— Ты издеваешься? Человек не способен совладать с Двуликим. Это звучит настолько безумно, что выходит за рамки понимания наших законов и порядков!
Сатору спрятал руки в карманы, продолжая цинично улыбаться. Голос, доносившийся из-за высокой ширмы, сочился презрением.
Они ненавидели его. Считали опасным и непредсказуемым. Но не могли оспорить силу шамана. Как и смириться с тем, что на счету Годжо огромный список изгнанных проклятий особого уровня, с которыми не справлялись другие. Поэтому приходилось считаться с «гениальными» идеями, противоречащими магическим законам.
— Печати на пальцах Двуликого с каждым годом слабеют. Вы не в состоянии обеспечить им должную защиту и воссоздать надёжную печать. И не стоит забывать, что в нашей коллекции не хватает нескольких экземпляров. — скучающе протянул Сатору. Беззаботная манера речи была неуместна, но он продолжал вести свою прекрасную игру. Выдержав многозначительную паузу, продолжил:
— Нельзя упускать шанс окончательно избавиться от Двуликого. Если хотите казнить Итадори, осуществите это после того, как парень поглотит все пальцы.
Повисла напряжённая тишина. Несколько раз моргнул блёклый свет желтеющего фонаря под потолком.
— Встретить человека, способного подавить настолько сильное проклятие,
в наше время — большая редкость. Он прав. С казнью можно повременить.
Сатору подавил смешок, узнав бесцветный мужской голос. Наклонив голову набок, ему хватило нескольких секунд, дабы разглядеть шамана, скрывающегося за тонким барьером невысокой ширмы. В суровых чертах лица угадывались плавные аристократические линии. От него веяло ощущением огромной жизненной силы, воли и железной решимости.
Тэкеши Яминари.
Тот, чью рекомендацию о зачислении Юрико на первый курс Магического техникума не смог проигнорировать директор и старейшины. Удивительно, но похоже у него имелись свои рычаги давления на совет.
— Хоть кто-то прислушался к здравому смыслу. — фыркнул Годжо, чувствуя, как серые глаза, отсвечивающие сталью, ответно изучали его.
— Вы хорошо зарекомендовали себя в качестве учителя моей племянницы, Сатору. — отозвался Яминари. — Она стала приносить больше пользы, не считаете?
Ногти болезненно впились в огрубевшую кожу ладоней. Внешне сохраняя прежнюю пафосность, внутри Годжо ощутил острый укол злости. Сделав шаг в сторону и развернувшись лицом к родственнику Юрико, мужчина развёл руки в стороны и ответил:
— Вы мне льстие. Возможно, потому что я решил не запирать ребёнка с убийственно сильным проклятием в клетке, а дал ей банальную свободу действий.
— Слухи о вашей самоуверенности оказались правдивы. — Сатору коробило от официального тона Тэкеши, в котором проскользнула скрытая усмешка. — Уверен, в критической ситуации вы сможете усмерить пыл Юрико. Как и Двуликого.
— Слышать подобное от тебя… — перебил его один из старейшин. — Вы оба не оцениваете масштаб последствий, если парень потеряет контроль. Не вижу смысла упоминать Яминари. Это отдельная тема, о которой…
— Многоуважаемый Иоши, мне ли не знать о поддержании
постоянного контроля над проклятым духом? — иронично поинтересовался Такэши. По залу пронеслась волна беспокойного шёпота. — Сатору Годжо отвечает жизнью за последствие данного предложения. Его бахвальство собственной силой обосновано. Для него не составит труда убить двух человек, попавших под влияние проклятия.
Годжо пропустил оскорбление мимо ушей. Мужчину не волновало чужое мнение о себе, ведь он был настолько идеальным, что зависть многих, наоборот, приносила удовольствие. А вот открыто унижать ученицу, называя её бесполезной, Сатору не позволит. Но сейчас не время заниматься словесными баталиями. Куда важнее решить вопрос о Юджи.
