Новая Эдда. Неожиданный поворот

Их встретили четыре цверга. От Тора не укрылись похотливые взгляды маленьких бородачей, которыми они окинули стройную хрупкую фигурку Идунн. Громовержец знал, что цверги питают особую слабость к асгардским красавицам. Женщин в Свартальфхейме было, наверное, раза в два меньше, чем мужчин. Да и те не славились красотой. Такие же приземистые, коренастые, с грубыми, будто высеченными из камня, лицами, обтянутыми сероватой кожей. И в довершение ко всему, у цвержьих жен тоже имелись бороды. Пусть не настолько пышные и густые, как у мужчин, но впечатление производили не самое лучшее. Тор, посещая Свартальфхейм, ни разу женщин не видел. Но такими они были нарисованы в книгах, знакомых с детства. Впереди шли два цверга, освещая путь волшебными кристаллами. Тор, бережно прижимая к себе молодую яблоню, шел следом. За ним пристроился Локи, стуча каблучками женских сапожек и слегка шелестя подолом шелкового платья. Замыкали процессию еще два цверга с кристаллами в руках. Локи крутил головой, осматривая каменные стены. Идти на каблуках, хоть и невысоких, было не очень удобно. Но что поделаешь. Вдруг он почувствовал пониже спины чью-то руку, настойчиво оглаживающую сквозь платье его девичьи прелести. Вторая рука ненавязчиво прошлась по светлым вьющимся волосам и спине. Локи резко остановился и обернулся. Не говоря ни слова, хрупкая на вид девица схватила обоих цвергов за шиворот и, приподняв над полом, несильно, но чувствительно ударила лбами. Раздался громкий стук. Будто камень ударился о камень. Тор, заслышав возню сзади, обернулся. Идунн ехидно улыбалась, а оба цверга потирали ушибленные головы, хмуро взирая исподлобья на асов. — Ты что себе позволяешь? — прошипел Тор, строго глядя на деву. — А чего они руки распускают? — капризно поджала губы асинья. Громовержец усмехнулся и перевел взгляд на провинившихся цвергов. Те понуро уставились в пол. — Без фокусов! — велел Тор то ли цвергам, то ли девушке, и двинулся дальше. Коротышки больше не приставали. Дьюрин с восхищением взирал на прибывших асов. Увидев деревце в руках Громовержца, расплылся в улыбке. — Даже не ожидал, что так скоро вопрос решится, — цверг вскочил с трона и подбежал к яблоне. Не по-королевски это выглядело, но удержаться не смог. Ощупывал ветви, листочки, бутоны, и улыбка не покидала его окаймленную бородой рожицу. А потом его взгляд остановился на девушке. — Тор, познакомь меня с прекрасной девой, что взял ты себе в спутницы. — Идунн, — просто сказал Громовержец. — Она хранительница яблок. Научит вас присматривать за деревом, чтобы плодоносило исправно. Ты ведь не нарушишь обещание, асы смогут забирать часть урожая? — Идунн… — Дьюрин мечтательно закатил глазки-пуговки. — Какое прекрасное имя! Очень рад! Король Свартальфхейма подошел к Локи и бережно взял за руку. Поднес ладонь к устам и поцеловал. Локи еле удержался, чтобы не прыснуть со смеху и не наградить недомерка звонким щелчком по лбу. — Я не услышал ответа на вопрос о яблоках, — напомнил Тор. — А, да, о яблоках, — будто вынырнув из мечтаний, произнес Дьюрин. — Не волнуйся, бог Грома, в цене сойдемся. — Что? — прорычал Тор, и кулаки его сжались так, что побелели костяшки. — Ах, владыка Асгарда, разве ты не знаешь? — вздохнул Дьюрин. — Так нельзя. — Как нельзя? — громыхнул Тор. — Мы закон новый недавно приняли. Больше подарков не дарим. Все имеет свою цену. Да не бойся, великий, сойдемся в цене. Мы народ не жадный. Сейчас Тор мысленно благодарил Локи за то, что он просто есть на свете, такой умелый маг и хитрый лис. Если бы не он… Тор даже не представлял, что