Водяная лилия

      Плюх-плюх.       Плоская галька, бодро рассекая воздух, несколько раз ударилась о воду, создавая мелкую рябь.       Плюх.       Сатору равнодушным взглядом проводил тонущий в чёрном омуте искусственного пруда камень. Волнующиеся круги, ударяясь о берег, постепенно сглаживались в единое тёмное полотно, на котором застыл прерывистый блеск луны.       Это место всегда было чуждым для него.       Потерявшийся во времени сад пугал своей идеальной красотой. Здесь властвовал тяжёлый сладковатый запах гортензий, чья пышная листва затеняла тонкие стволы декоративных клёнов, склоняющих красные макушки от лёгкого дуновения ветра.       Это место всегда казалось мёртвым.       Расположения каждого замшелого камня, даже пруда, направление извилистой дорожки складывалось в единую цепь, напоминающую иероглиф — одну из мощных проклятых техник опустошения, дремлющую в прекрасной клетке в ожидании своей активацией.       Сатору, задумчиво покачивая на губах пластмассовую палочку от леденца, беспечно фыркнул и потянулся за границы мёртвого сада к жилой части поместья к холодному огню ауры Юрико. Проклятая энергия вокруг напоминала рваные, беспокойные нити. Он видел ворочающуюся девушку на футоне, путающую ноги в одеяле. Видел, как она подскочила, крепко стягивая на груди футболку в попытке отдышаться.       «— Гион? То есть квартал гейш? Не думала, что ты любишь их искусство.       — О, нет, Юри-чан. Куда увлекательнее посетить лавку с местными сладостями рядом с одной чайной. Данго, сладкий сироп, а главное, яцухаси готовят по особому старинному рецепту. И тебе обязательно нужно это попросить.       Яминари посмотрела на него сверху вниз, поправляя съехавший с плеча пиджак. В бесцветные глаза закрался огонёк любопытства, ведь после, вернувшись в поместье и сидя на веранде свесив вниз ноги, Юрико неумолимо рассуждала о Киото со скрытой благодарностью учителю в голосе:       — Я ещё никогда не пробовала ничего вкуснее этих данго. Перед отъездом в Токио мы купим ещё? Я уверена, Мегуми с Нобарой оценят…       Воодушевленная речь резко оборвалась, сменяясь тишиной, в которой не чувствовалось дискомфорта. Ни напряжения, ни грусти.       — Тут действительно необычное место. — первокурсница улыбнулась, — Невероятное небо. И луна. Красивая, правда?..»       Годжо мотнул головой. Повязка прочным венцом надавила на затылок и виски. Мужчина, не обращая внимание на неудобство, направился прочь, оставляя зеркальное блюдце пруда за спиной. Окружающее безмолвие болезненно сдирало наваждение эмоций, отрезвляя и обнажая тревожные мысли.       Среди них был предатель. Человек, чья тонкая работа в тандеме со старейшинами дала толчок событиям в Исправительной колонии для несовершеннолетних. Тот, кто знал о последствиях резонанса и имел доступ к личным делам студентов и досье преподавателей.       Сатору поднялся по ступенькам на деревянную террасу павильона, отведённого под библиотеку и хранилище ценных реликвий. Мощные столбы на входе поддерживали тяжёлые перекладины, под которыми висели алые фонари. По периферии вяло раскачивались ветряные колокольчики с защитными символами и потёртые циновки.       — Возможно, все гораздо очевиднее, чем я думаю. — прошептал Годжо, обращая взор к небу. Луна была действительно красивой…       Но уголки губ, изогнувшиеся в мечтательной улыбке, против воли поползли вниз.       Он всегда был рядом с ней. Изначально вынуждали обстоятельства её спонтанного появления в техникуме, а после порыв воспитать достойного союзника. Она доверяла своему учителю и постепенно снимала маску улыбчиво-вздорной ученицы, раскрывая сломленную и противоречивую натуру.       Только насколько хорошо он знал Юрико? Ту, которая стала единственной брешью в его броне.       Сатору подавил порыв хриплого смеха. Сегодня у него впервые появился повод усомниться в этом.       — Тебе требуется специальное приглашение?       