— Хорошо. Мы отсрочим казнь до того момента, как парень поглотит все пальцы Двуликого. Ответственность за поступки сосуда ляжет на твои плечи, Годжо.
— Замечательно. — произнёс шаман, поворачиваясь к ним спиной, и махнул на прощание рукой. Уступив место директору техникума, Сатору покинул зал для собраний.
Не было гарантий, что Юджи, проглотив второй и более пальцев, удержит контроль над Двуликим. В отличие от Яминари, осознанно запечатывающих в себе духа, Итадори вообще не имел понятия о магии. О мире, который до решающего момента скрывался за гранью понимания обычных людей. Согласится ли он или же будет умолять о быстрой смерти в попытке избежать мучительного ада?
Сатору мельком посмотрел на часы. Время играло не в его пользу, но шаман просто не мог пренебречь визитом в госпиталь и справиться о самочувствие Юрико. Годжо невольно поморщился, вспоминая волнительную дрожь в руках, когда перенёс продрогшее тело девушки к Сёко. Как долго пытался подавить неестественный страх, глядя на свои ладони, перепачканные в её крови. Давно он не ощущал себя настолько уязвимым. Прогоняя тяжёлые воспоминания, мужчина направился в сторону здания, отведённого под госпиталь.
Длинный коридор первого этажа наводил атмосферу уныния. Противно потрескивали потолочные лампы. Им тихо и ритмично подпевали часы. Их раздражающее тиканье эхом разносилось по пустующему помещению. Секундная стрелка то и дело тормозила, напряжённо подрагивая, а едкий запах лекарств вызывал неприятные ассоциации.
Сатору не любил подобные угнетающие места, поэтому торопливо распахнул дверь кабинета Сёко. Нацепив широкую улыбку, с порога спросил:
— Как там первокурсники?
— Фушигуро идёт на поправку. Ещё несколько дней, и он сможет вернуться к привычной жизни. — ответила Иэйри. Отложила в сторону ручку и сравняла стопку листов. — Яминари же на удивление быстро восстанавливается. Но меня беспокоят повреждения, полученные в результате взаимодействия с проклятьем. Её тело невероятно стойкое, раз после пережитого внутренние органы не превратились в кашу.
Сёко подняла взгляд на шамана. Лукаво улыбнулась краями губ и сказала, подмечая мелкие изменения в мимике Сатору:
— Не волнуйся. С ней будет всё хорошо. Но в следующий раз пусть не доводит себя до такого. Она в первой палате. Думаю, уже проснулась.
Напоследок перекинувшись парой фраз, Годжо настоятельно попросил не указывать в отчёте истинную причину травм Юрико. Ему же прибавится бумажной работы, и, только избавившись от оков пристального контроля старейшин, девушка обретёт их вновь.
Больничная палата оказалась довольно просторной и наполненной солнечным светом, просачивающимся сквозь тонкие шторы. Сатору бесшумно приблизился к кровати, на которой крепко спала Юрико, укутавшись в одеяло. В такие минуты удавалось увидеть её спокойное и умиротворенное лицо, не отмеченное тяжестью проклятия.
Годжо присел у изголовья кровати. Откинул голову назад, упираясь в стену, и вытянул ноги, наблюдая за танцующими солнечными лучами.
Палец Двуликого и парень, способный подавить влияние проклятого амулета, внезапный выход из тени главы Яминари и Юрико…
Сатору не считал себя параноиком и человеком, паникующим по пустякам. Просто очень много совпадений, и не в пользу его ученицы. Определённо, девушка — пешка в умелых руках, только в чьих?
Первокурсница тяжело вздохнула. Сжала кулаки. Нахмурилась и перевернулась на бок, притянув колени к груди. Шаман положил ладонь на аловолосую макушку, нежно поглаживая. Юрико неразборчиво пробормотала какое-то слова и прижалась к нему боком, расслабившись.
