Прогулка по раскаленным углям

Кляп во рту не столько ограничивал ее свободу, сколько служил лишним напоминанием о том, чтобы она и не пыталась сопротивляться. То же самое можно было сказать и про оковы на руках и ногах. Мэриан теперь уже и не пыталась проверить их на прочность, чтобы не пораниться еще больше. — Мой замок просто очарователен! — пробормотал Уинчестер. — Будешь паинькой, я даже позволю тебе его осмотреть, но с твоими верховыми прогулками покончено. Верховая езда вредна для дам. А пока тебе придется потерпеть. Мэриан с трудом подавила желание закатить глаза. В темницу он ее не посадит — не станет же он рисковать ее здоровьем. А раз так, то по всей видимости ей светит какая-нибудь убогая каморка для прислуги. Все равно, вряд ли она будет хуже, чем жизнь в лесу. Уинчестер придвинулся ближе. — Когда мы тебя укротим, ты станешь отличным украшением парадного зала моего замка. Эдвард позволял тебе расти как дикой розе — вот ты и выросла вся в бутонах и колючках… Узкая и холодная как змея, рука Уинчестера скользнула по ее животу. — Ничего, ничего… Скоро ты у меня расцветешь как настоящая леди. Резким движением Мэриан оттолкнула его ладонь. Оковы тут же впились ей в руки, и она невольно взвыла от боли, однако тряпка во рту заглушила ее крик. Уинчестер рассмеялся. — Похоже, Гисборн тоже не смог с тобой справиться. Зато я обычно добиваюсь успеха там, где других преследуют неудачи. Многих других, как это было в твоем случае, надо полагать. Чтобы помешать ей разглядеть хоть что-то за окнами кареты, он плотнее задернул занавески. Мэриан прижала саднящие руки к груди. Кожа на запястьях была содрана, а пальцы затекли. Карета подпрыгивала на ухабах, так что кандалы снова и снова врезались ей в тело. Дорогу ей не было видно, но эти толчки означали только одно — они въехали в лес. Робин. Конечно же, он не мог не прознать о том, что произошло. Разумеется, он придет ей на помощь. Запястья кровоточили. — А знаешь, моя дорогая, у меня отличная память! Я в мельчайших подробностях помню мои первые уроки, могу вспомнить имена всех моих арендаторов, как зовут их детей, сколько они платят в год оброка и налогов в казну. Очень полезный навык в наши дни, как ты считаешь? Мэриан не собиралась ему отвечать. — Прошло уже немало лет, но я прекрасно помню, как весь цвет нашего юношества отправился вместе с Ричардом на войну. Помню, как развевались белые плащи крестоносцев, как сверкали на солнце их щиты. Я-то знал, что большинство из этих глупцов не вернется обратно. Вместе с моим другом мы часто обсуждали это в письмах — насколько все это было никому не нужно. Тогда я очень ждал его писем. Я знал, что мне пишет последний разумный человек, оставшийся в Англии. Рассеянным движением Уинчестер несколько раз промокнул платком загустевшую кровь на ее руках. — И вот настало время, когда новая толпа преданных королю юнцов снарядилась в поход. Мой друг попросил меня приехать к нему на прощальный пир, который он давал в честь молодого крестоносца, обрученного с его дочерью. Мэриан бросила на Уинчестера испепеляющий взгляд. Он не обратил на это никакого внимания и продолжал болтать: — Так что можешь представить мое изумление, когда всего лишь пару месяцев назад тот же самый мальчик, вырядившись пажом, доставил мне совершенно потрясающее письмо, написанное почерком моего друга! Уинчестер потрепал Мэриан по коленке, как будто рассказал ей отличный анекдот. — Ты же знаешь, Эдвард пытался создать впечатление, будто он в этом никак не замешан. Но все его уловки, как бы это сказать… прохудились… Как и его голова, насколько я слышал. Я, конечно, понимаю: после сегодняшнего Гисборн меня поддерживать не станет до конца своих дней, сколько бы ему там ни осталось. Но теперь, когда ты у меня в руках, я смогу подчинить себе весь Сассекс, подавить их маленький мятеж. И тогда я доберусь до всех остальных писем и смогу их предъявить как доказательство измены твоего отца. А в придачу я добьюсь, чтобы шерифу Ноттингемскому тоже предъявили обвинение, коль скоро крамола завелась прямо у него под носом. Мэриан невольно моргнула, почти оглушенная постепенным осознанием происходящего. К горлу подступила тошнота. Боже милосердный, он же все это спланировал заранее! Это был смертный приговор всем их надеждам. Конец самой возможности добиться справедливости и правосудия. — Конечно, принц Джон не дурак, он не захочет, чтобы я завладел и Уинчестером, и Сассексом, и Ноттингемом, и Найтоном, и