедра. — Ты что, блядь, прикалываешься? — Черт, детка, не обижайся, но я никого не трахаю. Я женат. Не то чтобы ты плохо выглядишь… Боже милостивый! Два Дровера. Две задницы, без чувства юмора — мои товарищи по группе. Я думаю, что сейчас же вскарабкаюсь на стропила и прыгну вниз, навстречу своей смерти. — Шон, ты ведь знаешь, что я бас-гитарист Боб? Он встает со своего места и наклоняется над барабанами, чтобы посмотреть на меня. — Ты Боб? Я киваю. -Блядь — Ты же телка! Я прикусываю нижнюю губу. Как этот мудак мог не знать? Разве Дровер не сказал своему брату Дроверу, что я девушка? Что, черт возьми, происходит? Он начинает посмеиваться. — Расслабься, Боб. Конечно, я знаю, кто ты. Тот факт, что в группе есть дырка, не так-то легко упустить в разговоре. Это просто взрывает мою головную боль. Я уже не выношу этого поца. — Так с какой песни мы начинаем? — спрашивает Дэйв, забирая у Джима гитару. — Holy Wars, — выкрикивает Дровер из-за ударной установки. — Holy Wars? — спрашиваю я, наклоняя голову. — Я не смогу сейчас это играть. Разве мы не можем сбацать что-то более спокойное? Мастейн моргает. — Не валяй дурака, Боб. Что ты собираешься делать во время шоу, просто попросить отдыха или сказать, что ты устала? Другой Дровер, тот, что гитарист улыбается, настраивая свою гитару. — Хорошо, — вздыхаю я, поворачиваясь к Джиму. — Принеси мне ESP. Я пристегиваю гитару и громыхаю струнами. Дейв играет вступление, и я следую за ним. Я изо всех сил стараюсь не напрягаться и не отдавать лишнюю энергию. Также я предпочитаю не смотреть на Дровера. Просто буду лгать себе и притворяться, что это Ник. «Брат убьет брата…», поет Дэйв. Хммм… А может быть, эти братья часто ссорятся. Мне же может так повезти? С тем, как шли дела в последнее время, я же имею право на маленькую толику удачи? Может быть, эти два брата вцепятся друг другу в глотку через пару недель в дороге и поубивают на хуй друг друга. Может быть, двух Дроверов можно уничтожить одним махом. Интересно, кого бы Дэйв выбрал в качестве резервного гитариста? А вдруг, это был бы Джефф Янг? Это был бы охуенный пинок под зад. А еще лучше — Крис Поланд. Я умру и попаду в рай, если Поланд вернется. Хотя если этот чувак — Чак Беллер, то — отстой. Может быть, мне удалось бы уговорить Дэйва просто позволить моим согруппникам Кайлу и Джои поехать в тур. Все равно " Wicked Antics» без меня сейчас не играют. Так я отвлекаю себя мыслями во время игры. После “ Holy Wars ” мы вступаем в «My Darkest Hour». Я вспоминаю наш с Дейвом разговор. О том, что никого нет рядом, все отдаляются и исчезают. — Я потянулся к тебе. Ты не протянул бы мне руку помощи.- подпеваю я слова песни. Черт, я протянула ему свою. А он оттолкнул ее. Интересно, каким был Мастейн, когда писал это? Был ли он яростным наркоманом? Страдал ли он, хороня свою боль в наркотиках? Кто его обидел? Кто внушил ему мысль, что лучше умереть? Кого он впустил только для того, чтобы получить удар в спину? Это из-за Ларса? Джеймса Хэтфилда? Какая-то телка? Я бы спросила его, но знаю, что он мне не ответит. Каким-то образом я справляюсь с саундчеком. Я не знаю как, но справляюсь. Все прошло без сучка и задоринки. Дровер — хороший барабанщик, этот чертов ублюдок. Я надеялась, что он упадет ничком. Ну ладно, подождем, может быть, во время шоу он меня этим порадует. Вернувшись в раздевалку, я падаю ничком на диван. Спать. Это все, что мне так необходимо сейчас. Хотела бы я сказать, что