Он называл себя сильнейшим. Не появился ещё человек, который мог оспорить данный факт. Эмоции, прошлое и настоящие — когда-то ему пришлось отбросить всё, дабы достичь этих высот. Безразличие и холодный расчёт, граничившие с ребячеством и заботой о своих учениках. Но рядом с ней Сатору понимал, что уже давно не считает простой студенткой Магического техникума. Нечто большим.
Путаясь пальцами в мягких локонах, Годжо ощутил неприятную досаду. Подозревать Юрико в корыстных целях неправильно. Яминари — открытая книга. Девушка не умела врать. Она доверила ему свою жизнь и принимала его со всеми «незначительными недостатками».
Только здравый смысл заставлял рассуждать иначе, заглушая эмоции. Сатору понимал ненависть Юрико к установленным порядкам и семье, людям, лишивших её детства, родителей, подарив ощущение смерти, тянущейся за ней по пятам. В этом они были похожи. Однако не спрашивал напрямую, зная, что ей будет больно вспоминать такое. Теперь же, придётся пренебречь чужими чувствами, дабы окончательно убедиться в собственных догадках.
— Сатору?
— Ты как?
Девушка приподняла голову, сонно моргая. Шамана позабавила тень недоумения на её лице, перерастающая в беспокойство.
— Хорошо. Стой, нас же могут увидеть!
— Не вижу ничего противоествестного. — он безболезненно ущипнул ученицу за щеку. Юрико бессильно опустила голову обратно на подушку. Потянулась, отпихивая одеяло в сторону, и деловито закинула ноги на Годжо, который внимательно изучил длинную цепь бинтов на оголившемся боку. — Кроме Сёко здесь нет никого, кто бы помешал мне тебя увидеть.
— Что с Итадори? — спросила Яминари, меняя тему. — Он жив?
— Старейшины собираются казнить его. Считают опасным, не поддающимся контролю сосудом Двуликого.
Сатору провёл ладонью по коже на подъёме стопы к лодыжке, поднимаясь выше до бедра, забираясь под растянутую ткань футболки, задевая плотную резинку нижнего белья. Юрико приподнялась на локтях, жмурясь от удовольствия.
— Скажи, чем вы думали, допустив подобное?
— Я не успела его остановить. — приятное наваждение испарилось. Яминари зажмурилась и безнадёжно выдохнула:
— Проклятый дух мне не позволил. Я ослабла, потеряла контроль. Всё произошло настолько быстро… Итадори, нет, Двуликий не спешил меня убивать. Не знаю.
Юрико дотронулась щеки. Невидимая черта, проведённая когтями Двуликого, вспыхнула горячим огнём.
Сатору выпрямился, вполоборота развернувшись к ней. Мегуми поведал ему о произошедшем, деликатно намекая о беспокойстве насчёт напарницы. Что нужно было Двуликому от Яминари — занятный вопрос, на который пока не было ответа. Однако даже если придётся выбивать его силой, он не позволит, чтобы кто-то прикасался к его Юрико.
Годжо аккуратно сжал девичьи пальцы и спрятал их в своих ладонях. Первокурсница несколько раз моргнула, чувствуя одинокие слезинки на ресницах.
— Я больше не повторю тех ошибок и не позволю проклятому духу руководить мной. — она улыбнулась, переплетая пальцы с его. — Я выбрала свой ад. Рядом с тобой.
— Моя маленькая храбрая ученица. — Сатору высвободил свою ладонь и запустил пятерню в спутанные волосы. Придвинул её к себе за бедра, усаживая на колени. Юрико беспрепятственно стянула черную повязку и уткнулась лбом в его, утопая в манящей голубизне мужских глаз.— Когда ты окончательно выздоровеешь, мы перейдём к усиленным тренировкам. И не только.
Он поцеловал её. Медленно, растягивая удовольствие. Прикусил нижнюю губу, слегка оттягивая и ловя негромкий стон.
