Двадцать правил счастливой жизни

      Это было неловко, странно, почти страшно, что дыхание сбилось, а губы Хосока ощутились слишком горячими. Ладонь словно бы сама собой легла на его щёку, невесомо погладила, а в груди у Чжиын почти по-детски затрепетало от того, что инициатива была личная, собственная, толкнувшая к чужому телу и не позволившая отстраниться. Потому что директор Чон был прав — хотелось.       И откуда-то наверняка зналось, что он вот так притянет ещё ближе к себе, что в ответ поймает нижнюю губу, сожмёт, поцелует сильнее и откровеннее, слишком быстро перенимая инициативу и оглаживая шею, пальцами проникая под ленту новой блузки. Так хорошо, вкусно, попросту обнимая своими губами, поворачивая голову, отстраняясь на мгновение и снова врезаясь в рот, заставляя задыхаться уже знакомым запахом. Медленно, ощутимо, словно бы изучая и исследуя друг друга в псевдо-первый раз, касаясь щёк, шеи, заправляя за уши пряди волос, но не отпуская от себя, а выдыхая горячо и душно.       Мысли путались между собой, но продолжали толкать навстречу мужчине, а тот ловил будто бы с каким-то совершенно особенным довольством, прижимал к себе, цеплял губы своими, чтобы втянуть в свой рот, сжать, отпустить и поцеловать затем снова, не давая как следует сосредоточиться ни на том, что окна машины не были затонированы, ни на том, что совсем скоро из ресторана должен был появиться Джин, ни на том, что в происходящем не было ничего хорошего. Просто всё сконцентрировалось на чувствах и ощущениях, а пульс бил по вискам, ласково постукивал где-то в районе ушей, просил сосредоточиться исключительно на Хосоке и пускал сердце в невообразимый пляс.       Ладонь директора Чона — по-мужски тёплая, невесомо-тяжёлая — коснулась колена Чжиын прямо сквозь ткань юбки. Не задрала её, не заскользила вверх, позволяя большее и бестактное, а только лишь легла сверху, почти согрела, пальцы смяли ткань, а дыхание закончилось одновременно с этим фактом. Стало совсем жарко, совсем невыносимо, почти неудобно оставаться вот так на месте, а Хосок подцепил нижнюю губу, снова огладив пальцами подбородок, поймал затем верхнюю, коснулся самым кончиком языка, шире раскрыв её рот, и девушка поспешила отстраниться, загнанно выдыхая и ладонью опираясь об его плечо.       — Я только начал, — хрипло и тихо шепнул он, а тело почти прострелило от этого тона, — мы же не старшеклассники, чего сразу убегаешь?       — Я думаю, что достаточно.       Собственный голос показался севшим и глуповатым, а Хосок только улыбнулся в ответ и тут же дёрнул Чжиын за подбородок на себя, чтобы поймать тихий неловкий вскрик, поцеловать влажно и коротко, раздвинув её губы своими, а потом чмокнуть почти праведно, погладив щёку, чуть отстраниться, но не отодвинуться.       — Достаточно для чего? — улыбнулся директор Чон, коротко облизнув губы. — Для нашего первого свидания в присутствии твоего бывшего?       — А вам так нравится называть его моим бывшим?       — Как бы я его не назвал, факт остаётся фактом, — хмыкнул он, — Ким Сокджин — твой бывший.       Чжиын закатила глаза, искренне высказывая своё недовольство, поспешила отодвинуться, а Хосок только притянул обратно, словно бы ещё ближе, и следы красной помады на его губах показались слишком заметными. Пальцы сами собой потянулись к чужому лицу, чтобы убрать хотя бы часть, а директор Чон не произнёс в ответ ни слова «против», лишь приподняв подбородок навстречу.       — Так достаточно для чего, Чжиын? — повторил он снова, и заставить его замолчать одним только недовольным взглядом и ощущением подушечек пальцев на губах не получилось. — Ты ведь осознаёшь, что я просто так от тебя не отвяжусь? Хотя, конечно, если поцелуешь меня ещё раз, обещаю подумать над тем, чтобы перестать специально смущать тебя подобными расспросами.       — У вас невыносимо длинный язык, директор Чон.       — В переносном или прямом смысле слова?       — Невыносимый! — припечатала она, а тот легко рассмеялся в ответ, словно бы и правда не ощущал никакой неловкости от того, что только что произошло. Однако запястье снова перехватил — мягко, но крепко. — Предпочтёте и дальше ходить с красными губами или позволите мне достать влажную салфетку?       — Хотел запретить тебе с сегодняшнего дня пользоваться помадой, а потом понял, что она тебе слишком идёт.       — А вы не многое ли на себя берёте?       — Как твой молодой человек или как твой непосредственный начальник?       Это заставило вздрогнуть и покоситься на мужчину недоумевающе и с подозрением одновременно, а тот в ответ тонко улыбнулся, привычно сощурился и мельком глянул в зеркало заднего вида, выруливая с парковки. Вопрос был странным, с очевидным подвохом, и правильного ответа на него будто бы не было предусмотрено, так что и пальцы, пытающиеся распечатать упаковку влажных салфеток, вытащенную из маленькой сумки, глупо затряслись от неловкости.       — Не знала, что у меня есть молодой человек, — как можно увереннее заявила Чжиын, но слишком легко проиграла собственному голосу. — Тем более, которого зовут Чон Хосок.       — Отказываешь мне, даже не подумав? — хмыкнул он. — Я предлагаю встречаться, а не переспать.       — Вы не предложили сейчас, а едва ли не поставили перед фактом.       Хосок задумался, потянув губы, а потом принял из рук салфетку и, коснувшись ею нижней части лица, почти сосредоточенно кивнул, не отрывая взгляда от дороги.       — Хорошо, моя ошибка. Вот, видишь, сколь многому мы можем научиться друг у друга? Отношения должны приносить выгоду, ты так не думаешь? — он посмотрел на Чжиын коротко и искоса, а потом почти незаметно шмыгнул носом и глянул в зеркало заднего вида, скривив губы. — Элементарный симбиоз, взаимовыгода, а не игра в одни ворота.       — Я не спорю, но спешу напомнить о том, что вы — всё ещё мой руководитель, и подобные отношения могут помешать работе. Они мешают даже сейчас, разве нет? Вместо того, чтобы думать о делах, я часто отвлекаюсь на вас.       — Очевидно, что я также отвлекаюсь на тебя. Но это по той причине, что мы находимся в подвешенном состоянии сейчас. Уверен, как только мы разберёмся со статусом наших отношений, всё станет в разы проще и понятнее, — он вздохнул, замолкая на несколько мгновений, словно бы обдумывая дальнейшие слова, и продолжил: — В конце концов, это ты была той, кто сказала, что предпочла бы не работать вовсе. Я, конечно, не предлагаю тебе отказываться от работы прямо сейчас, но если бы у нас всё получилось…       Хосок закусил нижнюю губу, словно бы не знал, как следует продолжить, а Чжиын больше невольно, нежели сознательно, отвернулась к окну и уставилась на улицу, обняв себя руками и задумавшись о том, что было почти нелепо вот так поцеловаться, а теперь ехать и обсуждать отношения так, словно бы они были какой-то сделкой. Или же, напротив, так и стоило поступить ещё шесть лет назад. А не убегать прочь от однокурсника на мотоцикле, ночь с которым откровенно не была плохой. Скорее, наоборот, раз уж не единожды после этого всплывала в памяти.       Кто знает, — подумалось ей, — что бы изменилось, как повернулась бы жизнь, хвати двадцатилетней Ли Чжиын ума и разумности на то, чтобы обсудить произошедшее, а не нестись без оглядки от местного шалопая, бездельника и красавчика.       — В том-то и дело, что может не получиться, — протянула она и снова посмотрела на мужчину, закусив изнутри нижнюю губу и подумав о том, что целовать его было глупой идеей, раз сейчас снова хотелось сделать несколько трусливых шагов назад и спрятать глаза под ушами, — и что тогда? Мы ведь оба дорожим работой и нашими местами. Что случится, если у нас ничего не выйдет? Кто будет увольняться?       — Как пессимистично, — усмехнулся Хосок, но и сам слишком очевидно присмирел, растеряв весёлость и только постучав пальцами по рулю. — Но наша с тобой работа как раз и заключается в том, чтобы оценивать риски и принимать решения, так? Не буду врать, что заранее отнёсся к происходящему серьёзно. Но сейчас готов честно признать, что интересуюсь тобой достаточно сильно для того, чтобы предложить не возвращаться в офис, раз уж до конца рабочего дня осталось два часа, и поехать ко мне. У меня есть красное полусладкое, номер отличной доставки и желание обсудить с тобой слишком многое.       Звучало слишком многозначительно, должно было вызвать неприязнь или какую-то обиду, но губы вместо этого растянулись в улыбке, а Чжиын покачала головой, поймав очевидно хитрый взгляд директора Чона.       — И опять мы вернулись к теме, где каждый разговор переходит в горизонтальную плоскость?       — Ну, почему же только горизонтальную? Есть много вариантов верти…       — Прошу, оставьте меня без своих познаний в подобной сфере, — перебила она, пусть и посчитала подобное смешным, и Хосок коротко прыснул, словно бы всё прекрасно поняв. — В конце концов, вы говорили, что осознали свои ошибки. Но всё равно фактически приглашаете в свою постель этим красным полусладким и желанием многое обсудить.       — Настаивать не буду.       — Вы знаете себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что при ваших внешних данных и харизме этого и не нужно.       Хосок довольно улыбнулся, перестраиваясь в соседний ряд, а потом вдруг потянулся и поймал её ладонь. Сжал совсем коротко, почти невесомо, только положил зачем-то на своё бедро и снова схватился за рычаг переключения передач.       — Было бы романтичным держать тебя за руку всю дорогу до дома, но у меня не автомат. Так что, пожалуйста, — особенно выделил он, так что рука попросту приклеилась к его ноге, — держи меня за коленку вместо этого… И спасибо, что в этот раз не пытаешься скинуть всё на физиологию.       Под чёрной тканью брюк было почти горячо, а сидеть так — почти интимно. Но двигаться правда не хотелось, а вот попробовать не думать, чтобы потом, в случае чего, разрешить всё словами, — очень.       — И всё же мы не возвращаемся в офис?       — Ты не сказала «нет», когда я предложил поехать ко мне, и я воспринял это согласием, — протянул Хосок. — И раз уж мы вдвоём, говорили о вертикальном и горизонтальном, я признался, что ненавижу твоего бывшего, потому что он бывший, а ты признала меня сексуальным… может, перестанешь обращаться формально?       — Разве это не будет некомфортно?       — «Некомфортно» — это когда я пытаюсь флиртовать с тобой, а ты мне в ответ «выкаешь».       Чжиын усмехнулась и замолчала, пытаясь про себя переварить это новое «ты» и «Хосок», а потому больше не проронила путём ни единого слова, которое меняло бы обращение, и только улыбалась в ответ на слишком понятливо прищуренный взгляд директора Чона — Хосока — который действительно выглядел и ощущался тем, кто умело ухаживал и был заинтересован в куда более серьёзных отношениях, чем думалось прежде.       Написать в группу, созданную в мессенджере из шести контактов, включая её саму, показалось хорошей идеей. До тех пор, во всяком случае, пока от Намджуна в ответ на «Директор Чон отпустил меня пораньше, сам закончит встречу и поедет домой» и «Можете расслабиться до конца дня» не пришли труднопереводимые символы и невыносимо ухмыляющиеся смайлики.       «Ты ведьма», — привычно припечатал Чимин, а Чонгук немногословно заплюсовал этому пересланному сообщению. От Намджуна тогда же полилась ещё большая река из смайликов со всевозможными изображениями кистей рук.       «Я неважно себя чувствовала, и директор Чон обратил на это внимание, так что твои намёки снова оскорбительны, Ким Намджун», — с гневом прощёлкала она в ответ, но тут же стало стыдно от искреннего Тэхёновского: «Ты в порядке?»       «Надеюсь, ты не простыла, — пришло тогда же от Хери, и внутри неприятно затянуло. — Будет проблемой, если заболеешь».       «Божечки, — запечатал Намджун несколькими сообщениями, и очень сильно захотелось заблокировать экран, чтобы больше не видеть переписку. — Наша Чжиын-а растопила сердце этого милого мужланчика. А вы про болячки».       «Я ничего не растапливала».       — Всё в порядке? — поинтересовался Хосок, заставив вздрогнуть и поднять на него взгляд, отрываясь от переписки, понимая, что она пропустила момент, когда машина остановилась на подземной парковке, а мужчина даже успел выйти и приглашающе открыть дверь. — Чего такая перепуганная?       — Намджун, — коротко припечатала Чжиын, а брови на лице директора Чона дрогнули. — Хотела сказать остальным, что мы не приедем в офис, придумала идеальные оправдания, а он всё равно думает, что между нами что-то есть.       Рука у Хосока была тёплой и приятной, а само понимание того, что он протянул её, чтобы помочь выйти из машины, по-особенному отпечаталось горячим на сердце.       — Он кажется неплохим парнем, — усмехнулся он в ответ, а дыхание снова коснулось губ, стоило оказаться чуть ближе. — Думаю, я должен подружиться с этими ребятами, да?