***
В окно, выходящее на главный двор, он увидел Мэриан. Девушка выглядела уставшей — ей приходилось поддерживать под руку своего отца. Тот оперся на нее всем своим весом, когда выходил из кареты. Ее бремя будет только возрастать. Он мог бы облегчить ее тяжкую ношу. Сопровождающая охрана взяла их багаж и внесла внутрь. По пути в комнаты их сумки откроют и обыщут, как того потребовал Вейзи. Гай сам их осмотрит. Он никому не позволит копаться в ее вещах. Поклажу сэра Эдварда отнесли в маленькую комнату. Ту, что была предназначена для гостей, останавливавшихся в замке на одну ночь, не больше. У старика оказалось не так уж много вещей. Немногим больше, чем ночная рубашка и запасная камиза. Гай позвал горничную. — Проследи, чтобы его одежду привели в порядок и разложили по местам. Когда он дошел до комнаты Мэриан, его настроение сразу испортилось. — Прислуга, сюда! В комнату вбежала служанка. — Да, милорд? — Принеси в эти покои белье получше. Я хочу, чтобы в камине разожгли огонь, а на стол поставили цветы. Пусть стражник принесет сюда один из моих штандартов, — с этими словами Гисборн указал девице на дверь, и горничная выбежала так быстро, словно за ней гнались. Гай снял перчатки. Прочные пряжки на ее сумке из кремовой кожи были отполированы до блеска. Мэриан провела так много ночей в этом гиблом месте. И придется провести еще больше. Он мог бы дать ей новое жилье. Подальше отсюда. Подальше от постоянных воплей, лязга мечей, от Вейзи и стражников. Порока и перешептываний, мерзости и тлена. Он расстегнул пряжки и открыл сумку. Ночная рубашка из светлого льна. Гай провел пальцем по вышитым цветам вдоль выреза — смешно, но он и правда, готов был поверить, что от его прикосновения они могут завянуть. Он положил рубашку на кровать. Еще имелись два платья. Одно из тонкой шерсти, — дорожное. Оно мягко облегало ее фигуру, но было таким безыскусным, что выглядело простеньким. Он мог бы купить ей шелка любых цветов, но это платье подходило к ее глазам. Второе заставило его задуматься. Это платье нельзя было назвать домашним. Ткань скользила в его пальцах, мерцая в утреннем свете. Сегодня вечером она может надеть этот наряд и сесть рядом с ним, касаясь его руки. В коридоре послышались голоса. Гай встряхнулся и закончил обыскивать сумку. Две камизы (он потеребил потрепанный край рукава одной из них, раздумывая, делает ли она то же самое), корсет, туалетные принадлежности… ничего такого, о чем Вейзи должен был знать. Но он запечатлел их в памяти. Появилась служанка с цветами, за ней — другая, с простынями и штандартом Гисборна. У Гая оставалось десять минут, чтобы дойти до большого зала, поэтому он кивнул девицам, пробурчав что-то невнятное, и оставил заниматься своей работой.***
Вейзи приветствовал сэра Эдварда, излучая фальшивое сочувствие. — Милорд, примите мои смиренные извинения за усиление охраны ваших земель. Случилось слишком много всяких неприятных происшествий. Мы должны были позаботиться о вашей безопасности, а также… — шериф провел кончиками пальцев по щеке Мэриан. — Мы не можем рисковать самым красивым цветком нашего графства. Мэриан даже не вздрогнула, а Гай так сильно сжал челюсти, что у него заболели зубы. — Милорд шериф, мои земли сейчас похожи на военный лагерь, мы не сможем дать прокорм такому количеству лошадей, не нанося урона нашим посевам. Гай не слышал этого. Он наблюдал за Мэриан. Почувствовав это, она повернулась к нему, вглядываясь в его лицо. Бегло взглянула в сторону отца и шерифа. Гай покачал головой (попытка сэра Эдварда договориться заведомо не даст результатов). — Я понимаю ваше беспокойство, но Ноттингем сделает все возможное для защиты ваших земель от бесчинств и грабежей. Лорд Найтон вздохнул. — Неужели ничего нельзя сделать? Я не могу позволить нашим крестьянам нести это бремя. Мэриан снова перевела взгляд на Гая. Он часто заморгал и опустил глаза. (Прости меня). Не отвергай меня. Вейзи постучал себя пальцем по подбородку. — Ну, мы могли бы… хмм… Гай едва удержался, чтобы не закатить глаза. — Возможно, сэр Эдвард… — Да? — старый дурень сам прыгнул в расставленную ловушку. — К примеру, если мы перевезем ваши вещи, которые, я полагаю, и притягивают бандитов к вашим землям, в более надежное место? — Вейзи всегда имел склонность к чрезмерному драматизму. — Лорд шериф, мы уважаемые люди, — усомнился Эдвард. — Однако наш дом не особенно богат. Вейзи быстро облизал губы кончиком языка, как бы пробуя на вкус свой успех. — О, сэр Эдвард! Меня волнует исключительно безопасность, — ваша и вашей дочери. Я не могу позволить, чтобы нареченной Гисборна что-то угрожало. Эдвард замер. Пойманное в западню животные чувствует, когда нужно прекратить сопротивляться. Мэриан в отчаянии оглянулась на Гая. Я в такой же ловушке, как и ты. Позволь мне освободить тебя. — Гисборн, сэр Эдвард и я должны обсудить кое-какие детали, а затем собраться на Совет. Возьми леди Мэриан, и подыщите комнаты, более подходящие для длительного проживания, хмм?***