— Хватит меня дразнить. — беззлобно отозвалась она.
— Я волновался. — прошептал Годжо, оставляя влажный след на шее, пройдясь губами по едва заметным шрамам от когтей проклятия. Поймал удивлённый взгляд Яминари, которая была поражена непривычно серьёзным тоном.
— Юри-чан, не хочу рушить столь сентиментальный момент, но сейчас нас прервут.
Первокурсница выдохнула сквозь зубы, отстраняясь. Провела ладонью по волосам, пытаясь совладать с нахлынувшим возбуждением и алеющим румянцем. Годжо быстрым рывком поправил её одежду и укутал в одеяло, несмотря на ощутимый пинок девушки.
— Я помешала? — сказала Сёко, деликатно постучав кулаком о дверной косяк. Попеременно поглядывая на Годжо, который обиженно потирал место ушиба, и Яминари, Иэйри накрутила тонкий локон на палец. Помятый вид девушки и довольная ухмылка Сатору говорила о многом.
— Нет-нет, я уже собирался уходить. — шаман поднялся с кровати и поспешил ретироваться, как был ловко выловлен Сёко за край пиджака.
— Не забывай, Юрико ещё несколько дней нельзя перетруждаться. Иначе моё лечение окажется бесполезным. Надеюсь, вы оба понимаете, о чём я.
Первокурсница вспыхнула, спрятав лицо в ладонях, а Сатору глупо улыбнулся.
— Ты вообще о чём? Извини, я опаздываю. Итадори уже заждался меня.
Иэйри покачала головой. Минуло немало времени с их обучения в Магическом техникуме, а он совсем не изменился. Хотя… Сёко приблизилась к Яминари и сказала:
— Можешь возвращаться в общежитие. Если станет хуже, сообщи, не затягивай.
— Хорошо. — Юрико радостно подскочила на кровати. Подхватила аккуратно сложенную одежду и принялась одеваться.
Женщина, наблюдая за суетливой первокурсницей, невзначай добавила:
— И как ты его терпишь?..
***
Алый свет лучей закатного солнца медленно таял, скрываясь за снежными шапками далёких гор. Серые сумерки накрывали засыпающий сад. Мелодичные трели птиц затихали, уступая место звучной мелодии струн сямисена. С каждым шагом она становилась громче, и Юко, торопливо заправив седую прядь за ухо, выпавшую из высокого хвоста, остановилась перед седзи, на которых замерли журавли в парящем танце.
— Можешь войти. — девушка на мгновение замерла с зажатым кулаком, собираясь постучаться, но её опередили. Юко выпрямила спину и расправила плечи, стараясь скрыть волнение за холодом серых глаз. Решительно раздвинула седзи и вошла.
Просторное помещение было оформлено с невероятной роскошью. Не загроможденное мебелью, лишь широкий письменный стол на низких ножках, выполненный из дорогой породы дерева, и высокие стеллажи с потёртыми древними томами и свитками.
Взгляд Юко метнулся к небольшой ширме, украшенной извилистыми ветвями сакуры, сквозь которую была видна женская тень. Однако она быстро отвернулась, боясь выказать неуважение к госпоже.
— Рад тебя видеть, Юко. — Тэкеши поднял голову, отрываясь от создания длинной цепочки печати, и жестом велел девушке опуститься на циновку перед собой. — Слышал, твои тренировки оказались достаточно плодотворны.
— Да. — отозвалась она. Чужая проклятая энергия клубилась вокруг неё, сдавливая грудь. По спине пробежали мурашки, а от тихой, чрезмерно умиротворяющей мелодии хотелось протяжно завыть, затыкая уши.
— В свете последних событий ты отправляешься в Токио.
Юко сдержала удивление. Девушка слышала, что к ним в поместье уже не раз наведывался подозрительный человек с нехорошей аурой. Но Яминари не надеялась принять участие в грандиозных планах главы, ведь считалась наислабейшим магом в клане. В отличие от младшей сестры, отмеченной благосклонностью проклятого духа.