этот сон успокаивает, но это не так. Его то и дело прерывают крики: — Эй, чувак! , — Отвали, чувак! и — Передай горчицу, мазафака! Я поворачиваюсь на диване спиной к ним. Потом я слышу шепот. — Пссс, эй, чувак, а что это за история с этой дыркой? — Эй, она в порядке. — Да, но почему дырка? Мастейн не смог нормального чувака с палкой? Или он пялит ее? Он что, гребаный пещерный человек? Дырка? Палка? Он собирается схватить меня за волосы и вытащить на сцену? Этому этикету учат маленьких мальчиков в Канаде? Женщины-это дырки? Мужчины-палки? Я могу сказать, что он собирается пробудить во мне феминистку. — Я слышал, она и сама по дыркам спец, а? — Нет, это была просто афера. Она и Менза… — Охххх! Я кашляю и поднимаю руку вверх, показывая им средний палец. — Черт, она слышала нас. Я сажусь. — Я все еще слышу тебя, чертов придурок! — Она всегда такая капризная? — Я тебя слышу! Потом слышу Дэйва. — О чем ты опять ворчишь, Боб? — Дроверы хуже, чем кучка сплетничающих девочек-подростков! — Эй, мы это слышали! — Дэйв садится рядом со мной. — Не называй это «отъездом» Ника, Дэйв, потому что мы оба знаем, что это было не так. Ты говоришь так, будто Ник решил сам уйти. Он делает глубокий вдох, скривив губы и прищурив глаза. — Как скажешь, Боб, но теперь ты партнер Шона. Либо сделай все возможное, чтобы сработаться, либо мы обсудим, каким самолетом ты полетишь домой. Я смотрю на него, сдвинув брови. Это чертовски больно. Бьюсь об заклад, теперь, после того, что случилось в автобусе, он с удовольствием избавился бы от меня. Вот почему это чертовский отстой — быть телкой в группе. В следующий раз группа, в которой я буду играть, будет полностью женской. Хватит этой ерунды с «дыркой», «Давай устроим так, чтобы цыпочка выглядела как лесбиянка в Интернете», «Давай посмотрим, сможем ли мы затащить ее в постель», «Давай оттащим ее в конец автобуса, полапаем её, а потом заставим почувствовать себя шлюхой». Хотела бы я, чтобы кто-нибудь посвятил меня заранее в жестокость этого бизнеса. У Дэйва плохая репутация, но он гребаный профессионал. Он же христианин, если уж на то пошло. Предполагалось, что это безопасное предприятие. — Я вижу, как у тебя из ушей идет дым, Боб. Что случилось? — Нет, ты же не хочешь, чтобы я это говорила об этом перед Дроверами. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как об этом заговорят на всех углах сплетники. — О, я как раз об этом хотел с тобой поговорить. — Он смотрит на близнецов Дроверов и машет им. — Ребята, дайте нам пару минут. Они подталкивают друг друга локтями в плечи и что-то бормочут между собой, выходя. Тяжелая дверь с грохотом захлопывается. — Послушай… Боб…насчет той ночи… Я пристально смотрю на него. Все будет хорошо. Я не могу дождаться, чтобы услышать это — Прости. Мне очень жаль. Хлопаю глазами, как дура. И это все? Это все, что он собирается сказать? — Тебе жаль? — повторяю я. — Почему бы тебе не объяснить мне, за что именно ты извиняешься? Извиняешься, что ты насильно влил мне полный рот водки? Извиняешься, что вышвырнул меня из гостиной? — Извиняешься, что пытался трахнуть и сексуально домогался меня? — Это было не совсем сексуальное домогательство. — Ты кусаешь мои сиськи и лезешь мне в трусы и это не сексуальное домогательство? — Не надо мне этого дерьма! Не веди себя так, будто ты не провоцировала меня на это! — Я провоцировала? Ты, черт возьми, растерзал меня, Дэйв! Его тело вздрагивает от саркастического