Новая Эдда. Неожиданный поворот

— Прекрасно знаешь, прохвост, со мной шутить не стоит. Дьюрин ловко вынул из ножен короткий меч и приставил клинок к горлу бога Обмана. Цвержий металл неприятно холодил кожу. Но Локи, соглашаясь на безумное предприятие, дабы помочь Тору, готов был ко всему. С подземными жителями общался когда-то довольно часто, знал, на что способны, знал обо всех слабостях. Он усмехнулся и посмотрел в глаза карлика. — Напрасно угрожаешь мне, Дьюрин. Какие шутки? Неужели ты, глупец, думал, что Тор яблоню тебе отдаст? Да еще и так скоро? В своем ли ты уме, король цвергов? — Рассказывай! — повелел Дьюрин. — Меч убери, — спокойно сказал Лофт. — Угости лучше вином вашим, давно не вкушал. Дьюрин, немного подумав, убрал-таки оружие. Подошел к двери, приоткрыл и, кликнув слуг, приказал доставить бочонок вина в покои и молодую яблоню, что принес в дар Громовержец. Королю Свартальфхейма было не по себе. Обманули, обвели вокруг пальца, как молодого цвержонка, юного подмастерья. На его глазах ловкие руки бывшего аса поводили вдоль ветвей чудесного дерева, и пару мгновений спустя на каменном полу покоев лежала вовсе не яблоня, что радовала клейкими молодыми листочками да наливающимися бутонами ароматных цветков, а голая ветка какого-то куста, со слов Локи, мидгардского. Разочарование сменилось гневом. Вместо волшебной яблони — жалкая ветка. Вместо прекрасной девы — бог Обмана. — Я смотрю, это ты, обманщик, помог Тору! — воскликнул Дьюрин. — Если бы не ты, асам пришлось бы платить виру как подобает! Опять за старое взялся, плут? Но со мной шутки плохи! Дьюрин положил ладонь на рукоять меча. — Подожди, не спеши, — молвил Локи. — Выслушай сначала. Асы не стали бы тебе уступать, неужели не разумеешь? Не видать тебе их даров, как собственных ушей. Я потому и вмешался, чтобы вам, дуракам, помочь. — С чего бы такое к нам расположение, злокозненный? Не верю тебе. — Есть свой интерес, асы более не друзья мне, а враги, сам знаешь, — ответил Лофт. — А взамен яблони предложить могу кое-что поинтереснее. И с подарком останешься, и асам отомстишь за то, что поглумились над тобой и народом твоим. В тонких пальцах бога Огня сверкнул голубым сиянием крошечный осколок. — Вот мой подарок тебе, Дьюрин. — Что это? — Врата. В миры, что не видел ты. Путь к сокровищам несметным, к девам прекрасным, о коих и не мечтал. Отныне не будешь сидеть в подземельях своих, а по мирам станешь путешествовать. Зачем яблоки тебе, коли бессмертия все равно не подарят? — Почему не подарят? — Друг мой, разве не знаешь ты, что яблоки только продлевают молодость? Асы бессмертны по природе своей, а благодаря фруктам лишь не стареют. Сколько ни съешь, все одно в камень уйдешь. А с моим подарком узришь невиданное, непостижимое доселе для тебя. Дьюрин повертел в коротеньких пальцах крошечный осколок. — Чую, хочешь обмануть меня, кузнец лжи. — Я покажу тебе его силу. А условие у меня простое, тебе в радость будет исполнить волю мою. Вместе накажем асов. За обман, за насмешку, за смерть Брокка отомстишь. Очень скоро. По рукам? — Показывай, — решился Дьюрин. * * * Тор смотрел на свою жену, будто впервые видел. Сиф, улыбаясь, тряхнула смоляными прядями. Черные волосы тяжелыми волнами струились по плечам. — Нравлюсь? — спросила богиня. — Где твои волосы? — повторил вопрос бог Грома. — Разве не видишь? Они стали черны, как ночь. Неужели не нравлюсь тебе, муж мой? — Сиф