Седзи дрогнули, с едва слышимым скрипом раздвигаясь в стороны. На террасу вышел озадаченный Акихиро. В сером свете сумрака его глаза потемнели, ловя редкие блики света, льющегося из помещения.       — Что случилось?       — Неужели я выгляжу настолько угрожающе? — вздохнул Годжо, драматично поджимая губы.       — Нет. Но твоя унылая аура встряхнет любого. Опять претензии старейшин или выговор от директора?       — Гораздо интереснее. Меня пытались убить проклятые духи.       Акихиро непонимающе уставился в спину мужчины, который с нескрываемым восхищением осматривал кабинет главы, совмещенный с библиотекой. С его последнего визита это место преобразилось до неузнаваемости: вместо лежащих на полу татами босые ноги холодил паркет из дорогой породы дерева, а антикварную мебель сменил излюбленный племянником минимализм: громоздким книжным стеллажам пришли на смену фактурные панели на стенах, создавшие ниши под древние потёртые тома. Властвующий педантичный порядок рушил хаос из бумаг и папок на массивном столе со стеклянной столешницей. Казалось та не выдержит нагрузки и вот-вот лопнет.       Сатору расслабленно расправил плечи. Царящие простота и лёгкость отвлекали от непрерывного потока ненависти к этому месту.       — Вижу, время ты даром не терял. — Годжо взял стул и перенёс к столу, развернув спинкой вперёд. Сел и уложил подбородок на сложенные руки. — Твоё чувство стиля поражает.       — Подожди. — перебил Акихиро, пытаясь осмыслить сказанное. — Не понимаю, шутишь ты или нет?       — Это было похоже на шутку? — иронично произнёс тот. — Но стены я бы сделал на тон светлее.       — В следующий раз обязательно спрошу твоего совета. — в голосе главы клана проскользнуло нетерпеливое раздражение. — Что случилось с проклятиями?       Сатору самодовольно ухмыльнулся, было видно, ему льстит изумление шамана.       — Соболезную им. — расценив реакцию сильнейшего, Акихиро рассмеялся, стараясь тактично закрывать ладонью рот.       — Совсем не поинтересуешься самочувствием пострадавшего дяди?       — Меня больше волнует степень адекватности тех, кто это сделал. — он сел в кресло напротив и задумчиво добавил:       — Они хоть живы остались?       — Сбежали.       Недолгий рассказ сопровождался лёгким позвякиванием колокольчиков снаружи и огромной самоиронией, прикрывающей откровенное хвастовство своими техниками. Несмотря на манеру непринуждённой беседы, глава клана внимательно слушал собеседника, успевая подмечать важные детали.       — Я бы не придал этому особого значения, но о нашей встречи было известно одному Идзити. — Сатору потянулся к стопке чистых листов. Взяв один, он принялся старательно вырисовывать линии простым карандашом. — Что думаешь?       — Пока не могу сказать ничего конкретного. — Акихиро откинулся на спинку кресла и сосредоточенным движеньем взъерошил упавшую на глаза чёлку. — У нас достаточно врагов в высших кругах. Им известна твоя сила. И подобный ход с их стороны — странный. Безумный и не продуманный. Правда, возможен вариант отвлекающего манёвра или попытки проверить какую-нибудь информацию. Если учесть события в Киото, можно найти точки соприкосновения… Ты не задумывался о странности появления Яминари в Магическом техникуме? О том, что цепь происходящего начинается именно с неё.       — Или гораздо раньше. С ночного парада демонов в прошлом году. — голос Сатору наполнился сухим холодом. Движение кисти стало более размашистым, как и линии на бумаге. — Я проверил Юрико. Пока у меня не появилось повода сомневаться в ней. К тому же одна из моих догадок не оправдалась, поэтому я пока не знаю, что есть правда, а что ложь.       — Значит, ты рассматриваешь вариант её возможной причастности?       Грифель карандаша переломился, не выдержав резкого давления. Годжо ладонью стёр мелкую черную крошку с листа и недовольно скривился, глядя на тёмную растушеванную кляксу на старательно вырисованной голове проклятия.       