Цитадель

— Тогда ступай в пиршественный зал, Леголас¸- сказал Трандуил торжественно. — Там для вас с Арвен накрыт стол на двоих. Вы сможете поговорить с ней наедине и познакомиться поближе. Леголас встал, поклонился отцу, и вышел за дверь. Трандуил долго смотрел вслед сыну, а потом уронил голову на руки. Он знал, что теперь ему придётся расстаться с Леголасом и отпустить его навсегда. В своём бессмертии король Лихолесья уже успел потерять многих. Он помнил своего отца, который выглядел как семнадцатилетний юноша-атани. Орофер всегда был строгим и требовательным, но учил сына тому, что может пригодиться в управлении собственным государством. Отец первым оставил его одного в Средиземье. Трандуил долго оплакивал его, не понимая, для чего теперь жить. Но отцовское воспитание взяло вверх и новый король Лихолесья понемногу, сначала бездумно, а потом, желая быть хорошим правителем, начал выполнять свои обязанности. Он помнил жену, которую потерял по собственной вине. Она была нежным и трепетным цветком, его белой лилией. Он любовался ей в часы ночного сна. Но жена снова, как и отец, оставила его наедине с собственным бессмертием. Он не желал больше длить это жалкое существование, но покончить с собой у Трандуила не хватило сил. Слишком король Лихолесья был привязан к этому миру, чтобы уйти из него, не оставив памяти по себе. Он помнил всех воинов, которые были убиты на этой нескончаемой войне. Их лица каждую ночь проносилисьу него перед глазами, и к каждому об обращался со словами тепла и благодарности за всё, что они сделали для своего королевства и своих семей. А теперь он должен будет так вспоминать о своём сыне. Трандуил совсем недавно обрёл его, а теперь снова должен потерять. Никогда больше они не будут с ним так близки. Осталось только использовать то последнее время до свадьбы, которое у них останется, чтобы провести его вместе. Ах, зачем бессмертие Трандуилу? За что эльфов так наказал Эру? Не за то ли, что предки его наслушались речей сладкоголосого Моргота и служили ему, словно богу? Не за то ли, что вели они бесконечные войны, уничтожая живых существ, пусть и созданных Врагом? Не за то ли, что слишком фальшивы были их песни, когда они воспевали собственные подвиги? Не за презрение ли к детям Эру Илуватора, которое вместе с ними делили Средиземье? Не было ответа на этот вопрос ни у кого из живущих. Наверное, сама Галадриэль — старейшая из нолдор, не смогла бы дать им объяснение. Чувствовал Трандуил, что яд от скорой разлуки с сыном уже отравил его сердце, и не будет ему теперь от него спасения ни днём, ни ночью. Всю свою вечную жизнь станет вспоминать король Лихолесья этот поступок и верный, и неверный одновременно. Всю свою жизнь будет жалеть о невозможном, которое в какой-то момент было почти сбывшимся, но он отверг его. Леголас решил ни о чём не думать. Он старался заглушить душевную боль, пока шёл к пиршественному залу, и молили Эру, чтобы ноги несли его туда как можно быстрее. Когда принц вошёл в помещение, то уже полностью взял себя в руки и даже улыбнулся черноволосой эльфийке с холодными голубыми глазами. Она была по-своему красива, но её красота не трогала принца. Он думал в этот момент только о золотых волосах отца, переливающихся на солнце всеми цветами радуги. Наверное, Леголас долго молчал, потому что эльфийка сказала: — Меня зовут Арвен. Я — дочь короля Ривенделла Элронда. — Мне очень приятно встретить столь прелестную особу, — ответил Леголас, понимая, что нарушил все правила этикета. Он подошёл к Арвен и поцеловал ей руку, склонившись в учтивом поклоне. — Меня зовут Леголас, — представился принц. — Я — сын короля Лихолесья Трандуила. Рад видеть тебя, Арвен, в нашем дворце. Как тебе наше королевство? Как прошло путешествие? — Ты чересчур учтив, Леголас. Такое ощущение, будто сахар скрипит у меня на зубах, — рассмеявшись, ответила Арвен. — Сначала я отвечу тебе, а потом мы с тобой серьёзно поговорим, потому что у меня есть что сказать тебе. Ваше королевство, честно говоря, немного мрачновато для меня. Я больше привыкла к солнечным горам Ривенделла. А путешествовать я люблю, и любое путешествие переношу очень хорошо. Я рада познакомиться с тобой, Леголас, и увидеть новые для меня земли. — Очень рад, что во время путешествия тебе не досаждали орки и пауки, — ответил Леголас с улыбкой. — У нас их на подходах к королевству довольно много. Но о чём ты хотела поговорить со мной, Арвен? Мне нетерпится узнать, что такого важного ты хочешь спросить у меня? Отложив ложку и вилку, Арвен внимательно посмотрела на Леголаса. Принцу показалось, что её взгляд прожигает насквозь и обнажает глубины его души. Стало совсем холодно и неуютно. Арвен была отстранённой, и её улыбка казалась неискренней. Леголасу показалось, что дочь Элронда что-то скрывает от него. Возможно, у неё есть какая-то мрачная тайна, которую она хранит в глубине фэа. Скорее всего, даже с Леголасом она ею делиться не станет. — Скажи мне, принц Лихолесья, есть ли тот эльф или человек, которому принадлежит твоё сердце? — наконец, спросила Арвен. — Почему ты спрашиваешь меня об этом? — растерялся Леголас, наяиная думать, что это какая-то ловушка. — Я спрашиваю тебя об этом потому, — холодно отозвалась дочь Элронда. — Что моё сердце давно принадлежит другому. Он — человек, и я готова отдать за него своё бессмертие.