Гай попытался ступать тише. По сравнению с легкими шагами Мэриан его собственные звучали как топот какого-то крупного зверя. Он потерпел неудачу. — Я не имею к этому отношения. — Я знаю, — в ее голосе звучал металл, а шея была слишком напряжена. Ключи лежали в сундучке в его кабинете. Каждый из них был занесен в особую книгу, которую он вел сам. Ни одну дверь в замке не отпирали без его ведома. У горничных и носильщиков были ключи от внутренних помещений, но все они расписывались в этой книге и возвращали их на место в конце рабочего дня. Когда они приблизились, стражники распахнули перед ними двери. Гай посторонился, пропуская Мэриан вперед, и наклонился к охраннику. — Никого не впускать, пока мы не уйдем. Закрыв дверь за собой на засов, Гай подошел к сундучку с ключами, раздумывая о том, куда поселить Мэриан и сэра Эдварда. — У твоего отца будет жилье с хорошим камином — я распоряжусь, чтобы его хорошенько топили. Я не допущу, чтобы он мерз. Мэриан меряла шагами комнату. — Прекрасно. — Ты хочешь больше окон? В лучших покоях замка их несколько. Она уставилась на дверь. — Мне все равно. Гаю не понравилось, как она это сказала. Она не такая, как ее отец. Она не станет жаловаться на холод. Глаза Мэриан расширились. Она откинула волосы и потерла руки. Прерывисто дыша, девушка наклонилась и опустила ладони на стол, набирая в легкие побольше воздуха. Размахнувшись, она со всей силы хлопнула ладонью по полированной поверхности — и невольно охнула, схватившись за вмиг покрасневшую руку. — Мэриан, — тихо сказал Гай. Она его не услышала. Отойдя от стола, Мэриан отпихнула ногой табурет, опрокинув его. Почти задыхаясь, она толкнула шкафчик, и тот врезался в стену. От удара висевший на стене щит с грохотом упал на пол. Гаю было больно видеть ее такой. Он рано познакомился с разочарованием, унижением, ложью (за эти годы было столько лжи). С бессильным гневом, который требовал выхода. Боль помогала. Он это знал. И тут он заметил, как рука Мэриан сжалась в кулак. Момент настал. Девушка снова подошла к холодной, покрытой изморосью стене. Как только она размахнулась в ударе, Гай перехватил ее за запястье, по инерции развернув ее лицом к себе и прижал ушибленную кисть ее руки к своей груди. — Нет. Вы только навредите себе. — Мне все равно! — ее голос звучал хрипло. Мне не все равно. — Камни ваши чувства волнуют еще меньше. А вы сломаете себе руку. Мэриан вырвалась из его хватки. Покраснев от гнева и дрожа всем телом, она принялась бесцельно бродить по комнате. Ее ярость требовала выхода, просилась наружу — иначе она просто сойдет с ума! — Ударьте меня. Девушка остановилась. — Что? Гай шагнул ближе. — Если вам нужно кого-то ударить, ударьте меня. Я выдержу. Этим меня вы не покалечите. Мэриан невольно моргнула. — Но вам же будет больно, — фыркнула она. Такой реакции ему еще не приходилось у нее видеть. Гай пожал плечами и приготовился к удару. *** Буря наконец отбушевала. Прильнув к нему, Мэриан разрыдалась, — от прикосновения ее рук синяки, которыми она успела покрыть его грудь, заболели еще сильнее. Ярость прошла. Когда она наконец увидит, что он может сделать ее счастливой, то перестанет смотреть на него так сурово. Может быть, в ее взгляде даже появится нежность. Он прикоснулся губами к ее лбу, поправил волосы и платье. Гаю не понравилось, как покорно она последовала за ним в свое новое жилище (цветы уже стояли в вазе). Но все же она не стала возражать, когда он позвал служанку приготовить ей ванну. — Завтра я съезжу в Найтон и привезу ваши вещи, — он поцеловал ее в щеку. — Вы поужинаете со мной сегодня вечером? Кивнув, она судорожно вздохнула. Когда-нибудь он сможет лучше утешить ее, но до тех пор он будет благодарно принимать все, что она пожелает ему дать. Даже ее плохое обращение. Я это выдержу.