Локсли. Но у него не будет выбора: ему придется повесить заговорщиков и вознаградить меня, увеличив мои владения. А я без лишнего шума передам земли моим племянникам и поклянусь глаз не спускать с тебя, лишив мою супругу возможности строить новые козни. — Он задумчиво погладил свой подбородок. — Как я погляжу, умом особым ты не отличаешься, как и твой папаша. Это может нам кое-что упростить в будущем. Уинчестер хихикнул, явно гордясь своей проницательностью. Голова Мэриан лихорадочно работала. Похоже, до сих пор он держал все свои гениальные планы при себе и рассказал ей о них только потому, что уже чувствовал себя победителем. Так и будет, если Робин сейчас не появится. Карета замедлила ход, а потом с грохотом остановилась. Мэриан задержала дыхание, ожидая услышать шум борьбы. Робин умчит ее в лес. Однако он может позволить Уинчестеру бежать. Обычно он старался не убивать титулованную знать. Грубо ругаясь, Уинчестер вскочил на ноги и распахнул дверцу кареты. Мэриан вцепилась зубами в кляп, лихорадочно прикидывая, как могут развиваться события. Уинчестер унизит ее отца, получит Сассекс и вполне возможно, подведет их всех под виселицу. Если все же ее не повесят, она останется сиротой. В голове пронеслись слова Гая — вся разница была в том, что воспользуются ею не шериф и не принц Джон. Если ее не казнят, то она станет наградой за расправу над мятежниками. Как бы то ни было, даже если она останется жива, ей придется стать женой Уинчестера. К горлу подступала тошнота, но Мэриан из последних сил пыталась разобраться, что происходит снаружи. До нее доносились лишь приглушенные голоса. Это было странно — Робин больше всего любил сначала произнести подходящую случаю речь, а потом уже грабить попавших в засаду. — Почему мы остановились? — надменно, со скукой в голосе произнес Уинчестер. Ответных слов Мэриан не смогла разобрать. Ерзая на сиденье, она смогла подползти к окну и высунуть голову. К двери кареты осторожно подкрадывался какой-то стражник в черном плаще. Высокий рост. Стремительные движения. От него исходила смертельная опасность. Он был слишком высокого роста — гораздо выше Робина. Из-под черного плаща метнулась рука. Уинчестер все еще разговаривал с кем-то, но все внимание Мэриан было поглощено этим стражником. На мгновение ее ослепил яркий солнечный блик, отразившийся от металлической поверхности. Лезвие клинка. Ее клинка. Капюшон спал с его головы, и Гай бесшумно сделал еще один шаг в ее сторону. Его глаза внимательно осмотрели ее — он заметил кляп, затыкавший ей рот, тяжелые оковы на запястьях. Его губы дрогнули от ярости, он поднял оружие и кивком головы указал в сторону Уинчестера. Мэриан поняла невысказанный вопрос, прочитала его в мрачном выражении холодных глаз, в побелевших костяшках пальцев, стиснутых на рукояти клинка. Этот клинок принадлежал ей. В голове пронеслись недавние угрозы, с разбитых кандалами запястий сочилась кровь. Сверкнули драгоценные камни на одежде Уинчестера — вся эта роскошь была оплачена страданиями сотен людей. Взгляд Мэриан скрестился со взглядом Гая. Ее глаза сузились. Снова блеснуло лезвие. Удар. Влажный треск вспарываемой плоти. Как они вернулись в замок — Мэриан помнила с трудом. Все тело болело от толчков, но руки были свободны, а рот не был завязан платком. Она могла говорить, но слова не шли на язык. Да и что она могла сказать? Она пробормотала какие-то слова благодарности, а потом горло перехватило, и с ее губ сорвались какие-то несвязные звуки. Ее трясло. Потому она отчаянно цеплялась за то единственное, за что еще можно было уцепиться. За то, что было надежным. Гай сжал ее руки, которыми она, как клещами, обхватила его талию. — Ты в безопасности, Мэриан. Эти слова она чувствовала всем своим телом. Перед ее глазами поплыла лесная чаща, знакомый поворот дороги сменился кучей камней, а затем мелколесьем. Она напряглась, когда на фоне березок внезапно обрисовалась подтянутая фигура с копной светлых волос. Мэриан прижалась лицом к кожаному плащу Гая, а потом ее снова тряхнуло на каком-то ухабе. Когда она открыла глаза, фигура исчезла. — Я должен отвезти тебя в замок. — Голос Гая звучал виновато. Она закрыла глаза. Вейзи был где-то рядом. До нее донеслось ржание его лошади. — Я знаю. — Этого не понадобилось бы, если бы мы… — Гай прокашлялся. — Если бы мы… — он не договорил. Мэриан по-прежнему крепко держалась за его пояс, прижимаясь лбом к его спине. Слов не было. Да и о чем тут было говорить?