было бы с ним, с дочерью его, да и с асами в целом. Но с другой стороны, не было бы Локи, не пришлось бы связываться с Брокком. Погрузившись в раздумья, Тор не заметил, как Лофт в обличье Идунн наклонился к Дьюрину и что-то жарко прошептал на ухо. Карлик густо покраснел и перевел взгляд на Тора. — Сойдемся в цене, — хмуро произнес ас. Громовержец не стал спорить со скупым царьком. Яблок им все равно не видать. К чему упорствовать? Хоть и чесались кулаки пройтись по наглой рожице, да схватить за пышную бороду. Раскрутить споро и закинуть куда подальше, переломав все косточки. — Ну что же, Идунн, расскажи друзьям нашим, как яблоню эту посадить, да что делать с ней. Постарайся недолго, нам домой пора, — голубые глаза Тора вперились в смазливое личико асиньи. Девушка улыбнулась и подхватила деревце. Затем, приобняв Дьюрина за плечи, отвела его немного в сторону. К ним тут же присоединились еще несколько цвергов, в их числе и Гимли, придворный маг. Тор видел, как Локи машет руками, что-то рассказывает звонким девичьим голоском, то и дело дергает ветви яблони, прикасается к листочкам. Пусть рассказывает, дурит цвергов. Это он умеет, рыжий прохвост. Сейчас у Тора стало как-то тепло на сердце, спокойно. Он вдруг осознал, что, несмотря на все ссоры и размолвки, которые то и дело вспыхивают между ними, им может быть хорошо вместе. Они могут действовать сообща, понять друг друга, помочь в беде, преодолеть любые невзгоды. Просто нужно быть к Локи терпимее, постараться понять его, объяснить, как любит его, как хочет помочь. Радужные мечты Тора прервал скрипучий голос Дьюрина: — Благодарю тебя, Громовержец! Сейчас Гимли вернет магию молоту твоему, и можешь отправляться в путь. Вира принята. — Вот и хорошо, — обрадовался Тор. Сняв с пояса Мьёльнир, протянул его подошедшему Гимли. — Я же говорил тебе, Идунн, что мы быстро справимся, — Тор весело подмигнул богине юности. — Нет, Громовержец, — произнес властно Дьюрин, усаживаясь на трон. — Дева твоя останется у нас еще на пару дней. Мы должны увидеть, приживется ли дерево, правильно ли мы все сделали. А ты ступай. — Что? — не понял Тор. Идунн вдруг подбежала к Громовержцу. Обвила шею руками и, привстав на носочки, прошептала на ухо: — Молчи, Тор. Делай, как говорят. Ты же хочешь вернуть силу молоту? За меня не беспокойся. Не пропаду. Придешь за мной послезавтра. — Не могу тебя оставить, — жарко зашептал Тор. — Локи, что ты делаешь, мы не должны соглашаться. — Не бойся, все будет хорошо, — быстро произнес Локи. — А если совсем уж туго придется… Может, оставишь мне осколок Тессеракта? Он у тебя? Я потом верну. Тор отстранил от себя Идунн и пристально посмотрел в голубые глаза, на дне которых мелькали зеленые огоньки. Все это не нравилось Громовержцу, ох как не нравилось. Оставлять здесь Локи, да еще и в обличье женщины. Ведь неспроста Дьюрин решил полонить асгардскую деву. Только в зал вошли, а уж было видно, как раздевает цверг взглядом молодую богиню. Начнет, чего доброго, приставать, а Локи не выдержит, вернет свою личину. И что тогда? Все пропало. Но уверенность во взгляде Лофта передалась и Громовержцу. Бог Обмана хитер и знает, что делает. Лучше довериться ему сейчас, сделать, как говорит. Никто не заметил, как Тор, чуть сжав ладонь асиньи, что-то вложил в маленький кулачок. Девушка невинно чмокнула сына Одина в щеку и обернулась к Дьюрину, украдкой подмигнула. Громовержец посмотрел на короля цвергов и сказал: — Так уж и быть. Я послезавтра за ней приду. Помни доброту мою, владыка Свартальфхейма. Но знай — обидишь Идунн, головы тебе не сносить. Никакие яблоки не