Акихиро чуть склонил голову на бок, не сводя пристального взгляда с сильнейшего. Сатору славился своими аналитическими способностями и умом. Жестоким любителем плести интриги против старейшин. И девушка с необычными способностями, самозабвенно доверившаяся учителю, определенно являлась одним звеном в его планах.       — Почему находящегося под контролем старейшин шамана отправили обучаться к тебе? Девушку, толком не понимающую всю серьезность происходящего? Кажется мне, что ей манипулирует не только Такэши.       — Аки-кун, твоей проницательности стоит позавидовать. — добродушно отозвался Годжо, любуясь нарисованной картинкой.       — Ты привёл их обоих сюда не ради защиты от старейшин… Хочешь проверить действенность резонанса Яминари и Двуликого?       — Дай угадаю, Двуликий проявил себя сегодня?       — Верно, утром. Аика почувствовала попытки Юрико применить технику в ответ на слабые эмоции проклятой энергии духа. Как ты и просил, мы не воспользовались печатью — проклятие вело себя подозрительно миролюбиво.       — Всё-таки одна из моих догадок оказалась верной.       — Не одна. Пришлось прибегнуть к помощи старых знакомых, но я смог вычислить личность мастера проклятий. — Акихиро протянул ему несколько листов, — Юко Яминари. Сильный шаман, использующий проклятую технику, основанную на иллюзиях. Она является генеральным директором нескольких крупных финансовых организаций, принадлежащих клану. Именно поэтому нам и удалось отследить её передвижения по стране — даты билетов на Синкансен до Аомори и обратно совпадают с датой случившегося.       Сатору снял скрепку и веером разложил листы перед собой. Немного сдвинув в сторону один, выудил фото, на котором была изображена маг. В профиле, овале лица, да и форме губ угадывалась Юрико. Но глаза и строгость в нахмуренных бровях лишало девушек схожести.       — Я лично отправлюсь за Яминари. — пелена задумчивости исчезла из взгляда Акихиро, а в зрачках зажглись огоньки азарта. — Район То́хоку довольно интересное место с многочисленными достопримечательностями.       — Разве главе клана пристало делать настолько самоуверенный шаг?       — Если бы я тебя не знал, то подумал, что ты волнуешься.       — Тоже самое. — куратор первокурсников беззаботно пожал плечами и поднялся, направляясь к выходу. — Я задержусь здесь ещё на несколько дней. В Токио небывалое затишье.       — Сатору. — тот остановился на полушаге. — Не забывай, это и твой дом тоже.       Годжо мягко рассмеялся, делая неопределенный взмах кистью. Раздвинул седзи, вновь погружаясь в угнетающую атмосферу сада, и пошел к себе.       Комната встретила его темнотой и приятной прохладой. Главный акцент в пустующих стенах падал на низкий столик с облупившейся краской по углам, на который полетел телефон, а следом и одежда.       Мужчина зашел в ванную. Перешагнув невысокий бортик, крутанул вентиль крана и встал под душ. На голову хлынул поток воды, стекающий по волосам вниз на спину. Закрыв глаза, шаман прислушивался к монотонному звуку капель, разбивающихся о широкие плечи, позволяя себе на короткий момент обособиться от окружающего мира.       Резонанс проклятой энергии выгоден обеим сторонам, достигшим согласия. Двуликий обязательно сыграет на желаниях Яминари и найдёт способ использовать её в своих целях.       Запоздало понимая, что пальцы свело болезненной судорогой от потока ледяной воды, Сатору запрокинул голову вверх, рывков зачесывая волосы назад.       Он понятия не имел, что творилось в голове его ученицы.       И то, каким образом она решит поступить, не зная цену и последствия собственного выбора.       Упираясь предплечьем о стену, Годжо уткнулся лбом в изгиб локтя. Тело содрогнулось от мелкой, вибрирующей дрожи, перерастающий в смех.       Сила Двуликого будет расти. Пока Юджи поглотил два пальца, успешно сдерживая древнее проклятие, лишь один раз на грани жизни и смерти дав слабину. И вот снова — Сатору прекрасно видел, что на момент сражения с проклятием особого уровня у парня не возникало проблем с контролем. Если следовать аналогии, то Сукуна проявляет себя вблизи Яминари. И только один раз в его присутствии со смелым заявлением «Убью».       