Что если я проснулась...

      Утро выдалось мрачным. За окном лил дождь, постукивая по окну и крыше, а в доме царила угнетающая тишина. Непривычный холод пронизывал каждую клеточку. Сакура разлепила свои веки, чувствуя как их щиплет, отчего вновь выступали слезы. Заснув лишь с рассветом, рыдая в подушку, она чувствовала себя раздавленной не только морально, но и физически. Дверь открылась и вошёл Саске. Женщина оглянула его и опустила глаза. Было видно, что эта ночь далась тяжело и ему. Тёмные круги, растрепанные волосы и помятая пижама. Возможно, он так и не спал. Не прикрытый челкой глаз был красными и без активации шарингана. — Как себя чувствуешь? — спросил он, пройдя в спальню и присев на краешек кровати. — Ужасно, — честно призналась Сакура, ответив лишь из-за страха перед угнетающей тишиной. Вновь они сидели так же как и ночью: он внимательно вглядывался в каждую частичку ее лица, пока она сверлила одну точку в одеяле, уплывая мыслями в свои размышления. — Принести что-то? Лекарства? Воды? — тихо спросил он, невзначай коснувшись ее руки, нервно сжимавшей ткань. — Нет. Это… из-за. Не важно. Такое бывает из-за гормональных всплесков. Через пару дней все утрясется. — Что приготовить на завтрак? — каждый вопрос было все трудней слышать. Что переменилось с этим дождливым утром? Ливень смыл всю ночь? Разве предшествующая печальному утру ночь стерлась? — Омлет. — Заглянув наконец в его глаза, произнесла она. Не стерлась. — Хорошо, — мужчина встал и направился к двери. — Саске, — позвала Сакура, когда он уже выходил. — Поговорим в другой раз. — Как всегда безэмоционально бросил и вышел. Сакура уставилась на закрытую дверь.