смешка. — Не делай вид, будто ты этого не хотела. Твоя киска была такой мокрой, что кожа моего пальца сморщилась. — Что? — Твоя пизда сделала мне палец как чернослив! — Твою мать, я не могу поверить в это дерьмо!!! Мое тело естественно реагировало на ласки мужских рук. У меня такое долгое воздержание, что Хэнк мог коснуться меня и я б потекла! Фу-у-у. Меня передергивает. Я только что это сказала? Мастейн морщится и откидывается назад. — Послушай, Дэйв, я могу жить с тем, что произошло в задней части автобуса. Я просто не могу смириться с твоим отношением. Что ты отдаляешься. Он бросает на меня насмешливый щенячий взгляд.  — Что, ты хочешь обнимашек? Это все, Боб? Тебе нужны объятия? Игриво он обнимает меня, притягивая к себе. — Прекрати, Дэйв! Не прикасайся ко мне! — Ну что, я снова заставляю твое тело реагировать на мужские руки? — Ты, гребаный мудак! Смеясь, он толкает меня обратно на диван. — Может быть, это все разговоры о сдерживаемой сексуальной энергии? Может быть, то, что тебе действительно нужно, — это хороший секс. — О, и ты как раз тот человек, который мне его даст? — Нееееет, я собирался позвать сюда Хэнка! — Дэйв! Затем он толкает меня вниз на диван, прижимаясь своими губами к моим. На этот раз у меня нет желания сопротивляться. Наши языки кружатся вокруг друг друга, губы страстно впиваются поцелуями, а руки погружаются в волосы лаская, дергая, пропуская локоны сквозь пальцы. Когда дверь со щелчком открывается, мы отчаянно отталкиваем друг друга. Дэйв все еще опирается на меня, так как времени до того, как дверь полностью откроется, не хватает. — Какого хрена? Мы оба с открытым ртом смотрим на менеджера тура Рика. — Дэйв? — он нервно хихикает. — Она плохо себя чувствует. Я проверяю ее на лихорадку. Бровь Рика поднимается. — Что?! Я ухмыляюсь, переводя взгляд с Рика на Дейва. Забавно, когда одному кажется, что контроль у него, в то время как за рулем — другой. Кто ж по-вашему главный? Когда Рик идет к нам, я вижу, что он держит что-то вроде небольшого черного кожаного чемоданчика. Он протягивает его Дейву. — Отлично, это как раз должно привести ее в порядок. Какого хрена? Дэйв расстегивает молнию, и внутри оказывается связка шприцев и несколько ампул. Он вытаскивает одну и откалывая верх, вставляет шприц в нее набирая содержимое. — Э-э-э……Я не так уж плохо себя чувствую, Дейв. Его взгляд скользит по мне, когда он поднимает иглу, выжимая из него каплю или две. — Не будь ссыклом. Я качаю головой и с трудом сглатываю. Когда я смотрю на Рика, его руки скрещены на груди, удовлетворенная ухмылка играет на его губах. Дэйв ухмыляется в ответ. — Тебе не кажется, что тебе следует дать девушке немного уединения? Она сейчас снимет штаны. Дэйв разворачивается ко мне. — Тебе не все равно, если он увидит твою задницу? Мои брови сдвигаются. — Зачем кому-то видеть мою задницу? Я протягиваю руку. Дэйв качает головой. — Нет, эта инъекция пойдет тебе в задницу. Рик начинает смеяться. — Продолжай, Рик. Она и так уже достаточно расстроена. Я позабочусь о ней. Рик не двигается, он просто продолжает хихикать. — Рик…на выход! Тот вздыхает он и идет к двери. Прежде чем уйти, он оглядывается на нас и качает головой. Я перевожу взгляд на Мастейна. — Тебе лучше встать, чтобы я мог воткнуть его в тебя. Мне почему-то нравится, как он это говорит. Хотела бы я, чтобы это была не эта чертова игла, о которой он говорил. Боже, боже, мне действительно нужно перестать думать о