подошла и положила руки на плечи Громовержца, заглянула в глаза, повторила: — Не нравлюсь? Тор смотрел на нее и ничего не понимал. — Что за глупости, Сиф? — наконец, произнес Громовержец. — Я люблю тебя, и мне нравились твои золотые волосы, ты забыла? — Да что ты? — глаза Сиф сузились, а губы скривились в ехидной усмешке. — Неужели? — Это правда, ты знаешь, — подтвердил Тор. Было странно видеть Сиф в ее новом облике. А речи ее были еще непривычнее. Тор вдруг осознал, что во всем происходящем есть что-то несуразное, абсурдное, как будто… Нет, не может быть. — Что правда, милый? — Сиф скользнула руками вдоль тела мужа. Одна ладонь легла на пах и требовательно погладила. Другой рукой жена провела по своему платью, и серебристая ткань вдруг исчезла. Женщина стояла перед Тором полностью обнаженная. — Где дети? — только и смог вымолвить пораженный Тор. — Что творишь? А если увидят? — Не увидят, они на прогулку ушли. — Что ты сотворила с собой? Зачем? — Зачем? Неужели не нравлюсь такой? Тор, не говори глупостей. Пошли в опочивальню. Я скучала, ждала тебя, — асинья схватила мужа за руку и потянула в комнаты. — Сиф, что произошло? Я хочу знать! — Тор решительно освободил руку и строго посмотрел на жену. — Я просто люблю тебя, муж, — синие глаза красавицы смотрели так искренне, так нежно. — Расслабься, пошли. Ублажу тебя, любовь моя. Я позволю тебе все, что хочешь, как хочешь, буду покорной, только твоей. Мысль, что вихрем ворвалась в голову Тора, смела все мечты об отдыхе в родном чертоге за одно мгновение. — Я сейчас, — молвил Громовержец, развернулся и исчез за дверью. Сиф, закрыв ладонями лицо, присела. Слезы сами брызнули из глаз, удержать их не было сил. * * * Хеймдалль стоял на своем посту, с наслаждением созерцая мириады звезд, что в непостижимом бесконечном медленном танце веками собирались в туманности, образуя немыслимые фигуры, мерцали в черной пустоте, рождались, даруя жизнь и свет, умирали, забирая тепло и уничтожая все живое, что согревали когда-то. — Ответь мне, Хеймдалль! — страж вздрогнул от резкого голоса, что прозвучал за спиной и выдернул из размышлений о бренности всего сущего. — Куда отправлялась моя жена, пока я в цвержьем царстве был? Обернувшись, Хеймдалль узрел Тора. Замечтавшись, страж не услышал, как тот подошел. — Сиф? С чего ты взял? — вопросом на вопрос ответил Хеймдалль. Он не хотел ничего рассказывать о путешествии жены Тора, почему-то жаль было прекрасную асинью. Он чувствовал — не все ладно в их семье. Сиф доверилась ему тогда, а по возвращении из Мидгарда и вовсе изменилась. Странно это было. А теперь вот еще и Тор с вопросами подоспел. — С чего взял? — Громовержец, не церемонясь, подошел к стражу и, схватив за руку, снял с пояса молот. — Отвечай! Быстро! Ссориться с любимым сыном Одина Хеймдалль не рискнул. Хорошо знал горячий нрав Громовержца. Огреет молотом, и поминай как звали, с него станется. — В Мидгард ходила жена твоя, — сказал страж и опустил глаза. — Мое дело небольшое, сам знаешь — открыл мост, закрыл. Более ни о чем не ведаю. — Место?! — гаркнул Тор. — Место, куда наведывалась?! — Зовется Исландией… Глаза Тора недобро сверкнули, рука с молотом прошла по дуге, делая замах. — Убью! Ты наболтал, недоумок? — Тор, прости, но… Громовержец дальше слушать не стал. Опустил Мьёльнир, повесил на пояс, резко развернулся и пошел в сторону города. * * * — Да не трясись ты так, вернешься скоро, оберну