Туманные замыслы коварного проклятия не нравились Годжо. Нет, он не боялся столкнуться «с древним злом». Беспокоило другое: появление Яминари в техникуме, задание, связанное с древней реликвией, и настолько судьбоносная встреча с идеальным сосудом, да сегодняшнее событие в Киото — каждое событие плавно вытекало из другого, причем с результатом, играющим не в пользу студентов.       Сатору шипяще выдохнул сквозь зубы. Он знал, с чего начать распутывать клубок загадок. С Юрико и Юджи.       Мужчина выключил воду и сдернул с крючка полотенец. Оставляя следы на глянцевой плитке, покинул ванную. Растерев влажные волосы, маг принялся одеваться, запоздало понимая, что не чувствует энергию ученицы в её комнате, в пределах поместья в целом.       Пряча повязку в карман, Годжо растворился во мраке душного сада. Усыпанное мерцавшей россыпью небо кануло в крепкие объятия кучевых облаков, чьи макушки озаряли вспышки белых зарниц.       Глядя на предзнаменование грядущей непогоды, Сатору подавил уставший вздох. Его ученица не искала лёгких путей, предпочитая мучить себя жестоким самоанализом в одиночестве. Возможно, это и к лучшему, но внутри всё похолодело при виде маленького, слишком забитого силуэта девушки на фоне обширной водной глади озера, сминаемой резкими порывами ветра.       Ассиметричная улыбка дрогнула, подобно ползущей по небу покорёженной молнии. Поколебавшись на миг, Годжо спрятал ладони в карманы и спросил естественно и легко:       — Не спится?       И вот опять. Будто ничего не произошло. От привычной фальшивой интонации ему стало противно от самого себя. Тупые ногти с нажимом впились в ладонь. Совесть подсказывала, что Юрико достойна толики доверия и правды.       — Нет. — ответила Яминари, продолжая сидеть на корточках и безучастно водить ладонью по воде. Нескончаемый поток кошмаров полностью опустошил её за несколько часов короткого сна, подарив разбитое состояние и нежелание засыпать вновь. Но самое отвратительное — запоздалое осознание наиглупейшей ошибки в разговоре с учителем, который нетерпеливо топтался за спиной.       — Тебя что-то беспокоит?       Пальцы девушки сжались в кулак. Она злилась. На себя. Настолько сильно, что высказывание «Какая же я дура!» казалось актуальным как никогда.       Когда до неё дошёл смысл их разговора в кафе, тех резких скачков с темы на тему, того гиперактивного, казалось, обыденного поведения Сатору и последующей прогулке по кварталу Гион, где, купив сладости, они вернулись в поместье, Юрико окончательно убедилась в своей наивности.       Девушка нервно дернулась и подавила надломленный всхлип. Закусила губу и потёрла нос, не давая слезам стекать по лицу. Болезненный жар усиливался, подступая к щекам. Проклятая энергия, материализовавшееся из избытка негативных эмоция, топила её в многоголосном журчание воды, которая ласково ластилась к босым ступням.       — Да. После событий в Исправительной колонии я надеялась, что всё наладится. Но позже поняла, мир не даст мне окончательно забыть прошлое, в попытке начать новую жизнь. Свой клан. Свою беспомощность и боль. Я знаю, чтобы расти дальше в качестве шамана, нужно многим пожертвовать. — на одном дыхании произнесла девушка. Навалившаяся злость превращалась во всепоглощающее отчаяние. — Я не могу поверить в истину происходящего. Понять, мои ли это чувства и желания?! Мне больно осознавать, что таким темпом я превращусь в бездумное оружие! Я… Я окончательно запуталась.       Юрико уткнулась лицом в колени. Встреча с прошлым сильно ударила по затаённой боли, а лихорадочные размышления о том, что судьба сложилась бы иначе, острыми вилами раздирала душу.       — Значит, в Киото то чудесное представление было устроено для тебя?       