нем в таком ракурсе. Устало фыркнув, я подхожу к столу и начинаю расстегивать ремень. — В какую ягодицу? Он проводит кончиками пальцев по моей пояснице и вниз к моей заднице. — Мне все равно. — Ну, тогда тебе придется полностью снять штаны, чтобы я это решил за тебя. — Я смотрю на него через плечо, и он начинает посмеиваться. — Еще, ты должна спустить их ниже. Ремень и пояс моих штанов скользят вниз по ягодицам. Его руки пробегают по коже, берут кожу в щепотку, и тут я чувствую острую иглу. — Ой! — Черт возьми, прекрати ныть. — Да, сэр, доктор Мастейн! Когда я начинаю задирать брюки, его рука хватает меня сзади за пояс и дергает вниз. — Эй, что такое? — спрашиваю я, поворачиваясь, пытаясь разглядеть. — Вот здесь, — говорит он, прижимая палец к моей левой ягодице. — Хм, что там? Я замечаю, что он наклонился, его лицо прямо рядом с моей задницей. — Что, Мастейн? Что ты там увидел? Его рука давит мне на поясницу. — Наклонись. Я наклоняюсь к столу. — Камон, Мастейн. Что там такое? Вдруг его зубы царапают мою ягодицу. Язык облизывает кожу, которая оказывается зажатой между ними. Его рука скользит между моих бедер. Я не знаю, что это — выход в открытый космос? Но я вижу звезды перед глазами. Внезапно он хлопает меня ладонью по заднице, заставляя подпрыгнуть. Он улыбается, когда мы оказываемся лицом к лицу. — Неужели мы снова начнем это? — Что начнем? — спрашиваю я, уткнувшись носом в него. — Начнем что? — Я не знаю, ты мне скажи. — Сказать тебе, что это такое и начинается ли это снова? Черт. Он просто стоит и ухмыляется. Тогда я принимаю решение. Я кладу руку на его подбородок, изучая золотисто — коричневую щетину. Его рука обвивает мою спину и притягивает меня ближе. — Жаль, что другие девушки не такие, как ты. Я поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня. — Ты чертовски крутая. Большинство девушек отреагировали бы на эту историю с автобусом кучей слез и обидок. Ты только слегка надулась. — Наверное, иногда я бываю жесткой — Ты не крутая.Ты только притворяешься. И тут я иду на риск. Я знаю, что не должна, но не могу остановиться. — Да, как и ты. Чувствую, как рука падает со спины, и он отступает. — Может быть, мы больше похожи, чем ты думаешь, — говорю я, когда он поворачивается ко мне спиной. Черт, ничего хорошего из этого не выйдет — Я просто хочу узнать тебя, Дэйв…что заставляет тебя нервничать и переживать?.. что разрывает тебя изнутри, Внезапно он поворачивается ко мне лицом. Его глаза холодны. Он снова поднял стену. — Послушай, у нас всего несколько часов до шоу. Почему бы тебе не принять душ и не одеться, чтобы Дроверы могли забрать свои вещи. Хорошо поешь, чтобы не упасть в обморок на сцене. Этот укол иногда может вызвать головокружение и тошноту. Усмехнувшись, я говорю: — Ты просто хочешь трахнуть меня, да? Мы не можем быть друзьями? Его темный взгляд устремляется на меня. — Не подходи близко, Боб. Не сближайся. Ты умная девочка. Ты можешь понять. Я не хочу, чтобы ты лезла в это. Я закрываю глаза и киваю. Сама не знаю, о чем я думала. Что? Неужели я думала, что заполучу в бойфренды Дэйва Мастейна? Вот это смех. У кого-нибудь действительно есть Дэйв? У его жены? Похоже, даже она его не знает. Все рокеры изменяют своим женам. Но дело даже не в этом. Она, кажется, тоже не понимает его. А кто понимает? Кто вообще поймет Дэйва? Неужели у него действительно никого нет? В этот момент мне его так жаль. Мне жаль великого Дэйва Мастейна. Блядь…