обратно. Дьюрину было страшно. Страшно и любопытно. Обманщик и плут, досада Асгарда, обратил его в крошечную мошку, что сейчас, вцепившись лапками в черные ворсинки, послушно сидела на спине осы. — Не бывал здесь? — спросила оса. — Это Ванахейм, ваше величество. — Локи, я убью тебя, — отозвалась букашка. — Обязательно, мой король, немного попозже, — услышал в ответ. Преодолев портал, оказавшись среди бескрайних лугов Ванахейма, Локи, не мешкая, принял облик Тора. Превратив Дьюрина в ворона и усадив его на плечо, бодрым шагом направился к чертогу царицы зеленого мира — Нертус. * * * Не прошло и двух часов, как король цвергов, восторженно улыбаясь, восседал на своем троне. — Видишь, как все просто, — говорил огненновласый бог, держа перед лицом Дьюрина осколок магического куба. — Тебе больше не надо просить асов открывать Биврест. Куда захочешь, туда и отправишься. Король цвергов был рад. Нет, он был в восторге. Когда бы еще представилась такая возможность приструнить заносчивых асов, что почитали себя за богов, смея указывать жителям иных миров, как им жить? На глазах Дьюрина Локи в обличии Тора расторг договор об изготовлении и поставке оружия из Ванахейма в Асгард. Царица была удивлена, немного растеряна, но все же приняла неутешительную новость спокойно, как и подобает высокой особе. Этот визит не только убедил Дьюрина в том, что решение принял правильное, доверившись знатному обманщику, но и в очередной раз дал понять, насколько подлы и непоследовательны асы в своих действиях. Тор решил подсунуть глупым цвергам липовую яблоню и запастись оружием в Ванахейме? Не бывать этому. Пожалуй, напрасно асы называли Локи обманщиком. Ведь сами те еще плуты. — Локи, когда ты научишь меня пользоваться осколком? Как открывать врата? Как превращаться? Какие заклинания? — Все тебе поведаю, друг, все узнаешь со временем, — улыбнулся Лофт. — Лишь просьбу мою исполнишь. — Ты знаешь, что исполню, асы за все заплатят. — Не сомневаюсь. — А все же скажи, Локи, — Дьюрин серьезно посмотрел на рыжеволосого бога. — Кто был тогда более умел и проворен, чье мастерство было выше? — Ты же знаешь, Дьюрин, что братья твои намного превосходят Брокка и его родичей. Я и пытался это доказать в свое время, сам знаешь. — Знаю, — улыбнулся цверг. — Пошли пировать, самого лучшего вина тебе налью, самых изысканных яств отведаешь. Если бы ты еще и девкой был, женился бы на тебе. — Не сомневаюсь, — усмехнулся Локи, — пошли пировать. * * * Сиф ни разу за несколько столетий, что прожила бок о бок с самым красивым и сильным из асов, не видела его в таком гневе. Он ворвался в чертог, как смерч, сметая на своем пути дверь. — Лучше расскажи сама! — прогрохотал Тор, вцепившись в темные волосы, запрокидывая голову жены, взглянул на несчастную асинью злым страшным взглядом. В небесно-голубых глазах бога Грома мелькали молнии. — Тор, не надо, прошу! — испуганно воскликнула женщина. Она уже успела переодеться — вместо полупрозрачного, похожего на серебристую дымку платья облачилась в простое, домашнее. Что толку стараться, теперь уже Сиф понимала, что труды ее были напрасными. Еще никогда ее муж не позволял себе поднять на нее руку. Было страшно, как никогда. Но Сиф сумела взять себя в руки. — Это все ты… — сказала она, вцепившись пальцами ему в плечи. — Ты разлюбил меня, разве не вижу? Ты предал меня, разве не чувствую? Думаешь, я настолько глупа, что не заметила? Тор… — Ты