помогут, — затем, взглянув на Гимли, велел: — Давай, маг, возвращай силу молоту. * * * Назад Тор возвращался хмурый и невеселый. Он, еще отправляясь в Свартальфхейм, рисовал себе картины совсем иные. О том, как они с Локи вернутся в Мидгард. Хведрунг опять обернется, посмотрит на него своими зелеными очами, улыбнется лукаво, встряхнет огненным шелком волос, а Тор набросится на него и зацелует, заласкает, чтобы забыл вредный обманщик и о последней их ссоре, и о предыдущих распрях, и о побоях, насилии, и о пещере. Но получилось совсем иначе. Теперь Тор направил свою колесницу в Асгард. Все, о чем мечталось, будет послезавтра. Обязательно будет. Тор слегка дергал поводья, направляя волшебных козлов в родной Асгард. От картин, что рисовало воображение, теплело в паху и сладко трепетало сердце, совсем как в юности. * * * Итак, полдела сделано. Осколок у него. Локи еще с вечера, обнимая Громовержца, почувствовал слабые, но такие знакомые волны магии Тессеракта. Значит, Тор еще не успел отнести его в сокровищницу. Заставить аса вернуть кусочек магического куба оказалось делом нехитрым. Но это еще не все. Как только бог Грома удалился, Дьюрин вскочил с трона и подошел к красавице. — Что хотела ты мне поведать? — спросил цверг, заглядывая в глаза асиньи. — А нельзя ли уединиться нам, совсем ненадолго, мой доблестный король славного мира? — томно прошептала красавица. Вместо ответа цверг схватил светловолосую богиню за запястье и потащил вон из тронного зала. Покои властелина подземного мира сверкали дорогим убранством. Изысканная мебель, вся сплошь позолоченная, украшенная самоцветами. Огромное ложе под атласным балдахином было накрыто шелковым покрывалом с искусно вышитыми витиеватыми узорами. Оказавшись в своем чертоге, Дьюрин и вовсе потерял голову от близости девы необыкновенной красоты. Сразу забыл о делах. Да и смотрела дева на него с симпатией, это он заметил тотчас, как увидел ее. Идунн прошлась по покоям, остановилась возле огромного ложа, усмехнулась. — Зачем тебе такое ложе большое? Где королева твоя? Иль один спишь здесь? — Нет пока жены у меня, — хрипло произнес цверг, и больше не в силах сдерживать себя, дернул асинью за руку, усаживая на кровать. А далее и вовсе потерял контроль. Ведь сама напросилась остаться. Шепнула, намекнула, лизнув кончиком язычка цвержье ухо. Так какие вопросы? Все понятно — деве скучно в Асгарде, а тут мир другой. Обитатели которого не чета самодовольным асам. Сейчас Дьюрин думал лишь о том, чтобы не ударить лицом в грязь и ублажить асгардскую красавицу. Мало ли, а вдруг и вовсе тут останется, приживется, да и замуж за него пойдет, бросит мужа своего унылого, Браги, что славился лишь сочинительством своим, а более ничем. Все эти мысли вертелись в голове Дьюрина, когда он уже ловко уложил Идунн на шелковое покрывало и принялся деловито расстегивать застежки на платье. Девушка, словно подтверждая его мысли, обняла за шею, приблизила его лицо к себе. — Только не целуй пока, дай пообвыкнуться, — прошептала. — Да, да, моя красавица. Локи было щекотно и смешно. Борода цверга касалась кожи, щекоча, а твердые пальцы недомерка ощупывали прелести девы. Не в силах больше бороться с застежками, со словами «я подарю тебе еще краше», Дьюрин рванул платье и обнажил девичью грудь. Крепкая цвержья рука железной хваткой вцепилась в нежную кожу, больно сжимая сосок. От такого нетерпеливого жеста богиня юности почему-то расхохоталась, как сумасшедшая. Дьюрин недоуменно уставился на развеселившуюся асинью. Локи получил настоящее удовольствие, глядя, как меняется лицо цверга, когда вместо налитой