***

Сарада проснулась чуть раньше матери, поэтому уже порхала на кухне рядом с отцом. — Папа, я рада что ты дома. Наверное, впервые я поем завтрак, приготовленный тобой. Саске улыбнулся и ткнул дочь в лоб. Она смущённо ахнула и, взяв тарелки, убежала к столу. — Доброе утро, мама! — Сарада обняла мать и взглянула на нее. — Тебе лучше? — Садитесь. — Произнес Учиха, поставив на стол сковородку, и присел напротив жены. — Вы помирились? — прямолинейность дочери явно досталась от отца. Саске молчал и ждал ответ от супруги. Сперва она опустила глаза и поджала губы, но вскоре собралась и слегка приподняла уголки губ. — Все хорошо, Сарада. Тебе не стоит беспокоиться. Понимаешь, мы с твоим отцом… — Просто поспорили. Ешь давай! — оборвал резко мужчина. Сакура бросила гневный взгляд на все ещё мужа, на что тот ответил лишь ещё большим недовольством в глазах. Очевидно, он не дал ей так внезапно сообщить о вести, которая определённо разобьет сердце дочери. Доев, Сарада поспешила покинуть родителей, чтобы прогуляться с подругами. Зашедшие в тупик взрослые сидели молча на кухне и обдумывали каждый своё. «Прогнать вновь? Спросить когда уйдёт? Может, уйти самой? Да… перееду с Сарадой к родителям, например? Они не будут против? Теперь считает меня сумасшедшей? Злится на меня. Почему не уходит? Разве я не сделала ему больно?» «Попытаться вновь поговорить о примирении? Попросить прощение? Быть построже? Может ей нужен отдых? Что мне делать? Сакура решила окончательно? Смогу ли я унять ее боль? Теперь она не подпустит меня к себе? Сколько еще это будет продолжаться?» Глядя на супругу, Саске примечал ее внешние изменения. Питалась плохо, плохо спала, постоянно переживала стресс. Глаза были не такие сияющие как раньше, а спина сутулилась от неуверенности. Да, он не был дома. Был чёрствым до сих пор. Но не был слепым или бесчувственным. Он видел свою жену красивой… Мягкие черты лица, выразительные глаза, стройная фигура и необычайный цвет волос, который на целом белом свете ему не встречался, были негой для его глаз. И сейчас тяжелые размышления разбавлялись любованием сей красотой. Сакура не хотела поднимать взгляд на мужа, зная, что он то и дело рассматривает ее. Так и сверлит, что невероятно раздражало… но не хотелось чтобы он это прекращал. Сколько мужчин с восхищением ее оглядывали и делали красноречивые комплименты. Однако дороже всего женщине были слова лишь ее Саске, который одним мимолетным выразительным взглядом заставлял ее краснеть от смущения. Но нужно ли ей это сейчас? Наверное, наступил тот момент, когда уже все то, о чем она сперва мечтала, после с большой уверенностью ждала, уже не вызывало былой трепет. Ей было все равно, ровный ли цвет лица, нет ли синяков под глазами, хорошо ли уложены волосы и, уж тем более, не стала ли чуть менее заметна ее талия. Было все равно, с восторгом на неё посмотрят, либо ж с обычным равнодушием… Внутри была пустота. И это отсутствие чего-либо придавало странное чувство легкости. Тревоги, сомнения, волнения — все уходило на второй план. Сакура Харуно словно пробудилась ото сна… Оба хотели прервать тишину… хотели уйти… хотели остаться… Оба молчали, не зная, что делать дальше и что сказать. Саске хотел стукнуть по столу и сказать, что не даст развода. Хотел встать на колени и умолять не отказываться от него. Хотел встать и уйти и больше не влезать в жизнь розоволосой женщины. Саске хотел прижать ее к себе и не отпускать. Сакура сидела и ждала… ждала конца. Хоть какого то исхода. — Не делай ещё больше ошибок, Саске. Иди домой, не сомневаясь, что твое место рядом с Сакурой и Сарадой. Будь рядом. Поверь, они нуждаются в тебе. — Сакура решилась на развод не за день или два, это ее мысли по истечению долгих лет. Мне нечего этому противопоставить. — Ошибаешься. Тебе есть что ей противопоставить. От этого Сакура никогда не откажется. — И что же? — Любовь. Ты любишь ее. Просто покажи ей это и будь рядом столько, сколько потребуется. Она нуждается в тебе больше, чем ты думаешь. Саске чуть нагнулся вперед и коснулся рукой ее лба, чтобы убедиться, что у нее нет температуры, после заправил за ухо закрывающие лицо пряди ее волос. Он заметил ее заинтересованный взгляд и… не более того. Стоило коснуться этих розовых мягких шелковистых волос, Сакура всегда покрывалась румянцем от смущения. Сегодня же он удостоился лишь тени сомнения в изумрудах, что ещё не так давно смотрели на него исподтишка с упоением. По крайней мере, не оттолкнула. Саске немного улыбнулся и провёл рукой по заострившимся скулам. — Я займусь сегодня готовкой. Что хочешь на обед и ужин? — спросил мужчина, все ещё не убирая руку от лица жены. — Что ты больше любишь? — Мне все равно. — Честно ответила Сакура и встала, убирая от себя его руку. Подхватив тарелки, она принялась убирать со стола. Саске нервно выдохнул и перегородил путь. Он поцеловал ее в висок, перехватывая тарелки из рук. В ответ на его улыбку женщина кинула равнодушный взгляд и ушла из кухни. Глубоко вздохнув, Учиха вновь напомнил себе о терпении и, стараясь ничего не разбить, загрузил все в посудомоечную машину. Думать о произошедшем не хотелось, но мысли никак не покидали голову. Ни на секунду. Было много вопросов, а ответы могла дать лишь Сакура. Но вряд ли сейчас возможен душевный разговор. Неопределённость хоть и пугает, но оттягивает момент принятия решения. На улице выглянуло слабое солнышко и успокоился ветер. Свежий воздух полезен для тех, кто недавно пролежал в больнице, поэтому Учиха решил вытянуть супругу на вполне мирную прогулку по, к его сожалению, людному парку. Войдя в спальню, он замер. У кровати лежал чемодан и в него из-за шкафа летели вещи. — Ты что делаешь? — сглотнув, спросил Саске, уже догадываясь, какой будет ответ на вопрос. Шиноби обещал себе никогда не лезть в личное пространство розоволосой фурии и не брать с неё отчёт, однако в этот раз это было жизненно необходимым. — Я перееду к маме. Поживу у неё недельку. Пока ты… — Сакура замерла, боясь закончить фразу, которая вылетела скорее случайно. — Договаривай. — Холодный безотлагательный тон. Но Сакура молчала, продолжая выискивать нужные вещи. — Если тебе претит мое общество, могла просто сказать, чтобы ушел и не возвращался. — Сколько бы ни сдерживался, не злиться было невозможно. — Не стоит так напрягать родителей. — Выгнать тебя и стать врагом дочери?! — Донеслась усмешка из-за дверцы. — Я надеялась, что ты сам все поймешь, подпишешь развод и уйдёшь. Ночью я все тебе сказала! — Если я однажды женился на тебе, то теперь лишь смерть сможет меня с тобой развести. — В этот раз в голосе мужчины не было ничего, кроме холодной уверенности, что заставило Сакуру вздрогнуть. — К тому же на тебе давно герб Учих, и, к твоему сведению, если клан и покидали когда-либо, то лишь вперед ногами. Вбей себе это в голову. Последние слова выбили из равновесия, однако куноичи, ничего не ответив, раскладывала свои вещи в чемодан, стараясь не выдавать свои эмоции, пока мужчина стоял в дверях и наблюдал за ней. Сакура делала это неторопливо, словно перебирала песок на пляже, чем изматывала мужа, ждавшего конца сей представления. Саске было что сказать. Или же совершенно без слов он мог бы остановить жену и заставить ее остаться дома. Но он терпел. Он считал, что заслужил это наказание, поэтому вновь терпел. Спустя минут десять Учиха ушла, едва слышно хлопнув дверью. Дом в одно мгновение стал пустым. Осознание этого пришло после того как Саске спустился вниз, надеясь, что дверь вновь откроется и смущенная жена вкатит свой чемодан обратно. Но проходили сперва минуты, после часы… мужчина сидел на лестнице и смотрел на закрытую дверь, но она так и не возвращалась…