проклинала его, ненавидела, забыла? — прошипел Громовержец в лицо супруги. — Как посмела сейчас? — Как посмела? — Сиф изо всех сил оттолкнула мужа, и он отпустил волосы. — Ты же посмел мидгардскую девку себе завести! Чем же я хуже, скажи мне, Тор? Как ты мог обманывать меня? Я же все знаю. Думал, не пойму? — Что он рассказал тебе, дура? — Правду! — Какую?! — взъярился Тор. — У тебя девка мидгардская есть, от которой совсем голову потерял! Я не дура, я давно поняла! — Вот как, — прорычал Тор. — Девка, говоришь. Так ты решила отомстить мне? Да? Отвечай! — Да, да, да! — прокричала Сиф в лицо Тору. Тот не выдержал и наградил супругу звонкой пощечиной. Несильной, но довольно чувствительной. Сиф пошатнулась и попятилась, закрыла лицо руками и села на ложе. Прошептала: — Он лучше тебя, так и знай. — Прежде говорила, что соблазнил, обманул, а что теперь? — спросил Тор, пряча руки за спину, чтобы не натворить бед. Ведь уже сорвался, не удержал гнев — ударил женщину, что было для него неприемлемо, ведь никогда раньше… — Ненавижу тебя, — всхлипнула Сиф. — Будь ты проклят, иди в свой Мидгард, к девкам своим, не смей ко мне прикасаться! Думаешь, ты лучше Локи? Чем? — она вытерла слезы рукавом платья и посмотрела на Тора прямо, в глазах больше не было страха. — Лицемерие — твоя суть, Тор. Притворство, двуличие. Ты похож на отца. — Что? — Тор смотрел на жену, слушал ее речи и не верил своим ушам. — Что слышал, великий Громовержец, — вдруг усмехнулась Сиф. — Иди к другу своему, Ньёрду, утешай его! Или к Браги подайся, с ним мед пей. А меня оставь в покое! Сиф встала и прошла мимо Тора, направляясь к большому зеркалу, что висело на стене. Посмотрела в отражение, улыбнулась, тряхнув вороными прядями. — Больше не увидишь меня, Громовержец. Дети со мной уйдут, — сказала обыденно и спокойно. Тор смотрел на нее и не знал, что сказать. Горько было на душе, невыносимо больно на сердце. Как же так? Это сон, дурной сон. Нужно только проснуться. Вот сейчас он проснется… — Сиф… — Тор подошел и прикоснулся к ее руке. — Не надо… Прости… — А знаешь, — она посмотрела на него и горько усмехнулась. — Я всегда была для тебя кем угодно, только не женщиной. Слишком поздно это поняла. — Неправда, — пробубнил Тор. — Это неправда, ты… — Не надо, — улыбнулась она. — Зачем врешь опять? Недостойно это аса, сына Одина. Я уйду, так будет лучше, правда. — Что же, я не стану удерживать тебя, но дети останутся со мной. — Не тебе решать. Пусть сами выберут судьбу свою. Так будет правильно. — Ты не посмеешь уйти, одумайся, Сиф. — Я приняла решение. Ты мне помог, — она провела рукой по щеке, на которой алели следы пощечины. — Ты должна простить, — угрюмо сказал Тор. — Нельзя так, Сиф. Ты жена мне. — Больше нет. — Я всегда любил тебя и люблю, — как-то растерянно произнес Тор, — зачем ты так? — Я не могу быть с тобой. Не могу больше верить, — слезы опять навернулись на глаза, и Сиф отвернулась. — Уходи, — вдруг молвил Громовержец. — Если не веришь мне, уходи, — он посмотрел на нее задумчиво, и все же решился спросить: — Лишь хочу узнать об одном, ответь только честно. — Спроси, — Сиф подобрала волосы и начала заплетать косу. — Я отвечу. Тор, прикрыв глаза и все еще надеясь на чудо, произнес: — Скади… — Что Скади? — Ты понимаешь, о чем я. Скажи, как? — Тор пристально посмотрел в глаза асиньи. — Змея отравилась собственным ядом, — сказала Сиф и вышла из опочивальни.