Яминари сжалась в комок, с острым порывом заткнуть уши и не слышать наполненный сухим льдом голос Сатору.       — Да. Из-за него я пошла к этому проклятому океану! Из-за него меня возненавидела старшая сестра! Из-за него я провела годы во тьме, едва ли не свихнувшись…       Её слова растворились в шорохе мелкой гальки, выдающей тихую поступь мужчины. Годжо наклонился над девушкой и без тени жалости произнёс, помогая ей подняться:       — Юрико, успокойся. Вставай.       Она рассеянно спрятала от него взгляд, приглаживая ладонью растрёпанные волосы. Даже в скудном свете попеременно мигающий лампе фонаря лицо шамана было неестественно бледным, веки красными, а проклятая энергия — панцирь из ледяных колючек.       И всё же она не смогла выдержать очередное испытание тишиной. Но не успела снова сорваться на очередную вымученную фразу, запинаясь на первом слоге. Хватка пальцев сильнейшего на запястье стала крепче стали, не позволяя ей рвануть в сторону, когда лоб обжог болезненный щелбан, сменившимся обескураживающим поцелуем. Острым и резким.       — Что ты чувствуешь? — скользнув языком по нижней губе девушки, спросил Годжо.       — Раздражение.       — Врешь. — Сатору усмехнулся, разглядывая её порозовевшее. — Не часто мне доводилось видеть твоё искреннее смущение.       Яминари ошеломлённо приоткрыла рот, понимая, что опять попалась в плен тусклого сияния выразительных глаз.       — Не глупи, Юри-чан. Неужели уже не собираешься превзойти своего учителя?        — В чем именно? — хихикнула она, переплетая свои пальцы с его, нежно поглаживая огрубевшие костяшки.       Годжо заговорчески подмигнул и прижал девушку к себе. Положил подбородок на макушку, поднимаясь по ладонями, по предплечью к локтю, выше и выше, пока не остановился на плечах.       — С рождения за мою смерть уже была назначена крупная сумма. Глава бережно лелеял будущее оружие клана в борьбе за шаткие позиции в совете, поощряя самолюбие ничего не понимающего ребёнка. Шесть глаз, позволяющих видеть то, что неподвластно другим. Звучит впечатляюще, не думаешь?       Он продолжал смотреть сквозь неё. На ленивые тучи-гиганты с яркими зарницами, затмевающими горизонт. Впервые с его лица исчезли наигранные эмоции. На считанные доли секунд оно стало безжизненным. И в тоже время таким же, как и прежде.       — Им было не под силу представить постепенно закипающий мозг от переизбытка информации. То, как медленно начинаешь сходить с ума, чувствуя невыносимую боль и усталость…       Юрико, прошлое всегда будет тянуть тебя в глубокое болото. Но при желании ты можешь выбраться из него, перечеркнув былое.       — Сатору. — для него было большим удивлением, когда руки девушки аккуратно обхватили его за шею и потянули вниз. По инерции Годжо уткнулся лбом ей в плечо, широко распахнув глаза от ласковых поглаживаний тонких пальцев, которые постепенно зарывались во влажных волосах. — Я же о тебе совсем ничего не знаю… Прости меня, наговорила всякого… Это слишком эгоистично с моей стороны — постоянно надеяться на чужую поддержку, ничего не отдавая взамен.       — Глупая. — повторился мужчина, выпрямляясь и перехватывая её под грудью. Приподнимая вверх, он, тихо посмеиваясь, потёрся носом о её щеку, закружив в порывистом полукруге. — Я сильнейший. А ты моя маленькая ученица, которая когда-нибудь превзойдёт своего учителя.       — Я тут посочувствовать пытаюсь! Конечно, совсем забыла о твоей способности разрушить любую атмосферу своим самоуверенным заявлением!       — Юрико.       Она с лёгким изумление уставился на мужчину. Редкие накрапывающие капли стекали по кончикам прядей, скатываясь по щекам. Он поставил её на землю и посмотрел на небо, по которому расползались желтеющие молнии.       «Можешь проклинать меня, если хочешь.»       — Пойдём.       — Не пугай меня так. — буркнула Яминари, ткнув его локтем, и демонстративно зашагала вперёд.       Тот усмехнулся, глядя ей в спину.       «А я так и не научился доверять людям.»