женской груди под его рукой оказались твердые мышцы. А под самим королем Свартальфхейма, вздрагивая от хохота, лежала уже не асгардская дева, а рыжеволосый бог Обмана, глядя на неудачливого любовника зелеными хитрыми глазищами, встряхивая от смеха огненными прядями. — Локи?.. — Дьюрин отшатнулся и вскочил с ложа. — Локи, Локи, — заливаясь смехом, ответил обманщик. — Что происходит? Что все это значит? — король сейчас был вне себя от ярости. Его естество уже напряглось и гудело под тканью штанов, требуя разрядки. А тут такое. — Успокойся, мой похотливый друг, — уняв смех, Локи поднялся с ложа и сел. — Дьюрин из клана Ивальди, я к тебе по делу пришел. Когда расскажу, враз о девах забудешь. — По какому делу, злокозненный? Разве асы тебя уже освободили? — цверг стоял и часто моргал, все еще не понимая, как такое могло произойти, и что со всем этим делать. — Мой маленький друг, — Локи улыбнулся и положил руку на плечо Дьюрина. — Я пришел помочь тебе, ведь асы обманули тебя. Тор обманул. Маленькие глазки цверга сузились и уставились на бога Огня. — Давай, выкладывай, только помни, если козни прибыл строить, то спуску не дам. Не только рот зашью. Глаза выколю и навечно в плену оставлю. — Какой ты стал недоверчивый за эти годы. А ведь раньше мы неплохо ладили, не так ли? * * * Тор ходил по пепелищу, не веря своим глазам. Не понимая, как такое могло произойти. Бедная Скади. О том, что произошло, ему сразу же по прибытии сообщил Хеймдалль. И Громовержец, не заходя в свой чертог, направился к месту трагедии. Невероятно, непостижимо. Откуда было здесь взяться столь сильному магическому пламени? Не осталось ничего, все выгорело дотла. Как рассказывали, в считанные секунды. Только одно существо в мирах обладало такой силой. Рождало, повелевало таким беспощадным огнем. Локи… Об этом не хотелось думать. Да и когда бы он успел? Разве что в тот свой визит. Но тогда Локи был всего лишь осой. Успел обернуться? Что-то подбросил в чертог Ньёрда и Скади? Нет, это маловероятно. Возможно, великанша решила заняться какой-то магией, той же ётунской, к примеру. Или к муспелям наведалась, да что-то от них принесла в свой дом. Вот и результат. Нужно будет все, как следует, разузнать. Тор подошел к Ньёрду, положил руку на плечо, выразил соболезнования. Слова скорби подбирал с трудом. С тех пор, как Скади «осчастливила» Локи подарком своим жестоким, недолюбливал Громовержец великаншу. Но поделать ничего не мог, ведь с позволения Одина Скади решилась на такое, не исключено, что и с его подсказки. Тор очень хорошо помнил слова отца о том, что змея та лишала бога Огня сил, не давала их накопить да путы разорвать. Уставшим, совсем обессиленным чувствовал себя Громовержец, возвращаясь в свой чертог. Мысли его крутились вокруг Локи: как он там, среди алчного похотливого народца, сможет ли защитить себя? А то и вовсе приходили в голову дурные мысли — Локи начнет забавляться в обличье Идунн, позволит себе многое, с него станется. Позор какой для Асгарда! Тор сжал кулаки и прикрыл глаза. А далее мысли переключались на драму, что произошла здесь ночью. Как такое могло произойти в мирном Асгарде, что не знал ни войн, ни кровопролитий уже много веков подряд? Было о чем поразмыслить. Войдя в свой чертог, Тор привычно окликнул жену. Сиф, счастливо улыбаясь, вышла встречать мужа. Но в этот раз на прекрасной богине было полупрозрачное, совсем не пышное, а струящееся по фигуре платье. Ткань играла на свету, отливая серебром. А волосы Сиф… Тор подумал, что ему чудится. — Где твои золотые волосы, Сиф? — только и смог выдохнуть изумленный Громовержец.