— Гето Сугуру — наш ценный союзник. Доверие между нами ограничивается любезной улыбкой и цепями пакта. Но у всего есть свои лазейки, и я хочу, чтобы ты
тщательно проследила, чтобы всё шло по плану.
— Я думала, эта роль отведена Юрико. — сказала Юко.
— Юрико. — мелодия сямисена надрывно оборвалась. Тэкеши громко усмехнулся. — Разве шаман, боящийся собственной тени, может носить почётную фамилию нашего клана? Но не волнуйся, для твоей младшей сестры предусмотрена особая роль. Ты же не смогла заполучить расположение Годзюна, в отличие от неё.
Юко закусила губу. Она до сих пор корила себя за подобный просчёт.
— Можешь идти. Не подведи меня.
Девушка поднялась с циновки и поклонилась. Ровным шагом покинула зал, плотно захлопывая седзи. Сжала кулаки, ощущая как по телу распознается раскалённый огонь проклятой энергии. Наконец-то выпал шанс показать свою силу и опровергнуть клеймо слабого, бесполезного звена…
***
«Устроим вечер фильмов?»
Юрико сняла ветровку, попутно читая сообщение от Сатору. Прошло около часа с их расставания, а Годжо уже засыпал её сотней сообщений. Начиная от фотографий Сендая и покупок, которые он прихватил, пока Итадори собирал вещи и навещал одноклассников в больнице.
«Я не против. Приготовлю твой любимый бисквит.»
«Юри-чан, я уже в предвкушении, но не перетруждайся. Помнишь слова Иэйри?»
«Думаю, она имела ввиду то, что ты извращенец, совращающий несовершеннолетнюю ученицу.*»
«Несовершеннолетнюю? Юри-чан, а ваши фантазии совращают меня. Очень и очень неприлично для девятнадцатилетей девушки.»
Кончики ушей вспыхнули, и Яминари отложила телефон, переключив на беззвучный. Собрала волосы в короткий хвост и щёлкнула выключателем, зайдя в ванную.
«Наглая врунья»
— Хватит. — прошипела первокурсница, подставляя ладони под струю холодной воды и пытаясь заглушить назойливый шёпот болтливого духа.
«Думаешь, он любит тебя? Сомневаюсь.»
— Замолчи!
Юрико посмотрела в зеркало. Сжала кулаки, видя отражение косматой головы водяного змея, отблески желтеющих глаз в своих собственных. Повинуясь мимолетному порыву, она замахнулась, но вовремя остановилась, обессиленно проведя рукой по стеклу.
«Ты не учишься на ошибках, доверяя людям. А они пользуются твоей добротой.»
Яминари всхлипнула и попятилась назад. Зажала рот ладонью, сдерживая крик, и, наткнувшись на стену, обессиленно сползла вниз. Упираясь локтями в согнутые колени, зарылась пальцами в волосах. По щекам заскользили горячие слёзы.
«Твоё смазливое личико не скроет внутреннюю тьму. Он это видит.»
Успокоившись после дурного сна, присутствие Сатору дало ей лёгкую отдушину, повод найти силы после пережитого и остаться в здравом уме. Теперь ей снова хотелось выть от бессилия, выбить болтливую тварь из головы. Но проклятое отражение в зеркале плевало на её желание.
Воцарившаяся вокруг тишина закрадывалась в мысли и душу. Краткий вздох — заливистый смех и леденящий холод.
Она не выдержит одиночества ещё раз.
И проклятие знало это.
Юрико с нажимом стёрла слёзы. Идти на поводу у своих страхов — последнее дело. Светлые воспоминания о счастливой улыбке Сатору, его объятиях и незабываемых встречах всегда будут удерживать её на плаву, не давая упасть в пропасть.
— Твоя болтовня утомляет. Я уже не ребёнок. Запомни это…
